Текст книги "Заговорщик"

Автор книги: Андрей Шаганов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– А Космобезопасность нас не прищучит?

– Не беспокойся, все продумано. Свержение режима будет выглядеть как внутренняя революция. В такие дела обычно стараются не вмешиваться, если они не угрожают межпланетной безопасности.

– Ну хорошо. А там, на Хеинве, не заинтересуются нашим придурком? Как-никак иностранец…

– А что иностранец?

– К ним на любой планете всегда привлечено особое внимание. Что случись – они первые на подозрении.

– Не беспокойся. После изгнания Фингера Девятнадцатого у них не было случая потренироваться. Прошло уже много лет. За это время даже самые лучшие специалисты растеряли свою квалификацию и навыки. Так что, можно сказать, своей Службы безопасности у них нет.

– Приятно слышать.

– Но и болтать на каждом углу тоже не обязательно. Значит, так готовишь своего болвана и отсылаешь его… Куда он летит отсюда?

– На Землю. У них груз геля…

– Отлично! Там его проверят и перепроверят, а мы сможем еще раз убедиться в его лояльности. Может случиться так, что он найдет компаньона.

– Может, ему помочь?

– Ни в коем случае! Мы не должны его компрометировать сомнительными знакомствами. Пусть это будет какой-нибудь его давний знакомый. А ты не забудь настоять на том, чтобы он непременно нашел компаньона. Понял? Отправишь его на Землю с паролем. Я его там встречу и направлю куда надо. Все. Увидимся на Хеинве.

Шеф повернулся и, как это умел делать только он, исчез, словно его и не было. Аркел пощупал стенку, возле которой только что сидел его визави, и усмехнулся. Шефа здесь не было. Вместо него с Аркелом разговаривала объемная голограмма.

Молодой человек рассмеялся и исчез точно так же, как и его босс.

Нотариальная контора «Марс-14», где я служил в должности старшего клерка, располагалась в куполе № 92 на самом верху. Плюс тридцатый этаж. Выше нас были только установки искусственного климата и моторные отделения скоростных лифтов. А дальше – бронеплита и разреженная атмосфера красной планеты. Когда оказалось, что для создания нормальной атмосферы на Марсе понадобится два столетия, поселенцы, жившие до этого в шахтах, прорытых в местах геологических изысканий, возмутились и потребовали для себя цивилизованных условий существования. Купола из стекла, бетона и стали оказались тем компромиссом, который разрешил конфликт. Теперь возле огромных витрин, за которыми открывались великолепные виды марсианских гор и пустынь, даже отъявленный клаустрофоб чувствовал себя нормальным человеком. Постепенно шахты стали лишь производственными помещениями, а купола – жилыми.

По роду своей деятельности мне приходилось заниматься регистрацией уставов новых предприятий, составлением и заверением разного рода доверенностей, завещаний, жалоб. Каждый день я переворачивал горы бумаг – не спасала даже компьютерная обработка данных. Электронная почта по утрам едва только не трещала от накопившихся сообщений. Мы и наша деятельность были нужны людям, но… Не могу сказать, что работа была интересной и разнообразной, однако в среде переселенцев она считалась достаточно почетной. К тому же давала возможность рассчитывать на сертификат класса «С», то есть общество высоко ценило мой вклад в его развитие.

Маленькая справка для тех, кто не знает, что такое классные сертификаты. После отмены денежного обращения между частными лицами понадобилась новая система оплаты труда, и все тарифы были разбиты на двадцать шесть классов. Главный компьютер планеты учитывал каждый ваш рабочий день и выводил из него коэффициент общественной полезности. Класс (который чем ближе к букве «А», тем лучше) обозначался в вашем личном сертификате. Такой сертификат действовал далеко за пределами Марса и даже Солнечной системы и являлся одновременно медицинской и кредитной картой. С ним можно было смело отправляться в путешествие на любую из планет Содружества, где только есть аппарат для считывания данных. Но до класса «С» мне было еще далеко.

