Текст книги "ЮнМи. Сны о чём-то лучшем 2 (СИ)"

Автор книги: Андрей Лукин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

– Мама, прости меня, я был неправ. Прости. Я погорячился.

Сижу, молчу. Смотрю на хальмони. Такие вот дела. Оскорбили меня, а прощения просят у мамы. Передо мной извиняться никто не собирается. Нет, я без этих извинений прекрасно проживу, но у меня ведь тоже есть пресловутое "лицо, которое нельзя терять". А сейчас в него плюнули. Походя, с полной уверенностью, что я утрусь. Ещё год назад я бы поскрипел зубами и промолчал. Но сейчас меня просто взбесил этот пренебрежительный взгляд, когда ДонВук смотрел на меня, как на что-то вообще не имеющее права хотя бы на обычное уважение.

– Хальмони, – говорю, замечая краем глаза, как услышав такое моё обращение, морщатся ДонВук и ИнХэ. – Скажите, пожалуйста, а из тех, кто вас тогда оскорблял, хоть кто-нибудь потом извинился? Ну, когда вы окончательно встали на ноги?

– Некоторые да, извинились, – жёстко усмехается МуРан. – Им пришлось.

И так это "пришлось" внушительно и зловеще прозвучало, что мне сразу представилось какая-то кровавая сцена из неснятого здесь фильма "Крёстный отец".

ХёБин смотрит на меня и чуть заметно мотает головой: не надо, не делай этого! Умная она, сразу сообразила, зачем я такой вопрос задала. Но я ведь не отступлюсь.

– Я родилась и выросла не в самом престижном районе Сеула. Это правда, – говорю, упирая взгляд в мрачное папашкино лицо. – И представьте себе, уважаемый господин ДонВук, никаких канав там лет уже тридцать не наблюдается. Хочу так же заметить, что всего лишь за прошедшие полгода я заработала уже почти полтора миллиона долларов. Сама, без помощи состоятельных родителей, в отличие от некоторых присутствующих здесь, не сочтите за грубость. Таким образом, называя меня нищенкой, вы не только намеренно оскорбили меня, но и озвучили заведомую неправду. Со всем смирением хочу поинтересоваться: нет ли у вас желания извиниться за свои, я надеюсь, случайно вырвавшиеся слова?

– Чтобы я перед какой-то…

Шлёп! Это опять МуРан пустила в ход свою ладонь. Стол аж подпрыгивает. Если так будет продолжаться, ему хана.

ИнХэ, кажется, вот-вот упадёт в обморок. А ДжуВону, похоже, нравится наблюдать за тем, как я строю его неуступчивого отца.

Где-то, наверное, с минуту ДонВук и МуРан молча смотрят друг на друга. Атмосфера постепенно накаляется.

– Прошу простить меня, ЮнМи-сии, – наконец сухо произносит ДонВук, опуская взгляд. – Я поддался эмоциям и был не прав.

– Прошу так же простить и меня, если я была чересчур резка, – произношу в ответ, кланяясь. Спина не переломится, язык не отвалится, главное, что приличия соблюдены.

– Сын, тебе не кажется, что скоро уже ЮнМи будет требовать, чтобы наша семья перестала вмешиваться в её жизнь, – усмехается МуРан. – Ладно, повздорили, помирились, пошутили, давайте спокойно продолжим разговор.

– Давайте, – соглашаюсь я, опережая открывшего было рот ДонВука. – Имеет место всё то же, уже буквально навязшее в зубах недоразумение, спровоцированное непроверенным заявлением нашего президента. Я уже говорила не раз и готова повторять вновь и вновь, что у меня никогда не было желания входить в вашу семью и я никогда не считала себя настоящей невестой ДжуВона. Извини, ДжуВон-оппа, но это так, и ты это знаешь. Поэтому я не понимаю, к чему все эти обвинения, требования и оскорбления. Вы отдельно, я отдельно. Что тут обсуждать? Или вы всё-таки подозреваете меня в каких-то коварно вынашиваемых матримониальных планах?

