Текст книги "Оружие Древних (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

Глава 10. Схватка

Их окружили быстро и расчетливо. Явившиеся из мрака ущелья четвероногие твари походили на ворлонов, но были крупнее и не боялись человека. Шерсть на крапчатых загривках стояла дыбом, клыки щелкали. Твари утробно рычали, прижимая людей к скале. Эвран выхватил меч:

– Кричи! Зови на помощь!

Она смогла выдавить какой–то жалкий звук. Голая, безоружная, Далмира совершенно растерялась.

– Кричи, они сожрут нас! – Эвран сделал выпад, целя по голове ближайшего зверя, но тот успел отскочить.

– Сю–ю–юда-а-а! – закричала она. Крик разнесся под сводами ущелья, но водопад шумел сильней…

Хищники зарычали. Скаля зубы, они подбирались ближе. Эвран отгонял стаю широкими взмахами меча, но видел, что меч их не удержит. Если они кинутся всей стаей…

– Держи и отбивайся! – Эвран неожиданно сунул в руки Далмиры меч и прыгнул на скалу. Она даже не могла оглянуться – твари тотчас кинутся на незащищенную спину. Эвран сбежал, бросил ее!

Далмира завертела мечом, как учил Оллок. Веерная защита была эффективна, но требовала много сил. Хищники попятились, уходя от сверкающей стали, но Далмира стала уставать. Движения ее замедлились.

Одна из тварей решилась и прыгнула. Далмира уклонилась, полоснула мечом и ушла в защиту. Раненое животное завыло, волоча по камням вывалившиеся кишки.

– Бросай меч и давай руку! – крикнули сверху. Она глянула, не переставая вертеть клинком. Эвран нависал над уступом, протягивая ей руку:

– Быстрее! Хватайся!

Дотянусь ли? Далмира выпустила меч и прыгнула. Гурданец перехватил ее за пальцы и потащил. За спиной зарычали. Жаркое дыхание зверя обожгло пятку. Клацнули зубы. Еще бы немного – и…

Эвран быстро втащил Далмиру на уступ. Для невысокого сухощавого человека он был очень силен.

Твари рычали внизу, но не могли добраться до ускользнувшей добычи. Пара хищников еще прыгала под их убежищем, остальные уже занялись умирающим, пожирая еще живого, но не способного защитить себя сородича.

– Цела? – спросил гурданец.

– Да.

Они забыли об осторожности, и Кхинор быстро напомнил им, что они лишь гости. Незваные гости.

Камень из–под ног девушки скатился вниз, и окровавленные морды уставились на сжавшихся на крошечном каменном уступе людей. Похоже, тело сородича не насытило тварей, лишь больше разожгло аппетит. На своей земле они чувствовали себя хозяевами. Добыче некуда деваться, а значит, рано или поздно она достанется им…

Пронзительный визг прервал пиршество. Далмира увидела, как один из зверей подскочил и завертелся волчком. Из бока торчала стрела. Второй всхрапнул и ткнулся носом в камни. Остальные беспокойно забегали и, злобно рыча, стали отступать. Со стороны озера приближались огни.

– Эй! – крикнул гурданец. – Мы здесь!

Далмира соскользнула со скалы, схватила меч и едва успела подобрать одежду. Воины окружили ее. Многие были полуодеты, но все вооружены.

– Ты цела? – растолкав воинов, к Далмире пробился Шенн. – Не ранена?

– Нет. Дайте мне одеться! – она стояла, прижав одежду к груди.

– Чего уставились, пошли, – скомандовал Хаггар. – Пошли! – повторил десятник, толкая воинов прочь. – В лагерь! Эвран!

– Я тут, – отозвался гурданец. Он уже спрыгнул со скалы и, подобрав меч, прилаживал его на пояс. Попасть в петлю не получалось – глаза гурданца не отрывались от спины Далмиры.

– Что тут произошло?

– Хищные твари, – пожал плечами Эвран. – Напали из темноты. Мы отбились, залезли на уступ и дождались вас.

– Чего не кричали?

– А вы не слышали? – одеваясь, спросила Далмира. Шенн пристально глядел на гурданца:

– Нет. Далмиры долго не было, и я почувствовал, что что–то неладно…

Она оделась, чувствуя, как тело колотит запоздалый страх и озноб. Впрочем, тут и впрямь стало холодно.

– Идем к огню! – сказал Шенн, беря ее за руку. Она вырвалась.

– Что с тобой, Далмира?

