Текст книги "Некромант . Трилогия"

Автор книги: Андрей Петерсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 53 (всего у книги 64 страниц)

А потом ее вдруг подбросило в воздух и выгнуло крутой дугой.

Хилависта подался назад, а девушка продолжала биться в воздухе, ничем там не удерживаемая, и изгибаясь во все стороны с такой невероятной силой, что даже сквозь по-прежнему непрекращающийся вой было слышно, как хрустят смыкаясь ее позвонки. Светлые волосы плескались во все стороны на радость подоспевшему ветру, глухое рычание прерывалось громкими стонами, а руки били по воздуху беспомощными крыльями.

Впрочем, взмахи их становились все более редкими и неуверенными, и, наконец, они замерли, широко раскинувшись в стороны. Парящая в арде над землей леди Кай взвыла от резкой, пронзившей все ее тело боли, и в тот же миг пальцы на ее руках стали стремительно удлиняться, изламываясь дополнительными суставами, и прорастая мощными хищно загнутыми когтями, которые, хоть и уступали в длине и остроте вурлочьим, но с мастером Абатемаро посоперничать могли запросто.

– Все хорошо… Все нормально… Это скоро пройдет… – как заговор шептал хилависта, но сам в это ни капельки не верил, а потому продолжал потихонечку шаг за шагом отступать. – Все пройдет… Все хорошо…

И тогда Осси закричала.

Крик этот вспорол все еще розоватый воздух и умчал вдаль – к самой границе некрополя. Туда, где бились о низкое небо алые всполохи, туда, где рождался выхолаживающий душу вой, и где вызревало то, чему нет и не должно быть места на земле. И столько ярости, боли и отупляющей жажды было намешано в этом крике, что мир Аулы содрогнулся, признав пришествие новой силы, а многоголосый вой захлебнулся на полуноте. Но длилось эта растерянность всего один лишь краткий миг бытия, а затем оборвавшийся было вой возобновился с новой силой.

Когда хилависта решился открыть глаза, Осси уже не болталась в воздухе, подобно призраку, а стояла, как и положено человеку на земле, с интересом озираясь по сторонам. Вот только человеком ее назвать не решился бы теперь даже самый отъявленный льстец.

Слияние впрыснутого Ходой яда с кровью леди Кай прошло как оно и должно было, и результат получился бы тоже вполне ожидаемый, не вмешайся в этот не самый простой процесс фактор, который ни Осси ни даже Хода не учли и во внимание не приняли. То ли опыта у них в этом деле маловато было, то ли слишком торопились, а потому скрупулезной оценке ситуации предпочли немедленное и безотлагательное действие, но, так или иначе, про то, что вампирская сущность леди Кай никуда не делась, а просто спит где-то глубоко внутри, основательно заторможенная, они забыли. А ведь предупреждал Абатемаро, что никуда это вампирское эго не денется, и хотя леди Кай потребности в крови больше не испытывала и от зависимости этой не самой приятной была избавлена, но и радуга вампирская, и регенерация и все остальное при ней осталось. Сильно ослабленное и глубоко запрятанное, но осталось.

А раз никуда оно не делось, то и поучаствовало оно в слиянии двух эманаций в качестве третьей никем не приглашенной стороны. Поучаствовало и лепту свою внесло.

Причем, прямо скажем, – не малую.

И теперь леди Кай обрела не только силу и ловкость, одолженную ей Ходой, но и некоторые черты, присущие больше вампирам, а точнее, – их верным слугам улам, один из которых и одарил однажды леди Кай своим посмертным укусом.

– Осси, это ты? – Осторожно спросил хилависта, удостоверившись, что в падучей та больше биться не собирается, не рычит, да и других враждебных намерений пока не выказывает. – А так оно… должно быть?

– Я, – голос у новой Осси был совершенно другим. Тоже новым. Более низким и более хриплым, а оттого и слова звучали более весомо. – А насчет: должно-не должно – не знаю… Вроде, нет…

Она стояла и рассматривала свои руки, прислушивалась к своему телу и пыталась привыкнуть к новому облику. Как к новому платью. Примерить – примерила, осталось научиться его носить. Так, чтобы все естественно было, чтобы нигде не жало, не топорщилось и все даже самые мелкие детали работали на красоту и удобство.

