Текст книги "Веслом по фьорду!"

Автор книги: Андрей Белянин

– Посмотри, кто у них тут? – подсказал зулус. – Сплошь малолетние и пожилые. Ты видел хоть одну девушку или парня?

– Э-э… нет, – насупился викинг. – Но, надеюсь, своих-то они не жрут? Или жрут?!

– Спросите, спросите, кулинария – вопрос важный, – настоял Стилет. – Хотя я думаю, здесь что-то случилось. Или болезнь, или война с другим племенем, или ещё чего похуже…

Черномазые детишки подбежали к незнакомцам, принесли бананы и ананасы, кто-то даже на руки полез.

– Дети скучают, – грустно вздохнул зулус, гладя по татуированной головке смешную щекастую девочку лет четырёх. – Здесь что-то не так, ты прав, господин. Я пойду и спрошу.

Старейшина племени, уже возлёгший на циновки под ближайшим «грибом», внимательно изучая двух белых и одного чёрного, охотно поделился информацией. Стилет обратил внимание, как часто тот тыкал сухим пальцем в направлении двух вулканов в глубине острова.

Славянин уловил суть и пересказал командиру, не дожидаясь окончания переговоров:

– И впрямь чудеса здесь творятся, и не война и не болезнь стали причиной исчезновения мужчин и женщин. Он говорит, что, согласно легенде, много лун назад, когда ещё не родился его прадед и не выросла ни одна из пальм, стоящих вдоль берега, в племени жили парень с девушкой по имени Лунгма и Джама.

– Кто из них кто? – уточнил Стилет.

– Лунгма – это юноша [62]62
  В переводе с местного лунгма – твёрдая поступь, а джама – отличная грудь. – Ваш честный Google – переводчик.


[Закрыть]. Слушайте дальше. Полюбили они друг друга, и Лунгма решил строить хижину. Когда оставалось положить последнюю связку тростника, проснулись вулканы. Островитяне считают, что извержение – гнев богов. В этом случае полагается принести в жертву двух самых красивых девственников племени разного пола, лучше, если это будут жених и невеста. Считается, что их кровь успокаивает богов на многие годы. Но племя было так малочисленно и старо, что семейные пары ценились на вес золота. Свадьба Лунгмы и Джамы должна была стать вселенским праздником, и вождь решил пойти на обман. Он приказал убить старуху, у которой никогда не было детей, и глухого старца, которого молодым вообще никто не помнил. Старая кровь пролилась на песок, и…

– И?

– Вулканы потухли, и с тех пор на острове не случилось ни одного землетрясения.

– Но ведь на этом не кончилось, правда?

– Разумеется, – кивнул Пламен. – На самом деле только началось. Лунгма и Джама поженились. Свадьба продолжалась целый месяц. Вождя объявили спасителем острова и всего их рода, а молодым приказали нарожать побольше храбрых воинов и шустрых ныряльщиц. Первые три года они активно делали детей, кстати, вождь тоже не отставал, потому что любая женщина племени считается и его женой тоже. Но однажды ночью во время большого праздника, посвященного подземным богам, Лунгма и Джама повели себя странно. Они сказали, что больше не принадлежат племени и должны покинуть его. Молодые отошли от праздничных костров и отправились в джунгли. Легенда гласит, что их призвали вулканы. Лунгма ушёл к тому, что левее и повыше, а Джама к тому, что пониже. Говорят, они спустились в самые жерла и остались там навечно.

Викинг замолчал, прислушиваясь.

– Жуткая история, – равнодушно кивнул Стилет. – А что сейчас происходит?

– С каждым столетием молодых уходило всё больше. Вот в прошлое полнолуние вообще ушли все в возрасте от пятнадцати до сорока пяти лет. Те, кто остался, уверены, что мужчины утопали к вулкану Джамы, а жёны – к Лунгме. Вулкан, в который спустилась Лунгма, манит мужчин, а второй притягивает женщин. Боги всё помнят и не успокоятся, пока племя не исчезнет с лица земли. Старик считает, что вулканы оживают.

– А что думает про это вождь? – спросил лейтенант.

