Текст книги "Ужин с шампанским"

Автор книги: Андрей Яхонтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 20 страниц)

С к у ч а л ы й. Вообще. И вам.

П е р в ы й  а н г е л. Не ждал. Человек таких широких взглядов…

С к у ч а л ы й. Не умасливайте… Вам не удастся…

В т о р о й  а н г е л. Чего?

С к у ч а л ы й. Дискре… детировать. Или как там еще?

В т о р о й  а н г е л. Пойдем подобру-поздорову. Не нравится мне все это.

Первый и второй ангелы поднимаются.

С к у ч а л ы й. Постойте!

В т о р о й  а н г е л. Дуралей! Мы тебя из стольких выбрали!

С к у ч а л ы й (машет рукой). А, все едино. Верю. Верю. Для меня важно признание любого читательского контин… гента… (Вновь подозрительно.) А точно, не врете?

П е р в ы й  а н г е л. Этим не шутят.

С к у ч а л ы й (садится). Так. Я, признаться, давно вас ждал. Верил, что придете. И на все согласен. Когда надо выезжать?

П е р в ы й  а н г е л. Куда?

С к у ч а л ы й, Ну, в страны… Регионы… Мне бы во Францию…

В т о р о й  а н г е л. Зачем?

С к у ч а л ы й. Интересно. И на Мадагаскар.

В т о р о й  а н г е л (устало). А там чего?

С к у ч а л ы й. Книжку мою перевели. Чтобы заодно и гонорар…

Ангелы переглядываются. А д е л а и д а  приносит на подносе закуску и бутылки.

Холодненькая? Славно. А то голова кругом. (Наливает себе и ангелам.) Ну, за будущее сотрудничество.

Х в о с т а т ы й. Нужно что-то срочно предпринимать!

Свет в правой части сцены медленно гаснет и зажигается в левой, где за столом сидит  Г о л у б и к и н.

Г о л у б и к и н (поднимается из-за стола). Ничего не получается! Ничего. Не пишется, не думается… Все отвратительно. Эта бумага, желтеющая и загибающаяся по краям. Цвет желчи, горечь на языке. Эти ручки со скребущим пером или царапающим шариком. Все противится тому, чтобы я писал, работал. Все против меня. Но почему? (Берет со стола фотографию.) Это потому, что я все время думаю о ней. Какое тогда было лето! Головокружительное. И она была головокружительной. Эти аттракционы в парке. Комната смеха. Я ни разу с тех пор не катался на карусели… (Откладывает фотографию.) Что я делаю?.. Вместо того чтобы сесть и написать то, что действительно вижу, о чем думаю… (Хватает со стола бумаги, разбрасывает их по комнате.) К чертовой матери! Хватит! Надоело!

Появляется  Х в о с т а т ы й. Голубикин его не видит.

Х в о с т а т ы й. Хотел бы я знать, кто была моя мама. Не было, не было мамы, к прискорбию. И это наложило отпечаток на мой характер… Злоба, угрюмство, коварство…

Г о л у б и к и н. Как много слов мы произносим, не думая. Разве у черта была мать? Он всегда существовал как данность.

Х в о с т а т ы й. Золотые слова! И мысли! Кажется, мы сможем найти общий язык. Мамы не было… Но кто папа? Ох, я подозреваю самое худшее. Я – внебрачное дитя. Чье? Молчу, молчу. Не произношу имя всуе… И за напоминание о своем грехе он меня гонит, преследует… Но я ему нужен. Стращает мною. А что ему еще остается?

Г о л у б и к и н. Потом была осень. Мы гуляли по улицам… Опавшие листья расползались у нас из-под ног желтыми черепашками…

Х в о с т а т ы й. Неужели?

Г о л у б и к и н. А впрочем, и это ложь. Как я научился жонглировать ничего не значащими, ничего не говорящими словами! Я сам, сам во всем виноват! И в том, что потерял ее. И в том, что себя потерял.

Х в о с т а т ы й. Хочется помочь ему! Такой трогательный. Самокритичный. Но сначала…

Г о л у б и к и н. Попробуем рассуждать здраво. Чего мне не хватает? Да, я не отказался бы от успеха. Известности.

Х в о с т а т ы й. Я весь внимание.

Г о л у б и к и н. Но ездить повсюду, выступать, агитировать за свои книги… Нет, не для меня.