– Ничего, прости…

– Семир, ты что там копаешься?

– Уже иду, Хаггар, – лучник вытер о звериную шкуру кинжал, которым вырезал стрелы. – Ого, а этого знатно располосовали! Ты, Эвран?

– Не я. Она.

У костра собрались все, кроме дозорных. Хаггар ворчал, призывая всех лечь спать, но Улнар видел: воинам, как и ему, хотелось узнать, что произошло в ущелье. Но девушка молчала. Завернувшись в плащ, заботливо накинутый Шенном, она сидела и смотрела на огонь.

– Эвран, что там случилось?

– Я уже говорил…

– Объясни, что ты делал в ущелье, когда я приказал тебе охранять тропу у спуска? – недобро проговорил десятник. Гурданец пожал плечами:

– Захотелось… воды попить. Я и спустился к реке.

– Дальше.

– К чему эти вопросы, Хаггар?

– Дальше! – опередив Хаггара, жестко повторил Шенн.

– Дальше я увидел, что она… купается. А потом эти зверюги явились.

– Если Далмира скажет другое, – скулы фагира напряглись. – Клянусь Игниром, которому служу, ты пожалеешь!

– Мастер, не надо угроз. Это тебе не к лицу, – сказал гурданец. Он держал себя в руках, но Улнар видел: Эвран беспокоится. Что–то там произошло. Что–то, помимо схватки с хищниками. Гурданец бесшабашен и нагл. Что ему стоило дождаться, пока Далмира разденется и… Не потому ли она избегает смотреть на Эврана и не хочет ничего говорить?

Улнар снял руку с рукояти меча. Он не заметил, как она там оказалась – и это было плохо.

– Далмира… – сказал Шенн.

– Я хочу спать, – прервала его девушка. Она приподнялась и легла у костра. Догадавшись, что разговора не будет, ее примеру последовали и остальные. Лишь Хаггар не ложился. Сидя у затухающего костра, десятник задумчиво водил точилом по лезвию секиры.

– Хаггар!

– Чего тебе?

Над лежащими приподнялась голова Эрбина:

– Клянусь глазом Эльмера, я украду твое точило и выброшу! Прекрати и дай поспать!

Хаггар улыбнулся в бороду, проверил ногтем стальное лезвие, удовлетворенно скривил губы и спрятал точило в карман.

Маррод лежал и не спал. В отличие от всех, его нисколько не волновало приключившееся в ущелье. Эльд думал о другом.

Их путешествие окружало все больше и больше тайн.

Тайна мастера Шенна и его таинственного учителя, явно эльда–отступника. Тайна его миссии, и тайна спрятанного в Анвиноре стагнира. Этим вечером Марроду приоткрылась еще одна тайна…

Когда воины купались, Маррод увидел на груди Улнара восьмигранный дымчато–черный камень на цепочке из золотых и железных колец. Никто из воинов не обратил внимания на талисман, потому что не знали и не могли знать, что такими камнем владели лишь эльды. Эльды—Обладающие…

Такой камень был у отца Маррода. Такие были у каждого из Совета Девяти. На четырех верхних гранях талисмана вырезаны имена Сущих, на четырех нижних – имена великих эльдских правителей, один из которых правил тысячу лун назад.

Как камень мог оказаться у воина? То, что он носит его на шее, не снимая, говорит, что Улнар может знать цену этой вещи… Но он не Обладающий, и не может быть им! Улнар арн, а не эльд. Тогда почему он, как прочие, не носит золото или нанизанные на шнурок асиры? Или это память? А может, подарок? Нет, не может быть! Обладающий ни за что не расстанется с камнем души! Тогда как камень попал к нему?

Маррод презрительно скривил губы. Скорее всего, воин нашел символ Обладающего в Кхиноре, снял с трупа, потому что победить эльда никак не мог. Жалкий мародер! Придет время, и я сорву священный талисман с твоего трупа…

Утро в ущелье было прохладным. Даже устроившиеся у костра воины продрогли – давала знать сырость от близости воды. Зато можно было умыться – за время перехода по пескам это было непозволительной роскошью.

Путь наверх был найден быстро. У водопада, недалеко от жужжащего тучами москитов болота, нашли вполне проходимый подъем.

