Текст книги "Океан. Выпуск двенадцатый"

Автор книги: Андрей Некрасов

Соавторы: Владимир Беляев,Роман Белоусов,Виктор Дыгало,Виктор Федотов,Игорь Озимов,Юрий Дудников,Виктор Устьянцев,В. Ананьин,Сергей Каменев,Семен Белкин
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 26 страниц)

ОТКУДА ПРИЛЕТЕЛ ПОПУГАЙ?

Каждое утро, едва проснувшись, Ллойд с нетерпением ожидал часа, когда в гостиной соберутся все обитатели бремерского дома и Стивенсон начнет чтение написанных за ночь новых страниц.

С восторгом были встречены главы, где говорилось о том, как старый морской волк, получив черную метку, «отдал концы», после чего, наконец, в действие вступила нарисованная карта. Ее-то и пытались тщетно заполучить слепой Пью с дружками. К счастью, она оказалась в руках доктора Ливси и сквайра Трелони. Познакомившись с картой таинственного острова, они решили плыть на поиски клада. Ллойд, в душе отождествлявший себя с Джимом, бурно возликовал, когда узнал, что мальчик пойдет на корабле юнгой. Впрочем, иначе и быть не могло – ведь по просьбе участников приключения именно он и должен был рассказать всю историю с самого начала до конца, не скрывая никаких подробностей, кроме географического положения острова.

И вот быстроходная и изящная «Испаньола», покинув Бристоль, на всех парусах идет к Острову Сокровищ. Соленые брызги бьют в лицо, матросы ставят бом-кливер и грот-брамсель, карабкаются, словно муравьи, по фок-мачте, натягивают шкоты. А сквозь ревущий ветер слышатся слова старой пиратской песни: «Йо-хо-хо, и бутылка рому!..»

Так, в атмосфере всеобщей семейной заинтересованности, будто сама собой, рождалась рукопись будущего «Острова Сокровищ». Не было мучительного процесса сочинительства, признавался позже Стивенсон, приходилось лишь спешить записывать слова, чтобы продолжать начатую игру. Вот когда в полной мере проявилась давняя его страсть придумывать и связывать воедино несуществующие события. Задача заключалась в том, чтобы суметь вымысел представить в виде подлинного факта.

Вернемся, однако, к словам Стивенсона о том, что его знаменитая повесть о поисках сокровищ рождалась как бы сама собой и что события, происходящие на ее страницах, также, как и придуманная им карта, – лишь плод писательской фантазии. Следует ли в этом случае полностью доверять словам автора? Действительно ли «Остров Сокровищ», как говорится, чистая выдумка?

В том, что это не совсем так, можно убедиться, обратившись к самому роману. Прежде всего в книге довольно отчетливо просматривается литературный фон, на что, собственно, указывал и сам автор. Стивенсон свидетельствовал, что на него оказали влияние три писателя: Даниель Дефо, Эдгар По и Вашингтон Ирвинг. Не таясь, он открыто заявил, что попугай перелетел в его роман со страниц «Робинзона Крузо», а скелет – «указатель», – несомненно, заимствован из рассказа Э. По «Золотой жук». Однако что значит «автор заимствовал»? Примеров вольного или невольного заимствования в истории литературы можно привести сколько угодно. В самом деле, никому не дано присваивать себе исключительное право, например, на скелеты или объявлять себя единовластным хозяином всех говорящих птиц. К тому же «краденое яблочко всегда слаще», – шутил в связи с этим Стивенсон.

Кроме того, Стивенсоном были использованы и творчески переработаны застрявшие в памяти места из многих книг о пиратах, бунтах на судах и кораблекрушениях, о загадочных кладах и таинственных, «обветренных, как скалы» капитанах. Потому-то книга рождалась как бы сама собой и при абсолютно безмятежном расположении духа. Секрет заключался в том, что еще до того, как начался процесс сочинительства, автором был накоплен необходимый «строительный материал», преимущественно литературный, который засел в голове и как бы непроизвольно, в переосмысленном виде появился на бумаге.

Таким образом, оказалось, что, сам того не желая, писатель создал свою книгу под влиянием предшественников. По этому поводу написано немало литературоведческих исследований. А что касается заимствования, то следует признать, что в данном случае это способность вдохновляться чужими образами и создавать, а точнее, пересоздавать на этой основе произведения, часто превосходящие своими достоинствами первоисточник. Справедливо сказано: все, что гений берет, тотчас же становится его собственностью, потому что он ставит на это свою печать.

