Текст книги "Оружие Древних (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

Глава 23. Старые враги

– Она высыпала твое зелье! – сказала Далмира, шагая рядом с Улнаром. – Я все видела!

– Она сделала это, чтобы я вернулся, – проронил воин.

– И ты вернешься? Прости, наверно, тяжело об этом думать.

– Непросто, – оветил воин. – Время еще есть… я решу.

– Ты решишь, жить тебе или умереть? – переспросила Далмира.

– Ведь это в моей власти, – сказал он, посмотрев ей в глаза, и Далмира вздрогнула. Взгляд воина был спокоен, и девушка поняла, что черное зелье Гунорбохора не властно над его душой. Крепость духа вольного воина поражала ее, и Далмира чувствовала, что отчаянно жалеет его, жалеет так, словно он был ей близким человеком, дороже Шенна…

Даже после невероятного освобождения Хаггар не разговаривал с Улнаром и даже не поблагодарил его. Десятник готовился принять смерть, но никак не милость от заклятых врагов и шел, осыпая бранью морронов и их белых прислужников. Черная тень пролегла между двумя друзьями, и ее было не перешагнуть.

Оружие и доспехи им вернули, и впервые арны шли через Кхинор, не таясь.

– Мастер Шенн, что ты думаешь обо всем этом? – спросил Эрбин. Из головы эшнарца не шла груда асиров, небрежно высыпанная в пыль у их ног, и он мысленно проклинал Хаггара, не позволившего взять хотя бы пригоршню.

– Придем к одану и расскажем ему все.

– Только без меня! – заявил эшнарец. – Да за такие слова одан заточит нас в подземелья похлеще Анвинорских! Да что б у меня борода отвалилась, я к одану не пойду! Переплывем Кхин, а там и разойдемся.

– Поступай, как знаешь, – проронил Шенн, думая о своем.

– А как же награда, Эрбин? – спросила девушка. Эшнарец схватился за голову:

– Забыл! О, боги Эшнара! Значит так: сперва мы получаем награду, а уж потом, когда я уйду, мастер Шенн говорит о союзах, договорились? А, мастер Шенн?

– Хорошо.

Шенн думал о том, сколько времени им понадобится, чтобы добраться до Ринересса. До наступления новой луны оставалось дней двадцать, этого должно хватить, если не случится что–нибудь непредвиденное. Куда уж непредвиденней, вздохнул фагир, вспоминая разговор с Ош–Рагн. Пошли за оружием Древних, а вместо него принесем союз с морронами… Как одан воспримет это, Шенн не представлял, но, зная крутой нрав одана, нужно готовиться к худшему. «Как бы то ни было, свой долг я исполнил, – думал фагир, шагая след–в–след за десятником – привычка со времен юности в лесах. – И если одан заточит меня в тюрьму – пусть будет так, но я должен передать послание морронов! Я знаю, насколько страшны гротхи, и надо убедить одана, что лучше союз со старым врагом, чем противостояние с новым, более страшным противником».

Прошел день и прошла ночь. Отряд двигался к верховьям Кхина, туда, где Ош–Рагн и собиралась встретить врага. «Будь у морронов лодки, мы давно бы переправились на наш берег, – думал Улнар, оглядывая пестрящую солнечными бликами великую реку. – А теперь придется идти в верховья. Что ж, не впервой».

Противоположный берег заметно приблизился, воины видели поднимавшиеся над водой островки, сначала песчаные, затем уже густо заросшие лесом. Здесь в Кхин впадали семь рек, и это место называлось Семиречье. На деле рек было много больше, к ним присоединялись бегущие с заснеженных гор многочисленные ручьи. Местами Семиречье представляло собой болото, местами – каменистые равнины, изрезанные синими лентами рек. Арны не любили эти места из–за отдаленности от городов и крепостей, что обеспечивали защиту от кочевников, и селений тут не строили. Северные варвары предпочитали горы, изредка спускаясь сюда ради охоты на диких крогов. Эти места были безлюдны, редкие одиночки и изгои осмеливались селиться в этих местах, зная, что в случае опасности им придется полагаться лишь на самих себя…

Движущуюся крепость отряд заметил не сразу – издалека она казалась серой скалой, но затем зоркий глаз Улнара разглядел гигантские колеса.

– Это же эмонгир ортанов!

