Текст книги "Утро псового лая (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 46 страниц)

Глава 5
Гончие Президента

Московская область, Россия

19 апреля

Столб дыма был виден издалека, поднимаясь над вершинами молодых березок, разросшихся вдоль уходившей на север автострады. Водители притормаживали, задерживая взгляд на искореженном куске железа, который медленно, точно это было и не железо вовсе, а нежнейший хрусталь, вытаскивал из глубокого кювета подъемный кран. Но инспектор ДПС нетерпеливо взмахивал полосатым жезлом, различимым и в сумерках, и любопытные, прибавив газа, исчезали за горизонтом.

– Не справился с управлением, не вписался в поворот, – пожимая плечами, произнес юный лейтенант милиции, невольно оборачиваясь назад, туда, где сосредоточенно работали люди из службы спасения. – Поворот крутой, знака почти не видно. Говорят, здесь такое чуть не каждый месяц.

На месте автокатастрофы было многолюдно. Мерцали проблесковые маячки на крышах полудюжины патрульных машин и кареты "скорой помощи", которая здесь явно уже не требовалась. Слышался треск рации, отрывистые команды, перемежаемые усталым матерком. Спасатели уже приступили к работе. Надсадно выла циркулярная пила, перегрызавшая искореженный металл, под которым находилось то, что еще недавно было полными сил, радующимися жизни людьми.

– Вечно они так, – согласно кивнул немолодой майор, старший прибывшей на место аварии группы. – Педаль газа до упора в пол, музыку на всю катушку, да еще и бабу лапают. Какое там, на знаки смотреть! А уж о ремнях безопасности эти чертовы гонщики, наверное, и не слышали ни разу, – усмехнулся милиционер. Он видел подобное далеко не первый раз, в отличие от молодого лейтенанта, похоже, воспринимавшего случившееся, как личное горе. – "Мерседес", мать его! – Майор, с прищуром взглянув на искореженный автомобиль, зло сплюнул: – Хозяева жизни, чтоб им пусто было.

Тем временем спасатели сняли крышу, вдавленную по самые сиденья, и осторожно, то ли боясь повредить, то ли не желая испачкаться в крови и ошметках плоти, извлекли из того, что недавно было вызывавшим зависть автолюбителей немецким седаном последней модели, тело водителя. Ремень безопасности, как и предположил майор, был не пристегнут.

– Ну-ка, ну-ка, – криминалист, одним из первых прибывший на место происшествия, склонился над искореженными останками человека, отдирая от плоти лоскуты того, что, кажется, изначально было дорогим костюмом. Теперь это была лишь пропитанная кровью драная тряпка. – Есть, – воскликнул эксперт, потрясая небольшим предметом, запаянным в целлофан: – Документы, командир!

– Дай сюда, – приказал майор, угрюмый, злой, не выспавшийся. Ему не раз приходилось наблюдать подобное, верно, да только удовольствия от созерцания человеческих останков офицер не получал.

Приняв из рук криминалиста чехол, майор вытащил оттуда чудом уцелевший паспорт, водительские права и еще какой-то документ, увидев который, милиционер негромко выругался.

– Товарищ майор, личность можно установить? – лейтенант, первый, кто прибыл к месту аварии и уже больше часа не покидал его, подскочил к коллеге. – Что-нибудь сохранилось?

– Пахомов Иван Антонович, – отчего-то зло бросил майор. – Семидесятого года рождения. Администрация Президента России. Почему же так везет? – вздохнул он. – Нет, чтобы просто бизнесмен какой-нибудь. Ладно, – махнул рукой майор. – Вызывайте чекистов. Кажется, это их случай.

Спасатели провозились еще десять минут, вытащив два тела. Женщина и маленькая девочка встретили смерть на заднем сидении, возможно, даже не успев понять, что происходит, если задремали или просто чем-то увлеклись. Медики, увидев то, что осталось от пассажиров, сразу сообщили, что они погибли мгновенно. Их смерть была легкой.

