Текст книги "Оружие Древних (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 20 страниц)

Глава 28. Цена победы

Густой дым застилал обзор, и Шенн с трудом прицелился в тяжело шагавших чудовищ. Синий шар вылетел, выкосив, как траву, деревья в леске. Но во врага не попал.

– Проклятье! Боги, помогите нам! – воскликнул Шенн, вместе с эльдом откатывая станину назад.

– Становится жарко, а, мастер? – крикнул Маррод, вращая длинную рукоять. Пот стекал по лицу эльда. Он бросил взгляд на пол: настил дымился под ногами. Сколько он выдержит еще? Пока Шенн прицеливался, Маррод расстегнул ремни и сбросил панцирь, швырнул на пол мешающий меч.

Пластины стагнира вспыхнули синим огнем. Второй выстрел был намного удачнее: огонь богов ударил в шагавшего исполина, и он превратился в прах. И тут же эмонгир тряхнуло, да так, что фагир и эльд едва удержались на ногах.

– Это ристы, – проговорил Шенн. – Бедные звери, они сгорят заживо…

– Стреляем, мастер! – прервал его Маррод. – Мы еще не закончили!

Улнар и Далмира спустились вниз. Деревянные перекрытия дышали жаром, кое–где огонь полыхал вовсю, пожирая эмонгир изнутри. Железное дерево ценилось за прочность и сопротивление огню, но, политое горючим маслом, горело вовсю. Защитники покидали эмонгир, пролезая между колес и выпрыгивая в окна, но скачущие вокруг наездники добивали их быстро и безжалостно.

Коридор заволокло дымом, и Далмира пробежала его как можно быстрей. Улнар не отставал.

– Сюда! – Далмира потянула воина направо. Улнар последовал за ней. Открыв дверь, они оказались в комнате с ристами. Девушка помнила, что за этими воротами находятся морды везущих эмонгир зверей. Здесь их кормят. Улнар выглянул в бойницу. Гикая и размахивая копьями, гротхи скакали вокруг горящей крепости. Лицо воина помрачнело. Он понял: врагов слишком много. Не выбраться. Но вслух ничего не сказал.

Дверь напротив открылась, и в клубах дыма явился Бенордик.

– Помогите, арны! – крикнул он. – Спасите ристов!

– Нам бы себя спасти, – ответил воин, и ему в голову пришла мысль. – Хорошо! А как?

– Там есть ворота, надо их открыть и отвязать ристов, – ортан плохо говорил на языке арнов, но Улнар уже понял.

– Далмира, мы отвяжем ристов, откроем ворота и выберемся отсюда! – крикнул он. – Ты знаешь, как открыть ворота?

– Ворота там, – показала девушка. – Да, знаю. Там запоры. Они открываются изнутри.

Улнар кивнул. Но все оказалось непросто. Они вбежали в самое огромное помещение эмонгира, в котором стояли впряженные в гигантские хомуты ристы, и Бенордик повел воинов по узким, дымящимся мосткам вдоль стены. Огромные ворота закрывали три огромных, окованных железом, тяжелых засова, и сдвинуть их один человек не мог. Животные были едва видны в дыму и ревели так, что закладывало уши. Улнар выхватил флакон с зельем. Открыл. Далмира посмотрела на воина:

– Так надо? – прочел он по ее губам.

– Да, – ответил он и вдохнул порошок вместе с дымом. Огонь наполнил тело и легкие. Улнар схватился за скобу, приделанную к засову, и легко сдвинул его. Бенордик изумленно вскрикнул, но удивляться было некогда. Бегом они поднялись выше и сдвинули следующий засов. Последний был под самой крышей. Улнар остановился.

– Бенордик! Ты с Далмирой… – он отчаянно жестикулировал, надеясь, что ортан поймет, – забирайтесь на ристов и выезжайте!

– А ты? – воскликнула девушка.

– Кто–то должен открыть засов, – ответил воин. – Я прыгну к вам, ловите…

И скрылся в дыму.

Жар становился невыносимым. Бенордик указал девушке на один канаты, привязывающих зверей к хомутам:

– Руби!

Она выхватила меч. Схватившись за канат, она ударила, но с первого раза перерубить его не удалось. Ударила второй раз, третий. Есть. Теперь следующий. Далмира рубила и, словно почуяв помощь, рист дернулся, и веревки лопнули. Отбросив меч, Далмира прыгнула и, перелетев через перила, ударилась о теплый, морщинистый бок риста. Канат проходил через загривок и, ухватившись за него и подтягиваясь, девушка полезла наверх, краем глаза видя, как Бенордик рубит канаты возле второго зверя.

