Текст книги "Ужин с шампанским"

Автор книги: Андрей Яхонтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

Урок

– Нет, вы посмотрите, что делают, а! Вы посмотрите, как с учителем здороваются! Сначала надо поздороваться, а потом спрашивать! Ипатов, я не могу начать урок! Ипатов, долго ждать-то? Долго ждать, пока ты кончишь разговаривать?

Теперь внимательно меня слушаем. Значит, что я сейчас буду спрашивать?.. Так! Ты не слушаешь? Значит, Петров у нас не слушает. Хорошо!.. Петров, не спорь с учителем. И вынь циркуль изо рта!.. Пусть не циркуль. Все равно вынь. Так! Я жду! А результаты у некоторых товарищей очень плачевные…

Слушаем меня внимательно… Отвечать пойдет Волкова. Ты что смеешься, Волкова? Что смешного? Расскажи о полезных ископаемых Великобритании. Ты почему молчишь? Учитель спрашивает, а она молчит! Ищи мне бурый уголь… «Где», «где»? На карте… Не знаешь? Так, Сидорова, давай ты бурый уголь… Стой, ничего не поняла. Повтори… Эльба – это что будет?.. А ты, Крылова, что скажешь?.. Что же, никто не знает? Откройте учебник на странице сто двадцать… Скамейкин, мешаешь! Я вот Волковой «три» хотела поставить, а Скамейкин подсказал, теперь я ей «два» поставлю… Прекратите торговаться. Ведь подводите своего товарища. Она мне все равно уголь не показала.

Теперь Хлябкину послушаем… Так, почему разговоры? Не слушают совершенно. Совершенно не слушают! Гвоздев, плохо слушаешь! Я тебя записываю в дисциплинарную тетрадь… Так, Гвоздев недоволен. Встань, Гвоздев! Ответь-ка… Ах не можешь. Почему?.. Не знаешь! Сейчас за дверь пойдешь – там узнаешь.

Вот Григорьев исправляется, руку тянет. Молодец, Григорьев… Что?.. Хорошо, только побыстрее возвращайся.

Вы почему сегодня к уроку не подготовились?.. Значит, продолжаем разговаривать! Сейчас запишу. Три, четыре! Я записываю Федотова. А ведь у тебя такая мама хорошая. Потом не подходите ко мне. Я ваш каждый шаг наперед знаю… Прекратите щелкать ручками… Ты что меня переспрашиваешь? Почему раньше не слушал?.. Просил ластик? А не слушал почему?

Дополнительный вопрос Реброву. Покажи на карте Балтийское море… Нет, не переименовывали… Прекрати разговоры. Отвечать отвечай, а разговаривать не смей! Сейчас вот отмечу, кто у меня плохо работает. Последний раз спрашиваю: куда идет бурый уголь?.. Ты что молчишь, а?.. Кто может ответить?..

С домашним заданием кончили. Объясняю новый урок. Приготовились. Кому неинтересно, выходит вон. Петров, ты приготовился?.. Выходи вон. Я продолжаю. Все записывают тему. «Франция»… Я не кончила говорить… А теперь я буду ждать… Так, я жду… Учитель их ждет, а они… Я не объясняю… Значит, продолжаете разговаривать?.. Что же это такое? Почему все смеются? Васина, я тебя сейчас удалю. Подай сюда свой дневник и родителей.

Я объясняю урок. Для начала историческая справка. Не смей мне подсказывать. Ты что, все знаешь?.. Хромов, дай то, что ты бросил. Подними и дай мне в руки… Ах ручку у тебя просили. Иди к директору… Я продолжаю… Нет, это невозможно. Бурлаков и Сипягин! На вас скоро педсовет будет… Прекратите веселье!.. Ничто на вас не действует. А я ведь буду в следующий раз спрашивать. Переходим ко второму вопросу… Что ты меня спрашиваешь, я сама уже не помню, какой первый, а он спрашивает… Нет, я не могу так работать. Люксембург, прекрати! То есть, не Люксембург, а Роттенбург. Совсем вы меня запутали… А я говорю, прекрати… Ах так? Тогда я не буду продолжать урок, пока ты не выйдешь из класса… Почему это незачем?.. Что, уже звонок? Хорошо, выйдешь на следующем уроке.

