Текст книги "Ловушка для ведьмы (ЛП)"
Автор книги: Анетт Блэр
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Если, по-твоему, это рай, – прошептал Пэкстон ей на ушко, – давай сделаем здесь кое-что земное.
Глава 22
ХАРМОНИ подрагивала от предвкушения, пока Кинг направлял их обоих к углу горячего источника, затем положил локти на окаменелый край природного спа-курорта и притянул ее ближе к себе так, что она оказалась у него между ног. Ее якорь. Ее мишень. Хотя мишенью скорее была она сама, потому что копьем владел именно он. Большим, толстым и длинным копьем.
Обняв Пэкстона за шею, Хармони обвила ногами его бедра и уже была готова принять его именно так, как ей хотелось с первого дня, когда он поцеловал ее, разбив вдребезги всю ее сосредоточенность. Ах да. Прелюдия. Она уже и забыла. Пряный мужской аромат, пропитывающий все ее чувства, был для Хармони чем-то новым. Горячие искушенные губы, посасывающие мочку уха, заставляли плавиться, а легкие покусывания в шею с идеальной точностью настраивали ее чувственные рецепторы, медленно учащая сердцебиение.
У его кожи был вкус соли и пота. Вкус мужчины и секса. Однако в этом было больше романтики, чем похоти. Впрочем, и одной романтикой нельзя было объяснить то, что чувствовала Хармони. Она могла бы влюбиться в этого мужчину. В происходящем было что-то большее, чем просто секс ради спортивного интереса. Эта прелюдия обещала долгое, почти вечное удовольствие. Хотя в понимании Кинга прелюдия сама по себе была удовольствием. Идеальная, финальная прелюдия.
Он поддерживал ее под бедра, не подпуская слишком близком и контролируя каждое ее движение в ласкающем жарком источнике. Только самый кончик члена прикасался к ней, поглаживал ее. Именно там и так, как ему этого хотелось. Она расцветала перед ним, открываясь в ожидании доставить ему удовольствие. Внутри Хармони нарастал такой же жар, какой исходил от водоема, а Кинг продолжал и продолжал мучить ее, по-прежнему не проникая глубже, отчего каждый ее нерв пробуждался и приходил в полную боевую готовность. Даже слабое прикосновение его волос к вершинам ее грудей заставляло Хармони хотеть его все больше и больше. Как долго могло продлиться это нарастающее возбуждение, прежде чем она достигнет пика без него?
Наконец Кинг отвлекся от приветственно заострившегося соска.
– Ты хоть представляешь, какая ты красивая и соблазнительная? Знаешь, что ты со мной творишь? Поверить не могу, что пытался от тебя избавиться. – Он поднял ее ладонь. – Мне плевать, откуда у тебя это кольцо, – продолжил он, поглаживая руку Хармони. – Из-за него у меня сложилось о тебе неверное впечатление.
Пэкстон полил горячей водой один ее сосок, посылая ударные волны по всему телу, похожие на мини-оргазмы, пережить которые у Хармони, казалось, уже нет сил. И она удивилась, внезапно осознав это.
– Похоже, вчера ночью у меня был лучший секс в моей жизни, а ведь я даже не был внутри тебя, – признался он.
После этих слов Хармони поцеловала его, потому что не хотела, чтобы он видел ее слезы. Лучший секс. На самом деле в этом было меньше чистой страсти, чем могло показаться. Было что-то мистическое, несомненно, но без налета романтики. И разумеется, без вмешательства любви. В конце концов они были знакомы всего пару дней.
Кинг сцеловал нечаянные слезы, прошептал какие-то успокаивающие слова, потом притянул Хармони к себе и обратно, войдя в нее на какой-то сантиметр, чтобы так же быстро выйти. Новые ощущения, которые никогда не забудутся. Которые никогда не подарит другой, потому что это невозможно.
«Обращай внимание на знаки». Жизненное кредо. Однако она умудрилась пропустить самый яркий знак: секс ради спортивного интереса. Предупреждение, на которое она не соизволила обратить внимание. Ведь больше ей и не было нужно… пока она не повстречала Кинга.
Хармони приняла его в себя целиком, и он перестал ее сдерживать. Войдя в нее, Кинг застал ее врасплох. Толщина и длина его члена растягивали ее изнутри, заставляя испытывать удивительные, поразительные ощущения. Он касался новых более глубоких точек, дарящих удовольствие, а потом вдруг поднял ее вверх, почти выйдя из нее. Острый восторг, и он снова внутри, совсем чуть-чуть.
