Текст книги "Призрак Карфагена"
Автор книги: Андрей Посняков
Жанры:
Альтернативная история
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Что-то хрустнуло сзади, и Нгоно, как опытный охотник, совершенно машинально резко отпрыгнул влево. Чья-то темная фигура, не удержав равновесие, полетела вниз, в пропасть… Вопль отчаяния отразился от скал и тут же затих, словно захлебнулся.
Выхватив из кармана маленький, размером с палец, фонарик, молодой человек посветил в темноту, постепенно осознавая, что на месте упавшего должен был быть он сам! Хорошо, охотничий инстинкт не подвел. А был бы на месте Нгоно обычный полицейский – лежал бы сейчас внизу с переломанными костями.
Внизу…
Посветив вокруг, стажер отыскал тропинку, ведущую в обход скалы вниз, к морю, и быстро пошел по ней, стараясь не споткнуться. Тут запросто можно сломать шею, чего, видимо, и хотел неизвестный.
Кто б это мог быть? Наверняка кто-то из местной шпаны. Приметил одинокого человека, посчитал туристом, решил столкнуть да ограбить. Вот только не повезло, бедолаге! Ладно, скоро увидим, кто это. Может быть, даже кто-то из людей Мориса. Тогда было бы здорово, если он еще жив, можно будет допросить. Если повезло – упал на песок… Ага!
Спустившись, Нгоно выскочил из-за скалы на песок… и тут же закрыл глаза рукой – впереди вдруг вспыхнуло море! Волшебное сияние поднималось из самой пучины, волны сверкали, словно бы отражая сияющее солнце. Однако это был их собственный свет, идущий откуда-то изнутри, облизывающий и заставляющий светиться камни и белую пену прибоя. Лизавшие узкую полоску пляжа волны казались огненными пылающими языками, будто кто-то разлил в море бензин и поднес спичку.
Стажер машинально отпрянул и тут же рассмеялся: ну конечно же! Флюоресценция моря! Не столь уж и редкое в здешних местах природное явление, еще Виктор Гюго наблюдал его в Изиньи… Вот и Нгоно, можно сказать, повезло! Даже два раза: со скалы не столкнули и увидел такое чудо!
Жаль, что некогда сейчас было спокойно стоять и любоваться. Пора было заняться делами.
Вздохнув, молодой человек убрал ставший ненужным фонарик и зашагал к скале, маячившей на фоне синего звездного неба острым матово-черным рогом.
Куда-то сюда упал незадачливый незнакомец. Ну да, вот и следы… Следы! А ведь повезло! Упал на песок, не повредился, скрылся куда-то… Но он никак не мог далеко уйти!
Идя по следам, Нгоно нырнул за скалу и снова включил фонарик. Поднимаясь вверх по узенькой и опасной тропке, шел осторожно, прислушиваясь. Чу! Где-то наверху послышался шум мотора!
Стажер прибавил шагу, выбрался на скалу и успел заметить удаляющиеся огни автомобиля.
Черт! Упустил! Бежать к автостоянке? Нет смысла, слишком уж далеко. Однако этот ночной черт большой наглец – заехать на машине прямо к мемориалу. Тут и дороги-то нет, одни пешеходные тропы. Судя по красным огонькам, именно по ним авто и едет, огибая воронки, оставшиеся с сорок четвертого года.
А что же сторож? Да нет здесь никакого сторожа, слишком уж велика площадь. Ладно, завтра, все завтра. А сейчас… Его ведь, в конце концов, ждут!
Нгоно улыбнулся и, оглянувшись, бросил последний взгляд на охваченное неземным сиянием море.
Глава 2
Нижняя Нормандия
Департамент Кальвадос. Гости
– Ой, как там здорово! – Катя – молоденькая, лет двадцати или чуть больше – женщина с ярко-голубыми, как ясное небо, глазами, восторженно закричав, заглянула в каюту. – Ну что вы здесь сидите-то? Вылезайте, посмотрите – красотища какая! Море прямо горит! Да идите же на палубу, успеете еще выпить! Ну, Саша!