Притронувшись к амулету фагиров, Шенн поблагодарил богов за помощь. Встретить эмонгир было большой удачей, ведь теперь они смогут находиться под защитой его стен, да и по бездорожью он двигается намного быстрее пешехода. Ортаны довезут нас до ближайшего торгового городка, где они продают свой товар, подумал Шенн, а там по хорошей дороге мы быстро придем в Ринересс.

– Надо их нагнать! – сказал Шенн, убыстряя шаг. – Не отставайте.

– Легко сказать, – недовольно пыхтел Эрбин, всматриваясь в далекий эмонгир. – Может, они нас заметят и остановятся, а?

– Шевели ногами! – отвечал десятник. – Иначе этот день мы проведем без крыши над головой и без горячего ужина.

– За это стоит поднажать! – согласился эшнарец. – Слушайте, а они нас возьмут?

– Именем одана, – сказал Шенн. – Пусть попробуют не взять!

– Именем одана! – азартно воскликнул Эрбин. – Дайте мне горячей еды, пива и хорошенькую девушку, именем одана!

Пересекая очередной ручей, эмонгир замедлился, и друзья почти нагнали его. С башни катящейся крепости послышались крики дозорных.

– Ага, нас заметили! – довольно сказал Эрбин. – Сейчас остановятся.

И впрямь, колоссальное сооружение замедляло ход. Многочисленные и огромные, выше человеческого роста, колеса замерли, в боку деревянной крепости откинулась дверь, и на камни выпрыгивали воины.

– Они хорошо защищены, – проговорил, останавливаясь, Улнар. – Сколько воинов…

– Ортаны должны защищать свой товар, – ответил Хаггар, оценивающе оглядывая приближавшихся к отряду наемников.

– Говорить буду я, – сказал Шенн. Фагир заметил лучников, выглядывавших с крыши эмонгира. Да, ортаны настороже…

Наемники остановились в десяти шагах.

– Вы кто? – не слишком вежливо спросил один из них, рослый детина в кольчуге и с копьем в руках.

– Именем одана! – сказал Шенн. – Мы его посланники и идем в Ринересс. Если вы возьмете нас, одан наградит вас.

– Посланники? – рассмеялся наемник. – Да вы на себя посмотрите! Думаю, вы обычные мергины. А ну–ка, сложите оружие и сдавайтесь, пока вас не перестреляли со стен!

Хаггар побагровел:

– Позови хозяина, ты, прыщ на заднице громира! Мы будем говорить с ним, а не с бабой, не умеющей держать копье!

Наемники загудели. Зловеще шелестя, сталь покидала ножны.

– Что? Тебя, борода, я лично прибью к колесам! – наемник поднял копье и двинулся на десятника. Хаггар осклабился и приподнял секиру.

– Назад! – крикнул Шенн. – Я же сказал: говорить буду я! – Он шагнул навстречу воинам и достал из–за пазухи свиток. – Я фагир Шенн, доверенное лицо одана! Кто из вас умеет читать, может прочесть это в моем свитке! И мы не просим, а требуем впустить нас в крепость. Если вы не сделаете это… вы сами знаете Орэна!

Наемники переглядывались. Да, этот грязный оборванец мало походил на фагира, но не будет же мергин утверждать такое, и у него какой–то свиток…

– Надо звать хозяина! – сказал один.

– Он не велел его беспокоить! – отрезал детина в кольчуге.

– Можешь нас не впускать, но если одан узнает об этом, он запретит вашему хозяину торговать, и вы потеряете работу, а потом окажетесь на рудниках! – пообещал Шенн.

– Ладно, – подумав, проговорил старший, – можете войти. Но оружие отдайте нам.

– Нет! – опередив фагира, жестко сказал Улнар. – Мы посланники одана, а не мергины. Мы охраняем фагира Шенна, отвечаем за него своими головами, и оружие останется у нас!

– Хорошо, проведите их в комнату для гостей, – нехотя согласился наемник. – А я иду к хозяину.

Шенну уже приходилось бывать внутри катящегося замка. Ортаны были торговцами, а их катящиеся крепости – вместилищем множества товаров из далеких, никому не известных земель. Но эти торговцы никогда не упускали возможности заработать, в том числе и на людях, и очень часто одинокие или отбившиеся от своих путники становились добычей эмонов пустыни, как называли себя ортаны. Торговлей людьми не брезговали и хартоги, среди которых Далмира провела не одну луну. Именно ортанский эмон однажды продал ее хартогам, и Далмира попала в Круг, в котором билась с чудовищами…

Их провели в одну из комнат. Жили ортаны бедно, в комнатах не было кроватей, вместо окон – длинные узкие бойницы, в которые едва протискивалась рука, спали здесь на соломенных тюфяках, но глава эмонгира ни в чем себе не отказывал. Далмира помнила, как оказалась наверху, в его комнатах. Надеюсь, это не тот самый эмонгир, усмехнувшись, подумала она.

