Текст книги "Научи меня любить (СИ)"

Автор книги: Angel Guardian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

– И тебе доброе утро, – усмехается незваный гость. Раз не помню, значит, никого не приглашал.

– Да какое, нахуй, доброе! – слишком громко восклицаю я, со стонами хватаясь за голову, отозвавшуюся яркой вспышкой боли. – Блять, мне нужна таблетка...

– Лучше сто грамм, – сочувственно смотрит на меня пришелец. – Есть бухло в доме?

– Ты кто? – что-то я туплю, вам так не кажется?

– Алик, ты повторяешься, – откровенно ржет надо мной тот, кто знает мое имя, а я его – нет. Бесит.

– Да плевать! – отмахиваюсь от него, словно от назойливой мухи. – Проваливай отсюда! – говорю и иду к бару.

Нет, ну а что? Терять мне уже все равно нечего. А хуже чем сейчас мне уже точно не будет...

– Фи, как грубо, – кривится он. – На пары идти не собираешься?

– Вот смотрю на тебя и задаюсь вопросом, ты всегда такой ебанутый или только по утрам? – нагло и бесцеремонно грублю я. По-моему, я уже говорил, что ненавижу утро. Так вот нечего под руку попадать! – Разве я похож на человека, способного совершить этот подвиг?

– Нет, – безразлично говорит парень. – Ты похож на избалованного говнюка, не умеющего себя вести, пить и, как показывает практика, страдающего еще и провалами в памяти.

Нихуя себе речь бахнул! Стою, глазками хлопаю.

– Вот, значит, как?... – наливаю стакан вискаря и опрокидываю в себя. – Ну так какого хрена ты еще здесь?

– М-да, Алик, ты показался мне нормальным парнем, – грустно говорит тот. – Так усиленно глазки строил, так мило заигрывал, а что ночью вытворял, у-у-у...

Так! Стоп! А вот с этого момента поподробнее, пожалуйста!

– У нас что-то было? – подавившись второй порцией виски, хриплю я. К слову сказать, зад не болит, значит, не он меня, а я его. Нет, ну не то, чтобы это принципиально важно, но все-таки. – Мы предохранялись? – продолжаю я кашлять.

– Да пошел ты, Алик! – злобно бросает парень, разворачиваясь, чтобы уйти. – Мучайся этим вопросом до скончания века.

После ста грамм виски на голодный желудок, да на старые-то дрожжи, в голове происходит долгожданное прояснение. Вспоминаю хату Макса, с нее всё и началось, потом, когда мы уже нажрались, нас потянуло на приключения, и мы запёрлись в ближайший караоке-бар. Что за бар, хоть убей – не помню, но это и не важно. Макса с нами уже не было. Были только мои и его знакомые. Смутно помню, как что-то пел, с кем-то танцевал, но вот это рыжее недоразумение, заблудившееся в моей квартире, я вспомнил.

– Ты Ярик, да? – окликаю я парня, практически уже скрывшегося в прихожей.

– Ба, у кого-то после второй рюмки память прорезалась, – ерничает рыжик, оборачиваясь ко мне. И как это меня угораздило повестись на рыжего чувака, ума не приложу... Ну не вставляют они меня, хоть ты тресни.

– Значит, да... – констатирую я факт. – Попка не болит, радость моя?

– Нет, – выпаливает Ярик, не сразу сообразив, к чему я клоню. – Сука! – золотисто-карие глаза парня мечут молнии в надежде меня прибить. – Можешь радоваться, у нас ничего не было, потому что у кого-то не встал.

Ох, ну я вас умоляю, что за детский лепет и жалкие потуги меня укусить...

– Котик, будь ты опытным любовником, смог бы поднять, – скалюсь я улыбкой крокодила. – А теперь, раз мы все выяснили, съебись уже, а?! Я тебя даже провожу.

Сама любезность и радушие, не правда ли?

Ярик одаривает меня таким презрительным взглядом, что я невольно отшатываюсь назад. Вот же гад…

Уже на лестничной клетке, вызвав ему лифт, говорю:

– Не злись на меня, я, когда пьяный, дурак. – Ну, с совестью жить, по-волчьи выть...