– Готово! – крик Улнара глухо прозвучал в дыму и треске горящего дерева, но Бенордик услышал его. Ортан знал, как управлять животными, но напуганные огнем ристы, почуяв свободу, сами подались назад. Тяжелые створки распахнулись, и окружившие горящую крепость гротхи бросились врассыпную. В клубах дыма явились чудовища с опаленной огнем, дымящейся гривой. Они жутко ревели, мотая головами на длинных шеях, и гротхи пропустили их.

Далмира лежала на спине риста, прижавшись и вцепившись в остатки упряжи, надеясь, что гротхи не заметят ее. Запах паленой шерсти забивал нос. Глаза слезились от дыма, и девушка беспрерывно кашляла, чувствуя, что от тряски сползает вниз. Она лихорадочно вцепилась в канат, раскачиваясь над бегущей землей, но сильная рука мигом втянула ее наверх, на спину риста.

– Улнар! – воскликнула она.

– Он самый, – улыбнулся воин. – Держись!

Она не заметила, когда он успел спрыгнуть на спину риста, но была счастлива, что Улнару это удалось. Дым рассеялся, и Далмира вскрикнула: эмонгир был объят огнем, полыхая, как огромный костер. На крыше бушевало пламя. Никто не мог выжить в таком огне…

– Шенн! – обняв Улнара, Далмира зарыдала. Воин молчал, и где–то внутри него теплилась надежда. «Маррод не пропадет, он эльд, он последний, он не может вот так сгореть, – вертелось в голове воина. – Не может!»

Эмонгир пошатнулся и с треском рухнул, превратившись в груду горящих обломков. Бедный мастер, подумал воин.

Ристы бежали к реке. Их обожженная кожа хотела влаги, и звери с шумом и брызгами погрузились в реку.

– Прыгаем! – крикнул Улнар Далмире. Взявшись за руки, они оттолкнулись и прыгнули в воду. На воине были доспехи, но Улнар хорошо умел плавать, и проплыть два десятка шагов ему было нетрудно. Далмира не отставала. Они вместе выбрались на берег и притаились в кустах.

– Я потеряла меч, – сказала девушка. Улнар вытащил из–за голенища узкий кинжал:

– Возьми пока это. Гротхов не видно, – проговорил воин, выглядывая из кустов.

– Что мы будем делать? – спросила она.

– Смотря, чем закончится битва, – напряженно ответил воин. – Ты видела тех чудовищ? Если их не убить, гротхи разобьют войско Орэна. А убить их мог только Шенн. Прости…

– Ничего, – сказала она. – Быть может, им повезло, и они успели… Я верю, что Шенн выберется.

Улнар молча кивнул. Лгать он не хотел и понимал, что выбраться из горящего эмонгира и пробиться сквозь кольцо врагов Шенн и Маррод не смогут. Но вслух ничего не сказал.

Лучники осыпали монстра тучей стрел, но те отскакивали от его толстой кожи, а сидящие в башенках на боках стрелки гротхов поражали арнов наверняка, и воины бежали от огромного чудовища.

– Вели стрелять по нему из катапульт! – приказал Орэн, и гонец тотчас побежал к городу. Одан находился на башенке, укрепленной на спинах двух боевых крогов, и наблюдал за ходом битвы. Чудесный эмонгир с оружием Древних помог арнам, вовремя уничтожив одно из наступавших чудищ, а затем и второе. На правом фланге гротхов удалось опрокинуть и погнать прочь от города, и одан уже праздновал победу, но увидел, что эмонгир горит.

– Проклятье! Эмон Локтар, возьми сотню воинов и немедленно туда! – опустив зрительную трубу, приказал Орэн. Он указал на горящую крепость. – Отгони гротхов и спаси всех, кто там остался. Любой ценой! Быстрее!

На левом фланге было хуже. Вышедшие из леса монстры напугали воинов так, что арны попятились, сломали строй, и гротхи тут же воспользовались этим, едва не расколов войско арнов надвое. Огромным усилием Орэн сумел сплотить ряды. Его колесница была разбита, возница убит, и Орэн пересел в поданную телохранителями башенку. Кольцо «преданных» тотчас окружило повелителя.

