Текст книги "Утро псового лая (СИ)"

Автор книги: Андрей Завадский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 31 (всего у книги 46 страниц)

Аль Захири только снял с предохранителя удобно устроившийся под просторной курткой санитара полуавтоматический шестнадцатизарядный CZ-75 калибра девять миллиметров, надежную и мощную машинку, и проверил, легко ли выходит из ножен, закрепленных на запястье, метательный клинок.

Тем временем сержант Зайцев неторопливо приближался к микроавтобусу, а его напарник чуть поотстал, как бы страхуя его. Не то, чтобы патрульные чувствовали какую-то опасность, но все же они инстинктивно следовали инструкциям, казалось бы, уже давно и надежно забытым. И повинуясь этим инстинктам, Колобов, не спуская глаз с санитарной машины, расстегнул кобуру, сделав это так, чтобы сидевшие в салоне "Газели" люди ничего не заметили.

– Сержант патрульно-постовой службы Зайцев, – подошедший со сторону пассажирского места милиционер вяло козырнул. – Отдыхаем?

Милиционер бросил быстрый взгляд в глубь кабины, и его внимание сразу привлек слишком юный водитель. Парень, явно выходец с Кавказа, даже не взглянул на сержанта, уставившись перед собой, к тому же лоб его был покрыт испариной, словно этот юнец очень сильно нервничал.

– Так точно, – усмехнулся Абдулла, взмахнув в воздухе почти опустевшей банкой "Кока-Колы". – Пересменок у нас, решили перекусить, командир. А что такое? – Боевик с веселым прищуром смотрел на милиционера, не мигая, точно змея.

– Да нет, все в порядке, – пожал плечами Зайцев, которому вдруг захотелось убраться отсюда подальше. Он сам не знал, чем вызвано буквально захлестнувшее его чувство страха, беспричинного и непреодолимого. Но все же сержант, подивившись такой реакции, сумел взять себя в руки, оставшись на месте. – Документы предъявите, – потребовал милиционер. – Пожалуйста

– Конечно, – ласково улыбнулся Абдулла, почувствовавший, что патрульный сейчас впадет в панику. Выброшенный усилием воли в окружающее пространство импульс страха почти сломил этого "стража порядка". – Разумеется, товарищ сержант!

Аль Захири потянулся к внутреннему карману, где лежали все необходимые бумаги, почти неотличимые от настоящих, когда вновь пискнула рация, и из динамика раздался искаженный помехами голос с явным кавказским, или, вернее, арабским, что было ближе к истине, акцентом:

– Багдад-один, я – Медина. Объект прошел контрольную точку Ярмук! Как поняли, Багдад-один?

– Что, – изумился сержант, машинально отшатываясь назад. – Какого черта?

Аль Захири резко распахнул дверцу, сшибая слишком близко стоявшего милиционера на землю, и одновременно выхватывая из-под синей робы санитара пистолет. Сержант, вскидывая руки к лицу, отлетел назад, беспомощно падая на спину, а его напарник, стоящий метрах в пяти, схватился за кобуру, тоже пытаясь вытащить табельный "Макаров".

– Арби, жми, – крикнул араб своему сообщнику, впавшему в ступор при появлении милиционеров. – Вперед! Да пребудет с тобой Аллах!

Чеченец, которого окрик Абдулы вывел из оцепенения, действуя, точно автомат с заложенной раз и навсегда программой, запустил двигатель, изо всех сил надавив на педаль газа. Тяжелый микроавтобус, в салоне которого вместо медицинского оборудования сейчас находилось триста килограммов пластиковой взрывчатки, резко, с пробуксовкой, рванул с места, выруливая на оживленный проспект, где уже начинали суетиться сотрудники дорожно-патрульной службы.

Сбитый Аль Захири на землю милиционер пытался встать, зажимая рукой расплющенную переносицу, а его товарищ как раз вытащил пистолет и уже передергивал затвор. По уставу сотрудникам милиции было запрещено носить оружие с патроном стволе, и это дало возможность Аль Захири, которого не сдерживали никакие правила и инструкции, открыть огонь первому. Поймав пытавшегося справиться с оружием сержанта в прицел, араб спокойно нажал на спуск, чувствуя, как дернулся в руках тяжелый пистолет.