Парень молчит, лифт приезжает, створки его расходятся, и оттуда выходит Макс. Смотрит сначала на Ярика, потом приводит взгляд на меня. А я как был в боксерах с утра, так и стою в них в дверном проеме своей квартиры.

– Здорова. Хреново выглядишь, друг. – Констатирует Макс мой внешний вид.

– Привет. А чувствую себя еще хуже! – признаюсь я, мимикой выражая всю степень отвратительности своего состояния. Друг ржет, а я только сейчас замечаю, что «мой» рыжик стоит и как-то хитро на нас с Максом поглядывает, о чем-то напряженно размышляя. И вот что-то мне подсказывает, что ни о чем хорошем он там не думает.

Не иначе, как две выпитые стопки вискаря открыли во мне способность предсказывать будущее, потому что, как только я об этом думаю, Ярик срывается с места и кричит:

– Аличек, мне было так хорошо этой ночью. Ты же мне позвонишь? – кидается он мне на шею, пиявкой впиваясь в губы. Я с бодуна, все реакции заторможенные, поэтому не сразу реагирую. Только когда скользкий язычок парня проходится по всей полости моего рта, я отталкиваю его от себя, бью рукой по кнопки лифта, заталкиваю этого говнюка в его железные недра и отправляю на первый этаж со словами:

– Сука ты, Ярик!

Пару секунд стою перед лифтом, боясь повернуться к Максу. Но, как говорится, перед смертью не надышишься. Хотя, может бы попробовать?...

Поворачиваюсь и наталкиваюсь на насмешливый взгляд серо-голубых глаз:

– Ну и что это было?

– А ты как думаешь? – осторожно спрашиваю я.

– Может, зайдем, а? – улыбается Макс, не выражая и намека на брезгливость на своём лице.

– Да уж, не мешало бы, – усмехаюсь я, осматривая свой внешний вид.

Заходим в квартиру, прямиком идем на кухню, закуриваем.

– Алик, что ты вчера натворил? – глубоко затягиваясь, спрашивает Макс.

– Веришь, нет, ни хрена не помню. – Говорю правду, потому как вспомнил далеко не все подробности внешнего вечера.

– Верю, – лукаво так улыбается друг, всем своим видом намекая, что осведомлен о недавних событиях куда лучше меня.

– Выкладывай уже давай. – бросаю я, хорошо уже изучив все этими ехидные улыбочки и взгляды.

– Да Марат с утреца поведал мне увлекательную историю, как один мой хороший знакомый засосал рыжего парня посреди бара, – безразлично так говорит Макс, не проявляя ни капли тех опасений, которыми я так долго мучился, изводя себя страхами, – как бегал за ним с голодными глазами и как после повторного выхода на бис с поцелуем его выгнали с просьбой «не позорить приличное заведение».

– Пиздец, блять! – стону я, падая головой на столешницу. – Скажи мне название этого бара, чтобы я к нему и на пушечный выстрел не подходил...

– Алик, ты мне лучше скажи, какого хрена ориентацию свою скрывал столько времени? – лица Макса не вижу, но по голосу слышу, он спокоен.

– А разве это не очевидно? – спрашиваю я, отрывая голову от стола. – Ты натурал, я гей. Такие, как вы, нас ненавидят. Я просто боялся потерять лучшего друга, вот и всё.

– Дурак ты, Алик, – смеется Макс, лохматя мои, и без того, стоящие дыбом, волосы, – если бы ты хоть раз поинтересовался у меня, как я отношусь к секс-меньшинствам, то понял, что я не гомофоб.

– То есть тебе плевать, что я гей? – «наверочку» уточняю я, а то мало ли.

– Совершенно! – лыбится этот котяра во все свои тридцать два зуба. – Другим человеком ты всё равно от этого не станешь, а то, с кем ты спишь… В общем, не собираюсь я тебя осуждать.

Вот так Макс и узнал, что его лучший друг – гей...

***

В начале десятого вечера беру курс на аэропорт. Самолет, которым должен прилететь Макс, уже сел, как раз пока он выйдет, получит багаж, я и подскачу.

Здание аэропорта даже в этот час гудит, как улей. Туда-сюда снуют люди с огромными чемоданами, пищат и носятся дети, кто-то слезно прощается, а кто-то, наоборот, радостно встречает.

