Текст книги "Веслом по фьорду!"

Автор книги: Андрей Белянин

Часть вторая
ПЛАМЕН СЛАВЯНИН

 
О фьорд!
Ты клочьями туманы
Развесил, чтоб испортить весь обзор.
Шатает.
Видимо, ты пьяный.
И я такой же – это не позор.
Мой сын
Войдёт в неведомые страны —
О них мы в новых сагах пропоём.
Надеюсь,
Он сейчас живой, румяный.
Так будем же здоровы мы втроём!
 

(Справедливо сожжённые рукописи Торна Кузнеца [38]38
  Самым достоверным и неоспоримым доказательством существования Торна Кузнеца является то, что, не будь его, не было бы и Гуннара Торнсона. Доказать, действительно ли кузнец по имени Торн сочинял стихи, невозможно, поскольку все его многочисленные рукописи сожжены. Существует огромное количество версий того, при каких обстоятельствах творения норвежца попали в огонь. Правдоподобные: было холодно зимой, засмеяли читатели, не дали премию, перебои с туалетной бумагой.


[Закрыть] )

ГЛАВА 1
Там, где не растёт Иггдрасиль,
не цветёт баобаб и не вьётся виноградная лоза…

Реас вскочил и понял, что в спальне, кроме него самого, больше никого нет. Астроном не пришёл – это что-то из ряда вон выходящее! Неужели наконец-то помер? Маленький письменный стол, принесённый из отцовского кабинета, был абсолютно пуст – ни чернильницы, ни листка бумаги. Молодой Пощаков уселся на кровати и некоторое время с удивлением таращился по сторонам. До рассвета оставалось не более получаса. В это время старина Галлий всегда на боевом посту!

Комната освещалась слабеющим светом луны и звёзд. За дверью послышался странный звук, будто в темноте что-то задели. Возможно, кошка, или показалось…

Реас нащупал под кроватью припрятанную от отца бутылку, отыскал кубок и плеснул себе немного вина. Чуть-чуть хлебнуть было бы в самый раз. Но пригубить ему так и не удалось – дверь распахнулась, и кто-то молча вошёл. Крепкие, высокие мужчины. Сначала один, за ним второй.

– Кто вы? – удивлённо спросил Реас, но они не ответили. Последнее, что запомнил сын герцога, – руку в перчатке, зажимающую ему рот, и странный укол в области шеи.

…Днём ранее, утром, семидесятилетний экс-педагог, финансовое состояние которого позволяло ему иметь крепкий особнячок на окраине Мадары и откладывать на пышные похороны, посвистывая сквозь последние зубы, завернул в проулок, где за последние десять лет появлялся регулярно в одно и то же время.

Местечко мерзкое, но достаточно притягательное по одной-единственной причине – здесь жил человек, от которого зависел репертуар набирающего популярность уличного театра.

– И не только в Булгаре! – с превеликим удовольствием отметил бодрый Галлий, перешагивая через дохлую собаку. – Моим славным кукерам открываются границы других стран! После их гастролей по Венеции я получил втрое больше обычного!

Добравшись до знакомой двери, вечно воняющей гнилыми яблоками и старостью, он трижды стукнул молоточком. Подождал. Стукнул ещё раз. Опять подождал и уж тогда замолотил изо всех сил, вкладывая душу!

А в ответ тишина…

– Миленькое дельце! – Сунув нос в ближайшие окна, Галлий попытался хоть что-то рассмотреть сквозь щель в плотно закрытых ставнях. Внезапно ставни распахнулись, и чьи-то сильные руки втянули его внутрь, словно чужую паршивую овцу.

* * *

Аккуратные записки предприимчивого немолодого человека в подробностях описывают всё, что случилось с Гуннаром Торнсоном с момента его продажи сварта-львами до того знойного дня, в котором мы обнаружим его чуть позже.

У живописных берегов Средиземного моря, прямо в порту, кочующие торговцы выставили невольников на продажу. Путешествуя по жаркому африканскому континенту, арабские купцы собрали столь пёструю коллекцию рабов, что могли угодить самому взыскательному покупателю с любой точки Земли. Мускулистый молодой человек, нецензурно орущий по-норвежски, гульски, поносящий всех и вся на болгарском и эсперанто, хотя и привлекал внимание, но желания расстаться с деньгами у покупателей не вызывал [39]39
  Как-никак он был связан, а кляпы периодически заглатывал не пережёвывая. Этот был уже восемнадцатый по счёту.


[Закрыть].

