Текст книги "ЮнМи. Сны о чём-то лучшем 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Лукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц)

– Эми Макдональд! – радостно воскликнул Кори, тоже подхватывая гитару. – Боже, её песни знают даже в Корее!

Ё-моё, думал Юркин, чудом не сбиваясь с ритма после первого куплета. А я-то ведь чуть не объявил эту песню своей. Вот был бы позор на весь американский флот. Но кто же знал, что Эми есть в этом мире и что она поёт те же песни, что и в моём. А просто надо было раньше поинтересоваться. Не пришлось бы краснеть.

And you're singing the songs,

Thinking this is the life.

And you wake up in the morning

And your head feels twice the size.

Where you gonna go? Where you gonna go?

Where you gonna sleep tonight?

* * *

И ты поешь песни,

Думая, что это и есть жизнь,

И просыпаешься утром с тяжёлой головой.

Куда ты пойдёшь? Куда ты пойдёшь?

Где ты заснёшь сегодня ночью?

Заглянувший в конференц-зал президент СанХён только головой покачал, глядя на то, как ЮнМи, аккомпанируя себе на гитаре, поёт какую-то энергичную английскую песню, а вокруг неё сразу несколько членов команды не менее азартно подыгрывают ей на таких же акустических гитарах. Вот же неугомонная. Дай ей волю – она и этот авианосец захватит и сама себя капитаном объявит. И никто даже не пикнет против. Возьмут гитары и устроят всей командой джем-сейшн на палубе.

Amy Macdonald – This is the Life

https://www.youtube.com/watch?v=tQ0xDbGxzlI

Одной песней, естественно, не ограничились. В перерывах ЮнМи трижды пыталась дозвониться до СунОк и у неё ни разу не получилось. Гудки шли, но сестра не отвечала. То же самое было и с ЁнЭ. Хм! Всего полчаса назад СунОк прислала фотку, на которой они с ЁнЭ стоят на палубе авианосца. А теперь не отвечают. Не слышат, что ли? Это куда же их занесло? В какую-нибудь аппаратную, агрегатную, или что тут на корабле ещё есть, где всё шумит, рычит и настолько шумно работает, что даже не расслышать лежащий в сумочке телефон?

ЮнМи подняла взгляд и вдруг увидела нечто такое, что сразу начисто вышибло из её головы мысли о сестре. Она потрясла головой, потом зажмурилась, снова посмотрела. Ну вот, ничего нет, неужели показалось?

– Коди, – обратилась она к морячку, – а у вас на корабле чёрные кошки есть?

– Чёрные? – оглянулся тот, прекратив играть. – Да у нас никаких нет. С некоторых пор животных на корабле держать запрещено. Многим это не по нраву, но таков закон. А в чём дело?

– Да просто интересно. У меня дома чёрная кошка живёт, вот и спросила, – ну не говорить же ему, что вот там за дверью только что сидела чёрная кошка, ужасно похожая на Мульчу.

Она вновь нажала вызов, и на этот раз услышала: "Абонент недоступен или находится вне зоны действия сети".

Ну точно куда-то не туда забрели. Может быть стальные переборки экранируют сигнал? А если сабониму позвонить?

СанХён ответил сразу. Правда, разговаривать не стал. Буркнул только "Я занят. Перезвони через полчаса" и отключился.

Ну ладно, решила ЮнМи, подождём. Однако сердце было не на месте. Она подошла к двери и выглянула в коридор. Посмотрела влево – ничего. Затем вправо… Опять! Сидит метрах в десяти чёрная кошка с зелёными глазами. Ну Мульча и Мульча, один в один. И смотрит, главное, так как-то… Требовательно, что ли. Увидев, что её заметили, кошка, мягко ступая, скрылась за поворотом, только хвост мелькнул.

– Что там, Юунми? – спросил подошедший Коди, забавно выговаривая её имя.

– До сестры не могу дозвониться. Телефон не отвечает. И кошка ещё эта…

– Ты опять про кошку?

– Можешь мне не верить, но только что вон там сидела чёрная кошка. Увидела меня и ушла.

Некоторое время Коди изучающе смотрел на ЮнМи, подозревая, очевидно, что его разыгрывают. Наконец, сказал:

– Пошли проверим. Если в самом деле на корабль кто-то протащил животину, придётся её отлавливать.

Они дошли до поворота, переглянулись и одновременно шагнули вперёд.