– Какого хрена? – криминалист, продолжавший осматривать тело водителя, недоуменно выругался: – Майор, иди сюда.

Милиционер, поспешивший к эксперту, явно чем-то крайне удивленному, склонился над изуродованным телом. Несмотря на повреждения, он сразу увидел ровное круглое отверстие в затылочной кости.

– Пулевое, – пояснил криминалист. – Малокалиберная пуля, иначе у него от лица ничего бы не осталось. И спорю на бутылку, майор, стреляли в упор.

Майор государственной автоинспекции молча уставился на труп. Что бы тут ни произошло, это явно не было аварией. Конечно, он не мог знать, что именно такова была цена предательству – пуля калибра пять шесть десятых миллиметра в затылок, и страшно изувеченные тела, тех, кто был дороже всего, семьи глупца, в душе которого алчность победила чувство долга и даже элементарную осторожность.

– Да уж, контрразведчики будут как раз кстати, – хмыкнул эксперт, не без интереса наблюдая за майором, все чувства которого были написаны на его лице.

– Сомневаюсь, что это их заинтересует, – покачал головой милиционер. – Фээсбешники из-за покушения на Самого мечутся, точно шлея под хвост попала. Террористов ловят. А это наверняка нам же спихнут.

Майор ошибался. Он даже и представить не мог, как скоро рапорт с места странной "аварии" окажется в знаменитом здании на Лубянке.

Юрий Быков раздавил окурок и потянулся за пачкой, чтобы достать новую сигарету. Он отметил, что пепельница уже переполнена, а в пачке, вскрытой пару часов назад, осталось лишь две сигареты. Чиркнув зажигалкой, директор ФСБ прикурил и с наслаждением затянулся, запрокинув голову и выпуская в потолок струйку дыма.

В кабинете шефа контрразведки плавали тяжелые клубы дыма. Он находился здесь уже больше пятнадцати часов, принимая доклады своих подчиненных, отдавая приказы, и за это время выкурив уже три пачки сигарет. И чем ближе был рассвет, тем больше ему хотелось курить. Только так глава ФСБ мог успокоить нервы, но и никотин уже почти не помогал. Скоро должна была начаться траурная церемония сразу на нескольких кладбищам столицы. Там, возможно, появится и президент страны, хотя бы для того, чтоб показать всем свое презрение к угрозам террористов. А затем он приедет сюда, на Лубянку, чтобы подписать приказ об отставке Быкова. Три дня, отведенные главой государства на поимку тех, кто устроил покушение на него, походя убив десятки ни в чем не повинных людей, истекали сегодня, и вместе с ними должен был закончиться и тот период, когда Быков руководил ФСБ.

Нет, на самом деле за эти дни было сделано очень многое, столько, что в иное время на это потребовались бы месяцы или даже годы. Получив чрезвычайные полномочия, Быков спустил с цепи своих людей, уже давно накопивших массу самой разной информации, но так и не сумевших реализовать ее по тем или иным причинам. Долгое время приходилось играть в дипломатию, бессильно стискивая зубы, когда на стол ложились свежие оперативные документы, которым предстояло вскоре оказаться в архивах или задвинутых в дальние углы рабочих кабинетов папках. Слишком известные имена упоминались в тех документах, слишком влиятельные люди, из-за которых горластая пресса и всякие правозащитники могли поднять такой шум, что пришлось бы подавать в отставку. Немало опытных следователей, сыскарей от Бога, видя, как начальство прячет под сукно с таким трудом добытые ими сведения, бросали на его, Быкова, стол свои удостоверения, устав бороться в одиночку с опутавшим своими щупальцами всю страну спрутом. И два дня назад наступил час возмездия, когда Быков, мысленно поклонившись тем, кто когда-то покинул возглавляемую им систему, отдал короткий приказ.