Сержант Колобов почувствовал сильный улар в левое плечо, буквально откинувший его назад на несколько шагов, но в первые мгновение он не ощутил боли. Рванув затвор "пээма", милиционер выстрелил трижды, почти не целясь, но с расстояния в несколько шагов промахнуться было трудно. Две пули все же прошли мимо, но третья ударила араба в грудь, сбивая его с ног. Легкий кевларовый бронежилет, укрытый под одеждой, задержал тупоконечную пулю, но энергия выстрела, произведенного со столь малого расстояния, была очень велика.

Аль Захири упал, но мгновенно сгруппировался, вновь вскакивая на ноги и ища взглядом своего противника. Грудь пронзила дикая боль, но наемник сделал над собой усилие, отключив ту часть сознания, которая отвечала за болевой синдром. Он замешкался всего на пару секунд, но сержант, наконец, тоже ощутивший боль от ранения, уже нырнул за припаркованные неподалеку "Жигули", уже оттуда выстрелив несколько раз в сторону араба, профессионально качавшего маятник и потому успевшего уйти с линии огня.

Пуля, поразившая патрульного, прошла навылет, чудом не повредив кости, и из раны горячим потоком хлестала кровь. Милиционер едва успел пригнуться, когда террорист, заметив его, вновь открыл огонь, за пару секунд расстреляв весь магазин и превратив автомобиль в решето. Затем, быстро перезарядив оружие, Аль Захири, мгновенно потерявший интерес к противнику, кинулся прочь из переулка, в том направлении, в котором уехал превращенный в живую бомбу Арби.

Раненый милиционер, по-прежнему прятавшийся за изрешеченной машиной, уже никак не мог помешать планам боевика, но его товарищ, хотя и получивший серьезную травму, попытался встать, одновременно ища рукой кобуру. Увидев это, Аль Захири, вовсе не желавший получить пулю в спину, прицелился и дважды выстрелил в милиционера. Обе пули поразили его в грудь, отбросив на асфальт уже мертвое тело.

– Багдад-один – всем, – кричал Абдула в прижатую ко рту рацию. – Начинаем! Повторяю, начинаем! Всем – к бою!

Микроавтобус, за рулем которого сидел чеченец Арби, вырулил на Кутузовский проспект как раз в тот момент, когда сотрудники ГАИ перекрывали движение, освобождая путь двигавшемуся от Кремля кортежу. Впереди двигались на большой скорости четыре мотоциклиста в белых шлемах, за ними, сверкая проблесковыми маячками на крыше и время от времени взревывая сиреной, ехал патрульный «Форд» столичной милиции, и уже за сине-белым «Фордом» следовал собственно кортеж.

Полдюжины одинаковых черных микроавтобусов с тонированными стеклами и внедорожников, под бамперами которых были установлены "мигалки", сопровождали лимузин, в салоне которого в этот момент находился глава российского государства. И именно этот лимузин стал целью для юного горца, до отказа вжавшего в пол педаль газа.

Президент Швецов имел привычку совершать незапланированные поездки, оповещая о них тех, кто был обязан знать об этом по долгу службы, за считанные часы, и сегодня он не изменил своим правилам. Известив власти столицы о том, что он собирается в аэропорт Шереметьево, лишь за час до своего отъезда, глава российского государства ни на мгновение не задумался о том, сколько неудобств доставит его внезапность городским службам, и, прежде всего, тем, которые отвечают за безопасность проезда таких высокопоставленных лиц.

Впрочем, такое поведение русского президента как раз и позволяло чуть меньше думать о его безопасности, ведь практически невозможно подготовиться к нападению на хорошо охраняемый кортеж, узнав о его выезде за час. К тому же, учитывая весьма оживленное движение на московских улицах, сопровождавшееся многочисленными пробками, трудно было предсказать, каким именно маршрутом поедет президент, и это еще больше усложняло задачу потенциальных террористов.

Сегодня Алексей Швецов намеревался совершить поездку в Чечню, лично встретившись с теми офицерами, которые считанные дни назад разгромили пришедшие с юга банды моджахедов. Кроме того, следовало разобраться в том, насколько обоснованы обвинения грузинского правительства в бомбежке грузинского же села русскими самолетами.

Вспоминая визит посла Грузии, вручившего ему ноту протеста, Швецов не мог избавиться от ощущения собственной беспомощности. В тот момент, когда грузинский представитель прибыл в Кремль, репортаж о нападении на горное селение Верхний Чохор уже транслировался по трем западным телеканалам, а российские власти ничего об этом не знали. Все, что тогда оставалось Швецову – с невозмутимым видом выслушать обвинения из уст грузина, приняв присланный из Тбилиси документ и пообещав разобраться в происходящем и наказать виновных, если к этому действительно причастны русские военные.