Кошка сидела на верхней ступеньке ведущей вниз лестницы (или трапа?). Сидела и смотрела на ЮнМи. Словно знала, что та обязательно покажется.

– И в самом деле кошка, – пробормотал Коди, а когда та, нарочито неторопливо переступая со ступеньки на ступеньку, скрылась внизу, добавил: – У меня такое впечатление, что она нас заманивает.

– Или хочет, чтобы мы пошли вслед за ней, – сказала ЮнМи.

– Так чего же мы ждём?

Это было уже даже не забавно. Хотя в другое время и в другом месте ЮнМи, пожалуй, отнеслась бы к этому, как к приключению. Кошка действительно ждала их у каждого поворота или трапа, явно для того, чтобы они не потеряли её из виду и не гадали, куда она делась. Она вела их, словно гид. Коди тихонько чертыхался. Один раз он спросил у попавшегося навстречу матроса, не проходил ли тот мимо чёрной кошки, на что матрос только многозначительно покрутил пальцем у виска. А ЮнМи всё сильнее убеждалась, что такое странное поведение этой вроде-бы-Мульчи совсем неспроста. И что оно связано как-то с молчанием СунОк и ЁнЭ.

Они шли, и шли, и шли. Вниз больше не спускались, но хватало и обычных поворотов. Авианосец внутри представлялся ещё более огромным, чем при взгляде снаружи. Предложи сейчас ЮнМи выбраться отсюда самостоятельно – заплутает и выхода не отыщет.

– Это трюмная палуба, – почему-то вполголоса пояснил Коди. – Но если киса пойдёт дальше, мы её не поймаем.

– Почему?

– Там реакторный отсек начинается. Туда допуск нужен. У меня его нет. У тебя – тем более.

Кошка дальше не пошла. Остановилась в боковом тупике напротив одной из закрытых дверей и уселась, глядя на приближающихся преследователей.

– Ага! – обрадовался Коди. – Попалась! Ей отсюда некуда деться.

Кошка посмотрела на него так, как мудрые спокойные люди смотрят на суетливых недоумков и, мягко отпрыгнув в сторону… исчезла.

– Куда? – растерянно завопил Коди, вертясь вокруг себя в тщетных попытках разглядеть убегающую кошку. – Держи её! Где она? Да это не кошка, это сам дьявол! Как она смогла убежать?

Юна же стояла около последней двери и прислушивалась к чему-то.

– Тихо! – сказала она повелительно. – Коди, не ори! Послушай. Мне кажется, или там вправду кто-то стучит?

Петти-офицер – или как там его – замолчал, прислушиваясь.

– Точно, – согласился он секунд десять спустя. – Кто-то стучит. Не хочешь ли ты сказать?..

Он не договорил, но и так всё было понятно. Кошка привела их сюда неспроста. Привела и сбежала… или растворилась.

– Разве бывают такие кошки? – почти шёпотом спросил Коди, поблёскивая глазами в полумраке.

– А у вас на авианосце привидения не водятся? – ещё более таинственным шёпотом спросила в ответ ЮнМи.

– Похоже, теперь уже водятся, – ухмыльнулся Коди. – Класс! Парням расскажу – не поверят.

Он подёргал ручку двери, нажал пару раз, просто для пущей уверенности. Дверь была закрыта на ключ. Массивная такая дверь, надёжная, как практически всё на корабле. ЮнМи постучала кулаком – получилось плохо.

– Погоди-ка, – отодвинул её Коди. Он вытащил из кармана небольшой складной нож и постучал им по стальному косяку. Очень требовательно и звонко. Затем приложил ухо к двери и прислушался. ЮнМи сделала то же самое. И ей показалось, что она явственно расслышала крик на корейском: "Тупда-а! Нугана-а! Уринын ёги иссыпнида!" (Помогите! Кто-нибудь! Мы здесь!)

А затем почти отчётливо: Хе-е-елп!!!

– На помощь кто-то зовёт, – озвучил очевидное Коди.

– Это СунОк, – уже почти не сомневалась ЮнМи. – Сестра моя. Её голос. И ЁнЭ, кажется, тоже там. Мой менеджер. Но как они туда попали?

Пребывать в растерянности петти-офицер Коди Маклэйн, видимо, не умел. Ну понятно – других ведь не берут в космо… в моряки.

– Так как ключа у меня нет, будем вызывать помощь, – объявил он. – Полагаю, ещё минут десять твои девушки там потерпят.

