Текст книги "Утро псового лая (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 46 страниц)

Каждому из них было что терять, и каждый в тайне понимал, что за ним есть немало такого, что способно обеспечить несколько лет в одной из сибирских колоний, хотя в этом никто из них не признался бы ни одному своему приятелю или коллеге. Они привыкли к мысли о своей неприкосновенности, но сейчас поняли, что появилась новая сила, противостоять которой они, возможно, просто не в состоянии, сила, которую они сбросили со счетов давным-давно, и, как оказалось, поступили весьма опрометчиво.

– Нужно поговорить с Сайфуллиным, – Берквадзе потянулся к трубке мобильника. – Сами мы мало что можем сделать в такой ситуации.

– Впутывать в эту историю еще кого-то, – удивленно воскликнул Кабалия. – Нужно ли предавать все это огласке?

Хайтман и Кваснов сдержанными возгласами поддержали финансового директора. Все же они еще были достаточно сильны, чтобы выносить сор из избы, и не желали предавать происходящее огласке.

– Насколько я знаю, – возразил генеральный директор, – люди из "Росэнергии" пытались подобраться и к нему. Думаю, они хотели от Рината точно того же, что и от нас. Швецов что-то затеял, и противостоять ему мы можем лишь все вместе. Как говорится, – мрачно усмехнулся Берквадзе, – в единстве наша сила, господа. Нужно обсудить ситуацию как можно быстрее, и подготовиться к борьбе.

Глава "Нефтьпрома" дозвонился очень быстро, ему показалось, что Ринат Сайфуллин ждал этого звонка, так быстро он поднял трубку.

– Ринат, это Гоги Берквадзе, – представился глава "Нефтьпрома". – Не отвлекаю?

– Нет, Гоги, все в порядке, – раздался знакомый голос с едва заметным акцентом, чуть искаженный динамиком. – Что-то случилось?

– Возникли кое-какие проблемы, – скривившись, произнес генеральный директор нефтяного концерна. – Понимаешь, – Берквадзе замялся на мгновение, но потом решил, что скрывать ему нечего, а время к тому же нынче дорого. – Сегодня к нам приезжал один парень из корпорации "Роснэнергия", слышал о такой?

– Да, слышал, – в голосе Сайфуллина послышалось напряжение. – Случайно то был не Максим Громов?

– Он самый, – удивился Берквадзе. – Ты его знаешь?

– Да, имел честь познакомиться лично, – ответил собеседник главы "Нефтьпрома". – Но лучше бы я его не знал. Я все понял, Гоги, но, думаю, нам больше не стоит обсуждать это по телефону. Связь сейчас очень ненадежна. Лучше давай встретимся где-нибудь.

– Я согласен, – Берквадзе не требовалось много времени на размышлении. – Где и когда увидимся?

– Приезжайте на мою виллу прямо сейчас, – предложил Ринат. – У меня тут гостит один человек, ему могут оказаться небезынтересными наши проблемы.

– Что за человек? – насторожился Гоги. – Я не хотел бы посвящать в наши дела посторонних.

– Приезжай, – не стал вдаваться в подробности Ринат. – Жду. – В трубке раздались короткие гудки.

Роскошное поместье владельца "Севернефти", второй по значимости нефтедобывающей компании в стране, по совместительству являвшегося еще и хозяином нескольких металлургических комбинатов, занимавшихся выплавкой никеля и алюминия, располагалось в сотне километров от столицы, и Берквадзе решил совершить короткое путешествие по воздуху. Легкий винтокрыл Ка-226, новейшая модель, оборудованная по последнему слову техники, в комфортабельном салоне которой находился аппарат спутниковой связи, компьютерный терминал с выходом в Интернет и некоторые другие технические хитрости, взлетел с располагавшегося рядом с главным офисом "Нефтьпрома" небольшого аэродрома, принадлежавшего компании.

Взяв курс на север, вертолет вскоре достиг цели, и Берквадзе, являвшийся сегодня единственным его пассажиром, смог с высоты птичьего полета обозреть владения своего приятеля и в некотором роде конкурента.

Огромный, раскинувшийся на сотни квадратных метров трехэтажный особняк стоял в центре обнесенного высоким забором, находившимся под постоянным наблюдением отлично вышколенной охраны участка площадью в сотни гектаров. Живописный уголок Подмосковья, фактически полностью отрезанный от всего остального мира, был тем местом, где могущественный бизнесмен любил проводить свободное время, для чего обустроил свое поместье наилучшим образом.