В зал ожидания начинает прибывать народ и шуму становится еще больше. Меня постоянно оттесняют то влево, то вправо, и чтобы не мешать, отхожу в сторону. Стою, вглядываясь в лица пассажиров, высматривая светловолосую голову друга. И она не заставляет себя долго ждать.

Никогда не думал, что буду так бурно радоваться.

– Макс! – ору я, срываюсь с места и на всех парах несусь к улыбающемуся во весь рот другу. Подлетаю к нему и висну у него на шее, крепко обнимая за широкие плечи.

– Бля, Алик, дружище, ты меня задушишь, – смеется Макс, похлопывая меня по спине. – Я тоже рад тебя видеть.

А меня переполняет такой шквал эмоций, что захлебываюсь слезами... Ну вот, приехали… Веду себя, как истеричная телка...

– Эй, Алик, ты чего? – ошарашено смотрит на меня друг, от улыбки которого и след простыл.

– Да всё хорошо, Максик, – сквозь слезы улыбаюсь я, выпуская парня из объятий. – Просто я очень сильно по тебе соскучился.

– Ох, блин, ну и напугал же ты меня, – облегченно вздыхает Макс, критично оглядывая меня с ног до головы. – Мне нравится твоя новая прическа, – улыбается он, потрепав меня по голове. – Тебе идет. Решил закосить под Адама Ламберта?

– Спасибо. Да нет, – улыбаюсь в ответ, млея от счастья и накатившего на меня спокойствия. Теперь всё будет хорошо. Максик рядом, и мне теперь ничего не страшно. – Просто надоел старый стиль, решил что-то изменить, – пожимаю плечами. – А что, и в правду похож?

– Ну, есть немного. Пошли уже, хватит тут стоять! – смеется друг, подталкивая меня к выходу. – Перелет с пересадкой – это мрак. Устал как собака, голоден как волк, спать хочу как медведь.

– Не переживай, сейчас ко мне приедем, я тебя накормлю, спать уложу, даже сказку на ночь прочитаю, если захочешь, – прикалываюсь я, пока мы идем к моей машине.

– Блин, а я и забыл уже, что ты новые «колеса» купил! – восклицает друг, оценивающе прохаживаясь вокруг машины. – Хорош, ничего не скажешь. Как прет?

– Сам проверь. – Подкидываю ключи я, которые друг ловко ловит.

– Не боишься? – лукаво прищуривается он, закидывая вещи в багажник.

– Не набивай себе цену, Макс. – шутливо бью его кулаком в плечо. – Давай покурим – и поедем.

– Алик, что у тебя случилось? – спрашивает парень, вглядываясь мне в лицо. Стоим, привалившись к отполированному боку Аккорда, у каждого по сигарете в руке. Его проницательности можно только позавидовать.

– Помнишь, я тебе рассказывал про Артёма? – глубоко затягиваюсь, смотрю на Макса, он согласно кивает. – Мы расстались.

– Почему? – вопросительно смотрит друг, откидывая докуренную сигарету щелчком пальцев.

– Ох, Макс. – Тяжело вздыхаю. Не люблю я вести с ним такого рода беседы. Он хоть и благодарный слушатель, который выслушает всё, что я ему расскажу, но, как бы то ни было, я стараюсь оградить его гетеросексуальную психику от подробностей своей личной жизни. – Да встретил я тут одного «мэна»... Слушай, друг, оно тебе надо, а? Ну зачем тебе все это слушать?

– Так, а ну прекращай разводить эту бодягу, – немного нервно передергивает плечами парень, поворачивается ко мне лицом и, уперев по бокам от моих плеч руки, продолжает: – Алик, если ты забыл, то я тебе напомню. Ты мой лучший друг. И мне до лампочки твои гейские предрассудки. Если есть, что рассказать, не томи и выкладывай всё начистоту, но не здесь. – Улыбается, целует в нос, снова лохматит мой озорной хохолок и открывает передо мной пассажирскую дверь. – Всё, погнали, прокачу тебя с ветерком.

– Ага, только не забудь, что у нас правостороннее движение, – стебусь я, загружаясь в машину.

Макс отрывается по полной. Ощущение такое, что он и вовсе никуда не уезжал. Уверенное вождение по улицам и перекресткам, лихие перестроения, дерзкие старты.

