Текст книги "Борьба за господство на Черном море"

Автор книги: Андрей Платонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 31 страниц)

В условиях спорного господства (1942–1943 гг.)

Лето и осень 1942 г. стали для черноморцев самыми тяжелыми за всю войну. И дело даже не в том, что советские войска отступали по всему южному флангу огромного советско-германского фронта, – это была общенародная боль, о том ежедневно сообщали сводки Совинформбюро. Но каждый «видит войну из своего окопчика», и многим черноморцам показалось, что все рушится. Падение Севастополя было знаковым морально-психологическим событием, его оборона являлась своего рода общефлотской идеей, символом. Огромное влияние на умонастроение людей имел не только сам факт оставления крепости, но и то, как это произошло. Хотя реальную цифру – более чем 80 тыс. человек, брошенных на милость врага, – превзошедшую все самые пессимистические доклады и слухи, узнали уже после войны.

Затем последовал авиационный удар по Новороссийску. В результате на 3 июля 1942 г. ядро Черноморского флота – эскадра – имела в строю линкор «Парижская коммуна», крейсера «Молотов», «Ворошилов» и «Красный Крым», лидер «Харьков» и эсминец «Незаможник». Еще крейсер, шесть эсминцев и два сторожевых корабля находились в ремонте [57]57
  Что представлял собой ремонт в то время, см. Приложение V.


[Закрыть]. 3 августа авиационной торпедой отрывает корму у «Молотова». 31 августа германские войска прорываются с севера к побережью Черного моря у Анапы, на следующие сутки началась морская десантная операция противника на Таманский полуостров. 4 сентября отрезанные от основных сил войска Керченской ВМБ эвакуировали с полуострова в Новороссийск. А 10 сентября пала и эта ВМБ. Противник ломился через перевалы к Геленджику и Туапсе, ходили слухи, что немцы захватили перевалы Большого Кавказского хребта и уже в Грузии…

Так складывалась картина в целом. А что происходило на морском направлении? После захвата противником всего Крымского полуострова логично стало ожидать высадки его войск на Таманский полуостров. Какими морскими десантно-высадочными возможностями располагали немцы, мы достоверно не знали, но было очевидно, что концентрироваться эти средства будут в Феодосии, поскольку Керчь хотя бы теоретически контролировалась нашими дозорами и береговой артиллерией с Тамани.

Феодосия и Керчь регулярно упоминались в разведсводках. Например, согласно им 28 июля в Феодосии находились три десантных баржи, четыре тральщика, буксир, три катера. 29 июля там обнаружили две баржи, пять катеров, а также три транспорта в районе Судака курсом на Феодосию. По данным разведки, 30 июля в районе Феодосии и Двуякорной бухты (непосредственно юго-западнее Феодосии) немцы проводили учения по высадке войск морского десанта. 31 июля в Керчи наблюдали четыре десантных баржи, а в Феодосии – пять и три тральщика. Наконец 1 августа в Двуякорной бухте и в Феодосии обнаружили пять-шесть барж, транспорт, более двух десятков катеров. Естественно, что в этих условиях возникло желание нанести упреждающие удары по пунктам формирования десантных отрядов, в первую очередь по Феодосии.

Набеговые операции на порты Крыма, 1942 г

Первыми обстреляли Феодосию 31 июля два тральщика Т-407 и Т-411. То, что для подобных целей вообще использовали остродефицитные тральщики специальной постройки, оставим без комментариев. Но отметим, что эти корабли для выполнения стрельб по невидимым береговым целям не приспособлены, они могли вести огонь только по видимой цели или по площади. Феодосийский порт, конечно, имеет некую площадь, но поразить в нем какой-либо корабль 100-мм снарядами можно только случайно. Радиус их сферы разрушения взрывом составляет 5–7 м, осколочного поражения – 20–30 м. А акватория порта – порядка 500 × 600 м. Это без учета прилегающей территории. При желании можно посчитать, сколько нужно выпустить снарядов, чтобы попасть в десантную баржу размером 47 × 6,5 м. Но, похоже, такая задача и не ставилась. Вообще об этом налете мало что известно – нет донесений, он даже не фигурирует в сводной таблице отчета Черноморского флота за Великую Отечественную войну. В «Хронике…» говорится, что два тральщика и два сторожевых катера с дистанции 52–56 кб выпустили по порту Феодосии 100-мм снарядов – 150, 45-мм – 291 и 37-мм – 80 снарядов. В результате в порту возник пожар. Но дело в том, что максимальная дальность стрельбы 45-мм орудия 21-К всего 51 кб, а 37-мм автомата и того меньше. Хотя пожар мог возникнуть и от одного удачного попадания 100-мм снаряда [58]58
  По германским данным, на территории порта взорвалось три 10-см снаряда, не причинивших никаких повреждений.


