Текст книги ""Фантастика 2025-16". Компиляция. Книги 1-14 (СИ)"

Автор книги: Андрей Волковский

Соавторы: Андрей Двок,Виктор Коновалов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 164 (всего у книги 252 страниц)

– Мятежники нас ждут и их гораздо больше, чем нас, – начал объяснять я свое видение ситуации. – Ни внезапность, ни численное превосходство мы обеспечить не сможем. Поэтому строить бой надо от обороны.

– Как заставить противника атаковать нас? – я вопросительно уставился на Кисила, но тот молчал. – За счет преимущества в стрелках.

– Но у них и стрелков больше! – горячо возразил Кисил Аристи.

– Но каких? Почти все они такие же ополченцы, как и их пехота, – возразил я. – Доспехов нет, луки тоже простые. Если сведения, которые нам принесли поморские дворяне, правдивы.

– Можете в этом не сомневаться, – подключилась к разговору Беляна.

– Ну вот, – продолжил я. – Перебьем их лучников и начнем обстрел кавалерии и пехоты. Они будут вынуждены атаковать. Тут уже наша забота, чтобы их хорошо встретить. Перед боем надо будет успеть подготовиться. Вот что я предлагаю…

Кисил с моими доводами согласился и тут же собрал командиров, где дал мне озвучить план на бой. Возражений, к счастью, не было. Наверное, потому, что у других командиров не было вообще никаких внятных предложений. Получится ли реализовать этот план? Будем надеяться.

Утром спозаранку свернули лагерь и двинулись дальше на восток. Вперед я опять выслал улан, а в ближней разведке выставил пластунов. Ближе к обеду к колонне подскакал гонец от головного дозора улан и доложил, что мы подходим к вражескому лагерю. Мятежники расположились у удобного для боя места, большого лугового пространства с редкими мелкими рощами.

Мы сразу начали подготовку. Кавалерия вздела* брони и вооружилась, пехота была направлена в лес рубить и острить колья. Вкопать их нам времени не дадут, буду вязать «ежи». После подготовки «ежей», стрелки и копейщики тоже вооружились и, загрузившись изготовленными заграждениями, двинулись к полю боя. Доклад разведки о том, что нас заметили и во вражеском лагере переполох, поступил, когда мы уже начали вытягиваться на поле предстоящего сражения.

* – надела сверху (устар.).

По фронту и с тыла мы быстро огородились «ежами», а фланги закрыли повозками. Получился большой огороженный прямоугольник. Впереди только оставили проезд для карробаллисты, а с тыла – проход для нашей кавалерии. Возницы выпрягли и собрали в одном месте пристяжных и вьючных лошадей, стреножили их.

На оряховских, специально оборудованных повозках, установили щиты с бойницами сверху и под повозкой. К сожалению, у Кисила повозки были обычными. Только две повозки отогнали в самый центр «прямоугольника», это были повозки Беляны и лекаря Гавейна. Беляне вместе со своими служанками, было строго-настрого наказано не покидать закрытую со всех сторон крепкими дерюгами повозку. Весь личный состав был заблаговременно заинструктирован, и каждый знал, что ему положено делать.

В это время перед «ежами», выставленными по фронту, построилась моя пехота. Да, перед ежами, так и было задумано, отойти за них не долго. Укрепление хоть и слабенькое, но свою роль сыграть должно. Особенно, если конница решит в лоб атаковать. Поэтому я и не хотел заранее показывать их наличие.

Моя пехота пока вооружена копьями, а не пиками, поэтому без вспомогательных средств остановить натиск кавалерии шансов очень мало. У наемников – та же песня.

В центре строя встали мои копейщики, с флангов пристроились по семь десятков наемников. Перед строем пехоты выкатилась карробаллиста и вышли стрелки, выставив перед собой павезы.

И только в это время на поле начала вытекать толпа мятежников. Хр… хр… хр… хр… хр… захрустели торсионы карробаллисты. У командира стреломёта, вахмистра Албериха, задачи были поставлены перед боем и ему не надо было ждать дополнительных команд.

