Текст книги "Пропащий (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 22 страниц)

– Данила Уголков! Вы слышите меня? – врывается в сознание слегка раздраженный голос Риссы.

– Да-простите-задумался, – взбодрился Данила. – Так что надо делать?

– Власть телепатов основана на их неуязвимости. Их боятся все рептилоиды и не только. Их воздействие на разум столь велико, что противостоять ему невозможно. Они способны отключать даже базовые инстинкты.

– Например? – удивился Данила.

– Страх смерти или инстинкт самосохранения. Они гонят солдат на верную смерть и те идут не колеблясь. Они легко заставят любого убить себя и сопротивляться невозможно. Очень странно, что гипнотическая сила этих существ на вас не действует.

– На что-то намекаете?

– Не все люди восприимчивы к гипнозу. То есть в разной степени, одни больше, другие меньше. Вы вообще не слышите! Словно полностью отсутствует участок мозга, ответственный за телепатию и внушение. Хотя это не так. Мы исследовали ваш мозг и не нашли отличий. Он такой же, как у всех людей.

– Наверно, плохо искали, – недовольно буркнул Данила.

Ему не понравилось, что кто-то ковырялся в его голове, пока он был в отключке. Может, еще куда-то заглядывали?

– Так чего от меня-то нужно?

– Убивайте представителей высшей касты рептилоидов, – просто сказа Рисса и голограммы членов правительства – или как их там! – дружно затрясли головами.

– Вот так прямо взять и всех перебить? Слушайте, они не комары, их так просто не прихлопнешь.

– Едва ли вам удастся легко прихлопнуть местного комара. Мы не предлагаем вам драться голыми руками. Всем необходимым вас обеспечат.

– А именно? – с интересом спросил Данила.

Воображение тотчас нарисовало красочную картинку, как он, весь в сияющей броне, с лучеметом в одной руке и энергетическим щитом в другой идет навстречу противнику. А противник-то не прост! Обрушивает на него град снарядов, ракет и шаровых молний, неудержимой волной наступают стройные ряды облаченных в доспехи солдат со зверскими рожами. А главный злодей где-то там, в тылу. Руководит, значит, наступлением орды поганской из компьютерного центра управления. Данила рубит, стреляет и бьет без размаха ногами по зверским рожам. В него тоже стреляют, но броня крепка, а щит непробиваем. Вокруг снаряды так это красиво вздыбливают … вздыбляют … дыблят … ну, короче, все в дыму, огне и говне, а он посередине, цел и невредим, только броня чуточку поцарапана. Да, и без шлема! Иначе не видать сурового лица, тщательно уложенных в беспорядке волос, пары неглубоких кровоточащих царапин и тяжелого беспощадного взгляда.

Так вот, почуяв неладное, злодей предательски предает соратников и тайно перебирается на звезду смерти. К земле стремительно устремляются корабли с десантом …

– Данила!!! – визжит Рисса. – У вас начинается приступ эпилепсии!?

– Чё? – выпучил глаза Уголков. – Какой лепсии?

– У вас остекленел взгляд, лицо исказила зверская гримаса и вы почему-то присели.

Данила почувствовал, как жар разливается по щекам. Украдкой взглянул на голограммы – инсекты смотрят на него, остолбенев, в выпуклых глазах застыл страх и недоверие.

– Да нет, я не припадочный, – смущенно отвечает Данила. – Это я так, представил, как убивать буду гипнотизеров и телепатов.

– Так да или нет?

– Да. Э-э … то есть нет, я не припадочный!

– Ну, ладно, – с сомнение в голосе произносит Рисса. – Возможно, побочное явление. Итак, вы согласны?

– Ну, да. Типа, у меня есть выбор!

– Как я вам уже говорила, есть, но он вам не понравится. Мы отправим вас на другой континент, в колонию людей, где вы почти наверняка попадете в рабство и до конца жизни будете пасти свинорылов. Это такие травоядные ящеры, похожие на ваших земных свиней. По вкусу тоже.

– Нет, к свинорылам я успею, – твердо заявил Данила. – Остановимся на первом варианте.

