Текст книги "Веслом по фьорду!"
Автор книги: Андрей Белянин
Соавторы: Пламен Митрев
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)
Снаружи послышались голоса и бряцанье оружия.
Гуннар откинул полог шатра, и в голосе викинга зазвучала радость:
– Мама, засунь меня в дупло Иггдрасиля, – туареги! Подлые гиены! Клянусь Одином, сейчас они заплатят за всё!
Викинг бросился наружу. Торговец прислушался, но разумно не высовывал носа. Звенели мечи, кричали верблюды, стонали люди. Кто-то хрипел, кто-то просил пощады, а потом резко наступила гробовая тишина. Мошедас в страхе забился под прилавок и там дрожал, как паранджа правоверной мусульманки. Ах жадность, жадность… Вот он, час расплаты за проявленную когда-то глупость. Зачем он оставил спокойный Хоршемиш? Зачем поселился на краю пустыни? Чтобы сдохнуть однажды под пыльным прилавком? И ведь туареги точно убьют его уже за то, что он отдал меч этому черноволосому психу…
– Эй, старичок, хватит играть в прятки, я тебя нашёл. – Знакомый чуть хриплый голос прозвучал дивной музыкой.
Торгаш мысленно вознёс хвалу небесам, выполз и оцепенел…
Гуннар, забрызганный кровью, но целый и невредимый, застегивал на талии широкий баккарийский пояс с ножнами из шагреневой кожи, старинным мечом и длинным ильбарским кинжалом.
– Моё! – гордо пояснил Гуннар. – Эти мёртвые скрелинги, разбросанные на улице, обманули меня и ограбили. Как обещал, долг возвращаю, – бросил на прилавок окровавленный меч и золотую монету, – с процентами.
К ногам хозяина упали короткие кривые мечи туарегов с длинными рукоятями и ножны, обтянутые кожей буйвола.
– Сколько шайтанов напало на тебя, о ангел смерти? – не выдержав, полюбопытствовал Мошедас. Теперь он уже не шепелявил и не заикался.
– Пятеро придурков с тугими-тугими кошельками. И Слейпнира привели – вот что радует. Я заберу его, верблюды туарегов – твои.
Шемит окосел от свалившихся сюрпризов и неожиданного богатства.
– Ты вор или притворяешься?
– Я викинг! Иногда иду путём порока. Слейпнир краденый, до меня на нём ездил кто-то другой. Проходил мимо, смотрю, зверь что надо, белый как снег, глаза огромные, чёрные, ресницы в два ряда, пушистые, загляденье! Вот и присвоил. Доступно разъясняю?
Старик понимающе кивнул.
– Слушай, так как там насчёт поесть и выпить? После драки подкрепиться – милое дело. Давай застёгивай свою лавку, я вина хочу!
– Всё что пожелаешь, мой юный друг! Ведь теперь тебе есть чем заплатить, правда?
– Сколько?
– А-ай, прости, прости, шайтан попутал!
– Сколько?
Созидательный диалог двух наций, восточной и северной, пошёл по второму кругу…
ГЛАВА б
Арталлис vs Евгения [23]23
Арталлис или Евгения. Здесь vs (сокр. от лат. versus – против)используется для обозначения ситуации альтернативного выбора.
[Закрыть]
Аль-Бенгази – городок при ливийской границе, лучший трактир – «Пьяный верблюд». Отличные напитки и недорогие женщины, популярен у офицеров, богатых купцов и вельмож. В других заведениях только прокисшее вино и куртизанки, уволенные из «Верблюда», там обслуживаются солдаты и охранники купеческих караванов.
Это всё, что Торнсон знал об Аль-Бенгази, поэтому предпочёл лучшее – «Пьяный верблюд». Пухлые губы ливийской куртизанки, пенная арака, терпкий запах духов, полумрак – так начинался вечер. Её кудряшки щекотали лицо, а в карих глазах отражались другие – синие, как небо над Долиной Зверя. Длинные красивые пальцы случайной подруги зарывались мужчине в чёрную гриву, изучали шрамы на лице, проводили по губам.
– Ты пришёл из Скандинавии, мой самец?
– Оттуда, – кивнул Гуннар и одним махом осушил кубок. Короткие кожаные штаны иностранца и широкий баккарийский пояс не давали ливийке покоя. – Эй, красавица, я ещё не всё съел и не всё выпил.
– Я знала одного юта, похож на тебя, только он был красный, как задница макаки.
– Это ты точно сказала, – улыбнулся Гуннар. – Юты все такие, в смысле красно-рыжие. Да и характером они вылитые обезьяны, а теперь слезай с моих колен, дай поесть.