Стрелки встали в стандартное построение, по пять человек за щитом-павезой: сначала два арбалетчика, потом три лучника. «ТшДАЦ!!!» – резко громыхнул «скорпион» Албериха. «Аааааа!» – донеслось со стороны мятежников. Вот так, уроды! Вы еще не построились, а уже удобряете землю своей кровью. И главное, пока «скорпион» стрелял безнаказанно, вражеские лучники до него добить не могли.

Наша кавалерия тоже встала внутри «прямоугольника», напротив выхода, сделанного в ограждении «ежей», выставленных с тыла. Их, кстати, уже начали связывать между собой возницы и часть выделенных им в помощь копейщиков, как и закрывшие фланги повозки. Пластуны в это время готовили свою позицию, сейчас они должны будут отработать как метатели с фустибалами.

Им было определено место за строем копейщиков. За «ежами», выставленными по фронту, оставив место для копейщиков, они выставили и запалили жаровни. Рядом с жаровнями начали складировать глиняные сосуды с горючей смесью. Их выгружали из повозок и бегом сносили на позицию.

Я бегал глазами по всему нашему расположению, стараясь контролировать подготовку к сражению всеми нашими бойцами. Мы явно успевали, вражеское войско еще даже не успело полностью вывести на поле все свои отряды.

– Сержио, дай команду прекратить стрельбу, – раздался голос Кисила.

Я с изумлением обернулся. Кисил молча указал в сторону вражеского войска. Там, перед строем мятежников, носился какой-то всадник, истово махая прицепленной к копью белой тряпкой. Да чтоб вас! Зачем нам эти переговоры? Меня перекорежило от досады. Можно подумать, они сдаваться собрались! Но на глазах у всех игнорировать команду Кисила я не мог.

– Алберих, прекратить стрельбу!!! – заорал я командиру карробаллисты.

Тот меня услышал, перестал стрелять, но стреломёт зарядил. Красавчик! Я внимательно окинул взглядом вражеский строй. Они уже почти выстроились для боя. По крайней мере, можно было разобрать какие отряды, какие позиции заняли. Все было ожидаемо: посредине стояла огромная, в сравнении с нашим отрядом, масса пехоты, в центре которой выделялся отряд наемников. С флангов виднелись два отряда кавалерии. Перед строем пехоты толпой вывалили лучники.

Через несколько минут от вражеского строя отделилась группа всадников в количестве шести человек и порысила в нашу сторону. Кисил тоже отобрал такое же количество всадников: всех троих присоединившихся к нам поморцев, меня и Деяна, которому быстро прицепили белый флажок к его копью.

Мы выехали навстречу мятежникам и встретились примерно посредине между изготовившихся к бою войск. Воины обеих групп с интересом стали рассматривать друг друга.

– Приветствую, достопочтенный, – насмешливо искривив губы, обратился к Кисилу один из подъехавших поморцев. – Я, Корнилий Рогоза, барон тер Мезен по праву крови и силы.

Я внимательно осмотрел вожака мятежников: мужчина низкого роста, но крепкого телосложения, густые длинные курчавые волосы русого цвета, обильно ниспадают на плечи из-под металлического круглого шлема, мелкие близко посаженные глаза смотрят зло и завистливо, широкое овальное лицо «украшают» картофелеобразный нос и толстые губы.

Вот он, племянник барона Никона тер Мезен, наглый и уверенный в себе. Доспех кожаный, с нашитыми металлическими пластинами, копье, прямой меч и круглый щит. Кстати, когда он назвал себя бароном, двое его сопровождающих досадливо поморщились. Кисил, после такого представления, закаменел лицом, но пока смолчал.

– Со мной прибыли капитан дружины Мезена, баронет Яков Пинеж, – продолжил Рогоза. – Баронеты Иона Богай и Леонтий Башур, а также наблюдатели от нейтральных дворян баронства: баронеты Никандр Ляга и Евсей Онеж.

Эти последние как раз и были теми дворянами, которые скривились, когда Рогоза назвал себя бароном. Кисил Аристи в ответ представил своих сопровождающих.

– Проясните, как мне понимать этот ваш нейтральный статус? – Кисил обратился с вопросом к Ляге и Онежу. – По всем законам, я, как муж Беляны, являюсь законным наследником барона Никона тер Мезен. Хорошего ему посмертия, пусть вечно пирует он в кругу своих достойных предков.