Гурданец Эвран шел первым. Как выяснилось, он с детства жил в горах и среди скал и камней чувствовал себя уверенно. Глядя на стремительно поднимавшегося по скале воина, Далмира поняла: то, что Эвран сделал вчера, было единственным спасением для них. Не залезь он на тот уступ, не втащи ее туда – и они не увидели бы это утро. А ведь он мог спастись и сам – но протянул ей руку…

Маррод не менее ловко карабкался по скале – видно, тоже знаком с горами, остальные сбились в прерывисто дышавшую змею и, помогая друг другу, лезли наверх.

Здоровяк Карон тащил огромный тюк с вещами, водой и котлом. Далмира находилась в середине отряда и стралась не отставать, ступая туда же, куда ступал идущий перед ней Кронир. На спине наемника висела перевязь с пятью метательными ножами – видно, ринерессец умел пользоваться этим оружием, но пока ни разу не применял.

За спиной громко бранился Эрбин. Как поняла Далмира: эшнарец терпеть не мог высоты, что было странным, ведь Эшнар – горная страна.

– Какой же ты эшнарец, если боишься высоты? – подтрунивал над воином Хаггар.

– Я не боюсь! – гордо отвечал Эрбин. – Я просто ее не люблю.

– Эрбин, привяжись к Карону веревкой – он тяжести не заметит, а ты отдохнешь, – смеялся Семир.

– Я не устал, южанин!

Наконец, последний из отряда взобрался наверх. Разорвавшая землю чудовищная трещина осталась позади.

– Сколько дней до Анвинора, мастер? – спросил Хаггар. – И куда нам теперь идти?

– На север, – ответил Шенн. – Послезавтра мы будем на месте.

Природа радовала воинов. У реки раскинулись буйные заросли невиданных разлапистых деревьев, ветви которых росли не вверх, а вниз, образовывая под стволом настоящее укрытие от солнца и дождя. Землю устилала трава, такая густая и сочная, что Улнару казалось: идешь по мягкому пружинящему ковру. Семир подстрелил какое–то нерасторопное животное, и на привале воины объелись сочным жареным мясом.

– Как же здесь хорошо! – не уставал восторгаться охотник. – Здесь бы селение основать, бить зверя, рыбу ловить. Вон, плодов на деревьях сколько. Прекрасная земля!

– Оставайся и живи, – усмехнулся Эрбин. – Пока морроны не придут.

– Может, их здесь и нет?

– Хорошо бы, но такая земля не может быть ничьей, – процедил Хаггар. – Эй, дозорные, не расслабляться и не спать!

Чувствуя, что воинам нужен отдых, Хаггар переговорил с Шенном и объявил, что сегодня отряд дальше не пойдет. Будет отдых.

Лагерь разбили на берегу реки. Семир, Эвран и Улнар изучили окрестности. Ни следов морронов, ни поселений или руин – ничего.

– Ну и отлично, – сказал, выслушав доклад разведки, Хаггар. – Меньше хлопот. Отдыхаем.

– Ты давно ходишь в Кхинор, Хаггар?

Мерно водящий точилом по лезвию секиры воин поднял голову.

– Давно, Далмира.

– Почему ты это делаешь?

– Я воин. Я умею только воевать.

– Можно ведь служить одану. Это не так опасно, как ходить за Кхин.

Хаггар презрительно сплюнул. Далмира улыбнулась. Кто не знает о взаимной неприязни Братства и воинов одана!

– Значит, ты зарабатываешь походами в Кхинор на жизнь.

– Именно так, – точило вновь принялось за дело.

– И у тебя нет семьи?

– Есть.

– Тогда зачем рисковать? Ты не боишься смерти, Хаггар?

– Вольные воины говорят: тот, кто хочет сохранить жизнь, потеряет, а кто хочет потерять – сохранит.

– Вот как…

– Именно так, – точило яростно ударило о сталь.

– И все вольные воины таковы?

– Все.

– Откуда ты родом, Хаггар?

– Из Горнема.

– Где это?

– Зачем спрашиваешь? – густые брови десятника сомкнулись над переносицей. – Зачем тебе?

– Любопытно. А что тебе скрывать?

– Я ведь не спрашиваю, откуда взялось клеймо на твоем плече?

– Я просто спросила, – Далмира пожала плечами и отошла. Мало, что весь отряд видел ее голой, так еще сумели разглядеть клеймо и шрамы. Уже не раз она ловила любопытные взгляды воинов. Но вопросов пока никто не задавал.

– Женщина не должна видеть ничего дальше дома и рынка, – проворчал Хаггар. – А ей любопытно…

Далмира услышала и улыбнулась. Женское чутье подсказывало, что Хаггар давно смирился с ее присутствием в отряде, просто любил побурчать.