На столе выстроились лучшие блюда африканской кухни: куриная ясса, баклажановый баба гануш, кускус с бараниной и главный напиток заведения – маруловая бражка.
За спиной викинга висел длинный прямой меч в ножнах, отбивая у завсегдатаев всякое желание садиться рядом, за один стол. Куртизанка извлекла из поддерживающей грудь повязки небольшой свиток и принялась бережно его разворачивать. Скиталец застыл над яствами и высказал первое предположение, пришедшее в перегретую солнцем голову:
– Справка о прививках?
– Нет… – Красавица едва заметно дёрнулась и продолжила неуверенно: – Даже не знаю, стоит ли говорить… Вот провожу одно исследование, в общем, надо мне…
– Чего проводишь? – Осмотрительный викинг потянулся к мечу. – Ты точно та, за кого себя выдаёшь?
Арталлис мягко остановила опасное движение и рассмеялась:
– Та! Та! Остынь! Провожу социологическое исследование! Понимаешь?
– Нет! – буркнул Гуннар и впился зубами в сочную баранину.
Ливийка пару раз стукнула длинным ногтем по свитку и лукаво подмигнула:
– Я задам тебе кое-какие личные вопросы…
– Ты у меня не первая, но я здоров, недавно проверялся, – невнятной скороговоркой ответил жующий викинг. – Ещё вопросы будут?
– Будут, – кивнула жрица любви.
По её знаку девушка из обслуги поставила на стол писчие принадлежности – воронье перо и глиняную чернильницу.
– Вопрос второй. Как часто ты испытываешь оргазм?
– Так часто, как сам того хочу, – гордо ответил варвар.
– Вид обнажённого человека противоположного пола вызывает у тебя возбуждение?
– Эй! – Гуннар нахмурился. – У меня нормальная ориентация, попрошу без намёков!
– Ты испытываешь оргазм со случайными партнерами-женщинами?
– Все случайные… Много ещё вопросов?
Девица в последний раз обмакнула перо и качнула головой:
– Всё.
– Тогда у меня вопрос, – сказал викинг. – С какого северного мха тебе это?
Куртизанка выдала грустную мину:
– Хозяйка требует… Говорит, надо постоянно повышать квалификацию, заниматься самосовершенствованием и подходить к делу научно. Для курсовой работы опрос провожу.
– А… – задумчиво отреагировал викинг. – Понятно, студентка, значит. Тема хоть какая?
– Ой, длинная, щас прочту… Вот, – она перевернула свиток, – «Психосоциологические аспекты подбора клиентской базы в пунктах общественного питания Северной Африки на примере Аль-Бенгази».
– Серьёзно, – тупо кивнул Гуннар, пытаясь осознать слово «психосоциологические» и напрочь забывая все остальные.
Арака закончилась, можно было приступать к маруловой браге. Девица кивнула и подлила ему горячительного.
За их весельем следили стройные и хмурые вышибалы-суданцы. Массивный кинжал, метательный топор и раскованность неизвестного не нравились им.
Рослый викинг раздражал глубоким, гортанным смехом, похожим на сытый рокот льва, и в паре со смуглой красавицей привлекал больше внимания, чем следовало.
– Налей-ка ещё! – громко попросил варвар. – Хороша марула, как твои поцелуи.
– Кстати о поцелуях, – глаза той, что дала обет доступности, сверкнули, – в пристрое нас ждёт широкая кровать.
– Подождёт. Не для того я одолел пустыню, чтобы с разбегу хлопнуться в твои груди. Наливай, девочка, без монет не останешься.
Бесстыжие карие глаза округлились.
– Одолел пустыню?
– И наказал жадных туарегов, худших её сынов, – прихлёбывая, добавил Гуннар и быстро заткнулся.
В трактире появились гарнизонные офицеры-наёмники из разных стран. Вместе с ними вошла женщина-воин с длинным прямым мечом на округлом бедре и ятаганом в златотканом поясе. Фигурка, дави её снег, умопомрачительная. Гость из Скандинавии не удержался, присвистнул. Полумрак усиливал впечатление. Молодая женщина, стройная, ростом под стать викингу, с высокой грудью. В шёлковой рубашке с широким воротником и пышными рукавами, коротких штанах и в сапогах из тонкой кожи. Волосы буйные, золотистые, подстрижены до плеч. А вот походка… Длинные, с округлыми бёдрами ноги ступали как по раскачанной бурей палубе корабля.
