Текст книги "Призрак Карфагена"
Автор книги: Андрей Посняков
Жанры:
Альтернативная история
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)
Раньше Саша без будильника вряд ли проснулся бы в это время, проспал бы точно. Но здесь словно в каждом человеке был свой будильник, безотказно поднимавший хозяина на ноги вместе с солнцем. Вон оно, пока еще только угадывалось за золотисто-алыми облаками…
Проснувшись, хевдинг посмотрел в небо.
– Ах, Маргон, какие здесь зарницы чудесные! А клев, верно, превосходный… Впрочем, не время мечтать, перекусим – да в путь. Где, ты говоришь, та деревня?
– Не так уж и далеко, как раз вовремя будем. И что мы скажем старосте? Что они схватили твоего слугу?
– Это и скажем, – Александр умело седлал коня. – А может, и что другое, там видно будет. Ну что, готов?
– Угу.
– Тогда пошли потихоньку.
Желтая трава казалась усыпанной бриллиантами: капли росы или ночного дождика были и на деревьях, и на камнях – повсюду золотились, сверкали на солнце яркими драгоценными искорками так, что больно глазам.
Весь этот зачинавшийся погожий денек, со свежим ветерком и быстро очищавшимся от туч небом, настроил путников на весьма оптимистический лад. Казалось, ничего особо неприятного их впереди не ожидает. Ну подумаешь, Эльку схватили – эко дело, освободим! Элька – так Саша называл про себя парнишку. В самом деле, Эльмунд для двенадцатилетнего пацана – это уж слишком.
~~~
В небольшой сельской церкви тревожно звонил колокол. Крестьяне уже собрались на паперти, возле одинокого старого вяза, под которым стояла притащенная, по всей видимости, из божьего храма скамья из толстых досок, отполированных долгим сидением почти до зеркального блеска.
– Что у них тут за сборище? – Маргон даже замедлил шаг. – Заутреня уж прошла давно, а они все галдят. Почему никто не работает?
– Потому что воскресенье, друг мой, – с усмешкой пояснил Александр.
Спешившись, он взял коня под уздцы и направился к небольшой группе людей, по всей видимости не местных, стоявших около запряженных волами возов. Широкие плащи, отороченные мехом шапки, кинжалы, а кое у кого и мечи – это были торговцы или сборщики податей.
Подойдя, хевдинг вежливо поздоровался и, отдав поводья Маргону, удивленно взглянул на стоявший неподалеку от церквушки амбар, из которого двое дюжих молодцов, распахнув дощатую дверь, вытащили под руки Эльмунда.
Выглядел тот жалко: грязная, изодранная туника, правый рукав которой был почти полностью оторван и держался лишь на честном слове, спутанные мокрые волосы, синяк под левым глазом, босые, блестящие от налипшей глины ноги. Лишь темно-карие, сверкающие солнцем глаза смотрели гордо и дерзко.
– Вот это да! – тревожно прошептал Маргон. – А ведь, похоже, нашего слугу тут судить собрались.
Да, именно так оно и было: на скамейку уже уселись три седых старца – старейшины и судьи; тут же рядом толпились, по всей видимости, свидетели. Притащившие Эльмунда верзилы, поставив парнишку у дерева, важно поклонились.
– Начинаем, – встав, провозгласил один из старейшин.
Впрочем, не такой уж он был старый. Седой, но вполне еще крепкий, с уверенным и чуть хитроватым лицом, он напоминал римского патриция старых времен. Еще бы плат заменить на тогу да украсить голову лавровым венком, и сходство было бы полным.
– Я, местный землевладелец Агн Манлий Фрелус, назначенный всехристианнейшим правителем Гейзерихом, да продлит Господь его дни, вашим судьей по публичным и частным делам, помолясь, приступаю ныне к своим обязанностям. Дел у нас сегодня три. Первым, по всеобщему согласию, мы разберем дело этого молодого вора… Так, господа?
– Так, так! – Толпа одобрительно загудела, видать, местным крестьянам и рыбакам понравилось, что их назвали господами.
– Что ж, предоставим слово свидетелям. – Судья картинно вытянул руку.
Хевдинг усмехнулся: позер! Для таких дел можно было бы и вовсе не собирать толпу, решив дело быстро и келейно, лишь составом суда, как и было принято в позднюю римскую эпоху.