Внутри все тоже было из дерева, причем не простого. Из отряда один Шенн знал, что легкое и прочное дерево для таких крепостей растет далеко на юге, это он прочел в одной книге из библиотеки храма в Ринерессе. Там же он читал о чудовищных зверях, тащивших деревянные эмонгиры. Писали, что стоят они целое состояние, что разводит их дикий и злобный народ, что с рождения зверей ослепляют и приучают к вечному рабству…

– Долго мы будем здесь сидеть? – недовольно спросил Хаггар.

– Пока не придет хозяин, – ответила Далмира.

– Ну, что же мы стоим, ехать надо! – Эрбин нетерпеливо поерзал на жестком полу.

Улнар молчал, думая о своем. Ош–Рагн уничтожила запас черной пыльцы, и теперь он вновь перед выбором. Если он не вернется обратно, он умрет. Впрочем, все одно бы так вышло, он, как рыба, на крючке морронской ведьмы, и даже отчаянный поход в Гунорбохор не изменил ничего. Противоядие знает лишь сама Ош–Рагн, но просить ее о милости Улнар не хотел, да и она не столь глупа, чтобы просто так подарить жизнь какому–то арну. Гораздо выгоднее иметь под рукой готового на все рорга…

Двери «гостевой комнаты» отворились, и внутрь вошли несколько воинов, а за ними невысокий человек с тоненькой бородкой и пронзительными, навыкате глазами. Далмира тотчас узнала Торвара.

Взгляд хартога тотчас остановился на ней, в глазах блеснула ненависть, он открыл рот, но сдержался и легким кивком привествовал гостей:

– Я полагаю, старший здесь ты, – хозяин эмонгира обратился к Шенну. Фагир кивнул:

– Да, это так.

Взгляд Торвара то и дело останавливался на лице Далмиры. Пальцы девушки сошлись на рукояти меча. «Они не знают, кто он, – думала она, – и надо быть наготове. Эта тварь способна на все! Интересно, его брат Тормун тоже здесь?»

– Мне донесли, что ты послан самим оданом. Это так?

Шенн молча протянул эмону свиток. Торвар развернул его и изумленно повел бровями, увидя оданскую печать.

– Да, все верно, – нехотя промолвил он. Было заметно, что эмон озадачен. – И что же посланники одана делают в этих местах?

– Об этом я не стану говорить, – ответил Шенн. – Сейчас мы идем в Ринересс, и я прошу подвезти нас до ближайшей крепости. Мы покинем вас, как только вы прибудете на торговый пост. У нас нет денег, но мы надеемся, что эмону нетрудно дать приют и еду нескольким воинам. По прибытии в Ринересс мы расскажем о вашей помощи одану, и он не оставит вас без награды.

– Хм, – Торвар поскреб бородку. – Конечно, мы примем вас, как гостей. Побудьте пока здесь, а я распоряжусь, чтобы вам принесли еду и воду. Отдыхайте.

– Благодарю, – сказал Шенн. На пороге Торвар остановился:

– Мастер, э–э–э…

– Шенн.

– Мастер Шенн, не могли бы вы… пройти со мной? Мне требуется помощь фагира в одном очень… непростом деле.

– Что ж, я готов, – пожал плечами фагир.

– Прошу, – Торвар пропустил мастера вперед и вышел вслед за ним. Дверь закрылась. Воины переглянулись.

– Ну, вот и отлично, – довольно проговорил Эрбин. – Теперь нас накормят, и мы хорошенько отдохнем, как и полагается героям.

– Далмира, что с тобой? – спросил Улнар.

Девушка повернулась к нему:

– Ничего.

– Неправда, – мягко промолвил воин. – Твои пальцы так сжимают меч…

– Точно! – сказал Хаггар. – Ты что–то скрываешь, красноволосая, я вижу это по твоим глазам. Ты здесь была?

– Нет, – покачала головой Далмира. Ей не хотелось ничего говорить, но воины уже окружили ее.

– Говори, что ты увидела? – спросил Улнар. – Нам угрожает опасность?