Теперь запишите задание на дом. К следующему уроку, пожалуйста… Что смешного? Урок уже кончился, а вы все смеетесь. Эх, бросила бы я все, ушла бы в аспирантуру… Только тяжело оставлять профессию, к которой чувствуешь призвание!

Лучший подарок

Приближалось 8 Марта, я пошел искать жене подарок. Сперва в обувной заглянул. Народу в женской секции тьма-тьмущая: польские босоножки дают. С трудом я через эту толпищу в мужской зал пробился. Там благодать. Воздух чистый, свежий. Покупателей – никого. Подобрал я себе изумительные осенние ботинки. «Вот, – думаю, – Наташке сюрприз. Ведь мы такие давно для меня искали».

Тут вбегает какой-то тип взъерошенный, ко мне бросился, на ботинки новые посмотрел…

– Ах, говорит, у моей жены такие есть.

И убежал. До чего замотался человек.

Иду дальше, в магазин «Одежда». Народу у входа – не протолкнуться. Блузки какие-то завезли. Но в мужской секции – ни души. А на прилавках – сорочки с удлиненным воротником. Взял две штуки. Галстуки однотонные, бордовые. Три штуки взял. Два себе, один начальнику. И под конец, чтоб потом не жалеть об упущенной возможности, финский костюм купил. Как влитой на мне. Наташка о таком мечтала. Стою я в нем перед зеркалом, любуюсь, вдруг вбегают два типа взъерошенных. Посмотрели на меня ошалевшими глазами.

– Нет, говорят, наши жены брюк не носят.

И убежали.

А я в галантерею направился. Портфели «дипломат» там свободно стоят. Наташка мне два года такой подарить хотела, достать не могла.

Но загвоздка: денег-то у меня не хватает. Пошел Наташке звонить, чтобы подвезла.

Она через пятнадцать минут на такси подлетела.

– Ой, говорит, какое счастье, что успела. А я боялась – кончатся.

Купили мы этот портфель. Наташка, гордая, счастливая, с «дипломатом», к выходу направляется, как вдруг кто-то из очереди, которая за духами на два квартала растянулась, кричит:

– Как, разве это дамские портфели?

И мигом пол-очереди за портфелями перестроилось. Совсем, видно, обезумели.

А мы с Наташкой идем по улице, она глядит на меня, глаз оторвать не может.

– Ты, признается, самые заветные мои желания выполнил. Как я хотела, чтобы ты у меня таким красивым и модным был.

И прослезилась от любви и благодарности.

Хорошая профессия

На углу меня догнал бородатый человек в темно-зеленой униформе. Не успел я сообразить, что ему нужно, как он проворно сунул мне в руку двадцать копеек.

– Что это? Зачем? – отпрянул я.

– Благодарю покорно, – сказал он басом и поклонился в пояс. – Благодарю за то, что посетили наше кафе. Приходите, пожалуйста, еще. Я у входа по четным числам дежурю.

После этих слов он снова поклонился и исчез.

Я собирался продолжить свой путь, но увидел Стурова, маляра, который жил в соседнем с моим подъезде. В авоське Стурова болтались, поблескивая серебряными головками, две бутылки шампанского.

– К Новому году готовишься? – догадался я.

– Если бы, – отмахнулся он. – Новоселье опять!

– Квартиру получил? – обрадовался за него я.

– Какое! Дом капитально отремонтировали, жильцов начали заселять. Вот я каждому новоселье и устраиваю. Дескать, спасибо, что в квартиру въехали и тем самым одобрили нашу работу. Уж вторую неделю каждый вечер гуляю… Жена, понятное дело, скандалит. А что я поделать могу?

Вид у него действительно был замученный.

– Ну ладно, не расстраивайся, – сказал я.

– Хорошо тебе говорить, – вздохнул он. – А тут… Конец квартала… Управление дом за домом сдает. На каждого работника по двадцать девять квартир пришлось! Считай, месяц сплошных новоселий.