– Скорей всего ничего не думает, – пожал плечами вернувшийся с переговоров Шакарра. – Вождь племени оказался в числе ушедших. Старейшина вынужденно замещает его…

– Да-а, барону здесь явно не понравится, – вывел Стилет. – Вижу его лодку, скоро будет здесь…

Шлюпка двигалась стремительными рывками, как, бывало, двигались ладони барона по телу девицы Глеи… Детишки весело бежали к воде, встречая гостей криками и песнями. На носу лодки восседал дель Сико, двое помощников гребли, а третий рулил, ещё двое держали наготове обнажённые мечи…

– Вы как раз к обеду. – Стилет вышел на песок, отвешивая почтительный поклон хозяину. Тот позволил рабам вынести себя на сушу и задал первый вопрос:

– Давно здесь?

– Не более получаса, сир. Мы нашли воду и следы отрядов. Все умерли.

– Мир их праху. Но дождь оказался быстрее вас, лейтенант… Мы уже запаслись водой, – гордо выпятил грудь венецианец. И, не выдержав, нарочито небрежно поинтересовался: – Ну а как тут насчёт женщин?

– Плохо.

– Что, совсем уродины? – Барон Фиорены брезгливо изучал сбегающийся отовсюду народ.

– Не знаю, сир, они покинули деревню дней семь назад.

Далее лейтенант чёрных прыщей изложил местную интерпретацию того, что случилось, и услышал в ответ следующее:

– К чёрту этот глупый остров с его непонятными проблемами. Мы поступим так. Во-первых, всем надо хорошенько поесть. Во-вторых, пополнить припасами корабль. Вижу, кое-какая скотинка здесь имеется, и бананы тоже. Отлично! Значит, так, отдайте пару ниток бус, зеркальца, ножи и ещё что-нибудь из обменного хлама. Взамен пусть заготовят мяса, шкуры не нужны. Наберите побольше бананов и прочих фруктов. Наверняка они из чего-то там пекут лепёшки? Заплатите, пускай напекут побольше. Будулай ворчал насчёт воды, наберём ещё и воды. Думаю, как только местные к нам привыкнут, «исчезнувшие в вулкане» молоденькие туземки быстро вернутся домой…

– Тогда, возможно, придётся задержаться дня на три, на четыре, – подвёл черту лейтенант. Они медленно шли по деревне в сопровождении маленьких зевак. – Капитан Будулай наверняка захочет подремонтировать судно.

– Ты прав. Как вели себя эти рабы? – Барон махнул в сторону Плама и Чаки.

– Они герои, сир, и заслужили свободу, выполняя задание. Они спасли меня от гибели!

– Ничего не путаешь, чёрный прыщ? – Насмешливые морщинки собрались вокруг глаз венецианца. – Обычно ты у нас спасаешь всех направо и налево.

– Не в этот раз, мой господин. Я обещал им свободу, они готовы служить на вас, и они будут делать это не хуже меня, уверяю!

– Что ж, посмотрим, посмотрим. – Барон остановился и одарил вчерашних рабов первым сосредоточенным взглядом, – Эй, как вас зовут?

Пламен и Чака вежливо представились.

– Вы приняты на должности абордажных солдат, платить больше вам пока рановато. Будете находиться в прямом подчинении лейтенанта Стилета. Дальше посмотрим. Храбрость и верность быстро делают карьеру…

Славянин и зулус поклонились.

Чёрный прыщ погладил Плама по спине [63]63
  Единственный зафиксированный случай их телесного контакта. Всё нормально, не волнуйтесь (примечание на всякий случай).


[Закрыть]и шепнул:

– Всё нормально, привыкай, это только начало.

– Жаль, что мы не можем набрать здесь рабов, – по ходу дела вздохнул барон, приветливо кивая вышедшим навстречу старикам. – Я рассчитывал пополнить штат гребцов, ведь мы потеряли почти половину. Что будем делать?

– Предлагаю в первую очередь загрузить лодку бананами и отвезти на галеру, – деловито предложил Плам, – Если оставшиеся будут лучше питаться, мы дотянем до ближайшего порта….

– Трезвая мысль. – Дель Сико обратился к лейтенанту: – Организуй, пожалуйста.

Начались переговоры. Старожилы оказались отнюдь не глупцами и быстро сориентировались в ситуации.

За каждое зеркальце они торговались, как прожженные ростовщики…

– Островитяне сказали так, – перевёл Славянин, – я, Чака и господин лейтенант можем делать здесь всё что захотим. Можем есть и пить вдоволь, забрать столько бананов, сколько унесём за один раз. Но те, кто пришёл с корабля, должны заплатить за гостеприимство и помощь.

– Я готов платить. – Барон царственно кивнул и улыбнулся туземцам самой нежной улыбкой.