С первого дня в отряде Далмира ощутила интерес к своей особе. Все старались уделять ей внимание, оберегать и предостерегать, часто предлагали помощь. И, несмотря на опасность Кхинора, она чувствовала себя спокойно рядом с этими сильными людьми.

– Постой, – окликнул Хаггар. – Здесь вроде поспокойней, так что ночью пойдешь в дозор…

Завернувшись в плащ, Далмира сняла одежду, постирала и оттерла речным песком. Потом вымыла волосы. На этот раз оружие лежало рядом…

Воины отдыхали, как могли. Эрбин и Кронир затеяли игру в кости, потом к ним присоединился и Идгерн. Семир и Улнар занялись обедом, и Далмира удивлялась, как ловко и споро у них все получается. Хаггар тоже постирался и, сидя на бережке, правил бороду кинжалом, глядясь в полированное лезвие секиры, как в зеркало.

– Что ты делаешь, Шенн? – Далмира склонилась над сидящим фагиром. Тяжелые, еще влажные волосы упали на плечо мастера.

– Читаю, – он повернулся к ней и отложил мигом свернувшийся в трубку пергамент. – Что ты хотела?

– Просто посмотреть на тебя.

– Давно не видела? – пошутил Шенн. – Смотри, – он улыбнулся. – Тебе скучно, Далмира?

– Мы все время идем, все время кто–то рядом. А теперь мы одни.

– Я бы так не сказал…

– По крайней мере, нас никто не слышит.

– И что?

– Я удивляюсь, Шенн, как за такое короткое время ты стал… тем, кем стал. Ты не просто научился хорошо говорить, ты стал другим человеком, ученым, фагиром…

– Ну, и ты изменилась…

– Меня заставили, – жестко ответила Далмира. – Если б я могла, то с радостью бы стала прежней Далмирой. Но уже не смогу.

– А я не хочу быть прежним Шенном! – он посмотрел на нее. – Я с детства любил познавать мир, потом открывал его вместе с тобой, но сейчас… Сейчас я рад, что выбрал свой путь, счастлив, что могу узнавать многие тайны мира. Больше мне ничего не нужно.

– Ничего, – эхом отозвалась Далмира и вздрогнула от лязга стали. Девушка вскочила – и облегченно перевела дыхание: Улнар показывал Карону приемы боя на мечах.

– У тебя длинный клинок, дистанция – твоя главная забота. Держи ее, а чтобы удержать – не стой на месте! Смотри, я делаю шаг вперед и ловлю тебя на замахе. Ты не успел ударить и проиграл.

– Ты очень быстр, Улнар…

– Я просто знаю, что ты собираешься сделать. Смотри: даже из проигрышной позиции ты можешь выйти невредимым. Ты силен – используй силу! Я подобрался близко – толкай, бей кулаком, ногой. Меч – не единственное, что у тебя есть…

– Проклятье, опять не повезло, – раздраженно бросив кости, Идгерн поднялся на ноги. Эрбин довольно потер ладони: только что он выиграл несколько асиров.

– Сегодня не твой день, эмон, – проговорил вослед Кронир. – Давай, Эрбин, бросай. Сколько ставишь?

Презрительно хмурясь, Идгерн наблюдал за тренировочным боем.

– Улнар, зачем ты учишь его?

Вольный воин опустил меч:

– Ты что, не понимаешь?

– Нет.

– Тогда мне нечего ответить тебе, – отвернулся Улнар.

– Его учить бесполезно. Он меч держать толком не умеет, – кинул в спину воина Идгерн.

Улнар повернулся:

– Когда придет время, посмотрим, кто из вас будет биться лучше…

– Не равняй меня с этим хешимом.

– Морроны не спросят твоего титула, Идгерн.

Тот фыркнул:

– Я окончил школу меча в Эдерне. Лучшую в Арнире!

– Мне это ни о чем не говорит.

Идгерн прищурился и тряхнул головой:

– Еще бы, откуда тебе знать об этой школе, нигрид? Хочешь сказать, что сможешь победить меня? Что ж, давай поглядим, что ты умеешь, Улнар! Клянусь Эльмером, я докажу, что учитель не лучше ученика!

– На твоем месте я бы не упоминал имени бога, – проговорил Улнар. – Не клянись, если не знаешь.

– Оставь разговоры для трусов. За мужчин говорит сталь, – Идгерн выхватил два изогнутых клинка.

Улнар шевельнул опущенным к земле острием меча:

– Я готов.

