Текст книги "Научи меня любить (СИ)"

Автор книги: Angel Guardian

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

О-х-х… Лучше бы я этого не делал…

Расплавленное серебро его глаз обжигает меня похлеще раскаленной лавы. А страсть, бушующая в них, заставляет забыть о такой незначительной вещи, как дыхание. Когда голова начинает идти кругом, вспоминаю, что нужно дышать. Делаю глубокий вдох и вместе с ним захлебываюсь новой волной удовольствия, потому что Глеб вбирает мой член практически полностью, ласково и нежно поглаживая мои яички.

Смотрю на него, не отрываясь, упиваюсь моментом редкого откровения между нами. Именно здесь, именно сейчас нет места: лжи, притворству, лицемерию, холодности и безразличию. Страсть стирает и размывает все эти границы, делая их ненужными, безликими, бессмысленными. Оголяя и открывая истинные лица двух людей, охваченных ею.

Не разрывая зрительного контакта до самого последнего момента, кончаю Глебу в рот с глухим, протяжным стоном, эхом, прокатившимся по всей квартире. Ощущение такое, словно мир взорвался на миллиарды осколков, затопив мое сознание чистейшим экстазом.

Секунда, другая и все меняется в одночасье, как только я чувствую давление пальцев на сжатое колечко мышц у себя между ног.

Захлебываюсь новой волной из чувств, не имеющей ничего общего с возбуждением и страстью. Ужас смерчем врывается в мое сознание и закручивает меня в своем ураганном вихре. Судорожно начинаю вспоминать, о чем говорил Влад, но вместо этого слышу голос Глеба:

– Тише, тише… Все хорошо… Дыши, Алик, дыши.

Все свое внимание сосредотачиваю на его голосе и своем дыхании. Паника чуть отступает, но не проходит полностью.

– Посмотри на меня, малыш, – тихо, практически шепотом, просит он, продолжая поглаживать и ласкать, – я не сделаю ничего из того, что ты сам не захочешь. Ты мне веришь?

Смотрю на Глеба, в его глаза и понимаю, что верю.

– Да, – выдыхаю и чувствую, как скатывается одинокая слезинка из уголка глаза.

– Алик, я не буду заниматься с тобой сексом сегодня. Я лишь хочу показать тебе, что тебе нечего бояться, – легкий, невесомый поцелуй в губы, и палец Глеба, смоченный в слюне, проникает в меня, мягко скользя в узком проходе, – посмотри на меня, Алик, прислушайся к своим ощущениям и скажи мне, разве тебе неприятно? – Чуть согнув его, он проходится по чувствительному бугорку, и мое тело пронзает яркой вспышкой удовольствия. – Что ты чувствуешь, расскажи мне? – продолжая двигать рукой, настаивает на ответе Глеб.

– Мне приятно, очень… – учащено дышу я, кайфуя от давно забытого чувства наполненности. Страх и тревога отступили, уступая место новой волне возбуждения.

– Аличек, – зовет меня Глеб, – я сейчас отойду ненадолго и тут же вернусь, ладно? – киваю и улыбаюсь.

Когда Глеб возвращается, в руках у него тюбик со смазкой, а сам же он совершенно обнажен. Не стесняясь, «поедаю» его глазами. Мощный, сильный, загорелый. На груди густая поросль темных волос, от вида которой руки так и чешутся потрогать. Спускаюсь глазами вниз и вижу крупный, подрагивающий от сильного возбуждения член с капелькой смазки на конце. Непроизвольно облизываюсь.

– М-м-м… Если бы ты знал, как сексуально у тебя это получается, – стонет Глеб, опускаясь перед диваном на колени.

– Что «это»? – голова уже не соображает, поэтому действительно не въезжаю, о чем он говорит.

– То, как ты смотришь на меня, как облизываешь свои порочные, сводящие с ума губы… – тихий, томный голос Глеба действует на меня не хуже афродизиака, – Алик, мне нужна твоя помощь, – мужчина смотрит вниз, указывая глазами на свой обделенный лаской член.

– Тогда мне лучше встать, – говорю я, делая попытку подняться.

– Нет, лежи, – полупросьба-полуприказ, – я буду ласкать тебя пальцами, а ты меня рукой. Если почувствуешь дискомфорт, говоришь мне об этом, договорились?