Также внушало беспокойство и странное молчание американцев, лишившихся в одночасье сразу двух своих спутников. Причем, если верить разведке, ничего не предпринимал не только Госдепартамент, но и спецслужбы, наверняка догадавшиеся, что именно произошло на орбите.

– Боюсь, Алексей Игоревич, ваша горячность дорого обойдется нам, – укоризненно произнес глава правительства после недолгого совещания с руководителями разведывательных ведомств. – Американцы – не дураки, они точно знают, что именно мы сбили их спутники, – мрачно вымолвил Аркадий Самойлов, когда они остались наедине с главой государства. – И сели они пока молчат, значит, готовят действительно серьезные ответ. И мне лично это очень не нравится. Неприятности у нас еще впереди, уж поверьте моему опыту.

В принципе, Алексей был согласен с этим, исподволь и сам ожидая какого-нибудь подвоха. Порой излишняя осторожность Самойлова откровенно злила президента, но ныне Швецов признавал ее вполне обоснованной. Однако победа все же оставалась победой, и следовало подчеркнуть ее значимость, прежде всего, в глазах тех, кто добывал ее ценой собственной крови.

В Ханкалу, где располагался штаб Федеральных сил, по приказу президента вылетел министр обороны, который сейчас уже должен был быть на месте. Швецов надеялся, что к моменту его появления в Чечне ситуация с грузинским селом немного прояснится, и еще он очень хотел верить, что все происходящее – недоразумение, или, в худшем случае, провокация, ведь иначе это был бы страшный удар по престижу страны и его, Алексея Швецова, лично. Тем более, на западе слишком деятельный президент России и так не пользовался особой популярностью.

Сидя в просторном салоне президентского лимузина ЗИЛ, пришедшего на смену прежним "Мерседесам", Алексей Швецов, погруженный в свои невеселые мысли, не видел и не слышал, что происходило вокруг, и, разумеется, не заметил, как навстречу его кортежу, состоявшему всего из десятка автомобилей, вывернув из какого-то переулка, устремилась машина "скорой помощи". Однако это заметили те, кто был обязан обеспечивать безопасность главы государства, и они, еще не вполне понимая, что происходит, начали действовать.

Первым на пути взбесившегося микроавтобуса оказался инспектор ГАИ, даже не успевший толком осознать, что случилось, и откуда взялся этот микроавтобус, мчавшийся на полной скорости. Разумеется, инспектор и не собирался останавливать многотонный автомобиль, просто не убравшись вовремя с его пути.

Все произошло мгновенно. Сильный удар подкинул милиционера в воздух, точно тряпичную куклу, отбросив на несколько метров в сторону уже безжизненное тело, изуродованный кусок плоти, а управляемая водителем-смертником машина уже мчалась по проспекту, неумолимо сближаясь с президентским кортежем.

– Откуда он взялся, – сотрудники милиции, обеспечивавшие проезд президентского эскорта по вечно забитым транспортом улицам столицы, удивленно провожали взглядами красно-белую "Газель". – Что происходит? Остановить, любой ценой остановить! – они почувствовали, заметили опасность, но просто не успевали ничего предпринять. Счет шел на доли секунды.

Тяжелый микроавтобус сбил одного из сопровождавших кортеж мотоциклистов, не успевшего отвернуть в сторону. Скорость сближения была слишком высока, а события происходили столь стремительно, что мало какой водитель, будь он хоть трижды профессионалом, успел бы сделать хоть что-то. Раздался визг тормозов, затем – металлический скрежет. Искореженный мотоцикл отбросило прочь мощным ударом. Милиционер, которого подкинуло вверх, упал на асфальт, прокатившись по нему несколько метров и ломая уцелевшие при столкновении кости.

Наперерез "Газели" метнулся патрульный "Форд", следовавший впереди вереницы ведомственных автомобилей. Сидевший за рулем милицейской машины сержант понял, что намерен делать свихнувшейся водитель, управлявший "скорой помощью", и принял единственно возможное решение. Он резко крутанул руль, развернув свой "Форд" поперек дороги, и создав на пути сидевшего за рулем микроавтобуса смертника хоть какое-то препятствие, но сам выбраться из машины не успел. Бампер "Газели" вмял борт патрульного автомобиля, который под воздействием помноженной на высокую скорость массы микроавтобуса подался назад, а затем прогремел мощный взрыв.

