Текст книги "Дитя любви"
Автор книги: Анджела Дрейк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)
ГЛАВА 29
Рафаэль прилетел в Барселону ранним утром. Солнце палило вовсю, и в аэропорту пахло дизельным маслом и расплавленным гудроном.
Он забрал оставленную на стоянке машину, помчался как сумасшедший и добрался до винодельни, когда только что стемнело. В доме горело лишь несколько огней, и сначала Рафаэль подумал, что тот пуст.
Когда он шел через внутренний двор, из студии поспешно вышла мать. На ее лице были написаны тревога и страх.
– Где она? – спросил Рафаэль, стараясь справиться с гневом.
– Кто?
– Алессандра, конечно!
– Я не знаю. – Изабелла выглядела озадаченной, глаза умоляли не сердиться, и Рафаэль понял, что она говорит правду. – Лошадь пропала. Оттавио…
– Что?! – Он закрыл лицо руками и застонал. Ну конечно! Ему следовало догадаться, что Алессандра вернется за конем.
– Эмилио ищет его.
– Когда он пропал?
Изабелла заколебалась.
– Точно неизвестно. Мы сделали все, что могли. Эмилио давно ищет его. Я уверена, лошадь найдется.
– О Боже! Я думаю о своей жене, а не о лошади!
– Да-да, конечно. – Изабелла выглядела по-настоящему испуганной, как будто стояла перед разъяренным быком. – Но при чем здесь Алессандра?
– Неужели ты не знаешь? – зарычал Рафаэль. – Не можешь догадаться?
Ворвался Эмилио. Рафаэль с мрачной иронией подумал, что его ленивый племянник может быстро передвигаться без помощи четырех колес и шестицилиндрового двигателя. Он тоже выглядел испуганным.
– Его нигде нет, – сказал он, с опаской глядя на Рафаэля.
– Я не собираюсь выгонять вас из дому из-за потерянной лошади, – отрывисто сказал Рафаэль. – На карту поставлены более важные вещи.
Пока Изабелла и Эмилио смотрели на него открыв рты, он вытащил из кармана письмо, якобы написанное Луизой Викторией де Мена. Теперь он знал, что это фальшивка. Поразмыслив в дороге, Рафаэль счел это очевидным. Раскаленный от злости, он ткнул конверт в лицо матери.
Изабелла взяла письмо, прочла его и посмотрела на Рафаэля с немой мольбой.
– Помилуй нас, Господи, – наконец выдохнула она.
– Ну? – потребовал Рафаэль.
Его рот ощерился, как пасть дикого зверя.
– Я никогда не думала, что такое случится! – закричала Изабелла.
– Нет? – прошипел Рафаэль и грозно навис над матерью, заставив ее съежиться. – А что, по-твоему, должно было случиться?
Изабелла отшатнулась.
– Пожалуйста, не кричи на меня, Рафаэль… Я не узнаю в тебе своего сына, – дрожащим голосом пробормотала она. – Знаешь, я поговорила со священником барселонского собора. Ты ведь просил устроить венчание… И список гостей составила.
Рафаэль посмотрел ей в лицо и ощутил прилив жалости. Она казалась беззащитной, усталой и сбитой с толку. Он засомневался в верности своего первого предположения и начал строить новые догадки. Пока Рафаэль хмуро и задумчиво смотрел на мать, Эмилио шагнул вперед и встал между ним и Изабеллой.
– Ты не должен винить ее, – тихо сказал он. – Это несправедливо.
Изабелла вздрогнула и очнулась.
– Нет, Эмилио, нет! Замолчи!
Эмилио, не обращая внимания на ее слова, закончил фразу.
– Это письмо писала не бабушка. Пожалуйста, Рафаэль, поверь мне. Не сердись на нее.
Рафаэль обернулся к нему.
– Рассказывай, – велел он, комкая в пальцах мерзкое письмо. – Говори, кто это сделал!
Он смотрел на онемевшую Изабеллу и набравшего в рот воды Эмилио, уже зная ответ.
– Катриона, – медленно сказал он. – Как же я не подумал об этом раньше?
Рафаэлю стало стыдно, что он подозревал в этой подлости мать. Просто ему вспомнились полные ненависти слова, сказанные ею в тот злосчастный вечер и заставившие невестку бежать из этого дома и вернуться к родителям. Пришлись кстати и художественные способности Изабеллы, позволявшие ей искусно подделывать чужой почерк.
