Текст книги ""Фантастика 2025-16". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Андрей Волковский

Соавторы: Андрей Двок,Виктор Коновалов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 95 (всего у книги 252 страниц)

Внезапно за очередным поворотом прожектор Грека вырвал из темноты небольшую фигуру. Это был маленький гуманоид, щурившийся яркому свету. До нашего появления он что-то рисовал прямо на гладкой стене… чем-то, очень похожим на кровь.

Красный монах. 56 уровень

Это был тот самый человечек из Пустынной башни… Правда, на этот раз не голый, а облачённый в какую-то неопрятного вида ткань, обвязанную на подобии хитона. Красный монах с интересом оглядел фракцию серых в полном составе и хотел было что-то сказать, но тут его взгляд замер на стоящем рядом со мной юродивом. С минуту красный монах молчал, тупо глядя на Ультера, а затем проговорил низким хриплым голосом:

– Крысолов… это ты?

Я недоуменно посмотрел на НПС, затем на Ультера. Союзники также выглядели удивлёнными, но молчали, ожидая развития событий.

– Что у вас там? – раздался откуда-то сверху заинтересованный голос Сокола (разведчик замыкал группу серых, спускающуюся по винтовой лестнице).

Но Соколу никто не ответил, молчал и Ультер, внимательно рассматривая Красного монаха. Очевидно, НПС смог заинтересовать юродивого.

– Крысолов! – без всякого сомнения крикнул Красный монах, приближаясь к Ультеру и хлопая его по плечу. – А я-то думал, ты помер.

– Я извиняюсь, – кашлянул Амёба. – Но, похоже, вы знаете несколько больше нашего… Не могли бы прояснить ситуацию: что здесь вообще происходит?

– Да, конечно, – кивнул гуманоид. – Приветствую вас путники!.. Кхм… Просто всё так неожиданно, вообще-то у меня был заготовленный текст, да вот только за все эти годы он ни разу не пригодился… В общем, вы попали в переход между Игрой и реальностью, так называемую Преисподнюю! Меня зовут Красный монах, я служу кем-то вроде местного смотрителя и по совместительству являюсь чёрным магом.

– Вы же в Пустынной башне были! – воскликнул Иван, выглядывая из-за поворота лестницы.

– Удивительная внимательность! – было неясно, иронизирует НПС или же говорит серьёзно. – Но, простите, что мне мешает покидать место службы, если в ближайшее время перехода через Преисподнюю не предвидится?

Иван задумался и вынужденно признал, что, в общем-то, ничего не мешает.

– Хрен с этой пустынной башней! – раздался голос Паука. – Вы хотите сказать, что баргол по имени Ультер, которого Чёрный зачем-то потащил с собой, является демоном Крысоловом?

– Ну да, моим старым другом демоном Крысоловом, – кивнул Красный монах. – Я, кажется, даже знаки Чернокнижнику подавал, когда он за Лорисом гонялся… Просто сначала не понял, что он тот самый Чёрный, о котором рассказывал Крысолов, а потом было уже поздно. Механизм подъёма Пустынной башни срабатывает раз в трое суток – спуститься и поговорить лично уже не успевал.

Да, действительно, когда я бросил прощальный взгляд на уходящую под землю Пустынную башню, Красный монах, появившийся в окне «зимнего» биома, нарисовал в воздухе символ демона. Значит, чутьё не подвело: мы таки встретились с НПС… И снова при не самых обычных обстоятельствах.

И теперь Красный монах всерьёз утверждал, что Ультер – это Крысолов? Демон, с которым мы в своё время убили матку циклопов, превратили серого пилигрима в марионетку, украли тело Лешего и захватили Светлую долину? Конечно, Ультер показал себя в качестве мощного ментального мага, силы которого вполне могли сравниться с возможностями Крысолова… Однако одно дело юродивый, которого шпиняют и одновременно боятся деградировавшие сородичи в Горной долине, и совсем другое – демон с уровнем за сотый, гроза местных локаций!

Стоит ли вообще доверять этому Красному монаху?..

– Но вы же молились Стальному гиганту! – ну унимался Иван.

– И что? – нахмурился Красный монах. – Тоже мне, нашёлся правоверный! Ещё и осуждает!.. О религиозных предпочтениях в культурном обществе спорить не принято, молодой человек.

