Текст книги "Пропащий (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 22 страниц)

Глава 4

Данила очнулся, словно из окна выпал – острая боль пробила тело, прохладный ветер дунул в лицо, мерзко крякнула какая-то пичужка. Наверно, детеныш петродактиля. Они же тут вместо кур, вспомнил Данила. Ходит поблизости, какашки динозавров расклевывает. Тело постепенно обрело чувствительность, Данила повозился, пошевелил пальцами, напряг и распустил мышцы – а он цел, оказывается! Ведь квадрокоптер, лишившись двух турбин, падал почти отвесно, шансов выжить никаких, но он невредим. Радость пополам с тревогой наполнила грудь, заставив сильнее биться сердце. «Где я и что со мной? – стал размышлять Данила. – Лежу в джунглях на мягкой траве? Ерунда, подо мной матрас и укрыт я простыней. Значит, это местная больница … в джунглях!? А-а, я очнулся! Точно, я же упал в колодец, потерял сознание, меня нашли спасатели и доставили в больницу. Вот я пришел в себя, сейчас открою глаза и убедюсь … убежусь … блин, уверую что ли? – ладно, я на Земле и нет никаких петродактилей».

Данила размыкает веки, свет солнечного дня врывается внутрь радостным потоком, потолок светится снежной белизной. Лицо расплывается счастливой улыбкой, глаза искрятся восторгом – хоть в больнице, да на Земле! – сердце ломится прочь из груди. Ну надо же, как мало иной раз нужно для счастья – всего-то ухнуть в вонючий колодец, разбить голову и очнуться в больничной палате! А вы карьера, деньги … что вы вообще понимаете в жизни?

Опять раздалось противное кряканье, к которому прибавился наглый стук по стеклу. Данила со стоном и кряхтением потягивается, зевает во всю пасть, широко распахивает счастливые глаза … и застывает в таком виде. Он лежит на грубо сколоченной койке, под задницей холщовый матрас, на пузе топорщится покрывало, испещренное подозрительными коричневыми пятнами. Стены выложены булыжниками, щели небрежно замазаны глиной, низкий потолок сияет дырой, сквозь которую вливается солнечный свет. Справа грубо сделанная дверь на кованых – кованых, блин! – петлях. А слева небольшое окошко, за мутным стеклом видна уродливая башка мелкого птеродактиля, который пялится на Данилу и щелкает зубастым клювом, время от времени тычась узким лобиком в стекло.

– Аху…ть! – потрясенно произносит Данила. – Нет, я в коме! Я в коме, из которой меня никак не выведут! Я коматозник!!! – визгливо орет он.

Падает ниц и лежит, ничего не соображая. Ураган мыслей носится, будто смерч, смешивая, но не взбалтывая мозги и сотрясая нервную систему. Потом погода в голове меняется и остается только одна вялая, полудохлая мыслишка – он по-прежнему на проклятой планете разумных ящеров. Разбившийся квадрокоптер нашли спасатели по радиосигналу аварийного маяка. Пилота повысили в звании и наградили какой нибудь «звездой отважного». Ну, а его, жалкого человечишку, подлечат, подкормят и пустят на паштет. Данила бредет к окну, намереваясь прогнать надоедливую тварь. Замечает, что абсолютно гол и бос. Плевать! Каменный пол холодит ступни, по телу бегут мурашки, мочевой пузырь настойчиво просит избавления от излишка влаги. Данила прижимается лбом к стеклу, веки опускаются сами собой. Так и стоит неподвижный, голый и донельзя расстроенный. Птеродактиль радостно каркает и долбит по стеклу, как сумасшедший дятел. Стук отзывается в голове противной болью, Данила с ругательством отступает на шаг, с ненавистью глядя на кожаную дуру. Внимание привлекает пейзаж. За мельтешащей башкой птеродактиля видна папоротниковая чаща, хвощи в три обхвата, словно корабельные сосны, тянутся к небу, а прямо возле дома расположилась многодетная семья грибов, коричневых и красных, похожих на любопытных человечков в больших шляпах. «Рай грибника, – подумал Данила. – Вот бы зажарить их вместе с птеродактилем. Задолбал уже стуком!»

