Текст книги "Утро псового лая (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 46 страниц)

– Поймите, само время заставляет меня делать то, что вы можете сейчас наблюдать, пусть это и пугает вас, да и не вас одного, кстати, – Швецов говорил вдохновенно, как может говорит человек, искренне верящий в собственные слова. – Разговоры об интеграции в мировую экономическую систему разговорами и остаются. Да, возможно, это и неплохо, когда каждая страна производит и продает то, для чего у нее есть больше ресурсов, квалифицированных работников, но эта участь не для России, в которой живет пока еще сто сорок с лишним миллионов человек.

Любая интеграция, вхождение в любую систему имеет и оборотную сторону. Вспомните недавний экономический кризис, вызвавший коллапс нашей промышленности, двукратный рост безработицы за считанные месяцы, снижение реальных доходов наших граждан на треть. Таковы последствия этой интеграции, включения нашей экономики в мировое хозяйство. И вспомните начало тридцатых, Иван Феоктистович. Когда Запад содрогался в Великой Депрессии, в нашей стране возводились огромные заводы, миллионы наших с вами предков, мой друг, выучившись на бесплатных курсах, шли работать на эти заводы и фабрики. Да, это было сделано ценой огромных жертв, ценой репрессий, я все это понимаю, и не желаю полного возврата к тем временам, но саму идею автаркии, самодостаточного государства, нужно реализовать. Россия обладает всеми необходимыми ресурсами, чтобы обеспечивать сама себя, и мы не должны слепо идти на поводу иностранных советчиков, которые никогда не желали и не будут желать блага нашей стране.

Алексей старался донести свои мысли, то о чем он думал бессонными ночами, до своего собеседника, всей душой хотел убедить его в своей правоте, но натыкался на стену непонимания. Все его усилия перечеркивал обычный страх, боязнь перемен и вообще боязнь всего масштабного, что не окинуть одним оценивающим взглядом.

Что ж, Швецову было понятно беспокойство этого человека, слишком сильно привыкшего к спокойному, сытому существованию. Серые будни, разбавленные опереточными политическим баталиями, не требовали излишнего напряжения сил, и это устраивало не только Карпова, но и многих ему подобных. Коммунисты ныне перестали быть той силой, каковой они являлись в былые годы. Алексей понимал, как много всего делалось неправильно в прошлом, когда партия руководила всем. И та война, которую он прошел, была ошибкой, по крайней мере, таковыми были избранные методы. Но тогда партия действительно была мощью, и ей подчинялось все.

Ныне же от коммунистов осталось только название, бесплотный призрак, и когда умрут те старички, которые по привычке еще ходят на митинги, вся эта затея рухнет. Искать поддержки у Карпова и его соратников было бессмысленно, ну так что ж, свет клином на них не сошелся. Алексей Швецов был уверен, что его замысел, порой поражавший смелостью его самого, поддержат многие вне зависимости от принадлежности к партиям и движениям, ведь патриотизм един для всех.

После торжественной части, громких речей, приглашенные на этот прием люди как-то незаметно разбились на группы, принявшись что-то обсуждать в тесном кругу единомышленников. Здесь, в сердце Кремля, любые разговоры вести было намного безопаснее, чем где бы то ни было еще. На входе, вне этих стен бдительнейшая охрана записывала каждое слово, фиксировала любой жест, но в зале ничего подобного не было, а потому именно здесь, в считанных шагах от главы государства, можно было обсуждать даже самые оппозиционные идеи, чем, вероятно, и занялся кое-кто из гостей.

Сам Швецов, прогуливаясь по залу и перебрасываясь с некоторыми гостями пустыми фразами, данью этикету, подошел к группе людей в военной форме. Трое немолодых мужчин в армейской форме негромко беседовали с человеком в парадном мундире военного моряка.

– Добрый день, товарищи, – Швецов поприветствовал гостей, затем обратившись к одному из них, носившему петлицы ракетных войск. – Роман Григорьевич, я хотел узнать, как идет подготовка к испытаниям системы ИС?

Конечно, Алексей Швецов искренне беспокоился о решении множества социальных проблем, например, борьбы с бедностью. Но он был кадровым офицером, и теперь, заняв пост верховного главнокомандующего, все большее внимание уделял именно оборонке, военному ведомству, справедливо полагая, что только сильная армия, готовая на равных сражаться с любым противником, позволит, не опасаясь угрозы извне, завершить намеченные преобразования. Кто-то назвал бы это неизбитым с юности комплексами, кто-то – вечным мальчишеством, непреходящей любовью мужчин к оружию. Сам Алексей полагал, что это вполне оправданна забота правителя о безопасности своей страны и доверившегося ему народа.