Мускулистый молодой человек в полосатой майке, кареглазый, похожий на одного знаменитого артиста, шатен с небольшой шкиперской бородкой и татуировкой в виде штурвала и ленты «Товарищ» на левом предплечье, ухмыльнулся и поставил стакан на стол:
– А кто тебе сказал, что мы тут пьем, солнышко? Мы это так, разминаемся. Верно, месье профессор?
Профессор, доктор Фредерик Арно, тоже улыбнулся и, пригладив растрепанную седую шевелюру а-ля Альберт Эйнштейн, встал. И в самом деле, пойдем посмотрим! Явление того стоит. Все равно ни Луи, ни Нгоно еще нет.
– Этого Луи только за смертью и посылать, – поднимаясь, шутливо пробурчал Саша.
– Что-что? – обернулся не понявший профессор. – За какой смертью?
– Это такая русская идиома, господин доктор, – с улыбкой пояснила женщина. – Означает, что мы уж слишком долго ждем.
– Да-да, вы правы, – кивнул господин Арно. – Ждем уже больше часа. Думаю, это не Луи, а Нгоно виноват. Он же все-таки полицейский!
– Полицейский?! – Молодые люди изумленно переглянулись. – Это как же так? А мы-то думали – он едва гражданство получил и работает, дай бог, каким-нибудь дворником!
– О, это длинная история, – выходя на палубу, рассмеялся профессор. – Как-нибудь он вам сам расскажет. Может быть, даже сегодня, если вы спросите. Ого! И в самом деле – красиво!
Да, море горело! Мало того: сияли, переливались все стоявшие в заливе суда и проплывающие мимо лодки, с весел которых срывались в огненное море горящие капли!
– Смотрите, словно маленькие звездочки! – щелкая фотоаппаратом, восхищенно воскликнула Катя.
Она бегло говорила по-французски. Саша перед поездкой язык подучил, но все же английский по-прежнему знал куда лучше.
– Здорово. – Катерина опустила фотоаппарат, и Александр невольно залюбовался женой.
Стройная, в белой короткой маечке и голубых шортах, она выглядела сейчас так аппетитно, что… Какое там, к черту, море! Ну сверкает, ну светится – да и пес с ним!
Подойдя ближе, молодой человек обнял супругу за талию, что-то зашептал. Рука его скользнула под маечку, выше…
– Ой, да ну тебя… – шутливо отстранилась Катя, точнее – попробовала отстраниться, да ничего у нее не вышло: Александр обнял жену еще крепче, прижал к себе, поцеловал в ухо.
А профессор тем временем звонил по мобильному телефону и, судя по всему, дозвонился.
– Как – нет? А что телефон? Не отвечает… Да, мог разрядиться, вполне. Ладно! Давай возвращайся на яхту, а Нгоно мы потом выскажем все, что о нем думаем.
Доктор не успел убрать телефон, как тот затрезвонил.
– Да? Кто? Ну, наконец-то! И где вы застряли, молодой человек, позвольте спросить? В Пуант-дю-Ок?! Ну и выбрали же время для экскурсии. Ладно, потом расскажете. Ждем!
– Я так полагаю – Нгоно? – улыбнулся Александр.
– Он. – Махнут, рукой, господин Арно деловито зашагал к каюте. На ходу обернулся:
– Пойду вытащу из холодильника водку, что вы привезли.
– Отлично! – негромко рассмеялся Саша. – Давно пора. Вы там занимайтесь, а мы тут постоим. Нгоно с Луи встретим.
– Угу. – Кивнув, профессор скрылся в каюте, и молодой человек, крепко поцеловав супругу в губы, быстро стянул с нее майку…
– Да ты что! – слабо отбивалась Катя. – Тут же люди кругом! Лодки… яхты…
– Да брось. – Наклонившись, Александр принялся целовать ее грудь. – Никому нет до нас никакого дела…
– Но… ведь не у самого же трапа!
– А вот тут ты, пожалуй, права, милая!
– Ой!!!
Подхватив жену на руки, Саша побежал на другой борт и, осторожно поставив Катю на ноги, стащил с нее шорты и трусики.
– Ага, попалась!