Неповторимая стивенсоновская печать стоит и на «Острове Сокровищ». Что бы ни говорил автор о том, что весь внутренний дух и изрядная доля существенных подробностей первых глав его книги навеяны В. Ирвингом, произведение Стивенсона абсолютно оригинально и самостоятельно. И не вернее ли будет сказать, что и В. Ирвинг, и Р. Л. Стивенсон, как, впрочем, и Э. По, сами пользовались старинными описаниями деяний пиратов, их похождений и дерзких набегов, разбойничьих убежищ и флибустьерской вольницы, ее нравов и суровых законов?

Во времена Ирвинга и По в числе подобных «повествований» наиболее известными и популярными были два сочинения: «Пираты Америки» А. О. Эксквемелина – книга, написанная участником пиратских набегов и изданная в 1678 году в Амстердаме, но очень скоро ставшая известной во многих странах и не утратившая своей ценности до наших дней, и «Всеобщая история грабежей и убийств, совершенных наиболее известными пиратами», опубликованная в Лондоне в 1724 году неким капитаном Чарлзом Джонсоном, а на самом деле, как предполагают, скрывшимся под этим именем Даниелем Дефо, выступившим в роли компилятора известных ему подлинных историй о морских разбойниках.

В этих книгах рассказывалось о знаменитых пиратах Генри Моргане и Франсуа Лолоне, об Эдварде Тиче по кличке Черная борода и о Монбаре, прозванном Истребителем. Всех не перечислить. И не случайно к этим же надежным первоисточникам прибегали многие сочинители «пиратских» романов.

Со слов самого Стивенсона известно, что у него имелся экземпляр одного из поздних изданий джонсоновских «Пиратов». В связи с этим справедливо писали о влиянии этой книги на создателя «Острова Сокровищ». Известный в свое время профессор Ф. Херси не сомневался в этом и находил тому подтверждение, сопоставляя факты, о которых идет речь в обеих книгах.

Что касается В. Ирвинга, то действительно некоторые его новеллы из сборника «Рассказы путешественника» повлияли на Стивенсона, в особенности те, что вошли в раздел «Кладоискатели». Во всех новеллах этой части сборника речь идет о сокровищах капитана Кидда.

В этом смысле можно сказать, что легенда о поисках сокровищ капитана Кидда направила фантазию Стивенсона на создание романа о зарытых на острове миллионах, как в свое время направила она воображение Э. По, использовавшего множество смутных преданий о кладах, зарытых Киддом и его сообщниками где-то на Атлантическом побережье, в новелле «Золотой жук».

КЛАД КАПИТАНА КИДДА

Сегодня без упоминания имени Уильяма Кидда не обходится ни одна книга, посвященная истории морского пиратства.

Кто же был этот капитан Кидд? Чем он так «прославился»? И действительно ли он где-то зарыл свои сокровища?

История эта началась в сентябре 1696 года, когда быстроходная тридцатипушечная «Эдвенчэр гэлли» («Галера приключений») покинула нью-йоркский порт. На борту ее находилось сто пятьдесят человек команды во главе с капитаном Киддом.

Примерно за год до выхода в море «Эдвенчэр гэлли» в Лондон дошли тревожные слухи о некоем пирате Джоне Эйвери, буквально терроризовавшем воды Индийского океана. Ни один корабль не смел без риска пересечь его. Дерзкий пират одинаково не жаловал ни торговые суда индийских купцов, ни корабли, принадлежавшие его соотечественникам.

Однажды он захватил большое судно, на котором плыли близкие родственники и видные сановники самого Великого Могола – индийского императора. В плену оказались не только наложницы восточного владыки и его сокровища. В руки пирата попала красавица дочь повелителя Индии. Вместо того чтобы возненавидеть своего тюремщика, она пылко полюбила молодого и галантного джентльмена удачи и будто бы даже добровольно стала его женой.

Легенда о романтической любви морского разбойника и индийской принцессы получила тогда широкое распространение. Узнав о похищении дочери, отец излил свой гнев на представителей английской Ост-Индской компании и потребовал немедленно изловить наглого «зятя». Иначе, грозил властелин, он уничтожит все имущество компании на индийской территории, а заодно порвет и торговые связи с ней. В Лондоне не на шутку встревожились. И приняли решение покончить с влюбленным пиратом. За голову Эйвери назначили большую награду.