Х в о с т а т ы й. Что же тогда для тебя?

Г о л у б и к и н. Сидеть в тишине и покое, размышлять…

Х в о с т а т ы й. Так чего же тебе не хватает? Сиди и размышляй.

Г о л у б и к и н. О чем бы ни подумал – думаю о ней. Ее, ее мне не хватает. Эти воспоминания… Это все, что у меня есть настоящего. И когда я думаю о ней, я могу писать… Кажется, опять захотелось работать. Да, этот трепет и зуд в кончиках пальцев…

Х в о с т а т ы й. Погоди…

Г о л у б и к и н. А тут… (В досаде.) Даже бумаги нет под рукой. И ручки хорошей. И пустое брюхо с утра…

Х в о с т а т ы й. Ну вот и славно. Значит, и повод нашелся.

Звонок в дверь.

Г о л у б и к и н. Кого еще черт несет? (Идет открывать.)

Х в о с т а т ы й. Я… я угадал.

А д е л а и д а (входя). Нам помешали утром. Я так и не зашила вам брюки. А еще я испекла пироги. С визигой. Вкусные…

Г о л у б и к и н. Как соберешься поработать – обязательно кто-нибудь нагрянет. Будто заговор против меня. Будто все сговорились всегда и во всем мешать.

Х в о с т а т ы й. Вот это да! Неожиданный поворот.

А д е л а и д а. Попробуете?

Г о л у б и к и н. Оставьте на кухне.

Х в о с т а т ы й. На тебя не угодишь. Капризный. Кажется, теперь я понимаю, почему красотка с фотографии вильнула хвостом.

А д е л а и д а. А что это у вас за фотография? Я никогда прежде не видела.

Г о л у б и к и н (враждебно). Вы, если не ошибаюсь, у меня всего второй или третий раз.

А д е л а и д а (в замешательстве). Действительно… А мне показалось…

Г о л у б и к и н. Ну ладно, брюки я и сам зашью.

А д е л а и д а. Почему вы такой нелюдимый? Так жить нельзя. Я давно хотела с вами поговорить…

Г о л у б и к и н. И выбрали момент. Все, все против меня!

Х в о с т а т ы й. Он невыносим. Эгоист. Сейчас приведу его в чувство.

Г о л у б и к и н. А впрочем, попробую. (Жует.) Какие вкусные! Да вы садитесь. Я не понял, вы о чем-то хотели со мной поговорить.

А д е л а и д а. Давайте, я чай поставлю. Нельзя так, всухомятку. Это вредно.

Г о л у б и к и н (с набитым ртом). Я привык, ничего.

А д е л а и д а. Пойду поставлю. (Выходит.)

Г о л у б и к и н. А она не такая уж мегера.

Х в о с т а т ы й. Другое дело. Дадим Скучалому поработать. Выполнить социальный заказ.

А д е л а и д а (возвращается). У вас заварки на донышке. А чайника я не нашла.

Г о л у б и к и н. Я в кастрюле кипячу.

А д е л а и д а. В кастрюле? Так нельзя к себе относиться. Завтра же пойду в магазин, а вы дадите мне список, чего вам в хозяйстве недостает.

Г о л у б и к и н. Еще списки писать… Много чего я в жизни писал. Все будто сговорились…

Х в о с т а т ы й. Опять за свое… Непонятно, как с ним вообще можно общаться.

А д е л а и д а. Вы как-то на все махнули рукой. И даже на свой труд.

Г о л у б и к и н. Потому что то, что я делаю, никому не нужно.

А д е л а и д а. Откуда вы знаете?

Г о л у б и к и н. Знаю.

А д е л а и д а. А вам самому?

Г о л у б и к и н. Разве что.

А д е л а и д а. И про других вы не можете судить. Ваших книг нигде нет, да вы, насколько мне известно, и не пытаетесь их напечатать.

Г о л у б и к и н. Дерево не заботится о своих плодах. Каждый, кто захочет, подходит и срывает их. А не срывают – значит, не нужны. Незрелы. Невкусны. Ведь была первая моя книжка. И что? Пригодилась кому-нибудь? Только критикам, чтобы растоптать безвестного автора.

А д е л а и д а. А может быть, стоило этих критиков послушать? Может, они в чем-то правы?