Катя и не сопротивлялась, наоборот, кажется, хотела, чтобы он овладел ею прямо здесь, на фешенебельной яхте посреди флюоресцирующего моря.
– Ах… – изгибаясь, стонала юная женщина. – Ах…
Голубые глаза ее сияли, как звезды, и такие же звезды смотрели вниз с синего вечернего неба. Только они не отражались в воде, потому что вода сверкала!
~~~
– Ну ты и дурень! – надевая шорты, расслабленно хихикнула Катя – Видел бы нас сейчас Мишка, точно сказал бы: чокнутые!
– О нет, не то бы сказал наш сынок! – Александр принял картинную позу и, повернувшись к берегу, поклонился в ответ на бурные аплодисменты компании любопытствующих подростков.
Посмотрев на них, Катя взвизгнула и убежала за мачту.
– Не то бы сказал наш сын… – ничуть не стесняясь неожиданных зрителей, вальяжно продолжил Саша. – Он бы сказал: «И эти люди запрещают мне ковыряться в носу?!» Вот бы он что…
– Ну, хватит! Одевайся давай – по-моему, Нгоно уже едет. Ага! Вон бегут вместе с Луи!
Друзья-приятели уже поднимались по трапу: ибо и фульбе – длинный и тощий Нгоно и небольшого росточка Луи.
– Ну вот. – Подойдя к борту, Александр вновь обнял жену. – Наконец-то, Штепсель с Тарапунькой прибыли. Ну здорово, ребята! Как жизнь?
– Идет! – обнимаясь, белозубо смеялись парни. – Очень рады вас видеть! Очень! Как добрались?
– Да, слава богу, неплохо.
Саша улыбался: ну надо же, встретились. Два года прошло, даже больше. Мишке, сыну, уже два. Сидит сейчас с двоюродной Катькиной бабулей, скучает, поди.
А Нгоно повзрослел. Ну конечно – начальник! Да и Луи уже не тот восторженный мальчик…
М-да, бывает же.
Александр не удержался, хмыкнул: скажи кому, что с парнями этими, с профессором да и с собственной женой он познакомился в Карфагене в четыреста тридцать девятом году от Рождества Христова, – не поверят!
В ту гнусную эпоху они – впрочем, не они одни – попали не сами, их туда отправила некая организация военных, успешно продолжающая знаменитый «Филадельфийский эксперимент». В тысяча девятьсот сорок третьем году эсминец «Элдридж» внезапно переместился во времени и в пространстве. Тогда военные хотели сделать военный корабль невидимым, используя мощное электромагнитное поле. А получилось, что после этого эксперимента начала сжиматься Земля! Да что там Земля – Вселенная… Сколько еще осталось до коллапса – лет сорок, пятьдесят?
Саша хотел узнать об этом у профессора, да все не было подходящего для начала серьезной беседы момента. То любовались красотами побережья, то пили ароматный яблочный самогон – кальвадос, то Катька в эротичных шортиках бегала, отвлекала.
– Прошу к столу, – любезно пригласил профессор. – Нгоно, что у вас с пиджаком? Такое впечатление, что вы за кем-то гнались через колючки.
– Да, гнался, – смущенно улыбнулся Нгоно. – Хулиганов тут хватает.
– Ладно, не будем пока о делах. Так! Всем водки!
– А мне можно пастис? – тут же запротестовал Луи. – Я вообще не переношу крепкого спиртного.
– Ну, пастис, так пастис, – махнул рукой доктор. – Вон там, в бутылках, – сидр. Сам разбавишь.
Саша наклонился, понюхал наполненный Луи бокал и скривился: в нос резко шибануло микстурой от кашля. Анис, понятно. Но как эту бурду можно пить? То ли дело водка или кальвадос…
– За долгожданный приезд наших дорогих друзей!
Все дружно выпили и потянулись к закускам: фрукты, овощи, орешки. И конечно, нарезанный сыр во всем его многообразии на большом серебряном блюде: и блеклый, с зеленоватыми прожилками, рокфор, и мягкий овечий, и желтый, со слезой, и белый твердый, такой, что едва укусишь, и козий, козлом и пахнущий, и… Как и любой француз, доктор Фредерик Арно знал толк в сыре!