Никандр Ляга и Евсей Онеж переглянулись, и отвечать решил Евсей.

– Мы, как и большая часть мезенских дворян, считаем, что поморами может командовать только сильный вождь. Это нужно и для процветания баронства, – смело глядя в глаза Кисилу, говорил Евсей. – Свитки, исписанные всякими законами, это не сила. Сила в крепкой деснице воина, в умении его управлять дружиной в бою.

– Для этих целей мы вместе ходили на Китовые острова бить тилинкитов, – усмехнулся Кисил. – Возвращать награбленное ими в ваших селениях добро и захваченных крестьян. Специально сделали это до моей с Беляной помолвки. Тогда я оказался хорош для вас. Что же изменилось сейчас? И второй вопрос, что с матерью моей супруги, баронессой Марфой Мезен?

Онеж растерянно заморгал и в смущении опустил взгляд, но, тем не менее, ответил:

– С баронессой все в порядке, она сейчас гостит в моем маноре и ей ничего не угрожает. Корнелия Рогозу мы бароном не признали, но принесем присягу тому из вас, кто выйдет победителем в этом сражении.

– Ваша позиция мне ясна и я ее принимаю, хоть и не считаю правильной, – спокойно ответил Кисил.

Смотри, как себя ведет. Я с уважением на него посмотрел. Вырос парень!

– Ты можешь принимать, что хочешь, у себя в Варнии, – перебил Кисила Корнилий. – Здесь ты никто и кроме смерти для себя и своих людей ничего не найдешь. Посмотри на войско, что стоит перед твоей жалкой дружиной. Если ты не глуп, то должен понимать, что у тебя нет шансов. Ты уже проиграл.

– Не знаю, зачем ты пришел на нашу землю варниец, но сделал ты это напрасно, – с угрозой продолжил вожак мятежников. – Но я готов дать шанс избежать смерти тебе и твоим людям. Предлагаю…

Я уже хотел вмешаться, чтобы поддержать Кисила, но оказалось, что тот и сам прекрасно справляется.

– А сейчас послушай меня, изменник, – теперь уже Кисил перебил помора. – Я даю тебе и твоим людям последний шанс: сложите оружие и я сохраню ваши жизни. Нет, – будет говорить оружие.

Рогоза неверяще впился своими маленькими глазками в Кисила Аристи, но через несколько секунд его лицо налилось дурной кровью и он прошипел:

– Так даже и лучше, я перебью вас всех! А Беляну возьму себе наложницей. Она ведь с тобой? Я зна-а-ю-ю…

Тут уже я не сдержался:

– Задницу своего оруженосца в наложницы возьми. Это единственное, что тебе подойдет.

Рогоза резко развернулся ко мне.

– Ты… ты… Готовьтесь к смерти! – рявкнул он.

Поморы развернули коней и галопом понеслись к своему войску. Мы тут же последовали их примеру. Ну, сейчас начнется…

Глава 6

Глава 6. Цветань, 527 круг Н.Э.

Наши стрелки и копейщики разошлись, освобождая для нас проход между «ежами», и мы устремились в него. Пролетая мимо карробаллисты, я крикнул Албериху, чтобы он возобновил стрельбу.

«ТшДАЦ!!!» – громыхнуло за спиной, и мы влетели в освобожденный проход. Копейщики сразу вернулись на свои позиции, образовав плотную стену. Мы остановились рядом с пластунами, которые уже изготовили фустибалы к бою. Благодаря тому, что я сидел в седле, мне хватало обзора и поверх голов моих стрелков и копейщиков прекрасно просматривалось поле боя.

Корнилий Рогоза не стал долго рассусоливать и уже начал активные действия. В нашу сторону, сокращая дистанцию для начала стрельбы, бежала толпа из двух сотен вражеских лучников. С удовольствием отметил, что Алберих не перенацелил стреломет на приближающихся застрельщиков. Нам гораздо полезней, если он проредит кавалеристов или хотя бы наемную пехоту.