– Может, всё–таки, не будем… – не хочу все испортить очередным приступом паники.

– Будем, еще как будем, – мурчит Глеб в мои приоткрытые губы, – не бойся.

Поцелуй получается глубоким и чувственным. Ласковым и нежным.

Холодный гель и повторное давление на сжатое колечко мышц заставляют напрячься, но возбуждающе–болезненный поцелуй в шею стирает все ненужные страхи и опасения. С опозданием понимаю, что во мне уже не один палец Глеба, а два.

Выныриваю из томительной неги, в которой плавает мое тело, прошу его выдавить немного смазки мне на ладонь. И снова погружаюсь в сладостную пытку из поцелуев и безудержных ласк.

После третьего пальца понимаю, что начинаю сходить с ума от недостатка чего–то другого, более большого, горячего и пульсирующего. Откровенно стону, хнычу и умоляю Глеба дать мне это.

– Нет, мой сладкий, не сегодня, – еле сдерживая себя, хрипло шепчет мне на ухо мужчина, – ты еще не готов к этому…

– Готов, Глеб, прошу тебя… Я больше не могу… – «крышу» рвет, тело пылает от желания, а сам я плавлюсь от неудовлетворенности, – пожалуйста… пожалуйста… пожалуйста…

Чтобы остановить мой скулеж, Глеб затыкает меня поцелуем, убирает руку от зада и сжимает мой эрегированный член. Давлюсь стоном, выгибаюсь под ним, сам толкаюсь в кулак в немой мольбе дать мне долгожданную разрядку. В унисон двигаем руками. Я ему, он мне. В унисон с протяжным стоном кончаем, растворяясь в невесомости…

Глава 7

POV Глеб

– Алик, привет, – как всегда тихо, без излишней эмоциональности говорю я в трубку мобильного телефона, – как ты смотришь на то, чтобы смотаться на выходные в горы? Я знаю одну базу отдыха, там замечательная природа, чистый воздух и на лошадях покататься можно.

Несколько секунд заминки и неуверенное мычание в трубку:

– Глеб, прости, я не могу. У меня аврал на работе. Все как с цепи сорвались. Куча заказов, шеф орет, да и твоим проектом нужно заниматься вплотную.

– Понятно, – сквозь зубы выплевываю я и кидаю трубку. Отшвыриваю гладкое «тельце» телефона на стол и с силой тру лицо. Ну, вот что и требовалось доказать. Очередная его отговорка и удар по моему самолюбию. Вот уже на протяжении нескольких дней пытаюсь организовать нашу встречу, а этот маленький засранец каждый раз придумывает новую отмазку. Бесит!

Ну вот и какого черта я на это так реагирую? Чего я вообще на нем зациклился? Ну красивый, ну молодой, ну сосет хорошо, и что? У меня этого добра и без него хватает. Что женским, что мужским вниманием не обделен, вот только времени сейчас на личную жизнь совершенно нет.

«А недотрах подкрался незаметно…», – прихожу к неутешительному выводу я и решительно набираю номер:

– Ба, Глеб, какие люди, неужели ты решил почтить меня своим вниманием? – море сарказма в голосе невидимой собеседницы служат мне приветствием, не реагирую.

– Привет, Тори, и я рад тебя слышать, – елейным голоском отзываюсь я. Как же бесят все эти гламурные игры в «непроходимое счастье и радушие».

– Радость моя, и что же заставило тебя выкроить несколько минут своего драгоценного времени на меня? – продолжает играть свое представление одного актера Виктория. Для нее это привычное поведение, ее стихия. Она модель, не ахти как знаменита, но и не последняя в списке. А как показывает практика, шоу–бизнес из любого нормального человека сделает морального урода. К сожалению, эту девочку постигла та же участь. Лично мне на ее моральную сторону человеческой натуры глубоко насрать. Звоню ей только тогда, когда хочу портахаться. Она это знает, но предпочитает помалкивать. Я же в свою очередь делаю вид всепоглощающей заинтересованности исключительно ее персоной. В нашем мире нет места искренности, добру, порядочности. Он уже давно возведен и построен на человеческой безнравственности, лицемерие и лживости.