– Хорошо, – кивнула Рисса, следом, как болваны, закивали голограммы. – Тогда слушайте!

Глава 6

Что такое облом? Это когнитивный диссонанс, который толкает индивида на поиски консонанса, то есть обретения потерянной гармонии и спокойствия в соответствии с его представлениями о жизни. Когнитивные диссонансы возникают с завидным постоянством и по любому, даже самому незначительному поводу. Как то – несчастная любовь, опоздание на работу, внезапно заглохший мотор по причине отсутствия бензина или нераскрывшийся парашют. В последнем случае поиски консонанса ни к чему.

Мы живем в мире грез. Они формируются с детства, растут вместе с нами, мужают, крепчают и обретают силу верований и убеждений. Я бессмертен, я умен, я лучше других, меня не ценят по достоинству … список наших достоинств столь же велик, как наш словарный запас. Все мы, без исключения, убеждены в собственной исключительности, значительности и неповторимости.

Миф, который держит нас на плаву всю жизнь и рушится только в самом конце.

* * *

Данила Уголков, типичный продукт информационной эпохи, вот уже час сидел на унитазе, изредка меняя позу. Так лучше думалось и вспоминалось. Он то склонялся, словно принюхиваясь, то откидывался назад, упираясь спиной в сливной бачок. Типа, нюхнул. Как будто потерялся в пространствах и временах, мысли стремились в стороны и обратно, собираясь в кучку и рассыпаясь пригоршней золы. О, многим знаком поиск консонанса на унитазе! Звездные войны, крейсер «Галактика», космические яйца – Данила вырос на этой фигне, свято верил во внеземную жизнь и регулярные, как походы в туалет при расстройстве желудка, посещения Земли инопланетянами. Нет, про инопланетян оказалась правда, они действительно посещают. Но не так, как представлялось. А вот с остальным полный диссонанс! Инсекты даже не думали давать человеку, то есть Даниле, приличное оружие и снаряжение. Какие крейсера!? Пневматическое ружье, пластиковый нож и телескопическое копье. Тоже из пластика. Когда Данила в сопровождении Риссы вернулся в комнату и увидел это «оружие» на столе, у него глаза на лоб перебрались.

– Вы офигели? – не сдержался он. – У нас таким дети играют.

– Ваши дети играют не таким! – сузила выпуклые глаза Рисса. – Эти предметы сделаны из очень сложного полимера. Он прочнее стали, но не фонит.

– Что?

– Его нельзя обнаружить обычным металлоискателем. Это очень важно.

– Ну, допустим, – с сомнением в голосе произнес Данила. – Как вы себе представляете ликвидацию телепата копьем? Охрану я видел, меня на версту не подпустят.

– Высшая каста не пользуется охраной. То, что вы наблюдали, всего лишь почетный караул.

– Вооруженный до зубов и в броне с ног до головы, – проворчал Данила. – И я, с палкой и пукалкой.

– Послушайте, Данила Уголков! – повысила голос Рисса. – Вы будете иметь дело с высокотехнологичным противником. Броня, напичканная электроникой, фонит! На километры фонит! Только в дурных земных фильмах солдат в железе от макушки до пят, с компьютером на голове и радаром в жопе свободно гуляет по джунглям и его никто не видит. Это чушь собачья! Любая электроника выводится из строя простейшей электромагнитной бомбой. Компьютеры глючат, сервомоторы горят, аккумуляторы взрываются и супер солдат остается в одних трусах с кучей бесполезного железа. А обнаружить кусок железа даже в самом густом лесу проще простого. Именно поэтому вы будете одеты в панцирный костюм из хитина, а ваше оружие не металлическое. Вас никто не собирается бросать в джунгли прямо сейчас. Нет! Вы пройдете краткий курс выживания, обращения с оружием и техникой. Вам понятно?

– Да, сэр! – скривился Данила. – Вы уверены, что краткого курса хватит?

– Вполне. Вы прекрасной физической форме. Ваш наставник Петр отлично знал свое дело. Кстати, вы знаете, чем он вас пичкал?

