Текст книги "Борьба за господство на Черном море"

Автор книги: Андрей Платонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 31 страниц)

Если завтра война…

К началу Великой Отечественной войны советский Черноморский флот являлся вторым по составу сил после Балтийского, но имел перед последним целый ряд преимуществ. Прежде всего это было связано с исторически сложившейся системой базирования. В отличие от балтийцев, которые почти все свои базы стали осваивать только в 1939 г., черноморцы свои получили в наследство еще от императорского флота и планомерно обустраивали их в течение последних двадцати лет. Проблемы, связанные с вновь включенными в состав Советского Союза западными регионами, черноморцев почти не коснулись: лишь подчиненная Черноморскому флоту Дунайская военная флотилия развернулась за пределами границ 1939 г.

Черноморский флот возглавлял Военный совет в составе командующего вице-адмирала Ф.С. Октябрьского, члена Военного совета дивизионного комиссара Н.М. Кулакова и начальника штаба контр-адмирала И.Д. Елисеева. Главной базой флота исторически являлся Севастополь. Кроме этого на театре имелись Одесская (командир – контр-адмирал Г.В. Жуков), Николаевская (командир – контр-адмирал И,Д. Кулишов) и Новороссийская (командир – капитан 1-го ранга А.П. Александров) военно-морские базы, а также ВМБ Батуми (командир – генерал-майор береговой службы М.Ф. Куманин). Главной базой Дунайской флотилии являлся Измаил. Кроме этого части флота базировались на Очаков и Поти, а в Феодосии находился полигон научно-исследовательского минно-торпедного института. В случае необходимости флот мог использовать в качестве маневренных баз порты Крымского и Кавказского побережий – Очемчири (база морпогранохраны), Сухуми, Геленджик, Анапу, Ялту, Ак-Мечеть.

Военно-воздушные силы флота располагали развитой аэродромной сетью на Крымском полуострове (23 сухопутных и 7 морских) и на юге Украины (21 сухопутный и 5 морских). На Кавказе и в недавно приобретенной Бессарабии аэродромов наоборот оказалось мало (17 сухопутных и 3 морских). Большая часть сухопутных аэродромов ВВС флота имела недостаточное оборудование, ко многим из них не было удобных подъездных путей. На аэродромах отсутствовали защищенные командные пункты, укрытия для самолетов и личного состава. Взлетно-посадочная полоса с твердым покрытием имелась только в Сарабузе.

К середине 1941 г. продолжалась реконструкция старых и строительство новых военно-морских баз и аэродромов. Готовность баз легких сил в Поти, подводных лодок в Южной бухте Севастополя и торпедных катеров в Очакове составляла 70–80 %. Реконструировалась Главная база флота в Севастополе, разворачивалось строительство базы подводных лодок в Камышовой бухте. Незадолго до войны начались работы по возведению оградительных сооружений в Северной бухте Севастополя, по углублению Дунайских гирл, а также по строительству сухих доков для линейных кораблей в Инкермане (Севастополь) и Николаеве. Работы по оборудованию торговых портов под базы флота, за исключением Одессы, не велись.

Оборона морского побережья от возможных десантов противника осуществлялась флотом совместно с приморскими военными округами.

За оборону побережья от устья Дуная до Крымского перешейка отвечал командующий Одесским военным округом. От Крымского перешейка до устья реки Кача (включительно) и от Балаклавы до Керченского пролива – командующий 9-м стрелковым корпусом Одесского военного округа. Оборона участка Крымского побережья от устья р. Кача до Балаклавы (включительно) протяженностью 75 км возлагалась на береговую оборону Главной базы флота. Для этого в оперативное подчинение коменданту береговой обороны придавались 361-й стрелковый полк и два артиллерийских дивизиона 498-го гаубичного артиллерийского полка 156-й стрелковой дивизии 9-го стрелкового корпуса. За оборону всего Северо-Кавказского побережья от мыса Железный Рог до Адлера (включительно) ответственность нес командующий Северо-Кавказским, а за участок южнее Адлера до государственной границы с Турцией – командующий Закавказским военными округами. Кроме того, на Черноморском побережье находились береговые и морские части Черноморского и Грузинского округов пограничных войск НКВД.