[Закрыть]. По-видимому, целью рейда тральщиков к Феодосии нужно считать разведку боем, то есть их задача состояла в провоцировании системы береговой обороны. Насколько точно смогли выявить огневые средства в районе Феодосии, сказать трудно, но корабли под обстрел попали.

В следующую ночь совершили налет на Двуякорную бухту единственные на флоте относительно крупные торпедные катера СМ-3 и Д-3 [59]59
  Большинство черноморских торпедных катеров относились к типу Г-5. Они отличались низкой мореходностью и имели дальность плавания порядка 200 миль. Д-3 имел дальность плавания 355 миль, а СМ-3 – 280. Именно Д-3 потопил 13 июня в Ялте итальянскую сверхмалую подлодку СВ-5.


[Закрыть]. Они обнаружили в бухте десантные баржи, выпустили по ним три торпеды и десять реактивных снарядов. Еще пятью НУРС дали залп по береговой батарее на мысе Киик-Атлама. В результате попадания торпеды у десантной баржи F-334 оторвало кормовую часть, которая затонула.

Отсутствие дозора, слабый артиллерийский огонь с берега привели командующего флотом к выводу, что противник не способен оказать серьезного противодействия удару крупными кораблями. Несмотря на возражения командующего эскадрой, Военный совет приказал командиру бригады крейсеров контр-адмиралу Н.Е. Басистому в ночь на 3 августа обстрелять порт Феодосию и причалы Двуякорной бухты в целях уничтожения сосредоточившихся в них плавучих средств. Для обеспечения надежной обсервации кораблей в районе Феодосии туда направлялась подводная лодка М-62. Предварительный удар по порту должна была нанести бомбардировочная авиация флота.

В 17:38 2 августа крейсер «Молотов» (флаг комбрига контр-адмирала Н.Е. Басистого) и лидер «Харьков» вышли из Туапсе к Феодосии. Вскоре после выхода в море корабли, идущие курсом на запад, обнаружила воздушная разведка противника. Через 28 минут после обнаружения воздушным разведчиком отряд в 18:05 лег на ложный курс к Новороссийску. Но уже в 18:22, когда самолет-разведчик скрылся, корабли опять повернули на Феодосию.

В 18:50 вновь появился разведывательный самолет, и до 21 часа с расстояния 15–20 км вел непрерывное наблюдение за движением отряда. Корабли снова лег на ложный курс, показывая движение на Новороссийск, но только в 19:20, то есть через полчаса после повторного обнаружения. С 19:30 корабли шли курсом 320°, оставляя Новороссийск справа на траверзе. Естественно подобное «грубое» ложное маневрирование немцев в заблуждение не ввело. На основании данных самолета-разведчика Ju-88D, начали готовить к вылету последнее оставшееся на Черном море торпедоносное соединение – эскадрилью 6./KG 26, располагавшую к тому времени десятью исправными Не-111. Перед подходом отряда к Феодосии город дважды подвергался ударам наших бомбардировщиков. В общей сложности по нему работали пять Ил-4, семь СБ и шестнадцать МБР-2.

В 00:20 3 августа корабли, подходя к границе сектора видимости огня подводной лодки, уверенности в своем месте не имели, а с его обнаружением эта неуверенность еще более возросла, поскольку огонь находился совсем не по ожидаемому пеленгу [60]60
  Совершенно точно, что видимый с крейсера огонь не принадлежал подводной лодке. Н.Е. Басистый считал, что огонь принадлежал дозорному катеру, но не исключено, что огонь находился на берегу.