– Эй, котяра, глаза вылезут, а ресницы я сама выдерну! – неожиданно для самой себя ревниво процедила темнокожая ливийка.
– Да уж, там есть на что посмотреть, – честно откликнулся варвар и всыпал горсть монет в дрожащее декольте. – Да прибудет с тобой дарующий богатство Ньёрд, а теперь оставь меня, женщина.
Гуннар благородно выложил за одну болтовню приличную для провинциальной куртизанки сумму, но из лучшего места «награда» мигом отправилась в лицо северянина.
– Бамбук, помеченный крокодилом и примятый бегемотом! Я Арталлис и ложусь только с тем, кто мне понравится!
– Остынь, – зарычал варвар, ввязываться в ссору с женщиной не хотелось.
– Увидел гарнизонную шлюху и растаял, да?! – Ливийка локтем задела кувшин, и брага залила свиток. – Дрянь! Дрянь! Дрянь! Моя курсовая!
– Вот, вот, – между делом бросил викинг, пожирая глазами белую женщину, – о науке надо думать, девочка, о науке…
– Я могла открыть тебе врата рая, дурень! – Арталлис возвышалась над викингом, размахивая свитком и звеня браслетами. – Дикарь! Импотент! Скотоложец!
– Врата твоего рая давно раскрыты, милая. Найди другого, а меня оставь…
Скандал заинтересовал посетителей больше, чем явление белокурой воительницы. Конфликт привычно раскручивался по спирали.
– Вонючий евнух! Огнепоклонник! От Арталлис не отказываются! – Куртизанка сорвалась на истеричный крик, закатывая рукава. – Ты ответишь за всё!
В порыве гнева она размахнулась, чтобы влепить Гуннару пощёчину. Бывший гладиатор вовремя нагнулся, и девушка, потеряв равновесие, полетела вперёд, к радости скифских скототорговцев. Под грохот посуды жрица любви приземлилась прямо на их стол. Блюдо, поданное самим Аллахом! Туника Арталлис раскрылась, показав то, до чего нельзя было дотрагиваться бесплатно. Три пары смуглых рук, как по команде, потянулись к выпуклостям и округлостям…
Маленький сексуальный скандальчик закончился бы славным весельем, но суданские стражи изъявили желание присоединиться. По правилам трактирного братства кошелёк клиента, выброшенного на улицу, доставался охранникам. Имея повод вмешаться (как же – обида женщине!), они единодушно набросились на дерзкого варвара.
Гуннар сразу понял истинные мотивы хмурых парней, вспомнил туарегов и мигом взбесился. Первый страж словил в челюсть, второй кувыркнулся в воздухе и разнёс полку с посудой, третий попался на подсечку, а четвёртый сделал вид, что ошибся адресом. Дабы совсем расслабиться, сын Торна догнал труса и всё равно забросил подальше. Несчастный имел глупость снести с ног офицера, пришедшего вместе с блондинкой. Оба, матерясь, укатились под стол для игры в кости. Теперь уже и пограничники ввязались в потасовку. Вопли Арталлис и проблемы её интимных взаимоотношений со скифскими скототорговцами уже никого не волновали. Даже самих скифов (подумав, они тоже решили сначала подраться, а женщину всегда приятнее получить в качестве законной добычи)…
Примерно час спустя, когда всё помещение было разгромлено, побитые скифы, арабы, шемиты, гости, официанты, хозяин и бармен валялись в разных углах некогда самого приличного заведения, усталый Гуннар остановился. Собственно, он мог бы и продолжить, но, во-первых, уже не было с кем, а во-вторых, к его голой груди (от рубахи ничего не осталось) прижались острые наконечники арбалетных болтов…
Среди ноющей тишины голос старшего офицера прозвучал громко и чётко. Даже «поруганная» Арталлис усмирилась в казане с пловом, чтобы послушать.
– Только попробуй взяться за меч, не заметишь, как превратишься в ёжика!
– А ты кто, пьяный змей тебя покусай за шарики? – сухо осведомился северянин.
– Я Крайслер, комендант гарнизона. Одно моё слово – и тебе конец!
Варвар расправил могучие плечи. Меч так и покоился на столе, всего в пяти-шести футах. Нет, не успеет. Стрела догонит.
Правильно поняв колебания викинга, комендант быстро предостерёг:
– Даже не пытайся. Отвечай на мои вопросы – и, возможно, будешь жить. Кто ты?
