Текст книги "Оружие Древних (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21. Состояние Рэн

Марроду повезло, он упал в воду, и поток потащил его за собой. Несколько раз вода кидала эльда на острые камни, но реакция и закаленное тело спасали воина. Выбраться на берег было невозможно – поток несся меж отвесных скал, и Марроду ничего не оставалось, как держаться на плаву, группироваться при ударах и ждать пологого берега. Его пронесло под знакомым мостом. Дальше поток стал спокойнее, река привольно раскинулась в зеленых берегах, и Маррод выбрался на усыпанный галькой берег.

Он очень устал и решил отдохнуть. Куда ему теперь торопиться? Эльд расположился под кустами, высушил одежду и лег, глядя в раскинувшееся над ним небо. Он один, он совсем один, как оторванный от дерева лист, как песчинка, унесенная ветром. Маррод лежал – и не чувствовал под собой твердь. Как же трудно одному, думал он, глядя на бегущую воду, у меня была цель, ради которой я жил, был путь, по которому шел, а тепер ничего. Что мне делать, что?

Сидеть и думать об этом было невыносимо. Надо действовать, куда–то идти! Маррод мигом собрался и пошел, куда глядели глаза, и оказался в долине, разделенной на неравные части протекавшим по ней ручьем. Маррод попил из ручья, заглушая голод, и огляделся. Зверь здесь наверняка непуганый, подумал он, доставая из ножен кинжал. Если повезет, будет мне обед.

Огромные деревья сплетали ветви над головой, а ковер из трав и мха покрывал обточенные временем валуны в человеческий рост, меж которых пробирался воин. Чье–то тяжелое пыхтение нарушило покой леса, раздался хруст и треск ломавшихся сучьев. Какой–то зверь ломился сквозь заросли к водопою, и Маррод притаился за деревом, пропуская его. Выглянув из укрытия, Маррод застыл: он видел настоящего громира, неспешно пробиравшегося через лес.

Изумление эльда было сравнимо с тем, что он испытал, когда наставник Орвинн исчез у него на глазах. Громир, великий зверь из эльдских легенд, красовавшийся на гербе Ринересса, неторопливо прореживал лес шестью лапами, с треском ломая молодые деревца и обдирая кору костяными наростами на огромной голове. Пасть громира периодически открывалась, и наружу высовывался длинный тонкий язык, ловко срывавший молодые побеги и запихивавший в огромную пасть, полную острых, как кинжалы, зубов. Знаменитый «меч громира» – его хвост с костяным наростом на конце, действительно, очень похожий на меч, волочился за зверем. Называть его чудовищем, даже мысленно, Маррод не смел. Этот зверь был воплощением невероятной мощи, говорили, он способен сокрушать даже скалы, но его движения были изящны для такого огромного существа. Когда–то их было много, и предки эльдов поклонялись им, как богам, но и теперь громир оставался священным для эльдов. В древних легендах громиры описывались как существа мудрые и непобедимые, однако они исчезли, и последнего живого громира видели очень давно.

Громир протопал мимо и направился к ручью, видимо, чтобы утолить жажду. Полный мальчишечьего восторга от того, что увидел священного зверя, Маррод осторожно двинулся следом. Немногие из смертных видели громира, и Маррод не мог побороть искушения, разом позабыв про голод и опасность самому стать обедом для громира, эльд шел за ним, с восхищением рассматривая, как могучие мышцы перекатываются под толстой, синеватого цвета, чешуйчатой кожей. Воин заметил, что две передние лапы тоньше и короче задних, и иногда зверь, совсем как человек, раздвигал ими деревья, точно тростинки, протискивая между ними могучее туловище. На спине громира росли костяные наросты, но не шипы, а что–то похожее на ребра, охватывавшие спину зверя от загривка до середины живота.

