Текст книги "Пленница сновидений"

Автор книги: Анджела Дрейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)

Стол был отполирован до зеркального блеска; столовые приборы эпохи короля Георга украшала монограмма.

Мать Чарльза настояла, чтобы Зоя и Чарльз заняли места хозяина и хозяйки на разных торцах стола. Она не скрывала, что хочет подготовить их к роли владельцев «Персиваля».

Зоя, тоненькая и элегантная, в черно-красном платье и серебряных украшениях, застенчиво улыбнулась жениху, отделенная от него несколькими футами красного дерева. Он поднял бокал и вернул ей улыбку, вспоминая события утра и предвкушая их скорое успешное завершение. Внезапно ему пришло в голову, что не следует налегать на кларет, поскольку к десерту должны были подать мускат, а потом портвейн. Было бы обидно оказаться в стельку пьяным, когда дойдет до дела.

Зоя неохотно ковыряла переваренную, безвкусную рыбу. Мать Чарльза гурманства не одобряла. Специально нанятая кухарка получила указание готовить «просто и без затей», то есть без всяких трав и чеснока. Края тюрбо завернулись; на гарнир не было даже кусочка лимона. Главным блюдом считалось традиционное английское жаркое – дикая утка с яблоками и жареной картошкой, которую заменяли чипсы из пакета.

Зоя сделала глоток вина и внезапно с тоской вспомнила об изысканной кухне Франсуа. При одном его имени у нее закружилась голова. Не думать о нем. Не сметь!

Она попыталась поймать взгляд Чарльза. Тот наклонился к соседке слева и жизнерадостно поглядывал то на ее костлявое лицо, то на низкое декольте.

Не сводя с него расширившихся глаз, она принялась твердить себе, что Чарльз – достойный, хороший человек. Затем аккуратно положила салфетку рядом с прибором, встала и обошла стол. Прикоснувшись губами к щеке Чарльза, она извинилась и ушла на кухню, где на куче старого тряпья дремал щенок.

Румяная кухарка, готовившая на десерт бисквит с хересом, улыбнулась и кивком указала на собаку.

– Славная малышка! Знаете, когда я разрезала птицу, мне пришлось ее выставить. Она хоть и мала, но знает, что такое жаркое!

Вдруг щенок проснулся, прыгнул на Зою и задел лапой ее ногу. Дорогие черные колготки тут же поехали. Затем собака захлопала ушами и расставила лапы с намерением облегчиться.

Зоя подхватила ее на руки, быстро вынесла в сад и поставила на землю. Та удивленно осмотрелась и пошла бродить между деревьями, моментально забыв о своей нужде. Зоя терпеливо ждала, глубоко вдыхая в себя влажный, пахнущий землей воздух. Она чувствовала себя так, словно вырвалась из клетки.

– Малышка! Малышка! – позвала Зоя щенка, когда требование природы наконец было удовлетворено.

Она взяла на руки теплое пушистое тельце и задумалась. Чарльз считал, что собаке нужно дать какое-нибудь благородное имя вроде Цирцеи или Миранды, но Зое так не казалось. Тогда какое? Она не знала. Похоже, в эту минуту она не смогла бы принять даже самое простое решение. Не то, что в тот момент, когда ответила согласием на предложение Чарльза выйти за него замуж.

Сердце щенка билось сильно и часто. Зоя испытала острый порыв нежности к маленькому созданию и вдруг с ужасом поняла, что изголодалась по любви. Что случилось сегодня утром? Она готова была отдаться Чарльзу и изменить единственному человеку на свете, которого любила.

Она снова положила щенка на подстилку у теплой печки и вернулась в чинную столовую. Там она легко прикоснулась к плечу Чарльза и осмотрела стол, ища взглядом опустевшие бокалы. Затем вернулась на свое место и улыбнулась соседям справа и слева.

Никто не заметил ее внутреннего смятения. Она умела носить маску.

Когда гости разъехались, Зоя поднялась к себе в комнату, умылась холодной водой и спустилась снова. Там было уже темно. Она ощупью пробралась в гостиную и обнаружила там Чарльза. Ее жених лежал на диване и тихо посапывал. Она осторожно положила руку на его лоб.

