Текст книги "Древолюция (СИ)"

Автор книги: Андрей Прусаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 23 страниц)

Света согласилась с ним. Но вслух ничего не сказала. И остальные промолчали.

– Курить нет ни у кого? – спросил Сергей. Из экспедиции никто не курил. – Черт, вот дерьмо! У меня сигареты кончились!

Они оттащили убитого от воды и похоронили, выкопав могилу ножами. Все делалось наспех, но это было лучше, чем оставить тело лесному зверью. Отдохнули и помолчали над могилой. Потом пошли.

Солнце, радостно светившее еще с утра, куда‑то подевалось, небо заволокли тучи, и верхушки сосен тревожно гудели на ветру. Светлана заметила летягу, красиво перескакивавшую с дерева на дерево. Испугавшись незваных гостей, белка резво запрыгала по стволу и скрылась из глаз. И почти тут же зарядил дождь.

– Тихо! Слышите? – поднял руку Поборцев. Сергей, идущий рядом, остановился.

– Я ничего не слышу. Дождь шумит.

– Слушай лучше!

Где‑то впереди, где находилось долгожданное Засекино, слышались крики. Кричала женщина.

– Я слышу! – тревожно сказал Картавин. – Женщина кричит!

– Надо бежать! – Нефедов припустил вперед. Командир в три прыжка нагнал ученого и остановил, дернув за рукав:

– Поперек батьки не суйся! За мной и тихо, без криков! – приказал он.

До поселка добежали быстро и остановились на опушке. Кричали уже громче, отчетливей, и жалобный плач перемежался взрывами жестокого хохота.

– Все понятно, – процедил Сергей. Он достал автомат и передернул затвор.

– Что понятно? – спросил Картавин.

– Уголовники, – сказал за него Алекс.

– Какие уголовники? – изумился Нефедов. Света посмотрела на лесника:

– Откуда здесь уголовники, Петя?

– Об этом в Дымове объявляли, – ответил Алекс. – Здесь колония есть. Наверно, опять побег.

Света посмотрела на командира:

– Значит, ты знал об этом, Сергей?

– Знал, – не стал скрывать он, – ну и что? Потому и охрану вам выделили.

– Почему тогда нам не сказали? – возмутился Картавин.

– Чтобы зря не нервировать. Ладно, что сейчас говорить…

– Ничего себе, не нервировать! Убитый у озера – наверняка их рук дело! – не успокаивалась Светлана. – А нам ничего не говорят! Нервы берегут! Я даже не знаю, как это назвать! – кричала она, глядя на майора, но тот невозмутимо осматривал оружие, не вступая в перепалку.

Поборцев видел, как бушует биолог, и не мог сдержать улыбку. Да, элементарно подставили, а чего еще она ждет от спецслужб? Им лишь бы свои задачи решить, а каким путем – дело второе, если не десятое. Он знает.

– Чего мы ждем! Надо идти и помочь ей! – высказался Павел.

– Не дергайся! Это в кино так просто: пошел и всем в рыло насовал, по–очереди! А если у них оружие? Перестреляют нас и все, – ответил Сергей. – Здесь тайга, «ноль два» не работает.

– Чего же: смотреть, что ли?! – кипятился Картавин.

– Можешь сидеть здесь, никто тебя не заставляет, а я пойду и посмотрю. Хоть узнаю, сколько их. А вы будьте тут, и никуда не дергайтесь. Это приказ.

– А если с тобой что‑нибудь случится? – спросил Игорь. Сергей с улыбкой взглянул на него:

– Со мной ничего не случится. Если будет надо, я их голыми руками положу!

Картавин сморщился и заткнул уши, чтобы не слышать криков истязуемой.

– Зря она так, – спокойно сказал Сергей. – Если ничего не можешь изменить – расслабься и получай удовольствие. Кстати, покорность часто действует на преступников отрезвляюще.

– А если б тебя так дрючили, – не выдержал Поборцев, – ты бы тоже расслабился?

Сергей кинул на него такой взгляд, что Алекс понял: эти слова ему когда‑нибудь припомнят.

– Я пошел, ждите здесь! – сказал командир и, пригибаясь, побежал к ближайшему забору. Участники экспедиции видели, как Сергей нашел дыру в изгороди и осторожно пролез туда. Дождь почти прекратился.