Работа наша считалась спокойной, й Шеф частенько совершенно справедливо называл ее болотом. И действительно, рутина очень быстро надоедала, и поэтому выпускники юридических институтов у нас подолгу не задерживались. Не помогали ни новейшие компьютеры, ни возможность дальнейшего образования – Шеф сумел защитить докторскую диссертацию на нашем богатом фактическом материале. Их манила сопряженная с риском и приключениями работа на дальних транспортах и малоосвоенных Планетах. А уж чрезвычайные миссии были пределом мечтаний. Перспектива стать маленьким, кругленьким, но уважаемым старичком, внешне напоминающим использованный мешок от пылесоса, вроде нашего Шефа, никого не привлекала.

Может быть, оттого, что я задержался в конторе на пару лет дольше, чем другие, меня и продвинули по службе. Таким образом Шеф постарался поощрить мое долготерпение. К повышению прилагался отдельный, хотя и небольшой, кабинет. Четырнадцать квадратных метров персонального офиса может по достоинству оценить только тот, кто долгое время прожил в тесноте искусственных помещений вроде марсианских куполов или подземелий Венеры. Однако на четвертом году службы мне все же стало тоскливо.

Вдруг захотелось простора, никогда не виданных бескрайних полей, где можно дышать полной грудью ароматами трав и не заботиться об уровне кислорода в баллоне. Хотелось позагорать под прямыми лучами Солнца, а не в солярии, где едва ли не каждый квант света сначала подозрительно осматривают, а потом только пропускают. Видимо, существует все же некая генетическая память, ибо, родившись и проведя всю свою жизнь на Марсе, я все чаще и чаще грезил пейзажами Земли. Правда, я не был уверен, что стану уютно чувствовать себя в ничем не ограниченном пространстве, но тем не менее…

Была и еще одна причина, которая толкала меня на поиски приключений. К двадцати пяти годам я наконец морально созрел для создания семьи. Многочисленные интрижки и увлечения должны были в конце концов вылиться во что-то серьезное. Не может же нормальный человек прожить всю жизнь бобылем, хотя, конечно, довольно найдется людей, готовых оспорить это мое мнение. Однако на Марсе, как мне казалось, не могло найтись подходящей мне по характеру женщины. Те, кто нравился, были уже замужем, а незамужние в большинстве своем неприятно поражали изнеженностью и инфантильностью.

С давних пор во всех колониях отношение к женщинам было особое. Большей частью колонисты, суровые первопроходцы, были, разумеется, мужчинами. Женщины в поселках попадались редко и поэтому едва ли не обожествлялись, и главной их добродетелью можно было считать само их существование. Большинство из них были с детства до безобразия избалованы постоянным неусыпным вниманием и заботой. Поэтому они зачастую вырастали совершенно не приспособленными к нелегким условиям колониальной жизни. Представьте себе жену, которая, как экзотическая зверушка, украшает ваш быт, только и всего. С тех пор минуло немало лет, но отношение к женщинам в колониях почти не изменилось, хотя теперь их процентный состав значительно увеличился. Только на Земле женщины еще считались равными во всем с мужчинами.

Вот по этим вышеперечисленным причинам достойной кандидатки в жены в своем окружении я не видел. И хотя я тогда совершенно не представлял, какой должна быть моя избранница, сердце мое подсказывало, что искать ее надо где-то далеко.

Именно эти две причины и толкнули меня на авантюру. Испросив у Шефа бессрочный отпуск, я отправился на Землю. Тамошние условия жизни представлялись мне наиболее подходящими для исполнения моего замысла. Но, как это часто случается, жизнь распорядилась по-своему.

Транспорт, на котором волею случая мне пришлось путешествовать, оказался дальнерейсовым танкером, везущим гелевидные металлосодержащие вещества откуда-то из самого центра Галактики. Корабли, подобные этому, иногда годами находились вдали от Солнечной системы, перевозя различные грузы, и по роду своей деятельности нередко оказывались на самых экзотических планетах. Всего за пару лет здесь можно было бы набраться впечатлений на всю оставшуюся жизнь.