– Итак, первым вызывается Аристус, плетенщик сетей.
Из толпы выступил небольшого роста мужичок с курчавой бородкой, поклонился, выжидательно глядя на судью.
Манлий Фрелус поощрительно улыбнулся:
– Поклянись говорить правду!
– Клянусь! Клянусь истинным Богом и Святой Девой.
– Хорошо. А теперь скажи нам, Аристус, не этого ли типа ты застал вчера в общинном лесу?
– Именно его, господин судья. Он крался под покровом ночи с вязанкой хвороста на спине. Потом остановился… Я видел, как он сломал ветку…
– Ветку общинного дерева, ты хотел сказать?
– Да-да, именно так.
– Хорошо, Аристус. Теперь ты, Авлий. Подтверждаешь ли ты слова своего друга?
– Подтверждаю, – истово закивал молодой краснорожий парень.
– А ты, Иппократ?
– Я тоже подтверждаю. Мы были вместе втроем, возвращались с моря в деревню. Еще не совсем стемнело, как мы увидели этого вора, затаились и, едва он вышел на тропу, схватили его.
– Молодцы! Вот уж поистине похвальное усердие. – Судья снова поднялся со скамьи, приосанился, повернул голову к сидящим рядом. – Уважаемые, распорядитесь разжечь костер для пытки. Формальность, но надо ее соблюсти: вор же ничего не говорит, даже не соизволил назвать свое имя… Хотя тут по всему дело ясное. Тайная кража, как я могу квалифицировать сей деликт, сиречь противоправное деяние, едва не переросла в открытую, и не переросла лишь при противодействии только что выступавших лиц, что усиливает опасность и дерзость совершенного. Если бы этот молодой человек совершил кражу на чьем-то участке, это был бы частный деликт, но он украл дрова и сломал дерево в лесу, принадлежащем сельской общине, таким образом, сие противоправное действие есть деликт общественный, что еще более усиливает его опасность.
– Хорошо говорит! – с усмешкой прошептал Саша.
Ему и в самом деле понравилось, как выступал судья. Запутал дело так, что никакими законами не разберешь! И все вроде бы вполне по праву. Интересный процесс, учитывая, что личность обвиняемого не установлена, а это нужно было бы сделать в первую очередь.
Как королевский граф Александр хорошо знал законы, приложив к их изучению немало ночей. Правда, вот практики по уголовным делам пока не было.
Судья между тем уже потирал руки:
– Я вижу, костер уже разожгли? Разденьте его и пытайте. Жгите огнем спину, пока не скажет, кто он такой.
Стоявшие рядом с Эльмундом верзилы немедленно сорвали с мальчишки тунику и потащили к костру.
– Стойте, стойте! – Закричав, хевдинг быстро зашагал к судье. – Что-то я не пойму, что здесь вообще происходит? Издалека похоже на суд. Только какой-то странный.
По толпе пролетел глухой ропот.
– Ты кто такой, уважаемый? – удивленно вопросил Манлий Фрелус.
– Я королевский граф Александр Рус, – выставив вперед правую ногу, важно произнес молодой человек и, вытащив из-за пазухи свернутую в трубочку грамоту, гордо протянул судье. – Тут есть и печать, посмотри…
Развернув грамоту, Манлий ее внимательно прочел, осмотрел печать и поклонился:
– О да. Но что же господин королевский граф делает здесь, в наших краях?
– Я здесь чисто случайно, – Александр светски улыбнулся. – И сразу же заметил четкую организацию судопроизводства. Дело ясное: мальчишка крал в общинном лесу хворост, за что его можно наказать: бить палками, сбросить со скалы в море, продать в рабство.
– Скорее всего, мы так и поступим, господин королевский граф.
– Что ж, – пожал плечами хевдинг. – Вы абсолютно правы, уважаемый судья. Но прежде всего я бы установил личность обвиняемого.
– Этим мы как раз сейчас и займемся! Эй, вы, давайте же, делайте свое дело!
Один из верзил, обернув руку тряпицей, выхватил из костра пылающую головню.
– Подождите! – Саша поднял руку. – Может быть, стоит еще раз спросить обвиняемого?
– Думаю, бесполезно. – Судья помотал головой. – Сколько раз мы у него уже спрашивали, а он все молчит, упрямый. Но дело-то ясное.