Одновременно два стона утонули в их поцелуе.
Да, он действительно король. Ну или главнокомандующий. Неважно. У Хармони никогда не было таких любовников, как он. Не то чтобы их было много, но прошлая ночь была лучше всех тех четырех, что у нее были до этого.
Их присутствие в этом храме Богини не было простым результатом сложившихся обстоятельств. Все дело в синхронии – согласованности земли и всех ее элементов, которая привела к тому, что Хармони оказалась здесь вместе с Кингом, потерянная для всего мира, но живая, как никогда. Именно здесь она нашла свое настоящее «я». Здесь, занимаясь любовью с Кингом. Что ж, пусть так. Ей не нужно, чтобы он отвечал на ее чувства. Ей хватит того, что она знала, какие чувства испытывает она сама, пусть они и возникли слишком скоро.
Горячая вода усиливала ощущения от их набирающей темпы игры, их движения синхронно и гармонично повторяли друг друга, ее оргазм был все ближе и ближе… но Кинг продолжал оттягивать этот момент, заставляя Хармони испытывать мучительное напряжение в предвкушении кульминации. Секс стал неистовым. Кто-то закричал. Она. А может, он? Нет, они оба. Дикий порыв ветра подхватил их и понес по радуге вверх, а потом вниз… они сорвались с края разноцветного моста в бурлящий водопад, по которому спустились в море, где их встретили мягкие баюкающие волны.
Весь жар сосредоточился у Хармони между ног. Потеря. Он ее бросил. Пустота. Она заплакала, а он утешал ее. Ничто не могло быть прекраснее того, что они только что пережили вместе. Однако, открыв глаза, Хармони увидела нечто прекрасное во взгляде цвета виски. Беспокойство. Заботу. Верность и искренность. Никаких стен. Уязвимость. Открытость и готовность принять заботу от другого человека.
Эта уязвимость определенно не была долговечной, но Хармони будет всегда лелеять этот миг в своей памяти. Она поцеловала его и ощутила вкус нектара Богини у него на губах – вкус изобилия и радости. Переплетя свои дрожащие ноги и руки с его, Хармони почувствовала, что ее клонит в сон. Она прижималась щекой к его груди, он положил подбородок ей на макушку и укачивал ее на руках. Их согревала теплая вода, словно они были младенцами в утробе.
– Хармони, милая, просыпайся, – позвал сказочный принц и поцеловал, чтобы разбудить ее.
Она открыла глаза:
– А-а, это ты.
– А кого ты ожидала увидеть?
– Сказочного принца. Во сне он назвал меня милой. Так что это никак не мог быть ты. – На лице Кинга отразилось замешательство, и Хармони продолжила: – Это моя извечная сказочная мечта. Из-за нее сестры постоянно смеются надо мной.
– А что? Я недостаточно хорош, чтобы быть твоим принцем?
– Хорош? Ты великолепен. Просто я никогда не думала о своем принце в сексуальном смысле.
– Ну, Оргазматрон, без секса у твоей сказки никогда не будет концовки вроде «И жили они долго и счастливо». Пора модернизировать твою сказку.
– И правда. Да взять хотя бы то, что мы занимались любовью в природном святилище. Выходит, я и так как в сказке.
– Ненадолго. Воздух становится холоднее, если это вообще возможно. Пора бы нам сплавать и посмотреть, есть ли здесь запасной выход, пока солнце не село, иначе нам предстоит долгая и холодная ночь.
– Ты ведь корифей в согреваниях, – отозвалась Хармони, – как-нибудь согреемся.
Лучики вокруг глаз Пэкстона стали четкими и ясными. Она толкнула его в грудь и отплыла от него.
– Полагаю, Кинг Пэкстон, тебе прекрасно известно, что такое улыбка.
– Черт возьми, солнышко, не вздумай об этом проговориться, особенно Эйдену или Моргану, иначе моя репутация редкой сволочи полетит псу под хвост.
Хваленые стены Кинга все еще не вернулись на свое место. Хармони поняла это, пока они плыли по горячему водному серпантину к широкому круглому отверстию в утесе, похожему на окно с видом на море. Они взялись за его гранитные края, чтобы посмотреть вниз на самоубийственный выступ тернистой скалы. Теплая вода омывала их руки и шумно стекала по другой стороне утеса прямо в море, разбивающее волны о камни в ста футах под Хармони и Кингом.