– Да почему-то никак не получается, чтобы ты была отдельно! – вновь возбухает ДонВук. И как он с такими нервами ухитряется чем-то там руководить и что-то возглавлять? – Где бы ни оказался мой младший сын, рядом тут же появляешься ты. И это показывают на всю страну. Каждый твой безобразный скандал СМИ тут же увязывают с нами! Это мешает ДжуВону жениться наконец на нормальной девушке из очень приличной семьи. Я устал объяснять отцу ЮЧжин, по какой причине мы откладываем помолвку. Она, кстати, сегодня вечером собирается нас посетить, и я хочу, чтобы до её визита все проблемы с тобой были решены раз и навсегда. Раз и навсегда!

И у меня в голове его слова тут же ни к селу ни к городу отзываются строчками из песни "Лётчик" давно забытой группы "Мечтать":

В час, когда звезда упадёт, как слеза,

Я закрыв глаза загадаю,

Чтоб раз и навсегда ты сказала мне «да»,

Раз и навсегда, раз и навсегда.

Блин, как бы не зависнуть, момент уж больно не подходящий. Кошусь на ДжуВона, и вижу, что тот после папашкиного заявления побледнел и смотрит на меня так, как, наверное, смотрит тонущий в проруби человек, которого течение утягивает под лёд, и он понимает, что спасения нет. Показываю ему взглядом, что, мол, держись, хён, ещё не всё потеряно, я тебя постараюсь вытащить из этой беды, но он, похоже, мои невербальные сигналы не понимает. Ладно, продолжаем разговор.

– Хорошо, – говорю. – Я всё поняла. Мы друг другу окончательно надоели, и поэтому нам желательно впредь двигаться по абсолютно непересекающимся орбитам. Ничего не имею против. Однако сделать так, чтобы меня совсем не связывали с вашей семьёй, я пока не в силах… Просто не знаю, что ещё для этого нужно предпринять… Сразу заявляю, что ни уезжать из страны, ни уходить в тень из шоу-бизнеса я не собираюсь, даже не надейтесь.

– И что нам делать? – это папашка спрашивает. Уже почти советуется, прогресс однако!

Я пожимаю плечами:

– Жить.

– То есть мы вернулись к тому, с чего начали. И ты по-прежнему будешь крутиться около моего сына.

– Да не собираюсь я около него крутиться. У меня свой путь, с вашей семьёй, повторюсь, никак не связанный. Сейчас мы распрощаемся, я пойду… И уйду. Насовсем. А вы останетесь с ЮЧжин.

ДжуВон едва заметно морщится. Что-то он сегодня на редкость молчалив, или он только при отце такой тихий.

– Вот уж чему мы совсем не огорчимся, – вставляет свои пять вон ИнХэ. – Как бы ты здесь ни пыжилась, с такой девушкой, как Ким ЮЧжин, тебе никогда не сравнится.

– Да я разве спорю. Другое дело, что я никогда и не ставила перед собой цели в чём-либо равняться на столь обожаемую вами ЮЧжин. Где уж мне, – я делаю паузу, затем продолжаю. – Хочу заметить, что при всех наших разногласиях я всё же считаю ДжуВона моим хорошим другом, как бы кто к этому ни относился, поэтому напоследок я намерена помочь ему… Кое в чём.

– Помочь? – переспрашивает ДонВук. – Что ж, разумеется, ты можешь ему помочь. Тем, что навсегда исчезнешь из его жизни. Это будет самая лучшая помощь с твоей стороны.

– Вы не совсем правы, ДонВук-сии. Я могу помочь ему ещё и не стать мужем одной неподобающей особы.

Джувонище тут же слегка оживает и вновь обращает внимание на лежащую передо мной папку. Всё верно, оппа, именно в ней лежит твоё избавление от почти, казалось бы, неизбежной свадьбы. Изначально-то я собирался поговорить с мажором наедине, но тут как нарочно подвернулось приглашение от МуРан и я подумал: ладно, видимо, это судьба. Так даже лучше, честно говоря, сразу можно разрубить все узлы.

– Ну понятно, – кривится ДонВук. – Женские разборки. ЮЧжин обвиняет тебя, ты сейчас начнёшь обвинять ЮЧжин… Хочешь напоследок хлопнуть дверью?

– Хочу, – честно признаюсь я, открывая папку. – Чтобы прекратить женские разборки, как вы говорите, раз и навсегда. Честное слово, много времени я не займу. Хальмони, вы позволите?

МуРан кивает, с любопытством глядя на папку. Догадывается ли она о её содержимом?

