Текст книги "Ужин с шампанским"

Автор книги: Андрей Яхонтов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 20 страниц)

Действие второе

Актовый зал. Под лозунгом: «Товарищ! Честно говори правду в глаза!» – С у д а р у ш к и н  и  М е т е л к о.

С у д а р у ш к и н. Ты сам-то видишь, какая чушь получается? Прежде, при Всеволодове, мы не хотели становиться администраторами, чтобы не тратить драгоценное научное время. Теперь… целыми днями что-то утрясаем, отлаживаем, согласуем…

Метелко неясно рычит.

О том ли мечтали?

Метелко чешет затылок.

Конечно, мы его щадим. Оберегаем. Но ведь мы, это выступление ему написавшие, совсем другого хотели!

Метелко вздыхает.

Что ты молчишь?

М е т е л к о. Будем справедливы. Он дни и ночи не спит. Думает. Старается…

С у д а р у ш к и н. При чем здесь это? У хорошего руководителя всегда остается время на сон. Зачем было городить огород – создавать общество говорящих друг другу правду, – если никто просто-напросто не может попасть к нему на прием? То он на грибах, то на дежурстве, то моет окна…

Входит  Ч е с н о к о в.

Ч е с н о к о в. Здравствуйте, товарищи. Я молодой специалист. Направлен к вам по распределению. Столько о вашем институте слышал!

С у д а р у ш к и н (толкает Метелко). Идет, идет молва!

Ч е с н о к о в. Что?

С у д а р у ш к и н. Я не вам. Так почему, говорите, именно наш институт выбрали?

Ч е с н о к о в. По призванию. И потому, что здесь, по слухам, творятся удивительные дела. Хочу принять участие…

С у д а р у ш к и н. Молодец! (Толкает Метелко, тихо.) Ну скажи что-нибудь.

М е т е л к о. Благословляю…

С у д а р у ш к и н (отмахивается). Толку от тебя…

Ч е с н о к о в. Могу я видеть Андрея Юрьевича?

С у д а р у ш к и н. Он сейчас занят. Погуляйте пока, осмотритесь…

Ч е с н о к о в. Спасибо. (Уходит.)

С у д а р у ш к и н. Все-таки чертовски приятно, что о нас такая слава…

Стук в дверь. Входит  П е т р о в – Ф р о л о в.

П е т р о в – Ф р о л о в. Добрый день. Могу я видеть Андрея Юрьевича?

С у д а р у ш к и н. А вы по какому вопросу?

П е т р о в – Ф р о л о в. Хочу рассказать о том, как плохо стали внедряться изобретения института в производство.

Сударушкин и Метелко переглядываются.

С у д а р у ш к и н. Вы нам как замам расскажите.

П е т р о в – Ф р о л о в. Я хотел бы лично…

С у д а р у ш к и н. Видите ли… Сейчас такой момент… Андрей Юрьевич отсутствует.

П е т р о в – Ф р о л о в. А когда вернется?

С у д а р у ш к и н. Он приедет и сразу снова уедет.

П е т р о в – Ф р о л о в. Ладно, я завтра загляну. (Уходит.)

С у д а р у ш к и н. Давай начистоту. Я, конечно, ценю и уважаю его последовательность и постоянство. Приятно, когда начальник являет собой пример для подражания. Но ведь есть масса текущих дел, которые необходимо решать…

Стук в дверь. Входит  Д а л и д а д з е.

Д а л и д а д з е (официально). Я тут принес некоторые данные. (Язвительно.) Для вашего шефа. Думаю, И вам будет небезынтересно. (Кладет на стол бумагу.) Ознакомьтесь. (Уходит.)

М е т е л к о (не читая, прячет бумагу в стол). Единичные факты, ну не явились на лесопосадки. А он раздувает…

С у д а р у ш к и н. Каждому нашему неуспеху рад. (Грозит в направлении ушедшего.) У, саботажная морда! Хотя вообще, конечно, возмутительно. И где-то даже подло. Когда перед глазами пример Никитина… уникального руководителя…

М е т е л к о. Себя не щадит…

С у д а р у ш к и н. Поставить его в известность все же надо. Раз уж мы организовали общество говорящих друг другу правду… И про сигнал Петрова-Фролова. И что прогуливают.

Быстрым шагом входит  Н и к и т и н.

Н и к и т и н. Здравствуйте, товарищи! Надеюсь, все в порядке. Кто меня спрашивал?

С у д а р у ш к и н. Приходили…

М е т е л к о (перебивая его). Мальчик новый приходил к нам по распределению. А в остальном все хорошо.

Н и к и т и н. Что – все?