Время шло медленно, и Поборцев не меньше остальных измаялся, всматриваясь и вслушиваясь в окружавший их лес. Крики женщины стихли, и каждый из отряда думал: что с ней, жива ли?

Наконец Сергей вернулся. Он пришел с другой стороны и резко вынырнул из кустов, напугав Светлану.

– Кажется, их трое. Сидят в одном из домов. Можно окружить и взять тепленькими.

– А как насчет «самому всех голыми руками»? – съязвил Алекс.

– Не отказываюсь, – процедил Сергей. – Но эти парни тертые, могут драпануть, не догонишь. Поэтому нужны добровольцы на перехват. Например, ты.

– Идем, – сказал Поборцев.

– Подождите, – сказал Нефедов. – Я тоже не собираюсь отсиживаться. Я с вами пойду.

– Тогда и я, – сказал Павел.

– Чем больше, тем лучше, – подвел итог командир. – Хорошо. А тебе, Света, лучше здесь подождать. Мы тебе свистнем, услышишь. Только отсюда ни шагу!

– Хорошо, – Свете не хотелось оставаться одной, было страшно, особенно за ребят, собравшихся драться с уголовниками. Экспедиция отняла столько сил и эмоций, что девушка с трудом удерживала себя от истерики. Ночами спалось плохо, в малейшем шорохе чудились монстры, а днем глаза болели от напряженного всматривания в чащу, подчас принимая качавшиеся на ветру деревья за дендроидов. Часто просыпаясь от малейшего шума, Света со слезами вспоминала лица солдат, совсем еще молодых парней, до последнего защищавших экспедицию. Они погибли как герои, но Света с горечью понимала, что им никогда не поставят памятник, и скорее всего, даже тел не найдут.

Четверо мужчин крались вдоль забора.

– Я нашел другой путь, – прошептал Сергей, обернувшись к товарищам. – За мной. Выйдем почти к цели.

Они миновали разрушенный сарай, пересекли какой‑то садик с детскими качелями и остановились за бревенчатой, покрытой слоем черного толя, стеной какой‑то пристройки. Женщина закричала вновь, надрывая сердце Поборцева. Сергей выглянул из‑за убежища:

– Пошли! Я с той стороны, вы с этой, – сказал Сергей. – Ты со мной, – сказал он Картавину.

Поборцев с Игорем обошли дом, стараясь, чтобы их ненароком не увидели из окон. Одновременно прислушивались: нет ли еще кого вокруг? Вроде никого. Поселок был покинут жителями. Наверно, как и говорил Сергей: все здесь, в этом доме. Через открытое окно слышался рыдающий стон и довольное пыхтенье насильника. У длинной поленицы Алекс заметил хорошее округлое полено, вполне подходящее для ро‑ли дубинки, и подобрал его.

Сергей и Павел, должно быть, подобрались к крыльцу. Надо ждать сигнала. Заглядывать в окна опасно – могут заметить, а сколько там беглых зеков, кто знает? Сергей сказал, что трое, но вдруг ошибся?

– Жди здесь, – прошептал Игорь Поборцеву. – Я пойду с ними. Если кто выпрыгнет, глуши!

Алекс крепче сжал в руках палку и кивнул. Охотничий нож, подаренный дядей, висел на поясе, но доставать такое серьезное оружие Алекс пока не решился. Если только в крайнем случае… Нефедов скрылся за углом дома, и Поборцев услышал, как кто‑то подошел к окну. Он затаил дыхание. Щелкнула спичка, и в приоткрытое окно потянуло сигаретным дымом. Вот, наверно, Сергей завидует, подумал Алекс.

– Что, оттянулся? – спросил кто‑то из глубины дома.

– А то! – довольно ответил курильщик. – Теперь Гомаджобо старается.

Они заржали. Поборцев сжал дубинку еще крепче.

– Слушай, Штырь, прикинь, сколько здесь всего брошено? Бери – не хочу! Разжиться‑то как можно! – сказал один. Голос молодой, немного заискивающий. Видно, Штырь здесь за главного.

– Линять надо побыстрее! – отозвался Штырь, и Поборцев заочно представил матерого уголовни‑ка с исколотым наколками телом.

– Почему это?

– Потому что опасно здесь. Видал, что деревья с тем легавым сотворили? Хочешь, чтоб и тебя так уделали?

– Так эти деревья еле ходят! Мы всегда драпануть успеем!

