Текст книги "Пропащий (СИ)"

Автор книги: Андрей Ильин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц)

– Что за зверь? – спросил он с набитым ртом.

– Съедобный, – уклончиво ответил Петр. – Ты ешь, не отвлекайся.

Данила кивнул. После всего пережитого он так хотел есть, что забыл где он и что он. Башня, комары переростки, странная местность – все ерунда, если голоден, как волк в январе. Любопытство и тяга к знаниям удел сытых.

Полный желудок сообщил, что неплохо бы поспать. Голова согласилась и резко потяжелела. Но пришла смутная мысль оглядеться по сторонам – а где он, собственно говоря? Данила вспомнил о башне, как спускался по лестнице, как болела голова после удара лбом. Оглянувшись, видит комнату, не большую и не маленькую, зарешеченное окошко на уровне груди, массивные ставни распахнуты во внутрь, на петле висит железный засов внушительной толщины. У противоположной стены деревянная койка, матрас-одеяло-подушка. Рядом дверь полуоткрыта, тянет влагой. Да, там бочка с водой, в которой мылся. На койке сидит дядька, смотрит на него. А Данила сидит за столом на простом деревянном табурете. Вся так называемая мебель сделана грубо, но крепко. Повинуясь смутной догадке Данила тычет ногой табурет – сдвигается. Стол тоже. Если так, то он не в тюрьме, ведь там – в кино видел! – вся мебель привинчена к полу. Но где тогда?

– Кто ты? Где я нахожусь? Почему я без трусов и что вообще происходит? – спрашивает Данила.

Он только сейчас обратил внимание, что «наркоману» лет сорок пять, не больше. И он вовсе не наркоман. То, что он принял за морщины на лице, на самом деле многочисленные шрамы. Будто когтями драли. Вот волосы действительно седые. Лицо самое обыкновенное, полукруглое, немного выдающийся вперед подбородок, глаза серые, чуточку навыкат, нос «картошкой» и с горбинкой. Грубые пальцы с короткими и жесткими ногтями перебирают застежку мотоциклетных очков. Кстати, очки какие-то странные, словно самодельные – к стальному ободу грубо приклепан кожаный ободок, ремень для крепления тоже кожаный, кое-как обрезанный, зато стекла удивительно чистые, прямо сияющие голубизной, слегка выпуклые и крупные, на пол лица. Одет просто – штаны из грубой ткани заправлены в сапоги «гармошки», рубашка тоже простецкая, без пуговиц, такие одевают через голову. Зато жилет безрукавка интересный – светло-коричневый, из тонкой кожи с рисунком, будто крокодильей.

– Ладно, ты поел, отдохнул, пришел в себя – можно говорить, – улыбнулся мужчина. – Итак, меня зовут Петр, ты на другой планете и трусов у тебя нет, потому что их тут не носят. То есть трусы есть, но не такие, как на Земле. Типа набедренной повязки. Я научу тебя пользоваться.

Данила похолодел, мясо в пузе растворилось, желудок резко схуднул и сдулся. «Я попал в лапы сумасшедшего маньяка! – подумал он. – В бессознательном состоянии меня вытащил из колодца, увез за город, накачал наркотиками – комар великан! – и теперь издевается».

– Да не волнуйся ты так, прямо побелел весь, – как можно мягче произносит Петр. – Я понимаю, что лишиться трусов это шок. Главное, что ты жив, цел и в безопасности.

– Что за тварь напала на меня там, наверху? – спрашивает Данила.

– Это комар, только очень большой. Обычно они не залетают так высоко, слишком тяжелые. Видимо, попал в восходящий поток воздуха. И твой запах привлек.

– Почему он такой большой! – срывающимся голосом говорит Данила. – Почему!?