«Дут… дут… трень… трень-трень… трень…», – заработали сначала наши арбалеты, а затем и луки. Арбалетчики, имея несколько более дальнобойные «машинки», чем луки, повели стрельбу с двухсот – двухсот сорока метров, вышибая еще только приближающихся лучников. Наши лучники поддержали своих товарищей метров со ста пятидесяти.

«Шш-ш-ш… тук-тук… шшш… тук», – а это пошла ответка от мятежников. Вражеские стрелы плотно, с шипением начали осыпать наших стрелков. Поморские стрелки сначала остановились на дистанции в сто пятьдесят метров, но потом, видя низкую эффективность своей стрельбы, сблизились до ста.

Однако, это им не очень помогло. Я, наблюдая за развернувшейся перестрелкой, которая стала приобретать все более ожесточенный характер, с радостью констатировал, что не зря потратил немаленькие ресурсы на оснащение своих стрелков.

Несмотря на густо сыпавшиеся на моих людей стрелы, урон они наносили слабый. Часть стрел, те которые летели по настильной траектории, принимали на себя щиты-павезы. Те стрелы, которые прилетали по навесной траектории, принимали на себя шлемы и доспехи из крепкой моржовой кожи.

Высокое качество и изготовления, и самого материала, а также удачная конструкция доспеха, позволили надежно защитить моих стрелков. Шлем дзунари-кабуто и ламинарный доспех в полной мере отвечал предъявляемым к ним требованиям. Стрелы мятежников или отлетали, попав в защиту моих стрелков, или бессильно впивались в толстую и крепкую, обработанную специальным составом, моржовую кожу, не в состоянии ее пробить.

К сожалению, совсем избежать потерь было нереально. Несколько человек получили стрелы в лицо и погибли. Но эти потери не шли ни в какое сравнение с потерями поморов. Вражеские лучники выбывали из боя один за другим. Часть из них, получив ранения, или брели в тыл своего войска, или лежали на земле, оглашая окрестности жалобными криками.

Но, в основном, вражеских стрелков выбивали насмерть. Трупы поморских лучников усеяли землю перед строем нашего войска и их количество постоянно увеличивалось. Глядя на работу моих стрелков, у меня возникла странная ассоциация. Арбалеты напомнили мне СВД*, редко, но точно минусуя цели, а луки работали как «калаши», подавляя врага частой, но менее точной, чем у арбалетов, стрельбой.

* – снайперская винтовка Драгунова.

В принципе, удивляться было нечему. Хорошо вооруженные и выученные в ходе многочасовых тренировок и регулярных соревнований, стрелки были лучше ополченцев. Пусть и более многочисленных, пусть и имеющих в своих рядах некоторую часть вчерашних охотников, знающих с какой стороны брать лук.

Наряду с лучшей подготовкой моих воинов, несопоставимое качество стрел и, тем более, доспехов, давало мне в этом аспекте боя весомое преимущество. Вскоре потери среди вражеских стрелков превысили определенный порог, и они побежали.

За время перестрелки карробаллиста сначала сосредоточилась на обстреле кавалерии. Многих конников подопечные Албериха не убили, но внесли среди вражеских кавалеристов смятение и те были вынуждены уйти за строй пехоты. После этого целями были выбраны отряды наемников, которые составляли центр пехотного построения мятежников.

И мы успели нанести им заметный урон! Несмотря на редкую стрельбу, каждое попадание уничтожало по два, а то и по три человека за раз. И ничего не могло спасти, ни щит, ни доспех. Враги насаживались на крупные дротики карробаллисты, как куски баранины на шампур. А уж какое психологическое воздействие было оказано на самую боеспособную часть вражеской пехоты!

Эх, если бы мне дали возможность подольше вести стрельбу. Но Корнилий Рогоза дураком не был… к сожалению. Вся масса пехоты поморов, ускоряясь с каждым пройденным шагом, двинулась в сторону нашего строя. Мне из седла было видно, как кавалерия поморов подгоняет сзади, уже перешедшую на бег, толпу ополченцев.

Как только вражеская пехота сдвинулась с места, Алберих увел карробаллисту вглубь строя, а стрелки начали безнаказанно расстреливать набегающих мятежников. Надо признаться, долго вести стрельбу не получилось, и Колояр увел свою роту за спину копейщикам.