– Совсем не шаришь, баклан. Скоро сюда все понаедут: армия, менты. Оцепят весь район – хер выберешься! Бежать надо и быстрее, а свое мы всегда возьмем.

– Как знаешь, – разочарованно протянул молодой.

– Знаю. Скажи Гомаджобо, чтобы заканчивал. Дорвался до сладкого…

Беглый хихикнул и отошел. Алекс затих, прислушиваясь. Через несколько секунд стукнула входная дверь, и воздух потряс громовой крик Сергея:

– Всем на пол! Стрелять буду!

Раздались два выстрела.

– Лежать, суки! – заорал командир.

Какая‑то возня. Звуки ударов. Кто‑то полетел на пол. Потом еще выстрел. Окно, под которым сидел Поборцев, с треском вылетело. Алекс отпрянул, но из оконного проема свесилось бездыханное тело. Руки в синих наколках качнулись и замерли. По ним стекала кровь.

– Кто еще хочет? Ну!

– Пусти, начальник, иначе я ей горло порежу! – через разбитое окно слова доносились до Алекса четко и страшно. Он мигом представил, что произошло. По голосу это был Штырь, а такие парни идут до конца.

– Отпусти ее, и я тебя не трону. Обещаю. Сдадим тебя ментам и все. Отпусти!

– Так вы не менты? – голос уголовника зазвучал по–иному. – Братаны, давай договоримся! Мы тут много чего нашли, все забирайте! А меня выпустите! Я бабу не трону, отпущу, зуб даю! Себе берите!

Женщина уже не стонала, а просто тихо выла от ужаса.

– Заткнись, шалава! – сказал Штырь. – Ну, как?

– Мы с тобой, гнида, договариваться не будем! – сказал Сергей. – Отпускай девчонку, пока я тебе мозги не вышиб!

– Не дергайтесь, мигом ей вены порву! – зловещий шепот заставил Поборцева похолодеть.

– Не дергайся, Сережа, – голос Павла. Испуганный голос.

– В последний раз говорю: брось нож и отойди! – командир сделал шаг, и в наступившей тишине Поборцев услышал, как скрипнула половица.

– Я, фраер, на понт не берусь, понял?

Какой‑то шум, вскрик, выстрел. Окно над Алексом распахнулось, и вниз выпрыгнул высокий сутулый мужик в явно коротковатом пиджаке. Почуяв опасность, он повернулся к поджидавшему его леснику, но больше ничего не успел. Поборцев размахнулся и ударил его по затылку. Удар вышел смазанным, но все же зек рухнул на землю. И зашевелился, пытаясь встать. Алекс добавил дважды по спине. На этот раз как следует, от души. И еле остановил взметнувшиеся в ярости руки. Хватит! Все!

Вслед за зеком выпрыгнул Сергей. Со стороны крыльца бежали Павел и Игорь.

– Сука! – командир, как футболист, с хода пнул лежачего носком под ребра. Штырь едва пошевелился, вывернул руку, и Поборцев увидел вывалившийся из ладони окровавленный нож. Предчувствие страшного ледяной волной залило кипевший в крови адреналин. Поборцев посмотрел на Картавина. Биолог был сам не свой, глаза почти безумные, руки в крови. Нефедов выглядел получше, но над рыжеватой бородой перекатывались ожесточенные желваки. Они не вмешивались в экзекуцию.

– Я тебе, гаду, по–хорошему говорил! – сказал Сергей такой ненавистью, что Алексу стало не по себе. – Но ты не захотел!

Он встряхнул бандита, прислонил к стене дома и сунул в лицо пистолет:

– Слов ты не понимаешь… Такие, как ты, только пулю понимают! Всех вас, гадов, мочить надо! А народ вас в лагерях на свои деньги кормит!

– Не стреляй, начальник, – сказал пленный. – Вызови ментов.

Он пришел в себя, и глаза его с испугом следили за пляшущим перед носом дулом.

– А ты думаешь, я тебя в суд потащу? – страшно засмеялся Сергей. – Здесь я тебе и прокурор и судья. А адвоката своего ты зарезал.

Поборцев открыл рот сказать, чтобы заканчивали этот фарс, как раздались два выстрела. Зек кулем завалился набок и захрипел.