– И все же я бы хотел попробовать.
– Изволь, любезнейший господин граф. Эй! Тащите вора сюда!
Ага! Эльмунд уже улыбался. Правда, быстро с собой справился, опустил глаза – не дурак, далеко не дурак, несмотря на юный возраст.
– Скажешь ли ты нам, юноша, свое имя? – вкрадчиво вопросил Александр. – Ну, говори же!
– Меня зовут Эльмунд. Эльмунд, сын Ингульфа.
– Эльмунд, сын Ингульфа? – Манлий обескураженно потер виски. – Так ты что же, вандал, парень?
– Да, именно так и есть.
– Что ж ты сразу-то не сказал?! Тогда мы бы судили тебя по твоим законам…
– Такая возможность еще есть, – с улыбкой напомнил хевдинг. – Но…
– Я знаю законы вандалов! – уверенно заявил судья, подозрительно взглянув на королевского графа.
Да, похоже, здесь чужого вмешательства не потерпят. Места достаточно глухие, отдаленные… Кто знает, что может отучиться в здешних лесах и с графом, и с его слугой? Да все, что угодно! Нет, на рожон явно лезть не следует, и с наскоку этого судью не взять. Он ведь судит сейчас не местного – чужака. А значит, хоть какое-то наказание да должно быть. И с Элькой ведь так и договорились: если что, он просто собирал хворост в чужом лесу!
Хевдинг поклонился судье и старейшинам:
– Не сомневаюсь в ваших возможностях. Прошу разрешения присутствовать, обязуюсь не вмешиваться.
А вот такие слова явно угодили и Манлию, и старикам, и вообще всем. Нечего тут лезть со своим уставом в чужой монастырь, никому это просто так с рук не сойдет, даже королевскому графу!
Еще раз поклонившись, Саша отошел к возам и, что-то быстро шепнув Маргону, вручил ему кошель с деньгами.
– Итак, сколько тебе лет, Ингульф, сын Гилдуина? – первым делом осведомился судья.
– Эльмунд, сын Ингульфа.
– Так сколько же?
– Не знаю точно, но двенадцать есть.
– Славно! – Манлий обрадованно потер руки. – Значит, по всем законам ты подлежишь любому суду, и нет никакой надобности привлекать сюда твоих родичей. Ты уже достаточно взрослый, чтобы все понимать. Согласен со мной?
– Да.
– Надо добавлять – «уважаемый судья».
– Да, уважаемый судья.
– Тогда продолжим. Что ты делал в общинном лесу ночью, Эльмунд, сын Гил… сын Ингульфа?
– Я собирал хворост. Холодно было, замерз.
– Собирал хворост! – захохотали в толпе – Нет, ну вы слышали? Замерз он.
– Хорошо хоть, признался!
– И еще забыл сказать о сломанном дереве!
– О ветке.
– Да какая разница?
– Тихо, тихо, уважаемые! – Манлий Фрелус погрозил собравшимся пальцем и, дождавшись тишины, приосанился: – Продолжаем суд, господа. То есть уже заканчиваем. На основании выслушанных ранее свидетелей и признания самого подозреваемого в краже Эльмунд, сын Ингульфа, признается виновным в преступлениях, прямо указанных в «Правде вандалов», народа, к которому упомянутый Эльмунд принадлежит и законам которого обязан следовать. В соответствии с этими законами, а именно – разделом о разных покражах, где сказано…
Манлий чесал текст наизусть, чем вызвал немалое уважение Саши, вообще ценившего профессионализм в любом, даже самом маленьком деле.
– В «Правде вандалов» сказано: если кто украдет из чужого леса чужие дрова, присуждается к уплате трех солидов. Разумеется, в пользу общины.
При этих словах старейшины довольно переглянулись, а толпа радостно зашумела. Стоявший у возов Александр тоже улыбнулся: он знал, что, так или иначе, а платить придется, и ничего с этим не поделать. Конечно, если бы за спиной находился отряд воинов, даже самый небольшой, тогда можно было бы и придраться к чему-нибудь, а так… Надо действовать осторожно.
Ситуация была непростой, но вполне разрешимой – хватило бы только средств.