– Они назвали цену, – продолжал Плам, – которая может показаться слишком высокой, но по-другому не получится. Мы первые мореплаватели, посетившие остров. Чуть раньше с нас бы ничего не взяли, потому что племя жило в достатке, но сегодня племя на грани гибели, вы слышали эту историю.

– Я могу заплатить настоящими бусами, отдать два зеркальца и новенький ночной горшок. – В голосе венецианца заговорила тревога. – Чего ещё они хотят?

– Разве вы не поняли? – вмешался Шакарра. – Старики хотят помощи в спасении тех, кто ушёл, ведь так?

– Так, – подтвердил рыжеволосый, – услуга за услугу. Готовы спасти нас, если мы спасём их. По-моему, честно, а сейчас приглашают отведать змея.

– Вот что я скажу, сир. – Гвардеец наблюдал, как одни чувства на лице работодателя сменяются другими, и решил вмешаться, – Разумнее было бы заключить сделку на предложенных условиях. Ударьте по рукам, и тогда старички доверху загрузят лодку, и, уверен, не один раз. Там, – он показал на серые пятна вулканов. – пропали их дети, у вас ведь тоже есть дети?

– У меня везде дети, – тихо и безрадостно признал барон Фиорены.

– Сир, мы сделаем это с Пламом и Чакой, а вы пока поживёте на берегу. Если всё получится – а с моими ребятами не может не получиться! [64]64
  Стилет однозначно лукавит. Например, ему так и не удалось вместе с Пламом и Чакой создать рок-группу, собрать у туземцев подписи в поддержку снижения торговых пошлин, обменяться эсэмэсками, побрить наголо всего капитана Будулая и т. д. Скажем честно, они даже и не пытались.


[Закрыть]– мы приведём сюда массу хорошеньких туземок.

– И крепких туземцев, – добавил бывший викинг для полноты картины.

– И их тоже, – кивнул Стилет. – Но уверен, что в знак благодарности вам скорее подарят самых красивых девственниц с жемчужными зубками и оливковой кожей.

– Ах, ну хорошо. – Барон зевнул и позволил усадить себя на самую богатую циновку с вышивкой. – Я подписываю этот чёртов контракт. – И добавил капризно: – Но только исключительно из любви к детям!

ГЛАВА 5
Зов

– Полнолуние никогда не приносит хорошей ночи, – сказал Пламен зулусу, когда подкрался вечер, – Видишь, вылезла? Круглая, как щит датчанина! Это не к добру…

Они сидели у костров плечом к плечу с туземцами. От оранжевых углей исходил тягучий жар. Главной причиной праздничного застолья, как и главным блюдом, оставался сытный и хорошо прожаренный змей. Старики вырывали мякоть цепкими пальцами и пускали мясо по рукам. Стилет и барон тихо беседовали в стороне…

– Не хотят прикасаться к местной пище, – предположил Шакарра, набивая рот белыми сочными кусками.

– Это их дело, – пожал широкими плечами славянин, уминая свою порцию, – а по мне, славная закуска, несмотря что слегка протухла. Жаль, не наливают ничего. Может, поинтересуемся?

– А знаешь, почему не наливают? – Зулус приостановил жевательные движения. – Мне по-тихому сказали…

– Ну?

– Они ждут повторения зова.

– Какого ещё зова?

– Если верить сказанному, вулканы призовут тебя, меня, господина лейтенанта и этого манерного венецианского хлыща.

Плам сыто срыгнул:

– Призовут и призовут, а я выпью чего-нибудь да и спать лягу. Неохота мне на кой-то там зов бегать…

– Не ляжешь, – сумрачно заверил его зулус.

– Что значит «не ляжешь», а пяткой в ухо не хочешь?!

– Успокойся! Можешь доесть мой кусок, только выслушай. Старики утверждают, что перед рассветом Лунгма и Джама начнут призывать всякого находящегося здесь молодого человека.

– А ничего, что я белый, что я не местный и вообще в это не верю? – поинтересовался Пламен, с удовольствием принимая добавку.

– О да! Ты и остальные – первые белые на острове за всю историю жизни племени. Но, поверь моему опыту, ваш брат переносит магию куда хуже тех, кого солнце тщательно прожарило. Не обижайся, Плам, но в зулусских сказаниях о происхождении белого человека говорится, что однажды один храбрый зулус-путешественник, выносливый, как верблюд, и сильный, как слон, поднялся в горы. На пути появился большой камень. Путник поплевал на ладони и сдвинул преграду. Что же увидел? В углублении под камнем лежал не видевший света, плоский и отвратительно бледный человек. Твой далёкий предок, Плам…

– Сам эту чушь придумал? – хмыкнул викинг, не скрывая обиды.