М е т е л к о. Ну абсолютно все! Куда ни ткни! О чем ни заведи! Отличные дела! Институт на прекрасном счету. Наши инициативы встречают горячее одобрение и поддержку.

С у д а р у ш к и н. Постой…

М е т е л к о. Нет времени стоять.

Н и к и т и н. Абсолютно нет времени. Я сейчас выдам два звонка и уеду замки вставлять. Спасибо за службу. (Уходит.)

С у д а р у ш к и н. Почему ты ничего ему не сказал?

Метелко молчит.

Ведь он руководитель. Он должен быть в курсе.

Метелко трет залысины.

Мы его ближайшие соратники. Мы должны…

Метелко садится за стол, склоняется над бумагами.

Ты что? Ты не слушаешь меня?

М е т е л к о. Совершенно нет времени.

Затемнение.

Кабинет – В с е в о л о д о в, Д а л и д а д з е  и О р е л и к.

В с е в о л о д о в. Спасибо, что приехали.

Д а л и д а д з е. А данные точные?

О р е л и к. Пять раз лично перепроверял. Но поймите меня. Дело новое. Руководитель молодой. Обидно сразу обрушиваться. А с другой стороны, если эту платину такими темпами будут тырить…

Д а л и д а д з е. Надо писать. И печатать. И чем скорее, тем лучше.

О р е л и к. Ваше мнение, Глеб Дорофеевич?

В с е в о л о д о в (озирается, вздыхает). Это уже не мой кабинет. Не мне и решать. Не я это дело затеял. Я теперь только референт. (Смотрит на часы.) Мне к врачу пора. Ох, годы… ломит, ломит поясницу. Прошу прощения. Поговорите с самим. Я скажу его замам. (Уходит.)

Появляются  С у д а р у ш к и н  и  М е т е л к о.

М е т е л к о. Никитина нет. Можем мы его заменить?

Д а л и д а д з е  демонстративно поднимается и уходит. Сударушкин жалит его в спину взглядом.

О р е л и к. А где он?

М е т е л к о. Будет позже.

О р е л и к. Ну ладно, вы доверенные лица. Дело щекотливое. В портфеле редакции материал о злоупотреблении на свалке…

С у д а р у ш к и н. Как?

О р е л и к. Факты серьезные. Не знаю, как быть…

Дверь открывается, входит  Н и к и т и н.

Метелко прикладывает палец к губам.

Н и к и т и н. Прессе привет! Какие проблемы?

О р е л и к (смотрит на Метелко, потом на Никитина). Да вот, понимаете…

Н и к и т и н. Рассказывайте, не стесняйтесь.

Метелко умоляюще прижимает руки к груди.

О р е л и к (неуверенно). Ничего не понимаю. Сложные времена. Зашел посоветоваться. В редакцию письмо пришло. Предлагают на деньги, вырученные от продажи платины, частное кафе открыть.

Н и к и т и н. Кафе?

О р е л и к. Не думал, что до таких перемен доживу. Раньше клеймили позором, я сам об этих процессах писал, а теперь прежние подпольные фабрики и заводы открыто разрешены. Открывай рестораны, закусочные, частным извозчиком становись. Я до пятидесяти лет, не разгибаясь, вкалывал, чтобы добиться приличной зарплаты. А кто-то теперь будет конверты в частной лавочке клеить и получать в пять раз больше…

Н и к и т и н. Предлагаю объединиться в сообщество. Как раз по этому поводу говорить хотел.

О р е л и к. Нам с вами?

Н и к и т и н. Каждое утро, что бы ни случилось, подписчики получают свежий номер вашей газеты. Так?

О р е л и к. Так.

Н и к и т и н. И ведь вы государственное учреждение, а не частное. Другой организации, подобной вашей, пока найти не сумел. Все другие подводят. А вы – как часы. Давайте объединимся. Сперва мы подтянемся до вашей точности. А потом, когда появятся другие, так же хорошо работающие, будем расширять круг. И так до полного торжества общей слаженной деятельности во всех сферах.

О р е л и к. Затея любопытна…

Н и к и т и н. Вы будете помогать нам. Мы – вам. Главное – координировать усилия. И тогда вскоре транспорт начнет ходить точно по графику. А потом, заводам, чтобы не отстать от других коллективов, выгодно станет внедрять наши усовершенствования.

О р е л и к. Ничего не понимаю, но впечатляет.

М е т е л к о (Сударушкину). Видишь, он все знает. Все сложности сечет.

С у д а р у ш к и н (к Метелко). Но ведь эта его теория – бред.

М е т е л к о. Не перечь. Не надо.

Н и к и т и н. Так по рукам?

О р е л и к. По рукам.

