Текст книги "Мертвый континент 1 (СИ)"
Автор книги: Андрей Ильин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)
Беспорядочное кувыркание останавливает громадный камень с острыми краями. От тяжкого удара ноет плечо, тупо болит в груди. Пошатываясь, Павел торопливо поднимается и сразу прыгает за камень – мор уже рядом, заносит лапу для следующего удара. Все-таки эти полуживотные очень сильны. Ладонь с растопыренными пальцами стремительно опускается, четыре когтя из черт знает какого материала с треском раздирают кевларовую броню, на каменный пол падают стальные пластинки дополнительной защиты. Павел понял, что следующий удар будет последним. Не раздумывая, прыгает на мора, всем телом валится на уцелевшую лапу. Поворачивается спиной, со всей силы тянет кисть к себе. Толстые трубчатые кости не выдерживают, с глухим хлопком ломаются, острые концы пропарывают металлокожу, вылезают наружу. Тварь захлебывается ревом, падает на пол. Павел моментально прыгает на спину мору, сильно бьет каблуками в середину. Сломать позвоночник не удается, грудная клетка пружинит и Павел вынужден спрыгнуть. Мор потерял ориентацию от боли, колотится обломками лап по камню, но болевой шок скоро пройдет. Биоробот почти цел, ни один жизненно важный орган не поврежден. Не теряя времени Павел упирает колено между лопаток, ладони обхватывают голову, указательные пальцы глубоко погружаются в глазные впадины, выдавливая все, что осталось от глаз. Мускулы на руках и груди вздуваются, наливаются силой, становятся твердыми, словно камни.
Мор сопротивляется изо всех сил. Если сломается позвоночник, он не будет уничтожен, но полностью лишится возможности двигаться. Биоробот безуспешно цепляется сломанными лапами за каменный пол, пальцы плохо слушаются, когти вырезают в камне глубокие борозды. Медленно, очень медленно голова поднимается, спина изгибается колесом. Едкий пот заливает глаза, руки дрожат, мышцы вот-вот откажут. Павлу кажется, что сейчас оборвется какая-то жила в животе и он умрет от внутреннего кровоизлияния. Что-то трещит и рвется в груди, в голове гул, глаза наливаются темнотой. Он уже ничего не соображает, просто тупо тянет на себя башку проклятого мора, которая никак не хочет ломаться. В какой-то момент гаснущее сознание ловит чуть заметную слабину. Неожиданный толчок вниз, поворот и рывок. Хруст, придушенный рев обрывается и голова мора неправдоподобно легко прижимается к груди Павла. Он обессилено валится на спину, несколько секунд неподвижно лежит, тупо глядя в потолок. Голова проясняется и Павел с удивлением обнаруживает себя на полу, рядом с мертвым мором. Ладони крепко сжимают оторванную голову биоробота. С трудом поднимается с каменного пола. В разбитом шлеме еще жив фонарь. Круг света выхватывает из темноты лужу черной жидкости, обезглавленное тело мора. Обе лапы переломаны, страшно торчат белые кости. В глубине темной пещеры слышится возбужденное повизгивание – летучие собаки чуют кровь, но подобраться ближе боятся. Больше здесь делать нечего. Павел бредет прочь от пещеры. Идти очень тяжело, ноги едва передвигаются. Становится трудно дышать. Павел легонько стукает перчаткой по шлему, осколки лицевой панели сыпятся стеклянным дождиком на каменный пол. Стало немного лучше, но проклятый бронекостюм тяжел, словно пианино.