Пару раз Торнсона рассматривали толстосумы из Эфиопии (в качестве блюда на свадьбу местного принца), но отказались от покупки, ибо огненногривый раб понял их разговор, несмотря на то что те использовали редкий пустынный диалект. На таком же ломаном-переломанном языке викинг разъяснил пухлогубым потребителям, что санитарно-гигиеническим нормам, как и все белые люди его года рождения и младше, не соответствует. В почках у него камни с наскальными рисунками, препятствующими деторождению, собственный символ плодородия (преподносится темнокожим девственницам племени) смертельно болен, а в скелете поселились тростниковые термиты-беспредельщики. Несмотря на трудности произношения, контакт был установлен и коряво произнесённые слова попали в точку. Эфиопы схватились за головы и бросились к своим верблюдам, дабы предупредить соотечественников, оптом скупивших партию молодых европейцев…

Латиняне на подобные байки не купились. Эти ребята были хорошо одеты и по всем признакам состояли при дворе чина никак не ниже епископа. Хорошо вооружённые, со старыми шрамами на лицах, они признали в Славянине отличного воина. Закурили, разговорились, познакомились. Плам по-братски угостил их последним кляпом. Вояки из вежливости пожевали просмолённую тряпку по очереди, но из брезгливости есть не стали, выплюнули. Они сказали Пламену, что прибыли на этот рынок из Венецианской республики по поручению своего высокопоставленного хозяина дожа Белсамондо, чтобы набрать гребцов на галеру под многообещающим названием «Бёдра Беатриче», и он им в общем-то подходит. Поскольку согласия викинга для этого формально не требовалось, его и не спрашивали.

Восточное побережье Апеннинского полуострова Плам увидел, будучи членом команды «Бёдер».

* * *

В солёных просторах Атлантического океана из воды выпирает приличный кусочек земли, поросший тропическими джунглями, как живот свартальва шерстью и родинками. Однажды после урагана у этих берегов плюхнулся в лазурную гладь ржавый якорь. Роскошная венецианская галера «Бёдра Беатриче» встала на рейд…

В кормовой части корабля в изысканной переносной беседке, среди ковров, подушек и занимательных вещиц вроде иллюстрированных с натуры виршей Хайяма о плотской любви, сидел тот, благодаря кому Венеция по числу новорожденных на сто квадратных ярдов готова была переплюнуть Китай.

Этого неутомимого красавца-производителя звали Витторио дель Сико [40]40
  Его благодарные потомки впоследствии организуют выпуск качественных резиновых изделий под маркой «Sico». Не верите – сходите в аптеку.


[Закрыть].

Слушая пение райских птиц, живущих на берегу, он вспоминал кружевные подвязки некой девицы Глеи – своей будущей невесты. Единственная дочь дожа Белсамондо, взбалмошная, дерзкая, богатая, желанная, недоступная… Визг попугая помешал Витторио мысленно преодолеть последнюю застёжку её лифчика.

Грузный старик-капитан с трудом и яростными стонами поднимался по крутой лестнице. Дель Сико истомленно обернулся и кивнул мореходу. Тот был похож на небритого дьявола, то есть толст, уродлив, сварлив, но дело своё знал и «Бёдра Беатриче» любил больше собственной жизни.

– Ваша светлость, ещё семь трупов, – хрипло доложил капитан Будулай, прилагая неимоверные усилия, чтобы держаться ровно. – Почти все гребцы скончались, за ними пойдут матросы. А если мы не найдем воду, взбунтуются абордажные солдаты, алкоголь уже никому не идёт в глотку…

Шёл второй день, как рабы на вёслах получили по последней капле. Свободные, включая офицеров, выпивали по глотку в сутки, моля небо о дожде. Бочки разбились во время бури, осталась одна – на неё буквально молились. Пили пиво, вино, бренди и ром. Но это не утоляло жажду. Более того, утренний сушняк был ужасен! Та вода, что удалось сохранить, неумолимо подходила к концу. Несмотря на жесточайшую экономию, завтра может уже и не быть. Крысы и те посходили с ума, пытаясь пробраться к пустеющей бочке.

Трижды на берег отправлялись шлюпки с храбрецами, обязанными найти источник пресной воды. Ни один из трёх отрядов назад не вернулся. Джунгли спокойно раскрыли свои заросли им всем, но никого из себя не выпустили. Вот так. Ни раненых, ни трупов, ни известий, ни воды…

– Капитан, пришлите Стилета, – мягким голосом попросил барон дель Сико (уж у него-то вода была всегда!), поудобнее устраиваясь на подушках. – И скажите тем, кто устал от жажды, что всегда можно устроить отдых на реях. А воду мы найдем, я уверен…

– А если нет?

– Будут пить собственную мочу. Исполняйте, капитан Будулай! И не отчаивайтесь.

– Карамба! – тихо ругнулся морской волк и ушёл, страдая от похмелья, словно больной тюлень.