– В каком смысле? – насторожился Данила. – Мясом кормил. С грибами и травкой.

– Не совсем обычными грибами. И травка очень интересная. Мы вам расскажем, какие там особенности, вам в джунглях очень пригодится. И вообще в этой жизни.

– Вы про дурь что ли?

– Нет, вы не дурак, Данила Уголков. Петр кормил вас грибами с повышенным содержание стероидов. Трава имеет компонент, ускоряющий метаболизм. А вы разве не заметили изменений в себе?

– Как-то недосуг было в зеркало смотреться, – буркнул Данила. – И вообще, волосы отросли и бородища, – поскреб он подбородок. – Сбрить бы!

– Ни в коем случае! – отрезала Рисса. – Волосяной покров является дополнительной защитой. Кроме того, вам придется постоянно наносить специальную мазь, которая отпугивает хищников. Волосы идеально подходят для этого.

– Ну вот, еще и вонять буду! – вздохнул Данила.

– Да, запах «Красной Москвы» довольно специфичен, – кивнула Рисса.

– Чиво-чиво!? – выпучил глаза Данила.

– В вашей стране до сих пор выпускается пахучая жидкость с таким названием, – принялась терпеливо объяснять Рисса. – Она имеет некий компонент, который вызывает стойкое отвращение почти у всех местных обитателей. Инсекты тоже с трудом переносят, а при большой концентрации, если вдохнуть на полную трахею, могут погибнуть.

– Как же я подберусь к телепату? – растерялся Данила.

– Со стороны, противоположной направлению ветра, – говорит Рисса, склонив голову набок, смотря строгим учительским взглядом.

– Ну да, – вздохнул Данила. – Буду шастать по джунглям кругами, выбирая местечко, где не дует в зад.

* * *

«Краткий курс» растянулся на пару недель. Если пулять из ружья стреловидными штуками с сжиженным газом внутри Данила научился за два дня, обращению с копьем и ножом за день, то научиться более менее сносно маскироваться он сумел только за десять. На одиннадцатый день был назначен на так называемый экзамен, который заключался в том, что солдаты инсекты провели его по накидным мосткам на маленький островок посреди болота и оставили. Надо самостоятельно выбраться отсюда, то есть пересечь болото, кишащее гадами. На восточном берегу его будут ждать. Данила с полчаса сидел неподвижно на пружинистой кочке, размышляя о превратностях судьбы и скором приближении ночи, когда становится холоднее, а всякие разные твари выбираются на свет Божий закусить человеченкой и выпить болотной водички.

– Куда я попал? – горестно шепчет Данила. – Сначала разумные ящерицы делали из меня убийцу разумных жуков, теперь разумные жуки делают из меня убийцу разумных ящериц. Да мне на хрен не нужны ни те, ни другие! Но выбора, похоже, нет. Так что придется убивать. Что ж, по крайней мере, жуки не делают людей рабами и не едят. Вроде! Хотя кто его знает. Это здесь могут быть интеллигентные жуки, а ведь есть и другие. Но в любом случае они меня не тронут, пока я необходим.

Басовитое гудение врывается в сознание, мысли разбегаются, философское настроение скоропостижно умирает. Данила поспешно хватается за оружие, уже привычным жестом поворачивает прорезиненную рукоятку и простая на вид пластиковая палка превращается в двухметровое копье с широким лезвием. Звук приближается со спины. Данила оборачивается, правое колено упирается в землю, пальцы обеих рук крепко сжимают древко, копье отводится назад для удара. Тональность гудения меняется, слышен вой, звук усиливается, в поле зрения появляется крупный жук – нет, жучара размером с откормленного хряка. Стремительно движущиеся крылья сливаются в мутный ореол над раздутыми, как пивной бочонок, боками. Хитиновый панцирь тускло блестит в лучах уходящего солнца, твердые надкрылья угрожающе растопырены, угловатая голова покрыта короткими густыми волосами. Выпуклые, как у всех насекомых, глаза нацелены на добычу, клыкастая пасть распахнута. Хищник несется на человека, как пикирующий штурмовик, нацелившись жвалами прямо в грудь.