Десятки мобильных групп устремились к давно уже намеченным объектам, разлетевшись за считанные минуты по всей столице и области. Они рвались к цели, точно почуявшие след гончие, точно выпущенные на волю волки. Не только в Москве, по всей необъятной стране, от Калининграда до Владивостока спецназовцы врывались в офисы, казино, элитные сауны, бросая лицом в пол вальяжных, уверенных в себе, упивающихся своей властью людей, тех, кто хоть на мгновение оказался замечен милицией или контрразведкой, кто хотя бы единожды привлек внимание людей в погонах.

Известные бизнесмены, политические деятели, дорогие адвокаты, сутенеры, наркоторговцы, геи-педерасты из богемы, все они оказались равны перед облаченными в бронежилеты и черные маски с прорезями для глаз бойцами. Вылетали зубы, вставные, из высокопробного золота, и те, что были даны природой, впечатывались в бока рифленые подошвы тяжелых ботинок и приклады, сыпались сдобренные отборным русским матом команды. И те, кто еще мгновение назад считали себя могущественными и сильными людьми, под взглядом бездонных зрачков автоматных стволов превращались в ноющее, дрожащее ничтожество, готовое вылизывать подкованные подошвы ботинок бойцов СОБРа.

То были дни торжества людей в погонах, когда перестали действовать прежние запреты, когда не нужно было месяцами ждать санкции купленного с потрохами прокурора и решения давно и добровольно продавшегося криминальной мрази судьи, а нужно было лишь вышибать плечами и прикладами двери, сбивая с ног вышколенную охрану, и разгоняя по углам визжащих от страха шлюх. Все, начиная от обычного спецназовца и заканчивая самим шефом контрразведки, не думали о том, что скажут депутаты, что напишет пресса, и как отнесутся к происходящему западные гуманисты и борцы за права человека и демократические свободы. Потом, возможно, придется отвечать за многое из совершенного в эти дни, и, вполне вероятно, кто-то поплатится погонами, чья-то карьера окажется безнадежно загубленной, но это наступит позже.

За два дня спецоперации, проведенной ФСБ, была фактически обезглавлена организованная преступность, сотни "авторитетов" уже сидели в камерах переполненных следственных изоляторов, десятки ударились в бега, преследуемые объединившимися для общего дела спецслужбами. Была разгромлена азербайджанская, чеченская и прочие "этнические" преступные группировки. Спецназ захватил за двое суток операции сотни стволов незарегистрированного оружия, частью которого уже заинтересовалась военная прокуратура, были изъяты тонны самых разных наркотиков. Только в московской области группы захвата разгромили несколько подпольных заводов, гнавших под видом водки жуткую химию, жертвами которой стали уже тысячи человек. На самой окраине столицы была обнаружена лаборатория, где бывшие работники фармацевтической промышленности производили синтетические наркотики такой мощи, что ЛСД и экстези по сравнению с ними казались не страшнее аскорбиновой кислоты.

Все это было сделано, но не была достигнута главная цель, не были найдены те, кто организовал бойню на Кутузовском проспекте, доставив для этой цели в столицу группу арабских наемников. Как и предполагал сам Быков, единственный захваченный живым террорист ничего не знал, хотя и старался рассказать как можно больше, спасая свою жизнь.

Пользуясь предоставленными самим президентом полномочиями, директор ФСБ разрешил применение спецсредств к боевику, опасаясь, что тот мог что-то скрыть. Араб, которому ввели дозу "сыворотки правды", едва не умер от колоссальной нагрузки на сердце и нервную систему, но не сказал ничего, способного заинтересовать чекистов. Все переговоры с заказчиками вел, как и ожидалось, покойный Аль Захири, а его люди лишь исполняли приказы своего командира.

– Товарищ директор, – дверь без стука отворилась, и в кабинет вошел секретарь Быкова, стремительно прошедший к столу своего босса: – Сводки из аналитического отдела, Юрий Степанович. – Контрразведчик аккуратно положил на краешек стола тонкую пачку листов.

– Спасибо, – директор ФСБ коротко кивнул. – Можете идти.

На стол главе контрразведки ложились только самые важные сведения, примечательные либо масштабами, как, например, информация о перехвате полутонны героина, судя по всему, афганского, в самой столице, либо фигурантами.