* * *

Едва только дежурный офицер провернул в замке ключ и отворил тяжеленную дверь, в коридор буквально вывалились обе потеряшки. Но, боже, в каком они были виде! Мало того, что растрёпанные и уже почти без макияжа, так у Ёнэ был почти оторван правый рукав на блейзере, а СунОк щеголяла опухшим глазом и приличным синяком на пол-лица. И непонятно, кого больше подобная картина шокировала – Юну или обоих офицеров.

– Юна… ЮнМи-сии… Это был какой-то ужас!.. Мы думали, что никогда отсюда не выберемся!.. – наперебой загомонили девушки. – А он… А мы… И дверь ещё не открывается… Как здорово, что вы нас нашли!..

– Так, тихо! – скомандовала ЮнМи. – Не все вместе. И для начала – с вами всё в порядке? Ну, не считая вот этого? – она показала на синяк и рукав.

– Всё в порядке! Но этот гад наши сумочки забрал! Там, правда, кроме косметики и телефонов ничего не было, но всё равно…

– Кто забрал? Какой гад?

– Ну этот… Вегугин американский.

– Что они говорят? – обратился к ЮнМи дежурный офицер, до этого терпеливо пережидавший всплеск женских эмоций.

– Они рассказывают о том, что с ними случилось, разумеется… Офицер, давайте сначала уведём девушек в какое-нибудь более подходящее место. Там и поговорим. Вы же видите, что у них с одеждой. Да и медик не помешает.

– Предлагаю тогда подняться наверх. Тут и в самом деле несколько неуютно. А что вы хотите – здесь вокруг одни складские боксы и продовольственные кладовые.

– Нет, – решительно воспротивилась ЮнМи. – Никуда мы не пойдём. Не надо, чтобы все увидели это безобразие. Есть здесь где-нибудь поблизости подходящее помещение? Есть? Ну и прекрасно. И врач пусть туда же приходит.

– Юна, но почему? – возмутилась СунОк, прижимая ладошку к пострадавшей щеке.

– Потому, – отрезала ЮнМи. – Сначала надо разобраться во всём, а уж потом… Потом начальство решит, что делать. А если сейчас вас на палубу вывести вот в таком виде – представляешь, что там начнётся? Ты точно хочешь, чтобы сегодняшний праздник увенчался скандалом? И самое главное – ты представляешь, что после всего этого будут о вас обеих говорить. Там такого накрутят – за всю жизнь не отмоетесь. Потому что виноватыми в любом случае объявят именно вас.

– А, ну да, – сдулась сеструха. – Об этом я не подумала.

Врач появилась буквально через пару минут. И пока она осторожно обрабатывала ссадину на лице у СунОк и сразу несколько глубоких царапин на руке у ЁнЭ, дежурный офицер с помощью ЮнМи пытался разобраться в том, что же всё-таки произошло.

– Так, девушки, постарайтесь вспомнить, как он выглядел? Может быть, он вам какое-нибудь имя называл?

– Он про Дэниэла говорил.

– Что за Дэниэл?

– Один из ваших уоррент-офицеров. Мы с ним вчера познакомились на Башне, они туда на экскурсию приходили. Вот этот… и сказал, что отведёт нас к нему.

– А фамилию этого Дэниэла вы знаете?

– Нет, – повесила голову ЁнЭ.

– Девчонки, – очень серьёзно спросила ЮнМи. – Вы правда такие дуры или прикидываетесь?

– Понимаешь, Юна, всё как-то так быстро получилось и… весело как-то, – принялась рассказывать СунОк. – Все улыбаются, все вокруг такие приветливые. И этот шуточками так и сыпал, так и сыпал, я, правда, и половины не понимала, он же по-английски говорил. Ну, идём, болтаем, смеёмся, моряки везде ходят, людей полно, чего бояться-то? А он, когда сюда пришли, вдруг в дверь затолкал и… полез, в общем. Мы даже не поняли сначала, так всё неожиданно получилось. Словно кошмар какой-то. Я даже не поняла, как мы от него отбились. Потом – раз и он дверь снаружи закрыл. У меня в голову шумит, он мне со всей силы заехал… У ЁнЭ рукав оторван. И главное, он наши сумочки с телефонами успел прихватить. Мы сначала думали, что он вскоре вернётся, и пытались как-то дверь заклинить, чтобы его не впустить, но ничего не получилось. А потом уже принялись кричать и стучать. Долго стучали… А как вы нас нашли?

– Вот так и нашли, – сказала ЮнМи, коротко переглянувшись с сидевшим тут же Коди, не сообразив что тот по-корейски не понимает. – По запаху. Здесь такими духами только от вас пахнет.