– Товарищ верховный, у нас почти все готово, – генерал-полковник Николаев, командующий военно-космическими силами, самым молодым родом войск в русской армии, не медлил с ответом, видимо, давно поняв, что именно может интересовать Швецова. – Испытания планируем провести ровно через неделю. Мы тесно сотрудничаем с военно-морским флотом, и сейчас целиком полагаемся на моряков.

– Для испытания выделен стратегический подводный ракетоносец "Карелия" типа "Дельфин", – сообщил человек в морской форме, главком военно-морского флота России адмирал Голубев. – Это один из лучших кораблей. Профессионализм команды на самом высоком уровне, капитан – настоящий мастер, да и техническое состояние очень хорошее. Субмарина как раз прошла плановый ремонт, в ходе которого на ней и была установлена система ИС. А после испытания "Карелия", как мы планируем, вновь вернется в док, на этот раз для модернизации, – сообщил Голубев. – Мы надеемся сделать ее не менее скрытной, чем американские лодки класса "Огайо", и если расчеты оправдаются, то такую же модернизацию пройдут и оставшиеся шесть кораблей этого типа.

– Что ж, я не сомневаюсь в правильности вашего выбора, – кивнул Швецов. – Эти испытания, товарищи офицеры, имеют огромное значение для наших будущих отношений с Вашингтоном. Американцы в грядущих войнах уповают на господство не только в воздухе, но и в космическом пространстве, активно ведя работы в области всевозможного оружия космического базирования. Они уже рассматривают околоземное пространство, как свою собственность. Какие, к дьяволу, международные договоренности! Штаты чувствуют за собой силу, и не считаются ни с кем. Они делают все, что считают необходимым для собственной выгоды, и всем остальным только и остается, что бессильно грозить кулаками и писать никому ненужные жалобы в Организацию объединенных наций. Придется, товарищи, вернуть их с небес на землю, – злорадно усмехнулся президент. – Если они ценят только силу, то мы явим им свою мощь. У нас накоплен огромный опыт в создании подобных систем, и грех не воспользоваться им.

– К сожалению, господин президент, наше призрачное преимущество может растаять в одно мгновение, – бросил начальник Главного разведывательного управления.

Генерал-майор Сергей Аляев к узкому кругу посвященных в замысел Швецова, а задумал тот, ни много, ни мало, подготовку к войне в космосе, то, о чем, казалось бы, нищей, погрязшей в разрухе стране не стоило и мечтать.

Президент, однако, мечтал, сделав ставку на забытое наследие советского прошлого. Однако все было не столь безоблачно, как казалось главе государства, сколь ни пытался он смотреть на вещи трезво. Профессиональный разведчик, ветеран-"афганец", служивший в спецназе, Аляев был одним из самых осведомленных людей в окружении президента, и пользовался неограниченным доверием последнего. Не меньше самого Швецова глава ГРУ знал о реальном положении дел. Именно поэтому сейчас Аляев вернул с небес на землю Верховного главнокомандующего:

– У нас есть разработки, верно, в том числе когда-то и кем-то опробованные, но в настоящий момент большая часть их – лишь проекты, расчеты и чертежи, существующие на бумаге, и на то, чтобы воплотить их в металле, просто нет средств. А вот американцы денег не жалеют, и ведут работы в том же направлении ударными темпами, – криво усмехнулся разведчик. – Причем они обеспечили такую секретность, что нам по большему счету остается только гадать. Это приоритетное направление их оборонной программы, о котором даже в Пентагоне практически никто и ничего не знает.

– "Черные" программы? – понимающе кивнул президент.

– Все правильно, – Аляев криво усмехнулся. – Самые секретные разработки, оружие будущего. Миллионы американцев, в том числе многие военные и политики убеждены в том, что ничего подобного нет и быть не может. Даже финансирование выделяется не прямо, а под всевозможными предлогами, вплоть до закупки туалетной бумаги для американского контингента в Афганистане. И при этом на подобные проекты ежегодно расходуются десятки миллиардов долларов.