Александр налегал на фрукты. Да еще взял на себя обязанности тамады:
– Ну давайте еще по одной… А ну-ка!
Постепенно беседа перешла на футбол, потом на спорт вообще, и Нгоно заговорил о парапланах.
– Здесь у нас, недалеко, в Порт-ан-Бессене, есть клуб, – неожиданно вклинился Луи. – Приглашают всех желающих, говорят, что совершенно безопасно. Я вот думаю, может, попробовать?
– Ага, – скептически усмехнулся Нгоно. – Один уже попробовал. Долетался! Четвертый день ищем. Вылетел из клуба, а унесло аж сюда, в Пуант-дю-Ок. Тут где-то и сгинул. Ой, не люблю я этих экстремалов, ой, не люблю!
Профессор расхохотался:
– А-а-а! Значит, вы там этого планериста искали?
– Ну да.
– Кстати, все хотел спросить, как служба? – Александр снова налил, по чуть-чуть, для поддержания разговора. – Вот уж, честно сказать, не думал…
– Да я и сам не думал, – добродушно улыбнулся стажер. – Предложили пойти в полицейскую школу после одного случая, я не отказался. И знаете, не жалею! Хотя работы, конечно, полно, особенно в туристический сезон. Да что там говорить: меня самого сегодня чуть не ограбили, спутали с одиноким туристом! Так что вы будьте поосторожнее, особенно вечерами.
– Да ладно, – хлопнув полицейского по плечу, ухмыльнулся Саша. – В случае чего отобьемся как-нибудь. Я и сам парень не слабый, а Катерина карате занималась.
– Точнее, кекусенкай, – улыбнулась Катя. – Я даже на соревнованиях выступала когда-то.
– А как ваш сынок? – поднял глаза профессор. – Наверное, большой уже?
– Два года! А вот он… – Катерина достала смартфон.
– Ого! Какой симпатичный! На вас, Катя, очень похож. А глаза – папины. С нас, кстати, подарок для вашего малыша!
– Спасибо, спасибо, – засмеялся Саша. – Знаете, дорогой господин Арно…
– О, нет! Фредерик, только Фредерик!
– Так вот, дорогой Фредерик, у нас ведь тоже для вас подарочек есть. Сейчас… То, что вы просили.
Выйдя из-за стола, Саша прошел в отведенную для гостей спальню и, вытащив из-под койки чемодан, принес его в кают-компанию. Положил на стул, открыл и поставил на стол два золоченых подсвечника.
– Красивые… – озадаченно пробормотал профессор. – Но зачем?
– Как это – зачем? – Ухмыльнувшись, молодой человек взял столовый нож и колупнул на одном из подсвечников позолоту.
Белым серебром блеснул скол.
– Вот вам ваш цирконий. Как заказывали!
– Господи! – Доктор Арно в волнении вскочил на ноги. – Так вы все-таки привезли!..
– Вы же просили.
– Я говорил: если будет возможность. Но даже не думал, что так много… Как же вам удалось?
Александр скромно потупился:
– Не скрою, пришлось повозиться, но у нас ведь есть Урал-батюшка!
– Урал!
– Ну да. Кстати, мы немного не продумали форму: в аэропорту были проблемы, подумали, что везем антиквариат. Но ничего, обошлось.
– Боже! Боже! – Доктор Арно, казалось, сейчас расцелует подаренные подсвечники. – Луи, друг мой! Мы можем теперь продолжать…
– Ага, дорогой Фредерик! – Саша шутливо погрозил пальцем. – Так вы все ж таки продолжаете свои безответственные опыты без санкции соответствующих органов? Так всю Францию без света оставите. Ладно-ладно, шучу. Ну, расскажите же наконец, как у вас дела? Чего нового добились? Ведь добились же? По глазам вижу!
Профессор переглянулся с Луи:
– Что ж, от вас у нас нет секретов. Да, мы проводим опыты и лет через пять, очень может быть, найдем способ прекратить сжатие! Очень может быть!
