Текст книги "Научи меня любить (СИ)"
Автор книги: Angel Guardian
Жанры:
Слеш
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 17 страниц)
Убью! Разорву! В землю закопаю! И его и Котова!
Вот значит, какую игру ты затеял, Аличек… Что ж, посмотрим, кто из нее выйдет победителем…
– Виктория, прошу меня извинить. – Говорю я девушке, галантно целуя ее ручку. – Альберт, разрешите Вас на пару слов. – Еле сдерживая гнев, обращаюсь я к парню, испепеляя его взглядом. – Игорь, будь добр, составь компанию моей спутнице, пока мы с Альбертом пообщаемся, – как можно доброжелательнее улыбаюсь я, заведомо зная, как тщетны мои попытки удержать лицо.
Под растерянные взгляды Игоря и Виктории увожу Алика из зала, тисками сжав его руку выше локтя.
Целенаправленно иду в сторону туалета. С пинка открываю дверь и с силой толкаю Алика вперед, закрывая ее за собой на щеколду. Благо здесь никого нет…
– Прекрати! Меня! Позорить! – жестко, словно сваи вбиваю, штампую я слова голосом, способным заморозить сейчас и ад. – А еще лучше, уезжай отсюда к чертовой матери! Твое поведение отвратительно и совер…
Закончить мысль не дают жадные губы Алика, впившиеся в мой рот болезненным поцелуем, лишая меня возможности не только говорить, но и дышать. От привкуса отчаянья и затаенной боли, которыми отдает этот поцелуй, становится невыносимо трудно сопротивляться. Поэтому обхватываю лицо парня руками и отвечаю ему, настойчиво проталкиваясь в рот языком. Алик протяжно стонет, прижимаясь ко мне всем телом...
– Люблю тебя… не предавай меня… прошу… умоляю… я умру без тебя… – судорожно шепчет Алик припухшими губами в промежутке между вздохами и редкими секундами отрезвления.
Как объяснить всё то безумие, что между нами сейчас происходит, я пока не знаю и не берусь анализировать, но чувствую, что всему виною прошлое Алика, которое темной тенью преследует не только его, но и меня…
Из болезненно-сладкого безумия нас выдергивает настойчивый стук в дверь.
Тяжело дыша и туго соображая, запихиваю совершенно пьяного от возбуждения Алика в свободную кабинку, наказав закрыться изнутри. Сам же быстро подхожу к раковине и умываюсь ледяной водой. Срываю с себя бабочку, расстегиваю пару верхних пуговиц рубашки, побрызгав предварительно на нее водой, а затем иду и открываю дверь.
– Я прошу прощения, – извиняющимся тоном говорю я столпившемуся за дверью народу, – небольшая неприятность, – показываю рукой на рубашку, – нужно было срочно застирать.
– А-а-а, понятно…
– Ничего страшного...
– Бывает… – в разнобой откликаются гости, понимающе кивая головами.
Выхожу из туалета и как можно незаметнее проскальзываю в фойе. Сейчас это единственное место, в котором можно уединиться и привести себя в порядок, не привлекая к себе излишнего внимания. Плюс, бесценная возможность выйти на улицу и остудить голову с кипящей в жилах кровью на морозном январском ветру.
Возвращаюсь в зал уже совершенно спокойный и собранный.
Не проходит и пяти мину моего блаженно одиночества в компании с коньяком, как вездесущая Виктория снова возникает возле меня, цепко хватая меня под локоть:
– Олеж, я нашла его, – пьяно тянет девушка, победно улыбаясь от уха до уха, – я же говорила тебе, что он где-то здесь, – тараторит она, демонстрируя меня уже подошедшему Грачевскому.
– Ну, здравствуй, неуловимый мститель, – кривовато улыбается Олег, крепко поживая мне руку.
– Привет, Олег, – лениво отзываюсь я, бегло осматривая мужчину. Если не знать, что мы не братья, то можно смело за них принять. Скорее всего, дело в типаже. Оба крепкие, высокие, статные. Как модно сейчас говорить – брутальные.
– Давно приехал? – спрашиваю я чисто из вежливости.
– Да нет, с полчаса где-то, – пожимает плечами Олег.