Когда я три дня назад знакомился с тем, что ЧонГю раскопал о делишках ЮЧжин, мне хотелось взять эту сучку за горло и душить её, душить, пока она не сдохнет. Потом я, конечно, успокоился, но до сих пор меня потряхивает, когда я начинаю думать о том, как бы повернулось всё в моей жизни, не попадись мне на пути эта гадина.

– Документ первый, – объявляю я. – Распечатка телефонных переговоров всем известной особы с неким господином ХванДонгом, в котором означенная особа прямо указывает, что нужно сделать, чтобы меня обвинили в краже кошелька. А именно: отследить мои маршруты, вывести из строя видеокамеры, подобрать подходящую пострадавшую, заплатить ей за лжесвидетельство, направить в нужное время и место полицейских… Кто не понял, это ваша ЮЧжин давала своему подручному такие указания. Я и раньше знала, что подлую подставу устроила эта гадина, просто доказать не могла. Она сама мне призналась в этом при встрече, уж очень ей хотелось поторжествовать над нищенкой из Гванак-гу, которая набралась наглости находиться рядом с её обожаемым оппой. То есть она уже тогда заподозрила во мне соперницу, о чём я даже не догадывалась. Видимо, всё же что-то такое во мне есть, вы не находите? – я скупо улыбаюсь, однако на мою шутку никто не реагирует. Ну и ладно, продолжим сеанс разоблачения. – «Ты теперь никогда не станешь айдолом» – вот что торжествующая ЮЧжин мне тогда сказала при встрече. Как вы видите, она просчиталась, но о том, каких нервов мне это стоило, лучше не вспоминать.

Смотрю на ДжуВона. Взгляд у мажора… неописуемый, мягко говоря. Но видно, что он уже слегка воспрял.

– Сразу заявляю, что эти распечатки мне достались из третьих рук, и никакого отношения к способу их получения я не имею. Обнародовать их я тоже не собираюсь, дабы не попасть под судебное разбирательство. Информация только для вас. Хотя, если я не ошибаюсь, госпоже МуРан этот прискорбный факт известен давно. Ведь так?

Хальмони молча кивает. ХёБин удивлена, явно слышит об этом впервые. ДонВук лишь морщится. Ну ясно, он ведь по-прежнему убеждён, что это всего лишь разборки соперниц, имеющих виды на его сына.

– ЮнМи, мы тоже не были ангелами, – негромко говорит МуРан. – Без этого, увы, никак. И за некоторые наши поступки мне до сих пор стыдно.

А у меня в голове опять звучит бессмертная мелодия Нино Рота из "Крёстного отца".

– Я не наивная дурочка, уважаемая хальмони, – говорю я, – и понимаю что в бизнесе невозможно сохранить абсолютную чистоту рук. Но есть методы и методы, цели и цели. Вы готовы пригреть на своей груди подобную змею? А что если она однажды решит, что уже вы ей чем-то не угодили? В любой, даже самой дружной семье случаются скандалы, недопонимания, мелкие обиды. Вы уверены, что ЮЧжин в таких случаях не затаит злобы и не постарается позже как-то отомстить? К тому же вот это, – я указываю на распечатку, – определённо тянет на уголовное преступление. Так что это не я преступница, как многим хотелось бы думать, а ваша будущая невестка, господин ДонВук. Кто может дать гарантию, что информация об этом её деянии не всплывёт однажды в самый неподходящий для вашей семьи момент? И кто в таком случае потеряет лицо?

Угрюмое молчание и недовольные взгляды мне в ответ. ИнХэ так вообще готова испепелить меня взглядом. Окажись у неё в руках пистолет, я бы уже лежал на полу остывающей тушкой.

– Ты всё врёшь, – наконец выдавливает она. – ЮЧжин не такая. Это наглая ложь и подделка.

– Записи телефонных разговоров тоже подделка? – спрашиваю я. – Голос ЮЧжин трудно спутать с кем-то другим. Не желаете послушать?

– Пф-ф-ф!

– Продолжим, – говорю я, показывая сразу несколько листов. – Переписка и переговоры "не такой" ЮЧжин с тем же господином, где она велит ему организовать нападение на мою сестру и маму, подготовить покушение с краской, в результате которого пострадал президент СанХён, подговорить толпу антифанов напасть на меня в аэропорту после возвращения из Японии, а так же устроить покушение на моё здоровье с помощью ложных подарков, напичканных режущими предметами и, пардон, дохлыми крысами. Ах, да, чуть не забыла, ещё ведь был лазер в школе Кирин! Почти удавшаяся попытка лишить меня зрения. Здесь есть даже запись телефонного разговора, где она прямо говорит "выжгите ей там всё, хочу, чтобы она ослепла".