– Даже так?! – удивилась Катя. – Но ведь вы работаете один… Вдвоем…
– Один? – Доктор неожиданно расхохотался. – Нет-нет! Есть Интернет, слава богу. Человечество вовсе не спит в ожидании неминуемой смерти. Научная мысль работает. Но все же, вы знаете, хочется быть первым! И в этом мне поможет ваш металл – цирконий. Знаете, если добавить в обмотку генератора любой редкоземельный металл, но цирконий лучше всего… Я вывел формулы и не далее как неделю назад обнаружил точно такие же в Интернете!
– Можно мне спросить? – робким, совсем не похожим на полицейский, голосом вдруг произнес Нгоно.
– Да-да, – поощрительно улыбнулся профессор. – Спрашивайте.
– Вообще-то я уже спрашивал Луи, но он объясняет так коряво…
– Это я-то – коряво?!
– Тише, любезнейший Луи. Продолжайте, Нгоно. Что вы хотите узнать?
– Об этом… о сжатии. И о том, как получилось, что мы…
– В двух словах?
– В двух словах. И пожалуйста, очень популярно. Я ведь не технарь, хотя и закончил коллеж в Нигере.
– Хорошо, – несколько рассеянно кивнул доктор. – В двух словах, так в двух словах.
Итак, в тысяча девятьсот сорок третьем году в США, в Филадельфии, был успешно проведен эксперимент по созданию невидимости большого военного корабля – эсминца «Элдридж». Однако в ходе эксперимента эсминец не только исчез из поля зрения, но и телепортировался – из Филадельфии в Норфолк и обратно! Мало того, как нам удалось выяснить, он побывал и в Карфагене, как раз в пятом веке! С этого все и началось.
Ход эксперимента разбудил страшные силы, о чем сразу же заявил Альберт Эйнштейн, в то самое время консультировавший ВМС США. Понимаете, тогда считали, что ради победы над нацизмом все средства хороши. Просчитались. Все и произошло согласно единой теории поля, ее когда-то разрабатывал Эйнштейн. Американцы разместили на корабле мощный электромагнит, создали магнитное поле. Понимаете, уже два – электрическое и магнитное, причем силовые линии обоих полей находятся под углом друг к другу. Но ведь, согласно единой теории поля, есть еще и пространство, и время… и еще много чего! И все взаимосвязано! Вот и получили телепортацию и провал во времени – прорыв хронополя. И тяготение-сжатие… Плоды чего мы сейчас и пожинаем.
– Все так просто? – удивленно протянул Нгоно.
– Ну, это только как вы и просили – в двух словах. Кстати, уравнение, математическим путем объясняющее ход взаимодействия между всеми силами, в том числе электромагнетизмом, силой тяготения и ядерной энергией, до сих пор не создано. Эйнштейн был гений, но и он сетовал, что недостаточно владеет математикой.
– Значит, кроме вас, профессор, этими проблемами занимаются еще многие?
– О да!
– И даже, может быть, те, с кем мы когда-то столкнулись?
Доктор Арно удивленно моргнул:
– Они же были осуждены, разогнаны. Но почему бы и нет? Хотя откуда у них деньги, это же нищие офицеры?.. Нет, вряд ли. Да и смысл? Одно дело – находиться под крышей Североатлантического альянса, и совсем другое – действовать на свой страх и риск. А почему вы спрашиваете?
– Я полицейский, господа, – просто ответил Нгоно. – У событий всегда может быть много версий.
– Нгоно, вы что-то говорили про Пуант-дю-Ок? – встрепенулась Катя. – Знаете, мы с мужем планировали завтра посмотреть те места: мемориал, американское кладбище. Я читала о них в Интернете – весьма познавательно. А послезавтра поедем в Онфлер, в музей Будена. Да и сам городок – сказка. А по пути – Довиль, Трувиль, гостиница «Черные утесы»…
– И посмотрим, что там за кухня, – Александр усмехнулся: кулинария давно стала его хобби, иногда принося куда больше денег, чем основная профессия – каскадер.