Лучники, заняв позицию за копейщиками, тут же начали навесом вести обстрел наступающего врага, а метров за пятьдесят до подхода противника к нашему строю подключились фустибалы. Оставляя за собой легкий шлейф дыма, глиняные снаряды с горючей смесью, описав крутую дугу, рухнули на толпу поморской пехоты. Крики боли и ужаса покоробили даже меня, уже порядком очерствевшего душой на Этерре.

Резкая команда, и от копейщиков в сторону врага густо полетели плюмбаты. Арбалетчики, разделившись на два отряда, побежали на фланги. Как и было оговорено, они забрались на ближайшие к строю повозки и открыли стрельбу поверх голов наших наемников, отряды которых подпирали копейный строй с обоих флангов. Непрерывная стрельба из всех имеющихся видов оружия нанесла жестокие потери наступающей пехоте, но остановить ее не смогла.

Коротко рявкнул рог, и мои копейщики отошли за «ежи», слаженным движением сомкнули щиты и ощетинились копьями. Теперь перед нашей пехотой стоял еще и ряд легких деревянных заграждений, что должно помочь сдержать первый натиск поморов. Чувствуя близость схватки, Князь заволновался под седлом, заперебирал ногами, почти выполнив пиаффе*. Я с трудом его успокоил.

* – зрелищная рысь на одном месте с высоко поднятыми ногами. Ноги поднимаются диагонально и опускаются пружинящей рысью, при этом лошадь не сходит с места.

Подгоняемая сзади собственной кавалерией, стремясь побыстрее миновать простреливаемое пространство, вражеская пехота быстро добежала до наших позиций. Но это не Голливуд, где вооруженные воины могут со всех ног пробежать километр и, не запыхавшись, вступить в бой.

Поэтому до наших копейщиков толпа мятежников добежала хоть и быстро, но с «севшей дыхалкой». А «севшая дыхалка» – это общая слабость. Ни человек не может беспрерывно носиться как угорелый, ни конь не может долго идти галопом, ни с автомата нельзя стрелять без перерыва. Все это – киношные штампы, а в жизни все сложнее.

До нашей пехоты поморы дошли уже морально надломленными и разбились о строй, как волна о волнорез. Смять наш строй не вышло. Первая шеренга копейщиков все силы бросила на сдерживание. Вторая, с верхнего хвата, быстрыми смертоносными ударами разила мятежников, выводя из строя все больше противников.

И если первый навал, когда набегающие сзади поморские ополченцы толкали на наши копья впереди стоящих товарищей, заставил наших копейщиков и наемников напрячь все силы, чтобы удержать строй. То под непрерывным обстрелом этот навал стал стремительно сходить на нет.

Болты и стрелы, не встречая преград на плохо защищенных поморских ополченцах, смертоносной косой выкашивали мятежников. А зажигательные снаряды, разбивающиеся под ногами нападавших, или прямо на них, наносили не только жестокий урон, но и вселяли ужас в сердца поморов.

Видеть горящих заживо товарищей, каждую секунду ждать, что сам окажешься на его месте, и продолжать выполнять поставленную задачу, мало кто сможет. И точно не сможет вчерашний крестьянин, которого насильно выгнали в поле, умирать непонятно за что.

В это время кавалерия мятежников, под предводительством самого Корнилия Рогозы, обогнула сражающуюся пехоту по левому флангу и, под обстрелом стоящих на повозках арбалетчиков, устремилась к нам в тыл. Что они хотели? Ударить во фланг или тыл? Не знаю, но они обломались.

И фланги, и тыл у нас закрыты связанными между собой повозками и «ежами», а наша кавалерия стоит в готовности к контратаке. Они могли, конечно, разобрать заграждения и атаковать. Ну, как вариант. Но такого решения Рогоза не принял, и они, обойдя по периметру наше построение, снова ушли в тыл своей пехоте. Наши сделанные на скорую руку укрепления оказались для них неожиданностью.