На лице у мажора целый коктейль чуйств и ощущений. С одной стороны он не может поверить, что всё озвученное мной проделывала та девушка, которую он, как ему казалось, очень хорошо знал. С другой же – ему очень хочется поверить в то, что ЮЧжин во всём этом действительно виновна, ведь тогда уже почти неотвратимая свадьба железно не состоится.

– Представляете, – продолжаю. – Она даже придумала приплачивать преподавателю в университете Ёнесай для того, чтобы тот целенаправленно спаивал на хвесиках мою старшую сестру, а потом сама же анонимно обвинила её в алкоголизме.

Эта беспринципная стерва развязала против моей семьи самую настоящую войну! Из-за неё моя мама попала в больницу и едва не умерла! Надеюсь, мы с ней сегодня не встретимся, в противном случае я за себя не ручаюсь.

Перевожу взгляд на мрачнеющую с каждым моим словом сестру ДжуВона:

– Хорошая у вас подруга, госпожа ХёБин, можно только посочувствовать. Она манипуляторша, умная, злопамятная и не ограниченная никакими моральными рамками. Подумайте о том, кем она будет манипулировать, войдя в вашу семью. Помните, кстати, тот скандал, когда сразу несколько СМИ объявили о моей смерти во время артобстрела? А знаете, кто и откуда сделал первый вброс, с которого всё и началось? Полагаю, имя называть не обязательно. Как вы думаете, если журналисты пострадавших изданий узнают, кому они обязаны своими немалыми штрафами, что ждёт вашу подругу? Конечно, ни один суд эти доказательства не примет, ведь записи разговоров получены незаконным путём, без санкции прокурора, но ведь и мы не в суде. А скандал, как я много раз имела счастье испытать на своей шкуре, можно раздуть чуть ли не на пустом месте.

– Особенно, если не умеешь держать язык за зубами, – не может не съязвить ДонВук.

– Не спорю, каюсь, постараюсь исправиться, – кланяюсь я в ответ. – Но почему-то мне кажется, что поговорку "молчание – золото" придумали для рабов. Согласитесь, тому, кто всегда молчит, в жизни светят лишь вторые роли. Если не третьи.

– А ты, конечно, претендуешь на первые. Телёнок хочет стать драконом? (Корейский аналог поговорки "Из грязи – в князи". Прим. автора).

– Плох тот солдат, который не мечтает быть генералом, – парирую я. – Между прочим, до звания сангса я уже дослужилась. И даже имею награды… Однако, продолжим. Вот на этой флэшке содержатся в числе прочего посты и комменты ЮЧжин на фанатских сайтах, с помощью которых она от лица анонимного пользователя умело разжигала ненависть хейтеров к моей скромной особе. О, чего тут только нет! Я их даже не все прочла, просто надоело копаться в этой огромной куче, извините за грубость, дерьма. Здесь и постоянные оскорбления, и откровенная клевета, и вовремя опубликованные видео с закрытых вечеринок, и непонятно как попавшие к ней материалы суда, и слухи о том, что мы с президентом СанХёном любовники, и что я кореянка только наполовину, потому что моя мама согрешила с японцем… Да-да, госпожа ИнХэ, ЮЧжин и эту ложь не постеснялась вывалить на всеобщее обсуждение. Тут ещё очень много всего. Мне даже лень перечислять. Неуёмную фантазию и энергию госпожи ЮЧжин да в мирное бы русло – она бы горы свернула. Но нет, ненависть ко мне оказалась сильнее. Это ж сколько злобы может бушевать в душе такой казалось бы хрупкой и воспитанной девушки из уважаемой семьи чеболей. Я в шоке, честно говоря. Меня, нищенку из Гванак-гу воспитывали иначе, прошу простить мой сарказм. Просто опять не удержалась.

Достаю из папки последний лист.