– Если я скажу, что соскучился по тебе, ты поверишь? – правила игры никто не отменял, поэтому отыгрываю свою роль до конца.

– Аха–ха–ха, верю, мой сладкий, верю, – певучим голоском отзывается девушка, – где и когда встретимся? – вот за что люблю Тори, так это за то, что она никогда не будет ходить вокруг да около там, где можно срезать.

– Завтра, выбор места за тобой, – ласково говорю я, давая добро раскрутить себя по полной программе. Такова цена в моем мире. На всё есть свое прейскурант, который бережно хранится у каждого из нас в отдельно отведенном файле нашего сознания и по надобности оттуда извлекается и изучается.

– Что ж, пусть будет «La Manche», – отзывается Виктория, не особо заморачиваясь с выбором. По сути, у нас в городе не так уж и много ресторанов премиум–класса с достойной кухней, обслуживанием и винной картой.

– Отлично. Тогда до завтра, Тори. Я заеду за тобой в половину восьмого, – вежливо прощаюсь и кладу трубку.

Что я жду от этой встречи? Да хрен его знает… В любом случае сексуальное напряжение требуется куда–то «слить». Плюс, пришло время засветиться в общественном месте с красивой телкой. О том, что в моей постели бывают и мужчины, предпочитаю не афишировать. Роль убежденного натурала мне нравится куда больше, чем эпатажная слава бисексуала.

И пусть в моем мире и царит моральная безнравственность, всё равно ко всяким там секс-меньшинствам относятся достаточно настороженно и предвзято, а отстаивать свою правоту и место под солнцем среди устоявшихся правил и устоев мне как–то не хочется. Да и потом, что я от этого выиграю? Пару недель «полосканий» моего честного имени во всевозможных «гламурных» изданиях, пишущих про богемную жизнь элиты? Оно мне надо? Нет. Вот поэтому я и держу вою «гейскую» сторону жизни под семью замками.

От мыслей и размышлений меня отвлекает звонок по внутренней связи:

– Да.

– Глеб Маркович, у Вас встреча в конференц–зале через пятнадцать минут, – ставит меня в известность мой личный секретарь.

– Да, уже иду. Маргарита Сергеевна, закажите мне, пожалуйста, на завтра столик в ресторане «La Manche» на восемь вечера и еще, что там у меня по расписанию на послеобеденное время?

– Хорошо, есть особые пожелания к местам и на сколько персон делать заказ? – профессионализм – вот жизненное кредо на время рабочего дня у моего секретаря. Ценю это качество в людях больше всего остального.

– Персоны две, из предпочтений, диваны, – лениво перечисляю я, растирая пальцами переносицу.

– Я Вас поняла. По поводу расписания: на три часа дня у Вас назначена встреча с инвесторами, в пять Вы встречаетесь со своим отцом в ресторане «Fratelli», в шесть у Вас встреча с директором кампании «АСК».

– Черт, – ругаюсь я и тяжело вздыхаю, совершенно забыв про эту встречу, – Маргарита Сергеевна созвонитесь, пожалуйста, с руководителем «АСК» и перенесите встречу на другой день. Извинитесь там от моего лица. В общем, придумайте что–нибудь, ладно?

– Конечно, Глеб Маркович, что–нибудь еще?

– Нет, это всё, спасибо.

Следующий день пролетает для меня как всегда слишком быстро и незаметно. Встреча с инвесторами проходит плодотворно, но не в том русле и ключе, в котором хотелось бы её видеть. Но ничего, я упорный…

После встречи с отцом еду домой, чтобы принять душ и переодеться. Настроения нет. Спасибо дорогому папеньке. Он постарался. У него вообще талант портить мне его при каждой нашей встрече.

То я бизнесом неправильно управляю, то деньги вкладываю не туда, куда нужно – это такой завуалированный намек в сторону моей новой машины и баб – ну и самое любимое, почему я еще до сих пор не женат? И так каждый раз. Но не встречаться с ним я не могу, совесть не позволит. Я единственный ребенок в семье, поздний и долгожданный. Вот так и встречаемся, он говорит, возмущается, промывает мне мозги, а я сижу и молча все это выслушиваю. Так и живем.

Неспешно принимаю душ, пью кофе, курю. Звоню Виктории:

– Привет, – равнодушно бросаю в трубку.