Маррод вспомнил, как в детстве слышал, будто «меч громира» много крепче самых лучших мечей и легко, как масло, режет любой доспех. Те, кому удавалось найти останки громира в лесной чащобе или горах, получали баснословные деньги за «меч», рога–шипы с его головы и, разумеется, зубы. Любая кость исполинского зверя считалась талисманом и приносила обладателю удачу. И если с костями ловкие мошенники могли надуть простака, то зубы и рога громира, тем паче меч нельзя было спутать ни с чем. Будучи в Арнире, Маррод вспомнил, что слышал, будто бы в сокровищнице Ринересса есть меч, сделанный из хвоста громира, и что именно поэтому Ринересс был величайшим из оданств Арнира. Маррод хмыкнул. Был. Видно, Орэн—Завоеватель не знал об этом мече…

Громир спустился к ручью, опустил рогатую голову в светлые струи и долго хлюпал и булькал, охлаждая нагретую жаркими лучами солнца голову. А Маррод стоял и смотрел, понимая, что эта встреча неспроста, и ему выпало видеть то, чего не видели ни Орвинн, ни Тотрамес. Но для чего священный зверь показался ему, для чего он избран?

Выбравшись из леса, Маррод обнаружил заросшую травой колею. Дорога должна привести к селению, подумал воин, невольно ускоряя шаг.

Солнце садилось. Ветхие деревянные дома стояли в одну линию в узкой ложбине, с одной стороны которой над селением нависал обрыв, с другой – чернела опушка леса.

Темнело быстро, лишь верхушки деревьев до времени хранили отблеск красного светила. Что–то не видно людей… Маррод подошел к ближайшему дому, пнул ногой покосившуюся калитку. Никто не вышел на стук. Эльд огляделся и понял, что селение покинуто, и давно. Значит, отдохнуть не судьба.

Он пошел вдоль черных домов. Было настолько тихо, что звук внезапно заскрипевшей и хлопнувшей двери заставил его вздрогнуть. Потянуло холодом. Оглянувшись, Маррод положил ладонь на рукоять меча. Что–то здесь не так…

Вдруг поднявшийся ветер бросил ему в лицо пыль и опавшие листья, и тут же эльд почуял опасность. Почуял кожей и всем существом. Отточенная сталь покинула ножны. Воин прижался спиной к стене, вслушиваясь в каждый шорох. Он понял, что без боя не уйти и, не зная, сколько противников, лучше остаться здесь. Стена прикроет спину, а меч разделается с теми, кто впереди.

Тьма сгущалась, но ночь была здесь ни при чем. Сами здания излучали мрак, а в воздухе разлился тошнотворный запах тления. Маррод вспомнил: он слышал о покинутых селениях – это были гиблые для человека места, и зло, обосновавшееся здесь, было древним, намного древнее забытого теперь Анвинора…

Невидимое во тьме селение ожило: с треском захлопывались и со скрипом открывались двери, слышались чьи–то неразборчивые всхлипы и завывания, кто–то с шумом продирался через кусты, но Маррод не видел ничего, кроме смутно вырисовывавшейся в холодном мраке изгороди.

Мгла пульсировала и жила, неясные тени медленно окружали человека. Маррод глубоко вздохнул. Эльд понял: стоит лишь на миг потерять самообладание – и он мертвец. Два белых глаза внезапно уставились на него из темноты. Глаза он видел, но их обладатель полностью сливался с тьмой. Почуяв движение, Маррод развернулся и ударил нечто, протянувшее к нему руки из густой тьмы. Разрубленное надвое существо рухнуло у ног эльда, и Маррод увидел тощее грязное тело с непропорционально длинными руками. От существа несло мерзким трупным запахом.

Это были гулхи – мертвецы, возвращенные к жизни силой магии, существа, не знающие боли и жалости. Наставники предупреждали: прикосновение гулха приносит смерть, от которой нет спасенья. Маррод сконцентрировался и подобрался.

Гулх накинулся на воина, растопырив высохшие руки с длинными желтыми когтями, но клинок обрубил их по локоть, а затем вошел в тело гулха, мягко, как в масло, но рот мертвеца лишь приоткрылся в жуткой ухмылке. Он сделал шаг и клацнул зубами. Меч вышел из его спины. Маррод оттолкнул его ногой и выдернул клинок. Сталь тихо прошелестела в воздухе, и голова гулха отделилась от туловища, улетев куда–то в темноту, а тело свалилось на дорогу.

Маррод слышал, что гулхи – всего лишь слуги, но где же тогда их хозяин?

Еще несколько! На гулхах висели обрывки старой истлевшей одежды, которую носили хешимы, и Маррод понял: все они когда–то жили в этом селении.