– Ну и зачем я тебе так срочно понадобился? – вопросительно выгибаю я бровь, заглядывая в карие глаза мужчины.
– Да дело одно есть, хотел обсудить, – завуалировано отвечает он, косясь на девушку, что повисла у меня на руке, – но только не при даме, – расплывается в обворожительной улыбке Олег, склонив голову к рядом стоящей Виктории, – эти красивые ушки должны слышать только восторженные комплименты, а не нудные переговоры двух бизнесменов. Ты же согласна со мною, моя девочка? – Боже, сколько пафоса и бравады в его словах... Меня сейчас просто стошнит…
Пока захмелевшая Тори и Олег расшаркиваются комплиментами, к нам подходит Алик, всем своим видом напоминая мне о недавнем эпизоде в туалете. Мое тело тут же отзывается истомой желания, вспоминая жаркий рот парня и его томные стоны, срывающиеся с губ…
– Глеб Маркович, прошу прощения, что отвлекаю Вас, но я вынужден попрощаться с Вами…
– А-а-аличек! – восторженно восклицает Олег, похотливо пожирая глазами парня, совершенно не стесняясь никого вокруг.
В немом ступоре стою и наблюдаю за тем, как бледнеет и меняется лицо моего мальчика по мере узнавания того, кто перед ним стоит.
– Олег?! – осипшим голосом выдыхает Алик, начиная терзать зубами нижнюю губу.
– Бли-и-н… А ты все так же красив! – восхищенно тянет Грачевский, продолжая «лапать» фигурку моего парня своим взглядом. – И прическа тебе эта очень идет, – подмечает он, резко подаваясь вперед, – и ты все так же кусаешь губку, когда нервничаешь, – интимно выдыхает он, касаясь большим пальцем закушенной губы Алика.
От разыгрывающейся передо мной сцены у меня начинают плясать красные круги перед глазами, и закипать в жилах кровь от гнева и ярости. Проходит буквально пара секунд, и в моей голове что-то щелкает, расставляя по местам недостающие элементы пазла, складываясь в одну-единственную четкую картину…
От прикосновения Олега Алик брезгливо отшатывается, испуганно поглядывая в мою сторону. В его синих омутах бушующим штормом плещется паника и ужас. Понимаю тебя, мой хороший, непросто столкнуться с собственным прошлым лицом к лицу, имея настоящее.
– А вы что, знакомы? – как ни в чем не бывало спрашивает подвыпившая Виктория, переводя взгляд с одного на другого. – Ой, а я, кажется, поняла. Это твой бывший любовник? Да? – громким шепотом восклицает девушка, по-идиотски хихикая, – Гле-е-еб, посмотри, они такие ми-и-лые, пра-а-авда?
– До отвращения, – сквозь зубы выплевываю я прежде, чем успеваю подумать о последствиях.
– Ой, да ладно тебе, Глеб, – ржет Олег, хлопнув меня по плечу, – все и так знают, что ты сноб, ханжа и непроходимый натурал, так что не нуди. И да, детка, ты права, – поворачиваясь к Тори, говорит Олег, – Аличек был моим любовником на протяжении целого года, а какой с ним секс… М-м-м…
– Замолчи, слышишь, заткнись! – с ненавистью в голосе шипит Алик, наступая на Олега разъяренной пантерой, – ты не имеешь права об этом говорить.
– Это почему же, радость моя? – беспечно пожимает плечами мужчина, абсолютно игнорируя гнев и ярость, которыми так щедро делится с ним парень. – Это же не только твое прошлое, но и мое, поэтому что хочу с ним, то и делаю…
Чудом успеваю перехватить занесенную для удара руку Алика, дабы избежать скандала, который непременно разразится, позволь я этому случиться. Но как же хочется въебать по самодовольной роже Грачевского, аж руки чешутся…
– Алик, остановись, – чуть склонившись к парню, прошу я, переходя на интимную форму нашего с ним общения, – прошу тебя.
Мой мальчик обреченно роняет руку вниз и отступает от нас с Олегом в сторону…
– Глеб Маркович, прошу прощения, что отвлекаю вас, – вклинивается между нами метрдотель, – приехали музыканты и просят подойти к ним.