– Потому что это не Земля. Другой мир, здесь царство ящеров и гигантских насекомых. А еще огромных папоротников и грибов. На Земле такое было сотни миллионов лет назад. Выслушай меня спокойно, парень. Ты не первый человек, который попал сюда. И уж точно, не последний…

* * *

Данила сидит на корявом табурете, слегка раскачиваясь в такт словам странного мужика по имени Петр. Он рассказывает о мире, в котором оказался Данила. Монотонное бормотание успокаивает и настраивает на какой-то веселый пофигизм – ну да, иной мир, «кротовья нора», похищение инопланетянами. Да такой лабуды тоннами сочиняют, издают и снимают! После скучной, низкооплачиваемой работы под пиво с чипсами – для бедных! – или под пиво с астраханской воблой – для тех, кто побогаче! – на ура идут истории про попаданцев в другие миры. И никого не удивляет, что обитатели этих миров говорят на литературном русском языке, что микрофлора там такая же, как на Земле, хотя еще Герберт Джордж Уэллс описал смерть марсиан от земных микробов. А мораль? Да она у людей меняется до прямо противоположной за какие-то пару десятков лет, одних только «культур» так называемых насчитывают сотнями. И это люди, то есть существа с одинаковой физиологией, общими ДНК и генами. Да существа из иных миров могут быть настолько не похожи на нас, что мы даже не поймем, живое ли это!

Данила морщит нос, часто моргает и таращит глаза – типа память освежает. Как же это все получилось? «Я шел по улице, было прохладно … трезвый! – думал он, как валуны ворочал. – Откуда-то колодец взялся… нет, я шлепнулся, меня потянуло в колодец, искры какие-то, туман вонючий … точно, шизоидный бред! Я псих. Да, я псих, живу в мире своих грез…» мощный подзатыльник озаряет сознание, процесс осмысления бытия прерывается, злой голос незнакомца по имени Петр врывается в уши:

– Ты что бормочешь, козлина!? Кто тут псих?

– Я, – кротко произносит Данила. – Я, Данила Уголков, псих. Вот, в дурдом попал. А ты врач писихатр – нет, психиатр.

Мужик по имени Петр внятно ругается матом. Приободрившийся Данила с улыбкой спрашивает:

– А разве так можно с больным?

Петр открывает рот, собираясь продолжить волшебные заклинания, но спохватывается и тяжело вздыхает.

– Извини. Я и правда наехал на тебя. Не надо было так вот сразу. Но с другой стороны – ты же мужчина! Чего сопли-то жевать? Говорю как есть.

– Да-да, я понимаю, – закивал Данила. – Но и ты пойми меня – этого не может быть! Это бред, сон, наркотический угар – что угодно, только не реальность. Не может быть!!!

Петр встает, подходит к зарешеченному окну, задумчивый взгляд устремляется вдаль.

– Знаешь, Данила, я ведь тоже не здесь родился. У меня были родители, невеста – все было! А потом я оказался тут, в странном и непонятном мире, который принадлежит ящерам. Ты ведь помнишь из школьной программы, что несколько сотен миллионов лет назад Земля была заселена динозаврами? Это единственное, что известно достоверно. В переводе с греческого динозавр означает ужасный ящер. Люди обнаружили несколько прилично сохранившихся скелетов, некоторое количество костей, на их основе воспроизвели внешний вид ящеров. Но сколько их было, как выглядели никто толком не знает.

– В музеях скелеты стоят, – буркнул Данила.

– Да, стоят, – согласился Петр. – Но только те, что нашли. Представь, что представители иной цивилизации примерно через полмиллиарда лет обнаружили на Земле скелет коровы. И что, разве по нему можно судить о всем многообразии животного мира Земли? А люди, разумные существа, разве можно догадаться об их существовании по останкам коровы? Ящеров на Земле было великое множество. Ползающие и летающие, четвероногие и двуногие. Покрытые шерстью, роговыми пластинами или кожей. Они царили на планете сотни миллионов лет, точная цифра никому не известна. Для справки – человечество в компании с другими млекопитающими существует несколько десятков тысячелетий. А миллиарды лет до ящеров? О том времени вообще ничего не известно! Все построенное людьми, все города, дома, замки, пирамиды и китайские стены исчезнут за какие-то пять или шесть миллионов лет без следа, если вдруг пропадет человечество. Вымрет, к примеру, от эпидемии неизлечимой болезни.

– Хочешь сказать, что была цивилизация ящеров?