Тихо скрипнула дверь, послышалось негромкое покашливание.

– Вежливый ящер? – скривился Данила. – Что-то новенькое!

Неохотно оборачивается, взгляд полон иронии и злости, на лице гримаса отвращения.

– Какого черта!? – невольно вырвалось у него.

На пороге стоит человек … нет, существо, очень похожее очертаниями на человека, то есть голова, две руки, две ноги, нормальное туловище. Но телосложение какое-то чудное. Локтевые сгибы, голени, шея и кисти рук сильно заужены. Лица не видно, на голове так называемый «глухой» шлем, то есть с опущенным забралом. Как у мотоциклиста! Фигура вроде мужская, но чересчур узкая талия. Нормальный рос под метр восемьдесят, «руки-крюки» и весь, буквально с головы до ног, укрыт пластинами какой-то странной неметаллической брони.

– Ты кто? – ошеломленно спрашивает Данила.

Незнакомец наклоняет голову вправо влево, будто прислушиваясь к незнакомым словам. А может, шею разминает? Щас как кинется!

– Вам не следует ни о чем беспокоиться, – преувеличенно четко и фонетически правильно выговаривает неизвестный. – Вы в безопасности.

– Ты как-то говоришь не по-людски, – скривился Данила. – Робот, что ли?

– Нет, я не робот. Наши переводчики еще не полностью синхронизированы, поэтому перевод получается немного машинным.

– Ах, переводчики! Ну да, как я забыл. Так кто ты?

– Вас не смущает, что вы голый? – вежливо интересуется незнакомец.

– Меня уже давно ничего не смущает и не удивляет, – вздыхает Данила. – Голый и голый. Только вот прохладно здесь. С вашего позволения, – говорит Данила и тянет руку к покрывалу.

– Минутку! – говорит незнакомец и скрывается за дверью. Через секунду возвращается с ворохом в руках.

– Вот ваша одежда, возьмите.

И отдает Даниле сверток, в котором находится замшевые штаны, рубаха и обувь. Быстро одевшись, Данила благодарит вежливым кивком.

– Что дальше?

– Идите за мной. Вам многое надобно узнать.

* * *

Данила Уголков сидит на плоском камне. Размышляет о превратностях судьбы, переваривает новости и любуется пейзажем. Склон холма уходит вниз, обрываясь руслом потока. Вода переливается через край небольшого озера, образованного сразу несколькими ключами. Озеро расположено левее, в ложбине между холмом, в глубине которого устроена база и другим холмом, чуть ниже. Оба холма и озеро между ними накрыто гигантским сетчатым куполом, поддерживаемым целой системой телескопических подпорок, которые в автоматическом режиме регулируют давление на сетку купола в зависимости от силы ветра или дождя. Управляет всем этим хозяйством центральный компьютер, он же наблюдатель за сушей и воздухом на предмет безопасности, так как все это поселение или база есть ни что иное, как схрон. Большой, технически совершенный схрон инопланетных диверсантов. Существо, которое с ним разговаривало, разумное насекомое. Инсект, если по науке. Они, инсекты, находятся в состоянии вялотекущей войны с рептилоидами. Первопричина конфликта скрыта временем, обросла мифами и домыслами, так что докопаться до истины не представляется возможным. Да это никому и не нужно, потому что война, как известно, является наиболее выгодным бизнесом независимо от галактики, планетарной системы и вида разумных существ. Цивилизация инсектов господствует на одной планете, цивилизация рептилоидов на другой. Обе расположены в одной солнечной системе, планеты вращаются по одной орбите, только с разных сторон. То есть когда у рептилоидов день, у инсектов ночь. Когда у рептилоидов зима, у инсектов лето и так далее. Начало конфликта положила эпоха освоения ближнего космоса. Обе цивилизации научились строить ракеты примерно в одно и тоже время. Астрономы довольно быстро установили, что жизнь в этой планетарной системе может быть только у соседей.