– Тише, тише, господа! Это еще не все. Эльмунд, сын Ингульфа, сломал в общинном лесу дерево, ветку… В «Правде вандалов» на этот счет сказано следующее: если кто срубит, попортит или подожжет в лесу чужой материал, присуждается к уплате пятнадцати солидов!
Саша чуть не поперхнулся: ох, немало! Это при том, что стельная корова стоила солида два-три.
– А еще мне тут сказали – этот Эльмунд, сын Ингульфа, по пути сломал изгородь. Так, Эльмунд?
– Не ломал я никакой изгороди!
Черт!
Хевдинг похолодел: а вот это мальчишка сказал явно зря! Соглашался бы со всем, чего уж – все равно платить.
– В «Правде вандалов» сказано о повреждении изгороди: если кто отрежет два или три прута либо сломает, присуждается к уплате пятнадцати солидов! Итого вместе получается тридцать три солида!
Все зашумели, радовались. Еще бы: стрясти с чужака такие деньги, или, раз у этого грязного бродяги их нет, на законных основаниях продать в рабство, или использовать как бесплатную рабочую силу. Конечно, лучше бы деньги, но…
– Да не ломал я никаких изгородей!
– Уважаемые старейшины! – Манлий гордо поднял руку. – Раз преступник отпирается, то, в соответствии с «Правдой», мы учиняем ему Божий суд!
Вот! Это было то, чего так боялся хевдинг. Ох, Эльмунд, Элька… Глупый, упрямый мальчишка! Получил теперь на свою задницу.
На костер быстро поставили котелок и, дожидаясь, пока закипит вода, судья счел необходимым напомнить:
– Отрицающий свою вину обвиняемый должен будет вытащить из кипящей воды кольцо. Если рука его покраснеет и покроется волдырями, он, несомненно, виновен, если же нет – что ж, нам придется его отпустить.
– Выкуп, – вдруг вспомнив, Александр радостно зашептал Маргону. – Скажи, что ты знаешь его родичей и согласен заплатить выкуп. Ну, иди же!
– Уважаемый судья! – выбежав вперед, Маргон поклонился – Я, кажется, знаю родичей этого недостойного воришки. Они живут в Гадрумете.
– Ха! В Гадрумете? И что, ты предлагаешь нам их подождать?
– О нет. Я хотел бы заплатить вергельд. А уж потом сам разберусь с его родичами.
– Ах вот как? – Судьи и старейшины переглянулись. – Что ж, это было бы вовсе неплохо. Как тебя зовут, уважаемый?
– Меня зовут Павел. Павел из Гадрумета. – Маргон сунул руку в кошель. – И я готов тотчас же заплатить. Вот…
Он быстро отсчитал деньги – тридцать три золотых кругляшка, тридцать три солида.
– Уважаемый, ты забыл еще шесть солидов за выкуп руки от котелка.
– Да-да…
~~~
Вскоре все трое уже шагали по дороге обратно, в Карфаген. Впереди Маргон, за ним Александр верхом на коне, рядом, по левую руку, довольный и улыбающийся Эльмунд.
Саша повернул к нему голову и усмехнулся:
– Ну, давай наконец рассказывай! Судя по твоему виду, есть что.
– Я видел этот чертов корабль, вождь! – шмыгнув носом, громко произнес подросток. – Господи, какой же он огромный!
Глава 18
Зима 455 года. Карфаген
Где?!
Не такой уж он и большой оказался, этот «Тремелус». Обычный рыбацкий траулер с черным корпусом и белыми нарядными надстройками на корме. Конечно, не маленький, но и не огромный. Средних, так скажем, размеров.
Однако кое-что на борту переделано – это было хорошо видно со скалы, куда и поднялся ведомый Эльмундом Саша. Оба в любой момент рисковали сорваться, да помогли каскадерские навыки Александра и природная ловкость Эльки. Более приличные тропы охраняла стража.
Как Саша и предполагал, бухта оказалась небольшой – траулер туда едва поместился, и надо было отдать должное искусству штурмана и капитана. Со стороны моря корабль вовсе не был виден, а недалеко от скалы виднелся вытащенный на узкий песчаный пляж корабль – быстроходная разбойничья снеккья, вероятно служившая для отпугивания случайно заглядывавших в бухточку рыбацких суденышек. С более крупными силами «Тремелус», несомненно, справлялся сам, о чем красноречиво свидетельствовали укрепленные вдоль бортов крупнокалиберные пулеметы и шесть небольших пушек.