– Она есть! – воскликнул Петр. – И люди в ней – увы! – просто скот, способный обмениваться информацией при помощи примитивных звуков, пользоваться простым инструментом и организовываться в стадо с вожаком во главе. Я не знаю, попали мы в прошлое или оказались в другом мире, но цивилизация ящеров реальна!

– Ага, реальна! А мы, значит, обмениваемся примитивными звуками?

– Высшие ящеры телепаты.

– ???

– Да-да, они давно ушли от звуковой речи. То есть она есть, но уже не так важна. Это признак простолюдства, что ли. У ящеров существует иерархия. Представители высшего сословия общаются исключительно мыслефразами, образными выражениями, которые понятны всем мыслящим существам. Языкового барьера не существует!

– Ничего не понимаю, – затряс головой Данила. – Вот мы с тобой говорим по-русски и друг друга понимаем. А что такое …

– Мы говорим не по-русски! – перебил его Петр. – Я не знаю русского языка и не понимаю ни слова из того, что ты говоришь.

– Чего?! – выпучил глаза Данила.

– Послушай меня внимательно. Помнишь, я тебе укол сделал в шею? Так вот, это не просто укол, это … э-э … введение – нет, не так … короче, у тебя в голове речевой анализатор, который автоматически переводит любой язык на тот, который является для тебя родным. Кроме имен. Точно такой же есть и у меня.

Данила касается кончиком пальца небольшого бугорка на шее. Слабая боль в этом месте подтверждает, что да, прокололи и что-то всадили.

– Ага, помню, – кивнул Данила. – Я думал, ты усыпить меня хотел.

– И это тоже, уж больно ты буйствовал. Анализатор это сложное устройство, которое не только переводит речь, оно еще и полностью контролирует твой организм.

– В каком смысле? – обомлел Данила. – Включает и выключает?

– Ну, в общем-то, да.

– Но … но это означает, что я раб! Я вещь, которую используют, пока есть нужда. А потом выбросят за ненадобностью!

– Если бы! – горько усмехнулся Петр.

– Не понял!

– Так, ладно, – произносит Петр и решительно встает с койки, на которой сидел все это время. – Слушай сюда и без истерик, понятно? Ящеры регулярно похищают людей для своих нужд. Я точно не знаю, как они это делают. То ли дыра во времени, то ли пресловутая «кроличья нора», но люди массово пропадали на Земле во все времена. И следов не находили! Конечно, многие пропадали в результате преступлений, когда убийцам удавалось спрятать труп так, что его не обнаруживали. На войне множество людей пропадало без вести – разорвало на куски взрывом, засыпало землей там или корабль затонул вместе с экипажем на большой глубине – всяко бывает. Но очень многие люди исчезают безо всяких причин. Вышел человек из дома за хлебом в ближайшую лавку и пропал. И никто его больше не видел! Самый обыкновенный, не богатый, не имеющий врагов, рядовой человечек вдруг исчезает бесследно. Так вот, они попадают сюда. И не факт, кстати, что это единственный мир, куда исчезают люди.

– Даже так? – пискнул Данила.

Он сидит на жестком табурете, словно гвоздь в заднице торчит – спина прямая, руки сложены на коленях, лицо вытянуто, глаза округлены до невозможности, подбородок дрожит так, будто челюсть вот-вот отвалится.

– Да, так, – жестко отвечает Петр. – Ты, я и все остальные люди – а здесь их немало! – похищены с Земли в разное время. Нас используют в качестве рабов, солдат смертников и пищи. Да, пищи, не перебивай!!! Ты видел конвейер, основная масса идет на переработку – консервы, органы для пересадки, для остальных уготован рабский труд на плантациях. Только очень немногие, буквально единицы сразу попадают в солдаты. Ты один из них. Надсмотрщики заметили, что ты первым пришел в себя, не паниковал, трезво оценил обстановку, сохранил самообладание и даже умудрился не покалечиться. Они пришли к выводу, что ты – после небольшой подготовки, – станешь хорошим солдатом и хладнокровным убийцей. Именно поэтому ты жив и находишься здесь, у меня.

– А ты кто? – прошептал Данила.