Один из наблюдавших за происходящим на проспекте боевиков Аль Захири, устроившийся на чердаке десятиэтажного дома, понял, что момент настал, и плавно нажал на клавишу пульта дистанционного управления, пославшего на радиоуправляемый детонатор короткий сигнал. Автомобиль, внутри которого вместо подобающего "скорой помощи" медицинского оборудования, призванного спасать жизни, находилось несколько сот килограммов мощной взрывчатки, мгновенно превратился в огненный шар.

Подброшенный силой взрыва на десять метров вверх, микроавтобус перевернулся в воздухе, упав на один из автомобилей президентского кортежа. Взрывная волна, кольцом разошедшаяся от "Газели", смела всех, кто находился на расстоянии двухсот метров от взрыва, выбивая стекла в близлежащих домах и заставляя срабатывать автомобильные сигнализации в радиусе десяти кварталов. Несколько десятков случайных прохожих, остановившихся поглазеть на редкое зрелище, были убиты или искалечены за считанные мгновения.

Швецов, находившийся в звукоизолированном салоне лимузина, не успел понять, что происходит на дороге. Он услышал грохот сильнейшего взрыва, а затем его автомобиль резко затормозил, разворачиваясь поперек дороги. Водитель президента видел, что впереди возник затор, объехать который было невозможно, и начал действовать. Он едва уберег ЗИЛ и его пассажира от столкновения с грудой искореженного, оплавившегося металла, в который превратилась «скорая» и один из джипов с охраной. Водитель, настоящий профессионал, управлявший к тому же отличным автомобилем, сработал четко и быстро. Но тот, кто сидел за рулем следовавшего за лимузином микроавтобуса с телохранителями главы государства, среагировал чуть медленнее, и «Фольксваген» на полном ходу врезался в борт ЗИЛа.

Сильный удар, промявший бронированный борт, сбросил Швецова с сидения. Президент едва не разбил голову, кое-как, вспомнив армейские навыки, и сумев сгруппироваться. Он не понимал, что происходит, пребывая в состоянии шока. Снаружи выли сирены, ревели автомобильные клаксоны, и звуки проникали даже сквозь прочный панцирь из титановой брони, в который был заключен глава государства.

Со всех сторон к неподвижно замершему ЗИЛу бежали милиционеры и президентские телохранители, на ходу выхватывая свои "Векторы" и "Верески". Из двух микроавтобусов, как горох, выкатились вооруженные компактными автоматами "Гроза" бойцы группы быстрого реагирования, этакие неповоротливые крепыши в тяжелых шлемах и бронежилетах. Они были профессионалами, и сейчас, действуя на одних рефлексах, поспешно занимали вокруг помятого лимузина круговую оборону, готовые встретить любую атаку шквалом огня.

Увидев, что кортеж замер, а охрана и обычные милиционеры стали сбегаться к длинному лимузину, Ибрагим Шарафи, внимательно следивший за суетой на проспекте из квартиры на последнем этаже девятиэтажки, фасад которой выходил на дорогу, понял, что его час настал. Он сорвал брезентовый чехол с крупнокалиберной винтовки «Выхлоп», установленной перед окном на журнальном столике, прильнув к мощному прицелу.

Оружие, созданное специально для русских спецслужб, и неведомыми путями попавшее в руки чеченских бандитов, а от них уже доставшееся наемникам-арабам, одним своим видом внушало уважение и подспудный страх.

Мощный цилиндрический глушитель, почти полностью скрывавший ствол, настолько снижал звук выстрела, что жильцы соседних квартир едва ли могли бы понять истинную природу странных хлопков, раздававшихся из-за стен, если вообще смогли бы их услышать. Отличная оптика позволяла отчетливо различать лица людей, бестолково метавшихся сейчас возле ЗИЛа, в котором находился не то живой, не то уже мертвый русский лидер. Это было грозное оружие, а в руках мастера оно становилось поистине абсолютным. Ибрагим Шарафи был таким мастером.