Через пару минут на трап неслышно, как болезнь, взошёл высокий, худощавый мужчина с лицом, в которое спустя столетия непременно влюбится целое поколение дам – поклонниц любовных романов. Глубокий шрам рассекал суровое чело, а глаза были столь проницательны, что могли запросто воспламенить шёлковые подвязки Глеи.

Одет он был легко, но дорого, по-военному, но элегантно, без кружев, но всё-таки….

– Настал час гвардейца чёрных прыщей! – важно кивнул ему венецианец. – Стилет, следующий отряд твой. Бери кого и сколько нужно, и начинайте действовать. Людям нужна вода!

Задумчиво молчал Стилет, зловеще притихли джунгли, затаённо взглянул барон на своё отражение в карманном зеркальце, не появились ли морщинки вокруг глаз, а на нижней палубе страдающие от вынужденного алкоголизма солдаты, рабы и матросы подозрительно оглядели друг друга, прислушиваясь к чему-то таинственному, промелькнувшему в воздухе и растаявшему в синеве океана…

В таких многозначительных местах влюбчивые дамы обычно отрываются от текста и подозрительно всматриваются в тихо зеленеющий сад. Убедившись, что дикари и бешеные слоны собрались не здесь, а между названием и сведениями о тираже, девушки взмахивают пушистыми ресницами и храбро впиваются в текст. Что же там случилось дальше?

Чёрные прыщи – тайное сообщество охранников венецианской знати – проходили специальную подготовку на секретных базах папы римского и с его высочайшего благословения умели убирать ненужных людей, шпионить, подделывать документы, выявлять неверность супругов и (подумать только!) воспроизводить ультразвуковые волны осетров в брачный период [41]41
  Если кому-то и этого покажется мало и «не круто», вот небольшой перечень других невероятных навыков чёрных прыщей: чтение мыслей тонкотелых лебедей; передвижение предметов, название которых начинается с Z, оканчивается на Y и составляет не более трёх букв; знание основ полевой хирургии и умение при помощи только собственных пальцев сделать пересадку мозга стрекозы любому жуку; способность до двух месяцев обходиться без воды при наличии вина; определение сорта сыра по запаху за одну секунду при наличии этикетки; беззаветная преданность папе римскому при отсутствии задержек заработной платы и т. д.


[Закрыть]. Последнее редко применялось на практике, по причине полной невостребованности, но здесь вопрос престижа – они так могли, а любые другие охранники – нет…

– Солдат и матросов брать не хочу, – подумав, решил Стилет. – Возьму гребцов, тех, что остались. Их не жалко…

– Как хочешь.

– Сир?

– Ты ещё здесь?

– Сир, клянусь вам, если мы наполним водой хотя бы одну флягу, она будет на вашем столе.

Высокая фигура бесшумно исчезла в сырой глотке трюма.

Барон тяжело опустился на парчовые подушки, втихую потягивая тёплую воду из бутылки с надписью «бренди»…

Над лесом вновь пронёсся непонятный вздох, словно бы чьё-то сонное зевание, заставившее взлететь перепуганных райских птиц. Незнакомый попугай кричал им вслед что-то матерно-обидное…

* * *

Лодка доставила пёстрый поисковый отряд на берег и поспешила отчалить. Стилет сошёл на остров в сопровождении шести жалкого вида рабов. Группа и вправду выглядела ужасно: грязные, полуголые, волосы и бороды спутаны, взгляды дикие. Их можно было принять за больных, невыспавшихся обезьян, истомлённых жаждой.

Командир, единственный из всей компании похожий на человека, некоторое время наблюдал за исчезающей вдали лодкой, затем обратился к своим голодранцам:

– Мне нечего скрывать от вас [42]42
  Есть мнение, что в тот момент Стилет был абсолютно голый и оделся по окончании выступления. Приём был популярен у чёрных прыщей, с одной стороны – для удержания внимания, а с другой – для отвлечения публики от лица оратора. У многих прыщей, практиковавших речь нагишом, приём вошёл в привычку, порой использовался неосознанно и не раз сослужил им дурную службу (см.: Мировая история шпионажа и разведки. Нью-Йорк, 1989. (Неизвестное о секретном)).


[Закрыть], вы всё равно бы сдохли, но здесь у вас есть хоть какой-то шанс найти воду. Вот и используйте его! Всем тем, кто выживет, обещаю свободу, мою личную благодарность и новую набедренную повязку. Но не пытайтесь меня убить, лучше срежьте бороды и укоротите волосы, а то схватит кто-нибудь и съест. Не бороду, а вас! В джунглях вас может схватить всё – любая ветка. Вас может отравить любой запах. Наблюдайте за собой, следите за кожей [43]43
  Есть мнение, что в этом месте Стилет достал из кармана баночку с кремом для лица и применил снадобье по назначению. Однако в таком случае он всё-таки должен был быть одетым. Иначе слишком многое ему пришлось бы обмазывать, а это выглядело бы чрезмерно возбуждающе для остальных.