Варвар смотрел грозно, как лев, попавший в ловушку, но не нарывался, выжидал…
– Моё имя Гуннар Торнсон из Скандинавии! Я пересёк пустыню и хотел здесь культурно отдохнуть… – Взгляд его встретился с бёдрами женщины-воина, скользнул по красивым ногам, вернулся к суровым глазам командира. – Чё пристал, начальник? Я с бандитизмом завязал, зуб даю, они первые начали!
– Ты хорошо дрался, и к тебе нет претензий, если ты не совершал преступлений на территории Ливии.
– Я не нарушал законов Ливии, если не считать досадный ушиб господина офицера.
О том, скольких, когда и где конкретно он ограбил, избил, обворовал и угробил в порядке «самозащиты», викинг разумно умолчал. Всё равно доказательств нет…
– Можешь дать слово?
– Даю слово! – держа за спиной пальцы крестиком, поклялся Гуннар.
В ясных синих (как у него) очах белокурой красавицы возник интерес. Викинг подмигнул ей, пока Крайслер размышлял и взвешивал, стоит ли верить такому явному пройдохе. Но парень силён и показал себя в бою, что позволяет на многое закрыть глаза. Комендант приказал стрелкам опустить арбалеты.
– Ходить во время засухи по пустыне всё равно что путешествовать по Солнцу. Садись с нами, выпьем…
Гуннар с сопением уселся за длинный центральный стол для больших компаний.
Проворные туземки, выползая из укромных местечек, мигом поднесли им бокалы с марулой. Суданцы, скифы, арабы и прочие стонали, бросали злобные взгляды. Такой финал их совсем не устраивал, но что они могли против самого коменданта? Нашлась и пара недовольных офицеров, но им слова не давали.
– Каковы твои планы, Гуннар?
– Не знаю.
Крайслер усмехнулся на явные попытки викинга казаться необщительным.
– Твои планы – твоё дело, но моё – охранять границу. Даю тебе на выбор две возможности. Первая: допивай вино, садись на коня и возвращайся туда, откуда пришёл. Нам здесь проблемы не нужны. Вторая: поступай в мою часть и охраняй границу с нами. Но тогда придётся подчиняться нашим порядкам и выполнять приказы, понимаешь? Жалованье, само собой разумеется, приличное. Социальные гарантии, выплаты за потерянную руку или ногу, в общем, всё как у людей…
Гуннар нехотя поднял бокал и выпил, косясь на фигуристую блондинку.
Встал, не глядя ни на кого, забрал меч со стола, оставив нетронутым баба гануш, и направился к выходу.
Как только он вышел, все присутствующие уставились на коменданта, тот сидел спиной к дверям и даже не обернулся. Безмолвный вопрос повис в зале вместе с ароматом жареной баранины.
Шансы пересечь пустыню без отдыха, вьючных животных и провизии равнялись нулю. Это был выбор глупца.
Двери вновь широко открылись, и все увидели Гуннара. На его лице играла мрачная улыбка. Он подошёл к Крайслеру, взгляды мужчин встретились.
– Я помню тебя, офицер, – фыркнул викинг. – Там, в Друстаре, несколько лет назад мы сражались друг против друга. Тогда я мог убить тебя, но не сделал этого. Здесь, сегодня, ты мог убить меня и тоже не сделал этого. Мы квиты. Я не хочу сдохнуть в пустыне и поэтому добровольно поступаю к тебе на службу.
– Я тоже вспомнил тебя, сын Торна Кузнеца. Выбор сделан, ты принят в гарнизон.
ГЛАВА 7
О дочери той, которую не захотел Иргал-Заг
Гарнизон оказался выгоревшим и пропахшим потом палаточным лагерем на сотню человек. Чего там забыла белокурая красавица Евгения, Гуннар так и не понял. Ладно командовала бы женским отрядом, так ведь нет, кругом одни мужики, прожженные наёмники. За сбежавшим супругом отправилась? Вряд ли… Ни одному мужу, тем паче вояке, не нужна такая жена. Солдат предпочитает женщин тихих и одомашненных, хотя… Викинг что-то прикинул в уме. С другой стороны, если подождать с детьми, то вместе удобно ходить в разведку, скрывать награбленное, уединяйся с ней когда хочешь, и за жильё платить не надо…
Как он раньше не подумал? Волна жгучей ревности накрыла Гуннара. Кто-то опередил его, и теперь этот кто-то, быть может сам Крайслер, нагло наслаждается жизнью, пока другие просто служат…
Неудивительно, что, только завидев Евгению в следующий раз, широкоплечий ревнивец сорвался с места в карьер и влепил синеглазой прямо без прелюдий:
– Как зовут твоего мужа?