– Не знаю, наверно, нет, – растерянно ответила она. Далмира боялась расспросов и не хотела говорить о том, что случилось много лун назад… но мстительный взгляд Торвара… Она знала, что скрывалось за этим взглядом, потому что хорошо знала этого человека. Убийцу без чести и жалости.

В небольшой, но уютной комнате витал запах благовоний, а широкое окно позволяло видеть все, что происходит впереди движущегося замка.

Хозяин усадил фагира на мягкий ковер, и смуглые слуги принесли блюдо с дымящимся мясом и горшочки с соусами и вареными овощами.

– Прошу, мастер, кушайте, – Торвар собственноручно наполнил две чаши. – Вот вино, которое вам вряд ли удастся еще попробовать. Его делают в далекой земле Шемран, это…

– Это на юго–востоке, за горами, на левом берегу Кхина, – сказал Шенн. Торвар склонил голову:

– Поражен вашей ученостью, мастер. Вы многое знаете.

Шенн попробовал мясо. Оно было нежным и таяло во рту. Фагир пригубил из кубка: и впрямь прекрасное вино!

– А мои товарищи…

– Не беспокойтесь, мастер, я велю накормить их досыта! – кивнул Торвар.

– Хорошо, – благодарно кивнул Шенн.

Смакуя вино, эмон ждал, пока мастер поест. Шенн глотал вкуснейшее мясо, надеясь, что делает это не слишком быстро.

– Спасибо, – наконец, сказал Шенн, – я сыт. Так в чем заключается ваше дело?

– Вы ведь хорошо знаете законы, мастер Шенн, – сказал Торвар, – не так ли?

– Да, я долгое время обучался этому в фагирдаре. И что же случилось?

Торвар снова поскреб бородку.

– Знаете ли, мастер Шенн, есть один закон, касающийся… хартогов.

– Хартогов? – удивился Шенн. – Это же охотники за чудовищами?

– Да, это они, – кивнул хозяин. – Так вот, велением одана хартоги меют право на все, что найдут по ту сторону Кхина. И даже на людей.

– Это так, – согласился Шенн. В памяти фагира тотчас всплыл рассказ Далмиры о том, как она была пленницей хартогов и сражалась с монстрами на потеху толпе. Сердце застучало чаще. – Этот закон я знаю. Хартогам всегда нужны новые бойцы, и одан позволил им подбирать в Кхиноре беглых мергинов… У вас какие–то споры с хартогами?

– Не совсем так, – улыбнулся Торвар. – Скорее, наоборот. Я и есть хартог.

Шенну стало жарко. Или это вино ударило в голову?

– Но хартоги не путешествуют в эмонгирах…

– Я первый! – горделиво проговорил Торвар. Было заметно, как он гордится свои положением. – Да, раньше хартоги путешествовали в повозках, но я купил этот эмонгир, и теперь в большей безопасности, чем когда–либо. Ни морроны, ни стаи хищников не страшны нам теперь, а вместе с боями в Круге я могу заниматься торговлей. Не правда ли, отличное решение?

– Да, это хорошо, – рассеянно проговорил Шенн. Его мысли все чаще останавливались на Далмире. Из отряда лишь она была с хартогами.

– Скажу напрямик, мастер, – взгляд Торвара стал иным, напускная улыбка спряталась за жесткими складками рта. – Один из ваших людей – беглый хартог, и он – моя собственность! Когда я вошел в гостевую, я тотчас его узнал.

Шенн медленно поставил кубок на поднос.

– Кто же это? – спросил он, уже зная ответ.

– Девушка по имени Далмира, – не без удовольствия процедил эмон. – Она моя собственность по закону, и я хочу забрать то, что принадлежит мне!

Шенн молчал.

– Мастер? Вы ведь не против? – вежливо осведомился Товар. – Ведь вы знаете закон. Я не сказал об этом сразу… потому что не был уверен в ваших людях. Я оставил им оружие и опасался, что…

Шенн молчал, понимая, что нельзя так просто встать и уйти. Отдать Далмиру хартогам он не мог, но не мог и преступить закон, проводниками и исполнителями которого и являлись фагиры. Закон был на стороне Торвара и, прибыв в эмонгир, они, сами того не ведая, подставили Далмиру. Шенн лихорадочно думал, но решения найти не мог.