Юрий Быков торопливо пробежал взглядом текст, выхватывая отдельные куски, которых было вполне достаточно, чтобы понять суть. Вот это может быть интересно. В пригороде, в частном доме, обнаружено два десятка автоматов, пулемет, три гранатомета и пять ящиков патронов разного типа и калибра. Возможно, часть того арсенала, которым пользовались арабы, напавшие на президента. Нужно проверить все, хотя и так ясно, что уже поздно. Наемники свое дело сделали.

Вдруг в сводке мелькнула знакомая фамилия, и директор ФСБ остановился на этом пункте донесения, перечитав его еще раз, гораздо внимательнее. Убит при попытке ограбления собственной квартиры заместитель начальника подмосковного управления ФСБ. Быков машинально отметил, что именно в этом районе и скрывались арабы во главе с Абдуллой Аль Захири, сотрудники именно этого отдела вели за ними слежку так, что упустили не только людей, но и огромное количество оружия. А убийство это, столь своевременное, было весьма странным. Чекиста, столкнувшегося с грабителями в прихожей, буквально изрешетили из двух стволов, выпустив в него двадцать пуль, после чего "грабители" ушли, разумеется, ничего не взяв.

Надо будет пропесочить того, кто отнес этот инцидент в разряд "попыток ограбления", зло подумал начальник контрразведки. Убийство, самое настоящее убийство, причем демонстративное. Так действуют боевики из чеченской мафии. Что ж, возможно, они избавились от информатора, предупредившего арабов, ведь кто-то наверняка их предупредил, заодно придержав людей из группы наружного наблюдения, ровно на столько, чтобы наемники смогли без лишней суеты скрыться.

Еще одно событие, тоже стоящее того, чтобы о нем знал лично глава ФСБ. Погиб сотрудник администрации президента вместе со своей семьей. Инсценирована автомобильная авария, но в голове покойного найдено отверстие от выпущенной в затылок пули. Следствие уже установило, что именно этот человек за полчаса до нападения на кортеж Швецова звонил одному из подручных Исмаила Хороева, который, в свою очередь, наверняка и предупредил арабов, наведя их на цель. К сожалению, это выяснили слишком поздно, и человек из президентской администрации исчез. Все думали, что он подался в бега, получив щедрую награду, а вышло совсем наоборот. Благодарность оказалась весьма своеобразной.

Проклятье! Юрий Быков глухо зарычал, отшвырнув документ в дальний угол кабинета. Все это чепуха. Продажные твари, пешки, исполнители, от которых спокойно избавляются, когда дело сделано. Даже успев побеседовать с ними раньше бандитов, чекисты наверняка ничего не смогли бы выяснить, по крайней мере, едва ли узнали бы больше, чем уже известно на эту минуту.

Единственной зацепкой, ниточкой, ведущей к заказчикам покушения, был Исмаил Хороев, кровавый главарь чеченской мафии, который внезапно исчез, словно провалившись сквозь землю. Уже были арестованы его ближайшие помощники, его заместители в жесткой иерархии криминального сообщества, но никто не мог сказать, где скрывается их вожак. Группы захвата побывали всюду, где хоть раз за все время слежки за ним появлялся Хороев, но все было тщетно. Срок, данный президентом, истекал, и при всех несомненных достижениях главная задача так и оставалась невыполненной. Убийцы, без раздумий обрекшие на смерть десятки людей, по-прежнему были на свободе.

Директор ФСБ потянулся к дальнему краю стола и придвинул к себе листок с машинописным текстом, содержавший план оперативно-розыскных мероприятий. Он успел за истекшие часы перечитать этот документ несколько раз, выучив его наизусть.