Женщина крепко обхватила рукоять меча, сжала его так, что побелели костяшки пальцев, и сквозь зубы процедила:
– Я не замужем, но постоять за себя могу, и даже очень. Ещё вопросы есть?
– Выйдешь за меня? – не веря своим ушам, брякнул викинг.
– Дурак, – довольно спокойно ответила красавица и плюнула, как выразился бы Торн, с особым прицелом. Плевок покружился в воздухе и цинично приземлился у викинга под ногами. – Ты такой же, как и все здесь. Только что из кабака, а душа как в штанах была, так и осталась. Пойдём лучше в палатку командира, у него гость.
В палатке Крайслера собрался народ. Гостем оказался темнокожий старик – вождь одного из местных племён. Вождь слушал офицеров с отсутствующим видом. Ветер развевал его благородную белую бороду, а поблекшие глаза смотрели не на мир вокруг, а глубоко в прожитые годы.
– Племя гулей, – рассказывал Крайслер, – это ребята, которые натираются красной глиной, раскрашивают лица ярко-жёлтой краской и выращивают свиней. Живут они (гули, не свиньи) в Атласских горах. Так бы и жили, но, говорят, случилась у них беда – завёлся чудо-зверь: не лев, не леопард, а что-то вроде медведя или огромного волка. Смерть пришла в деревню. Вождь просит отряд наших солдат. Его воины не смогли найти и убить это страшилище…
– Что за чепуха, капитан?! – послышался голос лейтенанта Замаллеха, стройного ливийца средних лет. – Сколько знаю гулей – невежи ещё те. Академий не оканчивали, живут вдали от цивилизации, умываются редко, книжек не читают, едят сало и знать не хотят Всевышнего Аллаха. Кроме того, ещё и поклоняются идолам, язычники небритые!
– А ты начитанный, лейтенант! – жёлчно отозвалась белокурая Евгения. – Я не верю в Аллаха, но это не означает, что я невежа. Один – форева!
– Никто не назвал бы тебя невежей, Евгения, даже если ты не умеешь читать, писать, считать, мыть руки перед едой и гладить плиссировку на тунике, – Лейтенант попытался вывернуться с грубоватым комплиментом. – Но ты родилась слишком далеко отсюда и не знаешь здешних обычаев, хотя возглавляешь разведку гарнизона…
– Людям нужна помощь. Какая разница, кому они поклоняются?
– Нужна помощь – поможем, – прервал дебаты Крайслер. – Но у меня не хватает воинов, чтобы отправить на плато целый отряд. Поэтому пойдет Гуннар – он достаточно крепкий и выносливый. Справится. А если нет, не такая уж и потеря для гарнизона. Он ещё тот бандит, гуляка и разбойник. А, викинг?
Молодой варвар расплылся в застенчивой улыбке. Его давно так не хвалили.
* * *
– Пошли в палатку, я тебе кое-что покажу, – хрипло дыша, предложил Гуннар [24]24
Речь шла о коллекции вкладышей от турецкой жевательной резинки, только и всего, но его как обычно неправильно поняли. Женщины, женщины, у них одно на уме, про наше одно на уме…
[Закрыть].
– Кобель разнузданный! Одно на уме! – Белокурая Евгения ругалась, как белка Рататоск, живущая на Иггдрасиле, в период линьки. – Отдаться варвару?! По-твоему, я гулящая девка из «Пьяного верблюда»? Это на них можно взбираться мимоходом за пару монет! Щас, жди! И вообще, почему ты решил, что мне понравится такое чучело, как ты?
– Остынь! Меня посылают на задание, с которого можно и не вернуться. Я, конечно, не барон, это правда, но и ты не королева Франции. Ты провела много времени на палубе, по походке видно. Раз не шлюха и не рабыня, стало быть, служила пиратом Красного братства с острова Пахеро.
Белокурая умолкла и присмотрелась к собеседнику.
– Викинг Гуннар, – голос её смягчился, – даю слово, мы поговорим на эту тему, когда вернёшься от гулей, хорошо?
– Расцениваю это как обещание, Евгения.
– Я тебе обещала только поговорить! На большее губы не раскатывай.
– Мы явно нравимся друг другу, – резюмировал Гуннар, вскакивая на флегматичного Слейпнира. – Вернусь в ближайшее время. Гони всех! Помни обо мне. Я проверю…
Мгновением позже он мчался на верном верблюде вслед за вождём пустынного племени и его свитой. Евгения тайно поползла следом.