– А ты не спутал ее… с кем–нибудь? – спросил Шенн. – Быть может, она только похожа…

– Нет, это она! – воскликнул Торвар. – Я узнал ее! К тому же, на ее плече должно быть клеймо. Она принадлежит хартогам!

Взгляд фагира растерянно блуждал по комнате.

– Так, значит, я могу ее забрать? Мастер, тогда вы должны пойти со мной и объявить своим людям…

– Есть одна трудность, – наконец, произнес Шенн. – Далмира сражалась вместе с нами и должна получить награду у одана…

– Но ее нет в свитке одана! – быстро возразил Торвар. – Я не видел там ее имени!

Возразить было нечего. Тормун сумел увидеть в свитке то, что нужно ему. Шенн медленно поднялся с подушек, чувствуя испытывающий взгляд хозяина эмонгира. Фагир понял, что он и весь его отряд находятся во власти хартогов. Откажись он выдать Далмиру – и их убьют, а пустыня все спишет, свидетелей нет. И хартогов вдесятеро больше… Шенн едва сдерживался, чтобы не застонать от ярости и бессилия. Но что он может сделать? Он же фагир, блюститель закона, и нарушить его не может! Была и другая причина: если отряд погибнет, послание Ош–Рагн умрет вместе с ним, а орды гротхов придут в Арнир… Но объяснять все это Торвару он не стал. Бесполезно. Ни ортаны, ни хартоги не подчиняются оданам Арнира.

– Что ж, идем, – тяжело произнес Шенн.

– Выходит, ты была хартогом? – переспросил Эрбин. Эшнарец взглянул на Далмиру по–другому. – И билась в Круге?

– Да, – просто ответила девушка.

– Я бывал на их представлениях и видел разных чудовищ! – сказал Эрбин. – Клянусь глазом Эльмера, я не представляю, как мы смогла выжить! На моих глазах они разорвали двоих здоровенных бойцов в клочья! До сих пор страшно, хоть я видывал всякое.

– Я тоже это видел, – кивнул Хаггар. – Теперь я знаю, у кого ты училась.

– Значит, ты узнала этого эмона? – спросил Улнар.

– Да. Это Торвар, брат и правая рука Тормуна, хозяина хартогов. Я ненавижу его! И он меня тоже…

– И он тебя узнал? – спросил Эрбин.

– Конечно, – сказал Улнар, – я думаю, забыть такую девушку трудно.

– Не беспокойся, пока мы рядом, никто не тронет тебя! – сказал Хаггар. Улнар встретился взглядом с Далмирой. Его глаза сказали то же без слов.

– Я думаю, бояться нечего! – заявил Эрбин. – Наш Шенн – посланник самого одана, а это кто? Какие–то торговцы!

Глава 24. Цена мести

Дверь в гостевую открылась, и арны дружно повернули головы. Вошел Шенн, за ним несколько вооруженных наемников.

– Далмира, – произнес он, не глядя на девушку, – ты должна пойти с ними.

– Что? – Далмира вздохнула. – О чем ты говоришь, Шенн, я не понимаю.

– Хозяин эмонгира Торвар, – продолжил фагир, – ты знаешь его… Это эмонгир хартогов, а ты принадлежишь им.

– Я никому не принадлежу! – Далмира выхватила меч. – Если они хотят меня, пусть возьмут, если смогут!

– С какой стати она их собственность? – встрял Эрбин. – Пусть докажут!

– На ней их клеймо, – проронил Шенн. – Далмира, прости, но по закону ты принадлежишь им. Я не могу ничего сделать. Прости.

– Ты… не можешь? – девушка шагнула к нему. – Если бы ты… ты бы… – слезы застлали ей глаза. Как он может! Нет, я не вернусь к ним, никогда!

Хартоги направились к ней, но Улнар встал между ними:

– Назад! – произнес он так, что наемники остановились. – Клянусь Игниром, я убью всякого, кто прикоснется к ней!

– Вы в наших руках! – сказал один из хартогов. – Отдайте девчонку, и мы позволим вам ехать, куда вы хотите.

– А если нет? – спросил Улнар, приготовившись к схватке. Он уже знал, что будет делать.

– Если нет – кругом пустыня, – наемник криво усмехнулся, – и на следующий день от ваших тел останутся лишь кости.

– Эй, перед вами посланник одана! – возразил Хаггар. – Следите за языком! Вы кому угрожаете, ублюдки Даора?

Подняв секиру, он встал рядом с Улнаром. Эшнарец потащил меч из ножен.