На фоне Балтийского и Северного флотов Черноморский на 22 июня 1941 г. имел, пожалуй, наивысшую боевую готовность кораблей, частей и соединений. Это достаточно рельефно видно из доклада «Итоги боевой подготовки 1940 года и задачи на 1941 год», сделанного наркомом ВМФ адмиралом Н.Г. Кузнецовым на расширенном заседании Главного военного совета ВМФ 10 декабря 1940 г. Об этом говорит количество проведенных на флоте учений.

Количество проведенных маневров, отрядных и тактических учений на флотах

Причем в 1941 г. черноморцы уже в июне месяце провели совместные маневры с Одесским военным округом, то есть к середине года фактически вышли на уровень оперативно-тактической подготовки конца 1940 г.

На Черноморском флоте в 1940 г. больше, чем на других, провели учений по боевому управлению.

Количество учений по боевому управлению в масштабе флота

К 22 июня 1941 г. в первой линии находились линкор, два эсминца [5]5
  «Бодрый» и «Быстрый».


[Закрыть](12,5 %), 39 торпедных катеров (45 %), 19 подводных лодок (43 %). Еще шесть эсминцев (37,5 %), все канонерские лодки, 26 торпедных катеров (30 %), 11 подлодок (25 %) находились во второй линии. Четыре крейсера, четыре эсминца, две подлодки проходили организационный период в связи с вступлением в строй или выходом из ремонта. Остальные корабли основных классов находились вне линии, в основном в ремонте.

С началом военных действий все корабли, находившиеся в первой и второй линии, автоматически вошли в боевой состав. Тем более что, например, три крейсера имели солидный задел по итогам прошедшего учебного года. А «Ворошилов» вместе с линкором «Парижская коммуна» вообще были объявлены лучшими в ВМФ. Впрочем, в боевой состав включили и большинство кораблей, находившихся в организационном периоде, например крейсер «Молотов», только 14 июня официально вступивший в строй.

Результаты артиллерийской подготовки линкора и крейсеров Черноморского флота

Находившиеся в строю корабли по техническому состоянию своих корпусов и механизмов, а также по уровню специальной подготовки личного состава могли решать большинство свойственных им задач. В частности, корабли эскадры, кроме вступивших в строй в 1941 г., выполняли артиллерийские стрельбы по видимым морским и береговым целям. Гораздо хуже обстояло дело со стрельбами по невидимым береговым целям, буквально несколько кораблей имели опыт выполнения стрельб с использованием корректировочных постов или самолета.

Корабельная зенитная артиллерия могла отражать атаки только одиночных горизонтально летящих самолетов. К отражению атак пикирующих бомбардировщиков и самолетов, применяющих противозенитный маневр, зенитчики подготовлены не были. Но все равно среди флотов по итогам 1940 учебного года Черноморский флот по артиллерийской подготовке занял общее первое место.

Результаты артиллерийской подготовки флотов

Примечание:шестое место со артиллерийской подготовке заняла Пинская военная флотилия.

Крейсера и эскадренные миноносцы могли производить дневные и ночные одиночные торпедные атаки по цели, идущей прямым курсом и с постоянной скоростью. Торпедные катера типа Г-5 были подготовлены как к одиночным, так и групповым (в составе звена и отряда) дневным и ночным торпедным атакам.

Выполнения боевой подготовки по минно-торпедной специальности по флотам

Примечание:места распределились в следующем порядке – ЧФ, ТОФ, КБФ, СФ.

По итогам 1940 учебного года Черноморский флот по минно-артиллернйской подготовке занял общее первое место.