Что касается удобства, то это еще предстояло выяснить, хотя кое-что из нового ее облика пришлось, учитывая обстоятельства, более, чем кстати. А вот красота…

Красота была неописуемая.

Во-первых, она стала выше ростом. Причем ощутимо. На голову, по меньшей мере, а то и больше.

Во-вторых, сложение ее из стройного и изящного стало вполне даже атлетическим – и в плечах пошире, и руки-ноги – помощнее.

Руки… Руки сильно удлинились, стали непропорционально большими, и теперь леди Кай могла легко и непринужденно, не наклоняясь, и не сгибаясь, почесать свою коленку, если бы такое желание вдруг у нее возникло. Пока, правда, не возникало, но все равно, – руки ее доставали до колен, и с точки зрения общепринятой эстетики это вряд ли можно было считать полезным приобретением. Зато, с точки зрения грядущей драки… Правда, опять же к этому следовало привыкать.

Пальцы леди Кай, как уже говорилось, изменились почти полностью – стали длиннее, толще и приобрели по дополнительному суставу, что, безусловно, добавило им лишнюю степень свободы, вот только не очень понятно – нужную ли… Раньше-то ведь как-то обходились…

Заканчивались эти дивные пальчики, которыми теперь, похоже, можно было без особого труда переломить средней толщины деревце, огромными, мощными и невероятно острыми когтями, которые настоятельно требовали маникюра. Во всяком случае, показаться с такими руками в приличном обществе было решительно невозможно, а вот одним легким и быстрым движением рассечь какую-нибудь жизненно важную артерию или просто кишки кому-нибудь выпустить – это запросто.

Угольно-черные с ярко-желтой полосой посередине когти еще почти вполовину удлиняли и без того не очень короткие пальцы, превращая руки в опасное оружие.

Ноги леди Кай радикальных изменений не претерпели, в том смысле, что колени гнулись куда и прежде, и никаких новых суставов у них не образовалось, но в красоте и изящности они потеряли здорово.

Осси и раньше-то в особом восторге от них не была, хотя форма, как говорили, у них была самая, что ни на есть, а многие, так и вовсе – находили их весьма привлекательными. Но, что бы, там себе, ухажеры не думали, – это все было в прошлом, потому как раздавшееся вширь и ввысь тело требовало устойчивых конечностей, и ноги леди Кай стали мощнее и сильнее, и служили они теперь, в первую очередь, средством быстрой и эффективной доставки туловища в заданную им точку поверхности, и взор ничей услаждать больше никак не могли. И это было печально…

Лица своего Осси, понятно, не видела, хотя глянуть в зеркало ей очень даже хотелось. Вот только свежи еще были не самые лучшие воспоминания, с зеркалами связанные, а потому остерегалась, при молчаливом одобрении хилависты.

Впрочем, может быть Ташуром двигала в этом вопросе не столько потенциально исходящая от зеркала опасность, сколько страх, что Осси новая ее внешность придется не совсем по вкусу. Хотя, после того, что с ней в Потерянном Храме творилось, ее уже вряд ли что расстроить могло.

А потому ни сильная бледность, ни заостренные скулы, ни даже вновь появившиеся клыки на Осси особого бы впечатления не произвели. И если про бледность и скулы она не знала, но догадывалась, то клыки-то вполне для нее очевидны были, тем более, что размером они сильно превосходили те, что она месяц назад примеряла, и выглядели они со стороны и на ощупь совсем как настоящие вампирские. Вот только в отличие от того, что раньше было, вкус крови из разодранных десен ее больше не радовал и не пьянил, а вызывал легкую тошноту и глухое раздражение.

А в остальном, все, как бы, нормально было: чувствовала она себя замечательно, была бодра, весела и готова к любым неожиданностям и неприятностям (что по большому счету, как известно, – одно и то же).

Жаль только, что все эти изменения в облике леди Кай никоим образом не затронули ее экипировку. Привычный и почти родной комбинезон хоть и растянулся немного, но все ж таки был ей теперь катастрофически мал: брючины едва колени прикрывали, а рукава не доставали даже до локтей. Ко всему, его пришлось почти полностью расстегнуть, потому что все остальные части тела помещались в нем с большим трудом и отчаянно рвались наружу. А ботинки пришлось и вовсе убрать до лучших времен потому, как внезапно выросшая сразу на несколько размеров лапища в них просто физически не умещалась.