– Что ты! Древнее сказание, говорю. – Зулус всё-таки пересел подальше. – Итак, нам обещают весёлую ночь и предусмотрительно советуют если и ложиться спать, то при полном вооружении. К твоим услугам весь их нехитрый арсенал.

– Спасибо, обойдусь своими игрушками. – Плам похлопал по рукояти меча. – Мой верный друг всегда рядом. Значит, мы при любом раскладе в ловушке и смерть снова где-то поблизости?! Я правильно понял змеелюбов?

– Невероятная сообразительность для белого варвара! – с восхищением признал Чака. – Ну что, предупредим Стилета?

– Разумеется, предупредим! – Крашеный викинг вскочил, – Здесь ещё барон Фиорены, наш наниматель. Нельзя допустить его гибели, он должен остаться в посёлке, а ещё лучше – на «Бёдрах Беатриче». Женские бёдра он любит…

И хитроумный Славянин вступил в оживлённую беседу с местным населением. По поручению старших детишки приволокли добрый моток проверенных верёвок из сухих лиан. Пламен кивнул, потрогал, одобрил и решительно направился к барону:

– Нам нужно кое о чём поговорить.

– Дело настолько срочное?

– Да, – ответил сын Торна. – Господин барон, где бы вы хотели провести ночь – здесь на суше или у себя на корабле?

– Вопрос поставлен неправильно, не где, а с кем, – зевая, пошутил венецианец. – А что, собственно, случилось?

– Тут есть проблема… Ну вроде сегодня ожидается что-то необычное. Туземцы уверены, что все мы под влиянием вулканов покинем посёлок перед восходом солнца и уйдём в пасть вулкана. Избежать этого можно, только крепко связав человека по рукам и ногам.

– Начинается, – раздражённо отреагировал барон. – Нанюхались сладкого дыма? Захотелось игр со связыванием, да?

– Это сущая правда, – с поклоном подошёл зулус. – Господин дель Сико, не ради игры, а ради вашей же безопасности…

– Стилет, твоё мнение?

Чёрный прыщ взглянул на диск луны:

– Я доверяю моим людям. Боюсь, вам придётся провести эту ночь, прижавшись к стволу пальмы, а утром старики по-любому развяжут.

– Дьявол! Тогда уж лучше на галеру.

– Слишком поздно и темно, давайте не будем рисковать, – попросил Плам, ему ни капли не улыбалось опять превращаться в гребца. – Никто не знает, как далеко распространяется сила зова.

– Тогда тем более надо на галеру! Не желаю терять ни себя, ни вас, ни остатки команды.

Витторио дель Сико сорвался с места и помчался к берегу – туда, где бросили лодку.

– Эй, лейтенант!! – крикнул он из темноты. – Да помогите же мне!

Все бросились туда, где предположительно оставили шлюпку, но даже объединёнными усилиями найти её не смогли.

– Дева Мария! Чтоб они подавились со своим многоголовым крокодилом! – Барона посетили плохие предчувствия. – Кто-нибудь вернитесь к кострам и спросите, где наша посудина!

Зулус в три прыжка вновь оказался в кругу жующих. Те долго кивали и показывали на огонь.

Гонец почесал курчавую голову и вернулся на берег.

– Втихую разобрали и сожгли, – доложил он. Чтоб нам было теплей и чтоб мы не сбежали.

– А я дал им слово! – вспылил дель Сико. – Сейчас пойду и сам всех поубиваю!

– Вы ведь его уже нарушили, – чуток охладил его пыл Славянин.

– А заберите у них пирогу, – осенило барона, – Я где-то одну точно видел.

– Сир! – втроём запротестовали Стилет, Плам и Шакарра.

– Чего?!

– Они ясно дали понять, что от нас требуется, – сказал чёрный прыщ. – И вспомните о туземках. Если вы покажете, что струсили, отцы из вредности подсунут дефективных, а самых красивых припрячут в джунглях. Помяните моё слово…

– Совсем дефективных?

– Да, могут подсунуть, запросто, – легко подыграл зулус, – Например, хромых, косоглазых, скользких или, если хватит наглости, без чувства ритма!