– Наставник. Я должен ввести тебя в курс дела, все объяснить, показать и научить. Вопросы есть?

– Да. Но их столько, что у меня голова раскалывается.

– Тогда спроси главное.

– Где туалет?

– ???

– Сортир, унитаз, отхожее место – я сейчас обоср…сь!!!

* * *

То, что Данила узнал от человека по имени Петр, в голове укладывалось с трудом. Вернее, вообще на голову не налазило, не вмещалось и никоим образом не усваивалось. Информация шла навылет, не цепляя и не оставляя следов. Цивилизация ящериц, другой мир, иное время – прошлое-будущее-параллельное-хрен-его-знает – все это воспринималось на слух, влияло на воображение, но без веры в реальность. В глубине души Данила ждал, что проснется или очнется от очень яркого, правдоподобного бреда. Как в кино! Лежит себе в боксе солдат весь израненный, подключенный к аппарату поддержки жизнедеятельности. Мозг у него активен, а все остальное мертво. Вот и воображает он про «вспомнить все», про «исходный код», про все прочитанное и увиденное, что причудливо переплелось в мозгу с собственными убогими фантазиями. Попадание в прошлое или параллельный мир довольно популярная тема для сочинителей. Можно придумать и написать любой бред, даже наркотический или алкогольный, все сойдет. А чё, не хфантастика что ли?

– А если нет? – шепчет Данила, мерно раскачиваясь с пятки на носок.

Он стоит на плоской вершине башни. Слабый ветерок обдувает бледное до синевы лицо, устойчивый запах болота почти не раздражает обоняние, странное пылающее солнце сползает к горизонту, сверля затылок горячим оком.

– А если нет? – повторяет Данила фразу, которая засела в голове, как заноза, царапая мозг ржавым гвоздем. – Если это правда? Ведь действительно пропадают люди без вести. Возле каждого отдела полиции фотографии висят. И в газетах пишут об этом. Пропадают дети, взрослые, старики. И никого никогда не находят! А если и обнаруживают, что лишенных памяти. Стерты все записи и восстановить информацию невозможно. Ведь люди тоже похищали других людей и делали рабами. Парусники Колумба и Магеллана тоже казались аборигенам фантастическими сооружениями. Огромные, с огнедышащими пушками по бортам, белокожие матросы с мушкетами и острыми стальными саблями – ну, чем не межгалактический дредноут с имперскими солдатами? Бластеры, лучевые мечи, непробиваемая обычным для дикарей оружием броня – далеко ли мы ушли от них? Носим брюки, умеем завязывать шнурки и галстуки, знаем таблицу умножения – хотя нет, уже не знаем, смартфон для чего? – и также кланяемся идолам и просим денег. Если завтра – или в следующий вторник перед ужином! – разверзнутся небеса над головой, солнечный ветер всколыхнет космические паруса, звездный крейсер причалит к ободранному бордюру и полуголая инопланетянка – их ведь так изображают? – вихляя бедрами спустится по трапу, мы, как те аборигены в набедренных повязках из пальмовых листьев, падем ниц и станем по собачьи скулить – возьми нас! Возьми прочь из этого мира, где я погряз в кредитах (задолжал вождю крокодилий хвост), никаких условий для работы (комары на охоте заедают), цены растут (крокодил не ловится!), зарплата маленькая (не растет кокос!) и так далее «плачут богу молятся люди дикари». Вариант для женщин: все тоже самое и никто замуж не берет («принцев мало и на всех их не хватает»). Только вместо инопланетной бабы инопланетный мужик в обтягивающем вспученные мышцы костюме. Или целый экипаж. Вспученных мышц.

– Это потом рабов стали ловить, – продолжает рассуждать Данила. – В начале сами шли. Поднимались на борт толпами, зачарованные шляпами с перьями, плюющимися огнем и дымом мушкетами, мечтая заиметь саблю из небесного металла, что рассекает любую плоть. Дурнями набивали трюмы и отплывали к ближайшему рынку невольников. Там продавали оптом и возвращались обратно, за новой партией дураков. Так было, так есть и так будет. Обыкновенная газовая зажигалка в глазах дикаря ничем не отличается от лазерного меча джедая в глазах офисного планктона.