– Прекратить! – между бойцами встрял невесть откуда взявшийся Хаггар. – А ну, опустить мечи! Кто затеял драку?

– Драки не было, – сказал Карон.

– Мы поспорили, кто лучше фехтует, Хаггар! – сказал Идгерн. – Как нам еще это выяснить?

– Срубите пару палок, и молотите друг друга, если охота! – отрезал десятник. – А мечи – в ножны. И сдать мне! Живо!

Идгерн посмотрел на Улнара. Воин кивнул. Вскоре, вооруженные очищенными от сучков ветками с ближайшего дерева, воины встали друг против друга.

– Не начинайте! – вскочил Эрбин. – Я делаю ставку! Пять асиров на Улнара! Кто–нибудь поставит на Идгерна?

– Я поставлю, – сказал Маррод. – Десять.

– Кто еще? Давайте–давайте, не каждый день такое зрелище и возможность заработать без всякого труда! Хаггар, ты как?

– Отстань.

– А вы? А ты, Далмира? Мастер Шенн, не желаешь поучаствовать?

– Нет. Это дурная затея.

– Ничуть не бывало! Затея не может быть плоха, если на ней можно заработать. Ну, решился кто?

– Я ставлю на Идгерна, – сказал Кронир.

– Отлично. Деньги сюда. Все, можете начинать! Давай, Улнар, я ставлю на тебя, не подведи!

– Какие правила?

– Никаких! – отрезал Идгерн. – Бьемся, пока один из нас не сможет подняться. Или не сдастся.

Бойцы отступили на шаг. Приготовились. Улнар поймал взгляд девушки. Далмира кивнула.

Эмон быстро шагнул вперед и атаковал. Ложный замах и удар в колено. Улнар блокировал. Этот прием он знал еще по школе. Треск палок разнесся над лужайкой. Улнар узнал стиль Идгерна – несомненно, тот учился в одной из элитных школ меча. Блок, уворот, отскок, выпад. Идгерн закрылся, еле успев отразить тычок в грудь.

– Кто научил тебя этим приемам? – удивленно спросил Идгерн.

– Жизнь.

Эмон яростно закрутил импровизированным мечом. Улнар отбил его удары, неожиданно вскинул ногу – и сбитый с ног Идгерн покатился по траве.

Эмон поднялся, ощупывая подбитый глаз. Улнар ждал.

– Меня хорошо учили. Могу и тебя поучить.

Далмира улыбнулась. Как красиво он бьется, подумала она, спокойно, без ярости и легко…

– Я сам научу тебя! – Идгерн ринулся на воина. Улнар поймал его на противоходе, неуловимо зашел за спину и вытянул палкой по ребрам. Идгерн вскрикнул и упал.

– Убит, – констатировал Эрбин. – Был бы у него меч…

– А–а–рх! – рыча от боли, ринерессец поднялся.

– Не сдавайся, Идгерн, – сказал Маррод. – Хорош тот, кто идет до конца.

Что он сказал? Улнар невольно оглянулся. Потеря концентрации стоила удара по рукам. Палка выпала. Хаггар крякнул.

– Эй, Улнар! – крикнул эшнарец. – Я поставил пять асиров и, клянусь черным глазом Даора, не намерен проигрывать!

Идгерн приближался.

– Я проучу тебя, нигрид, – поигрывая палкой–мечом, эмон теснил воина к краю лужайки. Палка со свистом взрезала воздух. – Проучу, как следует проучить чернь, которая…

Улнар бросился на меч, увернулся, подсел и швырнул эмона наземь. Подождал, пока тот поднимется, вновь опередил на замахе и ударил в грудь. Идгерн упал, хватая ртом воздух.

– Довольно, – сказал Хаггар. – Все ясно. Идгерн, не возражаешь?

Эмон мотал головой и икал.

– Значит, конец боя.

Эрбин радостно собирал деньги.

– Прекрасно, – сказал Маррод Улнару. – А со мной сразиться не хочешь?

Их взгляды встретились, но, прежде чем воин ответил, Далмира схватила эльда за рукав:

– Я хочу!

– Правда? – слегка удивился эльд. – Хорошо, почему бы нет?

– Никакого боя не будет! – вскочил Шенн. – Далмира, да что с тобой? И ты, воин! Тебе не стыдно биться с девушкой?

Он гневно поглядел на Маррода.

– Мы уже бились обычным оружием, – улыбаясь, произнес эльд. – Как видишь, с ней ничего не случилось. Хочешь – бери свое копье, я же возьму эту палку.