Ведь ни для кого не секрет, что даже на околоземных орбитальных станциях-портах можно встретить представителей иных цивилизаций самой фантастической внешности. Таких, например, как шеатяне, настолько чувствительных к запахам, что они не снимают гермошлемов, пока не вернутся на борт своего корабля. Или лиловокожие ньзижи, которые делают как раз наоборот, – наша атмосфера вредна для них, но они снимают скафандры и, распространяя запах мускуса, пьянеют от высокого содержания кислорода в воздухе.

Но если читатель, решив предвосхитить события, вдруг предположит, что я, изменив первоначальный план, захотел войти в число членов экипажа, он ошибется. Даже если бы у меня и возникло подобное желание, то исполнить его было совершенно невозможно. Место корабельного юриста было занято моим бывшим однокурсником.

Наша встреча была для меня полной неожиданностью. А тем более неожиданной была его искренняя радость. Это хотя бы потому, что на курсе мы почти не поддерживали дружеских отношений. Он проводил большую часть свободного времени в спортзале и по праву считался лучшим баскетболистом в институте. Я же отдавал свой досуг книгам и древним рукописям.

Были и другие причины для прохладных отношений. Он был красив, как греческий бог. При росте полных два метра, что вообще большая редкость на Марсе, он имел пропорционально сложенную атлетическую фигуру, пронзительно синие глаза и вьющиеся от природы волосы цвета червонного золота. Он всегда был щедр на комплименты девушкам, шумен и громогласен. Его общительность стала в институте притчей во языцех. Говорили даже, что на экзамене по древней истории он настолько сумел очаровать преподавателя, что тот забыл, для чего они встретились. Сами понимаете, что на таком фоне потеряется даже очень симпатичный парень. Попробуйте решить задачку: на кого быстрее обратит внимание девушка – на двухметрового красавца или на рядового бумажного червя с неопределенным цветом волос и глаз, постоянно слегка смущенного да к тому же ниже своего приятеля едва ли не на две головы? Вы поставили на первого? И правильно сделали – вы выиграли.

Но в момент нашей новой встречи мы были все же на равных. Институтские корпорации иной раз прочны настолько, что даже по прошествии многих лет выпускник готов поддержать совершенно незнакомого человека только потому, что тот когда-то учился в том же учебном заведении, что и он.

Так случилось и в этот раз. Он тоже узнал не меня, а медальон, который каждый выпускник изготавливает из своего входного жетона в институтские здания. Жетон обрабатывается вручную, вы вольны снять или оставить на нем пленку с регистрацией оценок, и таким образом приобретает индивидуальность, сохраняя при этом первоначальную форму. Говорят, что старые, опытные преподаватели способны по внешнему виду этого медальона определить год выпуска студента.

Кроме меня, в салоне находились еще человек семь, но это были малообщительные трапперы с Ганимеда, привыкшие хранить молчание в своих ледяных пустынях. Помнится, тогда я еще удивился изменению значения термина со времен Джека Лондона, когда трапперами называли охотников с капканами. Теперь же так называются искатели и ловцы астероидов и метеорных потоков, богатых полезными ископаемыми. Разговор с трапперами ограничился двумя-тремя фразами, и более решительно нечем было заняться.

От нечего делать я листал журнал, больше разглядывая картинки, чем читая. К тому же журналы, разбросанные по столикам, были настолько древними, что вполне могли бы подойти под определение «библиографическая редкость».

Вдруг дверь распахнулась, и на пороге появился Виски. Так звали его в институте потому, что настоящее имя его было Джон Уолкер. Во время полета в его обязанности входило развлекать пассажиров беседой. Молодой юрист вошел с тем, чтобы познакомиться с новым попутчиком. Взгляд его обежал салон и вдруг замер на моем медальоне. Машинально приложив руку к груди, где у него находился точно такой же, Виски поднял глаза выше и всмотрелся в мое лицо. Чувствуя, что он никак не может меня вспомнить, я пришел ему на помощь.