Ибрагим касался оружия нежно, как можно прикасаться только к любимой женщине. Он сжал идеально ложившееся в ладонь, словно то была часть его самого, цевье, ощутив под пальцами шероховатый, теплый пластик. Поводя стволом, стрелок спокойно выбирал цель среди людской сутолоки. Рука иракца, сражавшегося еще с элитными подразделениями морской пехоты США, и записавшего на свой счет немало побед, была тверда, сердце билось ровно. Он был готов к бою.

Шарафи, опытному снайперу, стреляя из винтовки калибром двенадцать целых и семь десятых миллиметра утяжеленными пулями на расстояние не более трехсот метров, не требовалось учитывать поправку на ветер. Сейчас он вполне мог обойтись и без встроенного лазерного дальномера, которым был снабжен оптический прицел его чудовищного оружия. Стрелок ощущал себя, будто в тире, ловя в перекрестие прицела голову первой своей жертвы, коротко стриженого крепыша, грозно потрясавшего тяжелым пистолетом.

– Иди ко мне, – бритый затылок затянутого в строгий черный костюм телохранителя, как раз подбежавшего в этот миг к дверце искореженного лимузина, оказался точно в центре прицельной сетки. – Ну же, давай!

Русский на мгновение замер, и Шарафи не стал медлить. Указательный палец шевельнулся, выбирая свободный ход спускового крючка, затем еще одно движение, громкий хлопок и едва ощутимый толчок в плечо.

Голова телохранителя, едва успевшего схватиться за ручку дверцы автомобиля, внезапно взорвалась фонтаном кровавых брызг. А тяжелая пуля, легко сокрушив человеческую плоть и кости, на излете ударила в бронированный борт ЗИЛа. Безвольной куклой, окровавленной и почти обезглавленной, телохранитель упал на асфальт, а вокруг, еще ничего не замечая, суетились его коллеги. Ибрагим Шарафи, действуя как живой автомат, выбрал следующую цель, и вновь нажал на спуск.

Абдула Аль Захири выскочил из переулка на тротуар, перепрыгивая через жутко искореженные тела тех несчастных, кто на свою беду оказался слишком близко от места взрыва. Мостовая впереди была усеяна трупами, лежавшими в самых причудливых позах. Но наемник не обращал на это внимания, ведь за годы почти непрерывных войн ему довелось увидеть в десятки раз больше мертвецов, пребывавших подчас в еще более ужасном состоянии.

Араб кинулся к припаркованной в сотне метров от места взрыва "Ладе", стекла которой были выбиты ударной волной. С другой стороны к машине бежал один из его бойцов. Наемники распахнули багажник "девятки", вытащив оттуда два гранатомета РПГ-7Д, привычное и безотказное оружие. Сноровисто присоединив к казенникам стволы и вставив в раструбы удлиненные снаряды с тандемной боевой частью, перед которой не устояла бы броня самого современного танка, террористы присели на колени, прицелившись и нажав на спуск.

На гранатометчиков обратили внимание только тогда, когда в сторону скопления машин с проблесковыми маячками устремились два похожих на кометы снаряда. Кто-то из президентских охранников указал своим товарищам на арабов, что-то крича, а затем уже многочисленным телохранителям стало не до этого.

Первая граната ПГ-7ВР, способная прожечь шестисотмиллиметровый лист стальной брони, попала в джип с распахнутыми дверцами, стоявший в нескольких метрах от лимузина. Мощный взрыв подбросил его вверх, обрушивая затем на сгрудившихся рядом людей в форме и строгих костюмах.

Выстрел самого Аль Захири был не столь удачен, и снаряд угодил в припаркованный у обочины красный "Мерседес", явно не имевший никакого отношения к президентскому кортежу. Машина, баки которой, как оказалось, были полны бензиновых паров, вспыхнула ярким огненным шаром, и ударная волна смела стоявших вокруг милиционеров, разметав тех по асфальту.

Охранники президента, однако, сумели взять себя в руки, хотя многие из них были контужены, а некоторые получили весьма серьезные раны. Эти профессионалы, забыв о боли, открыли ураганный огонь по гранатометчикам, как раз перезаряжавшим свое оружие. Но вдруг головы сразу двух телохранителей Шевцова взорвались фонтанами кровавых брызг. А спустя еще пару секунд, как раз столько, сколько понадобилось Шарафи и его напарнику, устроившему позицию в другой высотке, чтобы взять новый прицел, замертво упал на асфальт еще один охранник, а другой истошно закричал, когда крупнокалиберная пуля оторвала ему левую руку.