Красный монах не на шутку разозлился и, кажется, от возмущения стал ещё более красным… В голове почему-то всплыло описание специализации Цербер: «возможно создание культа среди полуразумных тёмных НПС»… Не знал, что это касается и вполне соображающих существ типа Красного монаха. Интересно, что думает сам Стальной по поводу культа, в котором его превознесли до уровня божества?

Поглядев на стену из чёрного монолита я цокнул языком: до нашего здесь появления Красный монах рисовал десятиконечную звезду – символ гиганта. Рисовал кровью, запас которой находился в закреплённом у пояса горшочке. Видимо, рассказывать монаху о том, что произошло со Стальным тридцатью минутами ранее, не стоит, иначе вместо помощи мы подставимся под атаку агрессивного проводника, мстящего за своего «бога».

– Хорошо-хорошо, – перебил я возмущённого Красного монаха. – Молитесь кому хотите, что нам с Крысоловом-то делать? Он же ничего не помнит.

– Да ты что! Ничего не помнит? А то я, ****, не догадался! – саркастически всплеснул руками Красный монах, после чего добавил уже серьёзно. – С вами хоть раз говорил?

НПС внимательно посмотрел на Ультера. Баргол отвёл взгляд, будто беседа никак его не касалась.

– Пару раз слышали от него членораздельную речь. Создаётся ощущение, что психологический недуг иногда отступает, – заметил Амёба. – Ультер, вы можете нам что-нибудь сказать?

Но Ультер, поглядев на биолога, снова промолчал. Тогда Красный монах крякнул и потёр руки:

– Значит, обратимся к тяжёлой артиллерии.

– Что вы имеете в виду?

– Сейчас узнаете, – хищно улыбнулся НПС.

Сорок игроков столпились на узкой чёрной лестнице, пытаясь разглядеть, что же происходит там, в самом центре действа. А происходило там следующее: Красный монах, испачкав маленькие ладони кровью, нарисовал окружность диаметром в два метра, в которую мы поставили Ультера. Ультер с интересом посмотрел на игроков, но сопротивляться не стал, что серьёзно облегчило задачу: как-никак баргол – ментальный маг, и мне стоило бы больших трудов заблокировать его ментальное воздействие на толпу.

Красный монах уселся по-турецки прямо под нарисованной на стене десятиконечной звездой и начал шептать заклинания на неизвестном наречии.

В канале связи раздался озабоченный голос Паука:

– Ребята… Ребята прошу, не засоряйте канал связи!.. – загалдевшие было союзники притихли, тогда хирург обратился ко мне. – А магия сработает? Ты ведь Стального того… кхм, в общем, его божок в данный момент не в состоянии помочь.

– Не думаю, – ответил я после минутной паузы, – Стальной живее всех живых, пусть и находится в бессознательном состоянии. Да и не факт, что навыки Красного монаха завязаны на его «помощи».

В этот момент Красный монах вдруг замолчал и, щёлкнув испачканными кровью пальцами левой кисти, начал беспорядочно двигать руками, выстраивая в воздухе причудливые фигуры… В какой-то момент фигуры начали оставлять золотистый «след», зависающий прямо в воздухе и через мгновение отлетающий в сторону, чтобы освободить место для очередного символа. Различные положения кистей и пальцев, вероятно, изображало определённый магический знак или древнюю руну. Когда число таких вот золотистых «рун» достигло семнадцати, они облетели вокруг Ультера, выстраиваясь во второй круг, рваный и чуть меньший по размерам в сравнении с тем, что был нарисован на чёрном монолите.

Красный монах снова щёлкнул пальцами, шепча очередное заклинание, – и Ультер потерял сознание, глухо падая на землю. Амазонка дёрнулась, чтобы поймать баргола и не дать ему удариться головой, но Красный монах, даже не глядя на женщину, погрозил ей пальцем, мол, делать этого стоит.

Закончив чтение очередного заклинания, Красный монах поднялся на ноги и подошёл к лежащему в беспамятстве Ультеру.

– Сознание Крысолова открывает заблокированные фрагменты, – пояснил НПС. – Вскоре он должен вспомнить всё, что входит в рамки читаемого отрезка.