Учитывая, что агентурная сеть в Штатах практически отсутствует, а по возможностям технической разведки мы никогда не могли сравняться с янки, обо всех этих делах можно получить больше информации из прессы, чем из добытых спецслужбами официальных документов. Приходится строить домыслы, вместо того, чтобы оперировать конкретными фактами.

– Тем более, – заметил начальник ГРУ, – эту информацию почти никогда не доверяют бумаге. Самые высокотехнологичные, больше похожие на сюжеты из фантастических романов разработки, в случае успеха способные обеспечить абсолютное превосходство Соединенных Штатов, вот что такое "черные" программы.

– Возможно, – заметил адмирал Голубев, – вам, Сергей Романович, ничего конкретно не известно об этих программах лишь потому, что все это блеф. И именно поэтому же о них не упоминается ни в каких финансовых документах. Возможно, этих "черных" программ просто нет. – Командующий военно-морским флотом страны презрительно усмехнулся: – В свое время янки пугали нас "звездными войнами", Стратегической оборонной инициативой. Военные эксперты сразу поняли, что это бред, что при существующем уровне развития техники и технологии создать все, о чем говорили американцы, невозможно, что для этого потребуется десяток годовых бюджетов Америки. Но политики в тот раз не пожелали прислушиваться к этим доводам, впав в необъяснимую панику. Вероятно, что и сейчас наши "друзья" хотят провернуть нечто подобное. Дескать, мы настолько вырвались вперед, что никому с нами не стоит даже думать тягаться.

– Нет, – убежденно возразил Аляев. – Боюсь, Федор Ильич, здесь вы не правы. Американцы реально ведут разработки в области оружия космического базирования, а также противоспутникового оружия, в том числе, и в рамках создания своей противоракетной обороны. Они намерены создать сразу несколько подобных систем, в том числе наземного, морского, воздушного и орбитального базирования, основанных на разных физических принципах. Это будут ракеты-перехватчики, орбитальные лазеры, еще что-то, о чем мы пока имеем лишь самые смутные предположения. И янки сделают, что задумали, в этом я не сомневаюсь. Они не забыли, что когда-то сильно уступали именно России в этой сфере, и теперь, пока в силу обстоятельств мы не можем развивать достигнутый успех, намерены догнать и перегнать нас.

– Да что там американцы, – произнес присутствовавший здесь же министр обороны. – Стоило только китайцам выйти в космос, причем, используя копию нашего "Востока", и они уже думают о создании оружия орбитального базирования. Разумеется, прежде всего, в Пекине опасаются американцев, но, если что, применят подобное оружие и против нас. И что-то мне подсказывает, – ухмыльнулся маршал, – что китайцы его создадут, если партия отдаст приказ.

– Да, все ведущие державы, на словах заявляя о мирном космосе, активно разрабатывают космическое оружие, – кивнул в знак согласия Алексей Швецов. – В принципе, это вполне закономерно. История знает примеры, когда развитие того или иного вида оружия искусственно ограничивалось каким-то международными соглашениями, к примеру, это известный Вашингтонский договор. Но в итоге все участники этих соглашения рано или поздно нарушали их условия, и эволюция в военном деле продолжалась. Так и теперь. И китайцы, и уж тем более, американцы твердо задались такой целью, и конечно добьются ее. Но вопрос во времени.

Президент твердо взглянул на главу военной разведки:

– Вы, безусловно, правы, Сергей Романович, американцы помнят о былом своем отставании, и пытаются ликвидировать его всеми силами. Но они-то вынуждены создавать все с нуля, у нас же есть те самые чертежи на бумаге, которые только и нужно, что воплотить в металле. И мы обязаны сделать это, не считаясь с затратами. Федор Ильич правильно заметил, американцы хотят напугать нас, убедить, что никому не по силам соперничать с ними, чтобы мы сразу, ничего не пытаясь сделать, сдались, опустили руки. Этого не будет! – воскликнул Швецов. – Нужно ясно показать американцам, что мы способны на равных сражаться с ними не только на поверхности планеты, но и в безвоздушном пространстве. У нас есть, чем ответить Вашингтону, и грядущая демонстрация поэтому особенно важна. Пусть знают, что русских не так просто запугать!