Бывший капитан Республиканской гвардии Ирака, отмеченный самим Хусейном, Ибрагим Шарафи работал, как совершенный механизм. Спокойно, как на стрельбище, он выцеливал копошившихся там, внизу, людей, уничтожая их, одного за другим. А где-то на краю сознания монотонно отсчитывал выстрелы счетчик, не подводивший никогда.

Раз. На мостовую повалился гигант в черном комбинезоне, тщетно искавший достойную цель для своего автомата. Ни шлем, ни тяжелый бронежилет не спасли его от дьявольски меткого выстрела отставного иракского "коммандос".

Два. Ошеломленно озиравшийся по сторонам крепыш в костюме и с компактным пистолетом-пулеметом "Вереск" лишился головы. Его смерть была мгновенной.

Три. Споткнулся, словно натолкнувшись на невидимую преграду, спешивший к помятому лимузину, ставшему центром охватившего проспект хаоса, милиционер.

Четыре. Еще один человек в синей униформе, совсем еще мальчишка лет девятнадцати на вид, стал следующей жертвой полностью отключившегося от внешнего мира Шарафи, сейчас действовавшего, как никогда быстро и точно.

Пять! Плечистый мужик в камуфляже, не то солдат, не то милиционер, завалился на спину, демонстрируя своим товарищам развороченную грудь. Ибрагим оточенным движением выщелкнул опустевший магазин, мгновенно вставив новый в горловину приемника и передернув затвор. Охота продолжалась.

Звуки выстрелов, ослабленные глушителями, полностью поглощал шум большого города, но последствия их не оставались незамеченными. Град пуль, обрушившихся на замешкавшихся милиционеров и сохранивших чуть большее хладнокровие людей их личной охраны главы государства, в считанные секунды сократил число защитников президента на треть, замыкая в кольцо длинный ЗИЛ. Ни один из охранников не смог пробиться к автомобилю, не смог вытащить оттуда раненого, возможно, даже искалеченного принципала, натыкаясь на воистину убийственно точные выстрелы.

– Черт, здесь снайперы! – один из офицеров президентской службы безопасности завертелся на месте, словно пытаясь разглядеть невидимых стрелков. Он оказался очень хорошей мишенью для Мохаммеда Аль Хати, второго снайпера из команды Аль Захири. Разрывная пуля массой шестьдесят граммов, выпущенная почти с четырехсот метров и летевшая чуть медленнее звука, легко пробила легкий бронежилет, разворотив грудь телохранителю. Увидев это, несколько бойцов открыли беспорядочную стрельбу по окнам близлежащих домов, скорее для самоуспокоения, чем в расчете на то, чтобы уничтожить вражеских снайперов.

Тем временем кто-то из охранников сумел отогнать назад врезавшийся в президентский лимузин автомобиль, открывая дверцу ЗИЛа. Швецов, голова которого была в крови, буквально выпал на руки своим "бодигардам", взявшим президента в живое кольцо. Это движение, однако, не укрылось от Аль Захири и его напарника, уже перезарядивших гранатометы. Они дали залп, и две мощные гранаты угодили точно в борт лимузина. Кумулятивные заряды пробили прочную титановую броню, из которой был изготовлен корпус этого автомобиля штучной сборки, а еще спустя мгновение струя раскаленных газов добралась до топливных баков, и длинный приземистый лимузин взорвался с оглушительным грохотом.

Стоявшие вокруг люди покатились по асфальту, точно сбитые метким ударом кегли. О том, чтобы стрелять по гранатометчикам, теперь стоявшим посреди улицы во весь рост, больше никто не думал, тем более, не менее десятка телохранителей уже были уничтожены точными выстрелами снайперов.

Вдруг над головами арабов раздался характерный стрекот, и два вертолета на бреющем пронеслись над усеянным телами и остовами сгоревших машин проспектом. Легкие Ка-115, в чреве каждого из которых находилось по полдюжины десантников, зависли над крышами ближайших зданий, высаживая снайперов и группы захвата. И в это же время где-то рядом, возможно, на соседней улице, раздался надсадный вой сирен приближавшихся милицейских автомобилей и карет "скорой помощи", а еще два вертолета закружились на почтительной высоте, координируя действия наземных отрядов и будучи готовы поддержать их огнем.

– Уходим, – прохрипел Аль Захири своему напарнику. – Дело сделано, пора исчезнуть!