Гулхи нападали неумело, толкаясь и мешая друг другу, и Маррод перебил их всех, отрубив каждому голову. Это был самый верный способ. Эльд едва перевел дух, как почувствовал что–то иное… И рука, занесенная для удара, остановилась в воздухе – перед ним стояла девчушка она последняя, оставшаяся в, в красивом чистом платье. Быть может живых? Вериор присел, заглядывая ей в лицо. Обескровленные губы девочки растянулись в усмешке, и острые когти ударили воина, прорвав рукав куртки. Лишь молниеносная реакция спасла эльда. Маррод невольно вскрикнул и, встретившись взглядом с пустыми глазницами гулха, взмахнул мечом. Перерубленное пополам тело упало на траву и замерло, на этот раз навсегда.

И тут же он услышал шаги. Мгла рассосалась, показывая чудище огромного роста, шагавшее к воину на членистых, трехпалых, как у птицы, ногах. Непропорциональное, костлявое тело с мерзкими наростами и свисающими ниже колен руками вызывало ужас и омерзение. Чудовище двигалось уверенно, вытянув вперед хищную демоническую морду, в которой, как ни странно, угадывались человеческие черты.

Эльд шагнул навстречу. Взмах меча, и Маррод ясно услышал, как треснул костяной панцирь, но нежить лишь немного пошатнулась и попыталась схватить человека. Изгородь рухнула под тяжелой поступью монстра. Маррод ударил еще. Клинок вошел чудищу в глаз. Уродливые лапы вновь схлопнулись, но Маррод сумел увернуться и ударил еще. Как можно убить неживое, эльд не думал, просто бил, как учили наставники, без жалости и изо всех сил… Трещали и ломались кости, ноги монстра подкосились, и Маррод еле успел отпрыгнуть – падающий монстр мог раздавить его своей тяжестью. Чудовище пыталось встать, роя трехпалыми лапами землю, но, наконец, затихло.

Искусственная мгла рассеялась, и Маррод ухмылнулся: силы чародея, наславшего ее, тоже не беспредельны. Полная луна изливалась серебром на застывшие черными наростами уродливые дома.

Он увидел его в самом конце улицы. Неясная темная фигура, казалось, излучала мрак, так что даже луна не могла, как следует, осветить ее. Воин ускорил шаг и почти бежал, держа клинок обеими руками. Колдун стоял неподвижно, не пытаясь уклониться от стремительно набегавшего воина.

Перед Марродом вспыхнула земля, но эльд перепрыгнул через огонь, не останавливаясь, взмахнул мечом. Желтые, нечеловеческие глаза колдуна вдруг потухли, и клинок рассек пустой балахон, невесть как висевший в воздухе. Марод услышал смех и мгновенно обернулся: на крыше Властный и вкрадчивый голос. одного из домов стоял хозяин гулхов зазвучал в ушах воина, будто колдун стоял рядом и шептал на ухо:

– Неужели ты думаешь, что сможешь одолеть меня? Ты слишком устал, воин, и твое оружие бессильно против меня! Брось меч! Ты не а меч тяжел. Ты устал и тебе, сможешь ничего сделать, твои руки слабы надо отдохнуть, воин. Ложись и отдыхай, ты слишком устал…

Голос колдуна коварной змейкой проникал в мозг, и глаза воина стали закрываться, и руки выронили ставший неимоверно тяжелым меч. Ноги Маррода подогнулись, он упал на колени. Что это, подумал эльд, что со мной?

Словно черная птица, колдун слетел с крыши.

Талисман, как раскаленный, ожег грудь. Маррод открыл глаза и откатился в сторону. Длинные когти колдуна едва не коснулась его, воина обдало холодом, и он услышал разочарованный стон. Не вставая, эльд метнул выхваченный из–за пояса кинжал, но противник успел уклониться.

Маррод поднялся на ноги и подобрал меч. Он понял: сейчас потребуются вся его воля и все умение. Наставник был прав: только с достойным противником понимаешь, чего ты стоишь. Эльд сосредоточился, наблюдая, как колдун подбирается ближе. Казалось, он забавлялся с воином, и даже отточенная сталь не пугала нелюдя.

Умение мгновенной концентрации духа и сил называлось состоянием Рэн, и владели им немногие из эльдов. Мастер Орвинн говорил, что и Маррод постигнет его, если сумеет преодолеть не только опасность, но и себя…

Хозяин гулхов наскакивал, его руки были как оружие, пытаясь хотя бы оцарапать человека. Удайся это – и он мог просто подождать, когда яд сделает свое дело. Маррод ударил мечом, но колдун парировал выпад руками, да так ловко, что едва не вырвал оружие. Да что же это за тварь!?