– Вот тебе справедливый и гуманный суд! – сказал командир. В это мгновение Поборцеву показалось, что командир сошел с ума и сейчас запросто перестреляет всех, как свидетелей. Страх смерти был так силен и вид так нагляден, что Поборцев, пожалуй, впервые в жизни промолчал, хотя имел что сказать.

– Я схожу за Светой, – проговорил Картавин, проглотив ставшую комом слюну.

– Только не веди ее сюда, Паша, – сказал Нефедов. – Ждите вон там, у колодца.

Сергей отошел и сел на колоду, опустив голову. Поборцев решил войти в дом и посмотреть сам. Он должен это сделать, преодолеть страх и понять. Понять, почему командир выстрелил. Сергей склонился над убитым и принялся выворачивать его карманы. Алекс тихо завернул за угол и вошел в дом.

В небольшой прихожей было пусто, на вешалке висели оставленные хозяевами плащевки, под ними на дощатом полу – грязные резиновые сапоги и пара рваных тапочек. Модная когда‑то певичка улыбалась со старого календаря на стене. Он толкнул дверь и вошел в комнату. Сразу за дверью лежал труп уголовника в черном арестантском кителе. Рядом лежала двустволка. Понятно. Они ворвались, и уголовник хотел стрелять… Сергей все правильно сделал. Тело второго свисало из окна. Хотел бежать. Повезло, когда бежал из зоны, но пуля достала здесь. Судьба воровская…

Поборцев прошел вперед и в смежной комнате увидел лежащую на полу девушку. Совершенно голую, в синяках и ссадинах на белом, незагорелом теле. Вокруг головы ее, густо пропитав разметавшиеся волосы, разлилась лужа крови. Алекс схватился за горло, пытаясь остановить рвущийся наружу спазм.

Значит, зек ударил ее ножом и попытался выскочить в окно. Зачем? Разве не мог просто прыгнуть? Тогда Сергей, наверно, не убил бы его. Впрочем, кто знает. Труп молодого парня у озера наверняка его работа. Так же бессмысленно и беспощадно. «Все‑таки Сергей правильно сделал, – подумал Алекс. – Тех, кто плюет на чужую жизнь, надо наказывать тем же. Око за око, как в старину. Жестоко, но справедливей не придумаешь. И зверей на Земле меньше станет».

– Я видел, как он ее… – сказал кто‑то. Алекс повернулся и увидел Нефедова. Ученый быстро подошел к Поборцеву. Глаза его беспокойно зыркали по сторонам.

– Надо выбираться отсюда и поскорее. Петя! – неожиданно жарко, но вполголоса произнес он, схватив лесника за руку. – Мне кажется, командир не в себе. Он становится опасен, а у него оружие! Ты понимаешь меня?

– И что ты предлагаешь? Его тоже в расход, на всякий случай?

– Ты что? Просто разоружить!

Похоже, он был здорово напуган. Поборцев даже удивился. Он мог ожидать такого от молодого Картавина, но никак не от зрелого, уравновешенного Игоря. Все они медленно сходят с ума. В чем он прав, так это в том, что отсюда надо бежать. И быстрее. Пока таежный дух своеволия не заразил их всех. Мой дом, захочу – сожгу! Мое ружье, захочу – выстрелю. Моя лошадь, захочу – запорю. Можно продолжать до бесконечности. Классика человеческих душ.

– Не переживай, Игорь, все будет нормально. Отсюда до дороги рукой подать, а там до Дымова день ходу. Не по лесу, а по нормальной дороге. Скоро выберемся.

– Саша, ты не понял!

– Все я понял. Главным хочешь стать, пистолетом размахивать? Извини, не тянешь.

– Эй, где вы там? – крикнул Сергей. Нефедов посмотрел зло, повернулся и вышел. Поборцев пошел за ним.

Картавин и Света ждали у колодца.

– Все. С ними кончено, – сказал Сергей Свете. – Уходим отсюда. Лесник, куда идти? Хотя вот дорога. Наверняка, до шоссе, я прав?

– Прав, – кивнул Поборцев. Странное, почти мистическое ощущение хрупкости жизни вдруг овладело им. Ни разу еще, ни в драках, когда однажды пришлось выходить против ножа, ни когда черные закидали машину горючим коктейлем – ни разу Поборцев не чувствовал подобного. Нет, он не стал трусливее. Появилось чувство какого‑то знания, урока, который он сейчас не мог сформулировать, только какая‑то нить натянулась внутри него, и порвать ее было так легко…

– Странно, – сказал Сергей, – мы до сих пор не встретили ни одного дендроида. Только вокруг лесопилки. Что думаете, ученые?