Павел добрался до входа в жилой комплекс часа через три. Что бы не заблудиться, пришлось все время смотреть в пол – на пыльных камнях остались едва заметные отпечатки подошв. Несколько раз сбивался, приходилось возвращаться, разыскивать следы и идти по ним дальше. Последнюю сотню шагов полз на четвереньках. Когда уперся в железную плиту, решил, что опять сбился с пути и зашел в тупик. С трудом поднимает тяжелую голову. В глазах муть, плохо видно. Стереть пот нет сил, упадет, если поднимет руку. Почти не соображая от усталости, несколько раз бодает стену. Звук получается слабый, быстро гаснущий, но все-таки чувствуется разница. Удар о камни чуть-чуть другой, разбитый шлем дребезжит иначе. Налобный фонарь не выдерживает очередного испытания. Стекло грустно хрустит, крупные куски падают на пол, свет гаснет. Черная мгла окутывает человека, мертвая тишина обрушивается лавиной. Только тоненько звенит в ушах. Павел без сил лежит на ступенях. Как открыть двери он не знает и профессор не сказал. Остается ждать.
В абсолютном мраке и тишине время останавливается. Павел вдруг вспомнил, что Соловейчик от рождения слеп и глух. Вот сейчас он, Павел Климочкин, невольно стал таким. Почувствовал, как страх, настоящий, остужающий кровь в жилах, заползает в него из тьмы. Невыносимая тоска, ужас полного одиночества сдавили душу. Павел импульсивно задергался, скрежет железа о камни немного успокоил. А ведь тысячи несчастных живут так, подумал он, долгие годы. Лишенные всего в буквальном смысле, даже простого общения с кем бы то ни было. Только ты один в абсолютном мраке и тишине. Ты даже не можешь думать, только чувства – радость, огорчение, но чаще всего – тоска. Вот говорят: тоска зеленая. Вы счастливчики, подумаешь ты, знаете, что такое зеленое. Даже не подумаешь, нет, думают словами. Просто мелькнет в сознании искорка невнятной мысли … вранье все! Красивое вранье. Ты не услышишь слово зеленое, ты вообще не слышишь слов, у тебя нет представления, что такое слова. Обычный человек даже не в состоянии представить, что это – не видеть, не слышать, не думать, а только чувствовать чье-то прикосновение, ощущать легкое дрожание земли от чужих шагов, дуновение воздуха. Когда маленький человек взрослеет, он начинает познавать мир. Познание начинается с собственного тела. Ты спрашиваешь себя – а зачем оно? Что за странные отростки на голове? А вот это, слезящиеся ямки на лице? Правдивый ответ на эти вопросы страшен. Вот тогда и начинается настоящий ужас. Хорошо, если ты дурак. Тупой, всегда радостный идиот. Такому легко. А если нет? Если от природы умен, догадлив, чувствуешь тягу к познанию, как тогда жить? И стоит ли вообще. Человек верующий скажет: да, стоит. Такая жизнь – испытание. Неси тяжкий груз до конца, такова судьба, суд Божий…
Легко сказать, попробуй выполнить! Ни день, ни два, а бесконечно долгие годы жить в полной темноте и безмолвии, зная, что рядом совсем другой мир. Как представить непредставимое?
Глава 6
– … вам гореть в аду. Всех, кто тратит дни на развлечения, наркоту, блуд, чья жизнь катится вниз брошенным камнем без цели и смысла, всех в огонь! Вы заполнили землю серой массой, пожирающей все живое. Катастрофа убила половину … мало! ... надо остальных … – громко звучит странно знакомый голос.
– Павел Андреевич, с кем вы разговариваете? У вас что, имеется прибор секретной связи? – раздается другой голос, тоже знакомый.
Павел открывает глаза. Веки больно разлипаются, словно лицо густо замазано медом. Глаза щиплет, уголки заполняются слезами. Сквозь коричневую муть видит футуристическую железную харю без носа, рта и ушей. Три круглых вылупастых глаза разъезжаются в разные стороны. Павел с трудом соображает, что это объективы в верхней части робота-прислуги. Поворачивает голову, обнаруживает, что его шлем висит на щупальце робота.
– Так что с вами? – снова звучит голос. На этот раз Павел узнает – Соловейчик, доктор, у которого он был. Еще несколько секунд уходит на то, чтобы окончательно прийти в себя. Голова робота опять склоняется, слышится знакомый голос.