Каскадер, хм… Несолидно как-то взрослому, тридцатидвухлетнему мужику скакать сломя голову на коне, стрелять, прыгать со скал, сражаться на мечах и саблях. Это в двадцать лет здорово, а после тридцати… К тому же супруга, владелица трех пилорам, несмотря на молодость, управляла своим бизнесом жестко. А Саша что же, будет за гроши на пегом коне скакать да помахивать сабелькой? Вот уж дудки!
А потому подумал-подумал да и открыл ресторан, а в ближайшем крупном поселке – столовую. Нанял персонал, сам все контролировал тщательно, чтоб и вкусно было, и дешево. Шоферы, пилорамщики, сплавщики повалили валом, благодарили, чуть ли в пояс не кланялись. Видано ли дело, в наши-то времена дешевую рабочую столовку открыть? Для всех, а не для всяких там снобов.
Катя, как родила Мишку, лично столовую проверила, велела перекрасить, повесила портреты Брежнева и прочих коммунистических вождей, плакаты «Слава великому советскому народу – строителю коммунизма» и «Пионер – всем ребятам пример». Саша поначалу хмурился: не переборщила бы женушка, а потом махнул рукой. Да что говорить – по вечерам на «гламурный совок» полгородка съезжалось. Ну для этих-то низких цен не держали – каждому свое.
А для пацанов из местных школ Александр организовал клуб исторического фехтования: все никак не мог забыть каскадерскую молодость, форму поддерживал. Вот так и жили – хорошо! К профессору вот наконец вырвались. Он давно уже в гости звал, да Мишка маленький был.
~~~
Профессор сошел с дистанции быстрее всех, оно и понятно – возраст. Поклевал носом да отправился спать, за ним, чуть погодя, и Луи. А Катя с Сашей уходить в каюту не торопились.
– Во сколько открывается мемориал в Пуант-дю-Ок? – Пожелав ушедшим приятного сна, Катя повернулась к Нгоно.
– Не знаю, – пожал плечами тот. – Но когда вы проснетесь, он уже точно будет открыт. Некоторые, кстати, ходят на побережье, когда захотят.
– Клошары?
– Не только, еще художники.
– Художники? – Катерина захлопала в ладоши. – У вас есть знакомые художники?
– Только один. – Стажер скромно потупился. – И… гм… Не совсем взрослый. Но рисунок мне подарил… Хотите, покажу?
Нгоно вытащил из кейса плотный листок, протянул:
– Вот…
– Здорово! – сразу оценила девушка. – Прямо как ранний Моне. Не совсем импрессионизм, но где-то рядом. В манере барбизонской школы – Камиль Коро и прочие.
– Катька! Не ругайся, а? – Александр жалобно обхватил голову руками и застонал. – Школы какие-то, коровы…
– Не коровы, а Коро! – Катя расхохоталась и ласково взъерошила волосы на голове мужа. – Подожди, я еще тебя научу разбираться в живописи, не так уж это и сложно!
– Ну да, ну да, – покивал молодой человек. – Уж всяко не сложнее, чем готовить… Опа!
Он вдруг осекся, внимательно вглядевшись в картину. «Не совсем взрослый» художник изобразил на ней вид со скалы на море: на переднем плане – колючая проволока, какие-то кусты, дальше – синее в желто-оранжевых проблесках море, над ним, в отдалении, красный параплан, нарисованный, точнее, намеченный одним мазком. А внизу, под скалами, какая-то зеленая нитка… Луч!
– Что это? – негромко спросил Александр. – Нгоно, ты не спрашивал у художника?
– Он сказал, что все точно изобразил: и параплан, и садящееся солнце.
– А вот это, смотри… Это что такое?
– Это… гм… Может, просто краска пролилась?
– Может. А может, и не краска. Да что вам говорить, небось и сами помните.
Все замолчали. Вспомнили Тунис, Средиземное море и странное научно-исследовательское судно с внезапно вырвавшимся из его антенны изумрудно-зеленым лучом, после которого, собственно, все и очутились… в пятом веке!
– Так ты думаешь… – тихо прошептала Катя, – тот парашютист тоже, как мы тогда…
Нгоно взволнованно потер руки:
– Этот парень, художник, сказал, что парашютист как-то внезапно исчез: только что был, и нету. Впрочем, я позвонил в комиссариат, вызвал наутро подмогу – глядишь, парашютист и отыщется.