Г о л у б и к и н. Впрочем, понимаю их. Неблагодарный у них труд. Спасибо никто не скажет. Ни современники, ни потомки. Вы обратили внимание, что нигде, ни в одной стране нет памятников критикам? Только прозаикам, поэтам, драматургам…

А д е л а и д а. Раз уж вы сами завели об этом… Я ведь пришла поговорить об Антоне.

Х в о с т а т ы й. Теплее, теплее, почти горячо.

А д е л а и д а. Вы читали его книги?

Г о л у б и к и н. Непременно.

А д е л а и д а. Пробовали или читали?

Г о л у б и к и н. От корки до корки.

А д е л а и д а. И что скажете?

Г о л у б и к и н. О нем столько написано! Возьмите хотя бы статьи Куницына.

А д е л а и д а. Я от вас услышать хочу.

Г о л у б и к и н. Как-нибудь в другой раз.

А д е л а и д а (тихо). Что я говорю? Зачем? Надо уходить. Но мне так приятно говорить с ним. (Голубикину.) А вы не дадите мне прочитать ту, первую вашу книгу?..

Г о л у б и к и н. Дам. Только заклинаю: это единственный сохранившийся у меня экземпляр…

А д е л а и д а. Спасибо! (Берет книгу, руки их соприкасаются.)

Х в о с т а т ы й. Ну же! Ну!

Г о л у б и к и н. Дерево не ест своих плодов. Река не пьет своей воды. Я не ищу благодарности за свой труд.

Х в о с т а т ы й. «Дерево», «дерево»… Сам – чурбан.

А д е л а и д а (вздохнув). Ну ладно, я пойду. (Уходит.)

Г о л у б и к и н (вслед). Спасибо за угощение.

Х в о с т а т ы й. Пальцем ради тебя не пошевелю. Хотел помочь – не стану. Размазня. Нет, Скучалый фигура попривлекательнее. (Исчезает.)

Затемнение.

Входят  п е р в ы й  и  в т о р о й  а н г е л ы.

П е р в ы й  а н г е л. У меня нет сил к нему идти.

В т о р о й  а н г е л. Да, влипли. Давно я так не попадал…

П е р в ы й  а н г е л. И пишет с ошибками. И двух слов связать не умеет. Откуда же тогда в книгах такая глубина? И прозрение? И насчет африканских проблем. И про галактические приключения – ну, в последнем фантастическом романе?..

В т о р о й  а н г е л. Нутряной талант, как они говорят. Наверно, бывает. Прет из подсознания, а он знай себе записывает…

П е р в ы й  а н г е л. Так ведь он даже газет не читает.

В т о р о й  а н г е л. И радио у него дома нет. Что делать-то будем?

П е р в ы й  а н г е л. А может, это потому, что мы с тобой дилетанты, ничего в искусстве не понимаем?

В т о р о й  а н г е л. Чего тут понимать?

П е р в ы й  а н г е л. Давай все же себя перепроверим.

В т о р о й  а н г е л. Вон, кстати, дружок его бредет. С утра пораньше в гости. Когда они работать успевают? То застолье, то конференция, то вечер вопросов и ответов…

Появляется  К у н и ц ы н.

К у н и ц ы н. А, здравствуйте, здравствуйте, друзья мои. Вы к Антону?

П е р в ы й  а н г е л (подступая к нему). Скажите, что вам нравится в творчестве Скучалого?

К у н и ц ы н. Все.

В т о р о й  а н г е л. А как вы понимаете образ Заблудова?

К у н и ц ы н. Как намерение запечатлеть характер нашего замечательного современника.

В т о р о й  а н г е л (первому ангелу). Это же ангельский характер надо иметь, чтобы все это вынести!

П е р в ы й  а н г е л. А что скажете о пьесе «Заводская проходная».

К у н и ц ы н. Отличная пьеса.

П е р в ы й  а н г е л (взмолившись). Да чем же она хороша?

К у н и ц ы н. Всем.

В т о р о й  а н г е л. С ума можно сойти! Тронуться!

П е р в ы й  а н г е л. Последняя попытка. Как вы понимаете образ Поливановой?

К у н и ц ы н. Как желание запечатлеть коллективный портрет наших замечательных современниц.

П е р в ы й  а н г е л. Нет, самим нам все равно не понять.

В т о р о й  а н г е л. Сейчас не выдержу и тряхану его. Хоть бы одно живое слово!