Естественно, что первые космические аппараты были направлены туда. А чего делать на куске камня, присыпанного песком вроде Марса? Или Венеры, где катастрофический уровень давления. Что творится на поверхности Юпитера, вовсе не поддается воображению. Известное правило, гласящее, что подальше положишь, поближе возьмешь, в космосе не действует. Вот и решили взять то, что рядом, то есть отправить экипажи исследовать (ограбить) ближайшую планету. Примерно так люди на Земле «открывали» и «исследовали» неизвестные острова и континенты. Произошел целый ряд конфликтов и катастроф, в которых межпланетные корабли падали на головы аборигенов, из чего были сделаны выводы – инсекты враги рептилоидов, а рептилоиды, в свою очередь, враги инсектам. Началась война – изнурительная, долгая и бестолковая.

В конце концов, после череды взаимных бессмысленных побед и поражений, враждующие стороны поняли, что межпланетная война занятие уж слишком затратное. Обнаружить и уничтожить межпланетный крейсер, то есть огромный кусок железа, который приближается к планете, извергая потоки тепловой энергии, несложно при должном уровне технического развития. Взаимно уничтожив несколько десятков безумно дорогих десантных кораблей с техникой, оружием и прошедших дорогостоящее обучение солдатами, обе цивилизации решили, что достаточно. Пропаганда с обеих сторон протрубила о великой победе над презренным врагом. Начались регулярные чествования героев за счет бюджета, назначили памятные даты, построили мемориалы павших воинов, обожествили «славных руководителей» и «выдающихся военных деятелей». Историкам приказали сочинить историю, писателям написать правильные книги, кинорежиссерам снять правильное кино. Ну, и в целом по «культурке»: «незабудем-непростим», «подвиг бессмертен» и «наш бронепоезд на запасном пути». Прямые военные столкновения прекратились, враждующие стороны перешли к тактике мелких пакостей, то есть диверсионной, подрывной и прочей разведывательной деятельности. А также взаимовыгодной торговле редкоземельными ископаемыми.

Грузовые корабли, нагруженные обогащенной рудой, шпионами, шпионской техникой, наемными убийцами и прочими товарами повседневного спроса регулярно совершали рейсы между планетами. Обе стороны не оставили надежд победить и потому активно шпионили друг за другом. Разумеется, новая модель летательного аппарата желанная цель для любого шпиона. Особенно, если они, то есть шпион и летательный аппарат, оказались в стороне от оживленных воздушных трасс. Ведь в непроходимых и диких лесах так легко пропасть, не оставив следа! Квадрокоптер рептилоидов сбили из переносного зенитного комплекса. Турбины и электронную начинку похитили, корпус порезали на куски и переплавили в дуговой печи на посуду, место падения подмели и засадили молодыми кустиками, трупы рептилоидов перемололи в дробилке для мусора и скормили местным хищникам.

Инсекты удивились чрезвычайно, обнаружив на борту человека. Тщательно изучив останки квадрокоптера, вовсе изумились до оторопи, потому что рептилоид высшей касты был насильственно умерщвлен до катастрофы. Как и пилот номер один. Второй пилот погиб от удара головой о приборную панель – он почему-то был без шлема! – а человек выжил, получив незначительные повреждения в виде растяжений и нескольких неглубоких царапин.

Данила вздохнул. Дунул свежий ветер, холод пробрался под замшевую рубашку, по коже разбежались мурашки. «Над сесть пониже, где нет ветра, – подумал Данила. – И хватит сидеть на жестком камне, жо…а отмерзнет». Спускается по склону, садится прямо на траву. Вздыхает еще раз, качает головой, глаза удивленно округляются – чудны дела твои, Господи! Ладно, занесло меня на планету ящериц разумных. Думал, накачаю мышцы на грибах да печеном мясе петродактилей, повоюю да постреляю, потом в отставку и к людям. Они вроде тут отдельной колонией живут на соседнем континенте. Женюсь, огурцы с помидорами буду выращивать и вспоминать «дела давно минувших дней, преданья старины далекой». Куплю робота, который будет убирать в доме, разговаривать визгливым бабьим голосом и двигаться, как паралитик. Да, и обязательно позолоченный! Как в кино для придурков.