Битва сместилась в сторону от города, и находившиеся на стенах женщины и старики увидели тысячи убитых, лежащих на политой кровью траве. Там были их дети, мужья и братья. И бой еще не кончился. По приказу правителя катапульты на башнях разворачивались, наводясь на единственную цель: огромное чудовище, медленно, но неуклонно заходившее в тыл войску Орэна. Жуткий исполин давил не успевших убраться с его пути воинов, и никто не мог остановить его. На боках чудища висели корзины–башенки со стрелками, а из пасти торчали два устрашающих бивня. Длинный чешуйчатый хвост волочился вслед за тварью. Чудовище не рвало людей на части, как звери гротхов, но могло проломить ворота города, как живой таран. Его нужно убить – но как?

Гротхи отступали, но еще не бежали, и Орэн оценил искусство того, кто командовал ими. Арны не могли состязаться с наездниками в скорости, и неведомый полководец умело пользовался этим. Бой кипел уже на всем поле. Гротхи нападали и стремительно отступали, пытаясь сломать строй защитников Ринересса, но арны поняли, в чем сила противника, и держались вместе. Порядки и отряды смешались, и наемники бились рядом с дружинниками эмонов, а горожане плечом к плечу с гвардией Орэна.

Со стен в чудовище летели камни. Мишень была велика, двигалась медленно, и выпущенные из катапульт снаряды ударили в бока монстра, расщепив несколько башенок. Чудовище замотало головой. Тяжелые камни причиняли боль, ему хотелось уйти, но жестокие погонщики остриями пик гнали его вперед. Со стены оно не казалось таким уж большим, но Гретворн видел, как ничтожно малы перед ним человеческие фигурки. Еще один камень с гулом унесся к цели, поразив чудовище в голову так, что оно припало на передние лапы. Усыпавшие стены горожане торжествующе взвыли.

– Отлично! – вскричал Гретворн. – Заряжай еще! Тащите камни!

Начальник стражи, как и Орэн, видел объятый пламенем эмонгир и понял: оттуда не спастись никому. Эмон сжал зубы: что ни говори, мастер Шенн исполнил свой долг! Гретворн вспомнил худощавое, со странным шрамом, лицо молодого фагира, его ясный, с какой–то сумасшедшинкой, взгляд… Да, кто бы мог подумать, что затея, в которую он, Гретворн, не верил с самого начала, вдруг осуществится! Что горстка воинов, среди которых шпионы эльдов и предатели, дойдет до сердца Кхинора и вернется с оружием, которое повергло в ужас не только гротхов, но и нас всех! А ведь тому, кто им владеет, по силам уничтожить здесь все! Эмон невольно вздрогнул, представив, как горит земля, и падают сгоревшие башни, а город превращается в наполненные прахом людей черные руины… И, глядя на останки эмонгира, вздохнул спокойней: боги хранят великий Ринересс! Мастер Шенн погиб, и тайна «Гнева Игнира» умерла вместе с ним. Орэн будет в ярости, но так лучше для всех нас, подумал Гретворн. Людям нельзя меряться силой с богами, иначе боги накажут наглецов…

Камни, выпущенные из катапульт, сделали свое дело: чудовищный зверь повернул вспять и, не повинуясь погонщикам, зашагал прочь.

– Вперед! – крикнул Орэн. – Трубите атаку!

Сломав строй, арны ринулись вперед, и гротхи не смогли остановить их. В едином порыве войско Ринересса бросилось в атаку, и враг побежал. Погоняя зверей, гротхи отступали. Их отряды смешались в один черный, бегущий вдоль реки, поток.

Улнар и Далмира пригнулись, спрятавшись в зарослях. Ужасные звери гротхов пробегали мимо, едва не задевая их. Остатки войска захватчиков бежали вдоль реки, сминая кусты и мелкие деревья. Любой из всадников мог пронзить их копьем, если бы увидел и, понимая это, Улнар закрыл собой девушку, прижимая к земле. Но гротхи проскакали мимо. Когда последний скрылся в зарослях, Улнар вздохнул. Мы живы!

– Кажется, ушли, – произнес воин. Он хотел подняться, но Далмира схватила его и прижала к себе.

– Не уходи.