Так что со стороны обновленная леди Кай смотрелась, наверное, как страхолюдина и пугало-переросток, но поскольку функциональность сейчас была много важнее красоты, то Осси особо и не переживала.

Чего, впрочем, нельзя сказать о Ташуре.

Во всяком случае, теперь хилависта старался держаться от леди Кай подальше, и задевать ее просто так по пустякам не решался. Что, кстати, было еще одним несомненным достоинством новой личины.

– Ну, вот, – произнесла леди Кай, закончив наконец осмотр себя любимой, и немного помахав руками и ногами, привыкая к новому телу и новым возможностям. – Совсем другое дело! А то уж думала – помру…

– Да? – Не удержался все-таки от сарказма хилависта. – А я, вот, теперь это думаю.

– Неужели? – Осси улыбнулась, обнажив свои клыки почти на всю длину, а потом присела на корточки, приблизив свое… так скажем, лицо почти вплотную к Ташуру. Только что носом в него не уткнулась. – Не бойся, малыш! Там, – глубоко внутри, – я почти такая же, как и была.

– Ну, если только очень глубоко, – вздохнул хилависта. – Но я учту…

Осси хмыкнула и поднялась.

– Пошли, дружочек. Нас ждут большие дела. Точнее – одно дело…

– А, может, не надо? – Попробовал возразить хилависта. – Может: ну его – дело это… Может, сразу к порталу?

– К порталу? – Осси еще раз хмыкнула, но в новом ее исполнении это больше походило на глухой сдавленный рык. – Да, что-то мне подсказывает, что портал-то как раз там и есть, – она кивнула в сторону продолжавшегося где-то на окраине Аулы светопреставления. – Так, что хочешь – не хочешь, а нам – туда.

– Не хочу, – буркнул Ташур. – Могла бы где-нибудь в другом месте поискать…

– Не переживай! Разберемся! – Отмахнулась Осси. Ей в ее новом состоянии все ни почем было, – столько адреналина и всякой другой гадости в крови намешалось… – Пойдем уже.

И не дожидаясь ответа зашагала по аллее.

– И за что мне все это, – застонал хилависта и нехотя поплелся за ней.

Шли долго, но без проблем и приключений, и хотя Ташур шарахался от каждой тени, никого и ничего по пути не встретили. Так и дошли, ни капли крови не пролив. Ни своей, ни чужой.

А когда дошли, – замерли в отдалении, пораженные величием открывшейся картины. Что не говори, и как ты к этому не относись, а посмотреть тут было на что.

Огромная площадь на самом краю некрополя, и, кстати говоря, – на самом краю острова, ибо видны уже были парящие где-то далеко внизу облака, – являла собой зрелище, потрясающее самое смелое и самое воспаленное воображение. Такого разгула стихии Осси не видела никогда. Да и мало кто, наверное, видел…

И имя этой стихии было – зло.

Тысячи сорванных розовым ветром мертвых теней собрались здесь на самой окраине острова. И то, что собрались они тут не по своей воле, а влекомые силой, которая была превыше них, а, может, и, вообще, превыше всего на земле, ничего не меняло. И теперь сила эта рождалась из небытия, подпитывая себя кружащими вокруг сгустками умертвий. Развоплощенная смерть кружила по площади широкой воронкой все ускоряющегося смерча.

Туго закрученная спираль его была невелика в высоту – не больше человеческого роста, – но охватывала она почти всю площадь, а в ней шагов сто было – не меньше, и вращение ее было стремительным и неумолимым. Рваные клубящиеся края облизывали стены гробниц и проносились дальше, с каждым оборотом все уплотняясь, и втягивая в себя все новых и новых посланников смерти. Они не раздумывая, без сожалений и колебаний приносили себя в жертву во имя будущего, которого у них не было, сливаясь воедино в безумной круговерти, в которой рождался девшалар.