– Павел Андреевич, я нарочно разговариваю с вами в виде робота, так вам легче сосредоточиться. На всякий случай; я – Соловейчик Петр Васильевич, доктор наук. Вы у меня дома, э-э … правильнее, в лаборатории, соединенной с жилым комплексом. Несколько часов назад вы отправились в пещеры испытать бронекостюм моего производства. Вспоминаете?
– Да, вспомнил, док, все в порядке, – отвечает Павел. Он уже сидит на полу, спина уперта в стену, руки безвольно висят вдоль тела. – Так о чем это мы, док?
Слышится глубокий вздох. Робот голосом доктора укоризненно произносит:
– И вы еще спрашиваете? Я нашел вас без сознания на пороге, шлем разбит, костюм изуродован, в руке оторванная голова мора. Вы с ног до головы покрыты фекалиями. Я и предположить не мог, что простая прогулка по пустому подземелью может вот так … не подберу слов. Расскажите, как вам удалось так славно погулять.
Робот-прислужник аккуратно кладет Павла на лежак. Носилки трогаются, потолок плывет над головой, тело чувствует движение. Потолок замирает, ловкие щупальца робота колдуют над застежками, части бронекостюма одна за другой исчезают. Вместе с ними пропадает ощущение жесткой скорлупы, что давила со всех сторон. С невыразимым облегчением Павел поднялся с носилок. Садится в кресло, лежак бесшумно уезжает, робот уплывает вслед за ним.
– Вы здесь, док? – на всякий случай спрашивает Павел.
– Я всегда везде, – насмешливо отвечает голос.
– А, ну тогда слушайте…
Соловейчик некоторое время молчал, обдумывая услышанное.
– Ну что, док? Чего молчите?
– Да вот думаю… ладно, насчет летучих мышей объяснить можно легко: наверху ураган, мыши просто спрятались поглубже. Вы упомянули о тяге. Да, так вероятнее всего. А вот мор другое дело. Конечно, можно предположить, что его тоже застала буря и он залез под землю, вы случайно встретились. Нет, не верю! То есть встреча действительно была случайной, но вот само появление мора не просто так. Он искал меня и нашел бы, если … нет, обнаружил бы только двери, но и этого достаточно. В общем, вы молодец, что уничтожили его. Я приму меры, чтобы больше ни одна тварь не подбиралась так близко.
– Док, вы представить не можете, чего мне стоило убить его, – произнес Павел, качая головой. – Во-первых, отказали все стволы. Во-вторых, забарахлили приборы, я ослеп. В-третьих, мускулатура у костюмчика оказалась слабоватой. Я чуть пупок не надорвал, пока башку мору откручивал.
– Да, да, я уже разобрался. Видите ли, Павел Андреевич, бронекостюм не рассчитан на купание в фекалиях летучих собак. Их дерьмо содержит очень едкий компонент, это вещество почти не встречается в природе в чистом виде. Я и представить не мог, что вас … э-э … ну, с вами будут сражаться таким экзотическим оружием. Что касается остального… Увы, я отстал от жизни. Считал, что главный фактор превосходства в бою это эффективное вооружение и средства раннего обнаружения. Оказывается, не совсем так. Грубая, примитивная драка по-прежнему является одним из основных средств достижения победы в бою. Безусловно, я внесу изменения в конструкцию бронекостюма.
– Благодарю вас, док, – с чувством произносит Павел. Голова падает на грудь, раздается храп.
На следующий день отдохнувший, залечивший синяки и ссадины, Павел сидел в комнате на диване. Воздух приятно пахнет хвоей, из скрытых динамиков доносятся тихие звуки, характерные для утреннего леса. В стене напротив яркими красками светится трехмерное изображение поляны, блестит далекое озеро.
– Док?
– Доброе утро, Павел Андреевич, – отзывается Соловейчик.
– Док, как дела с костюмом?
– Процесс изготовления продолжается. Ближайшие двадцать часов вам предстоит бездельничать.
– Ладно, – пожимает плечами Павел. – А как насчет серой массы? Вы грозились рассказать.
– Серой массы? А-а, вспомнил. Вы разбираетесь в нанотехнологиях, Павел Андреевич?