– Мне нравится эта тачка, – авторитетно заявляет Макс, паркуясь во дворе моего дома. – Пожалуй, и себе такою же присмотрю.

Согласно киваю, машина и вправду неплохая, но вот на фоне Панамеры явно тускнеет. Эх, говорят же, что к хорошему привыкаешь быстро. Ну чтоб настолько?...

Уже в квартире накрываю на стол заранее заказанным из ресторана ужином. Достаю бутылочку красного вина, расставляю бокалы, и когда Макс выходит из душа, мы садимся за стол.

– Ну а теперь рассказывай, – блаженно выдыхает друг, расслабленно откидываясь на спинку стула, прихватив бокал с вином.

– Не-а, сначала ты, – мне действительно очень интересно, что у них там не срослось с его пассией. – Но сначала поешь, пожалуйста.

Утолив первый голод и слегка захмелев, друг начинает свой рассказ:

– Знаешь, Алик, я и сам не знаю, когда всё пошло не так. Прилетел к ней, начали жить вместе. Всё было хорошо. Реально так по кайфу. Мы совсем не ссорились. Диана вообще очень легкая – с ней не было напряжно, она не выносила мозг истериками, у нее не было ПМС-ов, она хорошая хозяйка, заботливая и внимательная девушка, но… – Макс замолкает, о чем-то задумавшись.

– Блин, не понимаю... Если она такая хорошая, то из-за чего же вы тогда расстались? – я не на шутку озадачен, с интересом жду продолжения истории.

– Да вот именно поэтому и расстались, – безрадостно усмехается Макс. – Понимаешь, она слишком хорошая и правильная. Порой до отвращения. Когда с тобой во всем соглашаются, это какое-то время нравится, тешит самолюбие, но в конечном итоге начинает раздражать. Вот и я стал беситься на нее из-за этого. Пару раз наорал, довел до слез, а потом понял, что долго не протяну в этом утопическом дне сурка. – Друг прерывается, пару минут курит в молчании. – Еще пару месяцев тянул лямку, думал, что, может быть, перебешусь, успокоюсь, но стало только хуже. Если честно, всё случилось в один день. Я совсем не планировал уходить, но очередное ее безропотное согласие на какую-то сказанную мною херню добило меня окончательно. Собрал свои вещи и съехал в гостиницу, потом сюда. – Макс пытается улыбнуться, но выходит плохо. Понимаю. Очень хорошо понимаю. Расставаться с человеком, который тебе, по сути, ничего плохого не сделал, тяжело и отнюдь не просто.

– Мне жаль, что у вас ничего не вышло. – Понимаю, что несу банальщину, но главное – не слова, а участие, поддержка.

– Да ладно, – отмахивается друг, – проехали. Слушай, а есть что покрепче вина? А то оно меня сейчас как-то не прет.

– Виски, джин, водка, ром. – Перечисляю я весь свой арсенал спиртного. – Ах да, еще текила.

– Ни фига себе, – ржет друг. – Серьезно затарился. Давай, что ли, текилы тяпнем, а? Лимон есть?

– Есть, – смеюсь я. – В холодильнике, на дверце. Сейчас принесу горючее.

После седьмой рюмки «Ольмеки Голд» я готов поведать своему другу практически всё.

– Ну а теперь твоя очередь изливать душу, Аличек, – слегка заплетающимся языком говорит Макс. Выпил он больше меня, поэтому и опьянел сильнее. – Но только не так, как было с Олегом. – Говорит и кривится от воспоминаний. – Давай обойдемся без этой твоей хуйни типа «это я говорю, а вот этого уже нет». Поверь, мне и одного раза хватило.

Ну, что тут скажешь. Всё правда и крыть мне нечем.

Так получилось, что мой лучший друг знает сильно урезанную версию нашего с Олегом расставания. Когда я загремел в больницу, Макс из меня всю душу вынул своими вопросами, но я так и не смог рассказать ему, что пережил в тот злополучный для меня день. Признаться, я и сейчас не готов открыться и поведать ему о событиях, произошедших более полутора лет назад.

– Хорошо, расскажу как есть, – грустно улыбаюсь я и вываливаю на Макса все свои страхи, опасения, переживания и мысли...