– А напоследок послушайте из самого свежего. Перед концертом группы "Корона" в Соннаме, рядом с открытой концертной сценой по указанию ЮЧжин были подпилены крепления вентиляционных решёток, чтобы взобравшиеся на них зрители, упали в многометровый колодец шахты. Планировалось в их смерти впоследствии обвинить меня, бросить, так сказать, мрачную тень жуткой трагедии на популярного айдола. Глупая и мерзкая затея. Она ведь озаботилась даже тем, чтобы отправить туда своих подручных, которые должны были подсказать зрителям, что с решёток сцену видно лучше. К счастью, трагедии чудом удалось избежать благодаря добросовестной работе людей, отвечающих за безопасность мероприятия. В противном случае там могло погибнуть и покалечиться несколько десятков юношей и девушек. Для достижения своей "великой" цели ЮЧжин готова жертвовать даже жизнями посторонних людей. Как вам такое? Лично в моей голове это не укладывается. А ведь это уже не шутки. Это, господа, уже самый настоящий терроризм. И ещё, неужели она не понимала, что случись трагедия, её вычислили бы на раз. Доказательства железные, наследила она капитально, вот подтверждение. Я тут оговорилась, что она умная. Нет, она не умная, она дура. Чрезвычайно опасная для окружающих дура.

– Откуда у тебя это? – сухо спрашивает ДонВук. Ему по-прежнему хочется верить, что всё это неправда, какое-то недоразумение, которое можно каким-то образом или исправить, или просто не замечать…

– Мир не без добрых людей, ДонВук-сии, – отвечаю я. – Не мне одной эта особа успела изгадить жизнь. ДжуВон-оппа, я оставляю эту папку и флэшку тебе. Можешь ознакомиться, можешь припрятать до лучших времён, можешь просто уничтожить… Ну а о том, чтобы всё это не попало в руки журналистов, я думаю, никого из присутствующих предупреждать не надо. Если эта бомба взорвётся, мало не покажется всем. Так же прошу не забывать о том, что копии есть не только у меня, но и, очевидно, у того, кто эти сведения добывал. Да, и как преподнести всё это семье самой ЮЧжин и стоит ли это делать, решайте сами. Я своё дело сделала.

ДжуВон берёт из моих рук папку, переглядывается с хмурым отцом; в глазах у него плещется откровенная радость: свадьбы теперь точно не будет! ИнХэ с очумелым лицом переводит взгляд с мужа на свекровь, слов у неё нет. ХёБин задумчиво хмурится, видимо, размышляет о том, что подруг надо выбирать тщательнее.

– Отомстила? – устало спрашивает МуРан.

– Имею право, – говорю. – У меня тоже есть зубы. Однако я предпочитаю слово, более точно описывающее сделанное мной.

– И какое же?

– Спасла.

Смотрю на мажора, и тот одними губами беззвучно проговаривает: Кумапсунида! (Спасибо!).

* * *

Исправительное учреждение «Анян». Раннее утро

"Неужели и здесь в большинстве моих бед виновата эта стерва, – думает Серёга, проснувшись. – Очень даже может быть. Вот так вспоминаешь и становится ясно, что источником многих скандалов явно был кто-то один. В этой реальности, конечно, не было Соннама, зато был скандал с самчоном, когда вся Корея вдруг узнала, что он занимался контрабандой с северянами. Вот убил бы гадину, и рука бы, честное слово, не дрогнула. Ев-в-вгеша…

А вообще – хорошо быть смелым во сне. Интересно, хватило ли бы у меня духу в таком тоне разговаривать со здешним ДонВуком. Боюсь, кончилось бы пинками и позорным вышвыриванием меня из дома".

(스물네번째꿈) Сон двадцать четвёртый. Праздник в Пусане

Сон Серёги Юркина

– Да ну нафиг! – говорит ЮнМи, поднимая глаза от планшета. – Быть того не может!

– Что-то случилось? – спрашивает ЁнЭ.

– Ну-у… Почти. Я искала одного певца, а оказалось, что его нет. Вообще нет. Странно.

– Как так может быть? – недоумевает ЁнЭ. – Он умер?

– Нет, тут не то. Просто он мне приснился, а я решила, что он есть на самом деле. А его нет и не было. Хм-м!..