– Серьёзно? – вытаращила единственный уцелевший глаз СунОк.

– Я тебе потом расскажу, – вздохнула ЮнМи. – Ну ладно, главное, что всё хорошо… почти хорошо кончилось. Теперь нам бы как-нибудь незаметно с этого гостеприимного корабля на берег попасть.

– То есть, вы точно никаких претензий выдвигать не будете? – в который раз уточнил дежурный офицер.

– По-хорошему, конечно, надо бы, но рассудите сами, чего мы этим добьёмся? – спросила Юна, глядя на поникших девиц. – Компенсации от вашего флота? Никакой скандал не стоит подобной компенсации. А ещё будет долгое разбирательство, судебные заседания, журналисты, интервью, смакование подробностей, шум на весь мир… Нет-нет-нет. А этого гада вы лучше сами найдите и накажите. Это в ваших же интересах.

– Как же мы его найдём, если мы не знаем, кто он такой? У нас в экипаже почти шесть тысяч человек. Даже если отсеять всех, у кого звание выше чиф-петти-офицера и всех летунов, всё равно останется несколько тысяч.

– Погодите! – встрепенулась СунОк. Ну надо же, то по-английски ни бум-бум, а то сразу всё поняла. – Юна, я же тебе фотку отправила, мы там с ЁнЭ на палубе стоим. А он как раз после этого к нам и подошёл.

Юна тотчас уткнулась в телефон.

– Есть! Попался, голубчик! Если это, конечно, он. Ну-ка, взгляните.

– Вроде, он, – пожали плечами обе. – Вроде, похож. Обычный вегугин… Жаль, что лица почти не видно. А других фоток нет?

– А других вы мне не выслали, – язвительно ответила ЮнМи.

– Коди, ну-ка взгляни. Не узнаёшь?

– Это Алан Свенсон, сэр, – безошибочно определил тот. – Матрос интендантской службы.

– Почему я его не знаю?

– Так он из этих, из провинившися, которых мы с Окинавы забрали. Тот ещё прохиндей. Так что я не удивлён.

Дежурный офицер вздохнул:

– И хотел бы я сказать, что этот негодяй не наш, но не могу. Но вы не переживайте, девушки, он своё получит. Я вам гарантирую.

– Он, кстати, с теми придурками, общался, – уточнил Коди. – Ну которые на кислоте спалились.*

Дежурный офицер повернулся к девушкам:

– Вы не обратили внимание, он адекватный был? Я имею в виду алкоголь там, наркотики…

– Он очень весёлый был, – припомнила СунОк. – Похохатывал постоянно не пойми над чем. Но соджу, то есть алкоголем от него не пахло.

– Разберёмся, – многообещающе заключил дежурный офицер. – Ещё раз от имени всего экипажа прощу прощения за этот весьма досадный и печальный инцидент.

– Да мы всё понимаем, – за всех ответила ЮнМи. – От идиотов никто не застрахован. Придурки, они такие – могут встретиться где угодно.

Когда их вели какими-то пустынными переходами к катеру, Коди тихонько поинтересовался у ЮнМи:

– Так, говоришь, у тебя дома чёрная кошка живёт?

ЮнМи молча кивнула, подтверждая.

– Береги её, Юунми.

*(В нашей реальности инцидент с ЛСД на авианосце произошёл в 2018 году. Под следствие попало 15 матросов. Самое неприятное в этой истории заключалось в том, то, что наркопритон функционировал внутри команды отвечавшей за обслуживание ядерной установки корабля и некоторые из замешанных в употреблении и распространении ЛСД непосредственно занимались ее обслуживанием. Прим. автора).

* * *

Отвалив от нависающего борта авианосца, катер заложил крутой вираж и направился к дальнему пирсу. Серёга, только что по телефону в самых общих словах отчитавшийся СанХёну о происшедшем, оглянулся на покинутый корабль и, отыскав взглядом среди нескольких провожающих Коди, помахал ему обеими руками. Тот ответил тем же. После совместного приключения по поиску двух бестолковок, у Серёги было такое чувство, что он знаком с Коди много лет.

– Мне бы такую жену, и я был бы счастлив всю жизнь, – сказал тот, прощаясь. – Где вас таких делают, Юунми?

– Ищи, Коди, – ответил ему Серёга. – Ищи и обязательно найдёшь. Хороших девушек на свете много.