[Закрыть]. Твари, живущие там, могут влезть куда угодно [44]44
  Особенно опасны для людей живущие в джунглях возбуждённые самцы горилл. Те вообще безбашенные!


[Закрыть]. Смойте грязь и найдите, чем подкрепиться, только смотрите, чтобы лес не подкрепился вами.

Стилет не ошибся. Ради свободы (и воды, разумеется) они готовы были встретиться со всеми опасностями джунглей, а при необходимости отдать этому острову свои мёртвые почки.

Когда приготовления закончились, венецианец построил отряд и раздал указания:

– Моё место впереди, вторым пойдёт Шакарра, далее как стоите. Держитесь друг от друга на расстоянии десяти шагов. Последним будет рыжий. Пламен, запомни: последний в лесу – первый в могиле. Будь бдителен!

Большой парень молча кивнул и перестроился в конец колонны. «Болтовни много», – подумал он, лениво разглядывая товарищей по несчастью.

– Языками не чесать. Грек, тебя касается. – Стилет жёстко оборвал перешёптывание носатого смуглолицего мужчины с мрачным палестинцем. – У вас в руках оружие, прошу, ради всех святых, не пораньте друг друга и не порежьтесь сами [45]45
  «Никогда не знаешь, что выкинет вооружённый человек, у которого кончились аргументы» (цит. по: Фидель Кастро. Воспоминания. Куба: Издательство «Летрас кубанас», 2007. С. 54).


[Закрыть].

Пламен крепко сжимал похожий на него боевой топор.

Он был единственный, кто знал и умел обращаться с такими вещами.

– Ну и воняет от вас, ребята, – сморщился гвардеец, – за сто лет не отмыть! Хотя, с другой стороны, ни один зверь в джунглях на вас точно не польстится. Отравится же на фиг!

Действительно, предложением искупаться воспользовался только викинг. Он единственный из всех тщательно выстирал набедренную повязку и расчесал свободно падающую на плечи гриву, стричь которую отказался со словами: «Пусть только кто-нибудь попробует вцепиться, мигом вцепилку вырву!»

– А может, оно и к лучшему, что воняете, – высказал новую догадку Стилет, – это отпугнёт от вас москитов. Вперёд, голодранцы! К воде и свободе!

Тропа круто взяла вверх и повела сквозь труднопроходимую чащу, где вскоре предательски растворилась.

Буйство растительности в тропиках сбивало с толку. Витторио дель Сико мог бы, наверное, сравнить этот мир с содержимым шкатулки девицы Глеи, в которой цепочки, колье, ожерелья, вилки, нюхательный табак, отвёртка и порошок для избавления от нежелательной беременности до того спутались, что она вынуждена была получать в подарок от Вито каждый раз новые украшения. И новые порошки! Что не мешало ей считаться невинной девственницей, по крайней мере в глазах родителей.

Жирные лианы и эпифиты преграждали путь, как портовые девки. Изгибы и кольца провисающих стеблей, колонии мха, лишайников, орхидей, нагромождающихся на слои и выступы чего-то второго, третьего, четвёртого слой за слоем, настойчиво рассеивали внимание, как бы говоря: «Вы чужие, вам сюда нельзя. Тут и своих-то жрут не глядя…»

– Клянусь ветвями Иггдрасиля, парни, похоже, мы попали в ноздри великана Имира! – воскликнул Пламен, отмахиваясь от прилипчивых лиан топором.

Они шли по пояс в тумане, изредка наблюдая покачивающиеся очертания друг друга. Воздух был тяжёлым, как в трюме «Бёдер Беатриче». Единственным способом поддерживать связь оставался голос. То есть крик, шёпот, вяканье, предсмертный хрип…

– Этот лес напоминает мне погреб тётушки Зеклы, – отозвался впереди идущий грек, – в нём всё есть, но ничего невозможно найти.

Обычно дикари и хищники атаковали с тыла, Пламен это знал, но в сопливых ноздрях Имира создавалось ощущение, что вас уже не существует. В смысле никаких хищников в этих джунглях нет, их просто кто-то съел… Но кто?

* * *

Старый пройдоха Галлий поначалу тоже поверил, что дни его сочтены, но, когда сознание вернулось, напомнив душе о теле, ноющем везде где можно, поспешил поздравить себя. С чем – предстояло выяснить. Крытую телегу, в которой он оказался, швыряло из стороны в сторону. Вокруг валялось много мягкого и в меру вонючего тряпья и какой-то человек. Вывернувшись словно червь – а это было чертовски неудобно со связанными руками и ногами, – пожилой педагог постарался разглядеть невольного попутчика. Тот пребывал в бессознательном состоянии, голова болталась в такт движению телеги, и до чего же знакомая голова…

«Ах! Бедный, бедный Реас!» – только и успел пискнуть старик… Сын королевского советника тоже здесь! Да, так и есть. Несчастный парень попал в плен на пару с верным учителем, но к кому? Похоже, за ними охотилась мерзкая шайка жутких преступников… Но с чего вдруг?