А у пехоты, похоже, иссяк запал. Ошеломленные жестокими потерями, ополченцы отхлынули от нашего строя, и я тут же дал команду на движение вперед. Тут надо постараться уловить тот момент, когда необходимо бросить очередную гирьку на чашу весов. И я посчитал, что это – он и есть. Копейщики и наемники быстро миновали «ежи» и снова мгновенно собрали строй.

Сигнал рога и мои копейщики начали слаженно продавливать поморов. «Ху… ху… ху…», – медленно, делая шаг вперед с одновременным ударом копьем и строго держа строй, бойцы начали теснить мятежников.

Под слаженным давлением пехоты и непрерывным обстрелом, поморы продержались недолго и побежали. Я еле успел схватить за рукав Кисила, когда увидел, что он собирается дать команду нашей кавалерии на преследование и уничтожение бегущего противника.

– Что?! – оглянулся на меня разъяренный Кисил, вырывая руку из моего захвата.

– Отпусти их! – крикнул я и быстро продолжил, увидев как темнеют от бешенства глаза будущего барона. – Это твои люди, которые будут работать на тебя, растить хлеб и платить налоги! Чем больше их убьешь, тем больше себе навредишь!

– Господин, еще ничего не закончилось, – вмешался Деян. – У врага цела вся кавалерия.

Кисил Аристи с трудом взял себя в руки, но согласно кивнул мне головой и дал команду выводить кавалерию из лагеря, копейщикам остановить наступление.

– Ронгар! – крикнул Кисил командиру наемников. – Твои, вместе со стрелками и пластунами, остаются в лагере. Ты – старший! Колояр, Гор, Ронгар, за безопасность моей супруги и сохранность лагеря отвечаете головой!

– Вон они! – Деян указал на выстраивающуюся напротив нас вражескую кавалерию.

Те пропустили убегающих ополченцев, даже не попытавшись их остановить. Вражеские кавалеристы не испугались и попробовали толи прикрыть свою убегающую пехоту, толи просто попытались переломить ход боя. Может им, по большому счету, и плевать на свою пехоту, я не знаю. Она у местных – вспомогательный род войск и с кавалерией не выдерживает никакого сравнения.

А кавалерия у противника пока цела и в полном порядке. И их всадников по-прежнему больше, чем у нас. Если верить полученным сведениям, то сто шестьдесят против ста тридцати пяти. Но ничего, у нас тоже свой козырь есть. Уже давно Беон тер Аристи присмотрел у меня и моих кавалеристов приспособление из кожаных ремешков – ток. Благодаря ему, можно не только без усилий транспортировать копье, но и наносить копейный удар всем весом всадника вместе с лошадью.

И он даже ослаблялся, методом подбора крепости ремней так, чтобы и мощный удар был нанесен, и вовремя ремень лопнул, дабы избежать нанесения травмы себе или своей же лошади. Теперь в Аристи вся кавалерия оснащалась такой ременной конструкцией.

Кисил выстроил конницу клином, как заранее обговаривали. Впереди мои кирасиры, как «наконечник копья». У них еще и седла специальные – высокие, с небольшой спинкой. Таких из седла выбить – еще умудриться надо. А ваш покорный слуга – на острие этого самого «копья».

За ними – дружинники, среди которых занял позицию Кисил, а уже следом – мои уланы. Они, по задумке, должны вступать в бой, когда строй противника уже разорван или при преследовании убегающего врага.

– Прямо, шагом! Марш! – скомандовал Кисил Аристи.

– Пошли, дружище, – наклонившись, шепнул я Князю и легко тронул его пятками.

Конь всхрапнул, мотнул головой и двинулся вперед. Наша объединенная дружина медленно, сохраняя строй, тронулась в сторону поморской конницы. Те незамедлительно выступили нам навстречу.

– Рысью! Ма-а-арш! – снова скомандовал Кисил.

Отряд ускорился, а гул от топота копыт заглушил остальные звуки. Мы начали стремительно сближаться с мятежниками.

– Куц галопом*! Ма-а-арш! – заорал Кисил.

* – всадники соразмеряют темп аллюра своей лошади с лошадью направляющего, не позволяя своей лошади выноситься вперед или отставать.