* * *
На границе Ливии с чёрными королевствами, в одном из которых родился и вырос Бонго Бо, в кольце оазисов, на высоком плато Атласских гор, скромно жили гули. В деревню вели извилистые тропы меж низких гор и высоких холмов. Мягкие мозоли дромадеров ступали осторожно и точно. Гибкие четырёхсуставные ноги хорошо держали равновесие. Люди на седельных подстилках погоняли животных палками по ушам. Гуннар к тому времени стал неплохим ездоком и прекрасно ладил со своим белошерстным Слейпниром.
…Жара Сахары отступила. На смену мёртвым оранжевым горам пришли горы, кудрявые от зелени, а вдали за туманом уже виднелись снежные вершины, пронзающие небо. Гуннар снова загрезил далёкой Скандинавией: в его мыслях белая пена лизала чёрную землю, а сквозь холодный ветер шумел прибой. Вместе с тем воспоминания о родине отнюдь не мешали ему наслаждаться жизнью вдалеке от неё. Норвегия, её долины и пастбища давно поделены, жить там молодому мужчине, потерявшему близких, было бы трудно, а грабить чужие земли по-любому веселее…
Путешествуя по Африке, Гуннар разучил общие фразы местных диалектов, пополняя словарный запас при любой возможности. Знание обретаешь в пути, говорят мудрецы.
– Сколько дорог ведёт на плато твоего племени?
– Две, синеглазый человек, – ответил вождь гулей Муарим эль-Бекир. – Оба перевала охраняются.
– Значит, незаметно пройти нельзя?
Вождь кивнул.
– Есть такие страшные твари, северный человек, которых даже Иргал-Заг не увидит. Они превращаются во что угодно, исчезают когда и где захотят, появляются в любом месте.
– Иргал-Заг? Я слышал, его почитают лишь дикие пикты.
– Иргал-Заг – древний и могучий. Очень древний и очень могучий. Гули поднялись на плато много веков назад, спасаясь от жрецов Ахерона, чернокнижников из Питона и Бухары. И когда твои предки уничтожили империю зла, мы остались здесь под покровительством Иргал-Зага, пока нас не нашли ливийские сборщики налогов, против которых Иргал-Заг оказался бессилен. Они очень сильны своими цифрами…
– Вы знаете эту историю про Ахерон? Мне рассказывал её Порн, про святого Скелоса и про преподобного Стингера. Ваш народ знает эти имена?
– Нет.
– Так, значит, ливийские сборщики налогов и есть те ужасные твари, познавшие магию перевоплощения и перемещения в пространстве?
– Нет! Ты всё напутал!
– Ладно, остынь. Я думаю, тот, кто пытается истребить твой народ, живёт рядом с вами.
– Возможно. На плато водятся львы, барсы, гепарды. Но мы знаем их повадки. В Запретном ущелье, недалеко от Огненной пещеры, живёт семейство огромных саблезубых тигров. Реликты, остались ещё с ледникового периода…
– Ух ты!
– Древние животные, самого старого зовут Диего, им приносятся жертвы. Даже львы их боятся. Сейчас саблезубых осталось не больше трёх-четырёх.
– Так мало?
– Они перестали плодиться после того, как мы скормили им отряд убитых нами свирепых сборщиков податей. Видимо, то ещё мясо… Теперь саблезубые совсем не покидают ущелье.
– Может, всё-таки это они мстят вам за недоброкачественную жертву?
– Мой народ знает повадки саблезубых, страх сеет кто-то другой.
– А хоть кто-нибудь видел чудо-зверя?
– Дочь шамана Саед-е-Бархана, её имя Заллеха, но она ещё ребёнок.
– Жива?
– Жива. Амулеты защитили её. Пришла в себя неделю назад и рассказала моей внучке. Зверь похож на человека, но с волчьей мордой, ходит на задних лапах, глаза большие, светятся. Вот и всё, что рассказало невинное дитя…
– Где это случилось?
– В поселении у озера.
– Есть другие свидетели?
– Нет. Мы искали, подстерегали его, обходили оазисы, устраивали засады, и ничего. Однажды ночью в полнолуние мы проснулись от шума битвы. Тела, разорванные на мелкие куски, нашли, только когда рассвело. И целое стадо скота полегло – зверь просто рвал им глотки, даже не съев ни одного…
Молодое, но уже отмеченное шрамами лицо Гуннара потемнело. Он и вождь племени шли рядом, верблюды шагали позади. И вдруг варвар остановился. Муарим эль-Бекир обернулся.
– Так ты говоришь, в полнолуние? – уточнил викинг.
– Да.
– Легенду о вурдалаках знаете? Во время полнолуния люди превращаются в волков, рвут одежду на груди, воют, кусаются и всё такое.