– Ничего, – спонтанно ответил Павел. – То есть…

Поборцев видел, насколько трудно ему собраться после всего этого.

– Я могу кое‑что сказать.

Сергей повернулся к Светлане.

– Если здесь их нет, значит… Возможно, они не так быстро размножаются, и их не так много. Я подумала: а если они просто двигаются вперед, слепо, как лемминги? Им ничего не нужно, и где‑нибудь они остановятся, как остановилось то дерево на берегу.

– То есть, никакой цели у них нет? – уточнил Сергей. – Побесятся и перестанут? Так?

– Возможно.

– Это не так, – сказал Поборцев.

– Почему? – остро взглянул командир.

– Чувствую. Ожить для того, чтобы снова омертветь? Просто глупо.

Сергей фыркнул:

– А мы живем не для того, чтобы когда‑то омертветь? Философ. Ладно, идти надо. По дороге подумаем.

Поборцев промолчал и двинулся за всеми. События последних дней потрясли его, как ничто и никогда в жизни. Он шел и думал, что материала для сногсшибательной статьи предостаточно, вот только кто осмелится это опубликовать после того, как беспардонно зарубили его видеосъемку, объявив компьютерной фальшивкой. Отправить бы этих политкорректных товарищей сюда! Всех, кто насмехался в газетных статьях над «утконосом» Поборцевым. Ладно. Не стоит обижаться на убогих. Те, кто пишет под заказ такие статейки, действительно убог. А время все расставит. И всем вставит. Кто чего достоин.

* * *

Устав бежать, Слава присел прямо на мох и прислонился спиной к дереву. Если что – так его трудней заметить. Надо определить, куда идти. К рюкзаку был прикреплен компас, и Слава повертел его в руках, определяя направление. Дымов надо обойти, второй раз с мародерами встречаться не резон. Он вспомнил прыжки над шевелящимися корнями дендроидов, и лоб пробила запоздалая испарина, а на руках высыпали «мурашки». И как только он смог? Второй раз проделать такой трюк он бы и за миллион не решился. Хотя, как знать. Может, мутанты не такие и страшные, как говорят? Вот его не тронули, а ведь могли!

Отдыхая, он вслушивался в лес, но далекие выстрелы давно стихли. Интересно, кто победил: мародеры или мутанты? Наверно, все же деревья. Слава видел, как солдаты строчили по мутантам из автоматов – а им все нипочем, что говорить о каких‑то ружьях! Ладно, надо идти. Он поднялся и зашагал по лесу. Место тут было хорошее, укромное. Заросли папоротника и багульника могли прекрасно скрыть от любого врага, но и мешали увидеть опасность издали.

Ноги болели после спринтерского забега, но главное – жив и здоров. И получил настоящее боевое крещение, как на войне. Теперь Слава не понаслышке узнал, что чувствуешь, когда в тебя стреляют… Он обошел Дымов по большой дуге, держа направление в сторону шоссе. Слава отлично знал окрестности и не боялся заплутать. Тем более, у него компас.

Продукты, захваченные с собой, он решил поберечь и терпел, хотя есть хотелось жутко. Наконец, Славик не выдержал и решил сделать привал. После обеда уставшего путешественника разморило. Он аккуратно убрал за собой мусор и решил немного полежать.

Он прислонился к стволу сосны и закрыл глаза. Тишина, прерывавшаяся лишь далеким шелестом крон, приятно убаюкивала. И вдруг из зарослей показался огромный зверь. Волк или медведь, Слава так и не понял. Зверь подошел к нему и обнюхал. Слава замер от ужаса и словно прирос к дереву, не в силах сдвинуться с места. Огромный нос зверя шумно дышал в лицо, и собравшись с силами, он оттолкнул его руками. Волк боднул носом в грудь, и Слава повалился наземь. Повалился и проснулся, лежа на земле. Слава огляделся, но вокруг ни души. Он вздохнул с облегчением. От таких снов заикой стать можно. В лесу начинало темнеть, а до шоссе еще далеко. Зато отдохнул. Слава быстро собрался и пошел.