Палуба казалась пустой, но, присмотревшись, Александр увидел часового или вахтенного. Лица было не разглядеть, но, судя по походке и фигуре, сильный молодой парень. Да других и не взяли бы в столь опасное и чреватое самыми непредсказуемыми неожиданностями предприятие. Три десятка головорезов!
А вдруг Катя выйдет на палубу?! Вот сейчас… Господи!.. Хотя, может, ее взаперти держат? Раскусили фокус с записками в выброшенных за борт бутылках?
А ведь парень зевает, видно даже отсюда. Облокотился на поручень, потянулся, посмотрел в небо. Часовой называется! Не слишком-то бдительно он несет свою службу. Вполне можно попробовать проникнуть на траулер под покровом ночи – вплавь, не такая уж вода и холодная, да и плыть недалеко. Только вот как потом забраться на борт? Закинуть «кошку» с канатом – значит, нужна лодка. Ну, с лодкой проблем не будет: можно украсть, купить, в общем, раздобыть как-нибудь…
Вот только стоит ли торопиться? Допустим, проберется он ночью на борт – и что дальше?
Какого-то конкретного плана, увы, у молодого человека пока не было, да и не могло быть – сначала нужно все осмотреть, прикинуть… Саша обнаружил еще троих вахтенных и целый ряд прожекторов, укрепленных на рубке. Включают ли их? Или не считают нужным привлекать излишнее внимание?
– Эльмунд, ты вчера здесь никакого сияния не заметил?
– Чего, мой вождь?
– Ну, сияния… такого, нестерпимого, вроде бы как солнце.
– Не, ничего такого не заметил.
Ага, значит, все-таки не включают. Или…
– А темно было?
– Да не очень.
Значит, ночью очень даже можно… вполне.
А если у них камеры? Приборы ночного видения? Это тоже не нужно сбрасывать со счетов. Права на слишком большой и неоправданный риск молодой человек не имел, ведь, кроме него, никто не сможет спасти пленников. Рисковать, конечно, было нужно – но только в меру. Хотя а что вообще такое – риск в меру? Кто эту меру знает? И какой же это, получается, риск?
Саша поежился. В голове почему-то бродили всякие посторонние мысли, цепляясь друг за друга, словно репейник за собачью шерсть. При всей своей подготовке молодой человек не считал себя Рэмбо, совершенно справедливо полагая, что не справится с тремя десятками вооруженных головорезов. Слишком уж их много! И слишком мало для того, чтобы проникнуть на судно и прикинуться ветошью: дескать, я новый повар, здрасьте! Нет, тут такие штуки не пройдут, чужак будет замечен. А передвигаться по траулеру незаметно под силу только придуманным Голливудом ниндзя.
Саша даже не выдержал, засмеялся: вот был бы он человек-паук или Бэтмен. Никак нельзя рисковать ни собой, ни профессором, ни тем более Катей. Господи, да как же все-таки быть-то? Затесаться в лупанарий под видом девочки, пробиться «в шатры», придушить клиента, переодеться и… Да, мечты, мечты. Беспочвенные фантазии!
– Хевдинг, смотри-ка, лодка!
Александр повернул голову и увидел только что отваливший от берега шестивесельный челн, в котором, кроме гребцов, сидели еще человек пять, судя по одежде, местных. Похоже, особо доверенные…
Вот приткнулись к борту. Смех! Им сбросили трап, и двое залезли на борт. Поднимают какие-то амфоры, кувшины – вино? Очень на то похоже, вон уже сколько на палубе народу скопилось. Хлопают местных по плечам, хохочут…
Черт!
А это кто еще? Худенькая фигурка. Босиком, в шикарном вечернем платье, правда, уже несколько пообносившемся – даже отсюда видно.
Катя! Господи, Катя! Жива…
Кто-то притащил поднос, стаканы. Тут же и разлили вино, прямо на палубе. Катерину тоже угостили…
А где же профессор? Может быть, расхворался? Застарелый ревматизм, артрозы-артриты.
Выпили… Вышел какой-то высокий бородач – раскричался, прогнал всех. Так, видно, для порядку. Тоже выпил с местными. Распрощались. Лодка отвалила от судна и поплыла обратно…
– Челнок какой интересный, – негромко произнес Эльмунд.