От злости и негодования, что всё так не вовремя, сжимаю челюсти до ощутимого хруста в суставах:
– Ведите, – резко бросаю я мужчине, разворачиваясь на каблуках, напоследок мазнув взглядом по растерянному лицу Алика.
Поговорив с группой и обсудив с ней некоторые нюансы, иду искать парня. Нужно срочно увозить его отсюда. Слишком много всего навалилось на него за один-единственный вечер. Да и сами мы привлекли к себе слишком много ненужного внимания. Нет смысла усложнять жизнь еще большими проблемами.
Пока возвращаюсь к тому месту, где в последний раз видел Алика, меня несколько раз останавливают приглашенные гости, чтобы переброситься ничего не значащими словами и поздравлениями. Краем глаза улавливаю стремительное движение в районе туалета и скрывающуюся за дверь спину Грачевского.
Предчувствие подсказывает идти туда, но меня снова кто-то останавливает. Говорю на автопилоте, бесконечно поглядывая на дверь уборной.
Через несколько минут мне удается вежливо отвязаться от навязчивого гостя, и я решительно направляюсь в туалет…
Картина, которая предстает моему взору, выбивает у меня из легких весь воздух.
Грудь сжимается в припадке тупой боли, а сам я замираю на пороге, не в силах пошевелиться…
Секунда… Вторая… Третья…
Глава 23
POV Алик
Нет… Нет… Нет…
Этого не может быть…
Зачем? Ну зачем он снова появился в моей жизни? Я не готов, я слаб, я трус… Боже, ну почему сердце до сих пор сжимается от боли? Почему руки холодеют, и живот скручивает от волнения? Бежать, нужно бежать.… От себя, от него, от Глеба… Я трус, я слабак, я ничтожество…
Сижу в курилке, забившись в угол, и курю уже третью по счету сигарету. Как только Глеб ушел, оставив нас с Олегом и Викторией наедине, я сбежал, трусливо поджав хвост. Никогда раньше я не задумывался над тем, где и как может произойти наша с ним встреча. Как только мы расстались, я оборвал все контакты с тем миром, в котором он вращался. Меня приглашали на фуршеты и рауты, но я упорно отказывался, боясь этой встречи, как самого страшного наказания на свете. И вот сейчас, когда я и думать забыл о своем страхе, он настиг меня в самый неподходящий момент моей жизни. Хотя разве для подъёбов жизни может быть подходящий момент? Смешно. Сам знаю.
Четвертая сигарета… От никотина уже мутит, на языке горечь. Нужно сходить умыться и ехать домой. Подальше отсюда, подальше от Олега, подальше от себя.
Встаю и иду в туалет, не обращая внимания на окружающих, а зря…
– Ну что, Аличек, попался? – приторно улыбается Олег, наступая на меня хищным зверем, медленно оттесняя к стене. – Неужели и в правду не рад меня видеть? – с издевкой спрашивает он, саркастически изгибая темную бровь. Смотрю на него со всей ненавистью и презрением, на которую сейчас способен. – Нет? Жаль... А вот я по тебе очень сильно соскучился. Даже возбудился немного, – похабно облизывается он, положив пятерню на свою ширинку.
– Иди нахуй, Олег, – сквозь зубы цежу я, сжимая руки в кулаки.
– Ах-хах-хах! – заливисто смеется этот придурок, запрокинув голову назад. – Уж лучше ты на мой, Аличек, – отсмеявшись, говорит он, пристально заглядывая мне в глаза. – Ты же помнишь, как хорошо нам с тобой было? – продолжает наступать на меня Олег, а я тем временем с ужасом понимаю, что отступать мне уже больше некуда – позади стена, – скажи мне, Аличек, ты же не разучился глотать, как я тебя учил? Может, продемонстрируешь папочке своё мастерство?