Лес начал редеть, и впереди Славик заметил странную черную поляну. Подойдя к ее краю, он изумленно замер. Когда‑то здесь был лес, это точно, но вдруг в радиусе пятидесяти метров не осталось ни одного деревца, а земля была перепахана так, словно деревья собрала и выдернула гигантская рука. Так вот откуда взялись дендроиды, догадался Слава. В самом центре поляны он разглядел одиноко лежащее дерево. Любопытство толкнуло его вперед, и он пошел к дереву, перепрыгивая через осыпавшиеся под ногами ямины. Ствол дерева оказался расколот вдоль, и листья на некогда зеленой кроне были желтыми и осыпались, хотя до осени еще далеко. Этот дендроид умер, но что за сила так разворотила ствол?

– Интересно? – раздался чей‑то голос, и Слава едва не подпрыгнул от неожиданности. Оглянулся – за спиной, шагах в десяти от опушки, стоял бородатый мужик в камуфляжной куртке. В руке его покачивался карабин. Выследили! И дернуло же высунуться на открытое место! Слава открыл рот, но не знал, что говорить. Бежать! Но куда? Вокруг – вязкая земля, а до опушки далеко, этот мародер мигом его подстрелит.

– Не стреляйте, пожалуйста! – сказал Слава, поднимая руки. – Я ничего не видел!

– Ты чего, пацан? Опусти руки.

Человек приблизился к замершему Славику и убрал карабин за спину.

– Ты откуда здесь?

– Я?

– Ну, не я же! – усмехнулся мужик. – Я лесник, это моя земля здесь. Ты откуда взялся? Турист, что ли? Заблудился?

– Нет, дымовский я, – проговорил Слава, понимая, что ему жутко повезло. Это был не мародер, и бешено колотившееся сердце медленно успокаивалось.

– Дымовский? – удивился лесник. – Оттуда же всех эвакуировали. Ты почему остался?

– А меня забыли, – повеселел Слава. – Начальник на складе запер. Я товар пересчитывал. А когда вылез, смотрю: в городе никого. Только мародеры.

– Мародеры?

– Я вас за них принял, извините. Они увидели меня и стрелять начали. Еле убежал. На машине за мной гнались, гады! – Путаясь и сбиваясь, Славик рассказал леснику обо всем. Поборцев слушал и хмурился:

– Вот сволочи! И откуда только выползает эта мразь? Как в войну…

– Вот и все, – закончил рассказ Слава. – А вы не знаете, что это здесь такое? – он махнул рукой в сторону странной поляны.

– Это деревья, – сказал лесник. – Отсюда они пошли. Я таких полян уже с десяток видел.

– Десяток?!

– Ты куда шел? – меняя тему, спросил лесник.

– К шоссе.

– Там их полно, не суйся. В лесу с ними легче разойтись. Пойдем со мной.

– Куда?

– Ко мне в дом. Если поторопишься, к темноте успеем. Отдохнешь. Меня Петр Ильич зовут.

– Меня Слава.

У лесника Славе понравилось. Просторная изба–пятистенка стояла на живописном месте. Крошечную поляну, словно забор, скрывали–опоясывали заросли дикой малины, и столбы солнечного света утопали в поросшей зеленым мхом земле. Внутри избы было интересно: на стенах в прихожей висели всевозможные снасти и приспособления, о назначении которых Слава только догадывался, связки корешков и банных веников, на обширных полках стояли многочисленные банки и коробочки. В комнате ему понравилось еще больше: там был сложенный из дикого камня камин, пол закрывали ручной работы половики, а над широкой кроватью висела огромная медвежья шкура. Здесь не было ни телевизора, ни какой‑либо другой техники – цивилизация сюда почти не заглядывала, о ней напоминал только цветной постер с календарем. Слава разглядывал комнату и его не оставляло чувство, что чего‑то не хватает. Наконец, он понял – лампочки на потолке. Да какие тут лампочки – до ближайшей электрического столба десяток километров. Денег не хватит на такой провод! Потому и телевизора нет.

– Садись, отдыхай, – сказал лесник. – Голодный, наверное?

Славе было неловко признаться, что ел, да не наелся, и он неопределенно помотал головой.

– Понятно, – сказал Петр Ильич. – Сейчас накормлю.

Через полчаса Слава уплетал изумительно вкусную пшенную кашу, горячую, с золотистыми солеными шкварками. Съев две тарелки, он обессилено откинулся на спинку стула:

– Все, не могу больше.