Сразу, как только президент пришел в себя и встретился с силовиками, машина чрезвычайного розыска была запущена на полные обороты. Аэропорты, вокзалы автобусные и железнодорожные, морские и речные порты, все пропускные пункты на автомагистралях, связывающих Россию с ближним зарубежьем, получили ориентировки на главарей чеченской мафии. Любой подозрительный человек, пытавшийся покинуть страну или даже просто совершить дальнюю поездку в пределах России, задерживался, а его данные прогонялись через информационные базы всех правоохранительных структур. В течение пары часов точно было известно, кто покинул страну за истекшие сутки, и в соответствующие ведомства нескольких европейских стран уже были направлены требования о выдаче въехавших на их территорию преступников. Любой, кто покупал билет на самолет, поезд или автобус, следовавший даже из одной области в другую, автоматически брался под наблюдение и проверялся по всем розыскным спискам.

За считанные часы операции были арестованы несколько сотен уголовников, скрывавшихся от милиции, а также подозреваемые в совершении многих тяжких преступлений. Не был обнаружен только один человек – Исмаил Хороев, прославившийся жестокостью главарь чеченской преступной группировки.

Ломило затылок, от напряжения и табачного дыма, клубы которого плавали под потолком, резало глаза. Юрий Быков открыл ящик стола и достал оттуда упаковку фенамина. Выдавив на ладонь одну таблетку стимулятора, он плеснул в стакан воды и ею запил пилюлю, которая должна была вернуть силы и бодрость на несколько часов. Хотя надежда на то, что приказ президент удастся выполнить, таяла с каждой минутой, Быков не собирался сдаваться без боя. Действие стимулятора, к которому шеф ФСБ прибегал крайне редко, должно было закончиться как раз после похорон жертв теракта, и этого времени было более чем достаточно.

Быков понимал, что за два дня его подчиненные, вместе с которыми действовали и люди из МВД и сотрудники еще нескольких спецслужб, нарушили почти все существующие законы, включая неприкосновенность жилища, частной жизни и еще кучу того, за что так ратуют сторонники демократии. Поимка заказчиков покушения на президента, которых сам Швецов назвал просто организаторами теракта в Москве, могла оправдать все это, в противном же случае кто-то все равно должен был ответить за все, и Быков был готов принять эту ответственность на себя. Он сам отдавал приказы своим подчиненным, и сейчас просто не мог прикрыться их спинами, списав все происходящее в стране на превышение полномочий рядовыми исполнителями.

Нет, если все закончится неудачей, Быков не станет ждать звонка из Кремля или визита Швецова лично, а просто напишет рапорт об отставке, постаравшись при этом отвести удар от своих людей. В конце концов, его преемнику достанется масса давних и не очень давних уголовных дел, которые легко можно будет закрыть, отправив за решетку сотни ублюдков, и уже одно это будет просто замечательно.

Писк селектора прервал невеселые размышления Юрия Быкова. Глава ФСБ, за прошедшие сутки услышав сотни сообщений своих подчиненных, приказал отсекать все звонки, не связанные с главной целью этой немыслимой по масштабам операции, и сейчас его сердце сжалось при мысли о том, что кому-то удалось добиться успеха.

– Слушаю, – Быков вдавил кнопку на хрупком аппарате с такой силой, что едва не расплющил его.

– Товарищ директор, полковник Слюсаренко на связи, – раздался голос дежурного. – Говорит, сообщение чрезвычайной важности.

– Соединяй, – решил Быков.

– Товарищ директор, – в голосе полковника слышалась неприкрытая радость, словно он только что выиграл в лотерею миллион рублей. – Нам известно, где находится Хороев.

Иван Слюсаренко, едва не лишившийся погон за провал операции по захвату группы Аль Захири, должен был благодарить за то, что остался в органах, пусть и временно, самого президента Швецова. Сразу же после покушения на Швецова Быков, как и обещал, отстранил офицера от работы, заставив взять отпуск за свой счет, но именно Швецову Слюсаренко был обязан тем, что вновь вернулся в строй спустя чуть менее суток. Когда глава государства приказал найти организаторов теракта в трехдневный срок, пришлось ставить под ружье всех оперативников, а столь поспешно отстраненный от дел полковник был одним из лучших сотрудников. Именно поэтому он, вместо того, чтобы спокойно отправиться в отпуск, ожидая решения специальной комиссии, оказался в Сергиевом Посаде во главе оперативной группы.