[Закрыть]. Продолжая уточнять место, командир бригады отдал приказание лидеру обстрелять Двуякорную бухту. В 00:59 «Харьков» открыл огонь по причалам и вел его в течение 5 минут, израсходовав 59 130-мм снарядов. Тем временем береговые батареи противника открыли огонь по крейсеру, который до часу ночи продолжал уточнять свое место для открытия огня по Феодосии. Одновременно корабли, освещенные ракетами с самолета, атаковали итальянские торпедные катера MAS-568 и MAS-573.

Встретив противодействие и убедившись, что, во-первых, свое место крейсер знает с точностью 3–5 кб, а во-вторых, лежать в течение десятка минут на постоянном курсе ему все равно не дадут, командир бригады отказался от обстрела Феодосии и в 01:12 дал сигнал отхода на юг со скоростью 28 узлов. По-видимому, решение было совершенно правильным. О том, с какой точностью крейсер знал свое место, косвенно говорит тот факт, что в отчете ни разу не указывается дистанция до берега, и только однажды в журнале боевых действий отмечено: «0:58. Противник открыл артогонь по крейсеру. Ориент. П = 280 гр., Д = 120 каб.». В данных условиях корабль мог выполнять стрельбу по берегу только «по штурманским данным». А для этого, кроме знания своего места с точностью в несколько десятков метров, нужно во время стрельбы лежать на постоянном курсе, иначе не то что в порт, а и в город можно не попасть. Другими словами, стрельба в подобных условиях являлась не чем иным, как разгрузкой артиллерийских погребов через стволы. Единственное, кто пострадал бы от такого обстрела, так это гражданское население.

Ночь выдалась лунная, видимость по лунной дорожке составляла 30–40 кб. Буквально через несколько минут после начала отхода, в 1:20, началась первая атака торпедоносцев. В это же время в атаку выходили итальянские торпедные катера. В 1:27 «Молотов», неожиданно для находящихся в боевой рубке, потерял управление, началась сильная вибрация, скорость корабля стала падать, с оглушительным ревом из носовой трубы вырвалось облако пара – сработал предохранительный клапан носового эшелона главной энергетической установки. Прежде всего попытались перейти на аварийное управление рулем из румпельного отделения, но оно не отвечало на все запросы. Посланный рассыльный огорошил всех тем, что… кормы по 262 шпангоут вместе с румпельным отделением нет. Из-за стрельбы собственной зенитной артиллерии в боевой рубке никто не услышал и не почувствовал попадания авиационной торпеды в корму с правого борта.

Управляясь машинами, «Молотов» 14-узловым ходом продолжал уходить к Кавказскому побережью. В 02:30,03:30 и 07:20 торпедоносцы повторяли удары, но безрезультатно, при этом они потеряли две машины. Наши истребители появились над кораблями в 05:10. В 05:40 в районе кораблей уже находилось десять истребителей, однако, когда через девять минут над крейсером проходит Ju-88, все они оказываются где-то на горизонте. Во время последнего налета торпедоносцев «Молотову» вновь приходилось рассчитывать только на свои силы. Наконец израненный крейсер в 21:42 3 августа стал на якорь в Поти.

В общем, все опасения командующего эскадрой оправдались: скрытность операции сохранить не удалось, в Феодосии достойных крейсера целей не оказалось, отсутствие надежного гидрографического обеспечения сделало невозможным даже обстрел территории порта с целью вывода из строя причального фронта, истребительное прикрытие, как это случалось и раньше, оказалось формальным: когда оно было нужно, истребители отсутствовали или их было совершенно недостаточно. Вместо короткого артиллерийского удара крейсер «толкался» у Феодосии в течение 50 минут. «Молотов» трижды уклонился от обнаруженных катеров и трижды пытался лечь на боевой курс для обстрела берега. По-видимому, это тот случай, когда подобное упорство вряд ли могло быть оправдано.

В результате «Молотов» получил тяжелейшее повреждение даже по меркам судоремонтных возможностей мирного времени. В условиях Черного моря лета 1942 г. крейсер мог бы остаться небоеспособным до окончания военных действий – черноморцам просто повезло, что у них оказались такие высококлассные кадры судоремонтников. Но все равно «Молотов» вновь вступил в строй только 31 июля 1943 г. и в боевых действиях больше не участвовал.