– Читаемый отрезок? – уточнил химик Эльф, всё это время внимательно слушающий НПС.

– Ну, это временной промежуток, который тёмная сущность способна сохранить в памяти. Для каждого конкретного существа отрезок свой. У Крысолова, к примеру, он составляет около двухсот лет. Всё, что случилось ранее, либо вовсе забывается, либо всплывает в сознании через образы… В данном случае по какой-то причине произошла ошибка и читаемый отрезок обнулился при переходе в новое тело.

– Какой-то психоанализ получается. Образы, заблокированные воспоминания… – усмехнулся Паук, оглядывая сопящего носом Ультера, чьи многочисленные руки изредка подёргивались, отчего баргол напоминал упавшее под сильным ветрам дерево.

– Что? – не понял Красный монах.

– Не берите в голову, – махнул рукой хирург. – Была у нас такая псевдонаука, всё сводила к детским травмам, половым органам и влечению к собственной матери…

– Позвольте с вами не согласиться, коллега! – нахмурился Амёба. – Психоанализ, может, и имеет в себе элементы тенденциозности, однако позволяет раскрыть человеческое подсознательное…

– Господи, сейчас не время спорить! – взмолилась Ива. – Я вот, например, не была знакома с Крысоловом и не понимаю, каким образом он смог переместиться в другое тело после своей смерти. Что вы на это скажете?

Честно говоря, этот вопрос мучил не только Иву. Я тоже не имел ни малейшего представления, как Крысолов заимел новое тело и почему не предупредил меня о том, что после смерти возродится вновь? К чему тогда вся та драма, что была разыграна в Светлой долине после сражения с Седобородым? Или Крысолов просто решил посмеяться над своим не слишком сообразительным другом из фракции серых, подарив ему свой главным навык? Странно.

– Никто, похоже, не знает, – заметил Красный монах. – Я всего лишь проводник в Преисподнюю, маг памяти, ну и немного с древними учениями знаком… В общем, как Крысолов очнётся, сам и расскажет; если, конечно, посчитает нужным рассказывать.

Хм… В отличии от Красного монаха, я, кажется, понял, каким таким образом демон смог обмануть смерть и перейти в другое тело. Рош Зе Рол поступил точно так же; и, если Крысолов последовал его примеру, становилось понятно, почему он ничего мне не рассказал.

Всё-таки воровство остаётся воровством даже в обществе чёрных магов.

Через некоторое время Ультер открыл глаза и, увидев перед собой Красного монаха, прохрипел:

– Чё, Красный? Хех… Конец твоему Стальному!

Зелёный

Монорельс развивал скорость, сопоставимую со скоростью летательных аппаратов – довольно редким транспортным средством для октопусов. Действительно, куда и зачем нужно лететь, если Город только один (пусть и огромный), а до пригородов можно доехать на куда более безопасном и удобном поезде?

Зелёный только успел провалиться в сон, снова оказываясь на зимней поляне перед Стальным гигантом, как кошмар был прерван громким голосом, раздавшимся из динамика:

– ….Пфф… Восточный вокзал… пфф…

Зелёный потёр заспанные глаза одним из щупальцев и, закинув за спину рюкзак, поспешил выйти на платформу. Его тут же обдало химически очищенным воздухом (совсем рядом с вокзалом была расположена станция, покрывавшая половину Северо-восточного округа). Несколько местных мальчишек подбежали к Зелёному и предложили донести чемодан, впрочем, увидев, что никакого чемодана у стажёра нет, быстро скрылись из виду. Только один парнишка, самый маленький из всей компании, низенького роста, с ещё не потемневшими щупальцами, застыл на месте как вкопанный.

Зелёный хмыкнул: вообще-то ребёнку положено находиться в школе или на подработке, но никак не в компании подростков-беспризорников на Восточном вокзале. Тем более и район считался довольно благополучным, в отличии от того же Южного, находящегося во власти наиболее слабого клана Совета шести.

– Тебе чего, мальчик? – спросил стажёр, чуть повышая голос, чтобы вопрос не был заглушён гулом разгоняющегося монорельса.

– Это… в-вы? – видно, что мальчик стеснялся, а без бойкой компании рядом и вовсе оказался растерян.