Многие подводные лодки Черноморского флота просрочили межремонтные сроки, а план текущего ремонта в 1940–1941 гг. выполнялся не более чем на 50 %. Однако корабли находились в относительно хорошем техническом состоянии – сказывались благоприятные климатические условия. Личный состав подводных сил был подготовлен для решения боевых задач одиночными лодками только в простых условиях. Практически не отрабатывалось взаимодействие подлодок с другими силами флота, особенно с авиацией. В целом качество боевой подготовки черноморских подводников могут характеризовать следующие цифры.

Выполнение плана боевой подготовки подводными лодками

Материальная часть авиации флота хотя и была устаревшей, но поддерживалась в хорошем состоянии, а самолетный и моторный ресурсы соответствовали нормам, определяемым наставлением эксплуатационно-технической службы 1940 г.

Авиационные части имели в основном подготовленный летный и технический состав. Летчиков второго года службы и старше в истребительной и минно-торпедной авиации насчитывалось более двух третей, в бомбардировочной – около трех четвертей, в разведывательной – примерно половина состава. Всего в ВВС флота имелось 654 летчика, в том числе 232 – первого года службы. Из летчиков первого года службы 148 были подготовлены к действиям в составе звена днем по примеру ведущего, остальные находились в процессе обучения. Из 422 летчиков, прослуживших более года, 200 человек были подготовлены для ночных полетов, остальные – только днем в несложных метеоусловиях на высотах от 5 до 9 тысяч м. Наиболее хорошо к ночным полетам оказались подготовлены разведывательные части. Переданная в состав ВВС 6-я бомбардировочная авиационная эскадрилья войск НКВД оказалась небоеспособной.

Летный состав бомбардировочной авиации недостаточно отработал маневрирование звена и эскадрильи в зоне зенитного огня, над целью, при отражении атак истребительной авиации противника на маршруте, при подходе к цели. Отсутствовала тренировка в длительных полетах по маршруту, в составе смешанных больших групп, с применением оружия на незнакомом полигоне. Недостаточно была отработана техника пилотирования при полетах в облаках с использованием средств радионавигации. Имели место упрощенчество и условности в бомбардировочной и торпедной подготовке при отработке действий по кораблям в море, слабая отработка низкого торпедометания и недостаточная подготовка экипажей для действий на сухопутном направлении, а также слабая отработка взаимодействия с войсками. Взлет и посадка с ограниченной полосы аэродрома, как правило, в мирное время не отрабатывались, что заставило приобретать этот опыт уже при дислокации частей на оперативные аэродромы.

В истребительной авиации недостаточно отрабатывались элементы воздушного боя звеном и группой, вопросы прикрытия бомбардировщиков истребителями, базирующимися на разные аэродромы. Недостаточной оказалась практика ночных полетов, полетов в лучах прожекторов и взаимодействие с системой противовоздушной обороны.

Все эти недостатки в летной подготовке явились результатом того, что сложные виды полетов командирами частей и соединений, командованием военно-воздушных сил планировались нехотя, носили эпизодический характер или совсем не проводились.

Военно-воздушные силы флота могли решать следующие основные задачи:

– наносить бомбовые и торпедные удары по кораблям и судам противника в море как самостоятельно, так и во взаимодействии с надводными кораблями в простых условиях;

– наносить бомбовые удары по портам и военно-морским базам, а также по кораблям и судам, находившимся в них (днем в составе до полка, в ясную лунную ночь – небольшими группами и одиночными самолетами);

– ставить активные минные заграждения одиночными самолетами и небольшими группами;

– прикрывать военно-морские базы и аэродромы, а также корабли и суда в прибрежных районах;

– вести воздушную разведку кораблей в море и слабо прикрытых военных объектов на суше.

Береговая артиллерия флота имела хороший уровень боевой подготовки и могла эффективно поражать видимые морские цели и вести огонь на сухопутном направлении. Вопросы взаимодействия стрелковых частей береговой обороны с кораблями и частями береговой артиллерии перед войной не отрабатывались.