– Я и не собирался, – ответил воин. Ее глаза были так близко, что, казалось, в них можно окунуться…

– Не уходи никогда, – произнесла она. Ее губы приблизились, и воин почувствовал их на своем лице. Он ответил ей жадно и торопливо, боясь потерять счастье, что было сейчас в его руках.

Они пошли к городу, шагая по истоптанной зверями земле. Повсюду лежали трупы: гротхи и арны, и смерть навеки примирила их. Не сговариваясь, Улнар и Далмира направились к эмонгиру. Останки огромной крепости догорали, вокруг него лежали тела убитых, но ни Шенна, ни Маррода они не нашли, хотя в таком страшном пламени они могли сгореть без следа… Тела Хаггара тоже не было, и Улнар надеялся, что храбрый десятник сумел пробиться к своим.

– Что нам теперь делать? – спросила Далмира. – Шенна и Маррода нет здесь, быть может, они ушли в город?

– Быть может, – ответил воин.

– Так пойдем туда же…

– Нет, – воин покачал головой. – Пока воины одана не пришли сюда, нам надо кое–что сделать…

Они направились к городу. На несколько мер вокруг земля и трава была красна от крови. Трупы гротхов и их зверей усеивали поле, по которому бродили арны, ища уцелевших и раненых. Где–то сверкал клинок, добивая еще шевелившегося врага, где–то слышался стон, и воины поднимали раненого на руки, неся до ближайшей повозки.

Как бы трудно она не далась, сколько бы ни пало – это была настоящая победа, и враг позорно бежал. Далмира и Улнар видели, как отряды легконогих стрелков преследовали гротхов вдоль реки и многих убили при переправе. Кочевники были отброшены, останки их огромных зверей лежали на поле боя, и даже мертвые, они внушали ужас.

Арны ликовали. Усталые, покрытые пылью и кровью воины, радостно смеясь, брели в город. «Слава Орэну», «Слава Ринерессу» – звучало со всех сторон, и Улнар радовался со всеми, обнимаясь со встречными воинами. В этой победе был и его вклад.

Им пришлось сделать внушительный крюк: пробраться через завалы убитых, местами лежащих друг на друге, было настолько тяжело, что даже повидавшая многое Далмира не могла на это смотреть. Там, в Кхиноре, погибло всего несколько бойцов, здесь же их лежали тысячи. Она помнила всех, честно сложивших головы за свой народ: Карона, Эрбина, Семира, Идгерна и других… – и будет помнить всегда. Они бы радовались этой победе, и значит, погибли не зря.

Пропустив отряд гвардейцев Орэна, Далмира и Улнар вошли в город. Следом за ними въезжали первые повозки с убитыми и ранеными, и многие женщины бросались к ним, отыскивая тела родных.

– Куда мы пойдем? – спросила Далмира.

– Быть может, в храм? – спросил Улнар. – Я хочу поблагодарить богов за то, что мы вернулись. И, быть может, Шенн тоже там?

– Хорошо, идем.

В храме Всех Богов было тесно. Многие горожане пришли сюда помолиться за павших и бросали асиры к подножию огромных шаров. Как и прежде, Улнар прикоснулся к лику Игнира–покровителя и помолился, прося у бога удачи и жизни для своих друзей: Хаггара, Маррода и Шенна…

Далмира просто стояла рядом. Выросшая на острове, она не верила в чужих богов, но ей нравилось, что Улнар верит и просит за других, не за себя. Она наблюдала за воином и, видя его лицо, такое сосредоточенное и спокойное, любовалась им, и хотела любоваться всегда…

– Далмира, – подозвал он. Девушка приблизилась. Улнар взял ее за руку.

– По нашим обычаям, – сказал Улнар, – мужчина и женщина, что хотят быть вместе, просят своих покровителей связать их невидимой нитью.

– Но у меня нет покровителя, – сказала Далмира.

– Ничего. Зато есть у меня. Ты готова?

– К чему?

– Если мы притронемся к лику Игнира, наши судьбы будут связаны навсегда, – воин посмотрел ей в глаза. – Ты хочешь этого, Далмира?

– А разве они не связаны сейчас? – спросила она.

– Я не спрашиваю разрешения у бога, я решаю сам. У Игнира я прошу лишь мудрость принять правильное решение.

– И что же он сказал тебе?