Наверное… Наверное, хотят на них заработать! Точно.

Народ в округе наслышан о пьесах, рассказывающих о похождениях викинга Гуннара Торнсона, и теперь, видит Господь, выискались злодеи, раскрывшие секрет бедного, старого, невероятно бедного и до ветхости старого Галлия!

Безрадостные догадки наслаивались одна на другую до тех пор, пока телега не остановилась. Кто-то обошёл её и заглянул внутрь. Пахнуло свежим морским воздухом, послышался шорох прибоя. Пленник решил оставаться неподвижным. Похищенных вытаскивали в полной тишине. Работало два человека, Сначала вытащили Реаса, затем Галлия. Их по очереди клали в крепкие циновки, служившие носилками, и куда-то несли.

Это был корабль, морское судно… «Нас продадут в рабство, – сделал паническое открытие астроном. – Продадут, а потом продадут снова, и снова, и опять продадут… И кто-то хорошо наварится!»

Галлий распахнул глаза, увидел яркие ночные звёзды, гребцов и понял, что попал на венецианскую галеру. Хотя ровно никакой радости это понимание не доставило.

* * *

Высокий, худощавый, но широкоплечий африканец Чака Шакарра беспокойно вертел головой. За годы рабства зулус сохранил полезные навыки следопыта. Перерезанная острым лезвием лиана, порванный ремешок от сандалий, кусочек разжёванной коры дынного дерева – любимого лакомства моряков – эти говорящие находки он показал чёрному прыщу. Тот промолчал, отвернулся и молниеносно отсёк башку десятифутовой рептилии, свалившейся из купола джунглей [46]46
  Она просто хотела посмотреть, кто идёт, но поскользнулась. Никаких мотивов к нападению. А… кому теперь это интересно? Всем плевать, что у неё были дети, свой взгляд на вещи, какая-никакая личная жизнь, чёрт побери! Зато если вдруг, если, не дай бог, упаси его душу, Гуннар свалится на кого-нибудь с чётким и нескрываемым намерением покалечить, набить морду, размазать по базальту и лишить конечности? А?!!! Этот факт вызовет гораздо больше интереса, чем смерть ни в чём не повинного обитателя джунглей! И более того, станет сюжетом для популярной литературы! Вот где трагедия! Вот!!!


[Закрыть]. Зулус молча глядел на зелёную гадину, понимая, что не смог бы так быстро управляться с мечом. Авторитет Стилета в отряде резко вырос…

Рабы поднялись на холм достаточно высоко над уровнем моря, когда чёрный прыщ вдруг застыл и предупредительно поднял руку [47]47
  Обычно, почуяв опасность или добычу; прыщи встают в стойку, но когда в операции участвуют сугубо «свои». Во всех иных случаях гвардейцы были неправильно поняты.


[Закрыть].

Кто-то слабо стонал. Командир спрятал меч в ножны и, осторожно раздвигая усатые стебли, пошёл на звук. За ним следовал только зулус [48]48
  Зулусы чрезвычайно любопытны. В их языке слово «тайна» буквально переводится как «совсем забыл рассказать».


[Закрыть]. Остальным было приказано оставаться на месте, да они бы всё равно не пошли… Дурных нема!

Стилет с африканцем шагнули на поляну. Там, на пожелтевших листьях папоротника, лежал человек. Чака в ужасе отвёл взгляд, понимая, что несчастный долго не протянет. Кто-то смял и скрутил его в бараний рог, изуродовав так страшно, что глаза бедолаги ещё слабо светились жизнью…

Стилет в шоке упал на колени перед умирающим и вскрикнул:

– Терлег! Друг Терлег!

Несчастный узнал его, прохрипев:

– Источник… Смерть… Беги… Стилет… спа…сай…ся…

Больше ничего не сказал. Не успел. Не смог.

Стилет закрыл глаза покойнику и заговорил привычным тоном:

– Похороните его. Я пойду осмотрюсь, Плам Славянин останется за старшего. Если не вернусь до вечера… делайте что хотите, – и, как оборванная жизнь, исчез в джунглях.

ГЛАВА 2
Где не купался Снорри Стурлусон

 
Под небом Исландии в знатной семье
Для счастья была причина:
У Стурлы и Гудню на длинной скамье
Родился третий мужчина.
Старшие братья Сигхват и Торд
Брату сказали прямо:
«Чуток подрасти и с нами на борт —
Страх наводить в океане!»
 