– Кто я? – засмеялся стажёр.

– Из реалити-шоу про Игру? – мальчик, кажется, покраснел, опуская взгляд.

Перед глазами всплыл вчерашний эпизод с не самым удачным появлением Зелёного прямо посреди интервью с Кторвиком. Мало того, что стажёр умудрился заспойлерить последнюю серию, так ещё и рассказал всему миру о том, что впервые за многие столетия игрокам удалось выбраться в реальность.

Конечно, для обывателей это означало лишь возможность пообщаться с главным героем последних месяцев, Чернокнижником, хотя бы при помощи Сети или телевизора с частичным погружением. Однако знающие октопусы из элиты Города уже восприняли информацию и приняли определённые меры, с которыми Культу ещё предстоит разбираться…

За свой необдуманный поступок Зелёный получил выговор лично от главы Культа, а после работал всю ночь над заключительным эпизодом – довольно слабое, к слову, наказание. Некоторые члены Культа, к примеру, добивались исключения Зелёного, хотя бы на полгода, другие и вовсе требовали отставки стажёра, но за своего протеже вступился Кторвик.

– Да, я один из авторов проекта, – смущённо проговорил Зелёный: не каждый день его узнают на улице (скажем прямо, этот раз был первым).

Глаза мальчика округлились, он замер на месте, не в силах произнести ни слова. Зелёный тоже растерялся и судорожно пытался вспомнить, как обычно поступают знаменитости в подобных ситуациях… Кторвик, наверное, хитро подмигнул бы мальцу, дал брошюрку Культа со своей подписью и поспешил скрыться из виду, пока не прибежали другие фанаты. Но он не Кторвик, который прямо-таки наслаждался известностью, он – лишь скромный стажёр, которому повезло оказаться в числе съёмочной группы…

– М… можно фотограмму? – тихо спросил мальчик, доставая из кармашка мобильное устройство с возможностью создания 3d-изображений.

Зелёный улыбнулся:

– Конечно.

Уже довольно пожилая женщина с темнеющими щупальцами сидела за полупрозрачным столом и готовила ужин, изредка посматривая в экран старомодного 3d-телевизора. Зелёный всё никак не мог уговорить маму принять от него в подарок новую модель с куда более качественной картинкой и широким экраном… В соседней комнате играл в приставку младший брат Кла-Кро Пэ. Оттуда доносились детские крики: школьная команда готовилась к чемпионату по гонкам и, кажется, у ребят были все шансы войти в четвёрку призёров. Средний брат был ещё на учёбе: он учился на программиста, а значит, свободного времени не имел вовсе.

В общем, всё как всегда.

Увидев старшего сына, мама выронила из щупалец нож и побежала обнимать Зелёного. Он, конечно, предупреждал о своём приезде, да и дверью хлопнул так, что не заметить его приход мог разве что занятый игрой брат. Но мама – это мама… что тут ещё скажешь?

Мама прослезилась, после чего Зелёному целых два часа пришлось отвечать на многочисленные расспросы о качестве еды в столовой Культа, о том, не холодно ли в кабинетах, чистит ли он щупальца, не ходит ли в съёмочной группе новый наркотик эйфория, от которого за последний год умерло около двух сотен октопусов, а ещё полторы тысячи попали в психлечебницы…

Пообещав, что завтра приедет на обед, на который должна собраться вся их многочисленная семья, сохраняющая дворянские традиции даже в XXXII веке, и потрепав рубящегося в игру брата по щупальцам на затылке, Зелёный выпил настойку на фермерских орехах и вышел из дома.

Ему предстояло пройти по узкой улочке, застроенной конусообразными зданиями из лёгкого камня, завернуть за угол и сесть на первый гравитобус до Северных ворот… Однако зазвонивший телефон испортил его планы:

– Кла-Кро Эр? – Это был отец. Только он продолжал называть Зелёного его настоящим именем.

Виноватый тон отца не предвещал ничего хорошего. Зелёный выдохнул и ответил:

– Да, пап?

– Кла-Кро, ты прости, но сегодня мы с но… – отец чуть было не сказал «новой» – семьёй должны поехать за город… Но ты ведь надолго здесь? Твоя мама, кажется, говорила, что следующий проект только через месяц… В общем, давай, увидимся в конце недели.