– Вы серьезно спрашиваете, док? – удивился Павел. – Не больше, чем в электронике.
– Ну, ладно. Как вы помните, прошлый раз я упомянул о новых технологиях и опасностях, которые они несут, – заговорил Соловейчик лекторским тоном, – так вот, когда научились делать нанороботов – отвратительное слово, куда лучше нот – стала реальной проблема, о которой раньше только предполагали. А именно: сбой в исполняемой программе. Если в мозги обычного робота легко поставить ограничитель, а то и просто самоликвидатор, то как это сделать с нотом? Дело в том, что ноты размножаются в геометрической процессии. Если представить, что исходный материал бесконечен, то уже примерно за двое суток общая масса вновь созданных нотов превысит массу Земли. Термин «серая масса» не совсем точен, это всего лишь условное обозначение, но дело не в терминах. Опасность подобного явления столь велика, что его включили в состав «Машины судного дня» как основной элемент. К сожалению, процесс создания нотов шел быстрее, чем придумали систему безопасности. Первый гром прогремел в Австралии.
– А где это? Я и не слышал о такой стране! – удивился Павел.
– На юго-восток от Евразии, недалеко от южного полюса. Сейчас безжизненный остров, а когда-то цветущий континент. Ну, не совсем цветущий, большую часть занимала пустыня, но примерно треть территории были пригодны для эффективного сельского хозяйства. Так вот: в одной частной лаборатории удалось создать самовоспроизводящегося нота для уничтожения органических отходов производства. Идея была такова: нот создает себе подобных до определенного числа. В огромный закрытый бассейн свозят отходы со всего города, где они перерабатываются в обыкновенную воду. Для страны, где большая часть пустыня, такая технология необходима.
Никто не знает, что случилось дальше. Ноты не перестали размножаться после достижения установленного предела. Мало того, они вырвались на свободу. Жизнь на огромном континенте была уничтожена за каких-то четыре дня. В первые же часы после начала катастрофы поднялась паника. Люди стремились покинуть обреченную землю любыми способами. Страшно представить – люди, животные, растения исчезают один за другим, просто истаивают, после них оставалась лужа! И быстро высыхала под палящим солнцем. Сообщение о катастрофе распространилось со скоростью молнии. Совет Безопасности колебался, какие предпринять действия к нераспространению заразы, счет времени шел на минуты! Президенты трех стран – России, Китая и США решили уничтожить Австралию. Был отдан приказ сбивать все самолеты из этой страны, топить все суда. На континент обрушили тысячи тонн бомб, снарядов, ракет. По наиболее густонаселенным районам нанесли ядерные удары. Все побережье Австралии, где жили люди, буквально выжгли, ведь надо было истребить все формы жизни, полностью уничтожить органические вещества. При этом никакой гарантии, что такие меры помогут. Очень боялись, что вышедших из-под контроля нотов перенесет ветром или течениями на другие континенты. Но заражение дальше не распространилось. То ли уничтожили всех нотов, то ли произошел очередной сбой в программе и они сами прекратили работу, до сих пор неизвестно. Потом нашли способ безопасной работы с нотами.
– Какой? – с любопытством спросил Павел.
– Как говорили герои древних фильмов, что снимались на этой земле – если скажу, мне придется убить вас. А если серьезно, то на сегодня это одна из главных государственных тайн в странах, овладевших нанотехнологиями. Ну, если в общих чертах, то контролировать работу нотов можно только в электромагнитном поле определенной частоты. Мечты о саморемонтирующихся автомобилях и растущих, как грибы после дождя, домах, оказались детскими фантазиями.
– Жаль, – вздохнул Павел.
– Как сказать, – буркнул Соловейчик. – Человек один раз уже побывал в раю. И чем все закончилось? Ладно, оставим разговоры. Ремонт БК идет полным ходом. Будет усилена защита, встроена система автономного жизнеобеспечения, так что теперь это уже не костюм, а скафандр. Да, добавлен маяк и автоответчик «свой-чужой». Мне очень не понравилось, что мор появился так близко, потому автоответчик необходим. Сегодня отдыхайте, а завтра снова отправитесь в подземелье. Мне, кажется, удалось обнаружить дыру, через которую проник мор. Ваша задача: испытать новые доспехи, заделать дыру и уничтожить все живое, что обнаружите.