Вбирая в себя сотни, тысячи разупокоенных, он рос, уплотнялся и пробуждался, впитывая вместе с жидкой разреженной плотью их, жалкие чахлые останки воспоминаний, безжалостно перемалывая, сжигая в черном огне забвения, и воплощая в страшном противоестественном симбиозе новой наведенной памяти. И не было в ней места ничему светлому, а лишь выжатая досуха и очищенная от всего наносного злоба и страстное желание убивать. Рвать, крушить и сметать все иное и живое, возвращая его в жадные липкие объятия безвременья, которое со всех сторон окружает мимолетное мгновение жизни.

С жутким непрекращающимся ревом кружили над затерянной высоко в облаках площадью Аулы смертные хлопья, порожденные истекающей во все стороны силой нового бога, прошедшего этим путем и, пробудившего вопреки всем своим желаниям и чаяниям это абсолютное зло, выдержанное во многовековом заточении, и очищенное от нелепой мирской шелухи.

Белые языки самого черного зла скользили по ровной поверхности площади чуть вытягиваясь в сторону укрывшейся за высокой гробницей Осси, еще неосознанно чувствуя ее инакость, но уже страстно желая слиться с ней и подчинить себе, упорядочивая мир и переделывая его под себя. Пока еще выбросы этого мутного клубящегося на земле облака были робки и осторожны, но с каждым новым поворотом адской круговерти, все больше уверенности сквозило в этих движениях, и все наглее и смелее становились тянущиеся в сторону леди Кай лоскуты.

А из середины этого все ускоряющегося кружения, оттуда, где рождался иносторонний посмертный вой, все били и били в низкое небо лиловые молнии, расцвечивая сгущающиеся над Ступенью тучи, и, будто соревнуясь друг с другом силе и ярости. Ветвящиеся изломанными путями огненные кусты взрастали прямо из сердца бушующего на площади урагана, разрывая небеса громовыми раскатами, и рассыпая далеко вокруг шипящие ядовитыми змеями искры. И там, куда падали эти искры, серый, смешанный с мелкими камнями, песок Аулы спекался в жирные черные капли, уродливыми оспинами покрывая некогда ровную поверхность. И все меньше неопаленной дыханием смерти земли оставалось на площади, будто понемногу отступало все светлое и чистое под неумолимым натиском грубой силы.

– Ничего себе, – прошептал хилависта. – И ты, что – туда хочешь?.. Ты совсем сбрендила? Нас же там прожуют и выплюнуть забудут.

– Не прожуют, – хмыкнула Осси. – Подавятся… А от тебя еще и стошнить может.

– Что? – Вскинулся Ташур. – Ты, не заговаривайся, смотри! А то я этого…

– …не люблю, – закончила за него Осси.

– Да, – удивился хилависта. – Откуда ты знаешь?

– Знаю. Я уже целый список могу составить всего, чего ты не любишь.

– Список… – буркнул Ташур. – Ты, чем списки составлять да языком своим болтать, лучше бы другой портал нашла. А то этот мне не очень что-то нравится.

– Не очень?

– Да, не очень… И ты мне, кстати, тоже не очень нравишься. Раньше ты лучше была. Красивая… – мечтательно протянул Ташур. – А сейчас… Сейчас ты какая-то… Несуразная.

– Правда?

– Конечно правда. Если бы ты свою образину видела…

– Нет, – перебила Осси. – Это правда, что раньше я тебе красивой казалась? – Вроде, и не нужно ей это особо было, но все-таки приятно…

– Ну, не то чтобы… – Хилависта замялся. Видно, случайно оно у него вырвалось, а признаваться теперь не особо хотелось. Не в его это характере было – комплименты говорить. – Ну ничего, в общем…

– Спасибо, – улыбнулась Осси.

– Не за что, – буркнул Ташур и резко сменил тему: – А зачем там человек лежит? В центре… этого…

– Человек? – Удивилась Осси. – Я не вижу.

– Конечно не видишь. Куда тебе… Так зачем?

Осси тихо высунулась над краем гробницы и принялась всматриваться в стремительно проносящуюся перед глазами стену мутного тумана. Впрочем, это было совершенно бесполезно потому, как если там в центре и было чего, то от чужих любопытных глаз оно было укрыто самым надежным образом.