– Что-что?
– Говорю, лодка не совсем обычная. Зачем, к примеру, синяя полоса по всему борту?
– Для красоты…
Хевдинг тут же сообразил, что сморозил глупость – понятие красоты в эту эпоху стояло далеко не на первом месте. Зачем, к примеру, украшать вышивкой подолы и воротники туник, рукава? Для красоты? А вот и нет! Для оберега от враждебных потусторонних сил. И на ладьях именно для этого ставили на форштевнях резные, нередко устрашающие фигуры, снимая их, когда приставали к незнакомому берегу, чтобы не беспокоить своей наглостью чужих богов. Ничего в этом мире не было просто так, всего лишь для красоты! Вот и эта синяя полоса…
– Эль, ты на других ладьях такую полосу видел?
– Нет, не видал. Хотя… Вон, на снеккье, точно такая же! Только ее плохо видно.
Понятно!
Никакая это не «красота» и не метка для того, чтоб не украли. Это знак: «свои»!
Славно-то как… Теперь можно и рискнуть!
Итак, нужна хорошая большая лодка, скажем, через три дня… А еще верные люди (с ними не будет проблем, в конце концов, хватит и троих, плюс нанятые гребцы) и четверть амфоры синей краски. А вот это загвоздка! Надо хорошенько подумать, где взять. Ммм… Купол! Купол базилики Святого Феофилакта! Его ведь должны бы подновлять.
Они вернулись домой к вечеру, грязные, усталые, но вполне довольные. Александр хотел было посетить термы, но потом раздумал и выкупался прямо в атриуме, в бассейне, куда попадал через квадратную дыру в крыше холодный дождь. Вода была замечательной, бодрила.
Эх, хорошо!
Выбравшись на облицованный узорчатой мраморной плиткой пол, молодой человек с удовольствием растерся поданным Эльмундом покрывалом. Оделся, скосил глаза на мальчишку:
– Ну? А ты так и будешь грязным?
И, не слушая никаких возражений, столкнул парнишку в бассейн:
– Купайся!
– Но, мой вождь, у меня даже нет запасной туники.
– Дам тебе плащ, а одежду свою высушишь у жаровни или на кухне, я скажу Гавриилу.
Старик управляющий лишь посмеивался и качал головой: что поделать, варвары, они варвары и есть! Правда, к Эльмунду он относился очень хорошо, прямо как к собственному внуку. Ведь парень-то был католик, как и сам Гавриил.
– Давай свою одежонку, юноша. – Управитель подошел к бассейну и поклонился Саше. – Уж высушу. А тунику могу дать и свою… Почти новую, чистую.
– Ничего, любезнейший, он и так обсохнет. Маргон, мой слуга, еще не появился?
– Нет, господин. Он должен скоро прийти?
– Должен бы.
– Тогда я пока не буду запирать ворота на засов.
Хевдинг сразу же после прибытия отправил Маргона в храм договориться насчет синей краски и теперь ждал его возвращения.
В ожидании Саша с Эльмундом сели за стол: пили вино, только подогретое и разбавленное. Мальчишка расслабился, раскраснелся и словно бы невзначай сказал, что может запросто перестрелять из лука всех злодеев, что осмелятся показаться на палубе «черного судна».
– Вот прямо с той скалы и перестреляю, ну, там, где мы прятались.
Хевдинг усмехнулся: а что, не такая уж и плохая идея. И тут же спросил, где это Эльмунд научился так хорошо стрелять.
– Да уж, были учителя… – Парнишка поник плечами, но тут же встряхнулся. – Помнишь, мой вождь, ты спрашивал, где я жил после смерти матери? Так вот, у нашей семьи был один хороший знакомый, некто Умман. Он помогал доставать оружие, если надо было, прятал повстанцев, особенно когда их искали. Говорят, тогда многие выступили против Гейзериха-рэкса, особенно католики. А ведь моя матушка и я… И вот этот человек, оказавшийся разбойником, избавил меня от казни, а матушку не сумел. А уж в его шайке я делал все, что скажут… Бывало всякое.
– Постой, постой, – насторожился Саша. – Ты сказал, Умман? Такой темнолицый, сутулый?