– Привет, котик, – морщусь. Терпеть не могу весь этот зверинец, которым именуют все кому не лень.

– Ты готова? – получается грубо, и сухо. Плевать. Нехер отождествлять меня со всяким зверьем.

– У–у–у… Кто–то у нас сегодня бука? – улыбается девушка, разряжая тем самым обстановку. Вздыхаю, отвечаю:

– Устал. Не бери в голову, – улыбаюсь и мысленно заканчиваю эту фразу: «лучше в рот, проще выплюнуть». Вот сегодня и проверим, – ты не ответила.

– Еще полчасика и буду готова, – жизнерадостно отвечает Тори. Потрясающее хладнокровие на всякие раздражители в виде недовольных людей и мужиков вроде меня.

– Ок, до встречи, – кладу трубку и снова набираю номер, но уже водителя:

– Дим, привет.

– Добрый вечер, Глеб Маркович.

– Ты уже подъехал?

– Через десять минут буду.

– Хорошо. По пути в ресторан заскочим на Кубанонабережную. Что там город?

– Стоит, – тяжело вздыхает Дима.

– Понятно, – констатирую я и добавляю, – а нам нужно ехать, так что напрягись. Придумай, как нам это сделать.

– Постараюсь.

Через десять минут выхожу и сажусь на заднее сидение своего «рабочего» Мерседеса. Окольными путями, проулками и закоулками с горем пополам доезжаем до дома Виктории. Ну и кто бы мог сомневаться, что она опаздывает и вообще ничего не успевает.

В раздражении курю около машины, нервно поглядывая на часы. Без десяти восемь. Блять, ненавижу опаздывать. И неважно куда, будь то деловая встреча с директорами или же сабантуй в кабаке с друзьями. Да, я педант до мозга костей. Живу по принципу: «Распорядок дня – залог успеха и процветания».

Проходит еще пятнадцать минут, когда Виктория выплывает из дверей своего жилого комплекса. Рост у девушки и так на зависть Наполеону, а с умопомрачительно высокой шпилькой так вообще почти с меня ростом. М–да, смотрю на эту версту коломенскую и поражаюсь, как такое может нравиться. Но «картинка» превыше всего, поэтому приходиться мириться, забивая на все свои вкусы и предпочтения.

– Выглядишь потрясающе, – выдаю дежурную фразу я, целуя тонкую ручку.

– Спасибо, дорогой, ты и сам чертовски хорош, – улыбается девушка, озорно мне подмигивая, – ну что, поехали?

– Конечно, – галантно помогаю девушке сесть в машину.

– Дим, в ресторан.

– Понял, босс, – улыбается парень, с интересом поглядывая на Викторию через зеркало заднего вида.

– На дорогу смотри, – журю я Дмитрия, ведь субординация и безопасность себя любимого превыше всего.

– Простите, Глеб Маркович, – виновато окликается водитель, полностью сосредотачиваясь на дороге.

Ресторан встречает нас оживленным гулом посетителей и приятными ароматами съестного. Вышколенный метрдотель провожает нас за наш столик, оставляет меню, карту вин и ретируются.

Сказать, что мне этот ресторан сильно нравится, не могу. Да, необычный, да, пафосный, да, дорогой, но до неприличности не дорос, хотя, в моем городе с неприлично дорогими ресторанами вообще напряженка. Фишка конкретно этого ресторана в том, что он стилизован под яхту, благодаря чему и выигрывает на фоне остальных заведений.

Заказываем ужин, бутылочку шампанского, сидим, разговариваем о том, о сем. Викторию, когда она дорывается до благодарного слушателя, коим я и являюсь, остановить может только обморок или же кляп.

Ловлю себя на мысли, что думаю об Алике. «Интересно, ему бы здесь понравилось?» Думаю, да, он же всё–таки дизайнер, оценил бы по достоинству. А еще я думаю, ему бы понравилось в «Акварели». Там мне больше по душе и кухня, и обстановка, и обслуживание.

– Глеб, я отойду ненадолго, носик припудрить? – молча киваю в знак согласия. – Ты только сильно по мне не скучай, – пьяно кривляется Виктория, которую уже порядком развезло, взгляд стал масляным, речь более развязной, а походка развратной.