– Виски! – воскликнул я, вскакивая с кресла. – Как дела, старина?!

– Привет! – отозвался он, пожимая мне руку и искренне радуясь встрече. – А я никак не рассчитывал встретить здесь кого-нибудь из наших! Ты какими судьбами? Покидаешь грозный Марс ради старушки Земли? Или тобой просто овладела тяга к странствиям?

– И то, и другое, – попытался я ответить сразу на все его вопросы и тут же выдал свой секрет. – Вот, надумал жениться, но взять непременно землянку…

Иногда, стесняясь собственных мыслей и не зная, как примет их собеседник, мы облекаем строгую правду в шутовские одежды, чтобы сохранить за собой путь к отступлению. Впрочем, я и сам не смог бы сказать точно, чего в этом заявлении было больше – правды или шутки. Но Виски не принял ни того, ни другого.

– Брось голову дурить! Неужели молодому, дипломированному юристу, подающему надежды, нечем больше заняться?! Поверь мне, в жизни есть великое множество самых разных развлечений, и женитьба – самое скучное из них! Какая муха тебя укусила?

– Да вот…

– Ага! Захотелось иметь семейный очаг, домашний ужин и пару сопляков? Или Постоянную подружку, надежно прикованную к тебе цепями Гименея? Плюнь! Плюнь сейчас же! – Он говорил с таким жаром и так убедительно, что мне и в самом деле захотелось плюнуть, я даже поискал глазами урну, а он тем временем продолжал: – Посмотри на меня! У меня сейчас нет никаких проблем, а полгода назад я был женат. Видел бы ты меня тогда! Тоска в глазах и немощь во всей фигуре, я был выжат как лимон, я тонул в болоте повседневности. А почему? Да потому, что, когда мировое пространство замыкается на одном человеке, оно перестает существовать. Оно сворачивается в некое первояйцо, которое твоя благоверная варит тебе же на завтрак И ты съедаешь его в полном бесчувствии, не зная, что стал причиной гибели целой вселенной. Нет, это не для меня! Женщины мужчинам нужны не для этого!

Мне оставалось только рассмеяться, чтобы хотя бы на минуту прервать поток его красноречия.

– Послушай, но я же не сию секунду женюсь! И твои горячие речи были бы более уместны по пути на эшафот, а не к алтарю. Впрочем, я, кажется, действительно сморозил глупость…

– Вот-вот! – тут же подхватил он. – Но от следующей я постараюсь тебя удержать. По крайней мере – на время. А за это время ты, может быть, одумаешься.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты хочешь жениться обязательно на землянке? Колонистки тебе не подходят? – лукаво прищурился он.

– Ну да, что-то в этом роде…

– Но окончательно ты еще не решил?

– Ну, есть некоторые планы…

– А ты ничего не слышал о том, что Земля сейчас является средоточием науки и цивилизации?

– Вообще-то слышал, но какое отношение это имеет к моему намерению жениться?

– Самое прямое! Ты там не был, а я был и видел эту академию диаметром в двенадцать тысяч километров. Любой, даже самый образованный житель колоний смотрится среди аборигенов сущим дикарем. Их язык настолько пропитан научной терминологией, что едва понятен нормальным людям. О да! Они решают там глобальные проблемы, спасибо им всем за это, Но нашему брату туда путь заказан. Так что, если ты задумал жениться на местной уроженке, то тебе прямая дорога на биофак Института человека – авось примут за примата и поставят столь желаемый тобой эксперимент.

– Ты что? Ты это серьезно?