«Надо бы пристрелить, – мелькнула запоздалая мысль. – Копье может может не задеть жизненно важный орган!» До столкновения остается несколько секунд, хвататься за ружье нет времени. Данила крепче сжимает копье, взгляд становится прицельным – необходимо попасть острием прямо в пасть так, чтобы копье пробило голову. Когда до предполагаемой добычи остается совсем чуть-чуть, хищник замедляет полет, чтобы не врезаться со всей силой, когтистые лапы вытягиваются, пасть распахивается еще шире. В этот момент Данила со всей силы бьет копьем. Лезвие пробивает непрочный хитин, копье глубоко погружается в голову и с треском проламывает затылок. Данила тотчас разжимает пальцы, кувырком уходит в бок, избегая удара тяжелого тела и выхватывает из-за спины ружье. Тварь бьется в конвульсиях, трепещут крылья, сухо и страшно щелкают клыки.

– Попробуем! – шепчет Данила.

Палец жмет на спусковой крючок, раздается приглушенный хлопок, отдача чуть слышно толкает в плечо. Голова твари взрывается, как гнилой арбуз, разбрасывая во все стороны куски хитина, клочья какой-то густой жижи кроваво-красного цвета и белесые прожилки. Жук дергается последний раз и замирает вонючей кучей дерьма.

– А неплохо! Очень неплохо, – радостно произносит Данила. – Я ожидал худшего.

Он с невольным восхищением смотрит на обойму, в которой аккуратно уложены оставшиеся девять снарядов с ампулами, внутри которых сжатый газ.

Но как перебраться через это болото? Жуков тут много, никаких ампул не хватит, что бы всех перебить. Взгляд скользит по ровной глади болота, отмечая лопающиеся пузыри газа, редкие кочки с пучками полумертвой травы и откормленными жабами на макушке. Под слоем жидкой грязи появляются подозрительные разводы. Плыть нельзя, да и не такой уж он пловец. Идти тоже невозможно, сразу ухнешь с головой. «Но как-то же по болотам ходят? – подумал Данила. – Вроде давление на поверхность надо снизить». Он вдруг вспомнил старый фильм о войне. Пожилой солдат показал маршалу плетеные лыжи что ли? В общем, какую-то плетеную фигню, которую надевают на ноги и топают по болоту. Но тут нет прутьев, да и плести он не умеет! А ползти на пузе по грязи очень не хочется. Мало ли что там, в грязи-то, живет! Схватит клыками за одно место …

Порыв ветра сдувает болотную вонь, тихо трепещут в потоке воздуха прозрачные слюдяные крылья мертвого жука. Данила невольно глядит на крупное тело, взгляд цепляется за надкрылки. Прочные, из толстого хитина, похожи на водные лыжи.

– Лыжи! – орет Данила, воплем распугивая лягушек. – Те самые, для ходьбы по болоту! Надо только присобачить их.

Данила ножом отчекрыжил надкрылки и … и застыл в недоумении – а что дальше-то? Их же надо как-то прицепить к ногам! Данила глубоко вдыхает насыщенный запахом гнили и сероводорода воздух, оглядывается – волокна! Странные белые шнуры, которые вывалились из брюха мертвого жука. Они шевелятся и Данила с омерзением понял, что это черви. Паразиты, наверное, которые пожирали плоть жука изнутри. Но выбирать не из чего!

Данила осторожно проковыривает дырки по краям импровизированных лыж, пробует червя на разрыв – нормально, крепкий червячок! Соорудив примитивные крепления из червей – пару-тройку намотал на руку про запас! – осторожно ступает в грязь. Жучиные надкрылки слегка прогибаются под тяжестью человеческого тела, но держат. Медленно, словно опасаясь расплескать воду в стакане, Данила скользит по поверхности болота, огибая лужи, кочки и редкие кусты засохшего древовидного папоротника. Вонища стоит такая, что даже ветер не может разогнать. От обилия сероводорода кружится голова и тошнота подступает к горлу. Куда идти, Данила примерно знает, ориентиром служит холм на краю болота.