Честно говоря, Серёгу здорово удивило, что в этой реальности нет Чо ЁнПила. Это же такая величина, можно сказать, один из столпов корейской популярной музыки. И не только корейской. А его нет. Это ведь всё равно, как если бы в России не было, скажем, Кобзона или Юрия Антонова… А кстати, о Кобзоне и Антонове… Серёга уткнулся в планшет, увидел массу выскочивших ссылок и улыбнулся. Иосифа Давыдовича так просто из истории не вычеркнешь – он и здесь вполне себе талантлив и популярен. И даже песни поёт почти те же. И Антонов на месте. Значит, можно со спокойной совестью не перепевать "Крышу дома твоего" – ха-ха!.. Но всё же странно, что автора "Come Back To Busan Port" здесь нет. Удивительный хроновыверт, понимаешь. Такая значимая личность отсутствует, а никому и невдомёк. Что уж говорить о простых людях. Вот так и некоего Юркина в той жизни уже нет, а она идёт себе по-прежнему и прекрасно обходится без Серёгиного присутствия. Разве что только маме плохо, но об этом лучше не вспоминать.

Ладно, вернёмся лучше к Чо ЁнПилу. К сожалению, Серёга, зная о том, кем этот товарищ являлся в мире южнокорейской музыки, не помнил больше ни одной его песни, как-то не получилось ознакомиться… Впрочем, порывшись в памяти, одну он всё же в итоге вспомнил – "Leopard of Killimandjaro". Шикарная композиция, потрясающая, вполне можно даже сказать – великая. Понятное дело – и о ней здесь тоже никто и слыхом не слыхивал. Текст, правда, Серёга, не помнил, только мелодию, но это не страшно, слова можно придумать и свои. Пока же эту ВЕЩЧЬ стоит положить на не самую дальнюю полку своего "склада". До лучших, так сказать, времён.

Cho Young Pil – Leopard of Killimandjaro

https://www.youtube.com/watch?v=_66W8Erw6JA

Ну ладно, бог с ним, с Чо ЁнПилом, здесь его нет, зато где-то там он жив и здравствует, а где-то он, может быть, вообще стал не композитором и певцом, а, например, художником… Главное, что песню его можно без оглядки на чужое авторство прихватизировать (охо-хо, грехи мои тяжкие!) и использовать. Помнится, она так понравилась Полю Мориа, что он записал со своим оркестром её инструментальную версию, очень душевную и пронзительную.

Paul Mauriat – Please return to Busan Port

https://www.youtube.com/watch?v=psnsDRSZcpU

– Ну вот, – говорит ЮнМи задумчиво. – Певца нет, а песня есть. И как раз та, что нужно. Поработать, конечно, придётся… И слова я не пом… В общем, слова ещё надо придумать.

ЁнЭ замечает, конечно, многозначительную оговорку, но никак не комментирует. Таких вот оговорок у её подопечной немало. ЮнМи несомненный музыкальный гений, а у гениев всё не так, как у обычных людей. ЁнЭ это точно знает, недаром же она в своё время прочитала в интернете массу материалов о странностях людей с выдающимися способностями. По сравнению с большинством из них Юна почти ангел.

В общем, с песней Серёга определился. А началось всё с приехавшего в агентство с неофициальным визитом представителя морского порта города Пусан. Им там, видите ли, захотелось, чтобы Агдан написала для них марш. Кого-то в Пусане после победы наших военных на международных соревнованиях с маршем «Red Alert» озарила вдруг следующая мысль: а почему бы и Пусанскому порту не обзавестись своим музыкальным символом, которым можно было бы встречать прибывающие и провожать отправляющиеся в поход корабли. Ничего подобного пока ни у кого, вроде бы, нет, так что Пусану сама судьба велела быть в подобном начинании первым. Если, конечно, уважаемая ЮнМи-сии согласится таковой марш написать. Сумма предложенная агентству настолько вдохновила СанХёна, что он тут же выдернул своего айдола из студии и озвучил… нет, не требование, разумеется, а настоятельную просьбу. А Серёга что – он, естественно, согласился…

– Можем ли мы рассчитывать, что марш будет готов к желаемому сроку? – поинтересовался представитель порта господин Го СокЧхоль, обращаясь к СанХёну. Ну понятное дело, у ЮнМи здесь последнее место в очереди, ни возрастом не вышла, ни должностью.

Президент обратил требовательный взор на своего айдола.

– А к какому сроку он вам нужен? – спросил Серёга и по донельзя удивлённому выражению на лице господина СокЧхоля понял, что опять ляпнул что-то не то.