– Куда уж серьезнее! Я выдержал там три дня – уж очень хотелось своими глазами увидеть земли предков – и вернулся как оплеванный. Приятно ли, когда тебя встречают с вежливыми улыбками, провожают до порога, но в течение твоего визита, как от психа, убирают острые и тяжелые предметы? Ты видишь, как они мучаются, пытаются спуститься со своего Олимпа до твоего примитива, чтобы объяснить тебе элементарные вещи… Впрочем, езжай, быть может, тебе там понравится.

– Вот тебе и раз! – Виски удалось убедить меня, но червь сомнения еще копошился у меня в душе. – Послушай, но ведь среди поселенцев немало новичков с Земли, и, насколько мне известно, они вполне нормальные люди…

– Ага, достаточно для примера вспомнить хотя бы нашу преподавательницу по древнему праву.

Здесь он угодил в самое яблочко. Софья Владимировна была человеком жестким и не терпела ни малейшего отклонения от тем ее лекций. Она прежестоко наказывала всех, кто пытался импровизировать, поэтому все конспекты по ее предмету приходилось учить наизусть. Своим педантизмом Софья Владимировна была способна довести до истерики даже робота.

– Ну хорошо. – Я наконец нашел нужным сдаться. – Что ты можешь предложить взамен моей экспедиции? Я чувствую, что у тебя что-то припасено.

– Ты проницателен, как всегда! У меня есть к тебе предложение. Я собирался подыскать себе компаньона где-нибудь в колониях, но стоянки на этот раз были такие короткие, что даже в бар на «Вселенной-9» не удалось забежать. А дело очень интересное. И вдруг я встречаю тебя – однокурсника, юриста с большой практикой как раз в нужной области. Это судьба! Поэтому тебе первому я предлагаю стать моим компаньоном…

Он вдруг замолк, испытующе глядя на меня. При нашей разнице в росте я напоминал себе неизвестно чем провинившегося школьника. Очевидно, Виски ожидал от меня фразы вроде: «С тобой – хоть на край света!» Но, поскольку мне вряд ли удалось бы произнести ее с достаточной долей искренности, я предпочел молчание. Виски же расценил это по-своему.

– Ты осторожен, как в былые времена, шахматный гений! – не выдержав паузы, принужденно рассмеялся он.

– Нет, что ты! Я просто жду продолжения. По-моему, далеко не каждый ответит согласием на невысказанное предложение.

Он снова посмотрел на меня долгим, изучающим взглядом, словно видел в первый раз и оценивал мои возможности. Наконец воеторг, распиравший его, сделал свое дело, и он решился.

– Значит, так – Он снова сделал паузу, не то для усиления моего внимания, не то подавляя последние сомнения. – Мне тут предложили одно интересное дело. Экспорт-импорт на не очень дикой планетке. Фирма открывает официальное представительство…

– Но позволь! Ведь это как раз то, от чего я убежал только вчера! – с возмущением перебил я его. – И это, по-твоему, соблазнительное предложение? Да проще поменяться! Ты – в мой пыльный нотариат, а я – на эту посудину; и смена обстановки, к которой мы оба так стремимся, будет гарантирована.

– Дело в том, – продолжал Виски, не отреагировав на мои возражения, – что они собираются торговать чем-то таким, что имеет бешеный спрос при полном отсутствии конкурентов. Оба этих обстоятельства в короткий срок превратят маленькую фирму, коей мы с тобой будем, в гигантский концерн. Вполне естественно, что те, кто будет стоять у истоков, тоже не будут обойдены. По-моему, здесь пахнет сертификатом класса «А» и большими деньгами…

– Чем, прости?

– Деньгами. Ну, ты совсем заплесневел со своими завещаниями. Вспомни, по истории экономики преподавали, что некогда существовали эквиваленты ценности товаров и трудозатрат.

– Что-то такое всплывает, но я не пойму, ведь деньги были отменены и, как это, изъяты из обращения.

– Дело в том, что на многих отдаленных планетах, особенно в колониях, где еще не налажен электронный учет трудовой деятельности, имеют хождение различные платежные документы, называемые деньгами. Ничего лучшего при отсутствии единой сети просто не смогли придумать. У меня этих денег целая коллекция, я тебе ее обязательно покажу, встречаются прелюбопытные экземпляры Ну что? Ты согласен?