– Отъебись от меня, ублюдок! – выкрикиваю я, делая отчаянную попытку вырваться из ловушки, в которую меня загнали, но не тут-то было. Схватив за плечи, Олег с силой впечатывает меня в стену, вышибая из легких весь воздух, ощутимо приложив головой об кафель. От резкой боли, полоснувшей затылок, на несколько секунд выпадаю из этой реальности, давая мужчине возможность беспрепятственно прижать меня локтем к стене и впиться в мой рот собственническим поцелуем…
Дезориентированный и обездвиженный я не сразу осознаю, что вообще происходит, и лишь когда слышу строгое покашливание со стороны, получаю долгожданную возможность не только дышать, но и видеть, но уж лучше бы я ослеп…
Еще ни разу мне не доводилось сталкиваться с такими страшными, чужыми и совершенно пустыми глазами Глеба. Наш зрительный контакт длится всего лишь миг, но и его достаточно, чтобы понять, что это конец…
– Олег, будь добр, попридержи свои похотливые руки хотя бы до конца моего вечера, – брезгливо говорит Глеб, ополаскивая руки в умывальнике, – мне не нужны грязные сплетни вокруг моего честного имени, – заканчивает он и гордо выходит из уборной, одарив нас с Олегом презрительным взглядом.
Буквально через секунду меня накрывает понимание того, что сейчас произошло. Горло перехватывает спазмом, а слабость в ногах заставляет скатиться по стенке на пол…
– Ненавижу тебя… как же я тебя ненавижу… – обреченно шепчу я, зарываясь руками в волосы и раскачиваясь из стороны в строну, словно болванчик.
– Алик, да что с тобой такое? – уже серьезно спрашивает Олег, присаживаясь передо мной на корточки, – Эй, посмотри на меня… – просит он, протягивая ко мне руку…
– Убирайся! Пошел вон! Ненавижу тебя! Мразь! Тварь…
Звонкая пощечина отрезвляет и обрывает поток моей истеричной брани. Чувствую, как из рассеченной губы начинает сочиться кровь, прокладывая дорожку вниз. Механически вытираю ее рукой, затравленно поглядывая на мужчину.
– Ты ебанулся, Алик, – с грустью в голосе констатирует Олег, покачивая головой, – совсем с катушек съехал. Лечись, пока не поздно, – бросает он и уходит, оставив меня одного.
В состоянии полной прострации поднимаюсь на ноги и подхожу к раковине. Засовываю голову под кран и несколько секунд поливаю себя холодной водой, остужая мозг и лицо. Пока привожу себя в порядок, пару раз прячусь в кабинке, дабы избежать ненужного внимания и вопросов, которые неменуемо могут возникнут и навлечь на Глеба еще больше неприятностей, чем я уже доставил. Глеб. Имя любимого болью отзывается в моем сердце, заставляя согнуться пополам. Он никогда меня не простит. Не поймет. Не услышит.
В очередной раз собираю себя по частям и выхожу из уборной.
Как я и предполагал, с приездом группы обстановка кардинально изменилась. Моцарта сменил зажигательный рок-н-ролл, а зал наполнился весело смеющимися и громко разговаривающими людьми.
Поискав глазами официанта, направляюсь к нему, параллельно высматривая Глеба. Зачем ищу, сам не знаю.
Понятное дело, что он и слушать меня не станет, но я все равно должен его увидеть. По-видимому, я классический мазохист, которому нравится себя мучить. Вот почему я еще здесь, когда нужно было уехать еще час назад? Сбежать, исчезнуть, испариться, но нет, хожу, смотрю, выискиваю и нахожу…
Глеб стоит в компании Виктории и Игоря Викторовича рядом с импровизированной сценой, на которой зажигает приглашенная группа. Делаю пару больших глотков обжигающей жидкости, совершенно не чувствуя ее вкуса и крепости. Жадно наблюдаю за компанией, прожигая затылок Глеба пристальным взглядом. В какой-то момент он передергивает плечами и оборачивается, я же тем временем трусливо отворачиваюсь, прячась за спинами рядом стоящих людей.
Выпиваю еще сто грамм виски, наконец-таки начиная ощущать, как удушливый, липкий страх, сковывающий тело и разум, отпускает, пробуждая во мне чувства и эмоции, а вместе с ними и групповую надежду на то, что наши отношения еще можно спасти… Вот только как?
Взгляд задерживается на солисте группы, который в данный момент отдыхает около барной стойки, попивая полосато-радужный коктейль. В голову приходит идиотская идея, но я же уже пьян, а как говорится, пьяным и море по колено…
POV Глеб
Чтобы хоть как-то справиться с эмоциями, которые грозятся вырваться наружу, вылетаю на улицу через служебный выход и заношу для удара руку, метясь ею в кирпичную стену, но вовремя останавливаюсь, задумавшись о последствиях столь импульсивной выходки.