Он махнул рукой и побежал дальше, а я свернул в ателье. Едва я переступил порог, ко мне бросились несколько закройщиков.

– Постойте, постойте, – сказал я, останавливая их движением руки и извлекая из кармана бумажку с фамилией. – Варфоломеев, вот кто мне нужен. Он недавно моему другу отличный пиджак сшил.

Мастера разбрелись по местам, оставив передо мной розовенького толстячка в измазанном мелом фартуке.

– Что будем шить? – склонив аккуратно причесанную голову набок, поинтересовался он.

– Костюм, – сказал я.

Он мигом снял с меня мерку, проводил до дверей и на прощание вручил конверт. В нем я обнаружил новенькую десятку.

– Ну что вы, – засмущался я.

– Это моя такса, ничего не могу поделать, – холодно сообщил он. – Я вам очень признателен за то, что вы выбрали меня. Столь высокая оценка моего труда обязывает ко многому…

Выйдя из ателье, я столкнулся с писателем Ляминым. В руках он держал букет розовых хризантем.

– На свидание, что ли? – спросил я.

– Какое, к черту, свидание. – Он шмыгнул носом, подпрыгивая на морозе в тощеньком своем пальтеце. – Из магазина позвонили: тип какой-то книгу мою купил. Вот бегу благодарить.

И он устремился дальше.

Тут как на грех повалил снег. Пришлось мне срочно возвращаться домой. Я переоделся, взял метлу и вышел на улицу. «Хорошая у меня работа, – думал я, подметая тротуар. – Отличная работа. И главное – от покупателей и заказчиков не завишу».

Больной, не дергайтесь!

– Здравствуйте, проходите, пожалуйста. Вы к Петру Петровичу?.. А он заболел… Что поделаешь, врачи тоже иногда болеют. Да вы не расстраивайтесь – мы вместо него. Меня зовут Миша, а его Вася. Мы в медицинском институте учимся. Здесь на практике. Вы наш первый пациент. Садитесь… Нет, прямо в кресло.

Так, на что жалуетесь?.. Понятно, что на зуб. А на какой именно?.. Этот? Вася, ну-ка взгляни, что-то я ничего не вижу… Ты тоже?.. Верно говоришь – дупло слишком маленькое. Ничего, сейчас мы его увеличим. Давай включай бормашину. Больной, не дергайтесь!.. Никто вам пока ничего сверлить не собирается. Мы машину заранее включили, чтоб прогрелась.

Вы мне лучше расскажите, чем в детстве болели… Коклюш, ветрянка, свинка… Это хорошо, значит, выдержите. Откройте рот. Пошире, еще шире. Вася, навались! Больной, не дергайтесь. Уберите руки, уберите руки! Я вам что говорю? Вам же хуже будет. Сейчас же откройте рот и отпустите бормашину. Вы ее что, проглотить хотите? Вася, попробуй ты с ним поговорить… Да не так, не так… Эх…

Больной, не кричите! Вася, хочешь ты немного посверлить? Да, это верно, чего без толку сверлить? Пожалуй, рвать будем. Больной, что для вас лучше – сверлить или рвать?.. Да вы не нервничайте. Вы же мужчина… Конечно, болит. Разве я этого не понимаю? Сочувствую всей душой. Мы вам сейчас укол обезболивающий сделаем.

Вася, кто укол делать будет – ты или я?.. Ты? Ну давай. Нет, сюда не коли, здесь ты ему шею обезболишь. А здесь ухо. И чему тебя только в институте учат? Я сейчас от смеха лопну. А вы, больной, что не смеетесь? Человек четыре года учится и не знает, куда колоть. Вот сюда коли, где я палец держу… Я его уберу, а ты в это место и коли. Приготовились. Больной, не дергайтесь! Три-четыре…

Эх ты! Не туда попал. Ну да уж не важно. Не колоть же второй раз… Ну насмешил ты меня… Погоди, не горячись. Сейчас заморозка действовать начнет – тогда и приступим. Больной, вы что-нибудь чувствуете? Ощущаете заморозку, я говорю?… Ничего, сейчас почувствуете.