Для исполнения решения требовалось найти человека, который возглавил бы экспедицию против того, из-за кого лондонские купцы могли лишиться своих барышей. Стали подыскивать подходящую кандидатуру. Тем временем было создано нечто вроде «товарищества», своеобразный синдикат, который должен был финансировать будущую экспедицию. В него вошли не только министры и ост-индские толстосумы, но даже сам английский король Вильгельм III Оранский не погнушался внести три тысячи фунтов, надеясь на изрядную прибыль, в случае если удастся покончить с Эйвери и другими морскими разбойниками. В числе пайщиков оказался и Ричард Беллемонт, только что назначенный губернатором Нью-Йорка, тогда главного города английской заморской колонии. Именно Беллемонт, которому предстояло сыграть одну из главных и черных ролей во всей этой истории, предложил капитана Кидда в качестве руководителя экспедиции. И вскоре капитан и судовладелец из Нью-Йорка Уильям Кидд держал в своих руках каперскую грамоту.

В каперской грамоте, полученной Киддом, говорилось о том, что ему поручалось уничтожать пиратов и их корабли на всех морях. Но кроме того, ему было дозволено захватывать «суда и имущество, принадлежащие французскому королю и его подданным». По существу это был тот же разбой, но узаконенный. С этим документом, подписанным самим английским королем, и отправился Кидд в долгое и опасное плавание.

Поначалу плавание проходило без особых происшествий. Обогнув мыс Доброй Надежды, «Эдвенчэр гэлли» вышла на просторы Индийского океана. Дни шли за днями, но ни пиратов, ни вражеских французских кораблей встретить не удавалось. Не пришлось повстречаться и с Джоном Эйвери.

Между тем запасы провианта и воды у Кидда уменьшались, начались болезни, а с ними росло и недовольство матросов. Но вот, наконец, на горизонте показался парус. Капер пустился в погоню. К досаде, это оказалось английское судно. Кидд, проверив документы, позволил ему следовать дальше. Решение капитана, однако, пришлось не по душе многим из команды. Особенно возмущался матрос Мур, требовавший захватить и ограбить судно, плывшее под британским флагом.

Несмотря на то, что после этого Кидду везло – он повстречал и ограбил немало судов, – матросы продолжали роптать. Их недовольства не унял ни захват двух французских судов, ни встреча с «Кведаг мерчэнт» – большим кораблем под британским флагом с грузом почти на пятьдесят тысяч фунтов стерлингов. Капитан Кидд, можно сказать, с чистой совестью обобрал его, так как среди захваченных судовых документов были обнаружены французские паспорта. Это означало, что часть груза, а возможно, и все судно принадлежало французам.

К этому моменту стало ясно, что «Эдвенчэр гэлли» нуждается в ремонте. Чиниться отправились на Мадагаскар, захватив с собой два трофейных судна. В их числе и «Кведаг мерчэнт». Тогда-то и произошли события, в которых до сих пор не все еще ясно. Несомненно одно: команда взбунтовалась и присоединилась к пиратскому капитану Калифорду. С немногими верными матросами и частью добычи в тридцать тысяч фунтов Кидду удалось на «Кведаг мерчэнт» уйти от преследования.

Спустя несколько месяцев потрепанное штормами судно Кидда бросило якорь в гавани одного из островов Карибского моря. Матросы, посланные на берег за пресной водой, вернулись с дурной вестью: они сообщили, что капитан Кидд объявлен пиратом.

Решив, что произошло недоразумение, уверенный в своей невиновности, Кидд поспешил предстать перед губернатором Нью-Йорка, членом «синдиката» Беллемонтом. Правда, на всякий случай накануне визита он закопал на острове Гардинер кое-какие ценности.

Кидд был поражен, когда услышал список своих «преступлений». Он-де грабил всех без разбора и захватил множество кораблей, проявлял бесчеловечную жестокость по отношению к пленникам, скопил и укрыл огромное богатство. Узнал он и о том, что на его розыски были снаряжены военные корабли и что всем матросам, плававшим с ним, кроме него самого, объявили амнистию.

Так родилась легенда о страшном пирате Кидде, на самом деле ничего общего не имеющая с подлинной личностью капитана.