Голос прервался, теперь в трубке слышались длинные гудки.

Зелёный простоял ещё с минуту, буравя взглядом гладкую брусчатку чистой улицы (всё-таки элитный район), после чего свернул в противоположную сторону, попутно вызывая такси.

Думать об отце не хотелось, поэтому Зелёный попросту уставился в затемнённое окно, за которым проносились многочисленные цилиндрические и консуообразные постройки из лёгкого камня, металла и стекла, фигуры хмурых рабочих, стариков, иногда даже детей… Машина на гравиподушках мерно покачивалась, а монотонная музыка из приёмника неразговорчивого таксиста убаюкивала.

Проснулся Зелёный уже в самом центре Города. Расплатившись с таксистом, он схватил рюкзак и отправился к дому дедушки – старому зданию «исторической» части города, квартиры в котором отличались космической ценой и постоянными перебоями энергии. В информационном обществе подобный минус перекрывал и прекрасный вид из окон, и высокие потолки, и более напоминающие произведения искусства лестничные площадки, увешанные пейзажами и уставленные монументами священных предков.

Всё чаще слышались предложения снести старое здание, а на его месте выстроить новый, современный дом. Впрочем, старики, не желающие оставлять квартиры, ещё удерживали оборону, да и глава местной корпорации господин Шол де-Мой (пренеприятнейший тип, по мнению подавляющего числа октопусов) отличался любовью к винтажу и культурным ценностям, что удивительным образом контрастировало с его криминальной деятельностью… В общем, сносить здание Шол де-Мой не собирался, вместо этого, как поговаривали в курилке Культа, выкупил весь верхний этаж и поселил в нём трёх любовниц… Зелёный таким слухам не верил, хотя господина Шол де-Мой искренне презирал: именно его телеканал выпустил «ответ» ББЦ в виде шоу выживальщиков и именно его структура МЛД начала строить козни Культу, когда выяснилось, что реалити выйдет на канале конкурентов.

Квартира деда находилась на седьмом этаже, до которого пришлось топать пешком: скоростной лифт снова застрял из-за ошибки системы, которая в свою очередь выскочила из-да перебоя энергии – обычное дело для местных обитателей. По пути Зелёному встретилось несколько стариков, живущих на пенсии от корпораций, одна бабушка даже узнала внука ныне покойного деда, некогда исполняющего обязанности главного автора Культа и руководителя съёмок предпоследнего реалити-шоу.

Тяжёлая дверь открылась – и Зелёный оказался в довольно презентабельной однокомнатной квартирке-студии. Дед умер почти полгода назад, однако его пожитки так и остались на своих местах, обрастая пылью и паутиной. Перед самой смертью дед взял обещание, что его записи будет разбирать именно он, Зелёный, к тому времени уже попавший в состав съёмочной группы реалити-шоу.

Почему? Семья не знала, однако вынужденно согласилась выполнить последнюю волю своего умирающего главы, который отличался некоторыми безобидными странностями в поведении и специфической самоотверженностью в вопросах деятельности Культа. Впрочем, в последние годы он отдалился от религиозной организации и предпочитал проводить время в уединении, работая над какими-то философскими трудами и активно изучая принципы создания астральных тел.

Стажёру было стыдно за то, что ожидание затянулось на целых полгода, но подготовка, а потом и съёмка сожрали всё это время без остатка. Между тем для изучения обширной библиотеки деда (электронные носители оказались в беспорядке разбросаны по всей квартире) требовалось не меньше недели.

Зелёный вздохнул и, побросав пожитки, принялся за работу.

Он знал, что дед (особенно в последние годы жизни) отличался мнительностью и едва ли не навязчивыми идеями, но даже не подозревал, что всё было настолько плохо… Уже через час прямо за шкафом с электронными документами (некоторые наброски художественных текстов, так и не напечатанные критические статьи, бытовые записи) он обнаружил склад записей на бумаге (!).

Зелёный чертыхнулся: за свою жизнь бумажные документы он видел лишь в музее и у некоторых особенно богатых студентов в универе, которые, впрочем, больше выпендривались, чем действительно что-то на них записывали (многие даже не знали, как правильно держать перо). А у деда таких вот бумаг оказалась целая стопка. Причём все листочки, в отличии от электронных аналогов, были аккуратно сложены и классифицированы.