Увы – увы, хрен мне позолоченный, а не робота! Вместо этого я попал в плен к разумным жукам, которые тоже не хотят подставляться под пули и желают использовать для этого людей. Здорово! Когда ящерицы с жуками дерутся, у людей чубы трещат. Кстати, о чубах. Инсекты не любят волосяную растительность, их идеал красоты, если можно так сказать, чистое тело. Что понятно, потому что особенностью инсектов является отсутствие скелета. Внутренние органы «крепятся» к хитиновому панцирю изнутри. В отличие от других живых существ, у которых тело как бы нарастает на костях. Инсекты тоже носят одежду, но из тонкого хитина на подкладке, поэтому они такие угловатые на вид. Одежду из ткани носят бедняки, она непрочна и быстро рвется.

Телепатов и гипнотизеров среди инсектов нет. Они как люди, только выглядят иначе. Нет разделения на касты, просто разумные существа со своими достоинствами и недостатками. Есть даже религия, вера в высшее существо, но в это Данила не вникал. Верят и ладно. У рептилоидов тоже что-то есть, какой-то прародитель или невидимый отец отцов всех отцов, ему служат невидимые боги рангом помельче в храме невидимого – короче, все невидимые! – бога богов.

«Все как у людей, – думал Данила. – Расы и культуры соперничают друг с другом, доказывают свое превосходство, кичатся придуманным славным прошлым, мечтают о безоблачном будущем и верят в миражи. Люди для тех и других говорящий скот, который надо использовать по назначению. То есть работа, война и пища по мере необходимости. Но инсекты вроде не людоеды. Или все-таки закусывают? Надо уточнить!»

Инсекты не ели разумных существ. Разумеется, как все хищные насекомые, они кушали млекопитающих, но не людей. Еще они делились по половому признаку. То есть были мужчины и женщины. Как и рептилоиды. Вообще, мир, в котором оказался Данила, был похож на человеческий с той лишь разницей, что если на земле люди недолюбливали, а то и ненавидели друг друга по расовым признакам, то здесь господствовал видовой шовинизм. Собственно говоря, это и было основной причиной войны между инсектами и рептилоидами. А люди стали разменной монетой в этой войне. Судя по всему, желание воевать чужими руками есть общее свойство всех разумных существ.

А еще Данила столкнулся с проблемой имен. Дело в том, что язык инсектов почти лишен гласных, что обусловлено особенностью гортани. Выговорить любое слово на языке инсектов очень трудно, а произнести предложение просто невозможно. А ведь еще есть интонации, ударения и тональность! Если же все-таки удастся, то нервный срыв и последующая депрессия гарантированы. У рептилоидов не лучше – почти нет согласных, зато много шипящих и гласных. И тоже чертовы ударения и тональности! Что, в общем-то, понятно – ящерицы! Кроме того, если в языке инсектов слова были короткими, то у рептилоидов наоборот, длинные, словно волчий вой с руладами и пришепетыванием. Короче говоря, без электронного разговорника переводчика никуда! Смущало только то, что инсекты уходили от ответа на вопрос о дополнительных функциях аппарата. Они конечно его взломали, дабы рептилоиды не убили сбежавшего пленника, но наверняка сделали для себя такую же функцию. Ошейник раба – он везде ошейник раба. А возможно, и кнут!

Глава 5

Утреннее солнце брезгливо смотрит в узкое оконце на кусок живого мяса, покрытого кожей и волосами в некоторых местах. Странно видеть несъеденное лакомство среди здоровых и полных сил инсектов! Может, вегетарианством заразились? Или мясо не очень? Ну, жестковатое там или просто вкус не тот. Не грызнуть ли?

Данила взбрыкивает, аки конь укушенный и падает на пол с койки. Внушительный шлепок физиономией о плоские камни будит и бодрит, сонный кошмар пропадает, гул в голове успокаивающе бубнит, что жив и ничего не откушено.

– Все на этой планете не так! – злобно бормочет Данила спросонья. – Облака мутные, небо красное, болота вонючие, в джунглях тараканы людоеды и солнце с утра шпарит.