– О ужас… [65]65
  Честно говоря, он уже давно не обращал внимания на подобные мелочи… Но никому не признавался.


[Закрыть]

– Такие и доводят нашего брата до полного мужского расстройства, – подключился Пламен. – Потом аритмию заработаете, а на галере качка сильная…

– Ай, чёрт с вами! – Барон зашёл по щиколотку в пенистую воду и вгляделся в очертания корабля. – Надо было отправить вместо себя Будулая. Идиот! Какой же я идиот… [66]66
  Все, кто стоял рядом, активно закивали… (Свидетельство очевидца).


[Закрыть]

* * *

– Под финиковой, скажу вам, конечно, интереснее, – вслух рассуждал зулус, профессионально затягивая узлы. – Подойдёшь, бывало, господин барон, рот откроешь, а они сами туда и падают. Лучше и полезнее плода, чем финик, поверьте, на всём свете не встречается!

Витторио дель Сико крепко привязали к кокосовой пальме, и теперь каждый по-своему пытался приподнять сникшему венецианцу настроение.

– Пальма дум-дум тоже хороша, но её плоды не особо вкусные, – продолжал Чака. – А об драконово дерево любит тереться скотина – подходит к стволу и трётся чем попало, представляете?

– Теперь да, – не глядя на африканца, ответил барон.

– Всё будет отлично, мой господин, – поспешил заступиться Стилет, – к вам приставят двух мальчиков-дежурных. Они будут смотреть за вами, отгонять кусачих комаров, озабоченных обезьян и собак, метящих свою территорию [67]67
  Слишком хорошо он думал о местных мальчиках.


[Закрыть]. Потом мальчиков сменят девочки. Эти просто станцуют и споют, если вы заскучаете. Утром, как встанет солнце, вас развяжут. На самом деле потерпеть полночи – не так уж и много…

– На морозе оно было бы хуже, – деловито заметил северянин. – Куда как рискованнее в смысле продолжения рода. Ну а мы пойдём, надо выспаться перед битвой…

– Идите… в задницу, – сквозь зубы напутствовал их барон и закрыл глаза.

* * *

Через какую-то пару часов венецианец проснулся. Во-первых, потому что замёрз, во-вторых, захотел по-маленькому и, в-третьих, услышал странный плеск в океане. Луна исправно освещала довольно большой кусок неба, часть суши и водной поверхности. Оба мальчика-туземца, призванные охранять его от комаров, тупо смотрели на отражение звёзд….

– Как сказать-то? Эй! Ау! Дети, мать вашу… Всё равно не развяжут. Вот проблема ещё! – Господин Витторио прибегнул к самовнушению – закрыл глаза и раз двадцать произнёс «мне хорошо, тепло, и я засыпаю».

Бесполезно. Не сработало, потому что враньё.

Тогда он попытался думать о приятном. Например, как вручит прелестной Глее волосатый кокосовый орех и та от восторга потребует близости. Какое-то время помогало и даже возбуждало, но сон-то пропал окончательно!

Затем по очереди шевелил пальцами на ногах и руках, тоже быстро надоело.

Открыл глаза. Закрыл глаза. Открыл. Закрыл. Неприкрытый дебилизм, и только…

Юные стражи с неослабеваемым интересом заторможено взирали на океан.

Барон попытался вывернуть голову, чтобы тоже посмотреть, но не получилось. В деревне тлели костры, людей нигде видно не было.

– Что там? – не утерпел и спросил по-итальянски.

Ребятишки молчали. Только один взглянул на Витторио и приложил палец к губам: тише, мол.

– Эй, Стилет! Плам! Кто-нибудь! – в голос заорал дель Сико. – Все сюда! Здесь что-то происходит!

На крик из хижины выглянули измятые, опухшие лица, но знакомых среди них не оказалось – все чёрные.

– Лей-те-нант! Вставайте! Вставайте же!

Мальчики что-то разглядели. Худые плечики вздрогнули, один снова глянул на барона, другой помчался к своим.

– Эй, сорванец! – Перепуганный дель Сико обратился к тому, что остался. – А ну быстро развяжи дядю! Слышишь, развяжи, дяде совсем не нравится здесь торчать. Давай покажи дяде, как ты умеешь управляться с узлами, ну?!

Юный туземец вяло покачал головой и тоже удрал. Шум со стороны океана приближался.

– Стиле-э-эт! Где вы все, негодяи?!! Что происходит??? Развяжите меня!!!