Легкий вертолет скользнул над синей лентой реки, над огромным парком, над которым трудились приглашенные из Англии специалисты, над просторным полем для гольфа. Всюду царил образцовый порядок, хотя почти нигде не было видно прислуги, получавшей огромные деньги за то, чтобы не показываться своему хозяину на глаза.

Вертолет Берквадзе приземлился на асфальтовый квадрат взлетной площадки, располагавшейся в паре сотен метров от особняка, являвшегося центром огромной усадьбы. Владелец "Нефтьпрома", хотя и мало разбирался в технике, понял, что охрана контролировала не только наземные подходы к имению, но и воздушное пространство, поскольку при подлете он слышал переговоры своего пилота с землей. Видимо, Ринат Сайфуллин очень дорожил своим спокойствием, и Гоги не удивился бы, узнай, например, что где-то в парке был укрыт зенитный комплекс, предназначенный для избавления от незваных гостей.

Стоило только шасси коснуться земли, как к вертолету приблизились два крепких молодых мужчины в легких костюмах, не вязавшихся с довольно прохладной погодой. Дождавшись, когда лопасти винта остановятся, и гость выберется наружу, они подошли к Берквадзе.

– Господин Берквадзе, – охранник говорил вежливо, но без подобострастия, уверенно и спокойно. – Ринат Шарипович ждет вас. Прошу, пройдемте с нами. – Не дожидаясь реакции гостя, он развернулся, и двинулся прочь по выложенной камнями дорожке. Его напарник, стоило только Гоги сделать шаг, пристроился позади Берквадзе, словно конвойный. Хозяин "Нефтьпрома" поежился, чувствуя упирающийся в спину цепкий взгляд "бодигарда".

Ринат, как выяснилось, ждал влиятельного гостя возле конюшни. Лошади были одной из немногочисленных известных посторонним слабостей этого человека, и он уделял им внимания ничуть не меньше, чем своему бизнесу. Вот и сейчас Сайфуллин с улыбкой смотрел на пущенного на длинном поводу тонконого скакуна, грациозно выгибавшего точеную шею и нервно фыркавшего время от времени.

– О, Гоги, старый друг, – заметив появление гостя, Ринат с распростертыми объятиями устремился к нему. Берквадзе сразу не понравилось такое проявление чувств, ведь они с Сайфуллиным не были большими приятелями, чаще оказываясь соперниками в бизнесе. Поведение Рината могло говорить о том, что у него серьезные проблемы, и он явно нервничает. – Как я рад тебя видеть! Здравствуй, дорогой!

Сайфуллин, якобы обуреваемый радостью от неожиданной встречи, попытался обнять Берквадзе, что выглядело весьма комично, поскольку Гоги был выше его на голову и гораздо крупнее. В молодости Берквадзе занимался тяжелой атлетикой, и фигуру сохранил соответствующую, к тому же за последние годы он порядком оброс жирком от спокойной жизни, и потому невысокому щуплому Ринату было весьма проблематично заключить его в объятия.

– Здравствуй, Ринат, – Берквадзе тоже решил соблюсти приличия. – Я тоже рад тебя видеть. – Здесь владелец "Нефтьпрома" был не далек от истины. Они никогда не были особо близкими друзьями и даже партнерами по бизнесу, но Берквадзе не считал Сайфуллина своим конкурентом. И даже когда интересы их пересекались, Ринат играл по правилам, что не могло не вызвать уважения. – Смотрю, приобрел новую зверюшку для свого зоопарка, – он указал на скакуна.

– Не смешно, – Ринат никогда не любил насмешек над своим хобби, и воспринимал их весьма болезненно. Собственно, Гоги поступил так лишь для того, чтобы понять, насколько взволнован его соперник. – Настоящий арабский скакун, из самих Эмиратов. Знаешь, сколько стоит? За такие деньги можно купить "Роллс-Ройс", да не простой, а тот, на котором Маргарет Тэтчер каталась, – с чувством оскорбленной гордости произнес Сайфуллин. – Только мне железо ни к чему, а это живое существо. Ты смотри, какая грация, какой экстерьер! Ну, разве не прелесть, а, Гоги?!

Похоже, подумал в этот миг Берквадзе, дела были плохи. Судя по неудержимому потоку слов, бившему из Рината, нервы у того были взвинчены до предела, а значит, произошло нечто из ряда вон выходящее, и глава "Нефтьпрома" уже догадывался, что это могло быть.