Ветер внезапно стихает. В наступившей тишине слышно, как чавкает грязь, лопаются пузыри болотного газа, где-то в стороне верещит какая-то тварь – не то от радости, что поймала кого-то, не то от горя, что поймали ее. Острое чувство приближающейся опасности кольнуло в затылок, Данила сдвигает ноги, падает на колени и пригибается как можно ниже, почти касаясь носом грязи. Тотчас мощный поток воздуха вздыбливает волосы на затылке, нечто темное и тяжелое проносится мимо. Мелькает волосатое поджарое брюхо, кривые лапы с сжатыми когтями рассекают воздух, громадные кожистые крылья заслоняют небо.

– Птеродактиль, зараза, – шепчет Данила. – Здоровенный какой!

Тварь с недовольным клекотом взмывает ввысь, делает левый разворот и устремляется вниз. Данила берет ружье, прицеливается. Летающая ящерица атакует со стороны солнца. Соображает, что так ее хуже видно! Данила опускается на колени и ждет. Когда громадный силуэт заслоняет небо, кожистые, как у летучей мыши, крылья распахиваются во всю ширь, тормозя движение Данила вскидывает ружье и стреляет не целясь, почти в упор между лап. Брюхо птеродактиля взрывается, разбрасывая внутренности и кровь во все стороны, будто бочка с помоями. Раненый ящер истошно визжит, костлявое туловище приближается со скоростью пушечного ядра, кожистые крылья молотят воздух, брызжет кровь … Данила делает кульбит в сторону, но влипшие в грязь лыжи не слушаются, крепления из полуживых червей рвутся и Данила шлепается в вонючую жижу, как жаба на песок. В последний момент удается растопырить руки, чтобы не провалиться.

Аки пророк распятый Данила лежит лицом в грязь, пуская пузыри и мысленно ругаясь последними словами. Встать, опираясь на руки, невозможно – ухнешь по самые плечи. Данила с усилием выдергивает голову из болота и тянет шею как можно больше, становясь похожим на крокодила уродца. Жирная, маслянистая грязь отпускает неохотно, напоследок плюнув облачком сероводородного смрада. Данила заползает на свои лыжи, кое как отряхивает грязь и поправляет оружие. Умирающий птеродактиль бьется в конвульсиях неподалеку. Болотные хищники, привлеченные шумом и кровью, уже кучкуются неподалеку. Данила невольно ежится, увидев громадных плоских пиявок, похожих на шевелящиеся банные полотенца. Какой-то членистоногий червяк с многочисленными отростками по всему телу суетливо высовывается из зарослей хвоща, шевеля кривыми жвалами по бокам рта. В воздухе нарастает гудение, будто звено вертолетов собирается приземлиться. Это тройка гигантских стрекоз барражирует на высоте пяти метров, ожидая кончины птеродактиля.

На человека, с ног до головы облепленного вонючей грязью и тиной, никто не обращает внимания. Тихонько, не делая резких движений, Данила «гребет» прочь, опустившись на карачки. Привязывать лыжи некогда и нечем, полумертвые белые черви ожили и в панике удрали, воспользовавшись подходящим моментом. До спасительного островка примерно километр. Может, меньше. Данила работает четырьмя «костями» мощно и равномерно, грязная жижа покорно уступает напору, импровизированные лыжи скользят, как по маслу, грязь чавкает и хлюпает. Пройдя с полверсты Данила даже сумел приспособиться – движения стали плавными и расчетливыми, как у жука-плавунца, шея вытянута, голова приподнята, дабы лицезреть возможные препятствия и перспективу. Полуденное солнце подсушило грязь, корка растрескалась и начала сыпаться крупными кусками. Сварливые вопли тварей, пирующих останками жука, постепенно затихают. Слышно только ритмичное хлюпанье грязи и собственное сопение.

До спасительного островка остаются считанные шаги. Обливаясь потом и грязью, Данила «рулит» к небольшому выступу с валуном странной приплюснутой формы, дальше по склону перебраться на вершину, под раскидистую крону гигантского папоротника.

– Солнце проклятое! – бурчит Данила. – Здесь зима бывает или нет? Хоть бы дождик пошел!