– Я сказал: нет! – Шенн подошел к Марроду. – Если желаешь, бейся со мной!

– Еще что! – рявкнул Хаггар. – Достаточно драк на сегодня! Одного избитого хватит, как бы тащить на себе не пришлось! Соскучился по фехтованию, Маррод? Ты в Кхиноре, ты получишь свое!

Маррод рассмеялся и отошел. Хаггар проводил его недобрым взглядом. Идгерн постанывал, скрючившись у костра.

– Мастер, посмотри, что там с ним. Мне нужно, чтобы завтра он смог идти.

– Мне тоже, – сказал Шенн. – Снимай рубаху, эмон. Ого, славная отметина, надолго запомнится. Потерпи, сейчас найду заживляющую мазь.

Глава 11. Улнар уходит.

Улнар шел на запад. Если верить словам Шенна, Гунорбохор начинался там, где заканчивалась великая трещина, разлом, оставленный оружием богов…

Ночью он присматривал за дозорными и, когда Шенн вдруг покинул пост, воин понял: лучшего момента не найти! Улнар давно приготовил и подогнал одежду так, что ничего не бренчало и не скрипело. Воин бесшумно поднялся и выскользнул из лагеря. Пройдя выше по течению берегом, Улнар вошел в воду и переплыл реку. Течение было сильным, а неподалеку слышался глухой рокот водопада, но выбора у него нет. Надо пересечь реку – тогда его не будут искать. Помня о тварях, едва не загрызших Далмиру и Эврана, он осторожно и с оглядкой выбрался из воды и, не выжимая одежды, поспешил на запад.

Теперь его быстро не догонят. Да и вряд ли станут искать. Река – серьезное препятствие. Они росто пойдут дальше. Улнар вздохнул: где–то там спят его товарищи и не спит Далмира…

Он вернется! Он не хочет, чтобы Далмира или Хаггар считали его трусом или предателем, и он вернется как можно скорее. Только добудет зелье. Или найдет противоядие. Со знаком Ош–Рагн морроны пропустят его. Главное – ничего не бояться. Чем он рискует? Несколькими днями мучений без зелья и жуткой смертью?

Он не страшился неизвестности и смерти. Улнар боялся одного: что Далмира может быть в опасности – а его не будет рядом, чтобы ее спасти…

Большую часть ночи воин шел на запад, но под утро усталость взяла свое. Улнар нашел укрытие в заросшей высокой травой лощине и лег спать. Проснулся, когда солнце уже взошло в зенит, отпил из фляги и продолжил путь.

Даже в таких зарослях следовало быть осторожным. Он на чужой земле. Имея талисман Ош–Рагн, морронов можно не опасаться, но кто знает, ведь они могут сначала выстрелить… Лучше, если он обнаружит их первым.

Проклятое зелье давало о себе знать каждый день, каждую ночь. Улнар пытался перебороть его власть, но тщетно: боль и мучения были нестерпимы. Нет, без противоядия не обойтись! Но все же усилием воли он мог отдалять время принятия дозы черного порошка. Ош–Рагн говорила о сутках, Улнар же мог обойтись без зелья Гунорбохора вдвое дольше. Ценой тошноты и боли – но все–таки мог! И гордился собой.

Он двигался так быстро, как мог. Оружие было наготове. Густые заросли заканчивались. Чем дальше он отходил от реки, тем больше менялась местность. Улнар видел странные растения и деревья, невиданных прежде птиц и зверей.

Запах дыма и крови заставил насторожиться. Улнар выбрался на опушку и притаился за деревом. То, что он увидел, заставило сердце забиться чаще.

Тут когда–то был лагерь. Или стоянка. Теперь на вытоптанной земле лежали тела людей и животных, повозки были разбиты, шатры повалены и сожжены. Воин потянул носом воздух: трупы лежали на солнцепеке, но запаха не было. Видно, бой произошел недавно.

Убедившись, что вокруг тихо, Улнар вышел из укрытия. Вблизи картина произошедшего выглядела ужасно. Улнар видел много смертей, но здесь содрогнулся. Тут был не бой, а бойня. На истерзанной, усеянной обломками повозок и залитой кровью земле лежали тела морронов. Сплошь чернолицые. Воин слышал о междуусобицах, когда один клан кочевников враждовал с другим, но здесь было что–то другое…

Морроны часто съедают сердца побежденных. По их вере, это передает им силу врага. Здесь победители не взрезали грудины у мертвого врага. Просто перебили целое племя с женщинами и детьми.