По оперативным данным, именно в этом городе скрывался сейчас Султан Акаев, один из тех, кто хотя бы косвенно был причастен к нападению на президентский кортеж. Сведения были вполне надежными, ведь их буквально выбили из одного задержанного чуть раньше чеченца, не особо церемонясь и не думая о том, что скажет его адвокат. А реализовать полученную информацию направили именно Слюсаренко, который был, как ни крути, в своем деле настоящим профессионалом.

На место операции Слюсаренко прибыл чуть позже спецназа, и это, в принципе, было правильно, поскольку не дело полковника лезть под пули, когда для этого имеются профессионалы. А то, что под пули подставляться кому-то придется все равно, стало ясно, как только Слюсаренко оказался в небольшом, каком-то провинциальном городке. Едва "Волга" со служебными номерами свернула в узкий переулок, как водитель резко ударил по тормозам, от чего Слюсаренко, сидевший сзади, едва не слетел с сидения.

– Стой, – навстречу машине бросился сержант милиции в бронежилете и с висящим за спиной короткоствольным АКС-74У, "Окурком", или "Ксюхой", как называли его бывалые солдаты. Он энергично размахивал руками, загородив проезд: – Назад! Сюда нельзя!

– Полковник Слюсаренко, ФСБ, – Иван выскочил из машины, сунув под нос стражу порядка свое удостоверение. – Что значит, нельзя?

– Извините, товарищ полковник, – сержант, взяв по козырек, посторонился, одновременно делая приглашающий жест. Несколько его товарищей, так же облаченных в "броники" и каски с забралами из пуленепробиваемого стекла, внимательными взглядами окинули прибывшего человека в штатском, сразу поняв, кто есть кто. – Посторонним нельзя, а вам можно, – пояснил милиционер. – Там ваши бойцы уже работают.

Они двинулись по переулку, поперек которого стояла патрульная машина, надежно перекрывавшая проезд. Несколько милиционеров держались поодаль, наблюдая за всем происходящим вокруг. Полковник с сопровождающим его сержантом как раз миновали группу перекуривавших сотрудников МВД, как впереди, судя по звуку, во дворе, в который и выходил переулок, раздалась длинная автоматная очередь, а следом – серия хлопков, в которых полковник сразу узнал выстрелы из оружия с глушителем. Скорее всего, подумал чекист, "Винторезы".

– Что за война, – недоуменно спросил Слюсаренко, чуть замедлив шаг. – Кто стреляет?

– "Духи", товарищ полковник, – сержант тоже притормозил, не желая нарваться на шальную пулю. – А вот ваши люди, – он указал на бросившегося навстречу полковнику плечистого парня в камуфляже. – Сейчас все узнаете.

– Товарищ полковник, – командир спецназа, настоящий громила, казавшийся еще больше и неуклюжее из-за тяжелого бронежилета, козырнул, приложив пальцы к закатанной на лоб на манер шапочки маске. – Майор Морозов, СОБР. Преступники блокированы в квартире. Сдаться отказались, оказывают сопротивление. Дальше идти опасно, выход во двор хорошо простреливается.

– Потери есть? – недовольно спросил полковник, понимая, что если не удалось сразу повязать клиентов, начавшаяся осада может отнять уйму времени.

– Трое "трехсотых", – на лице командовавшего группой захвата майора мелькнуло недовольство. – Ребята как раз выгружались, когда эти абреки стали стрелять. Двух человек сразу срезали, как косой, третьего – когда пытались раненых оттащить в укрытие. Еще одного из пэпэсников позже рикошетом зацепило, – добавил спецназовец. – Но это так, царапина. У них там, похоже, куча стволов и патронов до ядреной матери, вот и отбиваются почти час.

– Где они засели, показать можешь, майор?