 
Но так получилось, что Снорри-сынок
Великим вырос поэтом:
Под парусом рифмы море из строк
Он плёл куплет за куплетом.
Хокон Четвёртый, норвежский король
В Снорри не чаял души:
«Придворный поэт – завидная роль,
Ты, главное, мальчик, пиши!»
 
 
«Здравствуйте, милые Сигхват и Торд, —
Черкает письмо удалец, —
Как поживает наш старенький фьорд?
Здоровы ли мать и отец?
Чуток о себе. Подарили ладью,
Купальню из дикого камня,
Красивая девушка носит бадью,
И волю даю рукам я!»
 
 
Во все времена будет счастлив лишь тот,
Кто в деле не чает души,
А кто по «братковским» законам живёт,
Чужие считает гроши!
 

(Из скандинавской школьной программы)

Примерно через час венецианец вернулся с окровавленным офицерским шлемом и двуручным мечом. Никто, даже зулус, не заметил, откуда конкретно он вынырнул.

– Я нашёл воду. Но около источника следы борьбы. Шлем принадлежит руководителю второго отряда, меч – Гесселю из первого отряда. Забирай. – Страшные находки упали к ногам Пламена.

Раб-лемуриец, в прошлом капитан кавалерии, провёл дрожащей ладонью по бледному лицу, смахивая паутину страха.

– Ты! Ты ведёшь нас на верную смерть, командир! – Рука опустилась, и все увидели его суетливо бегающие глазёнки. – Остров нас сожрёт. Пережуёт и выплюнет, как того парня, которого мы закопали. Уж поверьте, братья-мертвецы!

Стилет действовал быстро, как и в случае с рептилией, он просто срубил паникёру голову. Хлынула кровь, и укороченное тело рухнуло в траву, а вытаращенные глаза ещё чему-то удивлялась…

– Кто ещё хочет умереть, как поджавший хвост пёс?

Голова лемурийца, лепеча запоздалые извинения, укатилась в траву. Все почему-то посмотрели туда, потом понимающе – на командира, и никто больше не пикнул. Пламен, так тот даже презрительно зевнул, трусость была не в чести у северян…

– За мной! – коротко приказал Стилет и повел их сквозь джунгли по тропе, отмеченной засохшей кровью, – Там есть вода.

– Я слышал, – раб-грек подкрался к слепому на один глаз рабу-индусу, – наш уважаемый предводитель родился в крепости, построенной на скале Аламут, что в Северном Иране.

Индус безмятежно улыбался, потому как ничего не понимал.

– Я также слышал, – тихо продолжал информированный потомок эллинов, – что его воспитал отец всех ассасинов бессмертный Саббах! Синьор Стилет прошёл школу низаритов, а потом переметнулся на сторону Римской католической церкви. Теперь он настоящий бог разведки, единственный в своём роде профессиональный убийца, отличный тактик и бесценный наёмник. Оплатить его услуги могут только знатные богачи, господин дель Сико, например, или сам дож Белсамондо…

У подножия холма джунгли расступились перед каменным царством. Прямоугольные базальтовые блоки вырастали в каменные колонны, опоясывая куполообразную возвышенность костлявой хваткой древности. Странное архитектурное сооружение злобно скалилось на окружающий мир.

– Говорят, – не обращая внимания на молчание индуса, шептал грек, – что у низаритов шпионы рассеяны по всему миру. А великий шейх Саббах не прощает перебежчиков. Он должен был послать кого-то за Стилетом, чтобы следить за ним и в самый неожиданный момент прикончить.

Индус разглядывал грека большим добрым миндалевидным глазом.

– Знаешь, друг, я долго думал об этом, присматривался к команде, подмечал все мелочи и, кажется, вычислил его! – Грек взял слушателя за локоть и подвинулся ближе: – Обещаешь никому не говорить?

В ответ пухлые руки жителя страны миллиона слонов погладили пышные чёрные волосы грека.

– Эй, я тоже тебе доверяю, – не сопротивляясь, отреагировал увлечённый рассказчик. – Я знаю, кто был послан за лейтенантом – капитан Будулай. Да-да, и не надо улыбаться, я долго наблюдал, взвешивал. Посуди сам, капитан никогда не крестится, старается набиться Стилету в друзья, ни разу не бил исповедующих ислам, зато с удовольствием и ни за что порет меня раз в неделю. Соедини воедино все эти факты, и станет ясно – вот где кроется настоящая опасность! Не для нас, для нашего командира…

Отряд обошёл каменные постройки и достиг вершины дольмена. Отсюда был виден океан и даже верхушки мачт галеры. Неуловимо изменился воздух, он стал сырым и сладковатым, в поясе тысячелетнего парапета затаилось маленькое озеро. Тёмные своды идеально круглого бассейна диаметром не более четырёх с половиной ярдов отбрасывали на поверхности воды таинственные блики.