– Красив, спорить не стану, – конь и впрямь был хорош, хотя Берквадзе в лошадях почти ничего не понимал, и знаком с ними был больше по фильмам. – Ты, выходит, меня звал, чтобы покупкой похвастаться?

– Нет, нет, что ты, – помотал головой вмиг помрачневший Ринат. – У нас разговор будет куда серьезнее. Я тебе говорил, что у меня гостит один интересный человек?

– Да, говорил, – подтвердил Гоги. – Но кто он такой, я хотел бы знать? О некоторых вещах не стоит знать посторонним, и ты это должен понимать.

– Это полезный человек, – сообщил в ответ Сайыуллин. – Думаю, он сможет кое в чем помочь тебе, если я правильно понял твою проблему. Сейчас я вас познакомлю.

Ринат двинулся к особняку, и Берквадзе ничего не осталось, как последовать за ним. Охранники, которых, как заметил Гоги, стало уже шестеро, неслышно шагали рядом, все время озираясь по сторонам.

Роскошный особняк нефтяного короля, бывший, по сути, настоящим дворцом, стоял на невысоком холме, господствовавшем над окружающими его лугами и аккуратными рощами. Поднимаясь по мощеной камнем дорожке в горку, Берквадзе заметил нескольких молодых парней в строгих костюмах, стоявших вокруг громадного здания. Они старались не показываться на глаза, но не было никаких сомнений, что эти крепкие ребята держат под наблюдением все подходы к жилищу босса. Наверняка глаза охранников были дополнены и более сложными техническими средствами типа видеокамер или датчиков движения, но эти устройства, если и существовали, были отлично замаскированы.

Один из сопровождавших своего принципала телохранителей, когда они приблизились к крыльцу, распахнул перед владельцем имения и его гостем дверь, пропуская их в роскошно обставленную гостиную. Берквадзе, сам влачивший далеко не нищенское существование, только чуть слышно присвистнул, увидев дорогую старинную мебель, походившую больше на экспонаты музея, и многочисленные картины в тяжелых золоченых рамах. Ринат явно обставил помещение так, чтобы с первых мгновений произвести на любого гостя неизгладимое впечатление.

– Ринат Шарипович, – перед мужчинами, стоило им только оказаться в просторной гостиной, словно из воздуха возникла высокая молодая девушка в строгой униформе горничной. – Вам что-нибудь угодно?

– Нет, Галя, спасибо, – Сайфуллин небрежно отмахнулся. – Ступай. И предупреди всех, что я сейчас буду занят, – велел владелец особняка. – Никаких звонков не принимать, со мной никого не соединять, пусть хоть из Кремля звонят.

– Слушаюсь, Ринат Шарипович, – Галя, грациозно, но в рамках дозволенного, покачивая бедрами, удалилась.

– Итак, дорогой Гоги, что у тебя случилось такого, что ты так быстро примчался сюда, – спросил, наконец, Сайфуллин, когда они оба уединились в его рабочем кабинете. Это помещение было не в пример более скромным, сюда явно не допускались случайные люди, а посвященным не нужно было пускать пыль в глаза показной роскошью. – Думаю, у тебя действительно серьезные проблемы?

– Мы можем говорить откровенно? – Гоги покосился на третьего человека, присутствовавшего здесь. Молодой подтянутый мужчина, светловолосый, коротко стриженый, казалось, сошел с агитационного плаката времен Третьего Рейха. Он лишь молча кивнул на приветствие Берквадзе, когда тот вошел в кабинет, и крепко сжал его ладонь, демонстрируя недюжинную силу. – Это тот самый гость, о котором ты мне говорил?

– Это мистер Рональд Говард, корпорация "Юнайтед Петролеум", – представил незнакомца Ринат. – Можешь его не опасаться, это серьезный человек, понимающий специфику нашего бизнеса.

О "Ю-Пи" Берквадзе слышал многое, и потому взглянул на гостя своего приятеля с явным интересом. Мощная корпорация, пользовавшаяся поддержкой Белого Дома, возникла сравнительно недавно, сразу заявив о себе, как об одном из лидеров мирового рынка нефтепродуктов. Глава "Нефтьпрома" кое-что знал о их проектах, в том числе и о деятельности этой компании в Ираке, откуда "Юнайтед Петролеум" быстро вытеснил некоторые европейские и русские нефтедобывающие фирмы, опять же, пользуясь всемерной поддержкой американских оккупационных сил и местного марионеточного правительства. И меньше всего Берквадзе ожидал встретить заокеанских эмиссаров здесь, в сердце России.