Гражданин, закройте дверь, ничего ужасного здесь не происходит… Вот погодите, ваша очередь подойдет, тогда поговорим… Ишь какой… А я говорю – выйдите. Вася, проводи его к невропатологу. То-то. Испугался. Вот так. Больной, не дергайтесь. А то вас к невропатологу отведем. Что, все не действует? Заморозка не действует?.. Вася, по-моему, он меня перестал понимать. Может, это наркоз такой? Странно. Стой, Вася. Ты ему что колол? Как – не знаешь?.. Верно, шприц тут лежал. Помню. Так, ты им и колол? А что внутри-то было?.. Ну даешь. Вот потеха! Да, может, там мышьяк был. Больной, не дергайтесь, это я пошутил.

Мне, что ли, для профилактики ему укол сделать? Больной, сидите спокойно… Врачу лучше знать, что с вами делать. Откройте рот… Что ты сказал, Вася?… Мне смешно тебя слушать. Чтоб я да не попал этим шприцем в десну? Да? Да? Ну давай на спор. Я куда хочешь попаду. Ну говори, куда попасть. Любую часть тела называй… Ага, струсил. Ну ладно, не буду я никакого укола делать. Лучше сразу рвать начнем. Дай мне щипцы. Да не эти, а во-он, которыми ты орехи с утра колол. Ты думаешь, так просто будет этот зуб вытянуть? Тут пятитонкой его тащить надо…

Больной, не дергайтесь!.. Что вы так волнуетесь?.. Отчего я все время смеюсь? Да вы не обращайте внимания – это у меня нервное… Что значит «не дамся»? Вы думаете, что говорите? Да поймите наконец, мы вам добра желаем. И давайте по-хорошему… Что? Что вы сказали?.. Да как вы смеете!.. Ему добра хотят, а он… Вася, вяжи его. А теперь держи. Держи, а то убежит. Загоняй, загоняй его в угол. Ишь как разбушевался. Ничего, сейчас мигом успокоится. Как только заморозка действовать начнет, так сам в кресло сядет.

Эх, упустили. Ну и больные пошли. Ты смотри, с четвертого этажа сиганул – и целехонек. Побежал – только пятки сверкают. Ничего, еще вернется. Сам попросит, чтоб вырвали… С четвертого этажа – и хоть бы хны. Да, Вася, нам бы такое здоровье… Мы бы таких дел понаделали!

…А служба – службой

Два кабинета, соединенные приемной. В приемной сидит  с е к р е т а р ь. В левом кабинете – Б е л о в, в правом – Г р а ч е в.

Г р а ч е в (нажимает кнопку звонка, сердито). Это дело Белова.

C е к р е т а р ь (входя). Вызывали?

Г р а ч е в (накладывает резолюцию и вслух перечитывает написанное). «Белову. Прошу срочно разобраться».

Секретарь несет папку Белову.

Б е л о в (пролистывает бумаги, затем пишет и произносит вслух). «С каких пор я отвечаю за внедрение? Перекинь Ступину, он этим занимается».

Секретарь несет папку Грачеву.

Г р а ч е в (пишет и читает). «А я тебя прошу. Ты главный технолог». (Секретарю.) И пусть зайдет заодно.

C е к р е т а р ь (несет папку Белову). И зайти вас просил. (Уходит в приемную.)

Белов идет к Грачеву.

Г р а ч е в. Садись. У нас с тобой два дела. Во-первых, давай разберемся, что там насчет квартальных премий. А второе – надо решить, что Семину на юбилей дарить будем.

Б е л о в. С премией никаких сложностей. А вот с подарком…

Г р а ч е в. Я предлагаю портфель.

Б е л о в. А я считаю – вазу.

Г р а ч е в. А я – портфель.

Б е л о в. А я – вазу.

Г р а ч е в. Ладно, еще поговорим.

Б е л о в (выходит, идет к себе, листает бумаги, пишет и читает). «Если главный технолог будет заниматься такими мелочами, у него времени на основную работу не останется». (Звонит.)

Входит  с е к р е т а р ь.