При взгляде со стороны на стальную громадину авианосца ему в который уже раз пришло в голову, что если вдруг начнётся война, то и обходительные старшие офицеры и тот же рубаха-парень Коди без раздумий будут отдавать жёсткие приказы, нажимать во время боя на гашетки и заправлять топливом и боекомплектом самолёты, вылетающие для того, чтобы убивать тех, кого он вопреки всем божественным пертурбациям считает соотечественниками. И ничего с этим не поделаешь. Это жизнь, Серый, this is the life. Ведь и ты в той же ситуации, услышав, например, о том, что наши потопили вражеский авианосец, будешь не горевать, а откровенно радоваться, даже зная, что на этом корабле служил твой хороший знакомый Коди Маклэйн. Это всего лишь жизнь, какой бы поганой она порой ни была. Остаётся только надеяться, что до войны – хотя бы в ближайшие годы – дело не дойдёт.

Две понурые страдалицы, укрытые пледами, прижавшись друг к другу, сидели в кабине катера. Притихшие, скукожившиеся, переживающие задним числом свой чудом не свершившийся позор.

– Как вы? – поинтересовался Серёга, усаживаясь рядом.

ЁнЭ неопределённо пожала плечами и ничего не ответила.

– Юна, они же не все такие, правда? – жалобно вопросила СунОк, которая сегодня получила ошеломляющий удар по своей наивной вере во всеобщую доброту могучих союзников.

– Да конечно, не все. Я же говорю: на идиотов в любой стране нарваться можно.

Серёга вспомнил свой опыт встречи с неадекватными американскими военными, когда от изнасилования его спасло только своевременное вмешательство ДжуВона, хотел было рассказать об этом девушкам, но, поразмыслив, от этой идеи благоразумно отказался. Не стоит ворошить прошлое. Тут и настоящее-то не слишком радует.

Катер ювелирно притёрся к причалу, и девушки с помощью матроса выбрались на пирс. Синяк на лице у СунОн не могли скрыть даже большие тёмные очки, одолженные у Коди.

А праздник всё ещё продолжался. На набережной шумел народ, и где-то вдалеке едва слышно звучал новый, и уже слегка набивший оскомину марш.

* * *

– Ёбосеё, Зверёныш, как ты там? Почему звонишь? Что-то случилось?

– Всё нормально, ДжуВон-оппа. Просто решила поболтать с хорошим человеком. Можно сказать, соскучилась.

– Приятно слышать. Как праздник?

– Прекрасно. Все в восторге. СунОк тебе привет передаёт.

– Взаимно. Смотрели по ТВ репортаж. Слушали твой марш. Ну что… Здесь тоже все в восторге. Ты молодец!

– Я знаю… Погоди! Что это у тебя за звуки на заднем фоне? Стрельба, взрывы, крики… Вы там воюете с кем-то?

– А ты как думала. Мы же в армии, и у нас тут война в самом разгаре. С утра держим оборону.

– Ты меня пугаешь. На нас северяне, что ли, напали?

– Почему северяне? Южане. Южные гоблины обошли наши укрепления с флангов, но мы не сдаёмся…

– ДжуВон, ты придурок! Я подумала, что у вас там настоящая война… Приеду, убью!

– Аха-ха-ха!

* * *

Исправительное учреждение «Анян»

С разрешения охранницы ЮнМи на обеде подсаживается к столику, за которым сидит недавно выпущенная из карцера ШиХва.

– Привет. И не пугайся. У меня для тебя хорошие новости.

В глазах у карманницы тотчас вскипают слёзы.

– Не реви. Всё нормально. Уже всё нормально. Жива твоя СоЮн и здорова. Скоро, наверное, на свидание придёт. Вот с хальмони похуже. Она в больницу попала с сердечным приступом. Но, вроде бы, без особых последствий.

– А почему она не приходила? Почему не звонила?

– Почему-почему… Потому. Там такая дурь случилась, что нарочно не придумаешь. Вот зря ты не сказала мне, что твои родители наркоманы.

– Я думала, они уже вылечились.

– Такие от этого не вылечиваются. Знаешь, что они удумали. Они выкрали твою сестру, отобрали телефон, заперли её в подвале где-то на окраине и потребовали от бабушки выкуп. За свою дочь, представляешь! На дозу им не хватало. Теперь сядут и надолго. Может быть, на всю оставшуюся жизнь.