Боевая подготовка сил и средств противовоздушной обороны Черноморского флота в целом признавалась удовлетворительной и обеспечивала решение задач в несложной обстановке. Но в силу сравнительно короткого времени совместной подготовки истребительной авиации с наземными средствами ПВО вопросы их взаимодействия отработаны не были. Кроме того, штабы частей ПВО оказались не в состоянии управлять силами и средствами противовоздушной обороны в сложных условиях обстановки.

Для оценки общего состояния Черноморского флота в канун войны нельзя обойти вниманием вопрос материальной базы судоремонта на театре. К началу Великой Отечественной войны положение с материально-техническим обеспечением военного судоремонта по сравнению с предыдущими годами несколько улучшилось. Из двадцати судоремонтных предприятий ВМФ, находившихся в подчинении флотов и флотилий, три располагались на Черном море.

Характеристика судоремонтных мастерских Черноморского флота перед войной

Данная таблица не дает полного представления о производственной базе военного судоремонта, так как значительные объемы этих работ выполнялись предприятиями других наркоматов и ведомств. В частности, на Черном море это судоремонтный завод наркомата судостроительной промышленности Севморзавод № 201 в Севастополе (валовая продукция в 1940 г. – 97 млн рублей, 50 % судоремонта ЧФ). Заказы на ремонт сил флота также размещались на всех судостроительных заводах, а также судоремонтных предприятиях наркоматов морского и речного флота, рыбной промышленности.

Кроме указанных судоремонтных предприятий, ВМФ располагал целой сетью мелких базовых мастерских, находившихся в распоряжении командиров объединений и соединений флотов. Они также получили свое значительное развитие буквально в последние предвоенные годы.

Базовые судоремонтных мастерских Черноморского флота накануне войны

Примечание:БМ – базовая мастерская, ВП – военный порт, ГБ – главная база.

Когда заходит речь о судоремонте в годы войны, базовые мастерские как бы остаются в тени, но их роль в поддержании сил флота в боевой готовности невозможно переоценить, так как без них судоремонтные предприятия флотов и флотилий просто бы «захлебнулись».

Директивой наркома ВМФ от 26 февраля 1941 г. на случай начала войны перед Черноморским флотом ставились следующие задачи:

– обеспечить господство советского флота на Черном море;

– активными минными постановками и действиями подводных лодок не допустить прохода флота враждебной коалиции [6]6
  В директиве наркома от 26 февраля 1941 г. указывалось, что нашим вероятным противником на Западе является коалиция государств, возглавляемая Германией и включающая в себя Италию, Румынию, Венгрию, Финляндию и Швецию.


[Закрыть]в Черное море;

– не допустить подвоза через Черное море войск и боевого снаряжения в порты Румынии, Болгарии и Турции;

– не допустить высадки морских десантов на советское побережье Черного моря;

– в случае выступления Румынии уничтожить ее флот и прервать морские коммуникации;

– не допустить действия кораблей противника против нашего побережья;

– быть готовым к высадке тактических десантов;

– блокировать побережье Румынии, включая устье Дуная, и уничтожить или захватить румынский флот;

– содействовать левому флангу Красной Армии для форсирования р. Дунай и при дальнейшем продвижении вдоль побережья Черного моря;

– осуществлять противовоздушную оборону Главной военно-морской базы и Керченского сектора береговой обороны.

Перед Дунайской военной флотилией стояли следующие задачи:

– не допустить форсирования противником р. Дунай на участке от устья р. Прут до устья Килийского гирла р. Дунай;

– не допустить прохода кораблей и судов противника на участке Рени – устье Килийского гирла;

– оказать содействие сухопутным войскам в отражении возможного удара противника с направления Галац на Джурджулешть.

Даже беглого взгляда на состав и состояние военно-морских сил на Черном море достаточно, чтобы понять полное превосходство советского Черноморского флота на театре [7]7
  Состав военных флотов противника указан в Приложении II.