И вдруг он понял, что из воды кто-то или что-то выходит. Страх и любопытство мигом заткнули венецианскую глотку. Мимо неспешно проходили человеческие фигуры. Мокрые, неуклюжие, молчаливые, они шли одной, но рассредоточенной группой к деревне. Витторио начал узнавать гребцов и матросов с «Бёдер Беатриче». Похоже, все они сейчас были здесь.

Барон вертел головой, и тут накатило второе открытие – у людей были закрыты глаза. У тех, кого удалось разглядеть, были полностью опущены веки. Группа двигалась вслепую, ни на что не наталкиваясь, словно под групповым гипнозом. Значит, вся эта история о зове – правда! Но почему тогда его никуда не тянет, если не считать позывов мочевого пузыря?

Группа прошла через деревню и растворилась в непроглядном пятне джунглей.

Совсем скоро со стороны воды опять послышался тот же звук.

«Плывут, – отметил про себя барон, – кто-то плывёт вслед за моими. Но кто?»

И снова мимо прошли люди. Этих он видел впервые – явные голодранцы. Мокрые длиннющие волосы липли к телам будто тина со всех сторон. Босые, в лохмотьях, словно и не люди совсем, а болотные утопленники.

Никто не заинтересовался человеком, привязанным к пальме. Туземцы-старики молча расступались перед шествием. Вторая группа повторила маршрут первой и так же молча растворилась во тьме…

Барона трясло. Терпеть не было сил. По крайней мере, с одной проблемой он всё ещё в состоянии справиться. Хотя позору наутро-о…

А, плевать! Ноги согрелись, и стало легче. Вернулась способность логически мыслить. Когда прибыла третья группа, Витторио уже перестал удивляться. Эти выглядели гораздо приличнее – ганзейские купцы и матросы. Значит, зов вулкана действует и за пределами суши. И кроме того, рядом проходило как минимум одно судно, а может, даже и два… Был бы шанс выяснить их координаты, пока они стоят пустые, без команды, да хорошенько пошарить в трюмах, но чёртовы вулканы… Если бы не вулканы…

Стоп! Сейчас ведь важно совсем другое.

Барон набрал полную грудь воздуха и поморгал.

Важно другое!

Если отбросить тот факт, что он крепко привязан к пальме, но при этом подходит по возрасту и находится в зоне действия вулканических волн, сам собой набивается вопрос: почему его никуда не тянет? Каким образом ему удаётся сохранить способность мыслить самостоятельно?

Сон?!

Да, пожалуй.

Его оставил сон.

В то самое время, когда это началось, он проснулся. А они все – нет! Зов прихватил их беспомощными и невинными, во сне, с любимыми зайчиками и мишками, на подушках, в кроватках, под одеялом, с клеёнками…

Итак, что же из этого следует?

Пожалуй, только две вещи: зная заранее эту закономерность, можно было бы предотвратить гибель команды. С вулканов за месяц не вернулся ни один островитянин. Вот канальи! А с другой стороны, есть надежда, что на кораблях или хотя бы на одном из кораблей есть люди, подверженные бессоннице, или дежурные.

Бессонница. Капитан Будулай вечно жаловался на бессонницу, да он к тому же и стар. Он мог избежать чар зова и сейчас прийти на помощь. Только бы до ораться до него на галере…

– Эй! Посмотрите на небо, чёрные олухи! – крикнул барон. – Солнце скоро встанет, и мне давно не до сна. Хватит, наигрались! Я требую свободы.

Однако осторожные старики продержали Витторио на привязи ещё добрых два часа [68]68
  Пока тот не залаял на них.


[Закрыть].

* * *

Гимн социума свистящих сосен

Исполняется наркозависимыми под «Траву у дома».

 
Инграмма – видишь? Мать её… Инграмма – видишь?
                                                                Мать её…
Инграмма – видишь? Мать её велит
Поймать руками, взять её, поймать руками, взять её
И за борт – пусть у рыб башка болит.
А сосны тем не менее, а сосны тем не менее
Чем ближе, тем их свист слышнее нам,
Великое учение, великое учение
Плывёт по океанам и морям.
 
 
Услышат свист далёкие широты,
Монахи, капитаны, рыбаки,
Дельфины, и киты, и кашалоты —
Близки они иль очень далеки…
 
 
А мы едины с космосом и никуда не просимся,
Спокойно на галере мы сидим,
Нам есть и пить не нужно, гребём легко и дружно
И «нет!» метеоризму говорим.
Высокий разум главный здесь, он самый-самый
славный здесь,
Его необходимо уважать.
Все выполнить задания, оставить пререкания.
Он страшен, ведь за ним – Епона-мать!
 