Похоже на купальню Снорри Стурлусона, с ходу отметил наблюдательный Плам. Однажды им с отцом довелось встречаться со Снорри по вопросу откорма жертвенных поэтов. Мужик был что надо – на все вопросы ответил и даже шутя назвал тридцать три рифмы к слову Mengjaskilgreiningarrithattur [49]49
  Реальное исландское слово. Без дураков! Попробуйте сами хотя бы выговорить…


[Закрыть]. А потом стал своё хозяйство показывать. Тогда и увидел сын Торна знаменитую купальню. Вот бы затащить туда девушку погорячее, мечтал изобретательный норвежец…

Кристально чистая прохлада сводила с ума, но могильная тишина и гробовое спокойствие этого места быстро вправляли мозги. Обуздав жажду, броситься к источнику рабы не посмели. Для этого у них имелись веские причины…

В траве под ногами валялись сломанные мечи, порванная тетива тисового лука, чернели лужи крови и обрывки волос. Пламен наклонился и подобрал мех, наполненный наполовину, отхлебнул. Смочив горло, рыжий варвар протянул мех Стилету:

– Вода нормальная, но, как сами видите, лейтенант, причиной гибели наших отрядов не было отравление. Их убили иначе и страшнее…

Вожак кивнул ему, отхлебнул и передал мех дальше.

Рабы насладились вкусом чистейшей воды, пили долго, смакуя каждый глоток, честно деля на всех.

Шакарра вернулся с короткого обхода местности и лишь пожал плечами:

– Никого нет. Вокруг колонн есть следы наших людей, тех, кто были здесь первыми. Но больше ничьих – ни дикарей, ни животных. Смерть настигла их из ниоткуда?

– Всех, кто был здесь, убил источник, – мрачно подтвердил Стилет. – Сама вода безопасна, а вот угроза скрывается под водой или рядом, в развалинах. Конечно, можно просто разбить лагерь и ждать, пока что-то произойдёт, но господин барон нам этого не простит. Узнать правду надо здесь и сейчас! Поэтому я просто подойду к источнику и просто зачерпну, а вы внимательно понаблюдайте за тем, что будет твориться…

Рабы рассредоточились среди камней, с опаской поглядывая по сторонам. Радость утоления жажды быстро померкла на фоне зловещей обстановки. Тайна смерти товарищей пугала больше, чем сама мысль о смерти. Стилет перегнулся через низкий парапет и коснулся воды ладонью. Лёгкие концентрические волны набежали на зеркальную гладь. Ладонь отражалась в потревоженной поверхности. Что же здесь случилось?!

Вода трепетала, как девственница в мыслях об искусителе, и сама искушала. Гвардеец клана чёрных прыщей принял из рук викинга и опустил в источник пустой мех.

Кожаный сосуд наполнялся с тихим бульканьем. Маленькие белые пузырьки пошли прямо со дна купальни. Сквозь прозрачную массу его нельзя было увидеть.

Венецианец вытащил мех, быстро перебросил африканцу и отошёл. Пузырьков становилось больше и больше. Внезапно поверхность бассейна вздулась, и людям открылась причина гибели предшественников. Она была чудовищна.

* * *

 
Маленький остров, сказочный лес,
В камнях блестит озерцо,
Валяется остов, череп облез,
Навек потерявши лицо.
 
 
Самозабвенно на глубине
Часами сижу и молчу.
Осклизлые стеньг нравятся мне:
Я зубы о камни точу.
 
 
Гляжу из воды, туды и сюды
Большой головою верчу,
Я – элемент агрессивной среды.
И что-то я кушать хочу! [50]50
  Из непонятной жалости к детям Владимир Шаинский не положил этот текст на музыку.


[Закрыть]
 

Пламен готовился стать свидетелем чего-то мерзкого и страшного, но к тому, что явилось со дна, и за год морально не подготовишься. Стилет, танцуя, отступил шагов на двадцать. Зулус отложил мех и вцепился в копьё, повторяя спасительные речитативы родного племени.

Перед ними стояла невероятных размеров гидра, с десятью головами на длиннющих мускулистых шеях! Десять оскаленных пастей, с двумя рядами острейших зубов, жаждали крови… Стремительный выпад – и тварь проглотила убегающего раба-грека. Новый бросок – и вслед за ним на закуску отправился молчаливый индус…

Кошмарное чудовище, воняющее всеми отхожими местами Фиорены, нависло над чёрным прыщом. Обычный воин, даже хорошо подготовленный, был бы уже мёртв. Но специальная программа секретных баз Римской католической церкви спасла Стилету жизнь и позволила начать поединок.