Опустив копье, я пустил Князя в галоп. Даже не оборачиваясь, я знал, что весь наш отряд, как один, повторил мои действия. Выбрав противника для стычки, из массы несущейся навстречу кавалерийской лавы, я прикрылся щитом-тарчем и сосредоточился на предстоящем столкновении.

Зажав копье под мышкой и безобразно раззявив в крике рот, со мной стремительно сближался выбранный мной как цель поморец. Мне бы сейчас выбрать уязвимую точку, но, к сожалению, в седле я до сих пор сражался гораздо хуже, чем на своих двоих.

Я просто направил копье в силуэт противника и собрался перед ударом. Бба-а-ам!!! Копье помора скользнуло по тарчу, а мое, также попав мятежнику в щит, пробило и его и противника. Щелкнули ремни тока, освобождая мое копье, и прошитый насквозь помор вылетел из седла.

Я же в седле удержался, но вовсе не от того, что более лучший кавалерист, чем противник. Высокое седло, чуть более длинное копье, ток и удобный металлический щит. Вот мои козыри в кавалерийской сшибке.

«Бр-рр-руумм!!!» – с грохотом сшиблись два конных отряда. Но мне смотреть по сторонам было некогда, я старался не потерять скорость, так как был острием нашего клина. Потеряв копье, я наклонился за притороченным к седлу клевцом, но тут же пришлось снова закрываться тарчем. Скачущие за первой шеренгой поморы моментально вступали в бой с нашими, прорвавшими их строй, бойцами.

Я только и успевал парировать удары, посыпавшиеся на меня со всех сторон. Вертелся, как уж на сковородке. Князь – просто красавец! Перед тем, как мы завязли в глубине вражеского строя, он успел сбить грудью лошадь помора вместе с всадником (!!!), а сейчас бил копытами и кусал всех, до кого мог дотянуться. Дружище! Да я тебе всех поморских кобылок приведу после боя, на выбор! Лучший овес! Лучшие девочки! И конюхов пригоню десяток, чтобы за тобой ухаживали, скребками и гребнями тебя ублажали!

Нам совсем чуть-чуть не хватило натиска, чтобы насквозь прошить дружину поморов. Первым ударом мы вынесли из седел всю первую шеренгу мятежников. Но затем «клин» потерял скорость, оба отряда смешались и сейчас пошла настоящая «собачья свалка».

Я ничего не видел, кроме сыпавшихся на меня ударов, и ничего не слышал, кроме грохота боя, фоном заглушивших все остальные звуки. Часть ударов принимал на тарч, часть – блокировал клевцом, благо он у меня полностью металлический. Но часть ударов я парировать не успевал и их принимал мой доспех. Слишком много вокруг врагов!

Доспех пока удары держал, но было очень больно. Фантастически надежный, по местным меркам, металл доспеха, высококачественный поддоспешник, все это не могло до конца самортизировать пропущенные мной удары. Я надеялся только на то, чтобы мне не сломали кости и, скрепя зубами, терпел боль.

Но вот слева и справа меня начали догонять аристийцы. В яростной рубке они оттесняли поморов, оставив врага только прямо передо мной. Конный воин с топором и пеший с мечом работали против меня, остальных взяли на себя мои соратники.

Вот теперь я мог не только защищаться. Я было, уже обрадовался, подавая Князя вперед, чтобы минусовать одного из противников, как пеший помор нанес мощный ударом мечом по шее моего коня!

Князь коротко, как-то по-детски, вскрикнул и стал заваливаться на левый бок. Сука!!! Я мигом вытащил ноги из стремян и, не выпуская щит и клевец из рук, спрыгнул на землю. Тут же пришлось отражать тарчем рубящий удар пешего мятежника.

Отведя щитом меч помора, я обрушил мощный боковой удар на левое колено мятежника. Громкий болезненный крик, переходящий в вой, стал мне наградой. Помор, нелепо взмахнув руками, завалился на спину. Я перехватил оружие со стороны молота, шагнул к нему и вбил клевец в его скуловую кость. Тут же вздернув оружие, парировал удар конного помора.

На!!! Поставив блок на рукоять топора, я вторым движением обрушил свой клевец на колено кавалериста. С криком боли он склонился к седлу, а я, не раздумывая ни секунды, вбил клевец ему в висок. Прямо сквозь бармицу! Мятежник молча вывалился из седла и рухнул на землю.