– Бери ее, она – твоя, – улыбнулся Улнар, и Далмира засмеялась. Взявшись за руки, они притронулись к огромному шару и снова обнялись, ощущая, как мир сжимается в один длинный, сладкий и захватывающий дух, поцелуй. Крепкий парень с мечом, в изорванной одежде, и девушка с удивительными ярко–красными волосами целовались у алтаря, и люди, улыбаясь, смотрели на них.

Покинув храм, они вышли на улицы и окунулись в праздник. Город ликовал. Играла музыка, двери харчевень и постоялых дворов были открыты настежь, и хозяева зазывали к себе, обещая небывалые скидки всем сражавшимся за Ринересс. Некоторые выкатывали бочки с вином прямо на улицу, наливая воинам в шлемы и в любую посуду. Вслед за убитыми и ранеными по улицам потянулись повозки с трофеями и добычей: оружием и тем, что нашлось в лагере гротхов. Трофеи везли в цитадель, и шагавшие рядом с повозками стражи зорко следили за ними.

– Куда теперь? – спросила девушка.

– Быть может, поедим. Я жутко голоден, – признался воин.

– Я тоже. Не помню, когда я ела, – улыбнулась Далмира. – Вот и харчевня. Зайдем?

– У меня есть немного асиров. Хватит на ужин.

Они вошли. Вкусный запах съестного приятно защекотал ноздри. Улнар нашел местечко за длинным, покрытым зарубками, потемневшим столом и жестом подозвал служку. Заказав еды, он сел рядом с девушкой и снова взял ее за руку.

– Не бойся, я не пропаду, – улыбнулась Далмира.

– Нет. Конечно, нет, – ответил он.

– Да здравствует одан! Слава Орэну! – крикнул какой–то пьяный наемник, и дружки поддержали его одобрительным ревом, стуча по столам кулаками. Улнар усмехнулся.

– Ты грустишь? – спросила Далмира. – Твоя улыбка…

– Нет, что ты, мне хорошо с тобой.

– А вот и еда, – улыбнулась Далмира. Служка поставил перед ними блюда с вареными овощами, горшочек с пряностями и кувшин вина.

– Как же вкусно! – Далмира уплетала за обе щеки.

– В эмонгире ты готовила не хуже, – сказал воин.

– Да Хаггар готовит лучше меня! Он подсказывал мне, как варить вам кашу, – рассмеялась девушка и вздохнула. – Хорошо, если Хаггар жив. Он, хоть и грубый, но…

– Добрый, – сказал Улнар. Воин повернул голову и встретил взгляд какого–то горожанина, пристально разглядывавшего его. Заметив внимание воина, человек отвернулся.

– Да, добрый, – Далмира задумалась. – А помнишь, как он не хотел брать меня в отряд?

– Помню. А Шенн встал на твою сторону.

– И ты, – она взглянула на него, и шум харчевни утих, словно они перенеслись за тысячу мер.

– Я бы не допустил, чтобы вас оставили в Кхиноре, – сказал воин.

– Я понравилась тебе уже тогда?

– Нет, – честно ответил он, – ты понравилась мне позже. Вернее… внешне ты понравилась всем. Особенно Эврану.

Далмира усмехнулась. Да, гурданец был особенно настойчив…

– И мне. Но… я ценю в людях другое. И, чем дальше мы шли, чем больше я видел, что ты говоришь и делаешь, я… влюблялся в тебя сильней и сильней.

– Почему же ты ушел тогда? – спросила Далмира.

– Я не мог не уйти, или умер бы через неделю. Мне нужно было найти противоядие… или добыть еще этого проклятого зелья.

– Погоди, Улнар! – встрепенулась девушка. – А сколько еще зелья у тебя есть?

– Мало, – помрачнев, сказал воин, – его почти нет.

Далмира замерла:

– Что же ты молчишь?!

– А что это изменит? – парировал Улнар. – Времени слишком мало. Мне надо идти в Кхинор прямо сейчас и броситься в ноги Ош–Рагн…

Он сжал кулаки:

– Но я не хочу этого! Не хочу быть рабом и потерять дни, которые могу провести с тобой.

– Но ведь должен быть выход! – Далмира сжала предплечье воина. – У Ош–Рагн здесь шпионы. Если мы убьем одного, то у него наверняка будет это зелье!