[Закрыть]. Единственным слабым местом являлся Дунай, где румыны располагали более мощными мониторами, – однако там это отчасти компенсировалось наличием бронекатеров. Во всех случаях Черноморский флот должен был по оценке командования ВМФ надежно решить все поставленные перед ним задачи.

Имевшиеся средства береговой обороны обеспечивали надежное прикрытие с моря пунктов базирования флота и его развертывание в мобилизационный период. Предусмотренная мобилизация судов гражданских ведомств должна была усилить флот малыми боевыми кораблями и вспомогательными судами. Наличие на театре крупных судостроительных заводов позволяло в первые месяцы войны ввести в строй ряд боевых кораблей, постройка которых заканчивалась. Те же Николаевские заводы вместе с Севморзаводом в Севастополе должны были гарантированно обеспечить все виды ремонта, в том числе боевого и любой сложности.

Даже ВВС Черноморского флота, несмотря на то, что основу их парка составляли морально устаревшие машины, выглядели внушительно. Нельзя забывать, что качественно советские самолеты уступали германским – но отнюдь не румынским. ВВС одного Черноморского флота количественно превосходили всю авиацию Румынии, а качественно ей как минимум не уступали.

Война началась…

Начало Великой Отечественной войны на Черном море описано во многих изданиях и достаточно полно. Поэтому мы лишь уточним детали и расставим некоторые акценты.

В первой половине июня 1941 г. в северо-западной части Черного моря состоялись общефлотские учения, которые обычно проводились в конце лета, чаще осенью. Это явилось прямым следствием тех задач, которые поставил нарком ВМФ на 1941-й учебный год. После окончания учений 18 июня флот остался в повышенной оперативной готовности № 2. Но еще 17 июня Дунайская военная флотилия в соответствии с поставленными ей ранее задачами начала оперативное развертывание своих сил.

И пусть вас не смущает дата 17 июня. В тот же день, например, войска Прибалтийского особого военного округа начали развертывание из мест постоянной дислокации по плану прикрытия государственной границы. 21 июня все основные силы ПрибОВО находились в назначенных районах или на подходах к ним, штабы – на замаскированных командных пунктах, как правило, в лесных массивах. 18 июня на готовность № 2 перешел Северный, а 19 июня – и Балтийский флот. Очевидно, что командующие флотами и флотилиями, а также отдельными военными округами заранее начали подготовку к отражению возможной агрессии, которая могла начаться именно 22 июня 1941 г. Что касается Прибалтийского и Одесского военных округов, то это не тема нашего разговора, а вот в отношении ВМФ – тут однозначная заслуга его наркома, адмирала Николая Герасимовича Кузнецова. Другое дело, как этой «подсказкой» воспользовались на флотах. Например, мы знаем, что балтийцы начало войны банально проспали.

В 01:15 22 июня нарком ВМФ объявил Черноморскому флоту оперативную готовность № 1. К моменту начала фактических военных действий на эту оперативную готовность в главной базе флота перешли 61-й зенитный артиллерийский полк, 1-й, 2-й, 3-й и 116-й артиллерийские дивизионы береговой обороны, двенадцать самолетов на аэродроме Бельбек, ЭПРОН. Севастополь затемнили, а весь личный состав собрали на корабли и в части флота. До начала военных действий на оперативную готовность № 1 перешли также Дунайская военная флотилия и ряд кораблей, частей и подразделений военно-морских баз. В 03:10 на оперативную готовность № 1 перешли Батумская, в 03:25 Одесская, в 03:30 Николаевская и в 04:55 Новороссийская военно-морские базы.