А воронка девшалара вращалась все быстрее. Причем, лиловые молнии тоже подросли и активизировались и теперь венчали бешено раскрученное облако на манер диковиной короны. Громовые раскаты не прекращались и на миг, а в воздухе вполне ощутимо пахло свежестью и грозой.

Мало того, одна за другой молнии стали сползать на боковую поверхность воронки, и теперь все большая их часть лупила не куда-то там в белый свет, а крошила расположенные по краям площади гробницы и склепы. А от этого, в свою очередь, тут же прибавилось и грохота и пыли. Но если пыль вместе с небольшими осколками почти сразу уносилась прочь работягой ветром, то грохот никуда не девался и молотил по барабанным перепонкам со всей своей мощи и дури.

Чудом увернувшись от пролетевшего обломка чьей-то посмертной плиты, метившего ей прямо в голову, Осси нырнула обратно под прикрытие гробницы. И вовремя, потому как почти сразу же в то самое место, где она только что крутила головой по сторонам, ударила ветвистая молния, одним махом расколовшая и отбросившая в сторону монолитную крышку схрона. И тут же следом ударила еще одна поменьше.

По всему, высовываться сейчас категорически не стоило.

– Так ничего и не увидела, – вздохнула Осси. – Пеленой все укрыто… А ты уверен, что там кто-то есть?

– Уверен? – Взорвался хилависта. – Конечно уверен! Ты, вот, дальше носа своего бессмысленного вообще ничего не видишь, а мне и видеть не надо – я чувствую! Там он! В самом центре! А если ты не видишь, так это уже…

– Ладно, ладно, – отмахнулась Осси. – Не ори так! Живой он? Что делает? И вообще… Рассказывай!

– Да нечего рассказывать. Лежит себе и лежит. То есть вокруг него все это крутится… А живой или нет не знаю… Может без сознания…

– И давно он там?

– А я почем знаю. Когда мы пришли, он уже был, – хилависта насупился. – Чего прицепилась? Может он с самого начала там…

– Может, – неожиданно согласилась Осси. – Очень может быть. Вот только… – Яркая молния с грохотом ударила в соседний склеп, вдребезги разбив декоративный фонтан, заделанный прямо в стену схрона, и грубо прервав леди Кай на полуслове. И сразу же посыпался густой каменный дождь. Мелкие, но очень быстрые осколки забарабанили по стенам и земле, но вреда особого, по счастью, никому не причинили. Так… пара пустяковых царапин. А, вот, рот тут же наполнился премерзкой на вкус пылью, а на зубах противно заскрипело.

– Что только? – Закончив отплевываться, Ташур вернулся к прерванному разговору.

– Интересно: он там лежит, потому что именно он всю эту кашу заварил, или наоборот… помешать пытался?

– Если б он заварил, то не валялся бы, – возразил хилависта и снова начал плеваться по сторонам. По всему, количество мраморной крошки у него во рту было просто неиссякаемо. – А стоял бы гордо, воздев руки к небесам, да выкрикивал бы чего-нибудь идиотское. Ну, сама знаешь… – Интересное у него представление о колдовских обрядах было. Но логичное просто до невозможности.

– Пожалуй, – вздохнула Осси и, прижавшись почти к самой земле, попыталась выглянуть из-за гробницы.

Попытаться-то – попыталась, но тут же резко отпрянула назад, а за ней скользнули извиваясь хищными змеями два туманных отростка девшалара. Набрались они все-таки сил и смелости. И плотные стали – как кисель. Во всяком случае эти два. А раз эти, то, надо полагать, что и все остальные тоже.

Раскачиваясь из стороны в сторону, они будто изучали Осси и хилависту, не проявляя пока явной враждебности, но понятно было, что за этим дело не станет: дай только срок. А пока они висели в воздухе, слегка подрагивая и пузырясь как свежее забродившая бражка, и распространяли вокруг жуткое невыносимое зловоние, будто гнали эту бражку из подкисших уже от долгого лежания на солнце мертвецов.

Задержав дыхание, Осси, не шевелясь и не мигая, смотрела на зависший над ней отросток и молила небеса о том, чтобы Ташур затаился и не дергался.

Какое там… Уж чем хилависта точно не обладал, так это – выдержкой. Не значилось это в длинной череде его достоинств…

Дернулся он. Да еще как.