– Есть, босс! Только позвольте спросить – если с дырой все понятно, то зачем уничтожать все живое? Летучие мыши ни в чем не виноваты.
– Потому что не все живое является … ну, скажем так, полностью живым. В том числе и летучие мыши.
Металлокерамические створки метровой толщины прижались друг к другу, полностью отрезая Павла от приветливого мира подземного жилого комплекса. В стене, напротив, растет и ширится черная полоса враждебного подземелья. Шаги гулко звучат по железному полу изоляционной камеры. Док постарался; по степени защиты боевой костюм стал похож на скафандр для работы на поверхности враждебной планеты. И хотя двигаться легко, можно даже кувыркаться или гопки скакать, по звуку шагов Павел понимает – на нем броня, по сравнению с которой рыцарские доспехи – детский карнавальный костюмчик из разрисованной бумаги. Мелкие камешки с хрустом рассыпаются в пыль под тяжестью скафандра, стылую тишину подземного мира рвет на куски скрежет и треск дробящейся породы. Павел с удовольствием вслушивается в звуки. Они внушают уверенность, поднимают настроение. Усовершенствованный прибор ночного зрения позволяет видеть все вокруг до мельчайших подробностей. На громадном булыжнике с плоской вершиной лежит камень величиной с лошадиную голову. Павел подходит ближе. Короткий замах, удар… Камень крошится, словно скорлупа грецкого ореха, куски щебня не больше зрелого яблока шрапнелью разлетаются по пещере. Павел разжимает кулак, радостно смотрит на бронированные пальцы. Сожалеющие оглядывается по сторонам – ну, где тута моры? Щас как въеду в лобешник и глаза на пол вывалятся!
Навигатор показывает, что до предполагаемой дыры еще с полкилометра. Павел бежит по сужающейся пещере, обламывая плечами выступы, будто они из гипсокартона. За спиной клубится пыль, камни сыпятся, словно начался обвал. Круглый зал с летучими собаками остался где-то справа, эти летучие сруны не к спеху. Еще чуть и вот она, дыра. Глухая стена гранита, которой оканчивалась пещера, то ли пробита, то ли сама рухнула от собственной тяжести. Громадный провал, в который самосвал может проехать, щерится неровными краями.
– Док, – произнес Павел в микрофон, – я на месте. Дыра самая обычная, никаких следов искусственного происхождения не вижу.
– Хорошо, Павел Андреевич, – ответил Соловейчик, – можете возвращаться. Я пошлю строительного робота, он поставит затычку.
– Яволь, экселенц! – рявкнул Павел. – Только к собачкам загляну по дороге.
Повернулся уходить, как вдруг на лицевой панели появилось красное пятно, зажглась надпись: «неизвестное существо», далее вес, рост, скорость.
– Ага-а, – радостно подумал Павел, – как там приказал док? Уничтожать все живое! Маленькие собачки-срунчики пусть поживут.
Шмыгнул в пролом, насколько возможно шмыгать в бронированном скафандре, притаился за выступом. По мере приближения красное пятно постепенно теряет цвет, становится синим, враждебным. Передатчик усиленно запищал, непрерывно запрашивая: мы свои, а ты кто такой? Не получив ответа, обиженно замолк, выдав напоследок – чужой! Павел только иронично хмыкнул на такое откровение свыше.