Данила прикоснулся кончиком указательного пальца небольшого бугорка на шее. Уже не больно, микроприбор прочно засел где-то в мозгу и все его мысли и желание отныне находятся под непрерывным контролем. Наночип вместо ошейника с дистанционным управлением!

Запах болота становится мощнее. Даже послышался грозный гул комариных крыльев, но Данила быстро сообразил, что это ветер гудит в трещинах.

– М-да, – вздохнул Данила. – Ветер это или не ветер, к краю подходить не надо. И вообще, пора оставить досужие размышления и подумать вот над чем: а что дальше? Меня оставили жить не просто так. Раба, не представляющего ценности, просто убивают или скармливают собакам. Ну, тут собак нет, вместо них крокодилы беговые наверно. Так вот, меня крокодилам не скормили. И на плантацию не отправили. Петр сказал, что я буду солдатом и убийцей. Если выживу, то возможно-может быть-наверное, стану чем-то вроде привилегированного раба даже с правом ограниченной свободы. Если захочу. Тут есть поселения людей, которые заслужили право жить самостоятельно и заводить семью. Только вот домой никого не отпускают. Разве что случайно после неудачной лоботомии. Как интересно, «случайно после неудачной операции лоботомии»! А после удачной лоботомии что, повышают в должности?

– Данила! – послышался знакомый голос. – Пора ужинать и спать, завтра трудовой день.

Перед тем, как спуститься по лестнице, Данила оглянулся. Странный, неправдоподобный мир, в котором он живет уже второй – или третий? – день, клонится к ночи. Край солнца брызжет огнем из-за линии горизонта, рыжие пятна на небе стали коричневыми, синева загустела, выглянули первые звезды. Данила по привычке хотел найти ковш Большой Медведицы – и не нашел. Не было его! Новые созвездия глядели на него незнакомыми лицами, другие звезды горели в немыслимой дали, невиданный ранее космос смотрел в глаза Данилы и именно в этот момент он осознал бездну одиночества, в которой оказался. Здесь все чужое! Нет никого, кто мог бы разделить утрату, кто стал бы если не другом, то хотя бы товарищем. Здесь даже врагов нет. Есть маленький человек в безграничном мире, холодном и равнодушном. И его смерть, как и жизнь, никому не нужна и пройдет никем незамеченной. Сорванный ветром лист…

Глава 2

Петр разбудил Данилу, когда злобное солнце высунуло макушку из-за горизонта.

– Умыться, одеться, пожрать, – коротко приказал он. – Да, и не забудь выср…ться, день будет тяжелым.

– В каком смысле? – не понял Данила.

– Во всех! – отрезал Петр.

Данила исполнил все пункты приказа, кроме последнего – как-то не пошло. На завтрак съел кусок мяса в полкирпича, хорошее, как следует пропеченное и заправленное пахучей и терпкой травой. Обратил внимание, что мясо светлое, то есть явно не говядина и не свинина. На немой вопрос Петр молча кивнул в небо – летало, мол, теперь вот на столе. Птица, решил Данила. Что ж, все лучше, чем личинка комара, запеченная в тесте.

Холщовую одежду Петр забрал, вместо нее выдал замшевую, объяснив, что одежда из грубой холстины только для рабов последнего разбора, а он, Данила, убивец. Если рубаху и портки из замшевой кожи надеть не составило труда, то с обувью Данила уперся в стену. То, что ему сунул в руки Петр, на обувь походило меньше всего. Кусок тонкой кожи с пришитой подошвой из грубой, пупырчатой – пластмассы? – нет, откуда тут пластмасса! Тогда что?

– Это роговая пластина короткохвостого грибоеда, – ответил на немой вопрос Петр. – Спина, шея и хвост сплошь покрыты пластинами огрубевшей кожи. Как чешуей! В случае опасности грибоед прячет лапы под пузом, голову вжимает в плечи. И прижимается к земле. Его шкуру не прокусывает ни один здешний хищник. А хитрый грибоед выжидает удобный момент, чтобы ударить хвостом. При удачном стечении обстоятельств может убить или серьезно покалечить.