Белов возвращает папку. Секретарь несет папку Грачеву.

Г р а ч е в (пишет и читает). «А я еще раз тебя прошу…».

Секретарь несет папку Белову.

Б е л о в (пишет и читает). «Не надо меня просить. У меня дел по горло».

Секретарь несет папку Грачеву.

Г р а ч е в (пишет и читает). «В третий раз прошу! Изыщи время срочно!» (Отдает папку секретарю.)

Секретарь несет папку Белову.

(Набирает номер телефона.) Але, это ты?

Б е л о в (берет трубку). Это я.

Г р а ч е в. Ты вчера матч до конца смотрел? А то я рано лег. Третьего периода не видел.

Б е л о в. Якушев еще две шайбы забросил.

Г р а ч е в. Молодец!

Б е л о в. Молодец.

Г р а ч е в. Я сейчас к тебе зайду по поводу подарка для Семина.

Б е л о в. Жду.

Г р а ч е в (идет к Белову). Я предлагаю портфель.

Б е л о в. А я – вазу.

Г р а ч е в. А я – портфель.

Б е л о в. А я – вазу.

Г р а ч е в. Ну, как хочешь. Главное, чтоб к юбилею был подарок. Понял?

Б е л о в. Понял.

Грачев возвращается к себе, а Белов вновь берет уже порядком потрепанную папку.

(Пишет и читает.) «Раз просишь – согласен. Но только через две недели. Сейчас занят». (Вызывает секретаря.)

Секретарь несет папку Грачеву.

Г р а ч е в (взглянув на часы). Срочно ко мне Белова! (Нетерпеливо барабанит пальцами по столу.)

Секретарь идет к Белову, тот идет к Грачеву.

Обедать идешь?

Б е л о в. Иду.

Г р а ч е в. Ну и отлично. А то я спохватился, время-то уж…

Б е л о в. Только форточку в кабинете открою. (Идет в свой кабинет.)

Г р а ч е в (придвигает к себе папку, пишет и читает). «Две недели ждать не можем. Машину необходимо запустить срочно». (Нажимает кнопку звонка.)

C е к р е т а р ь (входя). Вызывали?

Г р а ч е в. Я пошел обедать, а бумаги передайте Белову.

Экзамен

На сцене – г р у п п а  л ю д е й  солидного вида. Среди них выделяется  м о л о д о й  ч е л о в е к  в спортивной форме. Все они стоят перед футбольными воротами. На одиннадцатиметровой отметке – мяч. Молодой человек разбегается и бьет по мячу. Мяч катится метра два и останавливается.

П е р в ы й. И чему тебя пять лет учили!

В т о р о й. Пять лет! Пять лет!

Т р е т и й. Ну давай, беги к воротам, а мы тебе пас отдадим. Попробуй с ходу.

Молодой человек бежит, но, вместо того чтобы ударить, наступает на мяч и падает.

П е р в ы й. Да… Пять лет, шутка ли…

В т о р о й. А может, мы навесим, а он его того… головой…

Т р е т и й. Не нужно, не нужно. Это слишком сложно.

П е р в ы й. Пусть из-за боковой вбросит!

Молодой человек вбрасывает. Члены комиссии хватаются за головы.

Боже, одной рукой, будто ядро толкает!

В т о р о й. Да он и правил не знает.

Т р е т и й. Пять лет… Пять лет учебы…

П е р в ы й (неуверенно). А если попросить его стометровку пробежать?

В т о р о й. Да ведь он футболист, а не бегун.

Т р е т и й. Пять лет, пять лет…

П е р в ы й (делает успокаивающий жест). Ну вот что. Действительно, пять лет – срок немалый. Заботились. Растили.

В т о р о й. Не зря же все.

П е р в ы й (молодому человеку). Придется тебе вернуть полученные знания.

М о л о д о й  ч е л о в е к. Я готов.

В с е  т р о е (хором). Будешь тренером!

Последняя возможность

В кабинете – начальник отдела  Л о ж к и н  и  п о д ч и н е н н ы е.

Л о ж к и н. Товарищи, очень меня волнует здоровье Петрова… Как он? Не знаешь, Масленникова?