Минута и вот он припадает к земле в полном изнеможении. Как приятно ощутить прочную твердь берега после зыбкой поверхности бескрайнего болота! Жизнь медленно возвращается в измученное тело, мышцы обретают способность двигаться, кровь насыщается кислородом, взор проясняется. Данила глубоко, всей грудью вдыхает относительно свежий воздух, оглядывается. Болото живет своей жизнью, сероводород пузырит поверхность, мелкие твари бороздят грязь в поисках чего-бы-пожрать, в оранжево-голубой выси неба кружатся крылатые хищники. Данила еще раз смотрит ввысь – ба-а, да там тучи собираются! Вот это подарок! Хоть смоет болотную грязь. Она забилась в сочленения костюма из хитина, пластины неприятно скрипят, сыплется песок, подмышками натирает и вообще!

Как столетний старик, кряхтя и опираясь рукой о камень, Данила поднимается с земли. Делает шаг, другой … нечто цепляется за ногу мертвой хваткой. От усталости Данила соображал плохо, поэтому просто дергает посильнее, однако в ответ дернуло так, что пах простреливает острой болью. Утомление как рукой снимает. Данила оглядывается, руки сами срывают ружье с плеча. Камень оживает! Распускаются кривые лапы, покрытое твердой броней тело приподнимается, появляются многочисленные глаза. Раздается чуть слышное шипение, размыкаются челюсти. Огромный, как уличная бочка с квасом, паук смотрит на человека двумя десятками вылупастых глаз, лапы подрагивают от нетерпения броситься на вкусную добычу, на торчащих из пасти клыках закипает – пена? Нет, это яд, ведь пауки не жрут сразу, они травят ядом и ждут, когда добыча разложится, станет мягкой и пахучей…

– Хрен ты угадал, уродина! – сквозь зубы произносит Данила.

Негромкие, похожие на хлопки выстрелы звучат один за другим, ампулы с сжиженным газом пробивают лобовую броню и … и все! Куски хитина разлетаются во все стороны, как глиняные черепки, но вместо кровавых дыр, которые ожидал увидеть Данила, появляется второй слой брони. Правда, несколько ампул попали в глаза, образовались громадные дыры, истекающие бурой жижей, но на общее состояние паука это не повлияло. Он попятился, передние лапы судорожно «схватили» воздух, из пасти брызнула ядовитая слюна. Обойма с ампулами опустела, последний выстрел хлопнул горестно и одиноко. Паук не получил серьезных повреждений, но раны все-таки были серьезны, так что решимости броситься на жертву сломя голову поубавилось. Данила понял, что ждать нечего, надо добить тварь, пока она не пришла в себя.

Ружье летит на землю, в руках появляется телескопическое копье. Несколько энергичных встряхиваний приводят оружие в боевое состояние, острие вытягивается, выдвигается оперение, длина копья увеличивается до двух метров. Данила бросается на паука, намереваясь пробить насквозь через пасть. Идея хорошая, обязательно получилось бы, однако ноги разъезжаются на скользкой траве и Данила позорно шлепается задом. Ему остается только выставить копье перед собой в слабенькой надежде, что паук совсем уж дурак и прыгнет сам.

Паук не был дураком. Пару раз приседает, словно разминаясь перед забегом на короткую дистанцию, а потом неожиданно легко прыгает на беспомощную жертву, на лету отбивая копье лапой. Данила в ужасе пытается увернуться от ядовитых клыков, которые буквально вонзились ему в грудь. Спасает хитиновый доспех! Клыки не смогли пробить панцирь, давно копившийся яд буквально залил Данилу, он едва успел мотнуть головой и зажмурить глаза. Вонючая жижа, похожая на жиденькую манную кашу, потекла на землю. Данила выхватил нож, намереваясь воткнуть лезвие в щель между головой и туловищем, но ее не оказалось. Туловище и было головой! Данила просто ткнул ножом наугад, толчок отозвался болью в руке, тело скользнуло вниз по склону. Паучиный яд оказался отличной смазкой! Данила проскользнул между лап, заросшее короткими волосками пузо оказалось прямо над ним. Не раздумывая, Данила со всей силы полоснул ножом. Брюшина раскрылась, словно туго набитый мешок. Вываливаются внутренности, хлыщет жижа, Данила едва успевает увернуться от мерзкого водопада, мощно «гребанув» руками.