– Мы заставим их растерять свою уверенность, господин президент, – произнес генерал-полковник Николаев. – Конечно, штатовцы узнают о грядущих испытаниях, и это будет настоящим шоком для наших заклятых друзей. Мы способны развернуть целую группировку комплексов ИС в кратчайшие сроки, сведя на нет превосходство американцев в космосе. То, что они считают своим преимуществом, мгновенно превратится в их самое уязвимое место. Связь, все виды разведки, навигация – все это они вынесли в космос, который читают недосягаемым. Но американцы ошибаются, и мы сумеем обеспечить себе господство на орбите, полностью, если будет нужно, очистив околоземное пространство. Причем эти меры для нас обернутся намного меньшими затратами, чем для янки – создание их противоракетной обороны, – добавил командующий космическими силами. – Это будет настоящий шок для западников, от которого они нескоро оправятся. Мы всех заставим относиться к России с уважением, черт побери!

В Кремле продолжался торжественный прием, должный отметить важность происходящих в стране перемен, пусть пока и мало заметных для большинства ее граждан. А тем временем за тысячи километров от российской столицы происходили менее пышные, но не менее значимые встречи. Они мало кому было известно, но посвященные понимали, сколь важно происходящее там, в самых отдаленных уголках мира, почти на границе цивилизации.

Одна из таких встреч должна была состояться в Ливане, в нескольких десятках километров к северу от Бейрута, в безжизненном и неприветливом месте, тем не менее, облюбованном многими людьми. Туда, в выжженную солнцем каменистую пустыню гостей, прибывших, кстати, из далекой и загадочной России, но внешне почти ничем не отличавшихся от местных жителей, доставил мощный внедорожник «Ниссан». Надежная японская машина несла пассажиров по пустому шоссе, покрытие которого не отличалось качеством, и этим напоминало родные для этих пассажиров, вернее, для части их, русские дороги.

– Скоро приедем, Исмаил, – расположившийся рядом с водителем, на переднем сидении мощного джипа, оборудованного кроме прочего еще и кондиционером, худощавый мужчина арабской наружности обратился к своему спутнику, отвлеченно наблюдавшему почти не менявшийся пейзаж.

Джип, жадно пожирая километры, мчался по шоссе, нарушая все правила дорожного движения, на которые, впрочем, в этих краях едва ли кто-то обращал внимание. За окном стремительно проносились холмы, кое-где поросшие колючим кустарником, и гостя по имени Исмаил это уже начинало раздражать. Они ехали почти час, кажется, так и не приблизившись к цели путешествия.

Человек, по имени Исмаил, как раз и был тем самым гостем из таинственной России, которого Омар Хабиль, тот, кто сидел рядом с сосредоточенным на пустой дороге водителем, встретил по просьбе своих соратников в бейрутском аэропорту. Гость прилетел не чартерным рейсом, чего вполне можно было ожидать, а обычным пассажирским Ту-154. Его сопровождал еще один темнокожий, мало отличавшийся от местных, мужчина, до сей поры не проронивший ни слова, и не представленный Исмаилом. По повадкам этого вечно настороженного человека Омар понял, что то был всего лишь телохранитель.

Самого Хабиля, известного в определенных кругах, как один из лидеров Организации освобождения Палестины, и давно прописавшегося в списках полицейских ведомств полудюжины европейских государств, тоже сопровождали несколько проверенных в деле людей, отлично подготовленных и способных потягаться с любым спецназом. Один из них, прирожденный шофер, как раз сидел за рулем стрелой летевшего по горной дороге джипа. Еще четверо следовали за автомобилем своего босса и командира в потертом "Мерседесе", который, к немалому удивлению араба, был очень быстро замечен его гостем.

– Хвост, – коротко бросил Исмаил, едва только они покинули город. – Потертый белый "мерс" позади, метрах в ста. Это твои люди или за нами уже следят?

– Все в порядке, друг, – полуобернувшись назад, чтобы видеть пассажира, произнес Хабиль. Машину своих телохранителей Омар знал хорошо, и мгновенно возникшее чувство тревоги исчезло, стоило русскому назвать ее приметы. – Приходится брать с собой охрану, покидая город. И ради безопасности, и для солидности, ведь уважаемому человеку положена свита. – Араб усмехнулся.

Исмаил, хотя не ответил на эту полушутку, был согласен с Хабилем, но на сей раз он предпочел оставаться как можно более неприметным. Обычно то, ради чего Исмаил сегодня покинул давно ставшую для уроженца кавказских гор родным домом Москву, он поручал кому-нибудь из своих приближенных. Но сейчас был особый случай, и каждый человек, посвященный в задуманное, представлял собой опасность. Пришлось взяться за дело самому, предварительно связавшись кое с кем на Кавказе и попросив их свести с нужным человеком. Связи пригодились, и очень скоро Исмаил оказался в далеком Бейруте.