– Ну да, сутулый, – Эльмунд махнул рукой. – Его так все и зовут – Умман Сутулый.
– Ах вот как? Ясненько…
Что-то громыхнуло за чуть приоткрытой дверью.
Хевдинг потянулся к мечу:
– Кто здесь?
Дверь скрипнула.
– Это я, господин Александр. Пришел доложить насчет краски.
– А, Маргон! Так заходи, что там мнешься? Ну? Как наши дела?
– Договорился. – Парень устало сел на пол, скрестив ноги, и Саша сунул ему в руки кружку с горячим вином. – Отец Гермонт, причетник, согласен продать нам немножко оставшейся после ремонта краски. Я ему сказал, что хватит и четверти амфоры.
Александр кивнул:
– Точно хватит. Теперь всего хватит, всего.
Говоря «всего», хевдинг имел в виду лодку с гребцами, которую думал раздобыть уже в самые ближайшие дни с помощью старого портового знакомца Марка Сеговия – тот ведь был ему должен по жизни! Так что оставалось лишь нарисовать на ней полосу… и, может быть, как-то изменить лицо? Подвести глаза, или надеть какую-нибудь шапку, или… Впрочем, зачем? Борода и так уже изменила Сашу, вряд ли его узнал сразу бы кто-нибудь из старых знакомых. Да и зачем маскироваться? Ведь ни один из бандитов «Тремелуса» его раньше не видел.
~~~
На следующий день королевский граф явился во дворец наследника, как и положено, рано, сразу после восхода солнца. Манций и Эвдальд уже прохаживались в саду напротив парадного портика, наслаждаясь синим искристым небом и теплым ветром – вестником близкой весны.
Конечно же, оба полюбопытствовали, куда это носило коллегу. Саша отвечал, что ездил по ближним селениям (тут он не лгал) по делам, связанным с королевским судопроизводством (что тоже, можно сказать, было чистой воды правдой).
– Живут же люди! – подмигнув своему приятелю, с оттенком наигранной зависти воскликнул Манций. – Ездят по деревням, наслаждаются сельскими видами. А мы тут гнием в сырых и холодных стенах. Кстати, наш господин думает направить тебя мне в помощь по старым делам о заговоре. Мне удалось отыскать верного человека, который раньше служил заговорщикам, затем предал их, а сейчас, похоже, все про него давно забыли. Чему этот прощелыга и рад – ведет себе достойную и размеренную жизнь, не вполне, правда, законопослушную. Но я его заставил вспомнить кое-что!
– А как на него вышел? – так, от нечего делать, поинтересовался молодой человек.
– Через архив. Представляешь, я думал, при нашем рэксе все архивариусы давно уже разбежались, ан нет! И вовсе даже наоборот.
– Так-так-так!
Выходит, остались архивы: копии допросов, донесений, расписок о сотрудничестве… Интересно! Быть может, удастся выйти на след Ингульфа? Хотя б узнать, где его могила.
– Да ты только глянь на него, дружище Эвдальд! – Манций расхохотался в голос. – Любезнейший Александр, ты, я вижу, уже чуешь запах награды! А она может быть, конечно, в том случае, если мы хоть кого-нибудь выловим из тех, кому тогда удалось уйти, затаиться. Тот человек, с кем я беседовал, сказал, что искать нужно в Гиппоне.
– В Гиппоне?
– Да. Именно ты туда и отправишься, друг мой, в самые ближайшие дни.
Гиппон…
Куда-то ехать, тем более далеко, Александр ну никак не планировал – было сейчас дело поважнее! Однако, зная характер Гуннериха, молодой человек хорошо понимал, что отказаться невозможно.
– Слава Гуннериху! Слава нашему господину! Слава наследнику престола!
Завидев подъезжавшего верхом на белом коне наследника, прогуливавшиеся в саду лизоблюды тут же подняли хвалебный гам, к которому, хочешь не хочешь, вынужден был присоединиться Саша.
– Слава блистательному Гуннериху!
Как всегда, наследник приехал в окружении воинов, скорее всего, из церкви, после заутрени. Спешившись, он поднялся по мраморным ступенькам наверх, обернулся, милостиво кивнув. Завидев Александра, поманил пальцем:
– Манций тебе уже сказал?
– Да, господин. – Молодой человек поклонился с видом образцового служащего.