Паук взвизгнул точь в точь как свинья, защелкал челюстями и, быстро перебирая лапами, развернулся. От резкого движения из распоротого брюха вывалился целый ком и повис на толстом отростке. Данила проехал по склону почти до воды. Удалось затормозить на песке. Отступать некуда, за спиной трясина, впереди взбешенный паук и все, что остается, это продать жизнь как можно дороже. Паук спускается, делая неуверенные шаги, лапы скользят на собственной крови – или что там у него, белесое и вонючее! – и внутренностях. Данила, ободренный тем, что клыки паука не пробили хитиновый доспех, крепче сжимает рукоять ножа. В это мгновение ослепительная вспышка голубого огня заполняет землю неживым светом, спустя мгновение раздается удар грома.

Данила бросает косой взгляд на небо – оно свинцово-черное! Низкие тучи налиты свирепой тьмой, из которой вот-вот извергнется настоящий водопад с громом и молнией. Паук топчется на месте, не решаясь спуститься. А может умирает. Все-таки раны серьезные. Воздух наполняется запахом озона, наэлектризованные волосы начинают шевелиться. Вот-вот обрушится ливень. Данила бросается вверх по склону, не обращая внимания на паука. Тот делает неловкую попытку поймать человека, но лапы скользят и ослабевший паук заваливается набок. Едва только Данила забегает под крону гигантского папоротника, как молния с ужасным грохотом вонзается во влажную поверхность болота. Клубы пара и кипящей воды возносятся чуть ли не до туч. Земля содрогается, умирающий паук падает и скользит по склону. Едва только безжизненное тело касается кромки болота, как из трясины высовываются не то руки, не то клешни, рвут внутренности на куски и погружаются в воду. Данилу аж передернуло – минуту назад он сам стоял там!

Хлынул ливень. Вернее, рухнули небеса и море воды накрыло землю гигантской волной. Потоки ледяной влаги изливаются непрерывно и мощно. Данила словно оказался в центре водяного столба. Это даже не водопад, это просто слой воды. Как на дне глубокого озера! Данила вцепился четырьмя конечностями в шершавый ствол древовидного папоротника, всерьез опасаясь, что его смоет в болото. Путем беспорядочных тыканий удалось найти такое положение головы, при котором вода не заливает рот и можно дышать хотя бы через раз!

К счастью, чем сильнее ливень, тем быстрее кончается. Поток воды обрывается так же внезапно, как и начался. Данила открывает глаза и с ужасом обнаруживает, что стоит не на земле, а на переплетении корней! Землю смыло и корни образовали своеобразный частокол, на котором держится ствол и раскидистые ветви. Кстати, до земли не близко, метра полтора. Одно неосторожное движение, соскользнешь, ногу зажмет сплетенными отростками и повиснешь, как сарделька на веревочке.

Данила судорожно вздыхает. Надо спуститься, а корни мокрые и скользкие! Поразмыслив, Данила решается на кардинальный способ спуска – съехать на бронированной заднице. Хитин хорошо предохраняет от царапин и ран, надо только сесть как-то так … в итоге Данила мчится по сплетению корней, как по ледяной горке. Над самой землей его подбрасывает и он плюхается в грязь, будто мешок с картошкой. Жидкое месиво поглощает с головой. Данила отчаянно барахтается, вспенивая грязь и пуская пузыри. Руки нащупывают что-то вроде палки, пальцы сжимаются. Напрягая все силы, Данила выползает на твердую поверхность. Порыв ветра всколыхнул вершину папоротника и полтора кубометра дождевой воды рушатся вниз, вбивая стоящего на четвереньках Данилу в землю.

– Да конец-то этому будет!? – кричит Данила, злобно отплевываясь и свирепо вращая глазами.