Говорю не меньше часа. За это время мы выпиваем еще полбутылки текилы, подъедаем всю закуску, что была на столе, съедаем целый лимон и не меньше килограмма соли в придачу.

– Алик, ты дурак, – пьяно констатирует Макс. – Ну чего ты повел себя, как истеричная баба? А? – Закуривает и продолжает: – И вообще я не понимаю, что ты такого нашел в его словах, что тебя переклинило...

– Да то, что он трахает не только меня! – гневно восклицаю я, заваливаясь набок, чуть ли не падая на пол. – Блять… Кажется, я нажрался, – глубокомысленно изрекаю я, прикуривая сигарету.

– И что? – расфокусировано смотрит на меня мой лучший друг.

– Как «что»? – злюсь я, не находя поддержки в его лице. – Он мне изменяет, а ты говоришь: «И что?».

– Алик, вот ты мне скажи, сколько вы знакомы? – Резонный вопрос, отвечаю:

– Месяца два, – икаю, хихикаю, – кажется...

– Сколько раз вы спали? – ну прям допрос с пристрастием.

– Полноценно один. – Если бы не синька, хрена бы я стал рассказывать такие интимные подробности своей личной жизни.

– Вы официально вместе? – пожимает друг плечами. – Или как там у вас это называется?

– Точно так же, как и у вас, – смеюсь я. – И, нет, мы не вместе.

– Тогда какого хуя ты ему истерики закатываешь?

Ну вот... Приехали... Картина маслом...

Сижу и хлопаю глазками, пытаясь осмыслить ту истину, которая мне только что открылась в ярком сиянии прозрения.

Признаться себе, что ты идиот, – неприятно, признаться, что ты конченый кретин, – просто омерзительно. Так вот я и то и другое, взболтать, но не смешивать. Жесть...

– Ебать, я дебил, – хватаюсь за голову и стону на всю кухню. – Но, знаешь, слышать, что он спит не только со мной, тоже не «айс».

– Да всё это понятно, Алик, – всплескивает руками Макс. – Но дело-то не в этом, понимаешь. Что ты можешь ему предъявить? В чем обвинить? То, что вы перепихнулись один раз, еще не значит, что он поклялся тебе в верности. Так?

– Да так-то оно так. – Ну что тут скажешь, когда он действительно прав на все сто. – Но меня всё равно это пугает, Макс. Глеб, он очень похож на Олега. По сути, у них двоих один типаж. Что внешне, что внутренне…

– Ой, да знаю я твою любовь к брутальным самцам, – хихикает друг, закуривая очередную сигарету. Пиздец, неделю придется проветривать свою хату. – Ну и что, что они похожи. Ты же любил своего Олежека, – презрительно кривится Макс. – Так в чем проблема?

– Да в том, что я до усрачки боюсь, что он поступит со мною так же, как поступил… – запальчиво говорю я, но тут же затыкаюсь, понимая, что ступаю по тонкому льду и если продолжу, то дойду до точки не возврата и отступать уже будет некуда.

– Договаривай, Алик, – жестко говорит Максим, а прищур его серо-голубых глаз становится холодным и цепким. – Хватит уже хранить эту тайну, как нечто священное. – Последние слова он уже просто выплевывает.

Обреченно вдыхаю, понимая, что, сказав «а», нужно назвать и весь алфавит, но...

– Макс, я не хочу вдаваться в подробности нашего расставания. – Не нужна ему эта грязь, эта мерзость. – Скажу лишь, что на протяжении всего года, что мы с Олегом были вместе, он мне изменял.

– Как ты об этом узнал? – безжизненным голосом спрашивает друг, прекрасно помня, как сильно я его любил.

– Увидел, да он и сам это подтвердил. – Из моих уст вырывается нервный смешок.

– Где?

– Макс, я же сказал, что не хочу вдаваться в подробности.

– Алик, где? – Да что же это такое? Почему меня повсюду окружают властные мужики? Куда подевалась моя собственная мужественность, сила и характер? Почему на меня всё время пытаются все давить?

– Здесь...

– Блять...