Через несколько секунд в пещере появляется мор во все красе. Тварь остановилась, короткий хоботок носа задергался во все стороны. Мор пригнулся, длинные когтистые пальцы несколько раз сжались в кулак и распустились. Слышно приглушенное рычание. Павел стоит за выступом затаив дыхание. Он почему-то решил, что мор его испугается и убежит, поэтому затаился и ждет, когда полуживой урод подойдет поближе, чтоб уж наверняка! Но мор не торопится идти. Он несомненно чует присутствие другого, но его смущает, что неизвестный не убегает. Если противник не боится, значит, он сильнее. Эта нехитрая мудрость известна всем, не только людям. Искусственная половина мора заставляет его бездумно броситься на врага, но другая, животная, предупреждает – это может быть опасно! Потоптавшись, мор осторожно идет вперед. Голова нервно дергается, кожные складки на длинной шее колышутся. Слышно как воздух с шумом всасывается в легкие, потом извергается через открытую пасть – мор внюхивается. Павлу надоедает прятаться. Выходит из-за выступа. Усиленный динамиком голос гремит под сводами:
– Хватит сопеть, урод! Прыгай!
От неожиданного шума мор смешно приседает, издает странный квакающий звук. В черных ямах глазниц зажигаются злобные красные огоньки. «У этой твари есть инфракрасное зрение»! – понял Павел. Мор приседает еще ниже, длинные лапы упираются в пол. Еще мгновение и мор, словно гигантская лягушка, прыгает. Громадное тело летит по крутой дуге прямо на человека. То ли от неожиданности или, может быть, от страха, но мор немного не рассчитал усилие. Задевает спиной выступ на потолке, полет прерывается, тварь шлепается на каменный пол, по инерции катится почти под ноги Павлу. Тот, недолго думая, так поддевает носком тяжелого башмака, что мор отлетает едва ли не туда, откуда прыгнул.
– Неплохо для первого раза, – одобрительно произносит Павел, снисходительно хлопает пару раз в ладоши.
Мор с глухим стоном, переходящим в злобное рычание, поднимается. Павел смотрит и не верит глазам: в боку твари явно видна громадная вмятина, ее перекосило вправо, в левой глазнице ярко горит красный огонь, на правой половине морды светлячок тускнеет, начинает мигать.
– Это я удачно попал, – довольно бормочет Павел, – док говорил, что у этих уродов системный блок в грудной клетке, в голове только рецепторы. Надо будет врезать слева, потом в середку …
Он уже представил, как сжимает коленями беспомощного мора, обхватывает пальцами обеих рук длинную шею и неторопливо, со вкусом, отрывает голову… Мор прыгает с места, бесшумно и стремительно, словно ошпаренная блоха. Павел успевает шагнуть в сторону, но длинные когти цепляются за плечо, разворачивая на сто восемьдесят градусов. Оба, человек и мор, падают, два тела катятся по каменному полу в облаке пыли, мелкие камешки разлетаются в стороны, словно пули. Мору каким-то образом удается развернуться, он оказывается сверху. На человека обрушивается град мощных ударов. Тяжелые кулаки бьют, словно скоростной пневматический молот. Голову, шею и грудь Павла защищает жесткий полимерный панцирь. Броня вибрирует от ударов, в ушах гудит, словно под шлемом летает большой толстый шмель. Избиение продолжается не более двух секунд. Павел сильно бьет в центр грудной клетки. Слышен громкий треск. Мор на мгновение замирает. Еще удар, затем железные пальцы сжимают локтевой сустав, рывок и одна лапа неестественно торчит с изломом посредине. Мор захлебывается истошным ревом. Павел быстро вскакивает, обе ладони смыкаются на шее твари, руки сгибаются в мощном рывке. Шея мора рвется, словно рогожа, поток черной крови хлещет, как из пожарного рукава. Павел с руганью отпрыгивает, но поздно – он с головы до ног в крови.