Военные действия на Черноморском театре начались в 03:07 22 июня постановкой германской авиацией мин на входном фарватере в Севастопольскую бухту. В налете участвовало пять самолетов, из которых минимум четыре несли по две донные парашютные мины. По крайней мере две мины попали на берег, где сработали самоликвидаторы. Согласно «Хронике Великой Отечественной войны Советского Союза на Черноморском театре» первый ощутимый бомбовый удар по Севастополю германская авиация нанесла 30 сентября. До этого, по-видимому, имели место минные постановки, так как все единичные взрывы фиксировались ночью одновременно с падением мин на внешнем рейде.

Но регулярные налеты на главную базу флота начались в последние дни октября. Это важно с той точки зрения, что в течение первых четырех месяцев войны органы управления Черноморского флота работали в Севастополе в относительно комфортных условиях, практически не ощущая на себе реального воздействия противника.

Что касается минных постановок, то в течение первого месяца войны авиация противника произвела шесть налетов с целью минирования рейдов Севастополя. По данным штаба Черноморского флота с 22 июня по 7 июля, когда попытки заградить выход из главной базы проводились с наибольшей интенсивностью, вражеская авиация сбросила на подходах к Севастополю 44 неконтактных мины. Из них 24 упали непосредственно на выходе из Северной бухты. Кроме Севастополя, в течение первого месяца войны германские самолеты дважды минировали выход из Днепровско-Бугского лимана.

Минно-заградительные действия противника в начале создали значительное напряжение для судоходства в районе Главной базы флота и вызвали потери в боевых кораблях и вспомогательных судах. В первые же дни войны у Севастополя на германских минах подорвались эскадренный миноносец «Быстрый», паровая шаланда «Днепр», буксир СП-12 и 20-тонный плавучий кран. К борьбе с неконтактными, и прежде всего с донными минами советский ВМФ готов не был. И это при том, что впервые с подобным оружием мы столкнулись еще в годы Гражданской войны и борьбы с иностранными интервентами. Правда, немцы не применяли неконтактные мины массированно, и это позволило чисто организационными мерами в сравнительно короткий срок несколько ослабить минную опасность в районе Севастополя, корабли и суда по фарватеру продолжали выходить из базы и заходить в нее.

Уже в 06:00 22 июня из Москвы ушла директива наркома ВМФ о начале постановки оборонительных минных заграждений, а в 09:29 – о развертывании подводных лодок в район между Констанцей и Сулиной, между Констанцей и Бургасом, но вне территориальных вод Болгарии. Подлодкам ставилась задача действовать на коммуникациях, но только по судам Румынии и Германии. Непосредственно на подходах к Констанце и Сулине приказали подводных лодок не развертывать, «ввиду предстоящей операции обстрела этих баз надводными кораблями».

Разрешение на активные боевые действия авиации против Румынии было получено только к вечеру 22 июня и то после настоятельной просьбы Военного совета ЧФ. В 15:08 22 июня командующий флотом направил наркому ВМФ телеграмму следующего содержания: «Немецкие самолеты непрерывно безнаказанно бомбят Измаил. Румынские мониторы уничтожают погранзаставы, а наша авиация ничего не делает. Прошу бомбить Тульчу, Исакчу; аэродромы противника».В ответ на это донесение через три часа получили телеграмму заместителя наркома адмирала И.С. Исакова, в которой указывалось, что «Сталин разрешил бомбить Тульчу, Исакчу, аэродромы. Передано Генштаб, для постановки задач ОДВО [8]8
  ОДВО – Одесский военный округ.


[Закрыть] . Можете помочь СБ из СЗ района, предварительно согласовав ОДВО».Почти сразу, в 18:49 из Москвы ушла директива за подписью Н.Г. Кузнецова «Нанести воздушный удар по Констанце и Сулине с задачей разгрома базы. Объекты: нефтебаки, склады, мастерские, ж/д депо».На флоте эту директиву получили в 20 часов.