Покидая в далеко девяносто третьем ставший неспокойным Грозный, Исмаил надеялся убежать от приближающейся войны. Ему это почти удалось, но вскоре, спустя считанные годы, война пришла вслед за ним в Москву, и старые знакомые, некоторым из коих он был должен, решили вести эту войну, в том числе и его руками. Что ж, Исмаил, хотя и испытывал страх, выполнил их поручения, и не один раз, и теперь сам смог получить свою выгоду, хотя сейчас он старался не для себя, а ради старого друга, которому тоже был обязан. Ведущие войну в далеких горах братья связали Исмаила с нужными людьми, не особо интересуясь, зачем ему понадобились профессиональные наемники, и вот гость из России в компании незнакомого прежде араба мчится куда-то по кажущимся безжизненными горам.

– Приехали, – голос Омара, заметившего, видимо, знакомые ориентиры за окном, отвлек Исмаила от своих мыслей. – Считай, мы уже на месте, друг.

Дорога вильнула в сторону, и пассажирам не сбавлявшего скорость джипа открылась панорама огромного палаточного лагеря, заполнившего ложбину между двух невысоких, обточенных ветрами гор.

– Лагерь Саладина у иерусалимских стен, – произнес Исмаил, окинув взглядом пестроту разнообразных шатров, палаток и хибар, выстроенных из подручных материалов. Среди них суетились сотни, если не тысячи людей, не обращавших, казалось, никакого внимания на нежданных гостей.

Омар с некоторым удивлением покосился на своего гостя, который не казался обремененным излишними знаниями. Высокий, фигурой и длинными руками схожий с бором-тяжеловесом, Исмаил выглядел, как обыкновенный туповатый громила, и он действительно был спортсменом, в молодости увлеченно занимаясь борьбой. Но были за спиной и годы в Дагестанском университете, правда, незаконченном, поэтому он мог поразить людей, мало знавших его, скрытыми талантами.

Палаточный лагерь, настоящий город из брезента и парусины, встретил выбравшихся из прохлады салона мощного джипа многоголосым гулом, лаем бегавших всюду собак, донельзя ободранных и тощих, и плывшим над всем этим треском автоматных очередей. Тренированный слух Исмаила, умевшего пользоваться оружием и не раз делавшего это в былые годы, сразу опознал старый добрый "Калашников" калибра семь целых шестьдесят две сотых миллиметра. Судя по всему, стреляли где-то в западной части лагеря, причем патронов явно не жалели.

– Что это за место? – Исмаил коснулся плеча своего провожатого, к которому как раз подошли три араба, что-то говоривших на своем языке. Исмаил арабским не владел, а потому с Омаром общался на английском, который тоже знал не в совершенстве. Оттого гость из России не понял ни слова из произнесенного в темпераментной беседе, происходившей у него на глазах.

– Здесь лагерь беженцев, – что-то резко сказав быстро исчезнувшим затем в мешанине палаток арабам, ответил Хабиль. – На юге Ливана всегда неспокойно, израильтяне в любой момент могут устроить артналет или нанести удар с воздуха. Вот люди и бегут на север, туда, где не так опасно.

– Что за стрельба? – Исмаил кивком головы указал туда, откуда доносились звуки коротких автоматных очередей.

– Многие беженцы лишились своих домов, потеряли под еврейскими бомбами свои семьи, – пожал плечами Омар. – Они жаждут мести, и мы не мешаем им готовиться к ней. Не беспокойся, для нас здесь вполне безопасно.

– Тот, с кем мы должны встретиться, он здесь?

– Да, – кивнул араб, направляясь вглубь лагеря и увлекая за собой русского гостя вместе с его телохранителем. – Сейчас ты его увидишь.

Нацепив на нос солнечные очки, Исмаил двинулся за своим проводником, жестом приказав телохранителю Доку следовать за ними. Гость из России чувствовал себя неуютно среди метавшейся толпы крикливых людей, говоривших на непонятном языке. Обычно каждая поездка Исмаила в России обеспечивалась целой группой отлично подготовленных телохранителей, готовых применять оружие без колебаний против любого, сейчас же в целях конспирации приходилось довольствоваться присутствие одного Доку. И пусть этот парень был профессионалом, во-первых, в настоящий момент он был безоружен, если не считать спрятанного на голени ножа, во-вторых, один, пусть и хорошо подготовленный боец, не сможет защитить своего хозяина от серьезно настроенного противника.