Улнар невольно остановился. Перед ним лежал мертвец с начисто откушенной рукой. Рана явно нанесена зверем – никак не мечом. И это не падальщики – те глодают мясо, но не перемалывают кости одним укусом… Превозмогая тошноту, Улнар склонился над убитым ребенком. Из бока мальчика был вырван огромный кусок мяса. Судя по следу, оставленной чей–то жуткой челюстью, хищник был очень крупным. И на земле видны следы огромных когтистых лап. А вот здесь удар меча либо секиры, проломленный череп, рассеченный живот… Что же здесь творилось? Что произошло и кто это сделал?

Надо убираться отсюда. Хорошо, что он ничего не ел с утра – от увиденного к горлу подкатил противный склизкий ком. Улнар повернулся и зашагал на запад, замечая, что местность становится все более открытой, а это опасно. Что ж, все его путешествие опасно, он идет туда, где не был никто из арнов. Впереди может быть смерть, но и позади тоже. Надо действовать – или сойдешь с ума от безысходности.

Улнар услышал шум и мигом прыгнул к ближайшему дереву, распластавшись на поблеклой сухой траве. Кто–то ехал.

Он услышал речь. Странную речь. Язык морронов был ему известен, вольный воин часто слышал его и даже знал некоторые слова – но это было чужое наречие, он вслушивался и не понимал ни слова.

Улнар высунул голову из укрытия и увидел проезжавших мимо четырех всадников. Люди не так привлекли его внимание, воин лишь успел заметить, что это не морроны – кожа наездников была не черной. И не белой, как у арнов. Взгляд Улнара привлекли животные.

Твари, на которых сидели люди, двигались быстро – такие легко нагонят бегущего человека. Их морды были жуткими, с выпиравшими из–под толстых черных губ клыками. Передние лапы, заканчивавшиеся когтистой пятерней, казались короче задних, мускулистых и мощных. Без всяких сомнений, твари были хищниками. Улнар понял, кто наносил те страшные раны, и изумлялся, как можно таких приручить? Он не поверил бы никому, не видя это своими глазами.

Лишь когда разъезд проехал, Улнар ощутил запоздалый страх: заметь его всадники – и не спастись. Но кто они и что делают на земле морронов? Или… это уже не земля чернолицых? Но Гунорбохор на западе – так сказал фагир, а он имеет карту древних, эльды же не могли ошибаться…

Улнар предполагал, что по пути к Гунорбохору увидит многие чудеса, но этот народ поразил воина больше, чем что–либо еще. Он представил, что будет, если эти наездники нападут на Арнир. Жуткие звери посеят такой страх, что спастись можно будет лишь за стенами городов. Пока он видел лишь четырех всадников, а если их – тысячи?

Услыша какой–то звук, Улнар метнулся в сторону, но поздно. Неподалеку один из наездников тащил вереницу пленников. Завидя воина, он гикнул и направил зверя на него. Привязанные к зверю морроны побежали со все ног, но все же тормозили всадника, и Улнар успел добежать до ближайшей рощи.

Нет, воин не собирался бежать и получить копьем в спину, но среди деревьев он мог маневрировать, всаднику там будет сложнее.

Наездник отвязал пленников, и они упали наземь. Бежать не пытались – либо были измучены, либо знали, что это бессмысленно.

Раскрыв слюнявую пасть, зверь бросился на воина. Улнар отскочил за дерево и попытался достать всадника со спины, но не успел – удар лишь оцарапал спину животного. Драться лицом к лицу было равносильно смерти – зверь раз в пять превосходил Улнара по весу и просто сметет воина, да и любого, кто встанет на пути. Поэтому Улнар лавировал, стараясь достать всадника мечом – но длины клинка явно не хватало. Копье бы!

Зато у верхового копье было. С наконечником длиной с небольшой меч, оно позволяло как колоть, так и рубить, и Улнар едва уходил от опасных ударов сверху.

Увернувшись от летящего в лицо копья, Улнар ударил зверя в шею. Попал удачно: кровь брызнула фонтаном. Животное заревело, мотая уродливой жуткой башкой. Воин отскочил и замер, выжидая. Всадник яростно бил зверя по бокам, но тот зашатался и рухнул. Седок оказался ловок и вовремя спрыгнул. Выставив копье с длинным, чуть изогнутым лезвием, он быстро оглядел Улнара и, что–то прорычав, бросился в атаку.