– Как их найдешь? – пожал плечами воин. – Это не так просто. И это не выход. Зелье сожрет меня, рано или поздно. Я видел, как это бывает…

Улнар залпом осушил кружку с вином. Далмира молчала. В душе ее бушевала буря. За что ей это? За что боги, или кто там еще наверху, лишают ее самого дорогого? Придет ли этому конец?! Она вздохнула, сдерживая слезы.

– Ты плачешь, Далмира? – Улнар прижал ее к себе. – Не надо. Мне тоже хочется плакать, но слезы не могут нам помочь. Я еще жив и буду жить, пока этого хотят боги. Давай жить, Далмира, просто давай жить…

В харчевне стало как будто темней. Улнар оглянулся: проход загородили воины в коричневых накидках, видно, слуги какого–то эмона зашли пропустить по кружечке. Группа вояк направилась к стойке, но, проходя мимо Улнара, разом набросилась на него и прижала к столу.

– Что такое? – воскликнул воин.

У него вытащили меч, молча выкрутили руки и выволокли из–за стола. В трактире стало тихо. Никто не вмешивался и не промолвил ни слова.

– Что вы делаете? – воскликнула Далмира, но хлесткая пощечина опрокинула девушку на пол.

– Молчи, шлюха, – произнес воин в коричневой накидке, – или отправишься в башню вместе за ним.

Рука Далмиры нащупала кинжал, но сидящий рядом толстый горожанин прижал ее руку к полу:

– Ты с ума сошла! – прошептал он. – Это же люди Гретворна! Видишь накидки? Молчи, если хочешь жить.

– Далмира, не вмешивайся! – крикнул Улнар уже на пороге. – Это какая–то ошибка. Меня приняли за кого–то другого. Жди меня здесь…

– Гретворн никогда не ошибается, – проговорил горожанин. – Не жди. Не дождешься.

– Кто этот Гретворн? – спросила Далмира, чувствуя вкус крови во рту. Она увидела за спинами воинов знакомое лицо: тот горожанин, что так долго смотрел на Улнара, кивнул людям Гретворна и улыбнулся. Толстяк покачал головой:

– Ты не знаешь? Начальник тайной стражи одана. Просто так он никого не хватает. Твой парень либо мергин, либо вор…

Удар в лицо опрокинул его с лавки на пол. Завсегдатаи ахнули. Бросив асиры на стол, Далмира вышла вслед за воинами.

Улнара вели к цитадели, и горожане расступались, пропуская их. Люди Гретворна не выглядели, как обычные стражи – это были коренастые, крепко сбитые парни в легких, но прочных доспехах, поверх которых наброшены коричневые накидки с гербом: две скрещенные серебряные стрелы. Вольный воин не оглядывался, думая, что девушка осталась в харчевне, но Далмира шла следом. Не прячась, но и не приближаясь. Один из стражей, оглянувшись, заметил ее и выразительно постучал пальцами по рукояти меча. Судя по мягкому, пружинящему шагу, твердым взглядам и уверенным движениям, все они были опытными бойцами, и вступать с ними в схватку было бы опрометчиво. Нет, с ними ей не справиться. И Улнар не сопротивлялся. Быть может, это все же ошибка? С такими мыслями она дошла до цитадели и остановилась у ворот. Дальше не пускали никого, и стражи в коричневых накидках уставились на девушку так, что она отступила. Улнара ввели внутрь, и Далмира потеряла его из вида.

Отчаяние охватило ее. В один день она потеряла всех, и что станет с Улнаром, неизвестно. Даже если это ошибка, каждый день и час, проведенный в башне, приближает его к смерти, и она ничем не может помочь…

Улнар даже не пытался бежать. Это какая–то ошибка, думал воин, пока его вели через двор к круглой приземистой башне. Он уже что–то слышал о ней. Ее называли Тихой, потому что никто никогда не слышал криков заключенных в ней людей…

– Эй, постойте!

Голос был женским и властным. Улнар где–то слышал его… Воин повернулся и замер: перед ним стояла Элана. Прекрасная оданесса, с которой он скитался по лесам Далорна. Она смотрела на него широко раскрытыми глазами. Она не верила, что он жив. Улнар еле заметно кивнул ей. Элана вздохнула, не в силах вымолвить слово.

– Что вы хотели, госпожа? – поклонился один из воинов.

– Куда вы ведете этого… человека? – спросила она.

– Это шпион морронов, – ответствовал воин. – Наш соглядатай указал на него, и мы ведем его в башню для допроса.