Осторожно потирает место ожога чуть ниже пупка, удивляясь – как обожгло-то? Смотрит на окошко, видит некую странность. Подходит, кончики пальцев осторожно прикасаются к поверхности. Вот оно что – выпуклость! Местное стекло это плоские куски кварца, кое-как обработанные. Солнечный луч попал точно в центр выпуклости, поток фотонов сконцентрировался и припек ему кусок пуза. «А если бы ниже? – подумал Данила. – Что же бы приснилось-то, а»? Он глубоко вдохнул-выдохнул, несколько раз присел и встал на цыпочки, разгоняя кровь в икроножных мышцах. Мочевой пузырь сварливо напомнил о себе.

После туалета и короткой зарядки Данила подошел к полированному куску гранита в стене – это было здесь зеркалом! – окинул себя критическим взглядом. Что ж, грибы с мясом петродактиля плюс лазанье по стенам и беготня с камнями пошли на пользу! Петручио знал свое дело. Жира почти нет, мышцы сердито дуются сами на себя, жилы выступили под кожей, как канаты – неплохо, очень неплохо! Вот бы сейчас прийти в контору в набедренной повязке из кожи ящера, с каменным топором в руке. Отросшие волосы небрежно откинуты назад этакой гривой, взгляд хмур и насторожен, скулы тверды, зубы стиснуты, бронзовый загар выгодно оттеняет квадратики мышц на животе. Тарзан отдыхает, супермен клоун в голубых колготках и алых труселях, Бэтмен какой-то пидар в латексе, Железный человек – консервная банка с реактивных двигателем. Значит, вхожу я в офис крадущейся походкой леопарда, весь в мышце! Ирка Дрыгина падает без чувств, Наташка секретарша визжит и скачет, директриса в трансе, остальные в ступоре. А я так это небрежно каменным топором по столу хрясь – щепки в стороны, стол пополам – ну как вы тут? Наташка секретарша грустно скулит, Ирка Дрыгина вскакивает, директриса кричит – где мои шестнадцать лет!? И все теряют сознание.

Лицо Данилы расплывается в мечтательной улыбке, пальцы сжимаются на рукояти воображаемого топора – офигенно! Осталось только попасть в эту чертову трубу или нору, которая ведет обратно, в мир людей.

– Я иду такая вся, в дольче габана! – фальшиво пропел Данила строку из дурацкой песенки выпускника циркового училища. – Я иду такая вся, на сердце рана … тьфу!

Стало так противно, что захотелось дать по морде. А ведь совсем недавно скакал под этот «шедевр», нравилось! А с другой стороны, что, гимны с утра до вечера слушать? Хочется отдохнуть, подурачиться немного, это не страшно. Страшно, когда дурачество становится образом жизни. Именно этого от нас добиваются те, кто управляет государством. Это ведь только в сказках дураки на печках-то ездят. В жизни ездят на дураках.

* * *

– Господин Уголков! – пропел женским голосом спрятанный в потолке динамик. – Вы уже проснулись?

Данила подпрыгивает от неожиданности, небрежно завернутая набедренная повязка спадает. Как настоящий мужчина, Данила слегка приседает и рефлекторно прикрывает ладонями промежность.

– А… а вы задаете вопрос или утверждаете? – спрашивает он срывающимся от волнения голосом.

– Мы за вами не подглядываем, так что я спрашиваю, – отвечает неведомая собеседница.

– Проснулся я, проснулся … щас оденусь и … куда идти-то?

– Я вас провожу, – сообщил голос и динамик с тихим щелчком отключился.

«Женщина! – подумал Данила, быстро одеваясь. – Интересно, как они тут выглядят? На шпильках, прическа «лошадиный хвост» и огромные «миндалевидные» глаза? Как в кино».

На всякий случай Данила глянул на себя в зеркало, одернул складки, пригладил волосы пятерней. Спустя минуту дверь распахивается, через порог переступает … Данила решил, что рыцарь! Вернее, рыцариха, потому что округлые бедра бывают только у женщин. Как правило.

