Текст книги "Призрак Карфагена"
Автор книги: Андрей Посняков
Жанры:
Альтернативная история
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)
– Лови, лови! Вон он!
– Вон они! Туда, к гавани побежали.
– А мы наперерез!
– А мы – на крышу!
– А мы…
Каждый, буквально каждый желал засвидетельствовать свою лояльность, выказать благородство и честь, желание жизни не пожалеть за любимого правителя, пусть даже еще и будущего.
И Александр тоже поддался всеобщему порыву, вдруг вспыхнувшему в толпе с быстротой подожженного ударом молнии сена! Ему тоже надо было бежать, лишний раз перед наследником показать свое рвение. Так ведь и всем хотелось того же.
Случилась свалка, все орали, гомонили, бегали, точнее, пытались бежать, что было уже вряд ли возможно на этой небольшой площади, вдруг превратившейся в бурный кипящий котел.
А Саша, в числе немногих других, успел! Выбрался, ухватился за забор, подтянулся – вот уже и крыша. И брошенный впопыхах лук – вот он…
Где же несостоявшийся убийца? Куда он мог деться? Наверное, перепрыгнул туда, на соседнюю крышу. Сарай там, что ли, или мастерская? Ну да, мастерская, судя по запаху – кожевенная. Саша уже бежал…
Слышно было, как позади грохотали по крыше стражники. Вот тоже перепрыгнули на амбар и побежали дальше.
Саша, наоборот, замедлил шаг, потом остановился. Что-то привлекло его внимание, какой-то звук… Стук, что ли? Не на крыше, внизу, во-он под тем корытом.
Выхватив из-за пояса кинжал, молодой человек спрыгнул.
Его не стали дожидаться. Прятавшийся под корытом человек, отбросив ненужное уже укрытие, выскочил в распахнутые настежь ворота и во всю прыть побежал по безлюдной улочке. Маленького роста, карлик, что ли? Да какой там карлик, мальчишка! Босой, меховая безрукавка, короткие, чуть ниже колен штаны, светлые волосы. Лет двенадцати, наверное. Ага! Вот почему стрела не пробила доспехи! Просто не хватило сил как следует натянуть тетиву. Ну, террорист… Стоит ли догонять такого?
Александр пригнулся: резко остановившись, парнишка вдруг развернулся и с ходу метнул в молодого человека длинный, сверкнувший на солнце нож.
Хорошо метнул, метко и со знанием дела. Если бы Саша вовремя не подался в сторону, чисто по старой каскадерской привычке уклоняясь от любой летящей железки, то…
– Ах ты, гаденыш!
Хевдинг настиг малолетку в три прыжка, ухватил за руку, заломил, предупредил сразу:
– Не вздумай кусаться – вышибу зубы. Ну? Ты зачем ножиком кидался?
– Это и не я вовсе… У-у-у…
Черт! Показалось, что ли?
На левом предплечье мальчишки синела татуировка: штурвал, ленточка с якорями и надпись «Тобариш»…
Глава 17
Зима 455 года. Карфаген
Эльмунд
Мальчишку звали Эльмунд, Эльмунд, сын Ингульфа.
О, как вспыхнули глаза парнишки, когда Александр закатал рукав туники, показав точно такую же татуировку – штурвал, ленточка с якорями, надпись. Только это была правильная надпись: «Товарищ», а не «Тобариш», как у Эльмунда. Ингульф сделал татуировку по памяти.
Они тогда сразу же пошли в таверну, в «Ногу повешенного», она как раз находилась недалеко, и первое, что спросил хевдинг: кто у парнишки отец?
– А тебя как зовут, уважаемый? – Подросток хитро прищурился, наверное, все еще до конца не верил.
– Александр, – просто отозвался Саша. – Александр Рус. Твой отец, Ингульф, был моим другом и братом. Ты не хочешь сказать, что с ним?
– Я не знаю. – Мальчишка растерянно захлопал ресницами. – Говорят, он был схвачен и казнен как заговорщик. Мы жили в Гадрумете, скрывались. Его узнал некий Алагис-хевдинг – случайно встретил на рынке. Или не случайно, может, выдал кто-то из своих через пять лет после разгромленного мятежа. Но никто никогда не видел отца распятым! И потом лично Гуннерих приказал умертвить мою мать… И меня.
– А кто была твоя матушка?