Смотрю ей в след, обращая внимание на взгляды мужчин, которыми они провожают стройную фигурку моей спутницы. Да, она красива, с точки зрения общепринятых стандартов. Высокая, стройная, длинноволосая шатенка с шоколадными глазами, пухлыми губами и лицом-сердечком. Милое создание двадцати двух лет с зубками «акулы» и хваткой «стафа».

Не глядя, поднимаю руку, подзывая официанта.

– Я Вас слушаю, – вышколенный гарсон учтиво склоняет голову в ожидании моего заказа.

– Что у Вас есть из элитных коньяков? – лениво спрашиваю я, рассматривая парнишку. Ну вот, пришел с телкой, а пялюсь на мужика. Клиника. А во всем виноват Алик. Да чтоб его… Опять о нем думаю.

– Что именно Вас интересует: V.S.O.P или XO? – уточняет молодой человек.

– ХО, – отвечаю я.

– Могу предложить Remy Martin, Hennessy или Martell, – выжидательный взгляд на меня.

– Сто грамм Remy Martinа и кубинскую сигару.

– Сейчас принесу, – официант вежливо кивает и уходит.

Остаток вечера проходит так же скучно, тоскливо и неинтересно, как и первая его половина. Есть уже не хочется, от «конины» по 5 «рублей» за 100 грамм приятно шумит в голове, а от бесконечной трескотни Тори хочется сбежать куда–нибудь подальше, но культурно-развлекательная программа еще не закончена. Смотрю на часы и понимаю, что пора отчаливать.

– Вик, может быть, уже поедем? – жалостливо спрашиваю я.

– Ну, Глеб, – пьяно канючит девушка, надувая губки, – я еще десертик не кушала.

– С собой возьмешь, – ставлю перед фактом, вконец уставший от всего этого розово–гламурного цирка. Снова взмах рукой и услужливый официант у нашего столика:

– Десерт и счет, – говорю, словно гвоздь забиваю.

– Что именно Вы хотели бы заказать на десерт? – уточняет официант, но при этом смотрит не на девушку, а на меня. Усмехаюсь, повнимательнее присматриваясь к парнишке. Симпатичный, худенький, с узкой костью, женственными руками и смазливой мордашкой. Не моё...

– Не у меня спрашивай, у девушки, – злюсь не понятно на что.

Пока Виктория покорно выбирает себе сладкое, вызваниваю Дмитрия. Номер в отеле уже заказан, осталось только до него доехать.

Получив требуемое в виде куска торта, расплачиваемся и уходим. Вечер поздний, до места назначения доезжаем быстро. Отпускаю водителя и веду свою развеселую спутницу в забронированный номер–люкс.

– Я в душ, – оповещаю ее с порога и, не дожидаясь ответа, скрываюсь в ванной.

Пока полощусь под тугими струями воды, слышу, как Виктория включила музыкальный канал. Звучный голос Рианны, разбавленный голосом нетрезвой Виктории, сотрясает стены номера. Хорошо, что сейчас не глубокая ночь. Не хватало мне еще разборок с администрацией отеля. Уже собираюсь выходить, как отчетливо слышу характерный хлопок, с которым открывается шампанское:

– Блять, идиотка, – вслух выношу вердикт и приговор я. Быстро выключаю воду, оборачиваюсь вокруг бедер полотенцем и выхожу.

Картина, которую застаю, по меньшей мере, комична.

Виктория, босая, в одном нижнем белье, с бутылкой игристого вина в руке, на огромной кровати, размером кинг–сайз, выплясывает какие–то ритмы, активно виляя задницей из стороны в сторону, при этом не забывая подвывать солистке.

Решительно подхожу к девушке, забираю у неё из рук алкоголь и приглушаю громкость музыки.

– На сегодня с тебя хватит, – не могу скрыть раздражения в голосе. Я же уже, по–моему, говорил, что ненавижу пьянь.

– Ну, Глеб, – плаксиво тянет Тори, пытаясь отобрать назад пойло, – не будь таким серьезным, это так бесит.

– Вик, иди в душ, – еще больше закипаю я.