– Отправляйся сегодня же! Коней и стражу я тебе дам.
– Господин, я бы хотел плыть морем, – выпрямившись, твердо промолвил граф. – Лодку и охранников подберу. Мне кажется, так будет гораздо быстрее. Тем более погода, кажется, наладилась.
– Ну, морем так морем. – Наследник махнул рукой. – В конце концов, это твое дело, как добираться. Тем более у тебя ведь в порту есть хороший знакомый – Марк Сеговий…
Тут Гуннерих соизволил улыбнуться, и вся его свита с готовностью принялась хохотать: ну как же, господин так удачно пошутил!
Впрочем, наследник тут же нахмурился – веселость и жизнерадостность вовсе не были ему присущи. Смех свиты оборвался так же резко, как и начался. Все снова поклонились. Сопровождаемый воинами Гуннерих исчез под гулкими сводами дворца, куда, чуть выждав, потянулись и остальные.
– Манций, друг мой! – Саша ухватил едва не ускользнувшего чиновника за рукав туники. – Надеюсь, ты все же введешь меня в курс дела.
– А что тут вводить-то? Наследник выпишет тебе грамоту, с нею и поплывешь. В Гиппоне отыщешь таверну, называется «Скользкий угорь», спросишь одного человека – то ли его владельца, то ли компаньона, то ли просто прислужника, зовут его Гелевк, Гелевк Умбонец.
Гелевк Умбонец! Знакомое имя. Да и таверна знакомая…
Кстати, в Гиппоне как раз сейчас находился королевский двор Гейзериха, о чем не преминул напомнить Манций, добавив, что правитель устраивает там смотр своему флоту.
– Думаю, красивое зрелище, можешь сходить, посмотреть.
– Всенепременнейше!
– И кто тут говорит о флоте? – Ага, ну конечно же, Эвдальд Корабельщик уж никак не мог пройти мимо. Флот, точнее, его снабжение было его любимой темой!
Современные люди часто представляют себе варварский флот как нечто стихийное, вроде урагана или снежной бури: этакая казацкая вольница, где кто смел – тот и съел, и каждый сам себе хевдинг. А вот и нет!
Прежде всего, любому флоту нужна гавань, порт. Даже в те времена это было сложное техническое сооружение с молами, волноломами, пирсами, подъемными механизмами, доками, системой складов и отвода воды. За всем этим хозяйством нужно тщательно следить, обслуживать, ремонтировать, строить… Гейзерих контролировал и содержал множество гаваней, и именно поэтому – а не только благодаря мощному флоту и его разбойничьим рейдам – Средиземное море в те времена прозвали Вандальским морем.
– Почти весь наш флот зимует в Карфагене, друзья мои, – важно усмехнулся Эвдальд. – А в Гиппоне – лишь корабли, вернувшиеся недавно с зимовки у испанских берегов. Впрочем, скоро туда отправится еще один корабль. Всем кораблям корабль! Но тсс! Это страшная тайна!
– Да что за корабль такой? – все же не удержался, спросил Александр.
– Говорю же – тайна! – раздраженно (видимо, обозлился на себя же за болтливость) отозвался Эвдальд. – И никому, слышите, никому не советую туда нос совать. Иначе с ним будет то же, что и с носом опальной супружницы нашего славного Гуннериха!
Саша поморщился: все во дворце хорошо знали, что нос умнейшей жене наследника был отрезан по личному указанию Гейзериха – чтоб не совала его куда не следует!
Сразу после обедни официально нанятая Александром небольшая ладья-галея – пять пар весел и косой парус, – зарегистрировавшись на таможне, вышла из карфагенской гавани и взяла курс в открытое море. А там повернула не на запад, в Гиппон, а совсем в противоположную сторону, на восток. В пути быстро провели по краю борта синюю полосу, приготовили несколько специально прихваченных амфор с вином.
Ветер оказался попутным, и плыли недолго – уже часа через три забравшийся на мачту Элька закричал, указывая на близкий берег рукой:
– Вон она, вон! Та самая скала, хевдинг.
– Сворачиваем!
Узкое суденышко проскользнуло в небольшую бухту… ту самую. Ну, точно в ту самую. Все было на месте: и узкая полоска пляжа, и остовы шатров, и дубрава… Вот только «Тремелуса» не было! Не было «большого черного корабля»!