– Итак, Гоги, – прервал размышления владельца "Нефтьпрома" Сайфуллин. – Ты хотел поделиться со мной своими проблемами, верно? Я слушаю.

– Не меня наехали, – сжав от досады кулаки, прорычал сквозь зубы Берквадзе. Он не мог больше сдерживать свои эмоции: – Понимаешь, как на пацана наехали. Я думал, времена разборок кончились, думал, что теперь меня никто не тронет, а тут такое!

Не в силах сдерживаться, Берквадзе выругался, грязно и замысловато, сбросив на мгновение маску респектабельного бизнесмена и став тем, кем он и был изначально – бандитом и уголовником, более привычным к воровскому сходняку, чем к светским раутам.

– Полагаю, виной тому – люди Швецова, – усмехнувшись, уточнил Ринат. – Из "Росэнергии", не так ли?

– Да, они, – мрачно кивнул Гоги, отведя, наконец, душу и немного поостыв. – Хотят отнять у меня все, понимаешь? Требуют контрольный пакет акций, а это значит, что я должен отдать им свою компанию. Они, конечно, предложили деньги, не скрою, и весьма немалые, но это же наглость, настоящий рэкет, как в девяностые.

– Зацепили на чем-то из прошлых грехов? – с усмешкой спросил Сайфуллин. – Да не стесняйся, – фыркнул он, чувствуя нежелание Берквадзе быть откровенным в присутствие американца. – У каждого из нас было в прошлой жизни такое, о чем хочется скорее забыть.

– Да, нашли зацепку, сволочи, – все так же мрачно ответил владелец "Нефтьпрома", понимая, что сейчас не тот момент, чтобы что-то скрывать. – Накопали кое-что из давно минувшего. Я боюсь, нам придется принять их условия, Ринат. Эти парни, похоже, настроены серьезно. Я надеялся на твою помощь, мы ведь делаем одно дело, и должны держаться друг за друга в такой ситуации. У тебя есть деньги и нужные знакомства, как и у меня, так нужно действовать вместе, объединив силы, используя все доступные нам средства, иначе поодиночке нас сломят очень быстро.

– Ты немного опоздал, друг, – пожал плечами Сайфуллин. – Я больше не занимаюсь нефтью, равно как и металлами.

– Что, – от удивления Берквадзе привстал с кресла, выпучив глаза. – Что произошло, Ринат?

– То же, что и с тобой. Ко мне пришли люди из "Росэнергии", некто Максим Громов, если быть точным, – сообщил Сайфуллин потрясенному владельцу "Нефтьпрома". – Он сделал мне схожее предложение, и тоже припомнил кое-что из прошлых дел. Этот парень был очень убедителен, должен тебе сказать, – Ринат невесело усмехнулся. – Он был у меня неделю назад, дал на раздумье ровно семь дней, и вчера я подписал предложенный контракт. "Севернефть" отныне вошла в состав "Росэнергии".

– Но как же так, Ринат? Они же сожрут нас поодиночке, ты должен это понять, – Берквадзе сокрушенно покачал головой, не в силах поверить в происходящее. Один из самых влиятельных людей в стране, имеющий связи во всех кругах, начиная от правительства и заканчивая явным криминалом, уступил без борьбы, даже не пытаясь отстаивать принадлежащее ему, добровольно отрешился от власти. – Сегодня сдался ты, мне, видимо, теперь тоже не остается иного выхода, затем наступит черед других, тех, на кого еще не обратили внимания в Кремле.

– О, ты удивишься, если узнаешь, как много уважаемых в нашей среде людей уже получили подобные предложения, – расхохотался Сайфуллин. – Мы с тобой – не первые, и далеко не единственные, дорогой Гоги. Захаров действует целеустремленно и напористо, и я уверен, если все пойдет так, как идет, он легко сломит всех, кто окажется в сфере интересов Швецова и его команды.

– Мистер Берквадзе, – вдруг произнес Говард, обратив на себя внимание Гоги. Говорил он чисто, без акцента, произнося каждое слово слишком правильно, словом, так, как едва ли смог бы говорить человек, для которого русский язык является родным. – Если позволите, я мог бы оказать вам помощь в сложившейся ситуации. Насколько я понимаю, вы не хотите расставаться со своей собственностью, уступая ее государственной корпорации, но опасаетесь не выдержать борьбы с властями. Я готов предложить вам, то есть вашей компании, войти в концерн, который я представляю. Это избавит вас от многих трудностей разом.