П е р в ы й  а н г е л (вежливо). Передайте, пожалуйста, Антону Терентьевичу, что мы к нему позже зайдем.

К у н и ц ы н. Хорошо. (Уходит.)

В т о р о й  а н г е л. Надо же! И этот ни бельмеса.

П е р в ы й  а н г е л. Что-то тут не так. Что-то напутали. Либо мы, либо там. (Указывает вверх.)

В т о р о й  а н г е л. Может, слетать?

П е р в ы й  а н г е л. Только сюда прилетели – и сразу назад. Муторно. Может, проще запрос послать?

В т о р о й  а н г е л. А сколько он идет?

П е р в ы й  а н г е л. Чуть быстрее молитвы. Молитва простая – три дня, срочная – два. Запрос по спецканалу – дня полтора.

В т о р о й  а н г е л. Рутина во всем. Неужели трудно телефонную связь провести? Нет, лень… Так что надо лететь. Сам в картотеке пороюсь. Думаю, к вечеру вернусь. А ты пока съезди на завод, где Скучалый начинал. Может, что выведаешь.

Оба уходят.

Затемнение.

Входит  Г о л у б и к и н, звонит в квартиру Скучалого.

А д е л а и д а. Кто там? (Открывает.) Ах, это вы!

Г о л у б и к и н (смущаясь). Вчера вы говорили про магазин.

А д е л а и д а. Какой еще магазин?

Г о л у б и к и н. Ну, что пойдете в магазин.

А д е л а и д а. Я была в магазине.

Г о л у б и к и н. Вы потом обещали заглянуть ко мне. Я все утро ждал.

А д е л а и д а. Что вы городите! Я – к вам? С какой стати?

Г о л у б и к и н. Нам вчера не хватило заварки. И сахарного песку.

А д е л а и д а (трет лоб). Постойте. Что-то такое припоминаю.

Г о л у б и к и н. Ну-ну… Вспоминайте же! Иначе со мной случится голодный обморок. Такие пироги! Я всю ночь не спал, вспоминая…

А д е л а и д а. Ах, не спали! И я вспомнила: я тоже не спала. Вы опять колобродили. И в магазине я хотела вам тапочки присмотреть…

Г о л у б и к и н. Ух, эти женщины! Ненавижу! Понять их не могу! (Убегает.)

А д е л а и д а. Ничего не понимаю. Я ведь действительно носила ему вчера пироги. (Уходит.)

Затемнение.

За столом – с е к р е т а р ь  д и р е к т о р а. К ней подходит  п е р в ы й  а н г е л.

П е р в ы й  а н г е л. Я могу увидеть Гололедова?

С е к р е т а р ь  д и р е к т о р а. Он занят. А вы откуда?

П е р в ы й  а н г е л. Я сверху.

С е к р е т а р ь  д и р е к т о р а. Одну минуточку. (По селектору.) Иван Петрович, к вам сверху.

Г о л о л е д о в (входит, идет навстречу ангелу). Здравствуйте. Вы по какому вопросу?

П е р в ы й  а н г е л. Я хотел вас расспросить о начале творческого пути писателя Скучалого. Он ведь у вас начинал?

Г о л о л е д о в. Да, это наша гордость.

П е р в ы й  а н г е л. Вот как? Чем же вы гордитесь?

Г о л о л е д о в (в сторону). А бог его знает!

П е р в ы й  а н г е л. Если бы! Как же он стал писать?

Г о л о л е д о в. Началось с заметки в стенную газету. Дальше – больше. В городскую печать пригласили. И вот результат. Певец эпохи. Рупор современности. Или наоборот? Я в литературе не мастак.

П е р в ы й  а н г е л. Сговорились! (Громко.) Если бы подробнее. Так сказать, секреты творческой лаборатории. Ведь у вас на глазах рождался талант.

Г о л о л е д о в. А вы почему интересуетесь? Вы кто такой?

П е р в ы й  а н г е л. Я из отдела творческих кадров.

Г о л о л е д о в (в сторону). Он их тоже не устраивает. Небось назад хотят вернуть. (Громко.) Ах вот как! Может, простых тружеников послушаем? От станка?

П е р в ы й  а н г е л. Очень интересно.

Г о л о л е д о в (в селектор). Разыщите Михайлова.

П е р в ы й  а н г е л (встрепенувшись). Это какой Михайлов? Уж не друг ли Скучалого? Тогда не надо, я его уже слышал.