Ответом был горящий желтым огнем взгляд. Маррод кружил, отмахиваясь клинком, колдун преследовал его, двигаясь необычайно быстро, и эльд понял, что просто так его не победить. Маррод уже не поспевал, и когти нежити со скрежетом процарапали кольчугу на спине.

Маррод собрал всю волю. Колдун усмехался, поигрывая длинными когтистыми пальцами. Длинная челюсть оттянулась, обнажая острые звериные зубы. Он прыгнул на эльда так стремительно, что воин увидел лишь размытое в воздухе пятно…

Маррод замер. Вся жизнь пролетела перед ним, и мастер Орвинн повторил то, что говорил когда–то неопытному юноше: «…Смысл «состояния Рэн» в отказе от действия, в нежелании победить или умертвить противника, в стремлении избежать боя…» Нет теперь мастера Орвинна, нет Тотрамеса, нет отца и нет моего народа. Нет всего того, ради чего я жил и сражался, и неважно, погибну я или останусь жить…

Время замедлилось. Звезды на миг сверкнули ярче, а земля застыла. Колдун висел в воздухе, вытянув перед собой руки, два желтых зрачка уставились на воина. Маррод отшагнул в сторону, спокойно, как на тренировке, взмахнул мечом. Изумленно тараща глаза, голова чародея упала наземь. Следующим ударом Маррод раскроил надвое еще не успевшее упасть тело.

«Мастер похвалил бы меня за этот удар», – равнодушно подумал он, и ощутил, как возвращается время, как вернулся ветер и земля под ногами. «Я вошел в «состояние Рэн»! – подумал Маррод, но радости не было, была неимоверная усталость. Как же он мечтал, как хотел когда–то постичь это, но сейчас ему все равно. Лишь краешком разума он понимал, что достиг небывалого, совершил то, о чем мечтали лучшие из его народа, чего не могли даже Обладающие, но не было ни гордости, ни радости, ни счастья.

Напряжение схватки было слишком велико, и Маррод тяжело опустился наземь, наблюдая, как подергивается разрубленное надвое тело колдуна. «Я смог, я сумел, – думал он, равнодушно глядя на лезвие меча. Отравленная кровь гулхов стекала с него тяжелыми липкими каплями, и Маррод понял. Ничто на свете не стоит усилий, если делаешь только для себя, подумал он. Все смертны, и любое знание, любое чудо уйдет в землю, откуда все мы вышли.

Здесь ему уже ничто не угрожало, но эта земля была мертва, и эльд не хотел тут оставаться. Маррод выбрался из лощины и шел по звездам на юг, пока ноги не стали подгибаться от усталости. Тогда эльд устроился под одиноким деревом, положил клинок рядом и заснул крепким спокойным сном. Он не боялся ночных хищников и морронов. Он больше ничего не боялся.

Ему приснился Орвинн.

– Вы живы, мастер? – изумился Маррод.

– Конечно, мой ученик.

– Но ведь… вы умерли! Я сам видел!

Орвинн усмехнулся:

– Умереть навсегда не так просто. И убить навсегда нелегко. После нас остаются наши потомки, наши мысли, наши дела.

– Чего вы хотите, мастер?

– Чтобы ты нашел свой путь. Свой, Маррод, – Орвинн стал медленно растворяться в воздухе.

– Постойте, мастер! Я научился «состоянию Рэн», я постиг это!

Старый эльд усмехнулся и растаял, а Маррод проснулся. В глаза миллиардами звезд падала ночь, и в этой тьме Маррод как никогда ощутил свое одиночество. Кто я, зачем я, спрашивал он, не находя ответа. Все прежние замыслы о мести рассыпались, как песчаные барханы под ногами. Все это мелко и ничтожно. Убить десяток врагов, убить сто – и умереть в схватке… Что это изменит? Нет, не так. Что это изменит для меня? – спросил Маррод у неба. Небо ответило скатившейся звездой. Одной меньше, подумал эльд, – а все равно, кажется, что их так же много. Словно ничего не случилось…

Он не спал до утра, думая о том, что пережил, переосмысляя свои поступки. Многое уже нельзя изменить, но он должен сделать то, что сделал бы на его месте любой эльд. Маррод застонал. Нет, все не так! Священный зверь явился неспроста, это знак! Знак чего? Думай же, Маррод, думай!