Парнишка гордо вскинул голову:
– Эрмендрада, дочь Готбальда Старого. Внучатая племянница Гейзериха.
– Тсс! – Александр тревожно оглянулся и приложил палец к губам. – Не говори об этом так громко, здесь и у стен могут найтись уши. Значит, твоя матушка – родственница правителя. Выходит, и ты…
– Выходит, и я, – пожал плечами мальчишка.
– Знаешь, парень, этим вовсе не стоит хвастаться! Наоборот, о твоем родстве стоит поскорее забыть, слишком уж оно опасно.
– Я знаю, – тихо промолвил Эльмунд. – Моей бабушкой была сестра Гундериха, правителя асдингов и си…
– Тише! – Атександр поспешно зажал мальчишке рот. – Умоляю тебя, тише! Не стоит трепаться о своих родичах в таких местах, где твои слова может услышать кто попало.
– Но ты же не кто попало! Ты же побратим отца. Он о тебе много рассказывал, мне тогда было лет пять, наверное. Но я запомнил! Отец говорил, что ты исчез, ушел в свою небесную страну, чтобы никогда уже не вернуться.
Молодой человек опустил глаза. Да, именно это он и сказал тогда побратиму Ингульфу перед тем, как попрощался.
– А я вот почему-то знал, что когда-нибудь тебя встречу! – неожиданно улыбнулся подросток. И тут же нахмурился: – Только не думал, что так… Ты служишь Гуннериху?
– Нет. – Александр отозвался, не задумываясь. – Только себе. И тем, ради которых живу. Я здесь с важным делом, а друзья мои затерялись в военных походах. Каждый человек ценен и… Если у тебя, Эльмунд, нет важных и неотложных дел, то я хотел бы попросить: не согласился бы ты кое в чем помочь мне?
– О, конечно же! – Лицо мальчишки озарилось радостью.
Он был очень похож на отца, светловолосый, худенький, с таким же вздернутым носом. Только глаза – блестящие, густо-карие, – наверное, в маму.
– Клянусь Святой Троицей, – Эльмунд даже привстал. – Я сделаю все, что ты попросишь, ибо ты – единственный друг моего отца, брат даже! Матушка говорила, как отец сокрушался, что тебя не было на их свадьбе.
– Ты клялся Троицей? – тихо спросил Саша.
– Да! Я католик.
Час от часу не легче! Мало того, что сын заговорщика и опасный королевский родич, так еще и это… Быть католиком в царстве ариан чревато неприятностями.
– Идем отсюда. – Подождав, когда парнишка насытится, Александр расплатился с трактирщиком и, быстро поднявшись, вышел.
Эльмунда не пришлось долго ждать.
– Ты сказал, пять лет без родителей. Где ж ты все это время жил, что делал?
Подросток опустил глаза:
– Можно, ты не будешь об этом спрашивать?
– Хорошо, не буду. Тогда идем, пока поживешь у меня. Если, конечно, не передумал.
– Нет-нет! Не передумал, что ты! – Эльмунд выкрикнул это поспешно, испуганно. Как будто боялся, что неожиданно обретенный родич вдруг возьмет и исчезнет.
– Нам сейчас налево… Вон за тем прекрасным храмом!
– Это церковь еретиков!
Ишь ты…
– Нам сейчас – по лево, – забывшись, Атександр произнес по-латыни.
– Надо говорить «влево», а лучше – «налево», – тут же поправил Эльмунд. – Матушка меня учила ромейской речи.
– Тебе придется немного поизображать моего слугу.
– Как прикажешь!
Ну хоть с этим, наверное, проблем не будет.
Паренек был в чем-то очень наивен: взял да пошел с вовсе не знакомым, по сути, человеком. Ну и что, что «Товарищ» на левом предплечье? А вдруг…
По пути Эльмунд постоянно скашивал глаза и радостно улыбался. Ну еще бы ему не радоваться: внезапно обрел родственника! А до этого жил, потеряв все…
Как именно жил? Да просто-напросто выживал, одиночка здесь никому не нужен. Скорее всего, нищенствовал или пристал к какой-нибудь шайке и промышлял разбоем, других вариантов нет. Потому и рассказывать ничего не хочет. Ладно, до конца весны время есть.