После неудачного похода к Феодосии командование флота, занятое обороной баз и обеспечением морских перевозок, вплоть до второй половины сентября 1942 г. прекратило использование надводных кораблей, в том числе торпедных катеров, на морских сообщениях противника.

В отражении удара крейсера «Молотов» по Феодосии участвовали торпедные катера. Их появление в этом районе оказалось полной неожиданностью для командира отряда: он считал, что они по-прежнему базируются на Ялту, то есть, по нашим понятиям, относительно далеко. Именно в том районе советские корабли сталкивались с торпедными катерами во время обороны Севастополя.

10 августа на переходе из Туапсе в Поти, в районе Лазаревской, гибнет транспорт «Севастополь». Поскольку дело было в 1:20, никто самолета не слышал, то потерю судна отнесли на счет подводных лодок. На самом деле его потопил германский торпедный катер S-102. Появление его восточнее Туапсе, по отечественным меркам, считалось невероятным. Однако германские торпедные катера, в отличие от советских (да и итальянских), относились совершенно к другой разновидности этого класса боевых кораблей. Они были значительно менее быстроходными (в частности, «черноморские» катера развивали скорость хода лишь до 39 узлов), но зато их дизельная энергетическая установка обеспечивала дальность плавания 35-узловым ходом до 700 миль, а 30-узловым все 800. Имея мореходность до 5 баллов, германские катера могли оперировать в условиях Черного моря большую часть года, достигая из своей передовой базы в Двуякорной бухте Сухуми.

Словом, лишь 31 августа, во время потопления в районе Сочи транспорта «Ян Томп», в котором участвовали S-102 и S-28, тральщик охранения опознал в нападавших торпедные катера. К сожалению, и на этот раз то, о чем говорили все, вдруг оказалось неожиданностью. До тех пор пока германские самолеты особенно не трогали советские корабли и суда, мы успешно с ними боролись – но стоило им действительно сосредоточиться на наших коммуникациях, и Севастополь пал. Не менее успешно мы противостояли мифическим подлодкам – но стоило появиться шести германским субмаринам, и они терроризировали нас до последнего дня военных действий. Нечто подобное произошло с торпедными катерами противника: дозорная служба и противокатерная оборона существовали с первого дня войны и вроде всех устраивали, но вот появились реальные торпедные катера, и…

Во второй половине 1942 г. – первой половине 1943 г. на коммуникациях вдоль Кавказского побережья одновременно действовали не более 3–5 катеров, и только во второй половине 1943 г. их количество достигло 5–8. Однако за это время они уничтожили, кроме уже известных нам транспортов «Белосток», «Севастополь» и «Ян Томп», четыре буксира, две шхуны, баржу, базовый тральщик Т-403, восемь боевых катеров, а также вывели из строя до конца войны танкер «Москва». Кроме этого они торпедировали канонерскую лодку «Красная Грузия», которую впоследствии добили артиллерия и авиация.

Очень опасный инцидент произошел в ночь на 23 октября. Тогда четыре никем не замеченных торпедных катера подошли к Туапсе и выпустили торпеды по швартовавшемся в порту крейсеру «Красный Кавказ», лидеру «Харьков» и эсминцу «Сообразительный». На их борту находилась 3350 солдат и офицеров 8-й гвардейской и 10-й стрелковых бригад, а также 11 орудий и 47 минометов. К счастью, все обошлось: пять торпед взорвались о волнолом и еще три – о набережную на внутреннем рейде.

Получается, что на каждый из тринадцати германских торпедных катеров, имевшихся на Черном море к концу 1943 г., пришлось по 1,6 потопленных целей. Представляете, если бы такого результата добились наши катера? [61]61
  В июле 1942 г. в составе двух бригад торпедных катеров числилась 61 единица.


[Закрыть]Все вышеизложенное показывает, что в борьбу за обладание Черным море кроме авиации реально включились надводные силы, которые на театре представляли торпедные катера.