ШиХва пытается осмыслить полученную информацию, застывает на какое-то время, затем решительно мотает головой:

– Ну так им и надо. Ничуть мне их не жалко. Они нас никогда не любили. А за сестрёнку я бы их сама… Спасибо, Юна. Я так тебе благодарна! Проси чего хочешь, всё для тебя сделаю… Правда, честно говоря, я ничего и не могу. У меня даже денег почти нет.

– Я разве что-то говорила о деньгах, дурочка. Но у меня к тебе есть пара вопросов. Скажи, ты петь и танцевать умеешь?

(스물여섯번째꿈) Сон двадцать шестой. Лишний вес

Исправительное учреждение «Анян». Вечер

ДжиУ подходит к кровати, на которой ЮнМи, сидя рядом с ДаЕн, учит её правильному произношению самых ходовых фраз на английском. Дело движется с трудом.

– Ну-ка, крохотуля, сбрызни отсюдова, – командует ДжиУ. – У меня дело к нашей звезде и оно не для чужих ушей.

– Пусть сидит, – ЮнМи придерживает дёрнувшуюся уйти ДаЕн. – Она нам не помешает.

– У вас с ней что, розовая любовь? – ухмыляется ДжиУ.

– Фиолетовая, – хмуро поправляет ЮнМи. – Очень страстная и прекрасная. Говори, чего надо. Впрочем, я и так знаю.

– Да неужто? Ну попробуй, угадай.

– Ты хочешь, чтобы я поговорила с НаБом-сии насчёт того, чтобы тебя зачислили в мою танцевальную группу.

ДжиУ слегка меняется в лице.

– Ты мудан?

"Главное, что не мудак", – усмехается про себя Серёга, а вслух говорит, вспомнив эпизод одного приснившегося разговора:

– Меньше надо во сне разговаривать.

– А-а-а, – понимающе тянет ДжиУ, поверившая было в сверхестественное. – Так это… Попросишь? Я хорошо танцую. Нигде, правда, не училась. Так, дома под магнитофон ногами дрыгала, ну и на дискотеках зажигала. Подружки говорили, что у меня неплохо получалось.

– Хорошо, я спрошу у начальницы, – соглашается ЮнМи. – Я, честно говоря, и сама хотела тебе предложить. У нас как раз в группе участниц не хватает.

– Хульюман! – обрадовалась ДжиУ, и её корейское "Отлично!" прозвучало для Юркина почти как ругательство. – Ну тогда не буду вам мешать.

Но, уходя, не удержалась и всё-таки съязвила напоследок:

– Цветочки-голубочки. Ха-ха!

– ЮнМи-я-а, зачем ты согласилась? – зашептала ДаЕн прямо в ухо. – Как она будет танцевать, она же толстая.

– Она не толстая, а плотная. Она ведь не виновата, что мама её такой вот родила. А ты думаешь, что хорошо танцевать могут только худые?

– Стройные, – поправила ДаЕн. – Все айдолы очень стройные. А такая бочка, как ДжиУ айдолом никогда не станет, пусть она даже танцевать будет лучше всех.

– Ты не права, ДаЕн-ян. Бывают и толстые айдолы и коротконогие и слишком жопастые, извини за выражение. Дело ведь не только во внешнем виде, но и в том, как человек себя ведёт, как двигается… Как себя зрителям преподносит. На иного посмотришь – ну ни рожи ни кожи, а он настолько в своей неотразимости и в своём таланте уверен, что все вокруг этой его уверенностью заражаются и думают, что так и нужно. Понимаешь? Кроме того, я не хочу ДжиУ отказывать ещё и потому, что, может быть, для неё это реальный шанс стать порядочным и честным человеком. Может быть, наши танцы её жизнь в лучшую сторону изменят.

– Ну, если так посмотреть, то тогда да-а-а, – тянет ДаЕн. – Только я её всё равно боюсь.

Поднимаю голову от учебника и встречаюсь взглядом с БонСу. Она несколько секунд смотрит на меня, затем, указав глазами на ДжиУ, согласно кивает. Она не против, это хорошо, значит, проблем не предвидится.

* * *

Сон Серёги Юркина

Президент СанХён не в духе, что в последнее время бывает с ним довольно редко. Он хмурится и нервно барабанит пальцами по столу.

– Что-то случилось, сабоним? – осторожно интересуюсь я. – Неужели язва опять открылась?

– Язва в моей жизни одна, – отмахивается он. – И она сейчас смотрит на меня своими синими бесстыжими глазами… Скажи, ты когда наконец научишься соблюдать элементарную вежливость? Знаешь, что о тебе говорят? "Она наглая и не знает своего места".