Он никогда не принимал в расчет Катриону, потому что эта змея, вечно держась в тени, убаюкала его. Теперь он припомнил, что у Катрионы было полно причин ненавидеть любую молодую женщину, а тем более такую красивую, энергичную и талантливую, как Алессандра. Молодую женщину, которая внезапно вторглась в семью, где она, Катриона, выросла. Ему также вспомнилось, что в юности за сестрой признавали дар карикатуриста. Она подражала почерку других художников, как пародист подражает жестам и голосам.
– Бедняжка Катриона была очень расстроена, – сказала Изабелла, прилагая отчаянные усилия защитить дочь и успокоить сына. – Эмилио расскажет тебе.
Племянник недовольно скривил лицо.
– Она была пьяна, – напрямик сказал он. – Ждала телефонного звонка какого-то американца. Я это знаю, потому что хотел позвонить, а она завопила, чтобы я не занимал линию. Ей, мол, должны звонить из Нью-Йорка!
– Ох, моя бедная девочка, – скорбно произнесла Изабелла.
– Ха! – фыркнул Эмилио. – Она ждала и все время пила водку. Если бы я столько выпил, рухнул бы на месте. А потом бабушка накричала на нее, и они ужасно поругались.
Рафаэль вздохнул. Он представил себе эту картину.
– Она поднялась в свою комнату и вернулась с письмом. Помахала конвертом у нас перед носом и сказала, что написала это раньше ради шутки, но теперь непременно отправит. Мы и понятия не имели, что там было. Клянусь тебе!
Изабелла закивала головой.
– Это правда. Если бы я знала, попыталась бы остановить ее. Я бы сделала это, Рафаэль…
– Хорошо. Я тебе верю. – Рафаэль легко коснулся плеча матери.
– Как бы там ни было, – с прежним чванством заявил Эмилио, – когда Катриона вернулась, ей наконец позвонили. И она вдруг вся засияла. Пошла наверх, уложила вещи и вызвала такси. С тех пор мы ее не видели.
Рафаэль взглянул на мать.
– Я понимаю, какой это для тебя удар. Мне очень жаль. – Он обнял Изабеллу и на мгновение прижал ее к себе.
– Нет, – устало ответила она. – Я думаю, вдали от этих мест она будет счастливее. Да и для нас так лучше. Я только надеюсь, что у нее хватит ума не возвращаться. – Она вытерла глаза, а затем убрала носовой платок. – Теперь, – заявила она, – самое главное – это найти Алессандру. Рафаэль, вы с Эмилио должны объединиться. Идите и найдите ее.
Она подняла голову. В глазах пожилой женщины блестели слезы и решимость. Она снова стала главой семьи.
Рафаэль и Эмилио определили маршрут и отправились объезжать окрестности. Искать в темноте лошадь с наездником – задача неблагодарная. К рассвету они валились с ног. В конце концов Рафаэль решил обратиться в полицию. Он подвез Эмилио к винодельне и велел ему немного поспать.
Савентоса охватило отчаяние. Он чувствовал себя выброшенным на необитаемый остров, где нет ничего, кроме пустынного моря и мерцающего неба, от которого болят глаза.
Сидя с чашкой крепкого черного кофе и глядя с террасы на дорогу, он представлял себе Алессандру, ее проницательные глаза и красивое, такое дорогое лицо. Мысль о начинавшемся дне была невыносима. Этот день будет очень длинным, пустым и одиноким. Даже в окружении толпы людей.
Рафаэля сморила усталость. Незаметно подкрался сон и поглотил его, как призрак в черном плаще.
Когда он проснулся, вовсю пылало солнце. Рафаэль прикрыл глаза рукой. Все тело горело. Хотелось пить.
В конце аллеи показалось маленькое облачко пыли. Как в пустыне, подумал он. Осень выдалась знойной. Все кругом выжжено и иссушено.
Облако росло. Постепенно внутри него стал обозначаться движущийся силуэт. Рафаэль вгляделся в него и протер глаза, прогоняя остатки сна. Голова фигуры ритмично двигалась вверх и вниз. Это была призрачно-бледная от пыли голова лошади.