Эльд развернул свиток отца. Улнар. Его брат. Вольный воин. И Маррод вспомнил: на предплечье Улнара был вытатуирован вставший на дыбы громир…

Глава 22. Схватка

Рваные кромки холмов раздались вширь, открывая глазам широкую долину.

– Открытое место, – оглядываясь, недовольно сказал Хаггар. – Я бы не стал спускаться туда.

– Весь Кхинор таков, – ответил Эвран. – Равнины и пустыни.

– Нам лучше идти на юг, – сказал Шенн, – там болота, морроны обходят их стороной. Там мы выйдем к реке.

– Но как мы переправимся? – возразил Улнар. – Здесь нет лесов, чтобы построить лодку или плот, а вплавь мы не переберемся. Мы можем идти лишь на север. Надеюсь, что гротхов там нет, а чернолицые пропустят нас.

– Там, где болота, есть лес, – сказал фагир.

– Мастер, я, кажется, помню это место, – сказал Хаггар. – Там, вон за той рощей, есть укрытие: древний эмонгир. От него мало что осталось, но укрыться там можно, а если появятся гротхи – легче держать оборону.

– Тогда идем.

Отряд спустился с холма. Ноги воинов тонули в густой траве. Пышная растительность указывала на близость воды и точно: среди нагретых солнцем камней обнаружился петляющий змейкой источник. Люди напились и наполнили фляги.

Уже отсюда виднелись останки некогда грозного сооружения. Крепостные стены торчали из травы белесыми обветренными костяками. Отряд направился к ним.

– Привал, – объявил Хаггар, останавливаясь у останков сложенной из огромных глыб квадратной башни. – Здесь хорошее место. Эвран, Карон – в дозор. Ты туда, а ты – сюда, – распоряжался десятник. – И смотрите в оба.

– А это что за дыра? – спросил эшнарец, вглядываясь в темный провал меж камней.

– Там ничего нет, Эрбин, – усмехнулся десятник. – Когда я тут был в последний раз, один жадный эшнарец вроде тебя, уже выгреб оттуда все, что мог.

– А я все–таки посмотрю, может, еще что–нибудь осталось…

Хаггар усмехнулся, глядя, как воин лезет в провал:

– Смотри, на змею не наступи.

Остальные путники расселись на траве, многие снимали сапоги, размять и остудить натруженные ступни.

– Думаю, здесь можно переждать до сумерек, – сказал Улнар. – А потом двинемся к реке.

– Так и сделаем, – согласился Хаггар.

Солнце коснулось холмов, и в ложбинах пролегли длинные черные тени – хорошее укрытие для непрошенных гостей.

– Пора, – сказал Улнар.

Подгонять никого не пришлось. Оружие было надежно пригнано, ремни на доспехах затянуты, сделано все, чтобы лязг железа не выдал их врагам. Все молчали. Карон и Кронир шли в авангарде, по правую и левую сторону.

Отряд отошел не более чем на меру, как Улнар поднял руку:

– Я что–то слышу!

Шум раздавался справа, там, где шел Карон. Улнар вгляделся во тьму, но наемника не было видно. Ведь он должен слышать шум – почему не предупредил, как условились?

На холм взлетели наездники – Улнар видел их черные силуэты, их было много.

– Бегите!! – крикнул Карон, и воины услышали вопль смертельно раненого гротха. Заревели ящеры, и кустарник затрещал под напором их мощных тел.

– Отступаем к руинам! – скомандовал Хаггар. – Быстрей!

– А как же Карон? – крикнула Далмира.

– Тише, девчонка! – десятник схватил ее за руку и потащил. – Карону уже не поможешь!

С холма доносились крики и звуки ударов, и тела гротхов с шумом скатывались вниз. Воины мчались назад, понимая, что за каждый их шаг Карон платит своей кровью…

Их услышали. Наездники разворачивали зверей, и темная лавина потекла с холма.

– Быстрее! – уже не скрываясь, кричал Хаггар, но каждый и так бежал изо всех сил. Воинам было ясно: всадники растопчут их, не сумей они добежать до укрытия.