– Знаю, – кивнул вождь. – Но Иргал-Заг… Мы каждый год проводим древнюю церемонию…
– Древнюю церемонию?
– Известную со времён Ахерона. В день Великого Начала и Кончала, летнего солнцестояния, мы привязываем самую красивую девушку к алтарю [25]25
В упомянутом ранее самиздате мы находим не теряющий современного звучания перевод ритуального гимна народа гулей:
В день Великого НачалаБудет радость у жрецов,Ведь они не спят ночами,Вызывая праотцев.В день Великого НачалаМы привяжем к алтарюДевку, чтобы та кричала,Матеря рассвет в зарю.В день Великого НачалаНад кострами будем петь.Чтобы всё у нас бренчало!Свистокруть и круговерть!Ночь пройдёт, зола остынет,Жрец – на срочный бюллетень.Солнце сонным глазом двинет,И начнется новый день… Без комментариев…
[Закрыть].
Иргал-Заг, если хочет, приходит в полночь и обладает ею. Потом бог благодарит нас урожаем и удачей на охоте.
– Точно, и пикты привязывают. Но кто овладевает девушкой, по сей день неизвестно, похоже, любой случайный прохожий. Если совести нет, а бабу хочется…
– Знаешь их обычаи? Что это за народ? Откуда?
– Пиктов трудно назвать народом. Они просто раскрашенные дикари. Каждый год воюют между собой и нападают на норманнские форты в Британии. Ходят как голодранцы и мажутся разноцветными красками, самых хитрых называют Гибсонами. У них нет городов, нет письменности, нет культуры быта, они похожи скорее на животных, чем на людей. Но один умный человек, мудрец из Мадары, однажды рассказал мне, что у пиктов когда-то была империя. Это потом они скурились, стали надевать на голову стринги и деградировали…
– У каждого народа свой путь. Твои обычаи тоже могут показаться им странными.
– Вряд ли! – засмеялся честный викинг. – У нас простые обычаи. Бог Один – огромный викинг, который раскрыл нам секрет стали и чего-то там ещё сорокаградусного с использованием змеевика, уж точно не помню. Мы нечасто молимся ему, но он и не сердится. Вождём выбираем самого сильного, у кого скота и земли побольше. Пока он в силе, подчиняемся. Пьём много и много веселимся. Что может быть лучше?
– Теперь будем пить и веселиться в моём шатре, Гуннар из Скандинавии! – торжественно объявил вождь гулей, панибратски приобнимая его за плечи. – Деревня близко. Гостеприимства у нас не занимать. А уж для тебя, последней надежды, ничего не жалко! Хочешь девственницу?
* * *
Шатёр Муарима эль-Бекира был сшит из разноцветных верблюжьих шкур. Слейпнир в ужасе уставился на останки бывших своих сородичей, задумчиво шевеля губами, пытался припомнить хотя бы самые главные строчки ключевых верблюжьих молитв. Ничего не вспоминалось! К счастью для всех, слуга повёл Слейпнира на озеро – поить. Возможность выпить и напиться легко заменяет в мозгу дромадера все иные мысли…
Итак, «дворец» стоял на берегу в окружении финиковых пальм.
Около сотни мужчин и женщин в одеждах, усыпанных драгоценностями, упали на колени. Сквозь торжественную тишину старый вождь и его плечистый гость нырнули под шкуры.
На большую пьянку собрались все домочадцы Муарима. В многожёнстве гулей было только одно ограничение – способность прокормить. Вождь похвастался, что содержит девять жен, а количество детей, тем более внуков, он и не помнит. Хотя справедливости ради надо признать, что кормил всю эту ораву не он лично, а всё племя…
Богато накрытый стол оказался весьма кстати – варвар проголодался. Властным жестом вождь распустил соплеменников и, по обычаю, предложил Гуннару самое ценное – воду. Гостю дозволялось напиться, смыть с лица и рук дорожную пыль. В исключительных случаях, как и сейчас, предлагали купание – знак наивысшей доброжелательности.
Муарим эль-Бекир жестом предложил варвару снять потную тунику. Гуннар охотно сбросил с себя эту тряпку и осторожно снял пояс с оружием. Вождь полностью разделся. Викинг, не стесняясь, последовал его примеру. Настоящий мужчина не стыдится показывать тело, а тем более шрамы, разбросанные по нему, как овраги по лесу.