С истошным визгом шарахнулся он в сторону, моментально покрывшись зеркальной пленкой. Просто помутнел на раз, а на два – уже отбрасывал по сторонам искаженные отражения окружающей действительности. В том числе, кстати говоря, и Оссино.

Успела она себя углядеть. На миг всего, но успела. Что говорить, – впечатляла картинка…

Но насладиться в полной мере явившейся красотой ей не дали, потому как отростку кисельному такая хилавистина метаморфоза пришлась не по вкусу, и он с громким хлопком, похожим на нечто очень неприличное, взорвался, окатив и Ташура и леди Кай розовой и до жути зловонной жижей. Второй змеиный отросток отреагировал на гибель собрата достаточно бурно, но предсказуемо, и мигом отрастив клюв-коготь, сильно смахивающий на кованый наконечник копья, попытался ударить хилависту. Сделал он это на змеиный манер – молниеносно, и так же точно, как самые мерзкие представители ползучих гадов, метил он в самое уязвимое место – в глаз.

Но, как не был он стремителен, а все одно – не успел. Ибо всегда есть кто-то лучше, и горе-беда если оказывается он рядом в неподходящий момент. А он и оказался.

Точнее, – она…

Леди Кай-то не просто так тут стояла и вонь полной грудью вдыхала. Раньше чем наметились первые признаки движения, – еще только когда намерение формировалось, – она уже замахивалась мечом, и в тот момент, когда сорвался с места несущий погибель коготь, она ударила.

Для Гасителя такая непрочная материя, из которой был соткан еще не оформившийся до конца девшалар, была сродни оскорблению. И покрепче вещи перед ним устоять не могли, а уж это…

На этот раз брызг никаких не было, как не было и дополнительной порции вони. Отрубленный кусок лоскута-щупальца просто упал на землю. Правда, делал он это на удивление медленно, покачиваясь в воздухе, как легкое перышко, а потом довольно быстро истаял, не оставив ни следа, ни воспоминаний. А уцелевшая часть тут же метнулась в сторону и исчезла за углом гробницы, втягиваясь в продолжающуюся на площади круговерть.

Но даром это, разумеется, не прошло.

Прямо тут же раскрученный рядом ураган взревел с удвоенной силой, молнии замелькали так, что пришлось зажмуриться, а громовые раскаты слились в один непрекращающийся гул. Осколки могил, склепов и гробниц летели в разные стороны. Разбитые камни со свистом проносились над головой, а пыль скрыла от глаз небо. И в этом, подвешенном над землей, мраморном крошеве продолжали яркими цветками распускаться грозовые разряды девшалара.

Земля под ногами задрожала. Сначала мелко и почти незаметно, потом все сильнее, а затем один за другим случились несколько толчков, да таких, что хилависту подбросило в воздух, со всей дури шмякнув о стену соседнего склепа, а Осси опрокинуло на спину.

Черная мгла разом поглотила все вокруг, и скала на которой покоилась площадь просто перестала существовать, превратившись в действующий вулкан. Только из жерла его вместо огненной лавы бил фонтан первородной тьмы.

Громыхнуло так, что показалось все – само небо упало на землю. И тут же наступила тишина. Вязкая, густая и полная.

Гробовая.

Осси даже подумала: не оглохла ли? И лишь тихое еле слышное поскуливание Ташура с трудом, пережившего все последние события, говорило о том, что все в порядке.

И с ней, и с хилавистой.

Наконец, словно устыдившись собственной несдержанности, он замолчал, и тишина стала абсолютной. Даже слышно было как шурша и поскрипывая медленно оседает на землю поднятая в воздух пыль, покрывая все вокруг диковинным ковром. Но тишина, пусть даже гробовая, не живет долго, ибо в самой ее природе заложено противоречие с силами не в пример более мощными и злыми, чем простое отрицание звуков.

Так и на этот раз – век ее был короток и оборвался истошным воплем, от которого блестящее зеркало хилависты сразу стало мутным и серым, а кровь в жилах леди Кай если и не застыла совсем, то во всяком случае похолодела изрядно. Ибо вопль, пронесшийся над истрепанными красотами некрополя, был ни чем иным, как первым криком новорожденного.