Шпион морронов?! Улнар невольно дернулся, двое стражей повисли на руках, а третий ударил в живот. Воин согнулся, хватая ртом воздух.

– Я вольный воин, я не могу быть шпионом, – прохрипел он. – На мне знак Братства!

– Нам надо идти, госпожа, – настойчиво произнес старший. – Эмон Гретворн ждет.

– Ну, если так… – сказала она, не сводя с Улнара глаз, – то ведите.

И только теперь воин увидел, что оданесса беременна – складки просторного белого платья не могли скрыть заметного живота. Воин бросил на нее последний взгляд, и его ввели в башню. Крепкая, обитая железом, дверь захлопнулась, и воина потащили во тьму.

Комната, куда его привели, была довольно просторна, и хорошо освещена не меньше, чем дюжиной факелов. Напротив дверей стоял стол и кресло, а сбоку, в стене были вбиты массивные железные кольца. Сопровождавшие пленника воины быстро и со знанием дела привязали его к ним, распяв у стены, затем, по знаку старшего, вышли. На противоположной стене на гвоздях и крюках висел разнообразный пыточный инструмент, и пленник имел возможность хорошенько изучить его и многое представить…

Двери вновь открылись, и в залу вошел невысокий, плотного телосложения человек в подбитом золотом плаще и богатой одежде. За ним следовал второй, явно не благородных кровей, плечистый, в кожаных штанах и красной безрукавке, открывавшей мощную грудь, и веселым, смеющимся лицом. Палач, подумал Улнар.

– Итак, у нас в руках Улнар, морронский лазутчик, – произнес эмон. – Я Гретворн, ты, должно быть, слышал мое имя, поэтому советую говорить все без утайки.

– Я не знаю, зачем я здесь, – сказал Улнар, – я не лазутчик!

– Есть свидетельства, – Гретворн подошел к столу и взял с него несколько свитков, – что Улнар, сын Эндора, родившийся в Гарде, вольный воин, был в руках ведьмы Ош–Рагн, которая отпустила его, приказав выполнять все, что она скажет.

Улнар онемел. Откуда он это знает?

– Мне многое известно, – усмехнулся, довольный произведенным эффектом, эмон, – но кое–чего я не понимаю. Например, откуда у сына воина и прачки пятьсот асиров, которые были заплачены за твое обучение в школе «Двух Мечей»? А?

Улнар молчал. Деньги принес отец. Это была воинская добыча, честные асиры, отец никогда бы никого не ограбил, подумал воин, но оправдывать отца не собирался. Он вновь промолчал.

– Молчишь? Значит, виновен. Я многое о тебе знаю, – продолжил Гретворн. – Не знаю одного: что именно приказала тебе Ош–Рагн, и ты мне это расскажешь! И скажешь, сколько еще таких, как ты, в городе, и где они сейчас?

Воин покачал головой:

– Я ничего не знаю. Я не лазутчик.

Гретворн подошел и сорвал с шеи Улнара каменный флакончик:

– Тогда, может, расскажешь, что это, и кто тебе это дал? Хочешь, я скажу, что здесь? – спросил он, глядя в глаза пленника. – Черная пыльца, сделанная ведьмой Ош–Рагн, морронская отрава! Или это не так, отвечай, предатель?

Он ударил Улнара по лицу.

– Хорошо бить того, кто ответить не может, – сплюнув кровь, ответил воин. – Да, эмон?

Гретворн не ответил. Это его нисколько не смущало.

– Мне известно, что ты проник в отряд мастера Шенна и отправился с ним в Кхинор! Где сейчас фагир?

– Эмонгир сгорел, – произнес Улнар, облизывая разбитые губы, – и мастер Шенн тоже. Никто не выжил в этом пламени.

– Никто, кроме тебя? Хорошо. А стагнир? Почему мои воины не нашли его в останках эмонгира?

– Стагнир расплавился и сгорел. Огонь был слишком силен, гротхи швыряли в нас горючее масло…

– Допустим, – Гретворн скрестил руки на груди. – С какой целью Ош–Рагн отправила тебя с Шенном? Узнать, где стагнир?

– Она хотела убить мастера.

– А-а! Вот, значит, как, – мрачно проронил эмон. – И ты выполнил ее приказ! Шенна нет, и оружие Древних сожжено! Знаешь, чего достоин такой предатель, как ты?

– Я не предатель. Я никого не убивал. Эмонгир сожгли гротхи.