Зелёный пробежался глазами по первой попавшейся записи: математические расчёты, схемы, рисунки и комментарии на полях, сделанные дрожащей рукой вскочившего ночью фанатика, больше всего в своей жизни боящегося забыть то, что показало перегруженное мыслями сознание в оборвавшемся минуту назад сне…

Зелёный знал только одну причину, по которой кто-либо в теории мог предпочесть бумажный носитель – его невозможно взломать.

Конечно, представить, что кто-то в здравом уме примется взламывать электронные носители пусть и довольно знаменитого, но давно ушедшего на покой старика, крайне сложно. Видимо, в записях содержалась информация, настолько важная для деда, что безопасность электронного носителя его не устраивала. Документы должен был изучить именно его внук Зелёный, выбравший для себя путь, некогда начатый дедом – служение Культу.

Спустя несколько часов чтения, Зелёный понял, почему дед так тщательно скрывал эти записи. Поначалу разобраться было тяжело, но помогла классификация… Постепенно непонятные схемы, математические формулы и завитки письменных букв (почерк оказался на удивление красивым) превращались в нечто осознанное и логично продолжавшее мысль предыдущей страницы. В конечном счёте Зелёный погрузился в записи с головой, не заметив, как день за окном сменился вечерним полумраком.

О чём было написано в документах?

В основном – философские рассуждения о природе Игры и истории их собственного народа, некоторые бытовые вещи, рассуждения… Объём информации оказался просто огромен, а потому некоторые особенно сложные вычисления приходилось пропускать, просматривая только выводы. Однако очень скоро Зелёный заметил некоторую идею, красной нитью проходящую через каждую запись то ли дневника, то ли научного труда.

Закончил Зелёный уже затемно.

Глаза под очками краснели лопнувшими сосудами и выражали откровенное безумие, комбинезон оказался испачкан чернилами, а щупальца на голове и шее дёргались в беспорядке… Встреться такой октопус в ночном переулке, Зелёный, не задумываясь, дал бы дёру: очень похоже на эффект от популярного ныне наркотика эйфория.

Наконец, он перевернул последний лист, исписанный до предела. Записи здесь были трудночитаемы: свой таинственный труд дед заканчивал уже в глубокой старости, когда вносил ряд изменений в текст и в особенности в концовку.

Дрожащие руки достали из болотного комбинезона телефон. На экране высветилось: «Кторвик», послышались гудки вызова. Через минуту раздался уставший голос начальника: похоже, он не ложился, разбираясь с эфиром заключительного выпуска реалити-шоу (Зелёный попросту забыл посмотреть частично и своё творение, хотя телевизор в квартире деда имелся).

– Зелёный, что такое? Видел выпуск?.. Кажется, мы сорвали джекпот! – Кторвик явно был доволен: видимо, эфир прошёл успешно, и октопус уже продумывал, куда бы потратить упавшие на счёт кредиты.

Пропустив мимо ушей комментарии о выпуске, после минутного колебания стажёр задал страшный вопрос, логично следующий из записей деда.

Тон Кторвика тут же посерьёзнел, он прокашлялся и хрипло проговорил:

– Да, Зелёный, я об этом знал. И уже давно.

– А почему не сказали?! – Зелёный, сам того не ожидая, буквально закричал. – Это же… это обесценивает буквально всё!

– Именно поэтому и не сказал, – хмыкнул Кторвик. – Лично мне не очень интересно, что бы наша с тобой жизнь обесценилась.

– Но ведь правда!..

– Да кому нужна твоя правда? – вздохнул Кторвик. – Совету шести? Нет. Культу? Тем более нет. Может, обычным октопусам?.. Запомни! Она не нужна никому, Зелёный. А потому лучше всего постараться об этом забыть или спрятать подобные мысли в дальние уголки сознания…

Зелёный зло бросил телефон на пол, прерывая речь начальника.

Экран треснул, а из-под крышки повалил чуть заметный дым: квази-батарея вышла из строя – только на замену. Но Зелёному не было дела до какого-то там телефона.

Вся его жизнь только что была разрушена.