– Думаешь, он убит, – разумеется, второй наемник, отлично знавший, кто был целью их нападения, имел в виду русского президента. – Ты видел его труп?

– Кто мог там уцелеть? – Абдула указал на полыхающий лимузин, возле которого неподвижно лежало с десяток тел президентских охранников. – Он был обречен.

Арабы, бросив гранатометы на мостовой, бросились в переулок, где их должна была ожидать специально подготовленная к моменту их отступления машина. Распахнув дверцу потертой "Тойоты", Аль Захири, прежде чем повернуть ключ зажигания, вытащил из-под сидения миниатюрный пульт дистанционного управления, выдвинул короткую антенну и вдавил единственную клавишу.

Раздался грохот, перекрывший даже треск вертолетных винтов и вой сирен, и за спинами арабов взлетела вверх окутанная пламенем "Лада", та, что служила им складом оружия. Лишний раз переключив внимание засуетившихся агентов спецслужб со своих персон на очередной взрыв, Абдула, нырнув в салон и повернул ключ, нажимая педаль сцепления. Он так и не понял, что произошло, когда сильный взрыв разорвал на части его тело, корежа автомобиль.

В то же время в квартире на верхнем этаже высотного дома, той самой, где засел Шарафи, прогремел еще один взрыв. Человек, засевший напротив той комнаты, где расположился арабский наемник, выпустил по приоткрытому окну заряд из немецкого гранатомета "Армбруст". Редкое и весьма дорогое оружие было устроено так, что при выстреле у казенного среза трубы, которую собственно и представлял собой гранатомет, не образовывалось облако газов, способное убить самого стрелка.

Метательный заряд располагался между двумя поршнями, один из которых и выталкивал гранату. Поршни после выстрела закупоривали трубу гранатомета с обеих сторон, и, хотя заполненный пороховыми газами использованный гранатомет представлял некоторую опасность, его можно было применять в закрытых помещениях, где другое оружие было опаснее для стрелка, нежели для цели. Именно поэтому человек, стрелявший по позиции Ибрагима Шарафи, избрал такое оружие.

Он точно знал, где его цель, и первый же взрыв разворотил однокомнатную квартиру, где укрывался снайпер, но гранатометчик не успокоился, подхватив с пола еще одну трубу "Армбруста" и выстрелив вновь, наверняка уничтожая того, кто находился в квартире в доме напротив. А в грудь как раз в этот момент выходившему из подъезда другого дома Аль Хати вонзился десяток выпущенных в упор из компактного "Мини-Узи" пуль. Раздался треск приглушенных благодаря прибору бесшумной стрельбы выстрелов, превратившихся в негромкие хлопки, и араб упал. Но стрелок, не успокоившись на этом, подбежал к упавшему на спину боевику и в упор выпустил в него остаток магазина, бросив затем оружие и кинувшись бежать со всех ног, пока на звуки автоматных очередей никто не обратил внимания.

Несколькими минутами позже наблюдатели из группы Аль Захири, корректировавшие действия ударного отряда, садились в машину, ими же взятую напрокат несколько часов назад. Они слышали грохот взрывов в нескольких кварталах от своих позиций, видели они и пролетавшие над городом вертолеты. Решив, что операция закончилась, хотя и не получив от командира подтверждения по рации, оба боевика решили скрыться из города, как и было предусмотрено планом, дабы не привлекать внимания представителей правоохранительных органов.

Водитель уже запустил двигатель, а его товарищ только закрывал дверцу, когда к автомобилю подбежал чернявый парнишка лет пятнадцати, размахнулся и что-то метнул в салон. Оба араба остолбенев уставились на вращавшуюся на боку ребристую гранату Ф-1, а затем одновременно бросились вон из машины. Взрыв настиг их, кинув на землю.

Один из террористов погиб мгновенно, но второй еще был жив и пытался встать. Заметив это, тот же парнишка-гранатометчик, выхватив из-под легкой куртки вороненый ТТ, бросился к раненому арабу. Однако боевик Аль Захири, прошедший школу, намного более серьезную, чем мог представить его противник, рванул с запястья короткий клинок, метнув его точно в горло убийце, и тут же бросился бежать со всех ног, стараясь не думать о чудовищной боли в боку. Он кинулся в грязный темный переулок, чувствуя, что силы покидают его с каждой секундой и надеясь лишь на то, что по его следу не идут более опытные и осторожные убийцы.