Рафаэль поднялся. Сердце его часто забилось .Он узнал и животное, и всадника. Молодая женщина, гибкая и изящная, тело которой двигалось в такт движениям лошади…
Он с криком побежал по аллее ей навстречу.
– Любовь моя! – кричал он, подставляя лицо солнцу. – Моя Алессандра!
– Я виновата, я виновата, – заплакала Алессандра, когда Савентос снял ее со спины Оттавио.
– Ты? – Он не верил своим ушам.
– Я должна была доверять тебе, должна была позволить тебе все объяснить. Понимаешь, я так беспокоилась о своих родителях, а потом…
– Тсс… – Держа в одной руке поводья лошади, другой он притянул к себе лицо Алессандры и жадно поцеловал.
– Это отвратительное письмо написала не твоя любовница? – спросила она.
– Бывшая любовница, – поправил он. – Конечно нет.
– И… и не Изабелла? – Эти слова Рафаэль едва расслышал, потому что Алессандра произнесла их, уткнувшись ему в грудь.
– Нет. – Он коротко рассказал ей о последней интриге Катрионы.
– Слава Богу! – воскликнула Алессандра, несказанно удивив мужа.
– Ты о чем? – Он нежно гладил ее волосы.
– Как бы я смогла научиться любить Изабеллу, если бы это сделала она?
– Научиться любить ее?
– Да. – Лицо Алессандры скривилось. – У меня было время все осмыслить. Я не сумела понять ее, понять то, что она должна была чувствовать, когда я пришла сюда и осталась навсегда. У Катрионы может быть своя жизнь, но твоя мать уже немолода. Она тебя любит и нуждается в тебе.
– Господи, любимая, ты в своем уме? Или путешествие с Оттавио по диким местам превратило тебя в святую?
– Ничего подобного. – Она подняла глаза. – Ты сильно волновался за меня?
– Нет. Ну, не слишком. Я знаю, ты очень стойкая. Но не вздумай убежать снова! – Его черные глаза опасно прищурились. – Однажды я уже предупреждал тебя.
– Не убегу. Просто не смогу.
Они пошли к дому.
– Рафаэль, – тихо сказала она, – кажется, я беременна.
Савентос сбился с шага.
– Да? – спокойно сказал он, ожидая продолжения.
– Я больше не проводила своих химических опытов. Этим невозможно заниматься, когда ездишь верхом по полям и ночуешь в заброшенной конюшне…
– Что? – прервал ее Рафаэль. – Что ты делала? Нет, ты все-таки сумасшедшая. Зачем мне такая вспыльчивая, безрассудная и своевольная жена?
– « Чтоб с обожанием вбивать в нее покорность» [2]2
У. Шекспир. «Укрощение строптивой».
[Закрыть]. – Ее сердце таяло от любви. – Я уверена, что беременна. Просто знаю. Задержка на три недели, и внутри странное новое ощущение. Я по-другому вижу, по-другому чувствую вкус и запах вещей. Мне не нужен тестер. Все и так ясно.
– Ну-ну, – сказал Рафаэль.
– Думаю, что ты тоже немного рад, – улыбнулась Алессандра, вспоминая его прежние вспышки.
– Чуть-чуть.
Эмилио, вышедший в эту минуту из винодельни, заметил их, сначала остановился как вкопанный, а затем бросился навстречу.
– Слава Богу! – выдохнул он.
– Эмилио, вот теперь я верю, что ты действительно рад мне, – озорно ответила Алессандра.
– Рад, – согласился Эмилио, затем взглянул на Рафаэля и добавил: – Он бы меня убил, если бы ты не вернулась живая и здоровая. – Он с удивлением посмотрел на ее помятую одежду и пыльные сапоги. Кто же в здравом уме отправится в такую жару таскаться по полям, как последний бродяга? Должно быть, она сумасшедшая. Да уж, действительно, дурная голова ногам покоя не дает… – Пойду расскажу бабушке, – наконец сказал он, решив сделать что-то полезное. И уже уходя, проворчал: – Ох, эти женщины!
Она взяла Рафаэля за руку и довольно усмехнулась.
– Он не слишком большой дипломат, верно? Ладно, теперь, когда мы с ним начали разговаривать, я займусь его воспитанием.