Тварь была приятно удивлена и восприняла сопротивление как весёлую игру. В самом деле, жутко весело, когда твой «бутерброд» смешно, на двух ножках, убегает от тебя по парапету. И всё же для Стилета это был бой на запредельной скорости. Оба противника обманывали друг друга ложными выпадами, набрасывались и отскакивали, прятались и выпрыгивали. Гидра икала от восторга и воодушевления…

– Эй, Чака, есть минутка? – Славянин подполз к бормочущему молитвы африканцу. – Поговорить с тобой можно?

– А?! Чего? О чём?! – Большие круглые глазища уставились на парня.

– Оставь копьё, давай, пока Стилет развлекается, попробуем кое-что выяснить.

Африканец кивнул и спокойно уселся, скрестив ноги.

– Знаешь, кто такой Сет? – спросил тот, кого раньше звали Гуннар.

– Да! Это великое Зло, но мы не поклоняемся Сету, он из чужой веры.

– И правильно, – согласился парень. – Как думаешь, оно, – кивнул в сторону озера, – может быть Сетом?

– Откуда мне знать, глупый белый?! – развёл руками Шакарра.

– Дело в том, что я вроде убил старого змея, – пробормотал викинг, почёсывая щёку. – Жаль, толком разглядеть не удалось.

– О-о, тогда ты великий воин!

– Не в этом дело. Допустим, Сет мёртв, к тому же он любил блюда из девственниц [51]51
  Старый, устоявшийся миф тех времён. Больше всего Сет любил копчёную колбасу, особенно на ночь вопреки запретам арабских врачей.


[Закрыть], значит, если этот жрёт всех подряд и никак не нажрётся, то…

– У меня такое бывает, – признался Чака. – Неконтролируемый голод.

– То он точно не Сет! Тогда кто это и как его убить?

– Хороший вопрос… Похож на змея, но многоголовый, и змей у зулусов традиционно мудрый, совсем другой. Этот ведёт себя не по-зулусски.

– А кто сказал, что наш шустрячок-людоед не мудрец? Может быть, он в гроте тайно кулинарный трактат пишет. А здесь на людях только экспериментирует с рецептами…

– В каком гроте? – нахмурился чернокожий.

– Подводном. – Пламен оглянулся на озеро. Мокрый Стилет висел у твари на одной из шей и применял секретный приём смертельного щекотания точек GB 20.– Опускается в грот, зажигает лучину и пишет там себе в своё удовольствие.

– Какую лучину, белый?! Не путай! Мудрый змей зулусов живёт в воде, вода – это его женщина, а вместе они даруют земле плодородие, а мужчинам – мужскую силу, понятно? Наш не стал бы себя так вести.

– Не убедил.

– Так это и не Африка!

– Сдаюсь. – Викинг уставился в раздувающиеся ноздри собеседника. – Выходит, Сета я прикончил. А ваш тот приятель или не ваш, значения не имеет. Отлично, Чака! Тогда быть тебе свидетелем моего второго подвига.

Шакарра перевручил странному белому копьё и уселся поудобнее.

Тем временем Стилет нарезал восьмидесятый круг по парапету, пытаясь применить тактику «коварного беса-язычника». Расчёт делался на то, что враг, пытаясь из центра бассейна отследить бегущего человека, по своей воле свернёт пять из десяти собственных шей. Ну на крайняк сплетёт их все в оригинальную косичку…

Не вникая в стратегический замысел командира, отрёкшийся от прошлого сын Торна запустил копьё, метя куда-нибудь подводному мыслителю в ближайшую башку. Поскольку все головы вращались, следя за бегом Стилета, копьё соскользнуло, перекувыркнулось и тупой стороной огрело Стилета по лбу.

Венецианец оступился и рухнул на берег.

Негодующий Чака Шакарра, стуча кулаком по коленкам, пожелал Пламену, чтобы в доме его никогда не было скотины. В смысле кроме него самого…

– Включая морских свинок и ежей!!!

Ну зачем же так уж оскорбительно? Хоть одну морскую свинку можно было бы и…

Пока Славянин скупыми жестами объяснял единственному болельщику, как и почему вышел конфуз, тварь закусила последним рабом (тем, что из Палестины) и с нетерпением ждала возвращения гвардейца, с которым было по-настоящему весело.

Из живых в здравом уме и при трезвой памяти на площадке у чудесного озера остался только Плам. Негр, естественно, был не в счёт, публику не едят, это все понимали, даже многоголовая гидра…

Варвар бился весьма консервативно. Сначала метнул топор – тот отскочил от бронированной груди чудовища, затем меч – тот вообще погнулся, потом попробовал бросать камни – и снова без малейшего ущерба. Гидра даже заскучала, но…