– Надо подумать, такие вопросы не решаются на ходу.

– Думай, думай, но учти, часа через два начнется торможение, а еще через два мы уже причалим к станции, где расстанемся, и, возможно, больше никогда не увидимся. Решать нужно сейчас. Меня тоже поджимают сроки.

– Вообще мне, наверное, проще было бы занять твое место, коль скоро ты все равно уходишь, – вслух подумал я.

– Место уже занято, – отрезал Виски. – На причале нас будет ждать человек, который сменит меня на этом посту.

– Ах, так! Кстати, ты так и не сказал, как называется тот глиняный шарик, на котором ты решил поселиться.

– Разве? – удивился он. – Ну, тогда понятно, почему ты не согласился сразу.

– По твоим словам, похоже, что это просто рай, мечта…

– Она и называется почти так – Чувствуя, что ему наконец удалось завладеть моим вниманием, заинтриговать, Виски намеренно медлил, лукаво глядя на меня. – Она называется, ее имя…

– Ну же! Не тяни! – взмолился я.

– Ее имя – Хеинва! Надеюсь, слышал?

Признаться честно – о планете я имел скорее даже смутное, чем общее представление. То есть я знал, что она находится в пределах второй сферы и то, что до нее не то пятнадцать, не то семнадцать парсеков. Видел я однажды на Марсе и пилотов с Хеинвы. Это были четыре прекрасные девушки, в любую из которых можно было бы влюбиться с первого взгляда, если бы, по словам шефа, «их размеры не были столь устрашающи». В них было более чем по два метра роста, и марсианские мужчины не доставали им и до плеча. Этим, пожалуй, и ограничивались мои знания о планете.

– Слышать-то слышал, – признался я. – Но не имею о ней ни малейшего представления.

– Ну, вот! Все с тобой ясно! – воскликнул Виски. – Ты просто не представляешь, от чего отказываешься!

– Я еще не отказался.

– Тогда слушай. Планетка эта и в самом деле сущий рай. Климат – курортный, а в экваториальном поясе немного жаркий. Я наводил справки. Атмосферное давление чуть ли не круглый год 760 мм! Солнце, воздух, моря, реки! Никакой гидропоники – растут фрукты прямо под открытым небом и сколько угодно! Представь себе, что ты можешь сорвать с дерева любой плод, не опасаясь при этом схватить дозу! А какие там девчонки! Закачаешься! И мы с тобой в этом саду будем едва ли не единственными садовниками!

– Тебе бы рекламным агентом в турбюро работать. И как долго мы сможем пребывать в этом раю?

– Сколько угодно, к ним только получить визу трудно, но уж если получил, то можешь приехать и жить хоть до глубокой старости.

– А наше предприятие?

– За работу не беспокойся. Тот, кто предложил мне этот бизнес, уверен, что через каких-нибудь пару месяцев будет виден результат. Ну а если он ошибается, неужели мы не найдем себе там другое занятие? С нашими дипломами можно очень неплохо устроиться на любой планете, где есть хотя бы элементарная государственная система.

– Соблазнительно, черт возьми!

– Еще бы! Признайся, ведь ты о таком и не мечтал? Воздух, простор… В конце концов, если я тебя не убедил, то можешь и жениться. Выбор огромный – из двадцати миллионов жителей восемьдесят процентов женщины, большей частью, как ты понимаешь, незамужние, молодые, красивые. Только не бросайся на первую попавшуюся – это мой тебе совет. Для начала покопайся, попробуй того-этого, составь себе мнение, а уже потом, если еще не пропадет это глупое желание, можешь спокойно охомутаться. Ты же мужчина в самом расцвете сил! Любая женщина может это оценить.