С ноября 1942 г. активно стали действовать первые две германские подводные лодки. До конца года вошла в строй еще одна, и оставшиеся три – уже в 1943 г. За время своей боевой деятельности до сентября 1944 г. они потопили торпедами три тральщика (Т-410, Т-411, «Джалита»), два малых охотника (СКА-0376 и СКА-088); четыре судна (пассажирский пароход «Пестель», моторное судно «Танаис», буксир «Смелый» и баржу). Артиллерией подводных лодок были потоплены три десантных бота (ДБ-26, ДБ-36 и ДБ-37) и гидрографическое судно «Шквал». Повреждены – сторожевой корабль «Шторм», тральщик Т-486; два малых охотника (СКА-0132 и СКА-055), четыре танкера («Иосиф Сталин», «Передовик», «Кремль», «Вайян Кутюрье» – последний не восстанавливался), парусно-моторная шхуна МШ-14, а также окончательно разрушен остов танкера «Эмба», который использовался в качестве нефтехранилища. То есть на каждую немецкую подводную лодку приходится более двух уничтоженных целей [62]62
  Для сравнения – за время войны подводными лодками ЧФ уничтожено 35 различных судов общим водоизмещением 56 181 брт, самоходный паром и 10 боевых кораблей: минный заградитель, восемь десантных кораблей (десантных барж) и катерный тральщик. То есть всего 46 единиц на 60 действовавших подлодок, или по 0,78 цели на каждую.


[Закрыть].

Таким образом, с осени 1942 г. Черноморскому флоту впервые с начала военных действий стали противодействовать на море хоть и немногочисленные по сравнению с советскими, но реальные силы.

После неудачного набега на Феодосию в начале августа в активных действиях сил флота наступила некоторая пауза. В ночь на 2 сентября германские войска начали форсировать Керченский пролив. Несмотря на корабельные дозоры (десять сейнеров, два сторожевых и один торпедный катер) и береговую оборону, противник, используя 17 десантных барж и 16 самоходных паромов типа «Siebel», высаживался без всякого противодействия. Точнее, героическое сопротивление оказали четырнадцать советских бойцов поста СНиС № 321, расположенного у мыса Пеклы. Именно от них командование Керченской ВМБ и узнало о начале операции противника по форсированию пролива.

Высадка осуществлялась в зоне досягаемости 130-мм трехорудийной береговой батареи № 790, но ее отвлекли на ложные цели. Одновременно несколько германских торпедных катеров совершили набег на якорную стоянку в районе Соленого озера и потопили находившиеся там буксир и катерный тральщик. Соединения и части Керченской ВМБ оказались в окружении, но к 5 сентября почти всех их смогли эвакуировать морем в Новороссийск. Несмотря на то, что для этих целей в основном использовали сейнера, а самыми крупными кораблями в районе оказались сторожевик «Шторм» и тральщик Т-411, противник никакого существенного противодействия не оказал.

Только после этой операции, в разгар боев на новороссийском и туапсинском направлениях, возобновились активные действия надводных кораблей Черноморского флота на коммуникациях противника. Правда, не без соответствующего толчка сверху. 24 сентября выходит директива Военного совета Закавказского фронта, а 26 сентября – наркома ВМФ. В этих документах задача действий на морских сообщениях противника определялась флоту как одна из главных, для чего предписывалось целеустремить деятельность не только подводных лодок, но и авиации, а также надводных кораблей. Директива наркома ВМФ требовала усиления активности надводного флота путем развертывания боевых действий на коммуникациях противника у западного побережья Черного моря и особенно на путях сообщения с Крымом и с Северным Кавказом.

Одновременно предполагалось усилить воздействие надводных сил на пункты базирования противника в Крыму (Ялта, Феодосия), не отказываясь и от действий в светлое время суток, сообразуясь, однако, с обстановкой. Требовалось ко всем выходам кораблей подходить продуманно, обеспечивая их действия полноценными данными разведки и надежным прикрытием с воздуха. Директива требовала также усиления деятельности подводных лодок, более широкого применения минного оружия с надводных кораблей и авиации, более решительного использования торпедоносной авиации.

Первыми начали действовать торпедные катера. Единственный доступный им участок коммуникаций противника располагался между Феодосией, Керчью и Анапой. Выходя из Геленджика и Туапсе небольшими группами, чаще парами, катера самостоятельно и во взаимодействии с авиацией флота осуществляли ночной поиск и совершали набеги на порты Анапы и Двуякорной бухты. За сентябрь – октябрь они совершили одиннадцать выходов.