Омар тоже взял с собой двух бойцов из машины сопровождения, и сейчас поджарые, точно гончие, мужчины, похожие, как близнецы, двигались впереди, заставляя встречных прохожих расступаться. Оружие на виду телохранители не держали, но под надетыми навыпуск светлыми рубашками вполне европейского покроя запросто можно быть укрыть что-то компактное, эффективное на малых дистанциях, например, короткоствольный револьвер большого калибра. А уж у тех, кто оставался в машине, наверняка под рукой имелось и более серьезное оружие, хотя бы пистолет-пулемет типа "Ингрема" или израильского "Микро-Узи". Как ни странно, правоверные всего мира при своей ненависти к евреям охотно пользовались созданным ими оружием, и "Узи" в его различных ипостасях в руках мусульман мелькал чаще, чем в руках иудеев.

Дорога через лагерь, возведенный, кажется, без всякой системы, заняла минут пятнадцать. Всюду суетились женщины, не прятавшие лиц в отличие от жительниц других стран, вроде Саудовской Аравии, бегали среди палаток дети. Иного эта сутолока могла бы запросто выбить из колеи, вывести из себя постоянным мельканием лиц и громкими криками. Но Хабиль, не обращая внимания на окружающую их суету, двигался уверенно и целеустремленно, ожидая от жителей этого странного поселения, по меньшей мере, почтения. Похоже, Омар здесь был частым гостем и пользовался уважением, поскольку, как заметил Исмаил, многие из беженцев почтительно приветствовали его, завидев издали, а, столкнувшись, нос к носу, в проходе между рядами палаток и лачуг, поспешно отступали, освобождая дорогу.

Гости миновали утоптанную площадку на окраине лагеря, где несколько подростков увлеченно били друг друга, валяя в песке и проводя болевые захваты почти в полную силу. Как решил Исмаил, знавший толк в драке, это было не просто выяснение отношений между подростками, а плановая тренировка, за которой наблюдали многие обитатели лагеря. Все меньше и меньше место, где они оказались, напоминало временный поселок беженцев, и когда Омар привел своего гостя на стрельбище, сомнения развеялись окончательно.

Два десятка юнцов, самому старшему из которых на вид было не более семнадцати лет, увлеченно расстреливали закрепленные на дальнем склоне горы, метрах в трехстах, мишени из изделий навеки обессмертившего себя Михаила Калашникова. Упираясь локтями в мешки с песком, юные бойцы били короткими очередями, и грохот выстрелов не стихал ни на секунду.

– Экономьте патроны, – человек в потертом камуфляже с закатными рукавами вышагивал позади линии стрелков, обращаясь к своим малолетним солдатам, или, скорее, ученикам на хорошем английском. – На территории противника у вас может не быть возможности вовремя пополнять боекомплект, поэтому каждый напрасно израсходованный патрон приближает вас к бесполезной гибели. Стрельба очередями в целый магазин годится только для голливудских фильмов, в бою старайтесь поразить противника одним выстрелом.

Инструктор наклонился к одному из стрелков:

– Крепче прижимай приклад к плечу, Салман, тогда выстрелы будут точнее, и кость останется цела. – Он показал мальчишке нужное положение. – Не забывай, стрелять нужно короткими очередями, не больше трех выстрелов. Человека можно убить одной пулей, а при интенсивной стрельбе даже на средних дистанциях быстро сбивается прицел, так что в любом случае четвертая и следующие пули, скорее всего, пойдут мимо.

Исмаил, отлично понимая, что говорит этот человек в камуфляже и солнцезащитных очках, внимательно смотрел на его учеников. Сперва показавшиеся сущими сопляками, они с каждым проведенным здесь мгновением производили на чеченца впечатление решительных и отчаянных бойцов. Несмотря на юный возраст, с оружием каждый из них обращался так, словно родился с АК в обнимку. И, судя по блеску в глазах, каждый из тех, что увлеченно дырявили сейчас мишени, воспринимал любое слово своего инструктора поистине, точно божественное откровение. Они хотели учиться, учиться убивать, и делали несомненные успехи в этой древней науке.