– Вон в той квартире, – майор указал на два окна второго этажа хрущевской панельной пятиэтажки, выходившие как раз на въезд в опустевший двор. Под окнами Слюсаренко увидел стоящий на спущенных баллонах, буквально изрешеченный микроавтобус с распахнутыми дверцами. Несколько бойцов группы захвата, пригнувшись, наблюдали за домом из-за припаркованных во дворе машин, многие из которых уже имели отметины от пуль. Стволы "Винторезов" и "Вихрей" были нацелены на приоткрытое окно, из которого порой доносились несвязные крики, но никто пока не стрелял. – Там три или четыре человека, точно мы не знаем.

– Что они хотят? Пытались вступить в переговоры?

– Никак нет, – спецназовец отрицательно помотал головой. – Садят длинными очередями, вот и все. Стреляют во все, что движется.

– Жильцов эвакуировали? – полковник вдруг понял, что нигде не видел местных жителей, которых спецназ просто обязан был увести подальше от опасной зоны.

– Товарищ полковник, – майор укоризненно взглянул на командира. – Подъезды все выходят во двор, а из коробки можно уйти только этим переулком. "Духи" все простреливают, здесь и одного человека не провести, не то что несколько десятков. Приказали уйти подальше от окон, лечь на пол и не дергаться, пока все не закончится. Только их соседей вывели на первый этаж, да и то эти уроды через дверь лупить стали. Нашим повезло, что никого не зацепило.

– Твои бойцы уже в доме?

– Так точно, – кивнул старший спецназовец. – Проникли через окна с другой стороны здания, сейчас ждут на лестничных площадках. Но к квартире просто так не сунуться, чечены стреляют на каждый шорох.

– Вашу мать, – Слюсаренко сплюнул сквозь зубы. Положение дрянное, что уж говорить. Подобраться незамеченными к логову бандитов будет непросто, жильцов увести в безопасное место тоже не получится. Придется атаковать в лоб, а это означает потери, причем не малые. Но времени на то, чтобы разрабатывать варианты, просто не оставалось, и полковник знал, какой приказ он отдаст сейчас.

В этот момент раздалась еще одна длинная очередь. Пули чиркнули по асфальту, выбивая из него снопы искр, затем у одной из машин, служивших укрытием спецназовцев, вылетело лобовое стекло. Если у них АК-74, подумал в этот миг Слюсаренко, то рикошетом может зацепить кого угодно. Легкие малокалиберные пули "уходили" от любого препятствия, и траектория их порой была совершенно непредсказуема, что дало повод некоторым не слишком умным журналистам придумать какие-то таинственные пули "со смещенным центром тяжести".

– Сейчас реже стреляют, – усмехнулся майор, глядя, как командир, сам того не замечая, инстинктивно попытался пригнуться к земле, представляя собой как можно меньшую мишень. – Патроны, падлы, экономят.

– И долго ты собираешься тут сидеть, майор? – зло бросил Слюсаренко, взглянув на спецназовца, затем еще раз окинув взглядом пустой двор. – Твои люди нужны не только здесь.

– Так мы вас ждали, товарищ полковник, – пожал могучими плечами командир спецназа. – Вас же назначили координатором операции. Прикажете штурмовать?

– А что еще, – вскинул брови Иван. – У тебя другие предложения есть?

– Эх, если бы не соседи, засандалить бы им в окно "Шмеля", – мечтательно улыбнулся майор. – Так потом придется полдома заново отстраивать, – поморщился он с явной досадой. – А еще можно БТР попросить, тут рядом часть Внутренних войск, у них наверняка есть. По окнам дать пару очередей из крупнокалиберного пулемета. Сквозь стены всех и перегасим. И людей под пули гнать не придется. Как, полковник, попросить о помощи родную милицию? Подождем полчасика, зато без лишнего риска.

– Ты это брось, – погрозил пальцем полковник, представив, что сотворил бы взрыв термобарической гранаты в жилом доме. Очередь из КПВТ с расстояния меньше ста метров, в прочем, дала бы немного меньший эффект. Бронебойные пули, способные перфорировать двадцатипятимиллиметровые листы брони, прошьют насквозь гипсовые стены, из нескольких квартир сделав одну большую. – Если там Акаев, его нужно брать живым во что бы то ни стало, уяснил?