Вот и выяснили. Вот и поговорили. Слава Богу, продолжения не следует. Макс молча выпивает стопку текилы, выкуривает сигарету и подходит ко мне. Присаживается передо мною на корточки, заглядывает в глаза и говорит:

– Мне сложно представить себе, что ты тогда пережил, Алик. – Уж не знаю как, но голос Макса ровный и трезвый, да я и сам как-то в момент протрезвел, не полностью, конечно, но всё же. – И мне пиздец, как жаль, что тебе пришлось всё это пережить одному, а всё потому, что ты непроходимый дурак. Добрый, заботливый, чуткий, думающий обо всех, кроме себя дурак. Спасибо, теперь я хотя бы знаю, почему ты тогда загремел в больничку, – Нервно передергивает плечами друг. – Но, Алик, послушай меня. Я понимаю, что после такого предательства сложно начать верить кому-то другому, но и не доверять всем и каждому из-за одного уебка тоже неправильно. Я не знаю, что за хрен этот твой Глеб, но я вижу, как загораются твои глаза, стоит тебе о нем заговорить. Я давно уже не видел у тебя такого лихорадочного блеска в глазах. Ты влюбился, Алик, но если ты и дальше будешь продолжать отрицать этот факт, то можешь наломать очень много дров. Не все люди плохие. Попробуй ему поверить, впусти его в свою жизнь. Дай ему шанс, и возможно, он тебя удивит. – Вот такой вот длинный и проникновенный монолог выдает Макс, а я сижу и плачу, наконец-таки обретая легкость и свободу от тяжести обиды, что давила на меня на протяжении многих дней. Благодаря этому разговору и последним словам друга я ощущаю, как сдвигаются пласты моего сознания, открывая двери к чему-то новому, закрывая старые.

Я понимаю, что пройдет еще немало времени, прежде чем я снова научусь доверять кому-то так же сильно, как я умел это делать раньше. Мне придется набраться терпения и смелости, чтобы пройти этот путь до конца, но теперь у меня есть цель. Глеб. Да, Макс прав. Я люблю его, но вот уже как месяц всячески бегу от этого чувства, отрицая очевидный факт.

Мой страх измены сводит меня с ума, заставляя совершать абсолютно глупые и импульсивные поступки, делая из меня глупца в глазах окружающих меня людей. К сожалению, я пока не знаю, как с этим бороться. Наверное, мне нужно еще немножечко времени и веры, чтобы научиться с этим как-то справляться. Что ж, да будет так...

Глава 12

POV Глеб

– Маргарита Сергеевна, закажите мне, пожалуйста, билет до Москвы на утро пятницы, – прошу я по внутренней связи, потирая уставшие от долгого сидения перед монитором глаза, – обратный билет не нужен, я пока не знаю, когда вернусь.

– Хорошо, Глеб Маркович, – сдержанно отзывается мой секретарь, – может быть, Вам сварить кофе, обед заказать? Вы так и не поели сегодня.

– Да, спасибо, было бы неплохо, – тихо соглашаюсь я.

Как же я устал за эти несколько дней. Открытие филиала, новый проект по застройке, сдача готовых в эксплуатацию, – всё это навалилось на меня сразу и в один момент.

Расслабиться и подумать о чем-то постороннем просто нет времени. Вот и сейчас нужно судорожно собираться и лететь в столицу на переговоры. А они обещают быть трудными. Год назад одна достаточно крупная, по меркам моего города, строительная компания предложила мне провести слияние двух фирм. И вот уже год, как я никак не могу решиться, стоит ли мне так рисковать или же оставить всё как есть. Безусловно, выход на Московский рынок – это мечта любого бизнесмена, но в то же время сильнейший риск потерять всё. Дилемма...

Об Алике вспоминаю только тогда, когда мне смской приходят отчёты о успешно проведенной транзакции по кредитной карте. Я прекрасно осведомлен, что парень активно занимается отделкой моего дома, не жалея на это ни сил, ни времени, ни моих денег. И пусть мы расстались в прошлый раз совершенно идиотским образом, я всё равно по нему скучаю.

На вопрос, злюсь ли я на него, могу с уверенностью ответить, что да, безусловно. Его реакция и поведение на мои слова была неадекватна, нелогична и абсурдна. Да, я признаю, что получилось некрасиво, но это не повод раздувать из мухи слона. Да и потом, у человека есть такой уникальный дар, как умение говорить. С помощью него можно решить любые споры и разногласия. Но как обычно Алик предпочел сбежать, громко хлопнув дверью, оставив меня пребывать в полном недоумении и непонимании. Что ж, это его выбор. Бегать и переубеждать кого-то, что ты не верблюд, я не нанимался. Если человек за двадцать семь лет так и не научился признавать свои ошибки, то я уже вряд ли чем смогу помочь. Свои мозги не вставишь, жизненным опытом не поделишься...