А вдруг повезет хоть что-нибудь узнать об Ингульфе? Только осторожно, под видом борьбы с остатками заговора. И не по своей воле, вестимо – подобная инициатива здесь вызывает самые обоснованные подозрения. А зачем привлекать ненужное внимание? Вот если только мягко, почти незаметно, натолкнуть начальство на нужный приказ…
Что Саша и сделал уже через пару недель после встречи с сыном Ингульфа.
~~~
Как обычно, по вечерам они сидели втроем в «Черепе» или «Вишне». Александр и его коллеги-соперники – Эвдальд Корабельщик и Манций Зерно лениво потягивали вино, посмеивались, обсуждали последние сплетни, в общем, как старые друзья-приятели, но каждый из троицы имел всякие основания подозревать других в наушничестве и наушничал сам.
В том числе и Саша: а как же иначе он мог отвечать на вопросы Гуннериха об этих двоих? Правда, по-крупному он их не закладывал, так, по мелочи – о девочках, о пьянстве и прочем, – кто другой и грехом-то не счел бы подобное. Но Гуннерих мотал на ус все!
Что же докладывали о нем самом, Александр не ведал. Впрочем, ничего особо страшного наверняка в тех доносах не было. Потому что, если бы было, так наследник-то на расправу скор!
Сначала обсуждали каких-то пьяниц, не столько с укором, сколько с веселым сочувствием, потом перешли на недавнюю драку, случившуюся то ли в «Ноге», то ли в «Черепе». Потом, как-то сама собой – при умелом Сашином направлении – беседа перекинулась на давний заговор, искры которого, как всем почему-то казалось, еще тлели.
– Да-да! – распаляясь, бил себя в грудь Эвдальд. – Не все, не все еще погасло, еще теплится пламя. У казненных остались братья, дети, племянники и прочая родня, а ведь все знают, что дурную траву надо вырывать с корнем!
– Все правильно! – охотно поддакнул хевдинг. – Нам всем нельзя слишком расслабляться.
На следующий день Гуннерих вызвал их всех! И поручил каждому, наряду с прочими делами, заняться, по мере возможности, новыми заговорщиками – прежние-то были давно казнены.
– Но их дети и прочая родня может захотеть отомстить! – Наследник четко выразил вчерашние мысли своих подчиненных. – Вот взять хотя бы тот недавний случай, когда вы, ротозеи, совсем никого не нашли.
– Мы еще не закончили искать, господин, – негромко напомнил Манций.
Эвдальд ухмыльнулся:
– У нас же есть улика – лук!
– Хм, лук… и что с этого? – Темные глаза гуннериха наливались гневом.
– У тебя были хорошие доспехи, господин, – осторожно произнес Корабельщик. – Но все же их можно было пробить из такого лука.
Наследник вскинул голову:
– Что вы хотите сказать?
– Это боевой лук, – пояснил Манций. – Кто-то просто не смог натянуть тетиву в полную силу.
– Значит, стреляла женщина! – Гуннерих вовсе не был глуп. – Или ребенок. О, это все старые семена заговора. Не до конца выкорчевали ростки, из которых может снова вырасти лес.
– Значит, эти ростки нужно поскорее вырубить, господин. Выжечь!
– Да! Но сначала их надо обнаружить, в чем вы, я смотрю, не слишком преуспели.
– Но, господин…
– Быстрее надо искать. Быстрее! – Гуннерих нехорошо прищурился. – Найдите того, кто в меня стрелял, подвергните пыткам, узнайте, с кем связан… Мне вас учить? За работу. И помните: всех прежних и новых обязанностей с вас никто не снимал.
~~~
Это называлось «получить от начальства втык». Причем в данном случае очень даже за дело. Точнее, за его отсутствие: несостоявшегося убийцу так и не нашли.
– А ведь наследник прав, говоря о женщине или ребенке, – вполголоса рассуждал по пути Манций. – Мы искали мужчину, воина. Значит, надо снова послать людей по тавернам, пусть разыскивают женщину! Ребенок… Хм… Вряд ли.
– Да! – кивнул Александр. – Мне тоже почему-то кажется, что стреляла женщина. И это составит немало трудностей в поисках. Ведь всем известно, что женщины чрезвычайно хитры и коварны. Знаете, с кем следует поговорить в первую очередь? С веселыми девками из лупанариев и харчевен – уж эти-то знают все!
– Поистине, лучше не скажешь! – Манций Зерно даже не скрыл своего восхищения. – Надо обойти все лупанарии и харчевни. Правда, людей у нас не хватает, придется самим.