– Очень бы хотелось, – Александр усмехнулся и разлил по бокалам остатки водки – Мы с Катей тоже там завтра будем.
– Значит, увидимся, – рассмеялся стажер. – Правда, я буду с инспектором Мантину. Это мой начальник, очень, я бы сказал, своеобразный человек.
~~~
«Своеобразный человек» оказался непрестанно изрыгающим проклятия господином в синих вытертых джинсах и грязно-белом джемпере. Коренастый, круглолицый, с короткой шеей, он проявлял прямо-таки кипучую энергию: куда-то звонил, бегал, распоряжался, кричал.
– Гоно! Гоно! Чем вы там занимаетесь, черт побери?
Гон о – с ударением на последний слог – так здесь все называли Нгоно.
– Так мы тут измеряем…
– Я вижу, что измеряете, а какого черта? Ищите лучше следы! Во-он туда пробегитесь, к той скале… Ножками, ножками… Сторожа опросили? Нет? Так какого ж черта? Ну и что, что он дома! Мало ли, что отдыхает. Вызвать! А не явится, так вломиться самим, да так, чтоб мало не показалось! Кинолог где? Как – у моря? Я вижу, что у моря. Что он там делает со своей собакой? По-моему, прогуливаются, разрази их дьявол, что-то этот неспешный променад не очень похож на работу. Сходите к нему, Гоно, поторопите. Скажите, пусть к скалам идет и пошарит во-он в тех кусточках… Это что еще за троглодиты? Вижу, что туристы. Спрашиваю, какого черта они здесь делают? Какая, к чертям собачьим, панорама? Открыта уже… Так закройте ее! И быстро! Жаловаться будут? Пускай! А ты, Гоно, запомни: не жалуются на тех, кто не работает. На меня вот постоянно жалуются, потому что я работаю, а не просиживаю штаны, как те бездельники в комиссариате. Можете им, при случае, передать, да они и так знают мое мнение. Ну что ты стоишь, как пень, господин стажер?! Иди живо, прогони туристов. И кинологу, кинологу не забудь сказать. О, это ж не собака! Это ж крокодил! Чего она в воду-то полезла? Что ей делать в воде, она что, рыба? Гоно, ты здесь еще? А какого черта? Где постовые? А, вот они, бездельники… Ну-ка идите сюда, черти! Чего пялитесь? Живенько убрали туристов. Что? А пускай потом жалуются – мы тут не в песочнице играем, а, между прочим, исчезновение человека расследуем, то есть я имею в виду – ищем пропавшего. Гоно! Я сказал – живо!
~~~
Опершись на парапет бетонного капонира, Александр не без любопытства наблюдал кипучую деятельность инспектора Мантину до тех пор, пока постовые не попросили всех покинуть панораму. Просили вежливо, но настойчиво, и хвост туристов потянулся от скал и воронок на американское кладбище. Туда же пришлось отправиться и Саше с Катериной, тем более что ничего интересного среди скал они не увидели.
Пара дотов была закрыта на реставрацию, о чем красноречиво свидетельствовали таблички с названием производящей работы фирмы. Фирма называлась красиво: «Подрядно-строительная организация реставрационных работ «Немезида»». «Немезида»! Вот так-то! Не какое-нибудь там СМУ!
Правда, самих реставраторов что-то было не видно. Бездельники, как непременно высказался бы о них кипучий начальник Нгоно.
Александр все же задержался у самой тропинки, обернулся, пытаясь представить, откуда бы мог вырываться луч. Получалось, вроде бы как ниоткуда. Прямо из скалы, что ли?
– Парашют! – показывая вниз, на песчаную отмель пляжа, вдруг закричал кто-то из оцепления. – Они нашли парашют! Вон-вон собака из воды тащит!
– Да отберите вы у нее наконец вещдок, черти вам в задницу! Я кому говорю, отберите! Это ж не собака, это ж крокодил!