29 октября начальник штаба флота приказал командиру Новороссийской военно-морской базы с 1 ноября приступить к ежедневному поиску неприятельских плавучих средств катерами 2-й бригады в районе Анапа – Керченский пролив. Для этой цели предлагалось иметь в готовности не менее четырех торпедных катеров. Одновременно командиру 1-й бригады приказали к 5 ноября подготовить отряд торпедных катеров для систематических действий в районе Феодосии. С 10 декабря на коммуникациях и по портам противника на южном побережье Крыма периодически действовало два отряда катеров 1-й бригады. Все безрезультатно.

Отсутствие успехов отчасти объясняется особенностями применения торпедных катеров – точнее, невыполнением такого принципа военно-морского искусства, как массирование средств на главном направлении. Из 1100 выходов, совершенных торпедными катерами за вторую половину 1942 г., только 65 было сделано для уничтожения плавсредств противника на морских сообщениях и в базах. В этих выходах в общей сложности участвовало 130 катеров, что составило менее 12 % от их общего количества в море за этот период. В основном торпедные катера использовались для несения дозорной службы, конвоирования судов и даже для перевозок людей и грузов. Надо отметить также, что торпедные катера Г-5 имели невысокие тактико-технические элементы (дальность плавания порядка 200 миль, мореходность 3 балла, отсутствие PЛC). Так что осень-зима были не лучшим временем для их применения.

С 1 по 18 октября эскадренные миноносцы, сторожевые корабли и базовые тральщики совершили ряд ночных выходов для действий на морских сообщениях у побережья Крыма и Северного Кавказа. Удары по портам наносились совместно с авиацией, которая бомбила объекты противника и освещала цели кораблям.

Схема вооружения сторожевого корабля «Шторм»

Первым в набеговую операцию вышел сторожевой корабль «Шторм» в сопровождении сторожевых катеров СКА-031 и СКА-035. Цель рейда – Анапа. По плану операции порт должна была освещать осветительными бомбами (САБ) авиация, но она не прилетела по метеоусловиям. Досталось и кораблям: ветер 6 баллов, море – 4 балла, крен сторожевика достигал 8° и он зарывался носом в волну. Наводка по дальности осуществлялась по еле различимой береговой черте, по направлению – в сторону порта. В 00:14 «Шторм» открыл огонь и за семь минут выпустил куда-то 41 снаряд, при этом имея 17 пропусков из-за трех случаев раздутия гильзы. Противник проснулся и стал освещать акваторию прожекторами, а затем огонь открыла береговая батарея. Однако советских кораблей немцы не видели, а потому тоже стреляли наугад. Дело в том, что сторожевик использовал выстрелы с беспламенными зарядом, а потому не демаскировал свое местонахождение. Вроде бы с корабля наблюдали на берегу слабый пожар, но стрельбу сразу оценили как совершенно безрезультативную. Чтобы не портить статистику, этот набег, как и действия двух тральщиков по Феодосии 31 июля, в отчеты Черноморского флота не попал.

3 октября на обстрел Ялты вышли эсминцы «Бойкий» и «Сообразительный». Задача выхода – уничтожение плавсредств и портовых сооружений. По данным разведки, на Ялту базировались итальянские сверхмалые подлодки и торпедные катера. Никакой подсветки цели не предполагалось. Стрельба выполнялась как совместная по площади, без корректировки. Фактически речь шла об одновременной стрельбе по утвержденным единым исходным данным. Огонь открыли в 23:22 на скорости 12 узлов по пеленгу 280° на дистанции 116,5 кб. В течение 13 минут «Сообразительный» израсходовал 203 снаряда, а «Бойкий» – 97.

Схема вооружения эсминца «Бойкий»

У последнего после первого залпа от сотрясения в одном из приборов кормовой группы соскочила контргайка, в результате чего произошло короткое замыкание, и далее стрельба производилась только носовой группой. По данным отчета, ветер в районе 2 балла, море – 1 балл, видимость 3 мили. Сравнивая дальности видимости (3 мили) и стрельбы (11,5 мили) невольно возникает вопрос о способе выполнения стрельбы. Несмотря на то что в отчете сказано «с использованием ЦАС на автомат с использованием вспомогательной точки визирования», можно предположить, что стрельба велась классическим способом «по штурманским данным», что полностью обеспечивалось ПУС «Мина». Точность стрельбы этим способом предопределяется точностью знания своего места кораблем.