– Это дельфин? – спросила она. – Неважно. Не может быть.
– Очень даже может. Мальчишкой я видел много дельфинов вокруг острова. А недавно из Ньюберипорта [30] [30]Ньюберипорт (англ. Newburyport) – небольшой прибрежный город в округе Эссекс, штат Массачусетс.
[Закрыть]отбыла экспедиция по наблюдению за китами, так вот свидетели утверждают, что видели около сотни атлантических дельфинов [31] [31]Атлантический белобокий дельфин – вид семейства дельфиновых, обитающий в холодных и умеренных широтах северной части Атлантического океана.
[Закрыть], играющих вокруг судна.
Хармони подтянулась вверх на самый край «окна», чтобы понять, сможет ли увидеть больше.
– Эй, – снова заговорил Пэкстон, – у тебя татуировка русалки на спине чуть ниже талии.
Хармони соскользнула обратно в воду.
– Серьезно? Кто бы знал…
– Никогда раньше не видел русалок на женщинах. На мужчинах – да, причем часто. Это нормально. Но на женщинах… И что это дает?
– Миа – символ Богини и женской сексуальности. Русалка – дух воды, способный использовать энергию моря.
– Ты дала ей имя, как и всем своим дельфинам-вибраторам. Почему меня это заводит?
– Тебя заводит все подряд.
– Все, что связано с тобой, – поправил Кинг, но Хармони прочла в его мыслях сожаление по поводу внезапного разоблачения. – Допустим, я капитан судна, – добавил он, чтобы отвлечь ее, – потопи меня.
– Вместе с кораблем в морской пучине? Это миф. Русалки не завлекают мужчин в свои смертельные ловушки. Наоборот, мужики охотно следуют за ними, потому что слишком тупые, чтобы понять: в океане они не смогут дышать так же, как могут русалки. А вот русалки спасли кучу мужчин от смерти.
– Я не хотел тебя расстроить.
Хармони пожала плечами:
– До сих пор никто из мужчин не видел Миа. Я всегда представляла это как… ну, обряд посвящения. Поэтому собиралась показать ее только кому-то особенному.
– Я особенный.
– Но не тот самый.
– Тот самый? О-о, «тот самый»… – Кинг отплыл чуть дальше. – Нет. Определенно не тот самый. Красивый, кстати, водопад, – сменил он тему, чувствуя, что в горле пересохло. – Я видел его с лодки.
– С какой лодки? – спросила Хармони, соглашаясь сменить тему, чтобы к Пэкстону вдруг не нагрянул в гости сердечный приступ.
– Ты никогда не задаешь очевидных вопросов. У меня великолепная лодка. Это деревянная шхуна [32] [32]Шхуна (нидерл. Schoener) – тип парусного судна, имеющего не менее двух мачт с косыми парусами.
[Закрыть]длиной в девяносто футов. Называется «Морской конек».
– Шутишь? Обожаю ходить под парусами! И обожаю морских коньков. У меня даже есть тату с коньком.
Кинг подплыл ближе.
– Серьезно? Где?
– Вот сам и найдешь.
Пэкстон обнял ее за плечи.
– Так ты хочешь узнать, сможем мы выбраться отсюда или нет?
Хармони опять пожала плечами:
– Уже знаю, что нет.
– Откуда?
– Твой язык тела. Ты ведешь себя так, словно защищаешь меня. Мы по уши в… мы тонем, прости за игру слов, и Миа не имеет к этому никакого отношения.
– Миа вне подозрений. Однако мы с тобой в горячем источнике, а у нас ни весла, ни лодки.
– Зато мы не в болоте вечного зловония. И не умрем от голода. У нас есть бананы.
– Если они еще не превратились в кашу, то давно почернели. Я выронил их, когда падал в нору.
– Знаю. Они приземлились раньше тебя, и я их спасла. Замороженные бананы просто потрясные, особенно с шоколадным соусом… как секс. Хотя сейчас я не отказалась бы от чего-нибудь горяченького, – закончила Хармони, стуча зубами.
– Давай-ка спрячемся от холодного морского бриза и поплаваем под водой, чтобы согреться перед обедом.