Саша слабо улыбнулся. Вот и парашют нашелся. А его бедняга хозяин утонул, видно. Не повезло. Ладно, тем лучше, не будут разные гадости в голову лезть. Лучи всякие…
Быстро догнав жену, молодой человек зашагал к американскому кладбищу.
Они пригласили Нгоно на яхту поужинать, и не одного, а вместе с инспектором. Это была Катина идея – типа, пусть Нгоно налаживает с начальством неформальные отношения, в дальнейшем они очень даже пригодятся. Кто бы сомневался?!
Только вот инспектор Андре Мантину вблизи оказался еще невыносимее, чем издали.
За столом он говорил все так же громко и все так же ругался, правда, иногда спохватываясь и целуя Катерине ручку толстыми мокрыми губами.
– Не знал, не знал, что у моего подчиненного такие друзья! Целый профессор! Ну надо же! Да еще русские! Вы правда из России?
– Из Антарктиды. Водку будете?
– О, водка, водка!
Как выяснилось, инспектор оказался не дурак выпить.
– Хорошая водка – да! Холодная, ах! Парашют? Какой парашют? Ах, тот… Да, нашли, вытащили… Эта хвостатая сволочь его чуть было на куски не порвала! Не кормят ее, что ли? Это ж не собака, а крокодил!
В широких ноздрях представителя уголовной полиции департамента Кальвадос росли сивые волосы. Темные, чуть раскосые глаза цепко смотрели на собеседников, круглое лицо разрумянилось то ли от выпитой водки, то ли от ругани, впрочем, может быть, инспектор и от рождения был таким краснощеким.
– Что скажешь, дружище Гоно? Тот парашют?
– Тот. – Нгоно согласно кивнул. – Красный, с желтыми нормандскими львами.
– Сам ты красный с желтыми львами! – неожиданно рассердился инспектор. – Из этого еще вовсе не следует, что парашют – тот. Мало ли таких парашютов? Вот отвези его на опознание в этот, как его… в Уистреам.
– В Порт-ан-Бессен, господин инспектор.
– Вот-вот. Отвези! Пусть его там опознают, все оформишь, как надо, составишь протокол. А потом подъедешь в Байе, к антиквару… Ну, ты знаешь.
– К Жану, что ли?
– К нему. – Инспектор Мантину снова недовольно поморщился и, словно ища сочувствия, посмотрел на профессора. – Нет, ну нельзя на недельку в отпуск сходить! Этот чертов Гоно столько карманных краж накопил – к зиме не расхлебать! Поедем в Байе, потрясем этого барыгу Жано. Дьявол! Он же нас знает. Гад, крокодил зубастый… А вы, мадам Катрин, случайно, в Байе не были?
– Случайно, нет! – Катя весело рассмеялась: ей, единственной из присутствующих, нравилось общаться с инспектором.
– Там такой собор, ум-м! – Месье Мантину закатил глаза. – Кафедраль! А еще ковер! Гобелен знаменитый. Черт знает, какой длинный!
– Вышитый королевой Матильдой, – улыбнулась девушка. – Или, точнее, герцогиней. А что, Саша, съездим посмотрим? Мы ведь собирались. Тем более любезнейший месье инспектор нас туда довезет… Ведь довезете, месье?
– О, конечно, конечно! Такая вежливая и мудрая мадам… И очень-очень красивая! Не беспокойтесь, привезем и все покажем. А вы нам с Гоно кое в чем поможете. Так, чуть-чуть. Собственно, вам и делать-то ничего не придется. Просто зайдете в одну лавку да кое-что спросите. Это ведь нетрудно, правда?
Короче, уговорил. Саша, правда, морщился, да супруга настояла:
– Дорогой, давай поможем, – Катя говорила с ним на русском. – Этот господин такой милый, на нашего участкового дядю Лешу похож, есть у нас такой в поселке. Сейчас на пенсии, а люди до сих пор уважают! Тем более нам же все равно в Байе. Ну как же – быть в этих местах и не полюбоваться знаменитым гобеленом?! Завоевание Англии герцогом Вильгельмом Нормандским…
– О, да-да, – охотно поддакнул инспектор, – Вильгельм! Бренд!