Безголовый мор начинает метаться по пещере, словно курица, которой отрубили голову. Павел хочет уйти, но сделать это, не столкнувшись с мором, невозможно. Выбирает момент, когда умирающий мор на мгновение останавливается возле стены. Левая рука поднимается на уровень груди, звучит мысленная команда. Слышен негромкий хлопок, из контейнера на руке вырывается короткая вспышка огня. Фугасная граната пробивает грудную клетку мора, раздается взрыв, вспышка яркого света на мгновение ослепляет. Грохот наполняет пещеру, стремительно тает, но не успевают куски разорванного в клочья мора упасть на пол, как грохот возвращается многократно усиленным эхом. Пещеру сотрясает, словно рядом началось извержение вулкана. Стены, пол, потолок буквально колышутся, словно кадры видеосъемки, снятые камерой без стабилизатора. Под ногами проваливается пол, стены и потолок рушатся. Павел чувствует, как уходит земля из-под ног, пытается бежать – куда там! Он стремительно летит вниз, в пустоту вместе с облаком пыли и камней. Сжимается в комок, помня, что он в бронированном скафандре, значит, у него есть шанс выжить даже после падения с большой высоты. Удар о жесткое, еще и еще, затем опять удар, но на этот раз во что-то не такое жесткое. Павел чувствует, как погружается в жидкую среду, рядом падают камни, много больших камней. Срабатывает защита – на носу появляются зажимы, рот закрывает плотная кислородная маска, внутренний объем скафандра наполняется воздухом. От возросшего давления болят барабанные перепонки, давит на глазные яблоки. Падение прекращается.
Павел чувствует, что его быстро несет поток. Анализатор внешней среды показывает, что это вода, но не пресная, а океанская, соленая. На лицевой панели успокаивающе горят зеленые буквы – все параметры бронескафандра в норме. Колени подтянуты к подбородку, руки обхватывают ноги – он все еще сгруппирован железный комок. Иначе нельзя, его время от времени сильно бьет о камни спиной, головой и ногами. Если раскрыться, то сильный поток изломает, никакая броня не защитит. От сильного вращения тошнота подступает к горлу. Кажется, что он не в воде, а в космосе, далеко от земли, в поясе астероидов. Метеориты без конца стучат по скафандру, грозят пробить тонкую обшивку и тогда смерть. Вокруг полная темнота, абсолютно ничего не видно. Система безопасности укрыла под броню все датчики, обесточила все приборы, кроме диагностики. Павел теряет чувство времени, полет во тьме продолжается бесконечно. Чтобы хоть как-то отвлечься открывает глаза, смотрит на панель. Взгляд останавливается на показателе расстояния до уровня моря – почти предел, без пяти минут сотня. « Твою мать, вот влип»! – мелькает быстрая мысль. Сильный удар, раздирающий скрежет – последнее, что запомнил Павел. Голова наполняется гулом, грохотом и он тонет в оглушающем потоке звуков…
Очнулся от того, что кто-то постоянно тычет в бок кулаком. Удары несильные, но после каждого он перемещается в некоем плотном пространстве на значительное расстояние. Со всех сторон давит, трудно дышать. После каждого толчка давление уменьшается, мало, совсем чуть-чуть. Удары, похожие на пинки или тычки кулаками, продолжаются, давящая со всех сторон сила слабеет. Становится легко, словно тело избавляется от лишнего веса. Кровь быстрее бежит по жилам, сердце стучит сильнее, наконец, давление исчезает. Павел уже пришел в себя, но состояние такое, что глаза открывать не хочется. Голова болит, тошнота такая, что выворачивает наизнанку, но запрятанная куда-то очень далеко мысль о том, что этого нельзя делать ни в коем случае, не позволяет избавиться от кома в горле раз и навсегда. Появляется странная качка, слышатся шлепки, словно маленькие ладошки быстро-быстро стучат по твердой скорлупе боевого скафандра. Толчки возобновляются, становятся чаще, сильнее. Павел чувствует себя большой такой деревяшкой, болтающейся на воде, которую палкой подталкивают к берегу. « К берегу! – сверкнуло молнией в голове, – меня несет к берегу, точно! Я провалился в воду, течение потащило куда-то, а потом… Что потом? Хрен его знает»! Открыл глаза, ожидая увидеть свет, небо … Вместо этого не увидел ничего. То есть вокруг полная тьма, только едва заметное мигание зеленого огонька на лицевой панели. Нелепо задергал руками и ногами, проверяя, все ли в порядке. От неловкого движения вода заливает панель. На краю появляется светлое пятно. Павел спохватывается, трет ладонями. Бронестекло звонко стучит о железные пальцы, появляется слабый свет. Сквозь мутную пленку плохо смытой грязи он видит ночное небо, редкие звезды и луну, мутную, серую, странно расплывающуюся.