Они резвились под зелено-голубой гладью, целовались, преследовали и дразнили друг друга, и Хармони казалось, что она русалка, которая веселится в воде с тем самым суженым, предназначенным ей судьбой. Докатилась. Похоже, она совсем спятила на почве сказок.
Чтобы отвлечься от Кинга и бесполезных сказок, Хармони взглянула вниз на белые вершины сталагмитов. Судя по всему, источник появился в пещере относительно недавно. Она вынырнула, убрала с лица остатки воды и волосы с глаз и, дождавшись, когда Кинг появится на поверхности, спросила:
– А как насчет того, откуда источник берет начало? Может, там мы могли бы найти выход.
– Источник, – ответил он, – должен начинаться где-то под пещерным дном, на расстоянии от того места, где мы занимались любовью.
Шум водопада стих под стуком сердца, отдававшимся в ушах Хармони. Он сказал «занимались любовью». Разумеется, он оговорился, но даже не поймал себя на этом! Бедняге определенно надо было спасаться, и не простым бегством.
– Зуб даю, что не смогу найти такой же огромный банан, как твой член, – проговорила она и нырнула под воду, чтобы вернуться в пещеру.
Глава 23
КАК можно быть таким идиотом? Кинг решил, что если он вообще собирается выбраться отсюда, то сейчас самое время. С каких пор он стал думать о сексе как о занятии любовью? Да саму эту фразу он считал бессмысленной.
Благо, мегера была вполне практичной, а ее сексуальные аппетиты, похоже, устраивали их обоих. Вероятно, с какой-нибудь другой женщиной такой номер бы не прошел, а вот Хармони ему нравилась еще и как человек. Обычно, если Пэкстону женщина нравилась в таком смысле, он и помыслить не мог, чтобы заняться с ней сексом, или наоборот: если у него был секс с какой-либо женщиной, вопрос о дружбе с ней даже не поднимался. С Хармони все было по-другому.
– У тебя когда-нибудь были друзья-мужчины? – спросил он, снова вынырнув и найдя ее взглядом.
– Нет, я росла в женском монастыре. Что за вопрос, елки-палки? Ясное дело, у меня были друзья-мужчины. Или ты думал, что я девственница?
– Вот видишь, ты путаешь секс-партнера с другом. Именно поэтому дружба между мужчинами и женщинами невозможна. Женщины не видят в мужчинах просто друзей.
– Минуточку! Ты просишь меня быть твоим другом? Потому что прямо ты этого не сказал. А твой расцветущий вопрос…
– Признаю, я ошибся, – отозвался Кинг. – И да, я думаю, мы могли бы стать друзьями.
– Друзьями… у которых… время от времени случается секс?
– Отличная идея! Просто идеально, а? Никаких обязательств. Никаких дурацких свиданий. Никаких «почему ты не позвонил?». Мы могли бы просто плыть по течению, иногда вместе обедать, предаваться радостям быстрого перепихона, охотиться на привидение, драться с игрушками…
– Ага, – прекратила описание радужных перспектив Хармони, вздернув бровь, – именно этим я и занимаюсь со всеми своими друзьями.
– Ну так… наша дружба будет особенной, уникальной. Я могу с этим жить. А ты?
Пэкстон выскочил из воды и понесся к бананам.
– Ни с места, Кинг Пэкстон!
Он застыл.
Хармони усмехнулась.
– Что это у тебя на спине?
Кинг опустил голову:
– Поймали на горячем.
– Еще бы, кореш. Татушка русалки. Неудивительно, что ты едва ли не пяткой в грудь стучал, доказывая, что это нормально для мужчин, но не для женщин. Потрудишься объяснить?
– Ноги замерзают. Могу я сначала вернуться в воду?
– Только с бананами.
Подхватив будущий обед, Пэкстон помчался обратно и прыгнул в воду, держа руку так, чтобы не намочить бананы.
– Черные, – констатировал он, вынырнув на поверхность. – Я же говорил.
– Все равно съедобные, – возразила Хармони. – Итак, русалка.
Кинг вздохнул.
– Мы плавали на «Морском коньке» по Тихому океану, бросили якорь у какого-то острова, сошли на берег, чтобы осмотреться, в итоге напились до зеленых чертей и все набили себе татуировки.
– Мы? Ты, Эйден и Морган?
– Кто ж еще?