– Ты еще смеешь отпираться! Твой дружок Фран здесь, на этот самом месте, сдох в мучениях без своего черного порошка! Хочешь испытать то же самое?

– Я сказал тебе правду, – ответил воин. Бедный Фран, подумал он. Вот, значит, что с тобой случилось…

– Нет, ты не хочешь ее говорить! Но ты все расскажешь, ты петь у меня будешь! Палач! Приступай!

– Да, светлый эмон, – поклонился тот, и снял со стены толстую, лоснящуюся плеть. – Прошу, отойдите, кровью запачкает…

Уже стемнело. Далмира в отчаянии ходила перед воротами, надеясь, что Улнар выйдет из цитадели, но время шло, воин не появлялся, и надежды таяли. Вдруг она увидела горожанина, того самого, что сидел напротив них в харчевне и так пристально разглядывал воина, а потом вдруг исчез и вернулся со стражей. Сейчас он выходил из цитадели, довольно взвешивая на руке мешочек с асирами, и девушку не замечал. Далмира отошла в сторону и последовала за ним.

Он шел знакомой дорогой, не оглядываясь, и девушка не отставала. Когда рядом не осталось никого, Далмира догнала его:

– Эй, постой!

Он оглянулся. Наверно, он мог бы узнать ее, но в темноте ее красные волосы были темны.

– А, женщина, – произнес горожанин, – как кстати. У меня есть, что тебе предложить!

– У меня тоже, – она выхватила кинжал, но соглядатай почуял неладное и успел отскочить.

– Ах, ты, мергинка, не знаешь, с кем связалась! – он выхватил висевший на поясе короткий меч. Не пристегнут, мелькнуло в голове девушки, но Далмира уже действовала. Кинжал Улнара встретил летящую сталь, она яростно парировала следующий удар и перешла в атаку. Не ожидавший такого мастерства, соглядатай попятился и не успел среагировать: неожиданным ударом ноги Далмира выбила меч у него из рук. Оставшись без оружия, тот бросился бежать. Он лавировал между стоящих у домов повозок и бочек, но девушка не отставала, но и догнать не могла.

– Именем одана, помогите! – крикнул он. Прохожие останавливались, глядя на бегущих. – Задержите ее!

– Хватит от девки бегать, – крикнул подвыпивший гуляка под хохот дружков, – хватай ее, слабак!

Озираясь, горожанин кинулся в щель между домами и, разбрызгивая слитые помои, побежал во тьму. Далмира бросилась следом.

Он вырвался на освещенную улицу и увидел идущего навстречу фагира.

– Помогите! – крикнул он.

Фагир остановился. Сопровождавший его воин с угрюмым лицом потянулся к мечу.

– Именем одана!

Далмира выскочила за ним и замахнулась, но чья–то рука перехватила кинжал. Свет факела упал на знакомую фигуру, и девушка замерла:

– Шенн!

Она растерялась, и шпион воспользовался этим:

– Хватайте ее, фагир! – подскочив к фагиру, торжествующе крикнул он. Он указал на девушку:

– Она мергинка, она напала на меня и хотела убить!

Зеваки столпились вокруг. В толпе было много воинов, и многие потянулись за оружием. Шенн поднял руку:

– Я – фагир Шенн! – внушительно произнес он. – Этот человек – в моей власти! А женщина – невиновна.

– Что?! Я человек Гретворна, я видел, как… – он не договорил. С полувзгляда поняв фагира, Маррод шагнул к шпиону и одним ударом выбил из него дух. Тот без чувств распластался на земле.

– Именем одана, разойдитесь, – сказал Шенн зевакам, – а мы отведем его в тюрьму.

Маррод поднял обмякшее тело и рывком закинул на плечо.

– Пошли отсюда, – проронил он. Обсуждая произошедшее, зеваки разошлись, а друзья поспешили скрыться во тьме. Найдя укромное место, эльд сбросил тело наземь, а Далмира повисла на Шенне:

– Ты жив!

– Да, жив, – улыбнулся фагир. – Маррод вытащил меня из пекла. А там и наши подоспели.

– Маррод? – переспросила она, оглядываясь на эльда. В темноте переулка она не видела его лица, но ей показалось: воин улыбается.

– Да.

– Что это за тип? – прервал их Маррод, склоняясь над телом.

– Он знает, где Улнар! – сказал девушка.