– Так точно, – кивнул командир группы захвата. – Тогда придется проникать внутрь. Там два окна, на каждое по паре своих ребят поставлю. Спустятся по веревкам с крыши, а мы снизу туда пару гранат с "Черемухой" закинем. Там кроме чеченцев никого нет, так что посторонние не пострадают. Ну а пока "духи" очухаются, мы дверь с площадки вышибем и возьмем их тепленькими.

– Ну и с Богом, майор, – полковник хлопнул спецназовца по плечу. – Давай, вяжи этих чурок по-быстрому, у нас еще куча работы. И не подставляй своих парней зря, идет?

Майор, кивнув, бросился из переулка к своим бойцам, сжавшимся за потертым УАЗом-"буханкой", борт которого, обращенный к окнам занятой боевиками квартиры, был испещрен отметинами от пуль. Микроавтобус, явно не имевший отношения к группе захвата, стоял так, что почти полностью перекрывал пространство между домами, но все же занявшие оборону бандиты заметили движение. Едва спецназовец появился во дворе, как из окон по нему открыли шквальный огонь не менее чем из трех стволов.

В ответ, прикрывая командира, его бойцы, старясь не высовываться из укрытий, ответили стрельбой по окнам. Раздались хлопки приглушенных приборами бесшумной стрельбы выстрелов и звон стекла, разбитого попаданиями тяжелых девятимиллиметровых пуль. Чеченцы ответили еще несколькими очередями, но уже не прицельно, а по площадям.

– Снайперы на месте? – майор, добравшись до укрытия, окликнул одного из своих бойцов, увлеченно выцеливавшего кого-то в окнах напротив.

– Так точно, товарищ майор, на позиции, – голова в тяжелом шлеме с глухим забралом качнулась вверх-вниз. – На втором канале.

– Барс, я Волк, прием, – командир поднес к губам рацию, вызывая снайперов. – Ответьте Волку.

– Я Барс, – раздалось в ответ. – Мы на месте, к работе готовы.

– Видишь что-нибудь?

– Нет, они выключили свет, а сами держатся в глубине квартиры, – сообщил снайпер, засевший сейчас на крыше дома напротив. Мощный ночной прицел позволял отчетливо видеть происходящее в квартире, где держали оборону чеченцы.

– Свет вырубили, – ощерился майор. – Это хорошо! – Он обернулся к своим бойцам: – Всем внимание. Сейчас двое бойцов с КС-23 подойдут поближе, остальные их прикрывают. Когда штурмовая группа будет готова спуститься вниз, закиньте туда светошумовую гранату и пару гарант с "Черемухой". Ну, давайте, парни, вперед!

Двое спецназовцев, низко пригнувшись, бросились к дому, из окон которого раздались автоматные очереди. Пули выбили асфальт у самых ног бежавших бойцов, но их товарищи, открыв в ответ плотный огонь из своих "Винторезов" по окнам, не дали взятым в осаду чеченцам прицелиться. Снайпер, сквозь мощную оптику наблюдавший за происходящим в погруженной во мрак квартире, тоже внес свой вклад, выпустив половину магазина мощной СВД.

Один из боевиков неосторожно высунулся в этот момент из укрытия, и разрывная пуля разворотила ему грудь, отбросив изуродованное тело к дальней стене. Этого хватило, чтобы чеченцы прекратили стрелять, забившись в дальние углы, и бойцы, вооруженные тяжелыми карабинами, напоминавшими гладкоствольные ружья, благополучно заняли указанные позиции.

Четыре темные фигуры появились на крыше, замерев как раз над окнами квартиры, где держали оборону чеченцы. Надежно закрепив тонкий нейлоновый трос, они приготовились ждать. Каждый из спецназовцев был вооружен бесшумным пистолетом ПСС, грозным и надежным оружием ближнего боя, пули которого легко прошивали бронежилеты.