– А у них какие татушки?
Кинг рассмеялся:
– Моя по сравнению с их – просто цветочки. У Эйдена… А-а, забудь. Тебе все равно ни за что не узнать, потому что я поклялся: скорее умру, чем скажу кому-то.
– Неужели все так плохо?
Ухмыльнувшись, Кинг покачал головой:
– Я выбрал русалку, потому что мне понравились ее формы. – Говоря это, он провел рукой снизу вверх по бедру Хармони, потом по талии, задержался у нее на груди. – Они похожи на твои.
– Кстати, о сравнениях. – Она оторвала один огромный банан, опустила его в воду и снова вытащила на воздух. – Видишь, вообще не то.
– Ну, из-за тебя он неслабо потрудился.
– Я имела в виду банан, осел.
– Эй, разве так называют друзей?
Хармони рассмеялась. Какой же прекрасный у нее смех! Словно звон стеклянных звезд. Пэкстон накрутил на палец локон ее волос и поднес его к носу.
– Мятой не пахнет.
Хармони подалась назад.
– Я помою голову. А ты почувствовал запах мяты? У тебя что, нюх как у собаки?
– Да нет, самый обычный нюх. Кстати, какими духами ты пользуешься? Мимо такого аромата мужчина точно не пройдет.
– Я делаю их сама. В них масла пачули, красного жасмина и жимолости.
– Тебе надо разливать их в пузырьки и продавать.
– Уверена, такие духи есть не только у меня. А какие три аромата из детства ты запомнил лучше всего?
Долго думать не пришлось:
– Копченый бефстроганов, гуталин, пот.
– А летом?
– Военный лагерь. Ароматы те же.
– Обалденное детство.
– Ты права. Это полный отстой. Но у меня всегда были про запас несколько недель, которые я проводил здесь, на острове. Вот это было круто. А какие три аромата из детства помнишь ты?
– Масло пачули, курительные травяные сборы [33] [33]Речь идет о небольших связках разных сухих трав, которые используются травниками, знахарями и последователями других оккультных течений для окуривания помещений, чаще – жилых.
[Закрыть], свежая лаванда. Я постоянно испытывала всяческие заклинания, чтобы вернуть маму и чтобы мы снова стали одной большой семьей.
– Ты и в детстве была маленькой ведьмой.
От ее смеха у Пэкстона спадали штаны. Хотя куда там – их и так уже не было. Тем лучше для…
– А ты был маленьким солдатиком. Очень трогательно. Неудивительно, что мы с тобой так замечательно спелись. У нас обоих было маловато забав в детстве.
– Если бы я знал, что существуют заклинания, которые могут объединить семью, я бы попробовал парочку.
– Смотри и учись. – Хармони взяла банан, подняла его так высоко, как только смогла, и заговорила в стихах:
«В яркой россыпи драгоценных камней,
В самом сердце храма Богини моей
Я молю подарить этим душам кров,
Где бы царствовали счастье и любовь,
Чтобы был у семьи настоящий дом,
Чтобы вечно жило благоденствие в нем,
Ни вреда, ни зла чтобы им не знать.
Святость крова родного – словам этим печать.
Да услышат силы мои мольбы,
Как сказала я, так тому и быть».
– Ты только что назвала нас, застрявших сейчас в этой пещере, семьей?
– Ну, я бы не сказала, что это хоть когда-нибудь срабатывало, но в общем и целом выходит, что да, назвала. К тому же, кто знает? Может быть, когда-нибудь наши родители-«прогульщики» придут к нам на порог. Я думала, что твои были далеко, потому что ты учился в военной школе и все такое. Или как? Где они были?
– Моя мать была (да и сейчас) по уши в своей карьере. Я жил дома с отцом, пока он не сбежал с парикмахером. Потом я жил в школе. А твои?
– С парикмахером-женщиной? – не удержалась Хармони.
Пэкстон рассмеялся.
– А знаешь, мне нравится твой смех, – повторила она его собственные мысли о ее смехе. – Немного скрипучий, но я могла бы привыкнуть. Моя мать сбежала, как только перерезали пуповину. Вылетела из гнезда еще до того, как папа пришел забрать нас из больницы.
– Так вот почему ты говорила, что вы с сестрами вырастили друг друга?