Кое-как встает, старательно сохраняя равновесие разъезжающимися ногами. Ливень преобразил унылое болото в радостно искрящееся под лучами солнца озеро. Плавучие острова заросшей травой грязи исчезли, высохшие останки похожих на деревья хвощей смыло, дурно пахнущая грязь скрылась под водой.

– Прям курорт, – буркнул Данила. – Кемпингов на берегу не хватает.

Из оружия при нем остался только нож. Копье и ружье смыло, искать бесполезно. Утомившиеся тучи выпустили на волю злое солнце, горячие лучи кипятят воду, грязная жижа на глазах превращается в бетон, тихо плавятся мозги. Данила с неудовольствием ежится – доспехи нагреваются, набившаяся грязь сохнет и ощутимо натирает. Так не годится! Он решительно скидывает одежду из хитиновых пластин и остается в одной набедренной повязке. На вершине папоротника осталось немного воды. Импровизированный душ смывает грязь, очищает одежду и обувь, а буйное солнце оперативно сушит. Переодевшись в сухое и чистое, Данила повеселел и уже не так мрачно смотрит в будущее. Правда, встречающих рядом не наблюдается и это немного тревожит.

– Ну что делать-то? – думает вслух Данила. – Оставаться? Из болота вылезет очередное чудо-юдо, ножиком не отмахнешься. Идти самому? Куда? В лесу наверняка встречаются твари не лучше болотных. И связи нет, боятся жучилы, что рептилоиды их обнаружат.

Потоптавшись, он все-таки решает идти, оставаться на берегу слишком опасно. В лесу хоть на хвощ можно залезть! Надо найти возвышенность, что-то вроде холма или невысокой горы и ждать помощи. Не бросят же на произвол судьбы такой ценный кадр. Данила подбирает подходящую по весу и размеру палку. Несколько ударов ножом превращают ее в дубинку. Тяжесть оружия придает уверенность и Данила направляется к ближайшей возвышенности.

Прошедший ливень напоил землю живительной влагой. Яростное солнце подстегнуло все процессы жизнедеятельности, растения начинают расти с удвоенной силой. Трава и разнообразные кустарники самой причудливой формы буквально на глазах увеличиваются в размерах. Они, конечно, не росли, а всего лишь расправляли прибитые ливнем ветви, но Даниле казалось, что все эти папоротники, хвощи, мхи и грибы именно росли. Растения тянутся к солнцу, впитывая энергию пылающей звезды. Если бы Данила хоть немного разбирался в ботанике, он с уверенностью заявил бы, что процессы фотосинтеза на этой планете идут гораздо быстрее, чем на Земле.

До возвышенности примерно сотню шагов. Данила не прошел и половины, а трава уже достигла плеч. Всерьез опасаясь сбиться с пути, Данила начал прорубать проход в зарослях. Очень скоро травяной сок забрызгал его с головы до ног, кисло-сладкая жижа пополам с горечью залил лицо, теплые ручьи хлынули под хитиновый панцирь и соорудили маленькое озерко в районе промежности, используя набедренную повязку как запруду.

– Да что ж такое-то, черт возьми! – выругался Данила. – Только помылся и на тебе!

Промежность горела огнем, спина и грудь чесались неимоверно, от запаха кружилась голова. Похоже, местная травка выделяла не просто сок, а едкую вонючую щелочь. Почему-то вспомнился земной борщевик – дурно пахнущее растение, которое выделяет белую жидкость, если сломать стебель. Сок борщевика ядовит, и еще причиняет сильные химические ожоги. Можно запросто и «копыта» отбросить!

Боль в голове становится невыносимой. Данила почувствовал, как ослабели руки, стало трудно дышать. Несколько капель жидкой дряни попало в глаза, слезы хлынули ручьем, резь по краям век заставила зажмуриться. Дальше не пройти, понял Данила. Надо вернуться к воде, промыть глаза и кожу. Будто слепой, он идет обратно с вытянутыми руками, с трудом переставляя непослушные ноги. Головная боль усиливается, появляется звон в ушах, к которому примешиваются странные звуки. Словно бульканье!