– Здравствуйте, Данила! – точно выговаривая все буквы говорит женщина в доспехах. Но с ударением на «а» в имени. – Меня зовут Рисса, я ваш проводник, я отвечу на ваши вопросы, расскажу, что вам надо делать и как.

– Ага, Рисса, – опешил Данила. – Но ведь в вашем языке нет гласных … а, это перевод такой, извините!

Он рассматривает Риссу, даже не думая скрываться. Первый раз видит инсекта женского пола! Она ниже его на полголовы, тонкая шея, талия, плоский живот, груди нет, это понятно – инсекты не выкармливают потомство как люди. Ну, в целом очень похожа на земную женщину с нулевым размером груди. И вся в латных доспехах насыщенного коричневого цвета из хитина, которые подчеркивают стройность фигуры! А лицо какое интересное! Оно похоже на человеческое – аккуратный нос, большие глаза, заметны ушные раковины, лоб, надбровные дуги и подбородок. Черты резко очерчены и неподвижны, словно маска, но так и должно быть, ведь все тело покрыто твердым хитиновым покровом. Выделяются глаза – чуть вытянутые к краям, большие, темно синие, почти огромные на таком небольшом лице.

– У вас удивительные глаза! – вырвалось против воли у Данилы.

– Достались от далеких предков, – произнесла Рисса. – Именно глазами мы выражаем эмоции, потому что нет подвижного кожного покрова.

– Да, лицо у вас … не такое. А глаза потрясающие. Тот парень, с которым я разговаривал тогда… у него такие же?

– Почти. У мужчин чуть меньше и лица грубее.

– Морды.

– Можно и так сказать, – ответила Рисса, в синих глазах мелькнула искорка смеха.

«Все понятно, – подумал Данила. – Мужики везде мужики, даже на другой планете. Но не все и я из тех, кто не все!»

Едва ли инсекты были высокого мнения в целом о людях и о земных мужчинах в частности. Все-таки низшая цивилизация, даже до ближайшего спутник добраться не могут. Еще и делятся по цвету кожи и разрезу глаз. Но Даниле, оказавшемуся в чужом и даже чуждом мире, вдруг захотелось показать лучшие качества людей. Ну, не все мы мерзавцы, думающие только о себе, о своих прихотях, потакающие своим слабостям, жрущие и срущие вволю, совокупляющиеся где попало и живущие одним днем. Вдруг стало стыдно, что его, Данилу Уголкова, сочтут говорящей обезьяной, которая понятия не имеет о манерах, о поведении, вообще о культуре и правилах хорошего тона, а они почти во всех мирах одинаковы. Он даже украдкой, типа шею разминаю, оглянулся – чисто ли в комнате? Ну, в смысле, трусы-носки-рубашки не валяются!

В комнате было пусто, как в тюремной камере после косметического ремонта. Небрежно заправленная грубой холстиной койка, колченогий табурет и откидной столик из цельного куска древовидного папоротника. И он, Данила Уголков, стоит по середине в замшевой одежде китайского крестьянина Сяо Мяо.

– Ну, и что дальше? – развел руки Данила.

– Идите за мной, – ответила Рисса. – У вас есть вопросы к нам, я на них отвечу, но не здесь.

Они выходят в коридор, вдоль стен через равные промежутки выстроились прочные железные двери – в комнате Данилы такая же! – на потолке тускло горят фиолетовые лампы, поток теплого воздуха ласкает лицо и шею, пахнет больницей, чуть слышно гудят воздуховоды.

– Обеззараживаете? – спросил Данила, кивая на потолок.

– Немного, – ответила Рисса. – Здешняя микрофлора быстро мутирует, любая инфекция может быть смертельной.

– А прививки?

– Часто нельзя, организм не справляется с нагрузкой. Проще чистить воздух, а прививку делать непосредственно перед выходом за пределы базы. Мы пришли, заходите!

Рисса нажимает едва заметную кнопку на дверном косяке, створка послушно распахивается, Данила перешагивает порог. Эта комната не похожа на камеру, скорее небольшой конференц зал с традиционным вытянутым столом, десяток стульев в два ряда друг против друга и плоский экран в полстены.