– Только прежде распределим, чтобы не мешать друг другу.
– Да-да, прямо сейчас, вот придем только…
Они шли туда, куда обычно, – в «Ногу», где их ждали недурное вино, вкусная закуска и приятное общество падших женщин. Ну а как же иначе пережить только что полученный выговор?
~~~
Нельзя сказать, что Маргон и Эльмунд подружились. Парнишка все же держался замкнуто и в разговоры с ушлым помощничком хевдинга не вступал. Может быть, не хотел, а скорее, просто не считал того себе ровней, брезговал. Ну с чего бы благородному воину точить лясы с простолюдином?
Понятие «благородство» зарождалось в королевстве вандалов быстрее, нежели в других «варварских» государствах, наверное, потому, что здесь, в Северной Африке, завоеватели очень четко старались отделять себя от покоренных римлян. Первое, что сделал Гейзерих, захватив власть, это резко повысил налоги для местной знати, а вот варвары почти ничего не платили. «Благородный воин» – это уже и в те времена кое-что значило!
Так что Эльмунд вед себя правильно, разговаривая по душам только с хевдингом. Маргон же поначалу пытался жаловаться:
– Этот наш новый слуга, господин… Может, стоит его наказать? Слишком уж он неуживчивый, злобный. Вчера попросил его сбегать в лавку, он та-ак огрызнулся! Пришлось самому бежать. Хотел дать подзатыльник, так чертов парень чуть было меня не зарезал! Господин Александр, надо обязательно отобрать у него нож.
– Ничего, Маргон, – смеясь, отмахнулся Саша. – Этот парень нам еще пригодится.
– Пригодится? Не думаю.
– К тому же он не раб и вовсе не требует жалованья, служит лишь за миску похлебки – чем плохо?
– Ну, если именно так рассуждать… – Маргон замялся: он-то как раз намеревался попросить прибавки, да вот выбрал не очень удачный момент.
– А насчет наказания – ты, верно, прав, друг мой. Давай-ка пришли этого строптивца сюда!
– Слушаюсь, господин Александр! – Парень, явно обрадованный, вышел, не прикрыв за собой дверь.
Саша посмотрел ему вслед и ухмыльнулся: Маргону грех было жаловаться на жизнь! Да, конечно, как от помощника в делах от него было довольно много проку, но ведь служил-то этот парень вовсе не бесплатно, получая вполне приличное жалованье, и жил, так сказать, на полных господских харчах. А работой по дому Александр его не обременял.
– Звал, хевдинг?
Эльмунд заглянул в дверь, однако не поклонился. Он вообще не любил гнуть спину и называл Александра не господином, а исключительно хевдингом – вождем, ведь вождю служить не зазорно. Хотя мог бы называть и дядюшкой, ведь Саша с Ингульфом были побратимами. Как и с Оффой…
Где-то они все теперь? Умный, но слегка косящий под дурачка верзила Оффа Лошадиная Челюсть, простоватый, но прямой и честный Фредегар, несколько замкнутый в себе скромняга Рутбальд, восторженный романтик разбоя Гислольд… Верная дружина.
Александр стиснул зубы: жаль, если ребята погибли, жаль…
– Что с тобой, вождь? У тебя сейчас было такое лицо…
– Садись, Эльмунд. Ты чего такой грязный?
– Чистил твой меч, – улыбнулся мальчишка. – Кстати, он у тебя, честно сказать, не очень… Неподходящий для хевдинга, о чьих славных подвигах рассказывал мне отец.
– Ты прав, мой юный друг, – негромко рассмеялся Саша. – Хродберг, славный меч, подаренный мне твоим отцом, увы, остался дома. Я просто не успел его прихватить, когда злобные оборотни похитили мою жену! Пришлось срочно пускаться в погоню!
А почему, собственно, Александр должен все время врать, выдавая себя за кого-то другого, что, кстати, весьма нелегко? Слава господу, сейчас отыскалась хоть одна родная душа.
Глаза Эльмунда округлились в затаенном восторге:
– Ты… ты догнал оборотней?! И убил?!
– Увы… – Молодой человек с горечью развел руками. – Сам дьявол благоволил злодеям… Но я уже почти настиг их черный корабль. Он где-то здесь, рядом, у побережья. Ты ведь жил в Гадрумете, так?
– Да, мой вождь.
– И знаешь гадруметскую дорогу?