Только сейчас Павел окончательно приходит в себя. Смывает с лицевой панели остатки черного ила, что налип на бронескафандр толстым слоем. Барахтаясь, кое-как опускает ноги глубже, приподнимает тело над водой. Вокруг ровная гладь моря, тишина и ночное небо над головой. Автоматически включившееся ночное зрение показывает, что вокруг резвятся дельфины. Именно они и толкали Павла. Судя по количеству грязи, он лежал на дне, засыпанный илом. Как дельфины разыскали там его, непонятно. Возможно, охотились в придонных водах, а у него ноги или голова торчали из грязи. Дельфины умные и добрые, не то, что люди. Вытолкали на поверхность, теперь вот кувыркаются неподалеку, радуются, что доброе дело сделали. А двуногая тварь, что разговаривать умеет, уже бы счет предъявила. Далеко впереди рваная полоса берега, видно по изумрудной окантовке, которую дает ночное зрение. Бронированный костюм хорошо держится на воде, но совершенно не приспособлен для плавания. Павел ложится лицом на воду, начинает неуклюже грести к берегу. Если кто посмотрел со стороны, то подумал бы, что какой-то буратин плывет. Дурацкий заплыв продолжался часа полтора. Павел устал, взмок, руки уже не поднимались, а как-то странно, локтями вперед, забрасывались, ладони совершали дергающееся движение, будто внезапно обожгло. Ноги слегка шевелились, изображая мощные гребки. Хорошо, что поднялась ночная зыбь. Медленные, ленивые волны подталкивали и только благодаря этому Павел хоть как-то перемещался по воде.
Очередная волна подхватывает, несет, шлем скользит по песку, упирается в камень. Вода с шумом скатывается, человек в тяжелом скафандре остается на берегу. Несколько секунд Павел лежит лицом в землю, разбросав руки и ноги. Новая волна накрывает с головой, хочет утащить обратно. Павел спохватывается, ползет прочь. Выбрался на сухое место, сел на плоский камень под стеной. Пальцы скользнули по застежкам, тихо клацнуло железо, шлем падает на песок. Слабый ветер приятно охладил лицо, мокрые от пота волосы защекотали лоб, упали на глаза. Влажный воздух с запахом йода и чего-то еще морского и соленого наполнил грудь до предела, прочищая затуманенную усталостью голову. Павел так измучился, что не было даже желания узнать, где находится. Главное, что не под водой и не в земле. Покрутил головой, осматриваясь. Вокруг темно, на черном фоне неба четко выделяется край каменной впадины, на дне которой он сидит. Спина упирается в гладкую стену, затылок удобно ложится в неглубокую выемку. Немного повозился, устраиваясь. Через минуту с небольшим Павел спит …
Маленькое солнце, затуманенное серыми облаками, быстро провело лучом по лицу и спряталось в туче. Павел открыл глаза. Сразу вспомнилось вчерашнее. Встает, руки подхватывают лежащий рядом шлем, щелкают застежки. Голова надежно укрыта броней, на лицевой панели загорается успокаивающая надпись: все системы исправны. Павел поднимает забрало вверх, отводит назад. Быть наглухо укупоренным в железной скорлупе до смерти надоело. С замиранием сердца жмет кнопку навигатора. Призрачная карта услужливо разворачивается. Тускло горит оранжевый полукруг входа в жилой комплекс, от него рваной кровавой царапиной тянется маршрут путешествия под землей, обрывается. Зажигается снова, но уже далеко в стороне и заканчивается зеленой точкой. Это он, Павел. От него до того места, откуда начинался его поход – он не поверил глазам! – не менее полусотни километров. Павел затряс головой, словно отгоняя видение, всмотрелся в цифры еще раз – нет, все точно, до толстенных железных дверей в жилой комплекс Соловейчика пятьдесят два километра. И это по прямой, а ведь еще надо как-то под землю спуститься.