– Ага. Вообще-то папа отсутствовал даже тогда, когда находился в поле зрения. Чаще всего с бутылкой ликера в руке. Теперь и он сделал ноги. Может, нашел маму, и они где-то вместе затерялись.
– А мой отец хотел женщину, которая постоянно ошивалась поблизости. Ею и оказалась парикмахерша. Они были вместе, пока отец не умер, однако ей не хотелось, чтобы я жил с ними. Я знаю это, потому что спрашивал.
Хармони положила голову Кингу на грудь и погладила его по руке, а он подумал, что ее сочувствие нравится ему почти так же, как и секс с ней.
– Просить семью о поддержке трудно, – сказала Хармони. – Мне тоже приходилось. Мы нашли старшую сестру от первого брака отца как раз тогда, когда нуждались в ней больше всего. Она и понятия не имела о нашем существовании, но приняла нас. Ее зовут Вики. Встреча с ней была самым лучшим событием в нашей жизни. Магазин, кстати, принадлежал ей, а теперь мы партнеры.
Кинг осознал, что становится слишком чувствительным. Надо было срочно придумать способ вернуться на землю.
– Не желаешь банан на десерт? – спросил он.
– Спасибо, воздержусь. Наверное, нам стоит приберечь парочку на завтрак. – Хармони закрутила несколько завитков из влажных волос на груди Пэкстона. – На десерт мы можем попробовать друг друга.
Кинг положил бананы на берегу источника и с удовольствием окунулся в поцелуй. Ему нравилась ее сексуальная активность. Да кого он обманывает? Ему многое в ней нравилось. Ему хотелось что-то сделать, чтобы ее детство было лучше. Странно. Не прерывая поцелуя, Кинг приподнял Хармони и насадил на себя. Она сладко вздохнула и начала двигаться по всей его длине. Скользкая, вкусная, голодная соблазнительница, чья единственная цель – чистейшее наслаждение. Жизнь еще никогда не казалась Пэкстону такой прекрасной, как сейчас.
В пещере эхом отозвался кашель. Хармони с трудом заставила себя оторваться от поцелуя и глянула через плечо Кинга.
– Привет-привет, вкусный пирожок. Как тебе удается постоянно находить нас в самый неподходящий момент? Может, ты вроде Марка из «Подглядывающего» [34] [34]«Подглядывающий» (англ. Peeping Tom, 1960) – английский кинофильм режиссёра Майкла Пауэлла, психологический триллер о маньяке-убийце. Марк – имя главного героя фильма.
[Закрыть]?
– Разочарованный спасатель – вот кто я. И мне кажется, все это не сулит ничего хорошего нашему будущему свиданию.
– Вот именно, – присоединился к разговору Кинг, поворачиваясь к Эйдену так, чтобы прикрыть собой Хармони. – Не соизволишь отвернуться, чтобы леди могла одеться?
– Конечно, только… – Эйден поднял с пола лимонного цвета трусики и бюстгальтер.
– Дай сюда чертовы тряпки! – рявкнул Кинг.
– Не лучше ли мне отдать их лично в руки леди? – предложил Эйден, собирая остальные вещи Хармони и укладывая их стопкой у самого края источника.
Кинг помог ей выбраться на берег и наблюдал, как она одевается. Точнее, охранял ее личное пространство и частную жизнь. Ага, конечно. Именно этим он и занимался. Однако ему так и не удалось увидеть татуировку в виде морского конька до того момента, как Хармони принесла ему его одежду.
Пригладив назад мокрые волосы, она подошла к Эйдену:
– Как ты сюда попал?
– Полагаю, так же, как и вы, – ответил он, указывая на ледяную нору.
– Забавно, мы и не слышали твоего приближения.
– Зато мы глотки надорвали, пока искали вас. Уже начали думать, что при падении сюда вы себе головы поотшибали.
– Наверняка мы как раз были под водой, – предположила Хармони.
– Они внизу? – послышался голос Моргана.
– Внизу. – Эйден обвязал веревку вокруг талии Хармони. – Тащи, это Хармони. Будь осторожен!
Он подергал за веревку, и Хармони начала пробираться вверх по скользкому пути.
Затем Эйден повернулся к Кингу:
– Ты причинишь ей боль, когда решишь ее бросить. И я чертовски не хочу видеть, как это произойдет, потому что она, черт бы тебя побрал, намного лучше всех тех, кто тебе до сих пор попадался.