– Ну, раз не можешь, спать ложись, – сказал Поборцев. – Вон там раскладушка, раскладывай.

Слава думал, что не заснет: перед глазами, как фантастический калейдоскоп, мелькали события последних дней. Но усталость взяла свое, и он не заметил, как уснул.

Утром, едва проснувшись, Славик засобирался в путь. Зашнуровал кроссовки, надел ветровку и увидел входящего лесника.

– Уходишь? – коротко спросил Поборцев.

– Ухожу. Спасибо вам за все. Мне надо идти.

– Погоди минуту, потолковать надо.

Слава уселся на табурет. Поборцев–старший нацепил очки и порылся в небольшой берестяной коробке.

– У тебя телефон мобильный есть? – спросил лесник.

– Есть, – ответил Слава, – так он здесь не работает.

– Я знаю. У меня к тебе просьба: я дам тебе номер моего племянника, вот, мобильный и домашний, – он протянул Славе сложенный листок бумаги. – Его зовут Александр. Он журналист. Когда будет связь, дозвонись до него и передай, что живые деревья очистили Чертову Лужу. Он поймет.

– Что?

– Вот и то! – произнес Петр Ильич. – Я сам видел.

– Я был на Чертовой Луже, и что там? – спросил Славик.

– Чисто там, представь себе! Чистейшая вода! Я, конечно, не купался, но раз лягухи плавают, и дно видно…

Слава хотел сказать, что этого быть не может, но побоялся обидеть хозяина. Чертова Лужа чистая?! Фантастика какая‑то! Но ведь и ходячие деревья не каждый день появляются.

– Почему вы думаете, что это деревья сделали? – спросил он.

– А кто же еще? Они вокруг отстойника выстроились и стоят, больше не двигаются. Как омертвели, значит. А воду очистили. Вот и думай теперь… А сам ты как думаешь: зло они для человека или нет?

Слава замялся. С одной стороны – на город напали, дома рушили, людей, говорят, убивали… С другой стороны – его‑то не тронули, и воду очищают. Непонятно все это. Странно.

– Не знаешь, – подытожил лесник, – и я не знаю. Но думаю, что не надо их трогать – и вреда будет от них меньше, а пользы, глядишь, больше. Вот ты мародеров больше испугался, чем их – и правильно. Дерево, хоть живое, хоть нет – это природы часть, а в природе никто никого не убивает просто так. Только для еды или для защиты. Это мы, люди, можем просто так… Подумай теперь: зачем этим дерндр…

– Дендроидам, – улыбнувшись, подсказал Слава

– Дендроидам, – старательно повторил лесник. – Зачем им людей убивать? Питаются они нами? Нет. Что же тогда остается? А остается одно: защита.

– Так они же первые стали нападать, – возразил Слава. – Какая это защита?

– Вы, молодежь, конечно, книжки читаете, в Интернеты ходите, а природы своей не знаете. Ты, Слава, как маленький, причитаешь: они первые начали! – передразнил Петр Ильич. – Видать, на то причина была. Без причины и прыщ не вскочит. А знаешь ты, что любое животное свою территорию имеет, свою зону обитания? Оно метит его, обходит, прогоняет чужаков. Это часть его жизни, немаловажная часть. И в лесу этом тоже все поделено. У зайца своя территория, у волка и медведя – свои. А если пересекутся они, то побеждает сильнейший, у кого зубы острее и сила больше, понял?

– Понял.

– Вот то‑то. И деревья эти не станут людей трогать, если их первыми не задирать! Если б они на меня напали – первый бы их убивать стал, как бешеных собак. А я к ним близко подходил – они меня не трогали. Им медведь дорогу уступает, так и я уступлю. С меня не убудет.

– А зачем они дома ломают? – спросил Слава.

– Вот этого не пойму, – признался лесник. – Не знаю. Но вот мой‑то дом цел, хотя они и здесь проходили! Значит, не все они ломают.

– Не все. В Дымове есть разрушенные дома, но их немного, – согласился Слава. – Я видел одно дерево на заправке. Они ее разрушили, а на этом месте теперь дерево стоит. Я даже подходил к нему! Оно вообще не двигалось, вросло в землю прямо сквозь асфальт!

– Вот такие пироги с жареной капустой, – задумчиво проговорил лесник. Слава тоже задумался. Слова лесника цепляли за душу, как якоря за морское дно, укрепляя и сдерживая круговорот мыслей.