– Отвали! – сквозь сон пробормотал он, потом с трудом приоткрыл глаза и сокрушенно произнес: – Ни черта не выйдет, ангел. Утром, утром…

С души Зои свалилась гигантская тяжесть. Она снова прошла на кухню и улыбнулась при виде щенка, спавшего как младенец.

Ее взгляд упал на телефон для прислуги: серый аппарат с резким звонком и круглым диском. Она осторожно сняла трубку и с безудержно колотящимся сердцем начала медленно набирать знакомый номер. Когда послышались протяжные гудки, Зоя прижала руку к груди, пытаясь унять сердцебиение. Казалось, она переселилась в другое измерение. В параллельный мир.

– Да? – прозвучал в трубке знакомый голос.

Низкий, выразительный и очень, очень родной.

Франсуа… Зоя судорожно втянула в себя воздух. Горло перехватило так, что она не могла вымолвить ни звука. Он жив, он все там же, до него ничего не стоит добраться! Ей захотелось очертя голову понестись к нему, как несется по лесу обезумевшая лисица, почуявшая запах самца.

– Милая! – тут же догадался Франсуа. – Милая, это ты, правда? – Она проглотила комок в горле. Сердце превратилось в глыбу льда. – Зоя, послушай меня! Милая, все в порядке. Поговори со мной. Скажи что-нибудь. Пожалуйста!

– Я не должна была звонить, – пробормотала она.

Он заговорил по-французски:

– Не вешай трубку, Зоя. Подожди немного. Позволь мне поговорить с тобой! – Перед глазами Зои повисла серебряная пелена. Он больше не сердился. Он снова любил ее. Вернее, любил всегда. Она поняла это только теперь. Но было слишком поздно. – Можешь ничего не говорить, милая. Только послушай. Я был дураком и ужасно обидел тебя. Я сходил с ума от беспокойства, потому что ничего не знал о тебе.

– Да, – выдохнула Зоя.

Она испытывала то же самое.

– Думая о тебе, я мучился, как грешник в аду.

– Франсуа… – прошептала она.

Произносить его имя было так же сладко, как нежно ласкать ладонью его прекрасное лицо.

– Я сходил с ума, пытаясь придумать, как вернуть тебя… – Он сделал паузу. – Скажи что-нибудь, Зоя. Ради Бога!

– Я никогда не осуждала тебя, – с трудом вымолвила она.

– Я был вне себя, ослеплен гневом и набросился на тебя, потому что ты была рядом.

– Да.

– Ты прощаешь меня? Ты все еще любишь меня?

– Да. – Ох, как легко становится на душе, когда скажешь правду… – Конечно.

Он с трудом перевел дух.

– Тогда позволь мне приехать за тобою. Сию минуту. Скажи, где ты.

Зоя вздохнула.

– Зоя! – Внезапно его голос стал хриплым и настойчивым. – Не исчезай, я этого больше не вынесу.

Зоя отвела трубку от уха и уставилась на нее как на чудо. Связь между ней и Франсуа, когда-то жестоко прерванная, восстановилась.

Хватит с нее и этого.

– Зоя! Зоя! – умолял он.

Но что она могла сказать в ответ?..

– Есть что-то еще, верно? – У него всегда была поразительная интуиция. – Верно?!

– Да.

– Ты можешь рассказать мне все. Все, что угодно. Можешь…

– Нет, – тихо ответила она.

Из последних сил борясь с горем и чувствуя, что вонзает себе кинжал в сердце, Зоя медленно повесила трубку.

Глава 26

Чтобы добраться до обиталища профессора Пенроуза, расположенного в одном из самых дорогих и недоступных уголков Суррея, Марине пришлось ехать на метро, электричке и такси.

Эдвард Пенроуз жил в перестроенной ветряной мельнице, одиноко стоявшей на краю общественного выгона. А вдруг его не окажется дома, мрачно подумала Марина, вымотанная двухчасовой дорогой и возмущенная стоимостью такси от станции Редхилл.

Поднимаясь к мельнице, она пыталась представить себе, каким мог стать профессор Пенроуз за неполных тридцать лет, которые прошли с их последней встречи. Тогда он был высок ростом, громоздок, неуклюж и неряшлив. Его мешковатые костюмы имели такой вид, словно в них спали. Волосы у него были пышные и вечно взлохмаченные.