– Садитесь, – предложила Рисса, указав на место во главе стола.

Данила послушно опускается на стул, тотчас на других стульях появляются голографические изображения инсектов, похожих как две капли воды и в тоже время чем-то трудноуловимо отличающихся. Как китайцы при первом взгляде на них. Различия, конечно, есть, но они становятся видимыми потом, когда приглядишься. Рисса становится с противоположной от Данилы стороны, она тут в роли ведущей.

– Итак, человек по имени Данила Уголков, – начинает говорить Рисса. – Перед вами инсекты, занимающие важнейшие должности в нашем государстве. Они решают судьбы миллионов и решат вашу судьбу. Но многое зависит и от вас. Есть два пути. Первый – вы отправляетесь на другой материк, где расположена колония людей, которые, как и вы, попали в этот мир. Сразу скажу – вас там никто не ждет. Люди объединились в кланы по расовым признакам и, как правило, враждуют между собой. Рептилоиды не вмешиваются в жизнь людей, которых считают отбросами. Разве что приезжают на сафари или ловят новых рабов. Человеческие кланы живут охотой, сельским хозяйством и грабительскими набегами друг на друга. По сути, на континенте людей царит первобытный строй со всеми его «прелестями».

– А вариант номер два? – вздохнул Данила.

– На нашей планете тоже есть колония людей. Но они живут иначе. В обществе инсектов нет расовой вражды, нет деления на племена. Взаимопроникновение культур обогатило каждую и она стала общей для всех. Мы ценим свободу каждого, у нас равные права для всех и наши законы обязательны к строгому исполнению всеми. Мы не всегда были такими, общество прошло долгий путь. И он не всегда был легким и бескровным. Не стану вдаваться в детали, скажу лишь, что колония людей живет по нашим законам. Нет рабства, права всех равны, основополагающий принцип организации жизни людей, да и нашей таков: каждому по труду и способностям. Безделье страшный грех и преступление. Однако обязанностей индивида перед обществом никто не отменял, поэтому каждый обязан трудиться на благо других и соизмерять свои … э-э… – на мгновение запнулась Рисса, – хотения с необходимостью для других.

– Вроде коммунизма, – грустно улыбнулся Данила.

По залу прошло чуть заметное волнение, голограммы даже слегка сдвоили, Рисса замерла на месте.

– Что? Я произнес неприличное слово? – встревожился Данила.

– Что такое коммунизм? – с напряжением в голосе спрашивает Рисса.

– Самая светлая мечта человечества! И, наверное, абсолютно недостижимая, – грустно улыбнулся Данила. – Я точно не знаю, не силен в социологии. Вроде как от каждого по способности, каждому по потребности. Человек человеку друг. Равенство, братство, свобода … не убей, не укради – а по мне так просто не будь скотиной и все. Вот как-то так! Но у нас не получилось. Наоборот вышло. Убивали друг друга миллионами и до сих пор убиваем, становится только хуже. Когда нибудь доиграемся и перебьем друг друга ядерной хреновиной.

– Хре-но-виной? – по слогам, с явным затруднением произносит Рисса. – Это что, оружие?

– Да, словообразование такое на местном диалекте, – нашелся Данила. – Типа всем пиз…э-э… конец. Так что там с вашими людьми?

– Они живут по нашим законам, но получается не совсем гладко, – честно призналась Рисса. – Хотят построить тот самый коммунизм, о котором вы упомянули, но с какой-то спецификой.

– Значит, лагеря! – уверенно говорит Данила. – Если провозглашают принцип равенства, будет лагерь. Но ведь у вас тоже равенство, нет?

– Равенство способностей.

– Это другое дело. Однако в этом случае возникает проблема зависти. Как вы ее решаете?

После минутной паузы, словно посовещавшись по беспроводной связи с владельцами голограмм, Рисса уверенно отвечает:

– Этот вопрос находится вне моей компетенции. Займемся вами. Присутствующие здесь соправители хотят задать вам несколько вопросов. Я их озвучу. Первый: как вам удалось бежать? И, пожалуйста, подробнее.