– Только не хлыстом и шпорами! – предупредил развеселившийся Рафаэль. – Он неплохо управился с виноградником, когда я передал ему бразды правления. У меня на него большие надежды. Впрочем, на тебя тоже, моя радость. Так что на праздную жизнь можешь не рассчитывать!
– А кому она нужна? – Алессандра подумала о работе на винодельне рядом с Рафаэлем, неизбежной возне с Эмилио и налаживании отношений с Изабеллой. Подумала о ребенке, растущем у нее внутри, об их будущей совместной жизни и покачала головой. Неужели на свете бывает полное счастье?
Из дома поспешно вышла Изабелла. Ее украшения позвякивали; волосы блестели на солнце как вороново крыло. Она чопорно обняла невестку.
– Мы очень рады, что ты вернулась, Алессандра, – сказала она так, словно долго репетировала эти слова. – Но больше ты не должна уезжать, – строго добавила она. – Ты всегда должна быть здесь. Рядом с Рафаэлем.
Молодые люди переглянулись. Алессандра едва не рассмеялась от радости и пожала руку свекрови.
Это было начало.
ЭПИЛОГ
Алессандра отдыхала, откинувшись на белоснежные подушки. Наконец-то ее тело обрело покой после двенадцати часов трудов и усилий. В голове проносились картины прошлого и настоящего.
Со дня венчания в старинном кафедральном соборе Барселоны прошло шесть месяцев. Священник благословил их брак в присутствии матери Рафаэля, родителей Алессандры и огромного числа гостей.
Не было только Катрионы. Теперь она жила в Нью-Йорке со своим женихом, тем самым торговцем антиквариатом, который так неожиданно вырвал ее из семьи. Время от времени родственники получали от нее открытки. На одной из них она нацарапала, что у ее жениха есть высокопрофессиональные адвокаты, которые в следующем веке смогут покончить с завещанием Савентосов. Рафаэль улыбнулся. Алессандра знала, что он сам продвигается в этом направлении с помощью испанских юристов. Им не нужна помощь Катрионы. Теперь у нее своя жизнь.
На пышном приеме, устроенном Изабеллой после венчания, Алессандра не сводила глаз со своих родителей. Те были счастливы и явно жили в любви и согласии. Тэра на шестом месяце беременности сохраняла цветущий вид, и выдавала ее лишь небольшая округлость. Сол не отпускал жену ни на шаг и не сводил с нее глаз.
Весной был достроен новый дом на южной стороне виноградника. Изабелла заявила, что старухе не нужны большие апартаменты, переехала туда и тут же начала разрабатывать планы отделки и обустройства дома. Рафаэль и Алессандра остались в семейном особняке.
Эмилио решил жить в отдельном флигеле, примыкавшем к дому бабки. Он много работал на винодельне и обзавелся подружкой, маленькой черноглазой каталонкой, с одобрения Изабеллы все больше забиравшей парня под свой каблук…
Алессандра ощутила прикосновение чьих-то губ и открыла глаза. Устремленный на нее взгляд был полон нежной благодарности.
– Любимая, – прошептал муж.
Она обняла его за шею.
– Мой Рафаэль… Ты счастлив?
– Счастлив? У меня нет слов. – Его голос охрип и дрожал, щеки были влажны от слез. – Как ты себя чувствуешь, моя удивительная Сандра?
– Божественно! Как будто я управляю всем миром!
– Я позвонил в Англию.
– И?..
– Они тоже в восторге. Обещали вылететь первым же рейсом. С маленьким Ричардом, который просто копия отца. Кажется, уже машет ручками в такт симфонии Бетховена. – Его глаза заблестели. – Как ты, наверное, догадываешься.
Изабелла заставила всех заняться грандиозной уборкой, готовкой и приготовлением комнат!
– Ох уж эта твоя мать… – Алессандра склонилась к близнецам, спавшим в двух одинаковых колыбельках рядом с ее кроватью. – А что сказала она?
Рафаэль скривился.
– Она тоже очень рада. Я сказал ей, что девочка светловолосая, темноглазая и похожа на тебя, а мальчик темноволосый, темноглазый и вылитый я. И что они оба само совершенство.
– А что она тебе ответила? – Алессандра улыбнулась и прижала палец к его губам. – Дай угадать! Я так и слышу ее голос: «Ох уж эта Алессандра… Надо же, близнецы! Этой девчонке всегда хочется иметь все, и даже больше…» Что ж, она права!