Дальше события развивались в соответствии с инструкцией, полученной из Лондона. В ней предписывалось «указанного капитана Кидда поместить в тюрьму, заковать в кандалы и запретить свидания…». Корабль его был конфискован. Когда в надежде на богатую добычу портовые чиновники спустились в его трюм, он оказался пустым. Сокровища исчезли.

В мае 1701 года, после того как Кидда доставили в английскую столицу, состоялся суд, скорый и неправый. Подсудимому отказали даже в праве иметь защитника и выставить свидетелей. Несмотря ни на что Кидд пытался защищаться, утверждал, что все захваченные им корабли были неприятельскими, на них имелись французские документы. «Где же они?» – спрашивали судьи. Кидд заявил, что передал их Беллемонту. Тот же наотрез отрицал этот факт. Стало ясно, что бывшие партнеры по «синдикату» предали капитана. Почему? Видимо, опасаясь оппозиции, которая именно в это время усилила нападки на министров тогдашнего правительства за содействие «пиратам».

Уильям Кидд так и не признал себя пиратом. Его повесили 23 мая 1701 года. А через два с лишним столетия в архиве были найдены те самые документы, от которых зависела судьба Кидда. Кто-то, в чьи интересы не входило спасать капитана, специально припрятал их тогда подальше.

Злосчастные документы, хотя и с опозданием, нашлись. А сокровища Кидда? Их еще тогда же попытался захватить Беллемонт. Для этого он хотел допросить матросов с «Кведаг мерчэнт». Но они, узнав об аресте своего капитана, сожгли корабль и скрылись.

С тех пор порожденный легендой о «страшном пирате» образ капитана Кидда вдохновлял многих писателей, а его призрачные сокровища не давали покоя кладоискателям.

В наши дни поиски сокровищ не прекращаются. Только поставлены они на более широкую ногу. В Париже, Лондоне и Нью-Йорке даже существуют международные клубы кладоискателей. Члены их, согласно уставу, ищут зарытые или поглощенные морем сокровища. Они фанатически верят в свое счастье и с убежденностью одержимых рыщут по морям и островам, где будто бы похоронены в морской пучине или в земле драгоценности. Нельзя сказать, что им абсолютно не везет. Время от времени фортуна вознаграждает их усилия.

Помимо легенды о золоте Кидда, существуют и другие таинственные предания о пиратских кладах, зарытых на островах Карибского моря, Тихого океана, у берегов Африки и даже далекой Австралии, где на одном из островков, под названием Григан, якобы зарыт пиратский клад, который тщетно разыскивают уже многие годы. Желающие могут убедиться в этом, раскрыв «Атлас сокровищ», дважды изданный – в 1952 и 1957 годах – в Нью-Йорке. В этом своеобразном пособии для неуемных кладоискателей описано более трех тысяч кладов, покоящихся в пучине морской и на суше.

Есть на страницах этого «путеводителя» для одержимых мечтой разбогатеть и карта острова Кокос. Этот клочок суши у побережья Коста-Рики пользуется особой популярностью кладоискателей. Здесь побывало около пятисот экспедиций. На них были затрачены многие миллионы. Но считается, что клады острова Кокос – «Острова Сокровищ», если будут найдены, с лихвой компенсируют эти затраты. Еще бы, ведь в земле его якобы зарыли свои богатства несколько знаменитых флибустьеров, превратив остров в своеобразный «пиратский сейф».

«ПСИХОЛОГИЧЕСКАЯ ХИРУРГИЯ»

Легенды о пиратских кладах направили и воображение Стивенсона. Однако в рукописи, которая создавалась им в те ненастные дни уходящего лета, имя Кидда упоминается лишь два-три раза. Говорится о том, что он в свое время заходил на остров, куда держала путь стивенсоновская «Испаньола».

Имя его, хотя и только упомянутое, вводит читателя в подлинную атмосферу пиратских подвигов и зарытых на острове таинственных сокровищ. Точно так же, как и рассказы Джона Сильвера – сподвижника Флинта – и других действительно существовавших «джентльменов удачи» приносят в повествование особую достоверность. Иными словами, историко-бытовому и географическому фону Стивенсон придавал немалое значение, стремясь своему вымыслу придать вид подлинного события.