– Мы с ней друзья, – отозвался Пэкстон, понимая, как глупо это звучит.
Эйден рассмеялся:
– Ну раз так, то я, черт возьми, не упущу шанса утащить ее на свидание.
– Это ее дело, – проговорил Кинг, снова чувствуя острое желание стукнуть что-нибудь или кого-нибудь.
Они с Хармони должны быть друзьями. Она заставила его смеяться. Точно так же, как сейчас сама смеялась где-то наверху вместе с Морганом. Она спрашивала его о вещах, которые он не желал обсуждать ни с кем и никогда, а ей отвечал. Кто же знал, что с женщиной можно так запросто поговорить? Они определенно были чем-то большим друг для друга, чем просто сексуальными партнерами. И пусть у него нет на это права, как друг он обязан предупредить ее насчет Эйдена. Судя по всему, Хармони не искала обязательств, а Эйден, так или иначе, устал от кочевой жизни, даже если сам еще не подозревал об этом.
Поднявшись по веревке наверх, Кинг обнял Хармони одной рукой, как будто соскучился. Он поблагодарил Моргана и Эйдена, когда последний присоединился к ним, но определенно не оценил благодарных поцелуев от Хармони, посчитав их попросту лишними.
– Где велосипеды? – спросил он.
– На пути в замок, – ответил Морган. – На улице вообще-то темень. Вас искали целый день. Мы с Эйденом приехали, чтобы поработать над столовой, и услышали завывания еще до того, как причалили к пристани.
Хармони надела толстовку, прикрыв топ с надписью «Донор оргазмов», и поинтересовалась:
– Что же заставило вас искать здесь?
– С самого начала у нас и мысли такой не было, – сказал Эйден. – Как-то Кинг пытался попасть внутрь, когда мы еще были детьми. Пару раз я был с ним, но его нянька была очень строгой и держала его на коротком поводке.
Кинг предпочел закрыть глаза, когда Хармони повернулась к нему, широко распахнув свои:
– У тебя была няня?
– Не стоит об этом.
– А я думала, что летом ты ездил в военный летний лагерь.
– Он и ездил, – ответил за Пэкстона Эйден, – только нянька у него тоже была военной. Причем с таким распорядком дня, который мог убить нормального ребенка. Кинг был приговорен к двум неделям с ней каждое лето, когда приезжал сюда, но ему нравилось.
– Да заткнешься ты наконец? – не выдержал Кинг. – Сплетничаешь похуже любой женщины.
– Я, конечно, дико извиняюсь, – снова вставила Хармони, – но я тоже женщина, и я храню намного больше тайн, чем вы все вместе взятые.
– Лучше не спорь об этом, мегера.
– Там, внизу, ты обнажил передо мной душу.
– Ошибаешься. Моя душа намного чернее, чем ты когда-либо сможешь понять.
– Именно это и называется дружбой, – прошипела Хармони и направилась к замку, кипя от ярости.
– Не думаю, что у тебя когда-нибудь была такая долгая дружба с женщиной, – съязвил Эйден, и Кинг все-таки стукнул его.
В замке он нашел Хармони на кухне. Она разговаривала с девочкой-подростком, которая жевала свои волосы, уставившись в пол, и давала односложные ответы.
– Что здесь происходит? – спросил Кинг, и девчонка подскочила на месте. – Извини, я не хотел тебя напугать. Твоя лодка села на мель?
– Я кое-кого ищу, – еле-еле промямлила гостья.
– Кого-то из местных?
Она кивнула.
Кинг закатил глаза. Это был нескончаемо долгий день, к тому же болела задница, терпение было на исходе, но стоило Хармони положить руку ему на плечо, как он успокоился. Проклятье! Она снова пользуется своим успокоительным эффектом, и Пэкстону сейчас до чертиков хотелось, чтобы это не нравилось ему так сильно.
Он вздохнул и попытался сосредоточиться на лице девочки.
– Как тебя зовут?
– Реджи.
– Реджи? Это часом не сокращенно от Реджина?
Она чуть-чуть подняла голову, только чтобы встретиться с ним взглядом.
– Пап?
Испытывая внезапное головокружение, Кинг пытался понять, что такое сказала девчонка в потрепанных шмотках, когда из-за ее юбки показался такой же темноволосый и худенький, как и сама Реджина, малыш:
– Ты мой дедуля?