В первой половине дня 22 июня от наркома ВМФ и его заместителя адмирала И.С. Исакова получили четыре телеграммы с приказанием о немедленной постановке оборонительных минных заграждений в районах военно-морских баз. Причем в одной из телеграмм указывалось, что во всех базах, кроме Главной, оборонительные заграждения разрешается ставить по выбору командования флота по плану 1940 г. Запомним этот факт.

Итак, война началась. Ее вроде бы и ждали, но общепринято, что началась она внезапно. По крайней мере это справедливо применительно к абсолютному большинству советских людей. Самое страшное, что это нападение оказалось неожиданным не только для миллионов простых граждан, но и для их руководителей, и что еще страшнее – для советских воинов.

И все-таки вероломное, то есть внезапное нападение Германии па Советский Союз, по-видимому, является мифом. Война застала врасплох советских людей не потому, что их некому было предупредить, а потому, что от них скрыли неотвратимость удара. Высшее руководство страны, Красной Армии и ВМФ знало не только о неизбежности нападения, но и его дату – 22 июня. Сейчас уже известно много фактов, подтверждающих это, но для нас главное, что как минимум Прибалтийский и Одесский военные округа за несколько суток начали развертывание по плану прикрытия, что нарком ВМФ под различными предлогами в те же дни перевел все флоты и флотилии в европейской части страны на оперативную готовность № 2, а за несколько часов до начала военных действий – на готовность № 1. Так что расстрелянный командующий Западным особым округом скорее всего не был козлом отпущения, а просто… ему досталось поделом. Безусловно, даже своевременно поднятые по тревоге объединения западных военных округов не смогли бы выдержать первый удар и начали отступать – на то она и подготовленная агрессия! Другое дело, что размеры катастрофы скорее всего были бы многократно меньшими.

Но ни о какой катастрофе в штабе Черноморского флота в первые дни войны не ведали. Это вполне естественно, так как о реальном положении на фронтах не знали и в Генеральном штабе, а эта структура в то время никакого отношения к ВМФ не имела. Кое-что «из дружеских московских источников в Главном штабе» на Черном море могли узнать только о Либаве. Но главное впечатление о разворачивающихся событиях у Военного совета ЧФ, естественно, складывалось на основании анализа обстановки на собственном театре.

А она была такова. Германо-румынский флот в силу своей ничтожности на фоне советского бездействовал. Проявляла агрессивность лишь румынская речная дивизия – но полностью отмобилизованная [9]9
  Обращаю ваше внимание: не переведенная на оперативную готовность № 1, а отмобилизованная.


[Закрыть](!) к 22 июня Дунайская военная флотилия сразу перехватила инициативу. В первые дни войны она нейтрализовала румынские мониторы, 26 июня захватила полуостров Сатул-Ноу, населенные пункты Старая Килия, Пардина и острова Татару, и таким образом флотилия овладела обоими берегами главного русла Дуная от селения Пёриправа (исключительно) до устья реки Репида, получив свободный от сил противника участок реки на протяжении 76 км и необходимую глубину обороны. Все эти территориальные приобретения Дунайская флотилия осуществила с помощью полка 25-й стрелковой дивизии Одесского военного округа, ставшего теперь Южным фронтом. Соединения фронта сдержали первый натиск германо-румынских войск, не допустив форсирование ими пограничных рек.

Разведсводки первых дней войны также не вызывали особого беспокойства: корабли противника рассредоточены вдоль побережья и несут усиленный дозор; авиация ведет разведку баз и аэродромов ЧФ. Правда, в вечерней разведсводке от 23 июня появляется сообщение о сосредоточении турецких транспортов в нескольких портах – в частности, в Зонгулдаке авиация обнаружила 10–12 судов и большое количество шлюпок. Вывод: турки готовят десантную операцию, 25 июня опять указывается концентрация турецких транспортов, но без выводов. Здесь же, ссылаясь на британскую прессу, указывается на сосредоточение большого количества судов в районе Констанцы.