Этому способствовал и интерес Стивенсона к жизни знаменитых английских флотоводцев. Незадолго до того, как он приступил к своему роману, Стивенсон написал довольно большой очерк «Английские адмиралы». В этом очерке речь шла о таких «морских львах», как Дрейк, Рук, Босковен, Родни. Упоминает Стивенсон и адмирала Эдварда Хоука. Того самого «бессмертного Хоука», под началом которого якобы служил одноногий Джон Сильвер. По его словам, он лишился ноги в 1747 году в битве, которую выиграл Хоук. В этом же сражении другой пират – Пью «потерял свои иллюминаторы», то есть зрение. Однако, как выясняется впоследствии, все это сплошная неправда. И Долговязый Джон Сильвер, и Пью получили свои увечья, совершая иные «подвиги» – в то время, когда они плавали под черным стягом и занимались разбойничьим промыслом.

Рассказывая, сколько всего повидал на своем веку его попугай по кличке «Капитан Флинт», Джон Сильвер, в сущности, пересказывает свою биографию: плавал с «прославленным» Инглендом, бывал с ним на Мадагаскаре, у Малабарского берега Индии, в Суринаме, бороздил воды Испанского моря, высаживался на Провиденсе, в Порто-Белло. Наконец, разбойничал в компании Флинта – самого кровожадного из пиратов.

Кстати сказать, имена пиратов, которые действуют в романе Стивенсона, в большинстве своем подлинные, они принадлежали реальным лицам.

Небезынтересен и такой факт: свою рукопись Стивенсон вначале подписал «Джордж Норт» – именем подлинно существовавшего капитана пиратов. Начинал свою карьеру этот флибустьер корабельным коком на капере, потом был квартирмейстером, а затем уже главарем разбойников. Таким образом, Джон Сильвер по воле Стивенсона совершил ту же «карьеру», что и Джордж Норт.

У Долговязого Джона имелся еще один прототип. В письме, написанном в мае 1883 года, Стивенсон писал:

«Я должен признаться. На меня такое впечатление произвели ваша сила и уверенность, что именно они породили Джона Сильвера в «Острове Сокровищ». Конечно, он не обладает всеми теми достоинствами, которыми обладаете вы, но сама идея покалеченного человека была взята целиком у вас».

Кому было адресовано это письмо? Оказывается, самому близкому другу писателя, одноногому Уолтеру Хенли, рыжебородому весельчаку и балагуру, о котором мы уже упоминали ранее.

Однако можно ли, продолжал спрашивать самого себя Стивенсон, в образе велеречивого и опасного авантюриста показывать хорошо знакомого ему человека, своего друга, которого он очень любил и уважал, откинув его утонченность и все достоинства, ничего не оставив, кроме силы, храбрости, сметливости и неистребимой общительности, сведя его до уровня, доступного лишь неотесанному мореходу? «Можно», – решил Стивенсон, ибо подобного рода «психологическая хирургия», по его словам, был и есть весьма распространенный способ «создания образа». Применил этот способ и автор «Острова Сокровищ». Благодаря ему и появился на свет Долговязый Джон – самый сильный и сложный характер в книге.

ПИНОС ИЛИ РУМ?

…Который день «Испаньола» продолжала на всех парусах при попутном ветре свое плавание.

 
Снасти были новы, и ткань крепка была,
и шхуна, как живая, навстречу ветру шла…
 

За пятнадцать дней было написано пятнадцать глав. Стивенсон писал, несмотря на постоянное недомогание, когда легкие его разрывались от кашля, когда голова кружилась от слабости. Это походило на поединок и на подвиг – творчеством он преодолевал недуг. Тем горше было думать, что, возможно, и в этот раз его ждет поражение, что новую книгу могут опять не заметить. Неужто череда неудач так и будет преследовать его, ставшего уже главой семейства, успевшего лишиться здоровья, но так и не научившегося зарабатывать хотя бы двести фунтов в год?

Не об этом ли думает Стивенсон на фотографии, сделанной Ллойдом? Писатель сидит за рабочим столом, плечи укрыты старым шотландским пледом – в доме сыро и зябко. Оторвав перо от листа бумаги, писатель задумался. Взгляд певца приключений и дальних дорог смотрит мимо нас. Может быть, думает он вовсе не о своей неудачливой писательской судьбе, а о плавании на яхте в океане, о походах под парусами по бурному Ирландскому морю? Возможно, он видит в голубой дымке очертания холмов солнечной Калифорнии, где не так давно побывал, золотистые, стройные, как свечи, сосны, буйную тропическую зелень и розовые лагуны? Он любил странствия и считал, что путешествия – величайшее счастье в жизни. Увы, чаще ему приходилось совершать их в своем воображении.