– Вот как, – усмехнулся Берквадзе. – А какая разница, в состав какой именно корпорации войдет моя компания, если мне она принадлежать не будет?

– Вы не так меня поняли, – невозмутимо возразил американец. – Никто не собирается отнимать у вас вашу собственность. "Нефтьпром" сохранит в значительной степени свою независимость, только он станет равноправным членом международного консорциума, и ваши местные власти уже не смогут на нее посягать. Я обещаю вам, что вам окажут любую необходимую помощь в решении возникших проблем, но вы должны принять решение как можно быстрее. Я предлагаю вам очень выгодные условия, поверьте мне, и не думаю, что вы откажетесь. Мои боссы заинтересованы в сотрудничестве с таким гигантом, как "Нефтьпром". Ваши связи, ваш опыт крайне важны для моего руководства, и оно окажет вам любую поддержку. Поверьте, вы не останетесь в проигрыше.

– Выходит, вы предлагаете мне защиту в обмен на вступление в ваш концерн, – уточнил Берквадзе, чувствуя, что этот белокурый сероглазый малый оказался не менее настойчивым, чем Громов, и понимая, что не может ответить отказом. – Но в силах ли вы будете защитить меня от возникшей угрозы?

– О, – усмехнулся Говард. – Вы даже не представляете себе наши возможности, мистер Берквадзе! Если вы дадите согласие, вас никто и никогда больше не посмеет тронуть, а если такое случится, он будет уничтожен в переносном и, если нужно, в самом прямом смысле этого слова.

– Хорошо, – кивнул Гоги. – Дайте мне день, я обдумаю ваше предложение, господин Говард. – Он обернулся к Ринату: – Извини, мне пора возвращаться в столицу, есть кое-какие дела. Спасибо, что принял меня, хотя я надеялся на более существенную помощь с твоей стороны. – Обменявшись рукопожатиями с собеседниками, Берквадзе вышел прочь.

После того, как Берквадзе, сопровождаемый молчаливыми телохранителями Рината, покинул особняк, направляясь к своему вертолету, Сайфуллин и его заморский гость некоторое время молчали, думая каждый об одном и том же, но, не желая озвучивать свои мысли.

– Полагаете, он согласится, – наконец произнес Ринат, обращаясь к Говарду. – Вы верите, что Берквадзе примет ваше предложение, не так ли?

– Разумеется, – согласно кивнул американец. – У него нет иного выхода. Расстаться со своим богатством, лишиться власти и могущества, к которым так привык, он не пожелает, это выше его сил, но выстоять против направленной на него мощи в одиночку он также не сумеет. Я нисколько не сомневаюсь, что ваш друг примет мое предложение не позже, чем завтра. И мне жаль, что вы решили поступить иначе. Неужели вам столь безразлично все то, чем вы владеете, господин Сайфуллин? – Говард вопросительно уставился на Рината, поежившегося под взглядом этих ничего не выражающих, словно у змеи, глаз.

– Не скрою, я люблю роскошную жизнь, люблю ощущать себя почти всемогущим, – согласно кинул Ринат. – Мне нравится, когда на меня смотрят с подобострастием сильные мира сего, нравится думать, что все вокруг в моей власти, – откровенно признался Сайфуллин. – Власть и богатство, как наркотики, привязывают к себе намертво. И всегда их нужно больше и больше, сколько бы ты уже не имел.

– Так в чем же дело, мой дорогой друг? Почему – нет?

– Потому что, господин Говард, – твердо ответил Сайфуллин, глядя в глаза собеседнику. – Потому, что вы затеяли очень опасную игру, вы, и те, кто стоит за вашей спиной. Я ведь ни на миг не поверю, что вы здесь по своей воле и действуете исключительно на свой страх и риск. Так вот, если сможете, передайте тем кукловодам, что дергают вас за ниточки, как марионетку, что, пока еще не поздно, им следует остановиться, иначе поднявшаяся волна сметет всех, какими бы сильными они ни были.

Сайфуллин встал, прошелся по комнате, на миг задержавшись возле окна и проводив взглядом оторвавшийся от земли вертолет, уносящий прочь отсюда Берквадзе, а затем обернулся к невозмутимому Говарду, следившему за своим собеседником:

– Не скрою, ваше предложение было весьма заманчивым, сэр, но я отказался по той причине, что не хочу быть участником того, что неизбежно произойдет из-за жадности ваших боссов в самом скором времени. И тем более, господин Говард, я не хочу стать виновником этого. И еще я думаю, своим появлением здесь вы подписали смертный приговор своей собственной стране.