Так, ну всё понятно. У Саныча очередной приступ дурного настроения, вот он и решил на мне отыграться. Нет, я догадываюсь об истинной причине его недовольства, но это не значит, что я буду покорно молчать в тряпочку. Не на того напали, сабоним.

– Господин президент, – спрашиваю я очень вежливо. – Скажите, пожалуйста, а где оно, это пресловутое МОЁ место? И кто, хотелось бы узнать, мне его определил?

– Пресловутое… – хмыкает он. – Слова-то какие знаешь. Твоё место там же, где и у всех правильно воспитанных корейских девушек, которые почитают старших и никогда им не перечат. А определило тебе это место наше общество и его вековые традиции.

И пока я пытаюсь придумать достойный ответ, он, чтобы окончательно меня добить, заходит с другого фланга:

– ЮнМи, ты худеть собираешься? Я тебе в который уже раз говорю – у тебя лишние килограммы.

– Нет у меня ничего лишнего, сабоним, – в который раз возражаю я. – У меня всё на своём месте, даже гланды и аппендикс. Не знаю, кто вас убедил, что я должна походить на угловатую вешалку, но я с этим категорически не согласна.

– Айдол должен быть стройным и как можно более точно соответствовать установленным стандартам.

– Эти стандарты, на которые вы все чуть ли не молитесь, полная глупость. К тому же они устарели уже лет двадцать назад.

СанХён поднимает очки на лоб:

– Откуда такие выводы?

– Это не выводы – это факты. Всем известно, что в то время, когда разрабатывались стандарты для айдолов, телевизоры были ещё не плоские, а выпуклые, с этими… как их?.. с кинескопами. А выпуклый экран делает человека заметно толще. Поэтому для айдолов и были введены стандарты неестественной худобы, чтобы на экранах телевизоров они выглядели нормальными. Соответственно чуть более полные айдолы казались толстыми. И их гнобили и хейтили фанаты. Вот с тех времён и пошло. Но прогресс ведь не стоит на месте, сабоним. Все телевизоры и даже компьютеры давным-давно стали плоскими и показывают людей без искажения. И вот тут-то худоба айдолов и стала бросаться в глаза. Поэтому худеть я не буду. Мне и так хорошо.

Несколько минут президент молча жуёт губы, смотрит то на закопавшегося в планшет КиХо, то на застывшую с крайне удивлённой физиономией ЁнЭ, для которой мои слова прозвучали поразительным откровением.

– Где ты эту чушь… Откуда ты эту потрясающую глупость выкопала? – спрашивает наконец СанХён.

– Придумала, – честно признаюсь я. – Только что. Надо же мне как-то защищаться.

Очки у президента укоризненно падают со лба на нос. КиХо сдавленно хихикает и закрывает какой-то сайт на планшете. Физиономия у ЁнЭ становится обиженной. ЮнМи, как ты можешь так врать, спрашивает её взгляд. Я пожимаю плечами.

– А ведь я тебе почти поверил, – хмыкает СанХён.

– Я умею быть очень убедительной, – признаюсь я. – В нашей мире ведь как – не обманешь, не проживёшь.

– ЮнМи, я тебе ещё раз говорю: ты испортилась. Ты стала циничной и лживой. Это очень плохо. Может быть, мне вновь ввести штрафы?

– Никакой штраф не заставит меня голодать и пить эту вашу сельдереевую гадость.

– Ты пойми, на вас равняются фанаты, они вам подражают во всём, в том, как вы выглядите, как одеваетесь. Айдол – это не только идол, это ещё и идеал. Поэтому стандарты красоты для айдолов введены не просто так.

– Здесь у вас одно слово явно лишнее, сабоним, – замечаю я.

– Какое же? – ядовито интересуется он.

– Слово "красоты", – поясняю я. – Никто не убедит меня в том, что установленные кем-то давно протухшие стандарты можно уравнять с понятием красота. Суповые наборы, гремящие костями на сцене и падающие в обморок от истощения – это ужасно. (После этих слов КиХо тщетно пытается не засмеяться и зажимает рот рукой). Болезненная худоба красивой быть не может по определению, тем более она не может считаться идеалом. И напротив, мне известно много полных и даже толстых людей, которых я считаю вполне красивыми и успешными.

– Возможно, – соглашается он. – Но не среди айдолов.