Вот и сейчас вместе со своими героями он плывет к далекому острову, которого, собственно, никогда и не было. Впрочем, так ли это? Верно ли, что и сам остров, и его природа – лишь плод фантазии писателя?

Если говорить о ландшафте Острова Сокровищ, то нетрудно заметить общее у него с калифорнийскими пейзажами. По крайней мере, такое сходство находит американская журналистка Анна Р. Исслер. Она провела по этому поводу целое исследование и пришла к выводу, что Стивенсон при описании природы своего острова использовал знакомый ему пейзаж Калифорнии, принеся тем самым на страницы вымысла личные впечатления, накопленные во время скитаний.

А сам остров? Существовал ли его географический прототип? Когда автор в бремерском доме читал главы своей повести о путешественниках, отправившихся в поисках клада к неизвестной земле, вряд ли он сам мог определить координаты Острова Сокровищ. Возможно, поэтому автор специально сделал так, чтобы мы знали все об острове, кроме его точного географического положения.

«Указывать, где лежит этот остров, – говорит Джим, от имени которого ведется рассказ, – в настоящее время еще невозможно, так как и теперь там хранятся сокровища, которые мы не вывезли оттуда».

Эти слова Джима объясняли отсутствие точного адреса.

По описанию это тропический оазис среди бушующих волн. Но где именно? Книга ответа на это не дает. Однако, как утверждала молва, Стивенсон изобразил вполне реальную землю – остров Пинос, расположенный южнее Кубы. Он был открыт Колумбом в 1494 году в числе других клочков земли, разбросанных по Карибскому морю. Здешние острова с давних времен служили прибежищем пиратов. Не последнее место в числе этих опорных пиратских баз занимал и Пинос.

Пинос видел каравеллы Френсиса Дрейка и Генри Моргана, Рока Бразильца и Ван Хорна, Бартоломео Португальца и Пьера Француза и многих других «джентльменов удачи». Отсюда чернознаменные корабли выходили на охоту за галионами испанского Золотого флота, перевозившего в Европу золото и серебро Америки. Флаг с изображением черепа и костей господствовал на морских путях, пересекающих Карибское море, наводя ужас на торговых моряков.

Сегодня в устье небольшой речушки Маль-Паис на острове Пинос можно увидеть, как уверяют местные жители, останки шхуны, похожей на ту, что описал Стивенсон. Корабельный остов, поросший тропическим кустарником, – это один из экспонатов на открытом воздухе здешнего, причем единственного в мире, музея, посвященного истории пиратства.

Впрочем, слава Пиноса как географического прототипа стивенсоновского Острова Сокровищ оспаривается другим островом. Это право утверждает за собой Рум – один из островов, расположенных по другую сторону Атлантики – у берегов Африки, около гвинейской столицы. В старину и здесь базировались пираты, они кренговали и смолили свои разбойничьи корабли, пополняли запасы провианта. Пираты, рассказывают гвинейцы, наведывались сюда еще сравнительно недавно. В конце прошлого века здесь повесили одного из последних знаменитых флибустьеров.

Жители Рума утверждают, что сведения об их острове проникли в Европу и вдохновили Стивенсона. Действительно, он довольно точно описал остров в своей книге, хотя и перенес его в другое место океана.

А как же сокровища, спрятанные морскими разбойниками? Их искали, но тоже безрезультатно. Ценность же острова Рум отнюдь не в сомнительных кладах – его предполагают превратить в туристский центр.

Однако вера в то, что Стивенсон описал подлинный остров (а значит, подлинно и все остальное, включая и клад), сразу же породила легенды. Едва были распроданы 5600 экземпляров первого издания «Острова Сокровищ», как прошел слух, что в книге рассказано о реальных событиях. Естественная, умная достоверность вымышленного сюжета действительно выглядела как реальность. Уверовав в легенду, читатели, и прежде всего всякого рода искатели приключений, начали буквально одолевать автора просьбами. Они умоляли, требовали сообщить им истинные координаты острова – ведь там еще оставалась часть невывезенных сокровищ. О том, что и остров, и герои – плод воображения, они не желали и слышать.