Разбитую в хлам конечность будет куда сложнее объяснить гостям, нежели запертую в туалете дверь…
В немом приступе клокочущей ярости и гнева молочу кулаками воздух, сквозь зубы порыкивая от собственного бессилия и беспомощности…
Никогда не забуду полные ужаса глаза Алика. Никогда себе не прощу того, что ничего не сделал, чтобы его защитить.
Но я не мог, и не потому, что мне этого не хотелось, а потому, что на мне лежит груз ответственности не столько за себя, сколько за людей, которыми я дорожу.
Я не могу открыто заявить всему миру, что люблю мужчину, потому что знаю – эта новость убьет моих родителей. А так же я знаю, что пока жив, буду скрывать свою ориентацию всеми правдами и неправдами, идя на любые жертвы для того, чтобы эта тайна не стала явью.
Да, я сволочь. Прагматичная, холодная и расчетливая тварь. Я жил так все свои тридцать семь лет и сомневаюсь, что сильно изменюсь, даже несмотря на свои чувства к Алику.
Я слишком долго зарабатывал свой авторитет и слишком долго играл роль закоренелого натурала, чтобы одним опрометчивым поступком лишить себя всего. Я не могу себе этого позволить. В моем случае выбор – непозволительная роскошь, которого у меня нет…
Одно меня удручает очень сильно – это то, как Алик реагирует на Олега спустя столько лет.
В моем понимании, ненависть – антипод любви, равный ей по силе и эмоциональному окрасу, и если человек разлюбил, то и ненавидеть он тоже перестанет, а если нет, то…
Немного успокоившись и придя в себя, возвращаюсь в зал.
Как поется в одноименной песне Freddie Mercury:
«Шоу должно продолжаться.
Моё сердце разбивается на части,
Мой грим, наверное, уже испорчен,
Но я продолжаю улыбаться»
Вот и я так же, механически, словно кукла, улыбаюсь гостям, говорю заученные фразы, раздаю дежурные комплименты и снова улыбаюсь.
The show must go on…
Лениво беседуя с Игорем и Викторией, явственно ощущаю пронизывающий взгляд в спину, оборачиваюсь, но никого не нахожу, хотя и без того знаю, что это Алик. Я понимаю, что нам нужно поговорить, но пока не готов этого сделать. Мой гнев на Олега и отчасти на Алика еще слишком осязаем и раненым зверем рвется наружу в виде испепеляющей душу ревности… Я очень боюсь наговорить лишнего…
– Ты выглядишь подавленным, – проницательно замечает Игорь, как только пьяная Тори покидает нашу компанию, с не менее пьяными подругами, – что-то случилось? – ненавязчиво спрашивает он, потягивая коньяк из пузатого бокала.
– Да все в порядке, просто немного устал, – признаюсь я, позволив себе немного расслабиться в компании своего финансового директора. С Игорем я могу себе позволить ослабить контроль и не держать лицо. Хороший он мужик и что ценно – не болтливый, хоть и чертовски наблюдательный.
– Дамы и господа, попрошу минуточку вашего внимания, – раздается поставленный голос солиста из мощных динамиков стереосистемы, – в качестве исключения и в честь сегодняшнего праздника, на этой сцене для вас выступит сам гость. Прошу, встречайте, Альберт.
(совет автора, читать под песню Mr. Big – Just take my heart; http://vk.com/audios304258210)
Как только слышу знакомое имя, едва заметно вздрагиваю, перевожу удивленный взгляд на импровизированную сцену и вижу, как на нее, нетвердой походкой, выходит Алик. Берет микрофон, присаживается на высокий табурет, обводит собравшуюся публику взглядом, находит среди толпы меня, задерживается и говорит:
– Никаких посвящений не будет, а кому надо, тот поймет. Ребят, музыку, пожалуйста.
В зале раздаются первые аккорды акустической гитары. Проигрыш плавно льется из динамиков, лаская слух, а Алик тем временем, закрыв глаза, отдается во власти звука и мелодии. Когда он открывает рот и начинает петь чистым бархатистым тембром, мое сердце пропускает удар, а смысл слов медленно начинает проникать в мое сознание…
POV Алик
Поздний вечер, но никто из нас не спит,
Я не представляю себе жизни без тебя,
Хочешь знать, почему так много вопросов без ответов?