– Сложите оружие! – угрюмо приказал Шенн. – Мы не можем преступить закон.

– Ты не можешь, – сказал Улнар, – а я могу.

Взгляд воина был столь пронзителен, что Шенн отвел глаза. Бессилие душило его. Как они не понимают, что выхода нет!

– Сложите оружие, – повторил он, – их десяток на каждого из вас, и закон на их стороне.

– Хватит говорить о законах! – прервал Улнар. – Для меня есть один закон, здесь, – воин ударил кулаком в грудь. – Если я преступлю его, мне незачем будет жить. Вы, фагиры, следуете мертвым законам, а люди следуют живым, тому, что у них на сердце.

– Мергинская ересь, – пробормотал Эрбин. – Как думаешь, Хаггар, нас в Кхинор отправят или на рудники? По мне, так лучше в Кхинор, все–таки мы теперь друзья морронов…

– Заткнись! – сквозь зубы процедил десятник. – Улнар прав.

Повисла гнетущая тишина, было лишь слышно, как за дверью собираются хартоги.

– Хаггар, убери оружие! – приказал Шенн. – Тот, кто не выполнит мой приказ, не получит награду!

– Мы вольные воины, – ответил Хаггар, поднимая вверх предплечье с вытатуированным громиром, – мы сражаемся за деньги, но честь мы не продаем.

– Спасибо, друг, – сказал Улнар.

– Выметайтесь отсюда! – рыкнул десятник, занося секиру. – Вон, ублюдки!

Наемники попятились к дверям. Сражаться они были не готовы. Шенн стоял, как статуя.

– Что вы наделали, – прошептал он.

– Шенн, как ты мог! Я думала, ты всегда будешь защищать меня, думала, что дорога тебе…

– Далмира, пойми! – Шенн посмотрел на девушку, но она презрительно отвернулась. – Далмира, я не могу преступить закон. Я фагир!

– Сначала ты человек, потом фагир, – сказал Улнар.

– Ты не понимаешь, воин! – Шенн подошел к нему, и они замерли, глядя друг другу в глаза. – У нас есть цель, и мы должны…

– Нет такой цели, ради которой можно бросать друзей.

– Кто бы говорил! – крикнул Шенн. – Не ты ли ушел из отряда!

– Я вернулся.

– Очень жаль! – проронил фагир. – Поймите, вы, все! Мы не можем из–за одного человека ставить под угрозу целый мир! Наш Арнир! Подумайте: если нас всех убьют, кто придет к одану, кто сообщит о нашествии гротхов? Мы должны исполнить миссию любой ценой!

– Если нас убьют, – проронил Хаггар, – нам будет уже все равно. Но мы хотим умереть, не предавая друзей, умереть так, чтобы об этом можно было сложить песню.

– Далмира! – Шенн вновь повернулся к ней. – Послушай меня! Я говорил с Торваром и предложил выкуп за тебя, ведь одан даст нам деньги! Он согласился и обещал, что…

Далмира рассмеялась.

– Торвар? Обещал? Этот ублюдок пообещает что угодно, его клятвы не стоят и ломаного асира!

– Далмира!

– Я лучше умру, чем сдамся! – отрезала девушка.

– Спасибо, Хаггар, – сказал Улнар. Десятник встопорщил бороду:

– Чего там… Ты же мой друг.

– Ты снова веришь мне? – улыбаясь, спросил воин.

– Я понял, почему ты вернулся, – ответил Хаггар. – Ты вернулся к ней, а раз так, ты не раб морронов.

– Спасибо, дружище, – воины соприкоснулись предплечьями.

Эшнарец подошел к одной из бойниц, заменявших окна:

– Дело к вечеру, – промолвил он. – Солнце садится.

– Эрбин, послушай–ка, что там за дверью? – приказал десятник. Эшнарец повиновался, и в комнате повисла тишина.

– Там их много, – ответил он, отходя от дверей. – Гудят, как встревоженный улей. Говорят что–то по–своему, я их не понимаю.

– Если ворвутся, задавят числом, – сказал Улнар. – Надо встать ближе к проходу, вдвоем мы легко его удержим.

Шенн сидел у стены, глядя, как воины готовятся к бою.

– Мастер, ты с нами? – неожиданно спросил Хаггар. Шенн не отвечал. – Тогда не вставай у меня на пути! – процедил десятник и отвернулся.