Кто бывал в Ялте, наверное, помнит, что здешний порт представляет собой небольшую акваторию шириной метров 250–300, отгороженную молом. На дистанции 110 кб среднее отклонение по дальности для калибра 130/50 составляет около 80 м. Не вдаваясь в математические изыски, можно сказать, что для попадания в акваторию Ялтинского порта корабли должны были знать дистанцию до него с ошибкой не более одного кабельтова (185 м). Сомнительно, что такая точность в тех условиях имела место. На берегу традиционно наблюдали пожар [63]63
  Данный обстрел Ялты в Журнале боевых действий морского коменданта Крыма не упоминается.


[Закрыть].

Поскольку с обстрелами портов мы будем сталкиваться и в дальнейшем, то отметим, что после освобождения временно оккупированных портов там работали не только контрразведчики, но и представители различных управлений флота. Их задача состояла в выяснении результативности различных, в том числе набеговых, операций. Как следует из немногочисленных отчетных документов, никакого серьезного ущерба артиллерийские обстрелы кораблей не нанесли. Имелись отдельные разрушения в портах – но их обычно оспаривали летчики; имелись жертвы среди местного населения, но ответственность за них никто брать на себя не хотел. Что касается пожаров в результате обстрелов, то они вполне могли быть– вопрос только в том, что горело? Тем более что известны случаи создания немцами ложных очагов пожаров в стороне от важных объектов.

13 октября в 7:00 из Поти вышли эсминец «Незаможник» и сторожевой корабль «Шквал». Целью выхода являлся обстрел Феодосийского порта. Около нуля часов 14 октября корабли определились по мысу Чауда, затем в 0:27 – по мысу Илья. В 01:38 самолет сбросил над мысом Ильи САБ, что позволило еще раз уточнить свое место. До 01:54 сбросили еще две осветительные бомбы – и все над мысом, а не над портом. Связи с самолетом не было, а потому использовать его для корректировки огня оказалось невозможно.

Схема вооружения эсминца «Незаможник»

В 01:45 корабли легли на боевой курс и открыли огонь. Оба корабля имели примитивные ПУС Гейслера, а потому стрельба велась как по наблюдаемой цели. «Незаможник» по дальности наводил по урезу воды, а по направлению – по правому склону мыса Ильи. Дистанция 53,5 кб, четырехорудийные залпы. На третьем залпе заметили недолеты, а также выносы влево. С пятого залпа внесли корректировки, стали наблюдаться вспышки разрывов в районе порта. На девятом залпе заклинило замок на орудии № 3, далее оно в стрельбе участия не принимало. В 01:54 стрельбу прекратили, израсходовав 42 снаряда.

«Шквал» шел уступом влево 1,5–2 кб. Огонь открыл одновременно с эсминцем на дистанции 59 кб, но, не имея точки наводки, сначала стрелял просто по курсовому углу. Естественно, первые снаряды улетели неведомо куда. С возникновением пожара на берегу перенес огонь на очаг. Стрельбу прекратил в 01:56, израсходовав 59 снарядов. Несмотря на то, что стрельба велась беспламенными выстрелами, имели место несрабатывание пламегасителей. Как мы посчитали, из-за этого противник обнаружил корабли и в 01:56 открыл по ним огонь двумя береговыми батареями. Снаряды ложились в 100–150 метрах за кормой сторожевика. Одновременно корабли легли на курс отхода и в 19:00 вошли в Туапсе. Самолет-осветитель доложил о трех пожарах в порту. По плану корабли должны были израсходовать 240 выстрелов, но из-за прекращения освещения точки прицеливания стрельбу закончили раньше.

На самом деле советские корабли обнаружила береговая PЛC за восемь минут до открытия ими огня (в 00:37 по германскому времени). Береговая батарея (трофейные 76-мм пушки) вела заградительный огонь, сделав 20 выстрелов на дистанцию 11 100-15 000 метров. Наши корабли добились одного попадания на территорию военной части порта, в результате чего имелся один легкораненый.