Я продолжаю искать причину, почему все пошло не так.
Где наше вчера?
Ты и я могли бы воспользоваться им прямо сейчас,
Но если это прощание…
Уходя, забери мое сердце с собою,
Без тебя оно мне больше не нужно,
Я всегда буду любить тебя, но тебя так сложно удержать,
Уходя, забери мое сердце с собою.
Вот мы и собрались здесь сейчас, чтобы сделать свой последний шаг.
Я не хочу себя обманывать, я знаю, что уже ничего не вернуть,
Стоя лицом к лицу, это был бесконечный наш разговор,
Но когда любовь ушла, то не осталось ничего, кроме разговоров.
Я все отдам,
Будь у меня шанс вернуть тебя назад,
Но если это прощание…
Уходя, забери мое сердце с собою,
Без тебя оно мне больше не нужно,
Я всегда буду любить тебя, но тебя так сложно удержать,
Уходя, забери мое сердце с собою.
На последнем проигрыше, когда слов уже больше нет, а музыка еще продолжает струиться, тихонечко припеваю «because i love you», отдаю микрофон парню из группы и ухожу со сцены под негромкие звуки аплодисментов.
Отдав себя всего без остатка песне, ощущаю жуткую усталость не только физическую, но и моральную. Я сделал всё, что мог. Если Глеб захочет, он всё правильно поймет и расценит, а нет, значит, я вернусь в свою прежнюю жизнь и буду снова медленно умирать, чтобы потом вновь воскреснуть...
Уже практически на выходе из ресторана на телефон приходит sms:
«Глеб»:
«Езжай домой и жди меня там. На улице тебя уже ждет машина»
Стою и как идиот пялюсь на экран, снова и снова перечитывая два коротких и простых предложения, реально не зная – радоваться мне или огорчаться.
Да, безусловно, Глеб не из тех людей, кто будет уходить от разговора, но и не переживать, что этот диалог может стать для нас последним, тоже не могу.
Боже, ну что за бесконечно длинный день и такая же бесконечно длинная ночь…
– Привет, Дим, – устало приветствую я водителя, опускаясь на заднее сиденье черного, тонированного Мерседеса.
– Привет, Алик! – весело приветствует меня парнишка, озорно подмигивая в зеркало заднего вида. – Что с тобой? Перебухал, что ли? – немного взволнованно спрашивает Дима, развернувшись ко мне вполоборота. – Шеф двадцать минут назад позвонил и велел немедленно тебя забрать. Хорошо, что я тут неподалеку был, у подружки зависал, смог быстро приехать. Вы там что… ну типа… поссорились, что ли?
– Поехали Дим, – апатично вздыхаю я, прикрывая глаза, – ты даже представить себе не можешь, как-же-я-устал…
Спасибо парню, больше он не мучает меня вопросами, включает музыку и плавно трогается с места.
По салону прокатываются первые аккорды одной из моих любимых вещей группы Rainbow – Can't Let You Go, а я как ненормальный начинаю истерически ржать, автоматически переводя слова песни. Не замечаю момента, когда смех переходит в безудержные рыдания, а сам я уже лежу, уткнувшись носом в ароматную кожу салона, срываясь на вой в последнем куплете.
Прихожу в себя лишь, когда чувствую живительную влагу, щедро льющуюся мне в рот. Крепкая рука Димы бережно придерживает меня за плечи, а сам он безостановочно повторяет:
– Пей, Алик, пей, – шепчет напрочь перепуганный водитель, поглаживая меня по спине. Присасываюсь к бутылке и делаю несколько жадных глотков воды, только сейчас понимая, как сильно хотел пить. Чувствую, как истерика отпускает, уступая место блаженной нирване, в которую я проваливаюсь под мерный, успокаивающий голос Дмитрия.
POV Глеб
(Писалось под влиянием вот этих песен: Axel Rudi Pell – Broken Heart (Demo Version) Adam Lambert – If I can't have you; http://vk.com/audios304258210)
– Глеб Маркович, я не знаю, что делать, – в панике говорит водитель, трясущимся голосом пересказывая мне о том что у него случилось, – у Алика только что была истерика. Я напоил его водой и он отрубился... Разве это...