– Сюда! – воины один за другим ныряли в узкий проход между обвалившимися стенами, Хаггар прикрывал. Хищная морда зверя сунулась из–за кладки, и десятник от души рубанул секирой. Сталь на ладонь вошла в череп животного, и оно пало. Гротх повалился на камни. Хаггар не стал его добивать – остальные были близко – и бросился за своими.

– Куда нам идти, Хаггар? – дождавшись десятника, спросил Улнар.

– Туда! – мгновенно указал тот. – Здесь есть башня, мы сможем удержать проем!

Пользуясь темнотой и знанием руин, Хаггар привел арнов к башне. Впрочем, башней это было когда–то, сейчас глазам воинов предстал ее разрушенный остов, впрочем, достаточной высоты, чтобы наездники не смогли перескочить внутрь.

– Скоро они будут здесь, – Хаггар огляделся. – Слушать меня! Проход смогут удержать двое, первым встану я и Улнар. Остальным стоять сзади и не мешать. Когда я скажу, нас сменят Эрбин и Кронир.

– А я? – одновременно спросили Далмира и Эвран.

– Далмира, ты останешься сзади! – приказал Хаггар. – Это приказ! Ты, Эвран, встанешь, если кого–то ранят!

– Понял, – отвечал гурданец. Его скуластое лицо заиграло желваками. – Эх, сейчас поиграем! – процедил он.

– Ты забыл обо мне, десятник! – Шенн шагнул к наемнику.

– Не забыл. Сейчас командую я. Если меня убьют, будешь ты, а пока – иди туда, – рука Хаггара в перчатке указала в один из углов, – и молись Игниру о победе!

– Они уже здесь! – сказал Улнар. Воин быстро оценил позицию и признал, что Хаггар сделал все правильно. Это место создано для обороны, высокие стены обступали их с трех сторон, с четвертой зиял пролом – и двое опытных воинов вполне могли защищать его. Знать бы, сколько воинов у врага…

– Готовьте мечи! – секира Хаггара легла ему на наплечник. Десятник повернул голову и произнес:

– Что, как в старые времена, да, Улнар?

– Да, друг, – Улнар приготовил меч. Главное: сдержать первый вал. Дальше, если выживем, будет проще. Тактика обороны от превосходящих по численности морронских орд воинами Братства была отработана во многих походах и битвах, только здесь были не морроны…

Первый наездник вылетел на них из тьмы, остановился и заголосил, призывая своих. Оттолкнув Улнара, Эрбин выскочил вперед и метнул эш. Крик гротха прервался, когда топорик эшнарца вошел ему между глаз.

– Отлично, Эрбин, а теперь назад! Эх, нет с нами Семира!

Эшнарец не стал спорить и мигом выполнил приказ. Лишившийся всадника зверь, оскалив зубы, бросился на воинов. Улнар вонзил меч в бок чудовища, а Хаггар рубанул сплеча, но отскочить не сумел и упал, придавленный огромной тушей.

– Вытащите меня! – крикнул он. Воины с трудом сдвинули тяжелого зверя и оттащили десятника. Хаггар стонал, мотая головой и прерывисто дыша. Далмира и Шенн склонились над раненым.

– Как ты, Хаггар? – спросил фагир.

– Ничего, живой… Слышите: они идут! – Эвран молча встал рядом с Улнаром. Шенн шагнул к ним, меж его ладоней зажегся синий свет.

– Попробую их остановить! – сказал он, выбрасывая вперед кисти. Синий шар полетел навстречу всадникам, и один из зверей рухнул, утробно взвыв. Перелетев через его голову, наездник ударился о камни и остался лежать.

– Стреляй, Шенн! Стреляй еще! – крикнула Далмира.

Враги приближались со всех сторон, за стенами звучал их боевой клич.

– Мы окружены, – озираясь, прошептал Кронир.

Туша убитого зверя немного прикрыла проход, и Улнар подумал: еще несколько убитых чудовищ – и врагам придется лезть по трупам. А это уравняет шансы…

Наездник ворвался в проем, метя копьем в Улнара. Воин парировал удар, но ударил не всадника, а зверя. Тот огрызнулся, острые зубы клацнули у самой груди воина. Эвран воспользовался моментом сполна и ударил по изогнувшейся шее твари. Животное пало, забившись в судорогах, но сидевший на нем гротх ловко соскочил, и его копье вонзилось в плечо гурданца. Закричав, тот упал на траву. Наездник занес копье для удара, но покачнулся и рухнул навзничь. Кронир усмехнулся, взвешивая в руке второй метательный нож. Далмира оттащила раненого, на его место тотчас встал Эрбин.