Затем в набеговых операциях наступила пауза – заела повседневная текучка. Однако 19 ноября нарком ВМФ подтвердил необходимость выполнения предыдущей директивы в части организации боевых действий надводных кораблей у западных берегов Черного моря. На этом мы подробно остановимся чуть ниже, но, забегая вперед, отметим, что по итогам первой в 1942 г. операции у берегов Румынии решили туда корабли эскадры больше не посылать, а использовать их против крымских портов. Задача оставалась прежней – уничтожение плавсредств.

Несмотря на то что разведка 17–18 декабря 1942 г. ничего конкретного по Ялте или Феодосии выдать не смогла, нам было известно, что в первой функционирует база итальянских сверхмалых подлодок, а Феодосия оставалась важным узлом коммуникаций и портом-укрытием для конвоев, снабжающих германские войска на Таманском полуострове. Для обстрела Ялты выделили наиболее современные и быстроходные лидер «Харьков» и эсминец «Бойкий», а для Феодосии – старый эсминец «Незаможник» и сторожевой корабль «Шквал». Операция, которую планировали на ночь с 19 на 20 декабря, предусматривала обеспечение кораблей подсветкой целей с помощью осветительных бомб и корректировку огня самолетами.

Подготовленный боевой приказ можно считать типовым для подобных боевых действий, а потому рассмотрим его полностью.

Боевой приказ № 06/ОП

Штаб эскадры

Рейд Поти, ЛК «Парижская коммуна»

10:00,19.12.42

Карты №№ 1523,2229,2232

Директивой Военного Совета Черноморского флота № 00465/ОГ поставлена задача: с целью уничтожения плавсредств и нарушения коммуникаций противника миноносцам и сторожевым кораблям с 01:30 до 02:00 20:12.42 произвести артиллерийский обстрел Ялта и Феодосия при освещении САБ-ами и корректировки стрельбы самолетами.

Приказываю:

1 дмм [64]64
  Дмм – дивизион миноносцев. Лидеры эскадренных миноносцев, эскадренные миноносцы и просто миноносцы – все они относятся к классу миноносцев, а потому часто в разговорной речи и даже в документах эсминцы называют миноносцами, а последние имеют аббревиатуру «м». Сочетание «мм» в документах обозначает множественное число – миноносцы.


[Закрыть]в составе ЛД «Харьков», М «Бойкий» выйдя из Поти в 09:00 19:12.42 с 01:30 до 02:00 20:12.42 обстрелять порт Ялта, после чего возвратиться в Батуми. Расход снарядов по 120 на каждый корабль. Командир отряда капитан 2-го ранга Мельников.

2 дмм в составе М «Незаможник», СКР «Шквал», выйдя из Поти в 08:00 19:12.42, следуя до м. Идокопас вблизи наших берегов с 01:30 до 02:00 20:12.42 обстрелять порт Феодосия. Расход снарядов: М «НЗ» – 100, СКР «ШК» – 50. После обстрела возвратиться в Поти. Командир отряда капитан 2-го ранга Бобровников.

Приданным самолетам начать освещение Ялта и Феодосия в 01:30 20:12.42, главной задачей является корректировка огня, при открытии огня береговыми батареями на Киик-Атлами, м. Илья и Атодор сбросить на них для деморализации несколько бомб. В светлое время прикрывать корабли истребительной авиацией.

Командующий эскадрой ЧФ вице-адмирал Владимирский

Начальник штаба эскадры ЧФ капитан 1-го ранга В. Андреев

Обратите внимание, как формулируется боевая задача – «обстрелять порт». Согласитесь, что для ее выполнения достаточно просто произвести назначенное количество выстрелов в сторону порта. А могла ли задача быть сформулирована более конкретно? Конечно, если бы разведка указала, что, например, в порту находится транспорт или в такой-то части его акватории отшвартованы корабли. Ялта и Феодосия в то время являлись транзитными портами для конвоев, следующих к Тамани и обратно. Таким образом, рассчитывать на то, что в Ялте или Феодосии каждую ночь могут находиться ценные цели, не приходилось. Надо было ждать подходящего момента при постоянной настойчивой разведке, а после появления ценных целей наносить массированный удар именно по ним как на переходе, так и при заходе их в порт.