Он сам открыл дверь. Все такой же высокий и громоздкий. На нем были поношенные вельветовые штаны цвета лесной зелени, а седая грива напоминала щетку для чистки сковородок.

– Марина! Что, трудная выдалась поездка?

Он не был похож на ученого. Скорее на благородного отца из телесериала, с красивым лицом и серыми глазами, острыми как бритвы.

– Да, профессор Пенроуз. Неужели это так заметно?

– Заметно. Слушай, зови меня Тедди. Входи.

Марина огляделась. Светлый кирпич, каменные полы, прекрасные индийские ковры, кованые чугунные перила на винтовой каменной лестнице. И идеально круглые стены.

Пенроуз следил за ее реакцией.

– Мне хотелось чего-нибудь по-настоящему эксцентричного, – сказал он. – Вроде руин цитадели или башни, в которой зуб на зуб не попадает. Но Лиззи понравилось вот это.

– Лиззи? Ну да, твоей жене. – Марина смутно припомнила живую и веселую рыжеволосую женщину, шутки которой повторял весь психологический факультет. – Как она поживает?

– Умерла два года назад. Сердечный приступ.

– Извини.

– Наверно, не выдержала жизни со мной.

Не успела Марина расстегнуть плащ, как Пенроуз ловко снял его и положил на дубовую скамью.

Острые глаза одобрительно осмотрели ее, и Марина почувствовала себя польщенной. Она немного гордилась своими длинными ногами, стройной фигурой и пышными седыми волосами. Правильно она сделала, что надела выцветшие черные «ливайсы» образца восьмидесятых годов и прекрасно сохранившиеся высокие, черные сапоги, купленные на рождественской распродаже в шестьдесят третьем. Тогда они назывались «сапоги-чулки».

Смотри-ка, старушка, тебе еще доставляют удовольствие мужские взгляды. Даже взгляды такого насмешника, как Тедди Пенроуза.

Он провел ее в необычную полукруглую комнату, окрашенную в цвет биллиардного сукна. Все стены были увешаны картинами и рисунками. Прокладывая путь между кучами научных журналов, газет и открытых книг, Тедди в конце концов добрался до дивана. Между копиями статей из журнала «Нейчур» и воскресными приложениями уютно свернулся шоколадно-палевый сиамский кот.

Тедди поднял кота, видимо, с его законного места и осторожно поставил на ноги. Тот протестующе замяукал. Марина скромно села, окутавшись облаком красивых седых волос. Пенроуз на секунду вышел и вернулся с большим стаканом виски и бутылкой ледяной содовой. Именно это она и выбрала бы, если бы ее спросили. Но он не спрашивал.

Кот пытливо осмотрел Марину, приняв решение, забрался к ней на колени, дважды повернулся вокруг своей оси, улегся и замурлыкал.

– Э-э… ты не возражаешь? – забеспокоился Тедди.

– Ни капельки.

– Ну ладно, – сказал он без всяких околичностей. – Меня чрезвычайно заинтриговал твой телефонной звонок. Рассказывай об этой своей юной подруге с предчувствиями.

Марина приложилась к стакану, за неимением стола поставила его на пол, прижав к ножке дивана, и начала рассказ.

Она говорила очень четко, тщательно выбирая слова. Тедди Пенроуза следовало побаиваться. Еще тридцать лет назад о нем говорили как о будущем академике и уважительно прозвали «Башковитым Тедди». Его мозг мог потягаться с мощным компьютером, а интеллектуальный коэффициент достигал заоблачных высот. Этот человек не выносил дураков. Рассказывая Пенроузу о Зоиных мрачных предчувствиях, она ощущала, что тот впитывает каждое слово, взвешивает его, пробует на зуб, вычленяет смысл и ищет подходящую к данному случаю теорию.

Она закончила рассказ кратким изложением того, каким образом предчувствия Зои привели ее к разрыву с возлюбленным и бросили в объятия другого мужчины. По мнению Марины, абсолютно ей не подходящего, но имевшего серьезные намерения.

На несколько секунд Тедди Пенроуз погрузился в размышления.

– Ну, и в чем проблема, Марина? Каким образом я могу принять участие в твоем крестовом походе за спасение подруги от участи, которая хуже смерти?