Время шло томительно медленно. Напряжение изматывало воинов. Хартоги не нападали, зато эмонгир сдвинулся с места. Зашумели, застучали колеса, заскрипели деревянные переборки катящегося замка.

– Жрать хочется, – объявил Эрбин. – Может, они нас измором взять хотят?

– Может, попробуем прорваться? – спросил Хаггар. – А, Улнар?

Вольный воин покачал головой:

– Вы хорошо помните, как нас вели? Через несколько помещений, в каждом из которых можно устроить засаду. Думаю, они уже подумали об этом, и все коридоры заняты наемниками.

– А может, с ними поторговаться? – предложил Эрбин.

– А что ты можешь им предложить?

– Его! – эшнарец кивнул на фагира. – Скажем: пусть забирают себе вместо Далмиры, хе–хе!

Улнар стремительно подошел к дверям и крикнул:

– Позовите Торвара!

Ему не ответили, но через несколько минут дверь открылась. Торвар встал на пороге. За его спиной маячили вооруженные до зубов воины. Облаченный в кольчугу и опоясанный мечом, он уже не напоминал того изнеженного эмона, каким представился Шенну.

– Ну, что? – спросил он. – Отдаете девчонку?

– Я пойду вместо нее! – сказал Улнар. – Вам ведь нужен воин, как она. Так вот, я лучше нее, и могу это доказать в схватке с любым зверем. Возьми меня и заклейми, а их отпусти.

Торвар ухмыльнулся.

– Интересное предложение – но кто ты, и кто она! Далмиру знают, как великого хартога, ее подвиги в Круге известны всему Арниру, я потратил многие луны на ее обучение… А такие, как ты, быстро гибнут в Круге. Нет, мне нужна она! – палец хартога указал на девушку. – Даю вам час. Не отдадите – умрете все.

Торвар захлопнул дверь.

– Улнар, в следующий раз говорить с ним буду я! – Хаггар повел могучими плечами. – И порази меня Игнир, если я не доберусь до него своей секирой!

Улнар обернулся: Далмира плакала, ее плечи сотрясались от рыданий. Сейчас она не была воином, а была обычной девушкой, слабой и ранимой.

– Далмира, ты что…

– Простите меня, – сквозь слезы ответила девушка. – Мне надо идти к ним, ведь вы все погибнете из–за меня! Но я не могу. Я знаю, что меня ждет…

Улнар сжал кулаки:

– Ни один из них не коснется тебя, пока я жив, обещаю! Они не знают, какую цену им придется заплатить за тебя!

– Погоди, – вдруг сказал Хаггар. Десятник подошел к стене и стукнул по ней кулаком. – Ведь стены здесь деревянные! Разве это преграда для моей секиры? А? – он победоносно оглядел товарищей.

– Нет, Хаггар, – сказал Улнар, – не стоит. Мы не знаем расположения комнат в этом эмонгире, и куда ты прорубишь проход, неясно. Здесь одна дверь – и ее мы можем защищать достаточно долго, в этом наше преимущество. Не нужно его лишаться. А наружу ты ход не пробьешь – эмонгир окован железом, да и ортаны тут же сбегутся на стук.

– Проклятье, пожалуй, ты прав, – согласился Хаггар. – Мне хочется что–то сделать, я устал ждать!

– Остался час, – напомнил Эрбин.

Далмира уже успокоилась и сидела на полу, сосредоточенно осматривая оружие. Она чувствовала себя, как перед выходом в Круг. Вот рядом ее напарники, а там, за дверьми – огромный многоголовый зверь. И победитель, как всегда, только один…

Оллок учил ее сосредотачиваться и прогонять страх, сейчас она это и делала, а перед глазами проносились полузабытые лица и имена: Оллок, Тормун, Кинара, Немой… И те, которых она помнит очень хорошо: Улнар, Хаггар, Шенн, Эвран… Люди, которым она обязана многим, поступки которых сделали ее такой, какая она есть. Собравшись, она подошла к воину:

– Улнар.

– Что? – Он повернулся к ней, и его глаза потеплели.

– Я хочу спросить.

– Спрашивай.

– Почему ты защищаешь меня? Почему готов…

Улнар взял ее за плечи. Далмира не отстранилась. Он воина пахло чем–то душным и пряным. Зелье Гунорбохора, подумала она.

– Потому что ты самое дорогое, что у меня есть, – ответил он.