– Ну, дело было так… – и Данила рассказал все, не упуская деталей. – … потом очнулся у вас, голый и без малейшей царапины.

– Царапины были и довольно серьезные, – ответила Рисса. – Но мы умеем лечить. А теперь главный вопрос: что вы чувствовали при встрече с рептилоидом высшей касты?

Данила почувствовал, как напряглись те, чьи голограммы смотрели на него.

– Его мысли. Он разговаривал в моей голове! А еще неприязнь, очень сильную. Уж не знаю, чем я перед ним провинился, но злился он не по детски!

– Итак, вы слышали его мысли, – поправила Рисса. – А что чувствовали?

– Да обозлился я! Какой-то ящер копается в моей голове. Это хуже, чем рыться в чужих карманах. Не знаю, как у вас, а у нас можно думать о чем угодно и никто не в праве запрещать это. А слушать чужие мысли это предельный беспредел!

– Простите, Данила, ваша последняя фраза … ее никто не понял.

– Ну, это … (блин, во ляпнул!) тово, – наморщил лоб Данила. – Подсматривать и подслушивать нехорошо, а читать мысли вовсе западло дальше некуда. Я мыслю значит существую и что-то еще Декарт сказанул … он рылся в моей голове, как в собственном кармане, понимаете? Так нельзя делать никому!

– Да, вы правы, – поспешно согласилась Рисса. – И уверяю вас, мы так не делаем.

– Ага. Чем же речевой анализатор во мне занимается?

– Переводит. И только, – твердо ответила Рисса, а голограммы дружно закивали. – Были и другие функции, но мы их нейтрализовали.

– Ну, если это правда, – вздохнул Данила. – Говорите, что нужно от меня.

Рисса умолкла, все голографические изображения повернулись к ней. Начался безмолвный диалог по какому-то недоступному для Данилы каналу связи. Решают мою судьбу – понял он. Стало тоскливо и грустно, как поздним вечером в воскресенье. Противная работа, самодуры начальники, дураки-завистники сослуживцы, копеечная зарплата и куча нудных дел, которые никогда не кончаются. Скорей бы пенсия, болячки-поликлиника-маразм!

– А разве здесь имеется пенсия? – тихо шепчет Данила. – Да меня используют, а потом выбросят, как ненужную вещь. Отправят в колонию для попаданцев. А как используют? Очень просто, я же не восприимчив к внушению здешних мессингов. Щас они посовещаются и предложат стать убийцей гипнотизеров. В награду принцем сделают или этим, как его – звездным лордом, во! Как в кино для слабоумных. А еще …

– Данила Уголков! – перебила его мысли Рисса. – Вы можете оказать услугу нашему народу. (Началось! – подумал Данила.) Наш конфликт с рептилоидами длится долгие годы с переменным успехом, но мы не можем победить тиранию (Конечно, вы ж борцуны за свободу и все хорошее! – мысленно улыбнулся Данила. – А рептилоиды за все плохое и конченные говнюки.) так называемой высшей касты, пока она сохраняет полный контроль над цивилизацией рептилоидов. Необходимо свергнуть деспотию кучки телепатов и дать свободу!

– Кому?

– Всем!

– А так бывает?

– Мы к этому стремимся.

Данила прикусил язык. Его буквально распирало от желания задать еще несколько вопросов, самым безобидным из которых был – зачем? Чего вам не сидится на собственной планете? Занимайтесь своими проблемами, ведь у вас их наверняка множество. Нет, надо нести свободу. Вас кто-то просил об этом? Нет, но мы знаем, что она необходима.

Это вы вбили себе в голову, что кому-то понадобилась свобода по вашему образцу. И вы будете нести ее, попутно уничтожая всех, кто несогласен. Потом тех, кто сомневается. А когда начнете тонуть в крови, в том числе и собственной, задумаетесь – а оно надо было? Ну, не нужна она, эта ваша свобода – нет, ваше понимание свободы! – не нужно никому, кроме вас. Потому что все мы разные. Потому что …