– Знаю все побережье, и очень даже хорошо. Хевдинг! Мы вызволим твою супругу и убьем всех злодеев – в этом деле ты смело можешь рассчитывать на меня!
– Что я сейчас и делаю. – Молодой человек снова рассмеялся. – Собирайся, завтра мы выезжаем с утра. Вернее, я выезжаю, а вы идете пешком. Там где-нибудь можно нанять лодку?
– На побережье есть много рыбацких селений, только вряд ли рыбаки дадут нам лодку зимой, когда почти постоянно штормит. А! – Парнишка вдруг приосанился. – Не дадут – возьмем силой!
Штормит… Значит, «Тремелус» должен отстаиваться в какой-то надежной бухте, скорее всего небольшой, не очень заметной с моря и берега. Ну, с моря сейчас вряд ли кто пожалует, а вот с берега – охотники, паломники, крестьяне…
Гунна говорила, там дубовая роща.
– Дубовая роща? – Эльмунд ненадолго задумался. – Да там их много. И не только дубовых. И сосны растут, и пальмы, и вереск…
– Мы будем искать небольшую удобную бухту… Может быть, там когда-то было селение, сожженное во время лихого набега.
– Мы отправимся вдвоем, вождь?
– Нет, Маргона тоже прихватим – этот парень нам будет полезен.
– А я бы его не брал, слишком уж он хитер.
– Так разве ж это плохо, коли на пользу нам?
Мальчишка усмехнулся:
– Если на пользу нам – да. А если на пользу только ему самому?
Да, что и говорить, не сошлись ребята характерами. Хорошо еще драк меж собой не устраивают, не хватало только их разнимать.
– В общем, собирайтесь оба. Да! Ты уже ходил к портному? Забрал плащ?
– О да, мой вождь! Благодарю. Но я не могу принять твой подарок, он слишком уж дорог. Плащ на меху!
– Ну да. Я не хочу, чтоб ты простудился и кашлял, доставляя мне лишние хлопоты. Так что прошу, о юный друг мой, прими этот дар без всяких вопросов и колебаний. – Чуть привстав в креслице, молодой человек шутливо поклонился, что вызвало ответный поклон, причем на полном серьезе.
– И эту засаленную тунику переодень, – подумав, приказал хевдинг. – Ведь есть же у тебя новая. Руки и лицо не забудь вымыть. Все, иди, потом покажешься. Да передай Маргону, пусть тоже собирается.
Слегка кивнув, Эльмунд удалился.
Саша встал и, потягиваясь, прошелся по комнате, удивляясь тому, что удалось выкроить время для этой поездки, чрезвычайно важной в его непростом деле.
Гунна говорила, ехать полдня. Туда полдня, обратно, да еще там… К завтрашнему вечеру должны бы управиться – правда, смотря как повезет. Но ведь должен помочь Господь, ведь уже известно даже примерное место, осталось только лично взглянуть, убедиться – и потом уже думать, что предпринять.
Конечно, хорошо бы пробраться на борт судна, увидеться с Катей, вытащить ее… Эх, была бы дружина! Ладно, пока хотя бы присмотреться и, если повезет, подать какой-то знак… Записку! Чтобы Катя с профессором точно знали: на произвол судьбы их не бросили. А такая уверенность для узников означала бы очень многое. Одно дело догадываться и верить, и совсем другое – точно и наверняка знать.
Минут через пять Эльмунд явился, как и было велено, показаться. Что ж, неплохо.
Александр с удовлетворением оглядел мальчишку: узкие, недавно пошитые штаны с обмотками, башмаки крепкой воловьей кожи, плотно охватывающие ногу, длинная, добротной шерстяной ткани темно-зеленая туника с узким кожаным поясом, на котором болтались кошель, широкий – в красных замшевых ножнах – кинжал и костяной гребень. Гребень сей умывшийся до румянца парень явно использовал по назначению, наконец-то расчесав свои длинные космы, стянутые теперь тоненьким ремешком.
И конечно, плащ – длинный, темно-синий, с меховым подбоем. Не соболь и не горностай, но все же не кошка и не заяц – бобер. Да еще по подолу полосой узорчатая вышивка в виде звериных фигур да бронзовая застежка-фибула, тоже непростая – с рисунком. Недешевый плащик!