– Не смейся!

– И не думаю. Неудачный брак – ад при жизни. Мой брак был счастливым. Это самая драгоценная вещь на свете.

– Лично мне, кажется, что эти предчувствия были посланы Зое, чтобы уберечь от ошибочного решения, которое она могла бы принять, – хмуро сказала Марина.

– Какого именно?

– Основанного на рационализме и здравом смысле. Зоя – образованная женщина. Она говорит на нескольких языках, знает, как обращаться с трудными детьми, и очень предана своей работе.

– То есть нормальная женщина с уравновешенной психикой?

– Да. Но временами какая-то странная сила заставляет ее терять над собой контроль.

Марина подняла глаза и увидела, что Тедди смотрит на нее с насмешливым любопытством. Черт ее дернул ляпнуть про «странную силу» человеку, который имеет дело лишь с «твердыми фактами»!

– Ты думаешь, что если этой молодой женщине помочь понять природу предзнания и рассказать об опыте других, это позволит ей относиться к своему дару более беспристрастно?

– Да!

– То есть она возьмет верх над своим даром, а не он над ней?

– Именно.

– Не смотри на меня с таким изумлением, – поддразнил он, притворяясь обиженным. – Я что, по-твоему, не человек? Если я ученый-экспериментатор, это еще не значит, что меня не интересуют человеческие чувства и мотивации!

– Так ты можешь помочь, Тедди?

Он потянулся за блокнотом и карандашом.

– Давай рассмотрим факты. Во-первых, биографические данные: возраст твоей подруги, ее происхождение, родители, воспитание.

Марина рассказала ему все, что знала.

Тедди исправно стенографировал, хотя Марина сомневалась, что кто-нибудь на свете, включая и его самого, сможет разобрать эти закорючки.

– Отлично, – наконец сказал он. – Значит, единственный ребенок в семье. Отец умер еще до того, как она успела его узнать. И тесная близость с матерью.

– У меня такое впечатление, что здесь ребенок больше заботился о матери. Нечто вроде перемены ролей.

– Угу… И мать была очень суеверна?

– По-видимому. В детстве Зое не позволяли носить зеленое. Ей твердили, что нельзя ходить под лестницами или смотреть в разбитое зеркало. А, сороки! По словам Зои, стоило ей или ее матери увидеть сороку, как поднимался страшный переполох. Ты же помнишь старую поговорку про сорок: «Одна к печали, две к радости»…

Он кивнул и вздохнул.

– И одинокую сороку увидела ее мать перед своей трагической гибелью?

– Да. Для ее матери это было ужасным предзнаменованием.

– Согласен. А для Зои катастрофа стала подтверждением, что в суевериях матери есть зерно истины.

– Я пришла к такому же выводу.

– Угу. Ты говоришь, что мать Зои интересовалась ясновидением и предсказаниями судьбы?

– Мне кажется, это было чем-то большим, чем простой интерес. Скорее пунктиком. Навязчивой идеей.

– Возможно, одержимостью.

Тедди полюбовался своими записями и пару из них обвел кружком.

Марина сделала еще глоток виски. Тем временем мозг Пенроуза обрабатывал введенную в него информации. Наконец Тедди сказал:

– Я выспрашивал у тебя все эти подробности, потому что в ходе исследований открыл существование сильной связи между переживаниями раннего детства – особенно такого, как у Зои, – и наличием экстрасенсорных способностей.

– И к каким же выводам ты пришел?

– К выводам… – задумчиво повторил Тедди Пенроуз и бросил на нее острый взгляд. – Ты сама знаешь, какие ловушки таит в себе работа. В других областях науки труднее всего создать теорию, которая объясняет явления. В области же паранормального установить истину не легче, чем выжать воду из камня. А что такое выводы без фактов? Всего лишь подозрения.

Она засмеялась.

– Извини. Тогда поделись своими подозрениями.

– Тебе нужно прочитать мою книгу, – с усмешкой сказал он. – Я изрядно попотел, стараясь потрафить вкусам толпы и в то же время не оскорбить нашу дотошную научную братию.

– Ах, вот оно что! – воскликнула Марина. – Бестселлер ты написал, а реальных доказательств так и не нашел? И никаких выводов не сделал?