– А грибоед – это кто?

– Ну, … э-э … ящер такой, с теленка будет. Жрет все подряд – траву, кустарник, кору древовидного папоротника, но особенно любит грибы. Жрет аж давится! Он вообще-то не буйный, но в такую минуту к нему лучше не подходить – за гриб на лоскуты порвет.

– Понятно, – вздохнул Данила. – А мясо я тоже грибоеда кушал?

– Нет, у него жестковатое, надо сначала замочить в уксусе, а потом пропечь. Ты ел ляжку петродактиля.

– Кого!?

– Ящера с крыльями.

– Его вроде птеродактилем зовут.

– Это которые летают. Они худые и злые. А петродактили вроде индюков. Не летают, а только каркают, как собаки и ср…т все время. Потому что жрут как свиньи, много и часто. Им сразу после рождения отрубают крылья и кормят, – словоохотливо пояснил Петр.

– Ага, собаки каркают, свиньи какают – все понял! Так как все таки ЭТО носить?

– Аккуратно! Смотри: ногу сюда, края заворачиваешь так и так, потом на лодыжке ремешком прихватил – и все! Смотри еще раз.

Петр обувает вторую ногу, Данила смотрит выпучив глаза – такой комбинации портянки с подошвой он не видел никогда. Просто портянку он тоже не видел, но слышал, что такие были в армии, когда носили сапоги. Но что б вот так вот, намотал и пошел – представить не мог! Промучившись минут десять под насмешливым взглядом Петра Данила более менее сносно научился наматывать портянку с подошвой. Обувшись, одевшись и опоясавшись широким кожаным – тут все кожаное! – ремнем, Данила критически осмотрел себя. Просторная рубаха без пуговиц с длинными рукавами, портки – брюками ЭТО язык не поворачивается назвать! – заправленные в обмотки …

– Я похож на китайского крестьянина! – воскликнул Данила. – Шаолинь-маолинь! У тебя соломенной шляпы нет для меня?

– Соломенной нет. Только кожаная, но сейчас она тебе ни к чему, – ответил Петр, критически глядя на Данилу. – А может, и она не понадобиться.

– В каком смысле?

– Если не выживешь.

– Ну, начинается, блин!

* * *

На «вводном» занятии Петр признался, что он не русский, а француз и потому Пьер. Но родной язык давно забыл, все люди в этом мире разговаривают на каком-то чудовищном суржике, то есть языковой смеси, понять которую возможно только с помощью встроенного переводчика. Кстати, из-за него же и суржик появился, потому что многие слова он переводил приблизительно, в результате появлялась путаница понятий, ну а люди приспосабливались. Пьер попал сюда лет двадцать назад, точнее сказать не мог, потому что в этом мире сутки чуть больше земных, тоже самое с часами и минутами. Да и календарем людей рептилоиды по понятным причинам не обеспечивали. Что касается самих «ящеров разумных», то картина была следующей: общество рептилоидов было кастовым.

– Как в Индии? – проявил осведомленность Данила.

– Типа того, – махнул рукой Петр. – Так вот, высшая каста это правители. Они носят длинные неудобные одежды, вроде поповских ряс, головы покрывают платками или капюшонами, к ним нельзя прикасаться и смотреть в лица. В общем, боги, спустившиеся на грешную землю. А еще они телепаты и гипнотизеры, причем очень сильные. Поэтому их все боятся. И они выше любых законов.

– То есть им можно все?

– Да. Что взбредет в лысую башку.

– ?

– Из всех рептилоидов они ближе всех к предкам, то есть полностью лишены волосяного покрова и кожа изумрудно-зеленого цвета без вкраплений другого. Никогда не приближайся к ним, попросту прячься и все.

– Они что тут, на каждом шагу? – удивился Данила.

– Нет. Но если увидишь зеленомордую фигуру в рясе – беги без оглядки или падай ниц и не поднимай головы.

– Ладно. А остальные рептилоиды какого цвета?

– У касты воинов шкура насыщенного кофейного цвета с черными точками или полосками. Они высокие, широкие в плечах, физически сильные.