Сам хевдинг нарядился примерно так же, разве что поверх узкой туники надел еще одну – широкую, с короткими рукавами и вышивкой, а уж поверх нее накинул желтый с красным подбоем плащ. Круглую кожаную шапку Александр подарил Маргону: с детства не терпел головных уборов, даже зимой тяготился. И это российской зимой, со снегом, метелью, морозом, а уж про здешнюю-то дождливую зиму и говорить нечего.
Запасливый Маргон прихватил в дорогу припасов: навьючили на казенную лошадь аж две сумы.
Вот они, привилегии казенной службы: как правительственный чиновник граф великого гуннериха-наследника, Александр горделиво сидел в седле, вызывая зависть и преклонение окружающих. Лошади, а уж боевые кони особенно, были в те времена очень дороги и далеко не каждому хевдингу по карману.
Саша ехал на пегом жеребце – «лексусы» и «ламборджини» отдыхали! А Маргон с Эльмундом не менее гордо шагали рядом, налегке, без всякой поклажи.
– Эй, посторонись, посторонись! – в людных местах покрикивал Маргон – Дорогу господину королевскому графу!
Сторонились. Побаивались. И завистливо посматривали на жеребца.
~~~
Когда путники миновали восточные ворота, с утра плотно затянутое серыми облаками небо прояснилось, блеснуло солнышко, осветило дорогу, сжатые поля, оливковые рощицы.
На вершине одного из холмов Александр оглянулся: ах, до чего же красив Карфаген! Пусть даже несколько раз разрушенный и полностью отстроенный вновь. Можно себе представить, что тут было при пунах, в давно ставшие легендарными времена Ганнибала.
Александр ехал неспешно: не бежать же спутникам всю дорогу, задыхаясь и проклиная своего господина? Да и казенную лошадь сразу же загонять не следовало, мало ли, еще и пригодится!
Маргон ушел вперед, а Эльмунд все шагал рядом, щурясь от солнца и напевая какой-то мотив, кажется даже знакомый… Нет, определенно знакомый!
Точно!
– Ла исла бо-ни-та…
Песня Мадонны, затем перепетая французской певицей Ализе. Любимая песенка Кати…
Хевдинг повернул голову:
– Что ты там такое поешь, дружище?
– А песню!
– Я понимаю. А что за песню-то?
– Мне матушка ее в детстве пела. А ее научил отец.
Понятно. Ну, Ингульф, надо же, запомнил слова, правда, только одну строчку, и ту на припеве: ла исла бонита…
– Эльмунд, а про что эта песня? Ну, что слова значат?
– Не знаю, мой вождь. Какое-то древнее заклинание или прибаутка.
~~~
Ближе к полудню, как раз у дубовой рощицы, вдруг, словно из-под земли, возникли вооруженные копьями стражи: двое молодых и третий, постарше, с большими вислыми усами – начальник.
– Кто такие? Куда?
– Я – торговый агент, еду в Гадрумет. – С широкой улыбкой Александр спешился и протянул вислоусому заранее приготовленную для подобных случаев денежку. – Вот свернули, набрать во фляжки воды. Там родник где-то.
– Нельзя здесь сворачивать, – покачал головой страж. – Во-он там объезжайте. Где старый дуб, видите? За ним будет селение, там и разживетесь водицей.
Кивнув, Саша поворотил коня.
– А у них там воинов – по всему лесу, – догнал чуть поотставший Маргон. – Почти что за каждым кустом! И чего стерегут?
– Хевдинг! – Эльмунд поднял голову. – Так я проберусь, посмотрю?
– Опасно!
Вот уж этим своим восклицанием Александр еще больше распалил мальчишку.
– Ха! Это вам опасно, вы здоровые мужики, каким нечего в лесу делать. А я – другое дело. Если попадусь, скажу, пошел за хворостом.
– Неплохая идея, господин! – ухмыльнулся Маргон. – И впрямь, пускай посмотрит. Чем он рискует? Ну оборвут уши или дадут пару пинков, и то если попадется.
– Хорошо – Саша спрыгнул с коня. – Согласен.
– Ну, так я пошел. – Обрадованный Эльмунд тут же сиганул с дороги.
– Эй-эй! Постой-ка! – чуть подумав, почти сразу же закричал хевдинг. – Стой, кому говорю?! Упрямый мальчишка… Маргон, догони его, сделай милость.
– Сейчас, господин Александр.
Слава богу, подросток не успел далеко убежать, вернулся, удивленно хмыкнув:
– Что? Забыл чего сказать, вождь?