– Я не так прост, Марина. Читай между строк.

– Не беспокойся, прочитаю. И не побоюсь высказать свое мнение.

Его глаза лукаво сверкнули, а затем вновь стали серьезными.

– Вот что я тебе скажу. Я взял пространные интервью у сотни с лишним нормальных людей, которые считают, что обладают даром телепатии и предсказания, и заставил их ответить на кучу вопросов, касавшихся их опыта в области сверхчувственного восприятия. Чтение получилось – пальчики оближешь!

– Но все это не больше, чем анекдот, верно? Личный опыт людей, склонных афишировать себя. Демонстративных личностей.

– Вижу, ты не забыла нашу старую терминологию. Конечно, все это так. Но я не только лез к людям в душу. Все они прошли проверку в лабораторных условиях, в присутствии свидетелей. Никакого шарлатанства. Никаких фокусов.

– И какие тесты ты применял?

– Самые простые. Сложное оборудование не дает нужных результатов. Мы основывались на наблюдении за поведением человека. Ты могла бы и сама догадаться. «Орел или решка», определение последовательности пяти карт и так далее.

– А потом сравнивали результаты с теми, которые следовали из теории вероятностей?

– Именно.

– Ну же, не томи!

– Увы, в лабораторных условиях результаты были получены отрицательные. Многие из моих подопечных демонстрировали значительные экстрасенсорные способности, но в ходе эксперимента точность их прогнозов не превышала вероятности простого совпадения.

– То есть твоя статистика доказывает, что никакого экстрасенсорного дара не существует?

– Вовсе нет. У меня с самого начала не было предвзятого мнения, нет его и теперь. Я не сумел подтвердить эту гипотезу, но не сумел и опровергнуть. В подавляющем большинстве мои подопечные были людьми искренними и заслуживали полного доверия.

– Но ведь бросание монеты и карточные фокусы совсем не то, что предсказание таких жизненно важных событий, как смерть или катастрофа, верно?

Тедди Пенроуз кивнул.

– Боюсь, что так. Кроме экспериментов я занимался сбором данных о документально зарегистрированных подтвердившихся предсказаниях. Есть пара впечатляющих примеров. В 1966 году женщина из Кента увидела во сне катастрофу в валлийском шахтерском поселке Эйберфан. Сон был очень четкий. Она видела стремительно обрушивающийся террикон и испуганного ребенка у подножия холма. Видела спасательные операции. Две подруги подтвердили, что она рассказала им этот сон за четыре дня до катастрофы.

У Марины мурашки побежали по коже.

– Сама видишь, я не скептик. Однако, к несчастью, такие ясные и подтвержденные случаи очень редки. Так что делать выводы трудно.

– Значит, ты потратил два года на тщательное исследование, которое не дало результатов? – грустно улыбнулась Марина.

– Как и большинство ученых. Но я надеялся на лучшее. Между нами говоря, я побоялся лезть в драку. Слишком мало данных.

– Так ты действительно разгадал тайны сознания?

Он сверкнул глазами:

– Может, и нет. Зато написал книгу, которая вызвала настоящий бум!

– Значит, я просто отняла у тебя время? – спросила Марина.

Он погрозил ей пальцем.

– Я еще не закончил! Попутно я многое узнал о людях. В частности, то, каким образом личность человека влияет на его способность к телепатии и ясновидению.

– И каким же?

– У нормальных здоровых людей несомненный экстрасенсорный дар встречается намного чаще, чем у людей с искаженной психикой. Эти последние склонны делать экстравагантные заявления только для того, чтобы привлечь к себе внимание.

– Понимаю… – Марине вспомнилось, как Зоя при их первой встрече боялась, что ее сочтут сумасшедшей. – Я бы отнесла Зою к первым. Она очень чувствительна, но отнюдь не невротичка.

Тедди встал, потянулся, раскинул в стороны руки, напоминавшие медвежьи лапы, и неожиданно сказал:

– На мой взгляд, случай с Зоей – типичный пример сверхчувственного восприятия.

– Это очень важно, Тедди. А если она экстрасенс и этот дар осложняет ей жизнь, то что ей с ним делать? Ничего?

Пенроуз пожал плечами:

– Я могу посоветовать только одно: пусть заглянет в себя. Вспомнит свое прошлое, детство. Ключ находится там.