 
Услышат свист далёкие широты,
Монахи, капитаны, рыбаки,
Дельфины, и киты, и кашалоты —
Близки они иль очень далеки…
 

– Разум Хныч, ты что-нибудь понял?

– Нет, разум Евстихий.

Галера свистящих сосен была пуста, если не считать этих двух, чьё поведение в последнее время заметно нервировало высокий разум. Они всячески проявляли собственные интересы и потребности, что противоречило концепции полного единения с космосом.

– Знаешь, – Евстихий потёр переносицу, – на их месте должны были оказаться мы.

– Согласен, но, как видишь, даже главный не утерпел и прыгнул за борт чуть ли не первым.

– Что же получается: у нас украли идею? Мы хотели избавиться от их общества, а выходит, социум избавился от нас?

– Социум поплыл по бабам, – объяснил Хныч, деликатно улыбнувшись, – неужели надо объяснять столь элементарные вещи?

Евстихий пожал плечами и опустился на банку.

– Ты видел, как это случилось, – сказал он, – никто и слова не проронил.

– Мысли передаются на расстоянии, – недовольно возразил Хныч.

– На расстоянии двух кораблей? Колонию тоже покинули, мы оба это видели.

– Ну и что…

– Их позвала сама Епона-мать, – упрямо подвёл итог Евстихий, – а нас не позвала. Хныч, проснись! Зуб даю, это высокий нажаловался, и мать отвернулась. Там, – он показал на остров, – каждый получит счастье, а мы… мы с тобой продолжим скитания.

– Ну уж нет! – Хныч раскраснелся. – Нам никто не мешает плыть к острову и вкусить женской ласки!

– Тогда почему мы до сих пор здесь? Почему ночью, когда было дружнее и веселее и все ныряли кучей, мы не сделали этого, а?!

Лохматые головы дёргались оживлённее и оживлённее. Кто знает, чем бы кончился диспут, вполне возможно, кто-то и улетел бы за борт, если бы за другим бортом не засвистели.

Так умел свистеть только разум Лысый. Высокий всегда приходил в восторг от его способности издавать звуки. В сумерках рассвета показалась лодка. На вёслах сидел разум Лысый и жестами просил принять его на галеру.

– Эй, остатки разумов! – крикнул он, налегая изо всех сил. – На «Анале» свершилось всеобщее самоутопление. Надо покалякать.

Евстихий сбросил верёвку, и вдвоём разумы вытащили коллегу, как крупную рыбу. В отличие от нестриженых галерщиков Лысый был лыс и тщательно выбрит.

Он задумчиво прогулялся по куршее.

– Насчёт утопления ошибаетесь, – буркнул Хныч, – ваши на остров уплыли и наши тоже.

– Епона-мать вызвала, – весомо добавил Евстихий.

– Да, собственно, кто вызвал, это мне по фальшборту, – отреагировал Лысый. – На «Анале» остались только я и кормчий. Как теперь жить, скажите мне! А вы чё не утопились? [69]69
  Лысый любил порядок и однообразие, чем снискал уважение высокого разума.


[Закрыть]

– Да поймите, – Хныч закатил глаза. – В это трудно поверить, но мы видели собственными глазами. Все разумы, и ваши и наши, сегодня перед рассветом добровольно молча попрыгали в океан и поплыли к острову. Я смотрел внимательно, – кажется, никто не утонул.

– Везёт, а я не видел, – признался разум Лысый. – Мы с кормчим и ящиком красного втроём грешили в карты на раздевание до самого не хочу.

– Высокий разум проклял карты, – на всякий случай напомнил Евстихий.

– Ну и где он теперь? – не меняясь в лице, заметил хозяин когга.

– Там, – показали бородатые за борт.

– Вот именно. И ещё… это самое, – Лысый прищурился, – я тут ножницы прихватил. Мы, наверное, сейчас пострижёмся, сядем в лодку и поедем ко мне.

– Но высокий проклял ножницы! – запротестовал Евстихий.

– Так, я не понял, – Лысый пошире расставил ноги, – вы чё, забыли, кто тут старший?

– Разум высо… – начал было Евстихий, но Хныч благовоспитанно прикрыл осведомлённый рот ладонью.