– Где ты сейчас? – уже выбегая из ресторана, спрашиваю я, подходя к первому попавшемуся такси.
– На пересечении улиц Колхозной и 40 лет Победы, – откликается Дима, тяжело вздыхая в трубку.
– Выезжаю, а ты езжай и жди меня на парковке моего дома, – бросаю в ответ я и отключаюсь, – на Московскую 57/1. Быстро!
– Как скажите, – довольно улыбается водитель, забирая у меня из рук несколько тысячных купюр.
– Игорь, я сейчас уезжаю, проследи там, пожалуйста, за всем, – прошу я своего финансово директора, нервно постукивая пальцами по колену.
– Что-то случись, Глеб? – взволнованно спрашивает меня мужчина.
– Все нормально, просто появились неотложные дела.
– В половине двенадцатого ночи? – недоверчиво усмехается Игорь, понижая голос до шепота. – А как же Виктория? – с осуждением продолжает он в попытке меня пристыдить.
– Она в полном твоем распоряжении, – безразлично отзываюсь я и кладу трубку.
***
– Где он? – спрашиваю я, как только подхожу к автомобилю.
– Здесь, – суетливо отвечает Дима, открывая заднюю дверь Мерседеса.
– Помоги мне его донести, – привычно командую я, испытывая смешанное чувство страха и беспокойства. То, что у моего мальчика нервный срыв понятно и без заключения врача. Уж больно напряженной выдалась вся эта неделя, плюс сегодняшний день просто добил его и так натянутые до предела нервы.
Уже в квартире, раздевая Алика, я проклинаю себя за то, что так и не отправил его домой, когда еще была возможность всего этого избежать… Ну почему, почему я этого не сделал? Эх, порою, мы и сами не можем себе объяснить своих собственных поступков…
И вот сейчас, оглаживая руками обнаженное тело парня, отчетливо вижу проступающие синяки на его левой руке, оставленные моими собственными пальцами, кровоподтек на скуле – очень интересно, а он откуда взялся? – и большую темно-бордовую гематому на правом плече, чуть выше лопатки.
Гребаный Олег, я разорву его на части. Уничтожу, сотру в порошок, но всё это уже будет завтра, а сегодня сон. Крепкий и здоровый сон…
Которым я так и не смог забыться, всю ночь просидев в кабинете, куря одну сигарету за другой, хлебая виски и думая, думая, думая…
Вчера многое для меня стало понятно, обрело смысл и разложилось по полочкам.
Виню ли я Алика за то, что он не рассказал мне об Олеге? Нет. Хотя да, есть немного. Безусловно, неприятно осознавать, что твой любимый человек не доверят тебе до такой степени, чтобы открыться и поделиться своим прошлым. Но я и сам не лучше. В моей жизни всегда были и будут тайны, о которых не узнает ни одна живая душа на этом свете. У всех нас есть право на свои маленькие, а иногда и большие, секреты.
Виню ли я Алика за случившееся на вечере? И да, и нет. С одной стороны я хорошо знаю, каким может быть Грачевский, залив глаза бухлом. А так же я знаю, что Алик не способен на предательство. Но всё это знание ни хрена не помогает от разъедающей душу ревности. Она словно кислота, выжигает зачатки здравого смысла и рассудительности, оставляя за собой черную муть из жгучей ненависти и злобы.
Исходя из того, что мне довелось вчера увидеть и услышать, прихожу к выводу, что между Аликом и Олегом было сильное чувство, по крайне мере у Алика. Думаю, он любил Грачевского.
Любил – какая непростая форма прошедшего времени…
Никогда раньше об этом не задумывался. Но сейчас, определенно испытывая это чувство к Алику, мне кажется, что разлюбить полностью невозможно. Можно лишь задвинуть это чувство глубоко в сознание, убедив себя, что ты больше не любишь, но вот именно разлюбить – нет. Это же не болезнь, которую можно вылечить, приняв таблетку. Это весьма сложный психо-эмоциональный процесс, не подвластный нашему разуму и логике.