– И тупые! – буркнул Данила.

– Почему ты так решил? – удивленно спросил Петр.

– Все вояки тупые! – безапелляционно заявил Данила.

– Исполнительность и привычка выполнять приказы – это не тупость, а дисциплина, – предостерегающе поднял палец Петр. – Среди военных встречаются весьма разумные особи, остерегайся их.

– Хорошо. Что с остальными?

– Ну, ученые, они же преподаватели, врачи, инженеры. Эти совсем умные, шкуры желтые всех оттенков. Они не агрессивны, но могут из простого любопытства вспороть тебе брюхо, чтобы узнать, что ты ел на завтрак. Третья – нет, четвертая каста это горожане и прочие поселяне. У них шкуры всех цветов, даже черные бывают. Отличительная черта это узоры по коже. Вообще, чем меньше рисунков на коже, тем выше статус. Поэтому высшие касты имеют однотонные цвета. Низшая каста, типа неприкасаемая, это рептилоиды со светлой, почти человеческой кожей. Они выполняют саму непрестижную работу …

– Например?

– Когда люди чистят выгребные ямы в общественных туалетах, они выступают в роли надсмотрщиков.

– То есть люди …

– Бесправный скот. Который, к тому же, можно употреблять в пищу. Кстати, анализаторы речи есть не у всех. Только у тех, кто нужен для выполнения каких-то обязанностей. Таких стараются не кушать без особой надобности, так что тебе, парень, очень крупно повезло. Из рептилоидов имеют анализаторы речи только белые, но переносные, в виде наушников, потому что с людьми общаются только они. И они же нами командуют. Вообще, разговаривать с людьми у рептилоидов считается крайне оскорбительным. А если человек обратится к рептилоиду, это предельное унижение для ящера. Короче, никогда не гляди в глаза кому бы то ни было из рептилоидов, не пытайся что-то спрашивать и всегда точно и в срок выполняй распоряжения.

– Как в армии!

– Почти, – кивнул Петр. – Так, на сегодня вопросов достаточно, на остальные отвечу по ходу дела.

– Что дальше? – с некоторой опаской спросил Данила.

– У тебя слишком много жира для солдата и убийцы. Будем перекачивать в пушечное мясо!

– Блин!!!

* * *

Превращение мальчика в мужчину, становление мужского характера, рождение воина и прочая агитационно-пропагандистская хрень есть ни что иное, как втаптывание в дерьмо. Нормального человека ломают, унижают, лишают достоинства, превращают в забитую скотину. Человек оказывается перед выбором – сопротивляться душегубству, выдержать напор и остаться самим собой. Или сдаться и превратиться в винтик огромной машины насилия. Выбирают всегда второе, потому что по первому варианту не выжить. А душевные раны после «рождения и становления» лечат унижением других. В этом кроется корень так называемых неуставных отношений или, по-простому, дедовщины. Армия призывного типа, религиозная община, партийная организация или банда грабителей суть одно и то же. Разница только в направленности. Данила понял это сразу. Петр не просто ломал психику домашнего мальчика, он лишал его человечности. Ты ходячий кусок мяса, говорил он. Малейшее недовольство господина и ты окажешься на столе. Ты рос в обществе, где человеческая жизнь, свобода и достоинство являлись высшим приоритетом. Забудь об этом навсегда. Ты никто и зовут тебя никак. Даже раб в Древнем Риме имел больше прав, чем ты. Твоя задача выжить, поэтому забудь о морали, совести и стыде. Их нет!

Перегонять жир в мясо мучительно. Данила бегал, лазил на стены, отжимался от пола и поднимал тяжелые камни. Если в начале Петр давал передохнуть, то спустя неделю отдыха не было. Данила даже ел на ходу. Петр бросал ему кусок пропеченного мяса, который надо было поймать на бегу. Если не получилось, бежишь еще круг вдоль стены крепости. Кстати, о крепости … квадрат сто шагов на сто. По углам башни, в середине цитадель – дом с плоской крышей, на которую садятся почтовые птеродактили. В доме живет главный смотритель, белый ящер. Он следит за всем, что происходит. Людей в крепости мало, полдюжины, не больше. Это наставники и ученики. Общаться друг с другом запрещено, глядеть друг на друга запрещено. Данила так уставал, что даже думать было невмоготу, какое уж тут общение! Однажды в крепостных воротах открылась дверца, человек вышел наружу и … не вернулся. На вопросительный взгляд Данилы Петр ответил кратко:

– Сожрали!