– Да пошел ты в жопу, Новитский, – обижается девушка, спрыгивая с кровати, – утомил ты меня своим заносчивым снобизмом, – выдает эту фразу и начинает хихикать, – о, как сказала, – пальчик вверх и пьяной походкой идет в сторону ванной комнаты. Вздыхаю, присаживаюсь на кровать и думаю над тем, нахрена я вообще позволил ей так нажраться. В голове пусто, ни одной здравой мысли на этот счет. Смотрю на зажатую в руке бутылку Асти Мондора, кривлюсь, но всё же делаю большой глоток приторной шипучки. Зачем пью, сам не знаю. Терпеть не могу игристые вина. Только выдержанное шампанское да и то в редких случаях.

Моей «дамы сердца» нет уже больше получаса. Заглядываю в ванную и вижу спящую Викторию на дне большой ванны–джакузи с зажатым в руке душем. Смотрю на эту картину и начинаю громко ржать. Да, Глеб, тебя «высадили» по всем фронтам. Делать нечего, подхватываю тщедушное тельце девушки и несу ее в спальню. Укладываю, накрываю и сам ложусь.

Сна ни в одном глазу, в голове образ парня с синими, как сам океан, глазами. «Ну вот и что мне с этим делать?», – мысленно спрашиваю себя я, но ответа не нахожу. Запал я на него, сильно так, прям залип. Давненько со мной такого не происходило. Я вообще редко кем увлекаюсь до такой степени, чтоб аппетит терять да бессонницей страдать. Точнее, такое было всего один раз на втором курсе универа. Ее звали Кристина, она была платиновой блондинкой с ярко голубыми глазами, ямочками на щечках и заразительным смехом. Моя увлеченность ею продолжалась чуть больше полугода и как–то незаметно сошла на «нет». И вот, сейчас лёжа в постели с пьяной моделью по соседству, думаю о парне, который, не понятно по какой причине, динамит меня вот уже почти неделю.

Рассуждая обо всем этом, не замечаю, как засыпаю…

Глава 8

(Писалось под песни Mr. Big – Arrow & Lucky This Time; http://vk.com/audios304258210)

Утро следующего дня начинается для меня с минета, плавно перетекающего в секс. Виктория самозабвенно умеет делать две вещи: трахаться и работать. Вот и сейчас скачет на мне в позе наездницы с громкими ахами и охами, царапая грудь коротенькими ноготками.

Хорошо ли мне? Да вроде, да, хотя бывало и лучше. Похмелье от выпитого вчера не настолько тяжелое, но всё равно голова немного побаливает, а наигранные стоны девушки не возбуждают, а только раздражают.

Долго не могу кончить, отвлекаясь на всякую хрень. Разрядки достигаю, поставив девушку раком, жестко вбиваясь в нее на всю длину члена.

– Новитский, ты варвар, – устало говорит Тори, уткнувшись лицом в простыню, – но именно это мне в тебе и нравится, – улыбается и переворачивается на спину.

– Рад, что смог угодить, – откликаюсь я, пытаюсь восстановить дыхание, – я в душ, составишь мне компанию? – предлагаю просто из вежливости.

– Нет, иди, я после тебя, – всё, программа максимум выполнена, можно уже не претворяться, не играть словами, надев привычные маски безразличия. Да кто ж против. Широко улыбаюсь и ухожу в ванную.

Уже в офисе звоню в доставку цветов, заказываю большой букет бордовых роз и отравляю их по адресу девушки с благодарственной запиской о прекрасно проведенном вечере и утре. Чуть позже заезжаю в ювелирный, покупаю ничего не значащий браслетик и также отсылаю его с курьером Виктории. Правила есть правила.

До конца недели пашу, как вол, прыгая с одной встречи на другую. На мысли об Алике и его избегании меня времени не остается вообще. Прихожу домой в десять вечера и всё, на что хватает сил, это принять душ и лечь спать.

В субботу утром звонит Владислав Илларионович:

– Доброе утро, Глеб, – приветствует он.

– Привет, «док», – настороженно отвечаю я, – что–то с Аликом?

– Нет, с чего ты взял? – удивляется он, – просто у нас сегодня последняя встреча, и я думаю, что пришло время применять теорию на практике.

– Ах, вот оно что… – безрадостно восклицаю я, покачивая головой. Посвящать Влада в то, что не видел Алика с того самого дня, как он был у меня дома, не вижу смысла, – хорошо, что от меня нужно?