Быстро обернувшись на поверженного ранее пехотинца, увидел, что он уже не представляет опасности. Лицо под левым глазом мятежника смялось, обнажив мелкие костные обломки. Глаз выпал из глазницы и повис на лицевом нерве. Но помор был еще жив. Он тихо хрипел и скреб руками землю.

Я метнулся к Князю, но сразу увидел, что все кончено. Мой друг отходил. Конь лежал в огромной луже крови и уже не кричал, да уже и не шевелился. Огромная рубленая рана вскрыла артерии на его шее и жизнь его покинула вместе с кровью за считанные минуты. Я увидел только, как по ногам Князя пробежала мелкая судорога и он окончательно затих.

Ярость и бешенство накрыли меня с головой, в висках тяжело стучала кровь. Я быстро осмотрелся. Вокруг по-прежнему шла битва, все поле было усеяно трупами и оружием. Попытался поймать лошадь убитого мной кавалериста, но она убежала, чуть не лягнув меня задними ногами.

Я вернулся к уроду, который убил моего друга, он еще был жив. Я коротким ударом клевца проломил ему лобную кость и ринулся в гущу сражения. Все мое естество просило крови мятежников. На меня вылетел поморский всадник, я бросился к нему навстречу и, прикрывшись щитом, нанес мощный удар клевцом. Помор ловко прикрылся щитом, приняв удар клевца на него.

Пробойник клевца проломил щит и застрял в нем. Рукоять вылетела из моей руки и мятежник пронесся мимо, унося мое оружие. Дурень! Надо было темляк на запястье намотать! Хотя… Если бы намотал, как вариант, мог бы сейчас волочиться за скачущим помором.

Копье потеряно при первом ударе, шашка придавлена телом Князя, клевец унес вражеский кавалерист в своем щите. Короткий меч на поясе! Я уже схватился за шершавую рукоять вакидзаси, как увидел в шаге от себя кем-то брошенное пехотное копье.

Рассказываю я об этом долго, но все эти мысли пронеслись у меня в голове в одну – две секунды. Я сбросил щит, схватил копье, и с каким-то животным ревом заорал:

– Дрруг!!! Этих мразей я посвящаю тебе! У Прредков они будут служить тебе конюхами! Рра-а-арр!!!

Я ринулся в гущу боя, тут же мощным ударом копья сняв с седла первого «конюха». Вторым передо мной выскочил спешенный дружинник с копьем. Мгновенно выполнив ударный батман, я вонзил острие своего копья прямо ему в горло.

Тело второго «конюха» еще только заваливалось вперед, а я уже проскользнул мимо, ища нового врага. Разум отключился и тело работало само, на рефлексах. Пехота врага уже сбежала, и я метался между рубящими друг друга кавалеристами. Сбивал с лошади, колол прямо в седле. Убивал врагов, не считая.

Через некоторое время пришел в себя от того, что некого стало убивать. Поморы сражались стойко, но, когда до места сражения добрались наши копейщики, они не выдержали и, развернув коней, рванули в сторону баронского замка. Наши погнались за ними, а я остался на месте сражения.

Со мной остался Матей с парой кирасир. Они поймали мне коня, но я пошел сначала за своим оружием. Надо было подобрать тарч, копье, шашку, ведь клинок такого качества на Этерре не найти. Да и клевец мне лучше найти свой, привык я к нему. Естественно, Матей с ребятами мне помогли.

После «сносящего крышу» всплеска адреналина, у меня начался «отходняк». Тело ослабело, руки и ноги подрагивали, хотелось лечь где-нибудь, и чтобы никто ко мне не лез. Скакать и добивать врага не хотелось, мы все равно победили, без вариантов.

Вон, пусть Кисил их добивает, авторитет зарабатывает. На то, что часть популярности пройдет мимо меня, именно сейчас было плевать. Смерть Князя ощутимо ударила по психике, постепенно вгоняя в депрессию. Даже не ожидал, что так тяжело восприму потерю. Вроде не человек, но как в сердце ножом ударили.