– Повоюем! – крикнул он, поправляя рогатый шлем.

«У нас уже двое раненых, – подумал Улнар, – долго мы так не продержимся…»

Дальше была резня. Кровавая, не знающая жалости работа. Гротхов было множество, и они бы просто задавили оборонявшихся, но в пролом мог протиснуться лишь один зверь, либо два человека. Очередной наездник прыгнул внутрь, и Шенн выстрелил синим шаром. Подарок Орвинна прожигал плоть насквозь, и воздух наполнился вонью горелого мяса и шерсти. Раненого зверя добивали мечами. Наездник взмахнул изогнутым клинком, Эрбин парировал удар, а Улнар вонзил меч ему в бок. Гротх с воплем повалился наземь.

– Они на стенах! – крикнула Далмира. Улнар оглянулся: над белыми камнями показались черные тени. Гротхи взбирались по стенам и спрыгивали внутрь убежища. Кронир метнул нож – и показавшийся на стене гротх медленно завалился назад.

– Держите проход, мы справимся сами! – крикнул Шенн.

– Кронир, сюда! – крикнул Улнар. Он знал: там без него не справятся, а звери не пролезут в пролом, зваленный трупами их собратьев. Кронир не стал спорить и подчинился, а воин бросился к Далмире.

Внутрь спрыгнули пятеро гротхов. Хаггар сцепился с одним врукопашную, они упали наземь и боролись, осыпая друг друга ударами. Другой бросился на Шенна, но мастер встретил его ударом ноги в грудь и отшвырнул обратно к стене. Улнар ворвался в схватку, как смерч. Это был его бой, за жизнь, за друзей, за Далмиру. Улнар чувствовал небывалый кураж. Словно зверь, учуявший запах крови, он рубил сильно и точно. Спешившись, гротхи были не так ловки, как в седлах, и Улнар разил их одного за другим, с легкостью уклоняясь от нехитрых выпадов. Заслонив Далмиру, он раскроил противнику грудь и вонзил меч в спину боровшемуся с Хаггаром гротху.

Справившись в центре, воин бросился к пролому. Гротхи напирали, Эрбин и Кронир пятились, едва парируя их удары. Меч кочевника ударил по шлему эшнарца, но сталь выдержала, и тот лишь головой тряхнул. Его секира воќтќкќнулась в плечо нападавшего. Шенн вовремя заметил перелезавшего через стену гротха и метнул шар. Тот попал прямо в голову. Бездыханное тело кулем свалилось со стены.

Несколько наездников показались перед проемом и метнули дротики. Смертоносные лезвия со свистом рассекли воздух. Кронир успел уклониться. Голову Эрбина спас шлем, но удар был настолько силен, что эшнарца отбросило назад, и он потерял сознание. Кронир не выдержал и отступил. В проем хлынули враги. Рахмахивая секирой, Хаггар с ревом бросился навстречу:

– Игнир, я иду к тебе!

Улнар встал рядом. Подхватив второй клинок, он сдерживал натиск гротхов, орудуя обеими руками:

– Далмира, мастер, следите за стенами!

В пылу боя никто не заметил, как поднявшийся над гребнем стены гротх метнул дротик, и гурданец медленно осел на камни.

– Эвран! – Далмира бросилась к нему. Изо рта воина текла кровь.

– Оставь меня, я умираю, – прошептал он. – Иди и сражайся…

Гротхи отхлынули. Потеряв много воинов, они отошли, и окруженные арны слушали их яростные крики.

– Они вернутся, – сказал Кронир.

– Вернутся за своей смертью! – сплюнул Хаггар. Десятник с ног до головы был залит кровью. Его секира наносила ужасные раны, и ни один враг, встретившийся с ним лицом к лицу, не выжил. – Презренные трусы! Морроны и то сражаются лучше!

– Эвран убит, – сказала Далмира. Воины помрачнели.