Оговорюсь здесь, что Виски мне здорово льстил. Сам я о себе несколько иного мнения. Но ему было необходимо заполучить меня в компаньоны, поэтому он продолжал:

– А мужики там такие, что парни вроде нас – вне конкуренции! Я уверен – ты не пожалеешь!

Много позже я как раз и пожалел о том, что принял предложение Виски, но в тот момент я не мог знать, что отказ стал бы моим спасением. Как много глупостей мы не совершили бы, если бы могли заглянуть за таинственную вуаль, драпирующую лицо будущего! Надежда на лучшее, авантюризм, присущий каждому разумному существу, толкает нас в бездну, которую мы замечаем много позже и потому не сопротивляемся. Хотя, уже стоя на краю, начинаешь понимать, что по трезвом размышлении можно было бы избрать другой путь, пусть лишенный приключений и скучный по своей сути, но в конце его не ожидает плаха. Впрочем, кто знает? Древние были мудры и рекомендовали не зарекаться ни от тюрьмы, ни от сумы.

Итак, вышеприведенный разговор стал поворотным пунктом в моей судьбе. Такое часто случается: двигаешься по заранее намеченной и рассчитанной до мелочей траектории и вдруг в одно мгновение оказываешься как бы в другой Вселенной, где царят свои законы, и все твои планы рушатся безвозвратно.

По прибытии на «Вселенную-3» мы покинули транспорт, правда, не обошлось без инцидента. Капитан ни в коем случае не хотел отпускать Виски до прибытия нового юриста, который почему-то запаздывал, и мы потеряли почти полчаса на пререкания. Наконец на пирсе появился юноша с восторженно распахнутыми глазами, и конфликт утас сам собой. Однако, мне кажется, это опоздание впоследствии сильно сказалось на карьере молодого человека – капитан совсем не по-доброму посмотрел на него. Кому же охота тратить свой нервы из-за другого человека?

Едва устроившись в гостинице, которая, кстати, из-за отсутствия элементарного комфорта называлась «ночлежкой» всеми ее обитателями, мы отправились в справочное бюро, где нам выдали поисковик с кодом нужного нам человека. Если бы можно было знать все заранее, я обязательно запомнил бы эту комбинацию цифр, но тогда посредник казался незначительной деталью расстилающегося в перспективе прекрасного пейзажа.

Я очень жалел о том, что путь наш пролегал по переходам, не снабженным иллюминаторами-уж очень мне хотелось взглянуть на Землю с низкой орбиты. Говорят, это незабываемое зрелище.

Нужного нам человека мы нашли в баре в секторе «Ф». Среди пестрой толпы космических бродяг он отличался полной неподвижностью и холодным, изучающим взглядом, который был явно чужд творящемуся вокруг бесшабашному веселью. Проникаясь общим настроением, я посмотрел вокруг и, к своему немалому удивлению, заметил чуть в стороне двух из семерых трапперов – своих попутчиков. На сей раз они вели непринужденную беседу.

– Почти десять тысяч тонн отличного железа… – донесся до меня обрывок фразы.

Поисковик указал нам именно на того хмурого, и мы, не без труда пробравшись между столиков, предстали перед его ничего хорошего не обещающим взглядом.

– Это ты меня искал? – пророкотало откуда-то из недр неподвижного тела.

Глаза незнакомца медленно, но тщательно ощупали наши фигуры и остановились на лице Виски. Мне почему-то показалось, что перед нами неисправный робот-андроид, а не человек.

– Да, это мы, – пролепетал смущенный Виски, заливаясь румянцем.

– Кто прислал?

– Вот. – Виски извлек из кармана радужно блеснувший диск

Мне вдруг показалось, что странный человек засунет диск в рот и проглотит, но он, как и положено, вставил его в свой поисковик Я не мог видеть того, что высветилось на экране, но, судя по судороге, отдаленно напоминавшей улыбку, пробежавшей по физиономии нашего нового знакомого, он был вполне удовлетворен.