Воин отбил удар, увернулся от замаха, кружась, быстро сократил дистанцию и рубанул наискось, от плеча. Сталь рассекла плечо и грудь противника, брызнула кровь. Но вражеский воин нашел силы еще на один удар. Улнар парировал и ударил в висок. Кончено.

Спасенные молча смотрели на Улнара. Встречая морронов в Кхиноре, воин убивал их. Убивал, потому что за это платили. Потому, что в своих набегах чернолицые точно так же, без пощады, убивали арнов. Сейчас он не видел перед собой врагов. Трое до смерти перепуганных людей таращились на него, съежившись в ожидании смерти. Для них он был чужаком, как и зарубленный Улнаром воин.

Двое пленников были женщинами, обнаженными по–пояс, в коротких кожаных юбках с разрезами. Третий – старик с голым черепом и седой бородой. И тоже в юбке. Улнар не обманывался, он знал: в большинстве морронских кланов женщины играют главенствующую роль, бывают охотниками и воинами не хуже мужчин. Взгляды женщин лишь подтвердили его мысль. Шрамы на лицах, татуировки на груди, развитые мышцы рук и ног – нет, эти женщины опасны. Обе. Поэтому он не торопился развязывать их.

Они что–то сказали. Заговорили, бросая на него полные ненависти взгляды. Быть может, призывали убить их, а может, и угрожали… «Они нужны мне, – подумал воин, – они могут отвести меня в стойбище, а там я могу поговорить с их вождем…»

– Где ваш дом? – спросил он, делая голос доброжелательным. Воин немного знал морронский и старался, чтобы его поняли. – Я не хочу вас убивать, я отведу вас домой. Куда идти?

Одна из женщин, постарше, зашипела, забилась в путах, клацая зубами. Другая, моложе, молчала, не сводя с воина больших светло–серых глаз. Улнар с удивлением подумал, что сейчас морронские женщины не кажутся столь уродливыми. Впрочем, если посмотреть на рожу Хаггара в бою, эти кому угодно покажутся красавицами. Воину вспомнилась Ош–Рагн: что и говорить, лицо повелительницы удивительным образом притягивало взгляд, и было по–своему привлекательным. Черным, узким, так не похожим на лицо Далмиры – и все же он запомнил его на всю жизнь.

Улнар снял с шеи флакон и поднес к лицам пленников:

– Ош–Рагн!

Женщины переглянулись. Похоже, они поняли, что убивать их не станут, а имя властительницы было им известно.

– Гунорбохор, – сказал Улнар и указал на запад. – Я иду туда. Ош–Рагн велела мне. Ош–Рагн!

Морроны залопотали на своем. Старик тоже что–то сказал, но быстро умолк под яростными взглядами женщин. Ясно, кто здесь главный…

– Я освобожу тебя! – сказал Улнар младшей. – Но не вздумай бежать. Поняла?

Он взвесил в руке боевой нож и резким броском вогнал в дерево. Судя по взглядам, бросок оценили. Улнар подошел, вытащил из ствола нож и разрезал на молодой путы.

– Веди. Гунорбохор! – сказал он. Молодая смотрела на старшую. Оскалившись, та что–то произнесла. Улнар понял: она приказывала убить его.

– Ош–Рагн! – резко повторил он. – Вы должны отвести меня к вождю! Веди!

Он повторил это слово по–морронски. Кажется, дошло. Младшая кивнула и жестами показала: дай нож.

Улнар протянул оружие. Девушка взяла его, сверкнула глазами, провела пальцами по лезвию, восхищенно цокнула сквозь зубы. «Да уж, не ваше черное железо, – подумал воин, – эшнарская сталь!»

Он невольно напрягся, когда девушка одним движением рассекла путы на старшей. Та встала, растирая запястья. Улнар указал на старика: развяжите и его. Женщина что–то сказала и усмехнулась. Улнар понял: старик им не нужен. Старшая отобрала нож. Воин смотрел за каждым ее движением. Она подошла зарубленному им человеку, присела и ловко вскрыла грудину. Рванув ребра в сторону, женщина вырезала сердце и впилась в него зубами. Воин опустил голову: в ее лице и взгляде не было ничего человеческого. Да, быть может, они голодны, быть может, этот всадник бил и мучил их, и все же… Старшая передала недоеденный кусок плоти младшей, и та принялась есть. Кровь текла по губам, капала на грудь, оставляя длинные красные полосы… Жалкий ошметок бросили деду.