– Мы пострижёмся, – за двоих пообещал Хныч, – Давайте сюда.

– Ребят, с вас шерсти на запасной парус хватит! – Лысый оскалился тёплой улыбкой. – Поживее, поживее режьте всю волосню…

Его блуждающий взгляд внезапно сфокусировался на новом объекте. Он коротко хохотнул и, пока вершилось обезволосивание, пробрался в носовую часть судна.

Галера, раза в два длиннее ниспосланной социуму свистящих сосен и тоже пустая, стояла так близко, что виден был единственный человек с малиновым злым лицом, машущий белой тряпкой.

Лысый повернулся и медленно вернулся к разумам.

– Ого, Евстихий, а ты теперь, как я погляжу, и на мачту залезть сможешь, не запутаешься… Давай-давай, постригся сам – постриги товарища, мне матросы нужны, а не швабры. Шевелись, салаги!

Затем Лысый снова оказался на носу и убедился, что красное тут ни при чем: галера стояла, человек присутствовал, тряпка мелькала.

Он вернулся к Хнычу и Евстихию, поздравил с принятием в команду когга и задал главный вопрос:

– Ребят, вы сегодня, после того как солнце встало, на океан смотрели?

– Нет, – признался Хныч, – но о космосе думали, вы даже не сомневайтесь.

– И обереги тёрли, – добавил второй, – усердно.

– Да мне, собственно, до ахтерштевня, трите что хотите, просто у вас гости под носом, а вы в космосе летаете, ну прям как дети. Вы, вообще, как фал травить собираетесь? А рей поднимать? Серьёзнее надо быть, по сторонам смотреть, умываться хоть изредка.

– Давайте посмотрим, – обиделся Евстихий. – Хныч, ты как?

– А откуда начинать? – спросил Хныч.

– Оттуда, – резко ответил Лысый и вытянул руку, прямо указывая на венецианскую галеру «Бёдра Беатриче», на грот-мачте которой капитан Будулай рвал глотку уже добрых два часа.

* * *

Вулканы Лунгма и Джама располагались близко друг к другу.

Подступы к этому загадочному месту представляли собой площадку, образованную наслоениями лавы, затвердевшей тысячи лет назад. Добраться до них можно было через кольцо давно засохших деревьев, поваленных дикими кабанами, а третьим, самым плотным, больше похожим на оковы, сплелись джунгли.

Перед рассветом застывшая лава начала издавать тревожное гудение. Когда солнце встало и полная луна утонула в синеве небесного океана, к таинственным вершинам потянулись люди. Все они шли одной тропой с абсолютно закрытыми глазами.

Шествие начинали Стилет, Плам Славянин и зулус Шакарра. В руке у последнего можно было наблюдать последний хвостовой (и потому небольшой) позвонок чудовища из источника, тщательно вылизанный и высосанный. Плам выглядел потрясающе: весь в ремнях, за спиной два меча, новенькая кольчуга, штаны из рыбьей кожи и тростниковая шляпа типа канотье. Стиле! был одет как всегда – простой, но практичный костюм шпиона-убийцы, выполненный личным портным по имени Джузеппе Лепреззони («Синьор, разрешите вас обхватить?»). Костюм содержал столько потайных карманов, что, как сказал сам Джузеппе: «Будь я вашей женой, синьор, заподозрил бы неладное». На что чёрный прыщ адекватно ответил: «Как здорово, что вы не моя жена».

Далее в мятом исподнем топали гребцы и рулевой сожжённой лодки.

В джунглях тропа беспрерывно меняла высоту и направление. Со стороны странно было видеть, как спящие на ходу люди, сохраняя равновесие, переправляются через болотца грязи по змеящимся корням и стволам.

Но вот джунгли отступили, исчезли комары, под ногами появилась довольно твёрдая каменистая почва.

Треск ломающихся под ногами сухих веток разносился, казалось, на весь мир, началась полоса поваленных тропическими ураганами деревьев. Ни один пленник не споткнулся, ни один человек не упал, никто даже не поцарапался…

На подступах к Лунгме и Джаме горный ветер рвал облака, а внизу, на площадке, образованной наслоениями лавы, стояла удивительная тишина.

Высокий разум – единственный, кто в наглую пёрся вперёд с распахнутыми глазищами, выбиваясь из общей картины не только ростом. Он даже пытался вытащить мечи из ножен на спине Пламена, но сделать это в движении не хватило ни сил, ни сноровки.