Две служанки забрались на высокие стулья. Другие две подали им кожаные мехи с прохладной озёрной водой. Гуннар насладился ласковыми струями (после долгих часов восхождения самое то), а служанки – бесплатным стриптизом: далеко не каждый день сюда заявлялся белый мужчина, да ещё стройный, мускулистый и теперь уже совершенно нагой. Голый Муарим кряхтел и фыркал как лошадь и, разумеется, не вызывал тех впечатлений, которые дарил женщинам его иноземный гость. Нагота вождя всем давно приелась…
После омовения, переодетый в воздушный шёлковый халат, викинг вкусил от щедрот тульской кухни. Варёное и жареное мясо баранов, верблюдов, лошадей, варанов и тушканчиков чередовалось с тушёными овощами и обильно запивалось отличным выдержанным мёдом. Праздник живота завершился поглощением огромного, пропитанного сахарным сиропом торта с ломтиками ананасов, бананов и фиников.
– Клянусь выпученными глазами белки Рататоск, узревшей ореховый куст, нигде я не ел так вкусно, как у тебя! – прошамкал полным ртом довольный Гуннар.
– И это говорит тот, кто объездил весь свет. – Ублажающий голос Муарима располагал к разговору. – Думаю, хоть в той же Голландии ты и не такое пробовал. Говорят, у них мужчины ведут себя как женщины и в постели умеют…
Однако Гуннар не хотел рассказывать об этой стороне своих приключений, хотя в Голландии определённо был.
– Э-э, как-нибудь в другой раз. Больно вспоминать, я был пьян…
– Когда господин Крайслер объявил, что направляет к нам только одного воина, я поначалу разочаровался, – охотно сменил тему старый гуль, – но в пути, общаясь с тобой, я успокоился. Ты настоящий воин, Гуннар из Скандинавии! Ты не рождён в Сахаре, но сумел пройти Сахару. Ты избавишь нас от проклятия.
– На моей родине даже тролли боятся острой стали, – с трудом скрывая превосходство, сказал Гуннар. – Вечером осмотрю деревню.
– Сперва отдых, – остановил его вождь. – Дорога утомляет.
– Чтобы викинг устал, одной дороги мало. – В качестве доказательства молодой варвар пару раз подбросил старика под купол словно младенца. – Я в боевой форме. Хочу быстрее закончить дело, ведь в Аль-Бенгази меня ждёт…
– Женщина? – угадал наблюдательный гуль и рассмеялся, на всякий случай отходя подальше. – Не спеши, здесь любые красавицы, мои дочери, в твоём распоряжении. Какую захочешь, бери – она твоя! А можешь и двух, и трёх…
Гуннар смутился. Он не был с женщиной с того дня, как покинул Испанию.
– Не обижай нас, странник, – с поклонами настаивал Муарим, – твоё семя – подарок моему роду.
Викинг радостно закивал, едва не высунув язык от таких перспектив. Два хлопка сухих, старческих дланей вождя – открылись кожаные завесы, и появились мало одетые восточные девушки. Улыбаясь, смуглянки побросали последнюю одежду и, тряся чем можно, в соблазнительном танце прошли перед изумленным викингом.
Естественно, Гуннар мигом захотел всех!
Но воздержался. С трудом.
– Мама Рея учила не спать с первой попавшейся девушкой. «Надо быть разборчивым», – говорила она. Так что я ещё повыбираю, можно? [26]26
«Датчанам, ютам и норвежцам имманентно присуще желание как можно дольше выбирать спутницу жизни, пробуя себя с любой более-менее привлекательной, на их взгляд, женщиной. Ну разве они не козлы, не скоты, не кобели после этого?! О эти гнусные, волосатые, жадные до наших тел варвары…» (цит. по: Арталлис К. Сексуальное поведение мужчин Севера: социологический и психологический аспекты: Автореферат диссертации на соискание степени кандидата наук. С. 8).
[Закрыть]
– Тебе не понравились эти? – искренне огорчился вождь. – Я призову служанок, рабынь, всех женщин племени и даже собственных жён! Необласканный гость?! Позор мне на века!
Гуннар понял, что запросто рискует опозорить самого влиятельного человека в округе. Непорядок. Такого даже мама Рея не одобрила бы…
Блуждающий взгляд викинга упал на ту, что сидела дальше всех, будто пряталась, отводила взгляд, но при этом выглядела великолепно. От прелестницы тянулись серебряные цепи, поэтому норвег принял её за рабыню. Когда присмотрелся повнимательнее, то понял, насколько выгодно она отличается от остальных. Фарфоровая пышность европейских сеньор, навязчивый шарм ливийских подруг, слащавое жеманство и дерзость африканок – всё меркло перед её красотой, она была вне всего этого, она была другая, иная, не как все….