– Да примет твою душу Игнир, – сказал, сжав в ладони камень фагиров, Шенн. Мастер склонился над убитым и закрыл ему глаза.

– Слава ему, он умер, как настоящий воин, – сказал десятник. – Ему – и Карону!

Далмира сжала зубы, чтобы не расплакаться. Карон, добрый и честный парень! Боги, зачем вам его смерть? Теперь нас только шестеро, а их…

Эрбин пришел в себя, когда Хаггар плеснул ему в лицо водой из фляги:

– Вставай, Эрбин, не время лежать!

Эшнарец стащил шлем и схватился за голову:

– Голова трещит! – пожаловался он. – Эх, сейчас бы кружку аримского! Проклятье, я не видел, кто меня ударил… Где гротхи?

– Там, – кивнул десятник, – они еще придут!

Желтый глаз Алгора выкатился на небо, освещая политые кровью руины. Передышка была на руку арнам, но ожидание вражеской атаки изматывало не хуже боя, и смерть всего лишь ждала своего часа.

Кто–то заголосил за стенами. Странный подвывающий язык пришельцев напомнил Шенну диалект одного из племен Великого Леса. Но все это было так давно, кажется, что и не с ним…

– Говорят, чтобы мы вышли и сдались, – сказал Улнар.

– Ты знаешь их язык? – изумился Кронир.

– Догадываюсь.

– Будем биться до конца, – угрюмо проронил Хаггар. – Братья, я горжусь, что сражался рядом с вами. Путь воина – это путь смерти, и я готов умереть!

– А я бы не торопился, – ответил Улнар. Только теперь воин вспомнил, что не принял зелье Гунорбохора, просто не было времени. Теперь его жалеть не было смысла. Он достал флакончик, открыл и замер, выжидая. Не сейчас. Когда пойдут…

Что–то лязгнуло, и воины увидели железные зубья, зацепившиеся за стену. Послышались крики, старая кладка затрещала, и часть стены рухнула.

– Они ломают стены! – крикнул Хаггар.

– Что делать? – спросил Кронир.

– Ждать смерти, – проронил десятник, покрепче перехватывая секиру.

Над руинами пронесся знакомый каждому вольному воину вой. Воины переглянулись:

– Морроны?! – дружно вырвалось у всех.

Тьма задвигалась. За стенами жалкого укрытия звучали крики и лязг мечей. Рычали звери, и звуки смертельного боя возносились к небесам.

Улнар осторожно приблизился к проему. Гротхи исчезли, но, судя по звукам, неподалеку шел настоящий бой. Воин медленно отступил назад.

– Там морроны, – произнес он. – Я видел их.

– Надо бежать, пока не поздно! – вскричал Кронир.

– Поздно, Кронир, чернолицые повсюду, – Улнар сжал в руке флакончик. – Они не нападают, не окружив. Сейчас прорываться нельзя, они накинутся на нас, как на гротхов, и убьют. Дождемся дня, быть может, они нас не заметят, а если заметят, попытаюсь договориться, как в тот раз.

– Я не могу ждать – это сведет меня с ума! – процедил Кронир. – Давайте пробьемся и уйдем отсюда!

– Я сказал: нет! – Улнар повернулся к нему. – Возьми себя в руки! Гротхи бежали, а с морронами я договорюсь.

Вскоре шум боя стих, но еще долго воины слышали гортанную речь собирающих трофеи морронов.

Едва рассвело, Улнар собрал товарищей:

– Пора. Я поведу вас, а если остановят, я буду говорить с ними. В бой вступайте, только если я начну.

– Ладно, Улнар, – проворчал Хаггар. – Будем надеяться, тебе повезет и на этот раз.

– Да поможет нам Игнир, – прошептал воин и вышел из убежища. Трупы убитых зверей лежали повсюду, и морроны радостно разделывали их.

– Сегодня у них много мяса, – оглядываясь, проговорил Кронир, – может, нас не тронут?

– Это их земля, – угрюмо ответил Хаггар.

Их ждали. Морроны знали, что арны здесь, и окружили укрытие плотным кольцом воинов. Улнару хватило взгляда, чтобы понять: не пробиться. Он сжал зубы и вышел вперед. Навстречу шагнула коренастая морронка в юбке. Две черные косы опускались на ее обнаженную грудь, соединяясь металлической бляхой. В опущенной руке висел черный клинок.