– Ну, что, передашь мои слова?

– Передам. Обязательно передам! – пообещал Слава.

– На вот тебе денег, по мобильнику разговаривать дорого стоит, – лесник протянул парню сто рублей.

– Да не надо! – принялся отказываться Славик, но Петр Ильич насильно запихал купюру ему в карман.

– Мало ли что… Пойдем, я тебя провожу.

Они вышли из дома, и через пару часов лесник привел Славу к Медному камню.

– Я бывал здесь! – обрадовано сказал Слава.

– Вот и хорошо. Теперь иди вон по той тропинке, выйдешь к реке. Справа увидишь мост…

– Спасибо, дальше я знаю.

– Молодец. Свой край знать надо. Бывай.

* * *

Дорога из Засекино оказалась забита дендроидами. Деревья толпами шли в сторону Дымова, и Поборцев понял, что придется снова двигаться через лес. По дороге вышло бы быстрее, но что делать? Встречаться с опасными монстрами как‑то не хотелось. Он определил примерное направление, стараясь идти вдоль шоссе, которое было где‑то по правую сторону. Шли долго, с перекурами. Наконец, вышли на просеку. Не сдерживая радостной улыбки, Алекс вышел на перепаханную лесовозами дорогу. Они вблизи лесопилки, а от нее до шоссе практически рукой подать. По крайней мере, идти можно не лесом, а по какой никакой, но дороге!

– Ты знаешь это место? – заметил радость Поборцева командир. – Где мы?

– Здесь рядом лесопильный завод. Там можно отдохнуть. И дорога оттуда есть к шоссе.

– Отлично.

– Вот только в какой стороне он… Думаю, там, – взял направление лесник. – Там высокое здание, три этажа, можно издалека увидеть.

Ободренные путешественники прибавили шаг, прошли один перекресток, другой. Лесопилка так и не показывалась. На перекрестках стояли вешки, и на деревьях белой краской были нарисованы номера, но Поборцев в них не разбирался.

– Ну что, проводник, долго еще? – спросил Нефедов.

– Да нет, где‑то здесь должна быть, – проговорил Алекс, понимая, что так можно плутать еще долго. И вдруг услышал тарахтенье трактора. С детства знакомый звук казался совершенно чуждым в привычной уже лесной тишине. Звук слышался справа.

– Туда! – не колеблясь, указал Алекс. Они вернулись к пройденному перекрестку и повернули направо. Звук действительно приближался, но затем затих.

– Интересно, кто здесь на тракторе разъезжает? – подумал вслух Сергей.

– А может, это военная машина? – спросила Светлана.

– Нет, – покачал головой командир. – Не думаю.

На дороге что‑то показалось, какое‑то черное расплывшееся пятно. Путешественники подошли ближе и увидели дендроида, безжалостно размазанного гусеницами по земле. Трактор раздавил его совершенно, втер в песок, смешал с землей и опилками, не оставив ни одной целой веточки. Исследователи переглянулись.

– Ничего себе, – озвучил мысли всех Картавин. – Здорово кто‑то разозлился.

– Да, так размазать, это… постараться надо, – сказал Нефедов.

– Варварство, – проронила Светлана, и Алекс молча с ней согласился. Ну, убил дендроида, но так‑то зачем? Ему не хотелось идти к лесопилке, чтобы не встречаться с этим человеком. К тому же он мог знать его дядю…

– Пошли, – приказал командир, и пришлось подчиниться.

Действительно, примерно через километр пути по просеке показалось трехэтажное строение лесозаготовки.

– Неплохо, Петя, – сказал командир, и Поборцев не сразу понял, что это его хвалят.

Дорога вблизи здания была сильно перепахана гусеницами, словно тут происходило танковое сражение. Подойдя поближе, они убедились, что так оно и было. Перед забором, метрах в ста друг от друга, стояли два совершенно разбитых трактора. Один был полностью сожжен. Но самое жуткое зрелище ждало людей дальше. Пустошь вокруг завода была покрыта телами раздавленных, распиленных, разорванных и сожженных дендроидов. В нос ударил кислый запах разлагающихся псевдодеревьев.

– Что же здесь было? – удивленно протянул Сергей. – Похоже, настоящая война!

Он беспокойно огляделся вокруг, но лес за их спинами был тих и спокоен.