– Ключ от мистических тайн ее психики? – иронически спросила Марина.

Тедди захохотал:

– Нет, всего лишь от тайны ее дара! Ладно, с этим покончили. Теперь давай поговорим о тебе. Ужинать останешься?

– Спасибо, это очень мило с твоей стороны. Но у меня дома собака.

Он улыбнулся:

– Тогда в другой раз?

– Да.

Она хотела встать, но взгляд Пенроуза пригвоздил ее к месту.

– Насколько я помню, ты бросила научную работу?

– Ушла из университета с позором, поджав хвост.

– С позором? Ты? Не помню…

– Я была незаметной аспиранткой, а ты – исполняющим обязанности профессора. Сколько тебе тогда было? Двадцать восемь? Двадцать девять? Где уж восходящим звездам помнить сереньких мышек!

– Что случилось?

– Я сделала классическую ошибку начинающего ученого. Слишком увлеклась своим предметом. Я изучала паранормальное. Ясновидение, телепатию…

Пенроуз фыркнул:

– Она будет мне рассказывать!

– Но вместо того чтобы ограничиться исследованиями, я сама стала практиковать. И достигла неплохих результатов. Я видела картины будущего. Кристально четко.

– И что потом?

– Мою работу перестали финансировать. Колин – ты помнишь моего мужа? – страшно разозлился. Я потеряла свой дар и оказалась никому не нужной.

– И что ты сделала?

– Стала домашней хозяйкой и нарожала детей.

– Занятие достойное.

– Да. Честно говоря, это мне помогло. Я воспитала двоих хороших ребятишек.

– А дальше? – мягко спросил он.

Внезапно ее прорвало:

– Я ненавидела научную работу! Всю эту рутину и постоянные самоограничения! Необходимость выдвигать гипотезы, а потом подтверждать или опровергать их! Университет был для меня клеткой. А я хотела летать. Мечтать. Писать книги.

– Так в чем же дело? Ты действительно могла бы стать поэтом или прозаиком.

– Нет, мне не хватило бы усидчивости. Я никогда не могла долго заниматься одним и тем же. Использовать себя, как выражался Колин. И не могу до сих пор.

– Я помню твоего Колина. Заведующий лабораторией, верно? Старший преподаватель. Читает курс психологии. – Вдруг он запнулся. – О Господи! Но ведь вы же развелись, верно?

– Верно.

– Точно. Холодный и циничный тип. Но зато яркий. Ум как шпага, ледяные голубые глаза. Одного их взгляда было достаточно, чтобы у каждой женщины на факультете задрожали колени.

Марина слегка поморщилась:

– Все так.

– Но ученый он хороший.

– Точно, – вздохнула она.

От дальнейших комментариев Тедди Пенроуз воздержался. Он поскреб подбородок и сказал:

– Слушай-ка, а у вас с Зоей что-то общее.

– Ты прав.

Марина подняла глаза.

Она не ожидала от него такой проницательности.

– Вы обе считаете, что дар экстрасенса испортил вам жизнь. С той разницей, что ты не отрекалась от него.

– Наоборот. Была одержима им. Какое-то время. Впрочем, как и Зоя.

– Одержима, – задумчиво повторил он.

– Захвачена картинами тайной жизни других людей, – пояснила она. – Наверно, твои подопытные кролики говорили то же самое.

– О да, – согласился он. – И что было дальше?

– Со мной? Просто картины перестали приходить.

– Обычный случай. Со многими из моих подопечных было то же самое.

– Я была «одержима» недолго и не так уж сильно. Но подкосило меня вовсе не это.

– Ага… А не скажешь, что?

– Не сегодня, – сказала она и кокетливо улыбнулась.

Тедди хмыкнул, а затем удивил ее, протянув руку и быстро погладив по щеке. И тут Марина увидела, какой он грустный и одинокий.

– Я бы с удовольствием осталась, – быстро сказала она. – Но собака с утра сидит одна.

– Значит, твоей жизнью правит собака?

– О да. Я ужасно глупая женщина.

– И ужасно честная.

Тедди Пенроуз проводил ее до станции и вручил экземпляр своей книги.

– Чтобы к нашей следующей встрече все было прочитано. От корки до корки.