– Забыл?! – Александр хохотнул. – Нет, друг мой, это ты забыл. А ну-ка посмотри на себя. Какой у тебя плащ, туника… Не слишком ли шикарно для сбора хвороста?
– Ах да, – согласно кивнул Эльмунд. – Про это я не подумал. Ничего, сейчас…
Усевшись прямо в пожухлую траву, он вмиг скинул обувь и размотал обмотки, затем снял плащ, аккуратно повесив его на росший неподалеку куст.
– И все равно, – скептически ухмыльнулся Маргон. – Туника уж больно добротная. А не повалялся бы ты в грязи, парень? Ну хотя бы во-он в той луже…
Мальчик ощетинился:
– Я что, свинья? Сам валяйся!
– А ведь придется, – быстро вмешался в спор Александр. – Я думаю, Маргон совершенно прав: чем грязнее туника, тем меньше риска. Придется тебе поваляться, дружище Эльмунд!
– Ну, если ты так сказал, мой вождь…
Махнув рукой, подросток живенько сбросил пояс и, чуть постояв у лужи, со вздохом бросился в грязь. Возился, словно поросенок, только что не чавкал…
– Ну хватит, хватит, вылезай, – смеялся Маргон. – Ишь, понравилось!
Извалявшийся в грязи Эльмунд еще побегал между колючими кустами, так, чтоб висели клочья, потом оглянулся с усмешкой:
– Так? Теперь хорошо?
– Вот теперь поистине славно!
Хевдинг наконец дал добро на разведку, и парень – грязный, всклокоченный, со свежими царапинами на лбу и щеках – тут же исчез в кустарнике.
Оставив Маргона дожидаться разведчика у старого дуба, Александр прыгнул в седло и поехал по дороге к видневшемуся за полями селению.
Нет, он не стал заезжать, не хотел вызывать подозрения. Сначала надо дождаться возвращения Эльмунда, а потом уж решать, что делать дальше. Саша, усмехнувшись, прищурился, глядя на медленно, но верно заволакивающие небо тучи: как бы не пошел дождь, надо бы поспешить.
С дальних холмов было хорошо видно море. Сине-стальное, с белыми барашками пены, оно казалось гигантским живым существом, его соленое дыхание чувствовалось даже здесь, на значительном отдалении.
Никакого корабля хевдинг не заметил, как ни всматривался до боли в глазах в быстро заволакиваемую дождевым туманом даль. А ведь «Тремелус» должен быть где-то тут, судя по стражам, по рассказу Гунны. Там за рощей – отвесно обрывающиеся в море скалы. Наверняка есть и бухточка, небольшая, едва траулеру пройти. А злодеи, вероятно, неплохие моряки, коль отважились туда сунуться. Впрочем, они пришли еще ранней осенью, проскользнув в бухту в штиль. Ишь ты, как их охраняют от слишком назойливого любопытства! И как лелеют – даже девочек привезли. Что же, без их помощи Гейзерих не овладеет Римом? С этаким-то флотищем? Да на раз! Почему же тогда решился сотрудничать черт знает с кем? Отвык рисковать? Или здесь что-то другое и планы короля вандалов вовсе не ограничиваются только лишь Римом… Что теперь Рим? Лишь жалкие осколки былого величия.
Но есть еще и второй Рим – Константинополь! А Византию голыми руками не возьмешь. И даже всего вандальского флота, пожалуй, будет мало. У Византии тоже имеется флот, да еще какой! Грозные и быстрые дромоны с тысячами воинов и гребцов. Интересно, появились уже огненосные? Знаменитый «греческий огонь»… А даже если и нет, все равно ромейский флот – грозная сила, и, хотя сейчас Средиземное море зовут Вандальским, пока неизвестно, кто выйдет победителем в грядущей схватке.
Все раннее Средневековье греческая империя ромеев, Византия, бесспорно, – самое могучее государство. Сокрушить его – и открыта дорога к полному владению миром! Так, верно, именно этого и добивается Гейзерих, или это тщательно ему внушают. Рим – что? Так, лишь прицениться… Хотя кое-кому лишнее богатство не помешает, очень даже не помешает.
Размышляя таким образом, молодой человек, несмотря на начавшийся моросящий дождь, объехал все окрестности, сколько уж смог до наступления темноты. А едва начало смеркаться, погнал коня к старому дубу…
…Где хевдинга в одиночестве встретил Маргон.