С е к р е т а р ь  д и р е к т о р а. Михайлова сегодня не будет. Он на читательской конференции по книгам Скучалого.

Г о л о л е д о в (ласково, первому ангелу). Видите, как у нас его любят. (Шипит, секретарю.) А на работе он бывает? Выгоню.

Секретарь директора пожимает плечами.

П е р в ы й  а н г е л. А больше ничего не скажете?

Г о л о л е д о в (взмолившись). У меня план горит.

П е р в ы й  а н г е л. Ладно, прощаюсь. Спасибо.

С е к р е т а р ь  д и р е к т о р а. Вам тут телефонограмма. Я ничего не поняла, но записала, как передали. (Читает.) «Разговаривать без толку. Должен был стать рационализатором».

П е р в ы й  а н г е л. А кто, кто? О ком речь?

С е к р е т а р ь  д и р е к т о р а. Я не знаю. Как продиктовали, так записала.

П е р в ы й  а н г е л. Тьфу, черт!

Х в о с т а т ы й  выходит из-за портьеры.

Х в о с т а т ы й. Хорошо, что позвал. Считаю, нам давно необходимо поговорить.

П е р в ы й  а н г е л. Ты здесь откуда?

Х в о с т а т ы й (смиренно потупясь). Пути господни…

П е р в ы й  а н г е л. Сгинь!

Х в о с т а т ы й (обиженно). Пожалуйста. (Исчезает.)

С е к р е т а р ь  д и р е к т о р а. Товарищи, попрошу без хулиганства в общественных местах.

Затемнение.

Г о л у б и к и н  звонит в квартиру Скучалого. Открывает  А д е л а и д а.

Г о л у б и к и н. Я давал вам свою книгу. И пришел ее забрать.

А д е л а и д а. Ах, я забыла про нее! Я вам после верну, она куда-то завалилась.

Г о л у б и к и н. Как? Я же вам говорил, что это единственный, последний экземпляр!

А д е л а и д а. Если вы такой умный, возьмите да другую напишите.

Г о л у б и к и н. У меня нет слов!

А д е л а и д а. Тогда не пишите…

Г о л у б и к и н. Я вас прошу немедленно… слышите, немедленно ее разыскать!

А д е л а и д а. У себя дома шумите. А здесь – нечего. Марш отсюда, а то мужа позову! (Захлопывает дверь.)

Г о л у б и к и н. О, семейка! Все, все отбирают. Будь они прокляты!

Затемнение.

На скамейке – С к у ч а л ы й  и  М и х а й л о в  с кружками пива.

М и х а й л о в. И эта рвань гололедовская грозила меня с работы выгнать! План у него, дескать, горит.

С к у ч а л ы й. Всерьез?

М и х а й л о в. Что всерьез – выгнать или горит?

С к у ч а л ы й. Выгнать.

М и х а й л о в. Еще как! Из-за того, что, дескать, прогуливаю. Так я же на твоих конференциях каждый день!

С к у ч а л ы й. Ну, я ему покажу!

М и х а й л о в. Правда покажешь?

С к у ч а л ы й. Еще как! Тебе одному откроюсь. По большому секрету. Мне тут такое дело поручили. Аж страшно.

М и х а й л о в (обеспокоенно). Что такое?

С к у ч а л ы й. Может, придется мне даже уехать на время. В Индию. А то и куда подальше. (Плачет.)

М и х а й л о в. Как так? Зачем?

С к у ч а л ы й (утирает слезы рукавом). Сам еще до конца не понял. И отказаться не могу.

М и х а й л о в. Ты толком объясни.

С к у ч а л ы й. В общем, назначают меня ответственным за будущее. За историю.

М и х а й л о в. Как?

С к у ч а л ы й. А вот так. Свыше заказали. (Отхлебывая пиво.) В знак признания моих больших творческих заслуг. Связан я теперь, Володя, с устройством будущего, планированием его.

М и х а й л о в. Постой, объясни.

С к у ч а л ы й. Должен я продолжение всемирной истории писать: что будет со всеми государствами, народами и с каждым из нас отдельно.

М и х а й л о в. Так это ж здорово, Терентьич! Это ж мы таких делов понаделаем! И Гололедова за такой Можай загоним!

С к у ч а л ы й. Уж я напишу…

М и х а й л о в. Не врешь?