Дверь неожиданно распахнулась, и в комнату ворвались воины. Торвар решил не ждать…

Улнар ринулся им навстречу так быстро, что Далмира не успела ничего сказать. На клинках вольного воина сверкнуло заходящее солнце, и две алых вспышки разом сразили двоих. Зазвенела сталь. Хаггар с яростным криком бросился вперед, секира ударила, противник подставил меч, но искушенный в воинском деле десятник одним движением вырвал оружие загнутым концом секиры, а вторым пробил наемнику череп.

Улнар сражался, как одержимый. Его противники шарахались в стороны, не в состоянии парировать молниеносные удары воина, а он разил их одного за другим, и кровь брызгала на стены. На пути воина возник огромного роста хартог, вооруженный окованной сталью дубиной. Она обрушилась на воина и, казалось, должна неминуемо сбить его с ног, но Улнар успел пригнуться, одним мечом пронзая хартога насквозь, а вторым полоснув по шее. Брызгая кровью из разрубленного горла, гигант рухнул на пол и, спотыкаясь о трупы, наемники бросились бежать. В затылок последнему с хрустом вошел метательный топорик Эрбина. Преследуя наемников, Улнар вырвался из комнаты в маленький холл. Там, за спинами телохранителей, стоял Торвар.

– Улнар, не надо, назад! – крикнул, встав в дверях, Хаггар, но воин не слушал. Наемники пятились. Один упал, сжимая разрубленное горло, второй согнулся, пронзенный насквозь. Заметив опасность, Торвар спрятался за дверь, и лишь тогда воин опомнился. Уцелевшие хартоги сжались по углам. Оставляя две кровавых дорожки, капающих с клинков, Улнар пошел назад, и никто не встал на пути воина. Хаггар втащил его в комнату и захлопнул дверь.

И только тогда Улнар пришел в себя. Он огляделся: на полу, истекая кровью, лежали семь трупов.

– Будь я проклят, если твое зелье не творит чудеса! – восхищенно проговорил Хаггар. – Клянусь чем угодно, я еще не видывал подобного боя! Ты убивал их как беззащитных детей! Ха! Теперь они подумают, прежде чем сунуться к нам!

– Это еще не победа, Хаггар, – ответил воин. – Мы окружены, мы заперты в этой комнате, как звери в яме, и время не на нашей стороне.

– Значит, нам надо прорываться! – потряс секирой десятник. – Я готов! Давай! Ты один стоишь десятерых, и я кое–чего стою! Нападем, пока они не опомнились!

– Погоди, я… не могу, – Улнар покачал головой. Воины стало не по себе от того, что он сделал. И как. Он не узнавал себя – зелье Гунорбохора делало его зверем, бесстрашным и беспощадным, еще никогда ему не приходилось столько убивать, но главное: еще никогда он не испытывал такого… блаженства. Глядя на распростертые тела, он не мог поверить, что это сделал он, своим мечом. Да, он воин и привык к смерти, умеет убивать и убивал, но то, что он чувствовал, кромсая их мечами… Его затошнило.

– Улнар! – Далмира взяла его за руки. – Ты весь в крови! Ты ранен?

– Это не моя кровь, – с трудом ответил он.

– Мужайся, Улнар! – Эрбин хлопнул воина по плечу. – Мы еще им покажем!

Улнар не ответил. Сердце его колотилось, как у испуганного зверька, а по венам бежала сила. Если пойти туда, подумал он, я многих смогу убить, но я не хочу…

– Они что, поджечь нас решили? – изумленно проговорил Хаггар, глядя, как из–под двери повалил густой коричневый дым.

– Надо прорываться! – крикнул Улнар. Он ринулся к дверям и распахнул их. Предчувствие удара, реакция и зелье Гунорбохора спасли ему жизнь. За пеленой дыма послышался дружное гудение спущенных тетив. Вольный воин отшатнулся, и рой стрел вспорол дымную завесу. Далмира вскрикнула. Воин моментально оглянулся, но с девушкой все было в порядке. Но стоявший за воином Эрбин выронил меч и упал. В его груди, пробив доспехи, торчали несколько длинных стрел.

– Они меня достали, – прохрипел эшнарец. Кровь на его губах пузырилась, он хрипло дышал.

– Эрбин, Эрбин! – десятник бросился к товарищу, приподнимая не желавшую держаться голову. – Эрбин, не умирай!

– Да примут его душу боги, – негромко проговорил Шенн. Фагир сидел у стены напротив окон, и ни одна из стрел его не задела. – Но этой смерти можно было избежать.