Странный человек поднял на меня глаза, и мне на мгновение стало дурно. Так бывает в кинотеатре, когда не совсем исправна квазисенсорная система и вместо запахов ты слышишь какие-то несуразные звуки. Не знаю точно – может быть, мне показалось, но эта загадочная личность пыталась меня гипнотизировать самым примитивным образом. Представляю, как бы он огорчился, узнав, что я очень плохо поддаюсь внушению. Но знать он этого не мог, поэтому, удовлетворенно прищурившись, он снова усмехнулся и приложился к кружке. Затем он пришел в движение, и результатом его действий было появление на свет почти такого же диска, как наш.

– Здесь все. Привет!

Он взялся за кружку, стоявшую перед ним, и сделал большой глоток, давая тем самым понять, что аудиенция окончена. Мы не стали задерживаться и откланялись по всем правилам этикета, хотя незнакомец на это никак не отреагировал.

Пробираясь между столиками, Виски вставил диск в поисковик – не столько для того, чтобы просмотреть информацию, записанную на нем, сколько потому, что в творящемся вокруг бедламе его несложно было потерять. На дисплее поисковика высветилась надпись, немало нас удивившая. «Используйте более мощный компьютер», – гласила она. Это было непонятно. Поисковик всегда может автоматически соединиться с главным компьютером порта, а тот имеет достаточную мощность, чтобы развернуть любую, даже самую сложную программу. В растерянности я на ходу оглянулся в зал. Мелькнуло лицо таинственного незнакомца. Увидев мою удивленную физиономию, он неприятно ухмыльнулся и снова припал к своей кружке.

В «ночлежке» Виски откопал среди своего багажа персональный «ноутбук» и вставил в него диск Я хотел было возразить, что мощность компьютера не удовлетворит составителя программы, но на дисплее тотчас появились буквы: «Отключите модемную связь. Спасибо!»

– Здрассте! – возмутился Виски, но проделал требуемое.

– Слушай, мне не нравятся эти тайны, – пробормотал я.

– Да брось! – Он старался бодриться, но было видно, что и его гложут сомнения. – Просто дело новое. Наши партнеры боятся конкуренции. Знаешь, какой может подняться ажиотаж вокруг? Отсюда и секретность. Она, кстати, и в наших с тобой интересах.

Тем временем на дисплее появилось новое послание: «В регистрационном отсеке №171 на ваше имя получите два билета в нужном вам направлении. Код: 1696. После регистрации на борту корабля просканируйте билетные карточки. Спасибо!»

Через час мы уже были на борту контейнеровоза, следующего прямым рейсом на Хеинву. За это время не произошло ничего сколько-нибудь примечательного, кроме того, что уже после дезактивационной камеры я нашел на спине у Виски наклейку-маячок Не представляю, кому понадобилось его вешать. Моему приятелю я ничего не сказал, но наклейку все же содрал и прилепил на корпус робота-носильщика. Робот должен был вернуться на пирс, и тот, кто пытался проследить наш путь, я думаю, очень скоро оценил весь юмор ситуации.

Кроме нас, на корабле было только два пассажира. Как я понял, это была семейная пара, возвращающаяся на Хеинву с оказией. Женщину за все время полета мы видели только один раз и то мельком, издалека. Маленький же застенчивый мужчина старался постоянно составить нам компанию, но при этом говорил так медленно и настолько сильно заикался, что с ним не получалось никакой беседы, несмотря на все его отчаянные усилия. В его манерах было слишком много женского, и это было крайне неприятно. Казалось, что он непременно хочет нам понравиться и одновременно жаждет комплиментов. Поэтому я подумал, что перед нами не вполне здоровый человек Тщедушное тело его постоянно находилось в движении. Он то принимался ерзать в кресле, словно разрываясь между желанием немедленно уйти и обязанностью оставаться с нами, то массировал виски, то бесцельно перекладывал журналы. И вообще вел он себя столь нервно, что после нескольких неудачных попыток установить с ним контакт я почел за благо удалиться, дабы не создавать ему неудобств.