– Всё просто, – смеется Влад, – спать с парнишкой, но, – делает акцент на последнем слове и уже белее серьезно добавляет, – Глеб, только прошу тебя, не торопись, ладно? Прояви терпение, не нужно дорываться и иметь его при первой же возможности. Вполне возможно, что при сильном напоре с твоей стороны может произойти рецидив. Да, он достаточно неплохо поддается терапии, особенно хорошо реагирует на гипноз, но это еще не показатель успеха.

– То есть мне, что? Нужно держать его на грани между прелюдией и сексом? – уточняю для себя я.

– Совершенно верно, – серьезно отвечает Влад, – но не думаю, что это надолго. По сути, проблема создана самим Аликом. Он неосознанно поставил себе блок на секс в пассивной роли, и как только дело до него доходит, его сознание выдает защитную реакцию в виде паники. Короче, тебе просто нужно проявить чуточку терпения, такта и заботы, и проблема решится сама собой.

– Хорошо, я тебя понял, – говорю и улыбаюсь замечательной новости, – Влад, скажи, а когда Алик должен к тебе прийти?

– К одиннадцати часам, – отвечает он.

– И до скольки?

– Ну, как правило, не больше часа.

– Ок. Спасибо, «док».

– Всегда пожалуйста, Глеб.

К двенадцати часам подъезжаю к дому, в котором у Влада находится терапевтический кабинет. Выхожу из машины, присаживаюсь на теплый капот, закуриваю и жду. Когда на горизонте появляется фигурка Алика, замираю и пристально смотрю на него прищуренными глазами. От той гаммы чувств, что отражается на его лице в момент узнавания, выхожу из себя. Я что? Монстр какой? Почему в этих сапфировых омутах столько негодования и страха?

Алик дергается в сторону своей тачки, но я быстрее. Перехватываю его, что–то говорю, от злости голос похож на рычание, запихиваю в свою машину и везу к себе домой. Не так я себе представлял нашу встречу. Никак не думал, что буду так злиться и реагировать на его неадекватное поведение. Я привык находить логичное объяснение всему, что меня окружает, но сейчас моя логика впала в анабиоз и совершенно не собирается из него выходить, а я как не понимал Алика, так и не понимаю.

Уже в квартире между нами происходит разговор, из которого ясно одно, Алик до смерти боится подпускать меня к себе ближе, чем на пушечный выстрел. По некоторым его неосторожным фразам прихожу к выводу, что в прошлом ему сделали очень больно. Давить не хочу, он и так меня боится, поэтому отступаю и не настаиваю на своем. Вода камень точит.

Потом между нами происходит то, что заставляет меня серьезно задуматься над тем, что же я на самом деле чувствую к Алику. Ловлю себя на мысли, что это не просто похоть.

От ощущения того урагана страстей, в котором он меня закружил, до сих пор не могу прийти в себя. Видеть, с какой искренней самоотдачей он отдается возбуждению, как пылко реагирует на ласку и прикосновения, как яростно требует себя взять, стало для меня истинным удовольствием. Уверен, Алик даже и не подозревает, насколько открыт и уязвим в такие минуты своей жизни. Читать его эмоции становится необычайно просто.

Я, привыкший никому не доверять, а полагаться только на себя, не понимаю, как можно быть настолько открытым и доверчивым. Как можно так беспечно относиться к окружающему миру, который не прощает слабости, а завидев ее, ломает и нагибает.

За время моего взросления меня неоднократно предавали. Это больно, неприятно и пиздец, как бьет по самолюбию. Тогда я очень хорошо уяснил для себя одну простую истину: люди – это звери, думающее и заботящееся только о себе. Я разучился доверять. Стал одиночкой.

В университете больше налегал на учебу, нежели на «наведение мостов» между одногруппниками. Именно поэтому в моем арсенале шуток и острот нет сто одной байки про веселую и бурную студенческую жизнь. Зато, получив диплом, я ринулся воплощать в жизнь все свои амбиции и стремления. Упорство и характер стали весьма неплохим довеском в достижении поставленных целей, а финансовая поддержка семьи – хорошим стартом и заделом на будущее.