М а с л е н н и к о в а. Я вчера ездила, навещала. Лежит.

Л о ж к и н. Беда, просто беда! В третий раз за последние полгода в больнице.

М а с л е н н и к о в а. Вы кричали на него, ногами топали. Вот он и перенервничал. Просил в будущем его от такого обращения оградить…

Л о ж к и н (с готовностью). Оградим-оградим. Об этом и речь, для этого вас и позвал. Пора принимать меры. Ну, высказывайтесь. Кто первый? (Обводит взглядом присутствующих.)

Все молчат.

Нет у вас инициативы! (Ударяет кулаком по столу.) Почему я всегда должен за вас думать? Звонков, встань, выскажи свое мнение. Ты самый здесь опытный, самый большой стаж работы у тебя. Ну, что будем делать с Петровым? Как будем ограждать?

Звонков молча встает.

(Нетерпеливо барабанит пальцами по столу.) Говори, Звонков! Будешь говорить?

Звонков несколько раз открывает беззвучно рот.

Надоел ты мне, Звонков! Сколько тебя знаю – и ни разу слова дельного от тебя не слышал! Давно пора на твое место молодого брать!

Звонков, зашатавшись, падает в кресло.

(Возмущенно.) Видишь, Масленникова, рад бы не кричать, да с такими людьми разве удержишься? (Достает сигарету, но от волнения не может отыскать спички.)

Колобов услужливо предлагает свои.

Л о ж к и н. Убери! Тебя еще, подхалима, не хватало! Вот погоди, чуть освобожусь от текучки – всеми вами займусь, всех на чистую воду… Тебя, Колобов, в первую голову…

Колобов прячет спички.

(Спокойнее.) А может, поощрить нашего заболевшего товарища, грамоту ему выдать? А? Как ты считаешь, Поливин? Ты самый из нас молодой, энергичный…

Поливин молча встает.

Ну, говори!

Поливин молчит.

(Стонет.) Ух! Сил моих больше нет! Ну и отдельчик! Всех разогнать!.. Тебя, Поливин, непременно. Уйди, уйди отсюда, чтоб глаза мои тебя не видели! Немедля покинь помещение!

П о л и в и н  хватается за сердце и, шатаясь, выбегает.

(Метнув взгляд на Сенькина.) Теперь ты. Ну, поделись своими соображениями. Ну, доконай меня. Ну, быстрей, покажи, что хоть одного человека я не зря держу. А? Ну?

Сенькин молчит.

И ты туда же! И после этого ты еще хочешь, чтоб я тебе прибавку дал? А место себе новое подыскать не хочешь? (Встает, идет к окну, начинает крошить на карниз хлеб.)

М а с л е н н и к о в а (тихо). Уходите, уходите, пока он совсем не разошелся.

С е н ь к и н  и  К о л о б о в  подхватывают  З в о н к о в а  и выносят его из кабинета. Когда дверь за ними закрывается, Ложкин возвращается к столу, устало трет ладонью лоб.

Л о ж к и н. Опять мы с тобой вдвоем остались, Масленникова. Опять вдвоем будем решение принимать. (Повышает голос.) Ты зачем их отпустила?

М а с л е н н и к о в а. Александр Иванович, если будете и на меня кричать – уйду.

Л о ж к и н (поспешно). Извини-извини, забылся. (Мечтательно зажмуривает глаза.) Хорошо тебе… Дефицитная у тебя профессия… Секретарь…

М а с л е н н и к о в а. Так что с Петровым-то будем делать?

Л о ж к и н. Садись, пиши приказ. Значит, так. Думаю, самое правильное – от должности моего заместителя его освободить. Если он реже со мной встречаться будет, то и кричать на него меньше придется. Верно?

М а с л е н н и к о в а. Так-то оно так. Да ведь обидится. Не поймет… И потом, что толку, если ему все равно каждый день придется с вами общаться? Это какое-то половинчатое решение…

Л о ж к и н. Именно, половинчатое. Спроси, не уйдет ли он по собственному желанию? Последняя возможность здоровье сохранить.