– Почему же? – не соглашаюсь в ответ я. – И среди айдолов встречаются пышки и толстячки. Например, наш Шиндон из "Stars Junior" всю жизнь сохраняет приятную полноту и это не мешает ему быть популярным и успешным. Не зря же говорится, что хорошего человека должно быть много.

ЁнЭ не выдерживает и улыбается. СанХёна же так просто не прошибёшь.

– Шиндона очень долго гнобили и травили, – говорит он. – Только его лёгкий характер и чувство юмора помогло ему преодолеть неприязнь фанатов группы. И кстати, он понемногу начал худеть. Ещё примеры есть?

Примеры ему нужны… Как будто он сам не знает наперечёт всех популярных айдолов, бывших и ныне действующих. Но я принимаю правила игры и продолжаю:

– Как не быть. Лим Сон Хун – из группы "Turtles", знаменитый Turtleman, к сожалению рано умерший, тоже был отнюдь не худым.

СанХён вздевает указующий перст:

– Ключевое слово "умерший".

– Ключевое слово "знаменитый". И насколько я знаю, он умер вовсе не от лишнего веса, – говорю я и продолжаю: – Никто не назовёт тростинкой и Хвасу из "Mamamoo". Да, она мне рассказывала, сколько хейта вываливают на неё до сих пор некоторые анти-фанаты. Но это не мешает ей быть прекрасной певицей и танцором. Ещё могу припомнить Кайлу Мэсси и Эйли. Те ещё, между нами, пышечки. Джихё из "HotIce", кстати, тоже имеет приятные округлости по всему телу…

СанХён и КиХо после этих моих слов переглядываются с понимающими ухмылками, а ЁнЭ мило краснеет. У неё-то этих округлостей не слишком много.

– А на меня, – продолжаю я как ни в чём не бывало, – почему-то набрасываются все, кому не лень, хотя я худее даже ИнЧжон. Да-да, мы специально замеряли и взвешивали. Знаете, сабоним, по-моему кто-то, не будем показывать пальцем, но это явно Ким ЮЧжин, нарочно разгоняет в сети дурные слухи о том, что я не худею. А вы на эти слухи ведётесь.

– Значит из твоих слов я делаю вывод, что ты намерена равняться на толстяков?

– Я намерена и впредь равняться только на себя.

– Я могу назвать тебе в разы больше примеров, когда похудевший айдол добивался впечатляющих успехов не в последнюю очередь из-за улучшевшейся внешности. Самый яркий – АйЮ.

– Сабоним, посмотрите на меня. Ну куда мне улучшаться? Я порой думаю, что мне наоборот не помешало бы чуточку подурнеть. А насчёт АйЮ… Да, она в начале карьеры была пухленьким подростком. Зато сейчас кожа и кости. Вот вам, как мужчине, неужели понравилось бы обнимать костлявую худышку, у которой не за что, простите, ухватится.

КиХо опять фыркает. ЁнЭ закрывает лицо руками.

– ЮнМи, айдолы существуют не для того, чтобы хвататься за их… гм… округлости.

– Да бросьте, сабоним, мы же взрослые люди. Всем прекрасно известно, что сексуальная привлекательность айдолов – это очень важный фактор, даже если об этом принято умалчивать. Неужели я должна вам рассказывать, о чём мечтают юноши, разглядывая фотографии красивых девушек-айдолов?

– ЮнМи, ты иногда бываешь потрясающе циничной.

– Это жизнь, сабоним. Всего лишь реальная жизнь. И это правда. Как и то, что агентствам адолы нужны в первую очередь для того, чтобы зарабатывать на них деньги. Вот я разве мало денег для вас зарабатываю?

– Много, – признаёт он.

– Ну так что вам ещё от меня нужно?

– Вижу, мне тебя не переубедить.

ЁнЭ, справившись со смущением, смотрит на свою подопечную и настроение Юны ей активно не нравится. Давненько уже у строптивого айдола не случалось таких острых споров с господином СанХёном. Честно говоря, президент тоже не совсем прав. Зря он так резко на неё наехал. ЁнЭ знает причину. Полчаса назад отсюда вышла жена президента госпожа Ли ЫнДжу. Она была очень рассержена. Неизвестно, о чём супруги здесь говорили, но громкие голоса были слышны даже через плотно закрытую дверь. А проходя мимо, она так зло глянула на ЁнЭ, что у той сердце чуть в пятки не провалилось. И сейчас ЁнЭ осторожно думала, что президент не прав ещё в одном – настоящая язва в его жизни не Юна, а собственная супруга.