На Аулу сошел девшалар.

Все то время, что было отпущено ей затейницей судьбой, Осси растратила. Не сказать, чтобы совсем бессмысленно и бездарно, но во всяком случае тот шанс, что был ей предоставлен – укротить еще нерожденное зло, она не использовала, и теперь ей предстояло решать задачу куда более сложную и опасную…

Еще не затихло шарахающееся от склепа к склепу эхо первого вопля, как крик, перетекающий в разрывающий небо и раскалывающий земную твердь рев, повторился. Вот только на этот раз это была уже не просто разминка мертвых ссохшихся легких, опаленных свежим воздухом жизни, а выплеснутая наружу боль.

Шарахнулись по углам всполошенные тени, с легким почти неслышным треском сплели на мраморе сложную паутину тысячи мелких трещин, и с шорохом стекла на землю каменная крошка, отсчитывая оставшиеся мгновения жизни, а смертный рев все не прекращался, заполняя собой все без остатка, и забираясь в самые удаленные закутки кладбища и самые потаенные уголки сердца. И было в нем бескрайнее, безнадежное отчаяние и обещание скорой и мучительной смерти всему, что встанет на пути нарождающейся погибели или просто окажется рядом.

А Осси была рядом.

Совсем рядом.

В непосредственной, можно сказать, близости – почти что роды принимала.

Вот только мертворожденная тварь эта противна была самой жизни, а потому чтобы защитить себя и уцелеть надо было подняться и встать на ее пути. Встать и опрокинуть исчадие обратно в пределы, где нет ни жизни ни времени. Где царит пустота и холодная покойная тишина. Где твари той было самое место.

И выхода другого не было, ибо не скрыться не убежать Осси уже не могла, да по чести – и не хотела. И раз уж так вышло…

Выпрыгнув далеко в сторону, Осси выкатилась из-за обломков надгробия и тут же, не целясь и в кувырке, плеснула в сторону девшалара с двух посохов. Черная смерть Лерда и золотой ветер Тифетта, сплетаясь тугим бичом устремились к мутному сгустку в центре площади и хлестнули по поднимающейся с колен исполинской фигуре. Клубящийся рой мертвых частиц, вырванных с другой стороны Вуали, и слепящий солнечный смерч, заставляющий вскипать промозглый блеклый воздух Аулы, ударили по распрямляющемуся девшалару, стремясь слиться с восстающей нежизнью и упокоиться. Ударили и… бессильно стекли наземь, истаивая словно капли росы под лучами жаркого солнца.

Смерть вновь рожденная оказалась сильнее смерти одолженной взаймы у вечности. Она просто впитала ее, выпив всю без остатка и досуха. И будто только раззадорившись от этой жалкой и смешной попытки упокоения девшалар вновь наполнил свои рваные легкие и выплеснул в светлый мир еще одну порцию рева.

По земле с хрустом раскалывая плиты пробежала широкая трещина – здоровый кусок небесного острова вот-вот грозил оторваться и отправиться в автономное плавание, уносясь в неведомы дали, и унося с собой леди Кай.

Унося от восставшего девшалара – и это было, в общем-то, не так уж плохо, но что значительно хуже – и от хилависты, и от портала, оставшегося где-то там на пределах Аулы. А этого допустить было никак нельзя.

Осси снова бросила свое тело в прыжок. На этот раз обратно – под слабую и ненадежную защиту гробницы. И во время…

Медленно и беззвучно, как во сне, расширяющаяся все больше трещина доползла наконец до самого края, и полплощади, пару раз качнувшись, отправилось в неспешное плавание по волнам собственной воли, постепенно и понемногу проваливаясь куда-то вниз…

А девшалар уже полостью восстал и был готов не только раздавить назойливую букашку тыкающую в его сторону жалким прутиком посоха, но и пожрать полмира. И не из злобы и ненависти ко всему живому, а просто так – от скуки и из интереса.

Мутная и неясная до того фигура в центре обломанной площади пришла в движение. Она дрожала, клубилась, извивалась жирными гигантскими червями, а потом мельтешение это стихло, по нему прошла рябь, где-то в самом центре началось бурление, и остатки тумана стекли наземь, явив миру и леди Кай нежить во всей ее красе.