Таким образом, обстановка на Черноморском театре складывалась в целом так, как она и должна была складываться в представлении Военного совета флота. В ближайшие дни ожидалось начало повсеместного наступления Красной Армии, в том числе вдоль румынского побережья, а там главным объектом являлась Констанца. Подобные выводы из оценки обстановки отчасти подтверждались тем, что уже в первый день войны нарком ВМФ поставил задачу подготовить набеговую операцию надводными кораблями по Констанце и Сулине, а ВВС флота «ударами с воздуха уничтожить нефтебаки, мастерские, склады, корабли и железнодорожные депо в Констанце и Сулине; бомбовыми ударами с воздуха уничтожать корабли и суда, а также береговые объекты противника на Дунае с целью оказания помощи Дунайской военной флотилии; вести дальнюю воздушную разведку».

В этих условиях уже 22 июня 1941 г. Черноморский флот, кроме задачи отмобилизования, о чем более подробно сказано в Приложении II, начал проведение ряда мероприятий по усилению обороны своих баз.

Сразу с получением приказания о переходе на оперативную готовность № 1 в районах военно-морских баз усилили дозоры, организовали воздушную разведку, начали постановку минных и боно-сетевых заграждений, выставили дополнительные посты наблюдения, организовали поиск подводных лодок, начали борьбу с минной опасностью.

Воздушная разведка в районе главной базы флота велась четырьмя самолетами МБР-2 два раза в сутки (утром и вечером) в двух секторах от мыса Херсонес: 1-й сектор 310–220° и 2-й сектор 220–130°, в удалении 100 миль. В дальнем дозоре (70–80 миль от базы) круглосуточно находились две подводные лодки. Базовый корабельный дозор осуществлялся за внешней и внутренней кромками оборонительного минного заграждения. За внешнюю кромку заграждения в темное время суток в дозор высылались эскадренный миноносец и тральщик, у внутренней кромки круглосуточно несли дозор четыре сторожевых катера. Ежедневно в трех зонах главной базы три пары самолетов МБР-2 во взаимодействии с тремя ударно-поисковыми группами по три сторожевых катера в каждой производили поиск подводных лодок.

Для усиления противолодочной обороны базы на подходах к Севастополю одиннадцатью торпедными катерами организовали поиск подводных лодок противника в темное время суток. Выйдя в заданный район, катера держались без хода, имея в немедленной готовности моторы к запуску и оружие к действию. Поиск по северному фарватеру, проходившему в удалении 15 кб от берега от Константиновского буя до параллели 45°05′ осуществлял тральщик «Джалита» с торпедным катером на буксире, а от маяка Херсонесский до меридиана Кикинеиз – торпедный катер № 13 (с глушителем).

В светлое время суток четыре тральщика со змейковыми и параванными тралами осуществляли контрольное траление прибрежных фарватеров ФВК № 1 и № 6. Кроме того, по указанию штаба флота силами ОВР производилась проводка больших кораблей за тралами и осуществлялось траление районов внутри оборонительных минных заграждений.

Вход на рейд в Северную бухту защищался тремя линиями боновых заграждений с подвешенными на каждом боне противоторпедными сетями. Кроме того, для индивидуальной защиты линейного корабля и трех крейсеров к утру 23 июня в Северной бухте поставили четыре противоторпедных сети. При входе на внутренний рейд четыре сторожевых катера несли круглосуточное визуальное наблюдение за перископами подводных лодок и выслушивали район шумопеленгаторами с целью уничтожения прорывающихся подводных лодок. На внешнем рейде выставили шесть противолодочных сигнальных сетей, которые обслуживались двумя катерами и несамоходной сетевой баржей. Для наблюдения за падением мин, сбрасываемых самолетами, в прилегающих к внешнему рейду базы бухтах в ночное время выставлялись пять рейдовых катеров. Все большие боевые корабли и транспортные суда при входе в базу или выходе из нее в светлое время суток конвоировались двумя – четырьмя сторожевыми катерами и двумя самолетами МБР-2.