А если вспомнить столь свойственное молодости презрение к смерти, которая кажется чем-то невероятно далеким, то можно было представить, на что способны эти мальчишки в бою. Возможно, они не были еще достаточно хорошо подготовлены, но опыт, как известно, дело наживное, и недостаток его эти юные арабы с легкостью восполнят отчаянной храбростью и неподдельной ненавистью к врагу.

– Это и есть тот человек, который тебе нужен, – Омар тем временем помахал рукой заметившему их инструктору, который уже двинулся к нежданным, кажется, гостям. – Салям алейкум, Абдулла. Познакомься, это Исмаил.

– Добрый день, – человек, названный Абдуллой, окинул цепким взглядом гостя из России. – Меня предупредили о вашем приезде, уважаемый. Вы, как я понял, нуждаетесь в услугах профессионалов. Чем могу быть полезен?

Фразы были произнесены по-прежнему на английском. Исмаил уже строил в уме более-менее правильный ответ, подбирая слова, но его выручил Омар:

– Можешь говорить по-русски, Абдулла. Наш гость прибыл из России, и у него некоторые трудности с английским, – пояснил Хабиль.

– Вы не похожи на русского, – почти без акцента произнес на давно уже ставшем родным для Исмаила языке инструктор, сняв темные очки и зацепив их дужкой за карман распахнутого кителя.

– Я родом из Ичкерии, – нехотя пояснил Исмаил, добавив затем: – Но мне пришлось покинуть родину довольно давно, и теперь я живу в Москве.

– О, великолепный город, – улыбнулся Абдулла. – Я был там довольно давно, во время своей учебы. Я ведь учился в Советском Союзе.

Чему учился в России араб, Исмаил не спросил, догадываясь, в прочем, что едва ли тот окончил архитектурный университет. В былые времена выходцы из южных стран появлялись в более специфических учебных заведениях внезапно показавшейся чеченцу такой далекой родины.

– Прошу прощения, мне нужно позвонить кое-кому, – Омар, выполнивший свою задачу, предпочел не знать, зачем выходцу с Кавказских гор потребовался профессиональный наемник высочайшей квалификации. Хабиль был простым посредником, сводящим вместе заказчика и того, кто готов выполнить заказ, и слышать их разговоры не желал, понимая, о чем примерно пойдет речь.

Пока Омар не удалился на почтительное расстояние, собеседники молчали, разглядывая друг друга. Перед Исмаилом стоял невысокий жилистый мужчина лет сорока или немного старше. Ни грамма лишнего жира, сплошные мускулы, цепкий взгляд. Зная толк в рукопашной, Исмаил решил, что в бою этот человек очень быстр и проворен. Не надеясь на мощь отдельного удара, он засыплет любого здоровяка градом точных выпадов, атакуя постоянно с разных направлений и легко пробив любую защиту. Трехдневная щетина на щеках и подбородке вовсе не делала его похожим на полубезумных боевиков-ваххабитов.

При этом Абдулла сразу производил впечатление опасного противника, вообще человека, каждую секунду готового принять бой и любого, кто оказывается в поле зрения, оценивающего именно как вероятного соперника. Исмаил, неплохо разбиравшийся в людях и умевший с первого взгляда определять, кто чего стоит, понял, что его друзья не ошиблись, посоветовав именно этого араба, хотя и не знали сами, зачем всегда имеющему под рукой подготовленных профессионалов, не привыкших задавать лишние вопросы, человеку понадобился специалист со стороны.

– Слишком молодые у вас бойцы, – Исмаил кивнул в сторону продолжавших упражняться в стрельбе подростков.

– Здесь они получают только некоторые навыки, – пожал плечами Абдулла. – Мы учим их обращаться с оружием, обучаем рукопашному бою, и заодно оцениваем их способности. Обучение длится иногда больше года в разных местах, и эти юноши вскоре могут стать закаленными бойцами. К тому же они ничего не видели кроме войны и смертей, а это воспитывает лучше всего, лучше всяких патриотических лозунгов или воззваний муллы. Ладно, все это неважно, – инструктор тряхнул коротко стриженой головой: – Вы приехали сюда по делу, так давайте обсудим его. Я уже понял, что вам требуется грамотный специалист, обладающий определенной подготовкой. Для каких целей вы его ищете?

Вместо ответа Исмаил достал из нагрудного кармана фотографию. Это был групповой снимок, но одно из лиц было обведено синим фломастером.

– Этого человека должно не стать в самое ближайшее время, – спокойно пояснил чеченец. – Вы понимаете, что я имею в виду?