– Сил моих нет, господин, дожидаться этого несмышленыша. Зря мы его взяли!
– Что, он так и не показывался?
– Нет, не приходил.
Черт! Плохо. Не такой уж и большой лес, чтобы в нем бродить уже без малого четыре часа. Значит, что-то случилось. Маскировка не удалась? Или кто-то из стражников решил, что слишком много увидел этот мальчишка? И что тогда? Голову с плеч долой? Нет, скорее придушить да кинуть в море.
– Идем на поиски! – глядя на грозно темнеющее небо, решительно скомандовал хевдинг. – Туда и поедем, прямо в лес, по той дороге, где стражники. Скажем, сбежал наш слуга.
– Это ты поедешь, господин, – вдруг ухмыльнулся парень. – А я-то пойду. Так, может, по той стежке срежу?
– Давай. – Согласно кивнув, хевдинг взялся за поводья. – Жду тебя вон у тех серых камней.
Ждать пришлось долго. Дождь усилился, вокруг становилось все темнее, вот уже скоро и совсем не будет видно ни зги.
Александр спешился и влез на камень: ну и где же черти носят Маргона? А стражники? Их тоже не было видно. Ничего уже видно не было, лишь угадывалось над головой угрюмо сочащееся дождем черное ночное небо, небо без звезд, без луны… без надежды.
Ну нет уж! Недаром сказано: надежда умирает последней!
Александр решился кричать, и черт с ними, со всеми стражниками, выручать надо своих.
– Эгей! Эй! Марго-он! Эльмунд! Э-ге-гей! Да куда же вы все запропастились-то, господи? Сначала один, потом другой…
– Господин, где ты?!
Чу! Саша покричал еще раз, еще… Затрещали кусты, и на его голос вышел запыхавшийся Маргон.
– Ой, господин Александр, хорошо, что ты позвал… На твой крик и вышел, иначе бы точно угодил в какую-нибудь расщелину или яму, их тут множество. Переломал бы руки-ноги…
– Ну хватит уже. – Саша поморщился. – Что ты так долго? Заплутал, что ли?
– Сейчас как раз и заплутал – в лесу-то раньше темнеет. А до того…
Маргон вдруг закашлялся, но хевдингу почудилось в голосе какое-то удовлетворение, словно бы парень что-то такое увидел, нашел.
О! Вот наконец откашлялся.
– Ну? И что было до того? Не туда свернул?
– Как раз туда! И едва не наткнулся на Эльмунда. Его тащили под руки какие-то двое верзил, по виду рыбаки или крестьяне, а еще парочка шла рядом – с палками для ворошения сена. Ну, с такими, трехлапыми… типа вил. Да! Один еще тащил на плече хворост, небольшую такую вязаночку.
– И куда же они пошли? – напряженно осведомился хевдинг. – Ты проследить-то не догадался?
– Обижаешь! Конечно же, проследил – крался рядом до самой деревни.
– Молодец! Думаю, стоит прибавить тебе жалованье.
– Я давно собирался просить… Но не в этом дело. Деревню-то мы сейчас, в темноте, не найдем, а до утра еще долго. Где-то ночевать надо.
Александр усмехнулся:
– Так здесь же, в лесу, где же еще? Или у тебя есть предложение куда-то идти и переломать ноги?
– Понял тебя, господин Александр! Здесь рядом опушка, можно и заночевать под сосной.
– Что ж, идем…
– Давай поводья, я поведу коня.
~~~
Опушка и впрямь оказалась рядом – лишь чуть спуститься с пологого холмика. Раскидистая сосна, рядом кустарник. Оба путника враз наломали веток, настелили, развесили на ветках старый плащ Маргона, укрылись же плащом хевдинга – дорогим, теплым. Лошадь привязали здесь же. Вытащили снедь, фляжку с вином, хлебнули, поели – и сразу стало уютнее. И лес больше не казался таким уж грозным, и дождь – таким уж мокрым, да и вообще похорошело. Не только от доброго вина, но и от кружка овечьего сыра, от изрядных кусков копченой говядины и зажаренной на вертеле рыбы, от краюшки еще не успевшего зачерстветь пшеничного каравая, от пирожков с капустой, с полбой, с яйцами с луком. И без костра согрелись и быстро уснули.
Поднялись, как только начало светать.