С к у ч а л ы й. Я сам сначала не поверил, пока они мне крылья не показали. Помнишь тех двух, что за нами после конференции увязались?

М и х а й л о в. Отлично. (Потирая руки.) Так ужучим Гололедова?

С к у ч а л ы й. Не то слово.

М и х а й л о в. Мне квартиру во втором квартале будущего года обещают, по линии бюро агитации за развитие литературы. Передвинешь на этот?

С к у ч а л ы й. Нет вопроса. Пятикомнатную дам. Мне для друзей не жалко.

М и х а й л о в. Ух, черт. В самом деле…

Появляется  х в о с т а т ы й, приближается к ним.

Х в о с т а т ы й. Можно за ваш столик?

М и х а й л о в. Тут вообще-то и без того тесно.

Х в о с т а т ы й. Я насчет продолжения всемирной истории…

С к у ч а л ы й. Пожалуйста… (Многозначительно смотрит на Михайлова.)

Х в о с т а т ы й. Имею ряд занятных предложений. А чтобы время незаметнее прошло, я воблу принес.

М и х а й л о в. Где достал? Вот черт!

Х в о с т а т ы й (галантно). Рад быть вам полезен, друзья.

Затемнение.

П е р в ы й  и  в т о р о й  а н г е л ы.

П е р в ы й  а н г е л. Ты точно видел?

В т о р о й  а н г е л. Все досье от корки до корки. Там про каждого из них. Один директор и жил, как ему на роду написано. А эти все… Куницын – буфетчиком привокзальным, Михайлов – лудильщиком.

П е р в ы й  а н г е л. Что же теперь делать? Может, другую кандидатуру подберем?

В т о р о й  а н г е л. Зашьемся…

П е р в ы й  а н г е л. Надо… Хотя ситуация поистине трагична.

В т о р о й  а н г е л. Не драматизируй. Я тебе признаюсь, я тоже для другой работы родился. Я бы лучше по спортивной части пошел… В тяжелой атлетике рекорды планировать.

П е р в ы й  а н г е л. Погоди о себе. Как быть? Ведь из этого остолопа все равно ничего путного не выжмешь.

В т о р о й  а н г е л. Слушай, давай посмотрим, как он на самом деле работает. Может, не так все и страшно.

П е р в ы й  а н г е л. Да он при нас ни строки не написал.

В т о р о й  а н г е л. А если стать невидимыми? Мы бы ведь могли свою миссию и инкогнито осуществить. Внушить ему, над чем работать, а потом присвоить. Наша глупость, что по-честному хотели…

П е р в ы й  а н г е л. По-честному…

В т о р о й  а н г е л. Давай попробуем… Ведь как ни крути – а сколько понаписал. Целую библиотеку!.. Так что, растворяемся?

П е р в ы й  а н г е л. Давай.

Уходят. Слышны их голоса: «Растворяемся…», «Ты где?», «А ты где?»

Затемнение.

Г о л у б и к и н  бродит по своему кабинету.

Г о л у б и к и н. Ничего, ничего не получается! Не пишется! Все в моей жизни плохо. (Хватает фотографию.) Это потому, что я все время думаю о ней. Хватит! (Рвет фотографию, обрывки выбрасывает в окно.) Вот так. Уф, полегчало. (Садится за стол, придвигает к себе стопку бумаги.) Теперь дело пойдет. Главное – не отвлекаться.

Свет гаснет в левой части сцены и усиливается в правой, где за письменным столом, в домашнем халате, сидит  С к у ч а л ы й. Перед ним – ч е л о в е к  с  т р е т ь и м  н о м е р о м  «Н о в о г о  м и р а»  и ч е л о в е к  с  в о с ь м ы м  н о м е р о м «Н а ш е г о  с о в р е м е н н и к а».

Ч е л о в е к  с  в о с ь м ы м  н о м е р о м «Н а ш е г о  с о в р е м е н н и к а». А доказательство можете представить? Я в это просто не верю. Если это так легко, то я у вас не одну, а две дачи попрошу.

С к у ч а л ы й. И это говорите вы, человек, живущий в стране с плановой экономикой? Запланирую – и будет.

Неслышно появляются не видимые никому  п е р в ы й  и  в т о р о й  а н г е л ы, встают в сторонке.