Именно поэтому я и думаю, что Алик, не отдавая себе отчета, продолжает любить Олега. Потому что невозможно испытывать такие сильные эмоции, как гнев и ненависть к человеку, который ничего для тебя не значит.
Как быть и как жить с тем, что твой возлюбленный не принадлежит тебе целиком и полностью, я пока не знаю. Это сложно, это не просто, но я найду способ заставить Алика забыть Олега. Если же нет, то просто отойду в сторону…
Глава 24
OPV Алик
Открываю глаза и несколько секунд пытаюсь сфокусировать взгляд сначала на потолке, а потом уже и на всей комнате. Тот факт, что я нахожусь в нашей с Глебом спальне, а не где-нибудь в другом месте, немного успокаивает меня, но не надолго. Ровно до того момента, пока не понимаю, что ночевал здесь один. А вот это уже плохо…
Превозмогая головную и физическую боль, приподнимаюсь на кровати и вижу рядом с ней на тумбочке высокий стакан, до краев наполненный водой, а около него упаковку обезболивающего и антипохмелина.
Непроизвольно начинаю улыбаться, радуясь столь незначительной заботе обо мне. Мелочь, а приятно. С жадностью выпиваю предложенные лекарства и понуро бреду в ванную.
Нестерпимо хочется принять душ и смыть с себя все события вчерашнего вечера, малодушно надеясь, что эта процедура поможет избавиться от неприятных воспоминаний. Но не тут-то было…
Вместе с прохладными струями воды смываются и остатки сна, выдвигая на передний план чувство вины и гадливости за свое отвратительное поведение, не говоря уже о случившемся в туалете.
С громким стоном отчаянья опускаюсь на колени, обхватив голову руками. Что же мне теперь делать? Как объясняться с Глебом? Где найти правильные и нужные слова? Как убедить его, что в этом мире нет для меня человека дороже него?
Так и не найдя ответы на все эти вопросы, выхожу из душа. Беру чистое ароматное полотенце и подхожу к зеркалу.
Хм… Признаться честно, думал, что выгляжу гораздо хуже…
Да, немного бледноват и круги под глазами, но это не смертельно и в глаза не бросается, а вот небольшой кровоподтек на скуле и губе заметен, бордово красным пятном напоминая мне о недавней встрече со своим прошлым.
Прошлое… Как же мне избавиться от него? А-а-а… Вопросы, вопросы. Одни лишь вопросы и ноль ответов…
И снова не придя к какому-то определенному консенсусу со своими мыслями, выхожу из ванной комнаты и замираю, встретившись взглядом с холодной сталью глаз Глеба. Он сидит на кровати, опершись руками на колени, и пристально на меня смотрит, затем медленно поднимается и говорит:
– Одевайся и выходи. Я жду тебя в кабинете, – после этих слов он разворачивается и уходит, а на меня накатывает дикий страх от предстоящего разговора. Я совершенно не представляю, чего мне от него ждать, и это пугает больше всего. Я уже очень давно не слышал такого чужого и отстраненного голоса любимого. Мы словно вернулись в прошлое, в самое начало нашего с Глебом знакомства. Тогда, когда мы действительно были чужими друг для друга людьми. И вот как теперь воспринимать всю эту безрадостную реальность я пока не знаю.
С бешено колотящимся сердцем одеваюсь и выхожу из комнаты. На негнущихся ногах иду в сторону кабинета, с каждым шагом погружаясь в пучину отчаянья и безнадеги. Создатель, помоги мне всё это пережить…
POV Глеб
Пока жду Алика, снова закуриваю.
Горьковатый дым, смешиваясь со вкусом зубной пасты и ополаскивателя для рта, неприятным привкусом оседает на языке. С отвращением сминаю сигарету в пепельнице, поднимаюсь на ноги и подхожу к окну.
Картина, что предстает мне с высоты восемнадцатого этажа, просто завораживает.
Низкие тяжелые тучи, нависая над городом, низвергают на землю тонны замороженного дождя, ветром закручивая и швыряя его в разные стороны, с шелестящим перезвоном впечатывая в стекло.
Красиво! Алик наверняка будет в восторге, когда увидит…
Неуверенное топтание за спиной отвлекает от созерцания стихии, разбушевавшейся за окном.