За свои тридцать семь лет я смог многого добиться. Стал уважаемым человеком не только в строительном бизнесе, но и среди влиятельных людей нашего города. Обзавелся нужными связями и поддержкой, научился быть гибким, терпеливым и хладнокровным. А благодаря жесткой школе я до сих пор являюсь единоправным хозяином собственной жизни, продолжая ставить, а затем достигать всё новых и новых вершин.

И вот сейчас, стоя под холодными струями воды, пытаюсь собрать воедино все свои мысли и эмоции, спокойствие которых только что смог нарушить обычный парень, живущий в том же городе, что и я, дышащий тем же воздухом, что и я, имеющий тот же набор генов и ДНК, что и у меня, но при этом оказавшийся не таким, как все. В нем нет лживости и лицемерия, ханжества и снобизма, он испуганно доверчив, добр и открыт.

Даже и не знаю, как воспринимать столь щедрый подарок судьбы? Как очередную проверку на прочность или же, как награду за причиненные страдания? И хоть я не привык получать от жизни поощрительных призов, стараясь всего добиваться своим умом, но так или иначе мне приятно думать, что Алик может быть послан мне в качестве искупления...

Как только смог встать на ноги после оргазма, сбежал сюда, в спасительные стены ванной комнаты, под отрезвляющие струи душа, которые нихрена не помогают обрести то привычное равновесие, которое так легко пошатнулось при первом же ощутимом толчке.

Но я не трус, прятаться и убегать, как это делает Алик, не намерен. Поэтому решительно выключаю воду, насухо вытираюсь, набрасываю банный халат и выхожу.

Как и в прошлый раз нахожу парнишку на кухне. По–видимому, это место его успокаивает и способствует мыслительному процессу, которым он сейчас, собственно, и занимается, обхватив голову руками и вперившись взглядом в стол. Что он там так усиленно пытается разглядеть одному Богу известно.

– Вот смотрю на тебя и испытываю сильнейшее чувство дежавю, – тихо говорю я, прислонившись спиной к дверному проему.

– Не ты один, – грустно отзывается Алик, нисколько не испугавшись моего появления, – Глеб, нам нужно поговорить.

– Согласен, но только не здесь, – усмехаюсь и продолжаю, – знаешь ли, не привык вести переговоры за кухонным столом. Пойдем лучше в кабинет. Заодно и выпьем.

Как только рассаживаемся по местам: я за свой рабочий стол, а Алик напротив меня, спрашиваю:

– Ну и что ты там себе надумал, пока меня не было? – говорю и почему–то волнуюсь услышать его ответ.

Им же мне служит его горькая усмешка и усиленное растирание лица руками.

– Я буду продолжать тебя избегать, – абсолютно серьезно заявляет Алик, устремив на меня синие сапфиры своих глаз.

– То есть ты предлагаешь мне за тобою побегать? – с сарказмом спрашиваю я.

– Да я вообще предлагаю тебе забыть обо мне, – пылко отвечает он, нервно теребя манжеты своего свитера.

– Не могу, – пожимаю плечами, встаю и подхожу к бару, – что тебе налить? Виски, ром, бренди?

– Ничего, спасибо, – голос глухой и отстраненный, – Глеб, почему не можешь? Я не понимаю... Мы едва знакомы, нас ничего не связывает кроме работы, ты взрослый, успешный, красивый мужик, зачем тебе нянчиться со мной, зачем я тебе вообще тебенужен?

Пока слушаю его пылкий монолог, выпиваю пятьдесят грамм коньяка, наливаю еще и возвращаюсь за рабочий стол.

– Алик, а вот я лично искренне не понимаю, нахрена ты забиваешь себе голову всякими ненужными догмами? Ты взрослый мужчина, а рассуждаешь, как дитя, – начинаю злиться. Не люблю, когда мне указывают, что и как делать, – причем здесь моя успешность, красота и то, как долго мы знакомы? Если я хочу кого–то или что–то...

– Вот! Вот об этом я и говорю, Глеб! – восклицает Алик, тыкая в мою сторону указательным пальцем. – В этом и есть ты. Ты всегда привык получать то, что хочешь, не заботясь о чувствах других. Я уже сталкивался с такими людьми. Беспринципные акулы бизнеса, не знающие отказа ни в чем...