– ЮнМи у нас настолько загружена заказами, что порой даже не знает, какой нынче месяц. Вся в творчестве, вся в музыке, – пришёл ему на помощь СанХён.

Серёга, слегка обалдев от такой откровенной, мягко говоря, неправды, льющейся из уст сабонима, только и сумел, что кивнуть, подтверждая: да, да, очень много заказов, очень много.

– В этом году порту Пусана исполняется ровно 150 лет, – с готовностью озвучил господин СокЧхоль, очевидно, всем, кроме ЮнМи, известный факт. – А через две недели состоится десятый ежегодный фестиваль Пусанского порта. Поэтому руководством было принято решение два этих юбилейных торжества совместить.

– Две недели, – задумчиво повторил Серёга, у которого уже забрезжили кое-какие идеи по поводу заказа. – Хорошо, я постараюсь успеть.

– Марш должен прозвучать в исполнении оркестра нашего порта, поэтому прошу вас учесть тот факт, что музыкантам потребуется какое-то время на репетиции.

Упс!.. Серёга собрался было возразить, что столь малого срока ему может и не хватить, но посмотрел на СанХёна и промолчал. В глазах у сабонима, словно на дисплее калькулятора, со страшной скоростью прирастала нулями сумма, которую можно и нужно было стребовать за срочность. Скажи ему сейчас хоть слово поперёк, потом мало не покажется.

– Так, ЮнМи, ты можешь идти, – сказал СанХён. – Приступай к работе, а мы здесь пока уточним условия нашего договора.

Серёга послушно двинулся на выход. Господин СокЧхоль вздохнул, кляня свой язык за несдержанность и предвидя как минимум удвоение первоначально озвученного вознаграждения. Но что поделаешь, искусство, как известно, требует жертв.

Вернувшись в студию, Серёга полез в сеть… и обнаружил то, что обнаружил. В смысле – не обнаружил. Такие вот, понимаешь, дела: не было в этой реальности не только искомого музыкального произведения, но даже и самого его автора. И не сказать, что Серёгу это открытие сильно огорчило. Скорее наоборот. Ведь получается, что ему осталось просто вспомнить слова и написать аранжировку. Уважаемый автор-то сочинил как раз марш, только пел его слегка по-эстрадному. Но если чуть ускорить темп и ввести духовую секцию, как в «Прощании славянки», то получится очень даже неплохо. Да что там неплохо – шикарно! Ё-моё, и как только Корея жила без этого шедевра все прошлые годы? Сколько она потеряла, вернее, ещё не обрела. Надо срочно такое упущение исправлять. Надеюсь, маэстро Чо ЁнПила, живущего в параллельном мире, не сильно огорчит тот факт, что кое-кто нагло присвоит себе самое знаменитое его творение. Впрочем, он же об этом даже не узнает.

– ЁнЭ, я сейчас сразу в студию, а ты, пожалуйста, сходи к господину СанХёну и скажи, что марш скоро будет и пусть он не переживает.

– Юна, ты не торопишься? – засомневалась ЁнЭ. – Вдруг не получится?

– Всё в порядке, ЁнЭ-ян, уже получилось. Главное, что есть мелодия, а всё остальное – вопрос времени… Хотя, нет, постой! Торописа не надо, торописа не надо. Саныч там сейчас из СоЧхоля добавочные миллионы за срочность выжимает, и мы своей поспешностью можем ему здорово подгадить. Всё, решено, завтра его обрадуем.

Так, текст, конечно, надо слегка переделать. В песне, вроде бы, был какой-то намёк на то, что японцы после скольких-то лет напряжённых отношений с Кореей могут наконец приезжать в Пусан. Нам сейчас этого не нужно. Японцы тут вообще ни к селу ни к городу. Или, если соблюдать морскую тематику, ни к пирсу ни к причалу. Нет, если писать про порт, то должно быть что-то вроде старой советской песни «Как провожают пароходы». Эдуард Хиль её пел. Кстати, тоже неплохой вариант. Легко аранжируется под марш. И припев такой незамысловатый:

Пусан, Пусан.

Кругом Пуса… э-э-э… Вернись в Пусан!

Или лучше: Мой порт Пусан.