***

В пятницу утром прилетаю в Москву. Столица встречает меня ледяным ветром и густым туманом. И как нам еще разрешили сесть, ума не приложу.

Путь до строительной компании, в которой у меня назначены переговоры, занимает непозволительно много времени. Пробки моего города не идут ни в какое сравнение с пробками мегаполиса.

С горем пополам доезжаю до места назначения, выгружаюсь из такси и окунаюсь в привычный для меня мир бизнеса, денег, алчности, жадности и беспринципности. Лепота!

В гостиницу попадаю уже за полночь. Слегка на веселе, потому что, как и все переговоры, они закончились в кабаке под бутылочку дорогого коньяка и кубинскую сигару. Сказать, что мы о чем-то конкретном договорились с главой компании, я не могу. В принципе, всё так и осталось на уровне разговоров и перспектив. В последнем случае мне напророчили заоблачные дали со своим собственным Олимпом славы и процветания. Соблазнительно, не правда ли? Было бы, если бы жизнь не научила меня быть очень осторожным там, где это касается Больших денег.

Всю субботу и воскресение провожу в разъездах с генеральным директором по объектам и застройкам его компании. Видимо, Тимур Нестеров решил, что если я увижу объем и масштабы строительного плацдарма собственными глазами, то непременно соглашусь на все условия и подпишу контракт, не отходя от кассы. Не возражаю, пусть думает. Тем более, что мне действительно интересно посмотреть, прикинуть, взвесить, что может из всей этой затеи получиться.

Улететь утром понедельника не получается. Все рейсы отменены из-за сильного тумана. Во второй раз не повезло.

Прилетаю в свой город уже поздно вечером. Злой, уставший и раздраженный. Весь день в аэропорту, кого хочешь измотают. Зал ожидания, как и всегда, встречает привычным шумом и суетой, а также, до боли знакомым, голосом взрывающим пространство. Без проблем нахожу глазами источник этого шума и застываю на месте, словно громом пораженный. То, что вижу, глухой болью отзывается в груди, а из недр сознания поднимается невероятной силы злость и ярость.

Алик, повиснув на высоком, стройном парне что-то слезно ему рассказывает. Никогда не видел у него такого выражения счастья и радости на лице.

Почему он так на него смотрит? Так лучезарно ему улыбается, искренне и доверчиво заглядывая в глаза, тесно прижимаясь к нему всем телом?

С глухим рычанием отвожу взгляд в сторону и направляюсь к выходу. Около здания меня уже ожидает служебная машина. Сажусь на заднее сидение, приветствую водителя и закуриваю. Ловлю на себе удивленный взгляд Дмитрия. Я крайне редко позволяю себе эту вольность, не говоря уже о других.

– Куда едем, Глеб Маркович? – осторожно спрашивает Дима, по моему виду понимая, что я пребываю в состоянии, близкому к бешенству.

– Стой пока здесь! – шиплю я, наблюдая за выходящими людьми. Конечно же, меня интересует только один человек, который появляется буквально через несколько минут моего мучительного ожидания.

Алик выходит в сопровождении того же высокого парня, что-то весело ему рассказывая, при этом продолжая светиться счастьем, словно солнышко. Молодой человек, что идет рядом, тоже рад его видеть, смотрит с теплом и обожанием. Они подходят к машине Алика, что-то обсуждают, смеются, дурачатся. Потом облокачиваются на нее и курят.

Расстояния, с которого я за ними наблюдаю, не достаточно, чтобы разглядеть что-то конкретное, по этому оцениваю ситуацию лишь в целом.

В момент, когда блондин поворачивается к Алику и целует его, я просто задыхаюсь от ревности и негодования.

– Поехали! – резко бросаю я водителю, отворачиваясь от парочки.