В т о р о й  а н г е л (шипит). И что за манера бросать мусор в окно? Все крылья забили. (Вытряхивает обрывки фотографии.)

П е р в ы й  а н г е л. Тише-тише.

Ч е л о в е к  с  т р е т ь и м  н о м е р о м  «Н о в о г о  м и р а». У меня к вам просьба. Хотелось бы на должности и после пенсии усидеть. А то молодые подпирают…

С к у ч а л ы й. Вы жене моей конверт отдали?

Ч е л о в е к  с  т р е т ь и м  н о м е р о м  «Н о в о г о  м и р а». А как же? Когда на прием записывался.

С к у ч а л ы й. Тогда занесите свою просьбу в журнал регистрации предложений по улучшению всемирной истории. Там, в прихожей.

П е р в ы й  а н г е л. Вот это да!

В т о р о й  а н г е л. Да…

Ч и т а т е л и  с журналами «Новый мир» и «Наш современник» уходят, появляется  К у н и ц ы н.

С к у ч а л ы й (вяло протягивая ему руку). Какие проблемы?

К у н и ц ы н. То, что я просил насчет улицы моего имени, – в силе остается. А еще я подумал: я ведь всегда о тебе хорошо писал. Что, если бы и мне бессмертие? В виде памятника от благодарных читателей. Только побыстрее. В текущем квартале. Будь другом, запланируй!

С к у ч а л ы й. Ты давай вот что, заявку черкни, чтоб я не перепутал… А я постараюсь учесть.

К у н и ц ы н (уходя, ворчит). Обюрократился… Зазнался…

С к у ч а л ы й (звонит в колокольчик). Аделаидушка, будь добра, загляни.

Появляется  А д е л а и д а.

А д е л а и д а. Вызывал?

С к у ч а л ы й. Милая, эта новая ручка пишет такими чернилами… По цвету – как черная икра. И я сразу проголодался. Будь добра, намажь бутербродик.

А д е л а и д а. Хорошо, милый. Как работается?

С к у ч а л ы й. Замечательно.

А д е л а и д а. А что Куницын хотел?

С к у ч а л ы й. Совсем обнаглел. Памятник. Если можно – при жизни. И ведь знает, что мне даже бюста еще не воздвигли!

А д е л а и д а. Пообещал?

С к у ч а л ы й. А что делать? Долбанет разгромную статью…

А д е л а и д а. Надо было отказать.

С к у ч а л ы й. Как?

А д е л а и д а. Объяснить, что прецедента нет.

С к у ч а л ы й. Чего-чего?

А д е л а и д а. Ну, ни одного памятника критикам. Ни в одной стране…

С к у ч а л ы й (придвигая бумагу). Как ты сказала – претендент? (Записывает.) Что бы я без тебя делал!

П е р в ы й  а н г е л. Думаешь, она за него пишет?

В т о р о й  а н г е л. Женщина – и такие фолианты? Вряд ли.

С к у ч а л ы й. А откуда ты про все это знаешь? Ну, про критиков?

А д е л а и д а. Сосед сверху рассказал. Он тебя с утра дожидается.

С к у ч а л ы й. Позовешь его позже. А сейчас передохну. Уф, устал… Много ко мне еще народу?

А д е л а и д а. Человек сто… Кто на лестнице… Кто… Выгляни в окно. Видишь, на лавочке сидят, дожидаются. Есть очень интересные. Одна мне горжетку из чернобурки подарила. Ей супруга-старика поскорее на тот свет спровадить нужно. Прошу, отнесись повнимательнее.

С к у ч а л ы й. Ладно. Но больше пока не записывай. А этим вели завтра прийти.

А д е л а и д а. К тебе еще одна. Целый день ждет. С подарком. Плохонький. Набор рюмок хрустальных… Настырная – не уходит.

С к у ч а л ы й. На завтра ее перенести нельзя? Устал. Пусть утром…

А д е л а и д а. У тебя завтра все по минутам… И потом, она неделю просится…

С к у ч а л ы й. Впусти.

А д е л а и д а  уходит, входит  ж е н щ и н а  в  ч е р н о м.

С к у ч а л ы й. Что у тебя?

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Даже не знаю, как начать.

С к у ч а л ы й. С начала.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Я случайно про вас услышала. Говорят, вы каким-то образом можете на будущее влиять.