Подумав с полминуты, добавил:

– Слаб оказался. А за стеной сороконожки, комары, жуки.

– Что надо было ему сделать?

– Обойти крепостную стену. Это самое первое и самое простое испытание.

– Просто обойти?

– Да. Обойти и вернуться. Тоже случится и с тобой, если будешь тренироваться не в полную силу. А сейчас схватил тряпку и вымыл полы!

* * *

Непрерывные нагрузки на грани допустимого, полноценный сон и регулярная обильная пища с большим содержанием белка и протеинов медленно, но верно превращали Данилу в безропотного исполнителя приказов. Физическое начало преобладать над духовным. Проще говоря, сытые и нагруженные работой мышцы напрочь забивали мысли и переживания типа – где я, кто я, что дальше и «ах, зачем я на свет появился». Однообразие оглушает личность, она теряется, сложные эмоции и чувства отодвигаются на задний план волнами адреналина, тестостерона и регулярными приступами «мышечной радости». Лишенная нагрузки голова впадает в летаргический сон, функция управления телом переходит к спинному мозгу. Прошлая земная жизнь напоминала о себе только во снах, где Данила в костюме и галстуке приходил на работу, его окружали одетые в платья люди – женщины! – и Данила с недоумением смотрел на них – а кто это вообще? И где я, что я тут делаю? Оказавшись на улице, он со страхом смотрел на белую пелену, укрывшую землю и силился вспомнить, что такое снег. Поутру вспоминал сны, но получалось плохо. А после обильного завтрака с мясом, грибами и пахучими травами вовсе ничего не помнил. Мышцы требовали работы, руки дрожали от нетерпения схватить железную палку и лупить что есть силы по гигантскому сушеному грибу до тех пор, пока от него не останется кучка пыли. Потом бегать со здоровенным камнем на спине, лазить на стену, пользуясь трещинами в камне, затем спускаться и все время уклоняться от камней, который швырял Петр, целясь в пояс. Если прицелится в голову, значит, швырнет жабу или большую мокрицу. Очень неприятно, если в рожу! А уж если выронил камень или сорвался со стены, тогда джекпот – чистка сортира. То есть ямищи в длину три метра, в ширину метр и глубиной в два. Как правило, полной на треть. Сколько еще людей живет в крепости, Данила не знал. Возможно, ни одного, потому что лицом к лицу ни с кем не сталкивался. Так, мельком видел спину, а потом человек исчезал. Наверно, отправился вокруг стены ходить. Неужели сороконожки всех жрут? – с тревогой думал Данила. Резкий окрик Петра прогонял посторонние мысли, бодрил воспоминаниями о сортире и Данила с удвоенной энергией тащил камень или лупил железякой сушеный гриб размером с бочонок. Грызла мысль – если людей мало, откуда столько дерьма? Не уж-то они с Петром так мощно? И что за травку Петр подмешивает в еду? После нее энергия так и прет, хочется все ломать, крушить и жрать мясо в три горла. Наверно, Петр тут ни при чем. Это все он сам, Данила Уголков. Ну, про яму с дерьмом.

Дни проходили однообразно и ровно, словно парадные «коробки» по Красной площади. Ночь, день, рассвет и закат. Иногда, просыпаясь среди ночи, Данила думал, что так было всегда и будет всегда. Он живет и это главное. Воспоминания о прошлой жизни блекли, теряли краски, выглядели пугающе и непонятно, как сны о неведомых мирах, в которых блуждает наша душа, когда тело спит. Мне хорошо, мышцы растут, я становлюсь сильнее и быстрее и это главное. Остальное чепуха! По телу прокатывалась теплая волна счастья, слабые проблески сомнений и тревог тонули в приливе мышечной радости и Данила засыпал, радуясь скорому приходу нового дня.