Старомодненько, правда, звучит и не совсем по-корейски. Глянул в интернете – есть тут эта песня и сам Хиль тоже был, правда, уже умер три года назад. Ну и ладно. Сейчас мы всекорейский суперхит быстро забацаем. Нет, ну до чего же удачно мне эта их идея с морским маршем подвернулась, это что-то! Просто руки чешутся, честное слово!

* * *

Скоростной поезд КТХ прибывает из Сеула в Пусан. СунОк с любопытством наблюдает за проносящимися мимо пейзажами. В Пусане она ещё ни разу не бывала. Да что там Пусан – она, если честно, почти нигде ещё не бывала. В Японию только один раз слетала, Мульчу сопровождая. А сегодня, спасибо сестрёнке, приехала по её приглашению в этот знаменитый город-порт.

Вот и перрон. СунОк прижимается к окну и видит в толпе встречающих ЮнМи и ЁнЭ. Девушки улыбаются и приветливо машут руками.

– Онни, анньён! – радуется ЮнМи. – Молодец, что приехала! Жаль, что мама не согласилась. Но мы всё равно когда-нибудь её сюда вытащим. Ты не представляешь себе, как здесь здорово! Ну-ка, погоди…

ЮнМи отстраняется от сестры, вглядывается в её лицо:

– Хм! Что это с тобой?

– Что? – пугается СунОк. – Тушь потекла? Так это, наверное, потому что я спала в поезде.

ЮнМи, улыбаясь, мотает головой:

– Да нет, какая тушь? С лицом у тебя что-то такое… этакое. Ты как-то вдруг внезапно похорошела.

– Да ну тебя! – отмахивается расстроенная СунОк. – Выдумываешь всякую ерунду. Пугаешь только.

– Ну и ладно, – говорит ЮнМи. – В общем, так. Я сейчас опять на репетицию. А тебя я поручаю ЁнЭ. Она тебя отвезёт в гостиницу, потом, если захочешь, покажет тебе город. Здесь есть что посмотреть и куда сходить. У вас целый день будет. Праздник только завтра начнётся. Я бы с удовольствием погуляла с вами, но меня оркестр ждёт, никак не могут без меня правильно играть. Всё приходится самой, всё самой, – она смеётся, показывая, что шутит, потом вновь задерживает взгляд на лице сестры. – Ну надо же! Если бы я точно не знала, решила бы, что ты пластику сделала…

– Издеваешься? – опять сердится СунОк.

– Ничуть. Ну ладно, мне пора. Будь хорошей девочкой, слушайся ЁнЭ, а не то потеряешься, ищи тебя потом по всему Пусану, – говорит ЮнМи, смеясь, и убегает на автостоянку к максивэну с надписью на борту "Транспортное управление Пусанского порта".

– И кто из нас старшая сестра? – жалобно вопрошает СунОк.

– Я точно так же спрашиваю иногда, кто из нас менеджер, – признаётся ЁнЭ с лёгкой улыбкой.

По дороге в отель, она тоже то и дело поглядывает на подругу, и в конце концов СунОк не выдерживает:

– Да что у меня не так-то? Сначала Юна таращилась, теперь ты… Мне, наверное, надо было побольше макияжа наложить. А я разве виновата, что не успела. Собиралась второпях…

– Ты знаешь, СунОк-ян, а ведь Юна совершенно права. Ты в самом деле заметно похорошела. Просто даже завидно. Такая кожа гладкая. И фигурка вполне себе… Вот теперь точно никто не скажет, что вы не родные сёстры. Помнишь, хейтеры всякую ерунду придумывали, что будто бы у вас с Юной разные отцы.

– ЁнЭ, пожалуйста, не надо так шутить! – умоляет СунОк, схватившись за порозовевшие щёки. – Скажи, что ты всё это сейчас придумала. Ведь придумала же, да?

– Глупая дурочка! – смеётся над её смущением ЁнЭ. – Да ты разве себя в зеркале не видела?

– Ага! Каждое утро на себя любуюсь… Уродина уродиной, смотреть страшно, с Юной не сравнить. А ты…

– Да ты только посмотри, как на тебя парни смотрят, шеи все посворачивали.

– Один только и оглянулся. Да и тот какой-то чудной.

– Ну это ты просто не замечаешь. А я-то вижу. В общем, так. Сейчас заселяю тебя в отель, потом перекусим там же в ресторане и отправимся на экскурсию. Ты не против? Или у тебя какие-то другие планы?