Мазохистом никогда не был, поэтому не вижу смысла наблюдать за тем, что причиняет боль и разочарование. Не знаю почему, но чувствую себя преданным, брошенным и ненужным. Я прекрасно понимаю, что у нас с Аликом нет никаких отношений, и всё же мне чертовски неприятно осознавать тот факт, что я в его жизни далеко не единственный человек, вызывающий радость и восторг.

От клокочущей во мне ревности отхожу долго. Мечусь по квартире, как загнанный зверь. Бесконечно курю, пью и постоянно думаю. Заснуть в эту ночью так и не удается...

Холодный душ, пол-литра кофеина и пара стаканов шипучей бурды от похмелья помогают мне прийти в себя и взбодриться. Около восьми утра готов ехать на работу. В голове туман и ни одной мысли. Всю ночь корпел над тем, чтобы перестать думать об Алике. Вроде бы получилось. Пришло время перевернуть эту страницу свей жизни и идти дальше.

Прошла уже почти целая неделя с того самого вечера, как я познал рай, приоткрыв дверь туда, куда боялся заглянуть даже через замочную скважину. Дурак! Наивный и глупый. Решил, что жизнь повернулась ко мне «фэйсом», а она же меня им и об «тэйбл». М-да, как же всё прозаично в этом мире. Иногда просто до отвращения и абсурда.

Оставаться дома нет сил. Хватаю ключи от Порша, закидываю сумку на плечо и спускаюсь на подземную парковку.

Моя машина пребывает в окружении пары одиноких легковушек вокруг себя. Пока подхожу к ней, нажимаю на кнопку автозапуска двигателя. Давняя привычка прогревать движок, даже на дорогих тачках.

То, что происходит дальше, остается за гранью моего понимания и осознания...

POV Алик

Просыпаюсь рано. Лежу и пялюсь в потолок. На удивление голова не болит, во рту правда ощущение помойки, но это закономерно.

Тихо встаю, чтобы не разбудить друга, который, признаться, развалился на всю мою кровать, вытеснив меня к самому ее краю. Смотрю на безмятежно посапывающего Макса и невольно улыбаюсь. Хоть мы с ним и ровесники, я выгляжу моложе своих лет, когда друг, наоборот, старше. Высокий, статный, не худой, а жилистый, похожий на модель. Пепельно-русые волосы, скуластое лицо, перманентная небритость не щеках, тонкие губы и проницательные серо-голубые глаза делают моего друга просто неотразимым. Но не моим... Не только по причине его гетеросексуальности. Я как-то в принципе не воспринимаю Макса как сексуальный объект.

Принимаю душ, чищу два раза зубы, выпиваю положенную кружку кофе и задумываюсь над тем, что же вчера произошло.

А произошло следующее. Я наконец-таки прозрел на многие вещи. Теперь я смело могу признаться себе в том, что люблю Глеба. Вопреки всем страхам, обидам и опасения, вопреки здравому смыслу, вопреки логике и рассудку. Вопреки всему – люблю. И это счастье – снова научиться любить. Снова почувствовать себя живым, почувствовать, что твое сердце бьется часто-часто, потому что есть для кого.

Неудержимо возникает желание позвонить Глебу, но страх быть посланным делает из меня труса. Ведь нет никакой гарантии, что он обрадуется моему звонку, или же что он до сих пор на меня не злится за мое глупое, инфантильное поведение.

Для храбрости иду на балкон и закуриваю. Достаю из кармана смартфон, разблокирую его и зажимаю цифру два на панели быстрого набор, и буквально тут же слышу: «Вызываемый вами абонент недоступен или находиться вне зоны действия сети...»

Сбрасываю, курю дальше. Через пять минут снова набираю и снова слышу механически голос девушки, который, наверное, ненавидит каждый человек в этом мире, особенно в такие минуты своей жизни, когда для тебя решается что-то очень важное.

Одно желание, шарахнуть телефоном об пол балкона. Ели себя сдерживаю. Выкуриваю еще одну сигарету и возвращаюсь в теплое нутро квартиры. Ежусь, потирая замерзшие от холода руки.

Чтобы хоть как-то отвлечься от невеселых мыслей по поводу того, почему же всё-таки телефон Глеба недоступен, принимаю решение ехать на работу, а точнее продолжать объезжать магазины, выбирать: мебель, двери, паркет, стулья и столы, сантехнику и смесители, краску, плитку и всё, что может понадобиться для отделки дома.