С к у ч а л ы й (веско). Могу.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Я хотела бы спросить…

С к у ч а л ы й. Давай быстрее, времени нет.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. У меня самой времени в обрез. В прошлом месяце положили в больницу. Операцию пока не сделали. Надежды мало.

С к у ч а л ы й. Я судьбы с будущего года планирую.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Да я не о себе. Сын у меня. Десять лет. Мальчик хороший, но избалованный. Я ему ни в чем не отказывала. Все у него есть: и одет, и стереосистема, и магнитофона два. А ведь не станет меня – куда его деть? В детдом? Родных – никого. Он неприспособленный, робкий. Нельзя сделать так, чтобы у него жизнь хорошо сложилась?

С к у ч а л ы й. Трудно. Вообще тебе скажу: не страшись, что он в жизнь окунется. Я сам получил надежную закалку, и она мне только в помощь. Трудно выстоять в жизни, которая, как известно, борьба, без такой закалки.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Я не против испытаний. Мне самой много пережить довелось. Но рано ему одному оставаться. Квартира у нас огромная, от моих родителей осталась. Если бы можно было хоть кого из приличных людей ему в опекуны определить… Есть же, кому жилплощадь нужна.

С к у ч а л ы й. Не могу, не могу. Где я буду опекуна искать? Знаешь, передо мной какие масштабные задачи стоят? Я в мелочи не вдаюсь.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Извините за беспокойство. Пойду. (Направляется к двери.)

С к у ч а л ы й. Постой. Что ты о квартире обмолвилась? Большая, говоришь?

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Три комнаты.

С к у ч а л ы й. Жаль, не пять. А район?

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. В самом центре. С балконом. С лоджией.

С к у ч а л ы й. Мне вот какая мысль пришла. Что, если тебе с Михайловым обмен осуществить? Тебе площадь не нужна, сыну тоже вряд ли скоро понадобится… А у него как раз дефицит простора. За это обещаю парнишке твоему счастливое будущее.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Спасибо. Спасибо большое.

С к у ч а л ы й. Не благодари. Наша обязанность – помогать ближним. Оформляй документы на обмен. А я запланирую, чтобы в инстанциях утвердили.

Ж е н щ и н а  в  ч е р н о м. Все сделаю. (Уходит.)

П е р в ы й  а н г е л. Вот это да.

В т о р о й  а н г е л. Да… Рационализатор…

Появляется  А д е л а и д а.

С к у ч а л ы й (утирая пот со лба). Ну все, кажется. Зови соседа. И сразу, как уйдет, – обедать. Я голоден как волк.

П е р в ы й  а н г е л. Вот уж точно – волк.

В т о р о й  а н г е л. Волчара…

А д е л а и д а. Что у тебя с ним общего? Зачем ты его пускаешь?

С к у ч а л ы й. Общего – ничего. Но этим он мне и интересен.

А д е л а и д а. Ты знаешь, я прочитала его книгу… Такая чушь…

С к у ч а л ы й. Ты, Аделаида, вероятно, не совсем верно представляешь, что такое литература. Литература ведь не зеркальное отражение жизни, не прямое, так сказать, перенесение ее на бумагу. Это творческое переосмысление действительности. И мне интересно разговаривать с человеком иного творческого направления, сравнивать, сопоставлять… Зови.

А д е л а и д а  уходит, появляется  Г о л у б и к и н.

Г о л у б и к и н. Вызывал?

С к у ч а л ы й. Присядь.

Г о л у б и к и н. Я постою.

С к у ч а л ы й. Как знаешь. Разговор будет долгим.

Голубикин садится.

Значит, так, роман о железнодорожниках отложи пока…

Г о л у б и к и н. А как же премия? Ведь тебе премию за него обещали…

С к у ч а л ы й. Твое дело – писать. А остальное моя забота. Есть заказ поважнее. Ты ведь у нас мыслишь широко, масштабно? Так принимайся за сценарий всемирной истории. Надо пока грубо, вчерне набросать…

Г о л у б и к и н. Ничего заданьице…

С к у ч а л ы й. Да возьми у Аделаиды журнал жалоб и предложений. Очень важно при составлении общего плана учесть конкретные пожелания наших современников. Аделаиде ни слова. Она ничего знать не должна… Что молчишь?

Г о л у б и к и н. Слов нет.

П е р в ы й  а н г е л. И у меня.

В т о р о й  а н г е л. Да…