Пожимают друг другу руки.

Н и к и т и н. Я больше не нужен? А то мама захворала. Надо бежать.

М е т е л к о. Что с ней?

Н и к и т и н. Простуда. Пустяк. Но в ее возрасте… Счастливо вам. (Убегает.)

О р е л и к. Почему вы не дали мне сказать?

М е т е л к о. Не видите? Не время. Мать больна. Он любящий сын. Он один у нее. Ему некому помочь. А дел невпроворот. И еще вашим известием усугублять…

Затемнение.

Коридор. Л е н а  показывает  Н и к и т и н у  квартиру.

Л е н а. Это коридор, это ванна.

Н и к и т и н. Я был уверен, вы получили отдельную.

Л е н а. Помнишь, какая была ситуация? Из роддома некуда ехать. Вот и решили согласиться. Временно. Обещали потом улучшить.

Н и к и т и н. А уж Володя хорош. Ни словом не обмолвился.

Л е н а. Ты его знаешь. Такой неуверенный в себе. Робкий.

Н и к и т и н. А что это у вас все краны текут? (Снимает пиджак, засучивает рукава сорочки.) Инструменты какие-нибудь есть?

Л е н а. Нет инструментов.

Н и к и т и н. Я слесаря вызову.

Л е н а. Ничего-ничего, мы так… Уже привыкли…

Н и к и т и н. Я мигом. (Хочет бежать.)

Л е н а (удерживает его). Пойдем в комнату.

В комнате Лена садится. Никитин озирается.

Н и к и т и н. В потолке трещина. Паркетины отлетают. Обои отклеиваются. Батареи заржавели.

Л е н а. Комната как раз ничего. Большая. Просторная.

Н и к и т и н. Все так и живут, как жили? Мы в нашем институте боремся, сражаемся за лучшее, а населения это, выходит, не коснулось?

Л е н а. Ты что, нигде не бываешь?

Н и к и т и н. Очень занят. И в магазинах без перемен?

Л е н а. На еду тоже времени нет?

Н и к и т и н. Мама кормит.

Через окно в комнату проникают отвратительные визгливые звуки.

Что это?

Л е н а. Во дворе ремстройконтора. Они электропилу установили и доски нарезают.

Н и к и т и н. Безобразие! Сейчас время отдыха, люди с работы пришли… И ребенка разбудят. (Подбегает к окну, перегибается через подоконник и кричит.) Немедленно прекратите!

Л е н а (хмуро). Зачем ты? Все живут, никто не бунтует.

Н и к и т и н. Но ведь невозможно.. Ребенок в таких условиях…

Л е н а. Ничего. Он привык, не замечает. И мы привыкли. Правда, иногда утром, часов в шесть, приснится, что под поезд попала… А вскочишь, сообразишь, что это пила, и опять засыпаешь…

Визг пилы продолжается.

Н и к и т и н (снова кричит). Я до вас доберусь!

Громкий смех за окном.

Лена, бери бумагу и пиши заявление. Как у нас любят эти бумаги!

Л е н а. Что ты? Зачем? Давай просто поговорим. Так давно с тобой не разговаривала.

Н и к и т и н. Не могу под этот визг.

Л е н а. Смотрю на тебя и удивляюсь: как я могла быть такой слепой… Ты личность. Все сметаешь на своем пути.

Н и к и т и н (морщась от визга). Я? Сметаю?

Л е н а. Не пасуешь перед обстоятельствами, подчиняешь их. А он… С тех пор как вы поссорились, совсем сдался. И я поняла: это ты своим примером вдохновлял его, заставлял быть другим. Сильным, смелым, бескомпромиссным. Только такие нравятся женщинам.

Н и к и т и н. Разве?

Л е н а. Как твоя личная жизнь? (Берет его за руку, смотрит в глаза.) Ты можешь изменить жизнь целого института, можешь сделать счастливым весь мир, но одного человека, который по твоей милости появился на свет, ты уже обделил своим теплом и любовью.

Н и к и т и н. О чем ты?

Л е н а. Не о чем, а о ком. О твоем ребенке. Нашем ребенке.

Н и к и т и н. Я плохо слышу… Этот визг…

Л е н а (вздыхает). У мужчин избирательный слух…

Из коридора слышится грохот.

Н и к и т и н. Это что?

Л е н а. Сосед пришел!

Слышен зычный голос: «Есть кто живой? Выходи, помоги мне пиджак снять!»

Никитин встает, сжимает кулаки.

(Умоляюще.) Не надо, прошу тебя.

Сосед (бушует в коридоре): «Что вы все, как тараканы, попрятались? Ух, ненавижу!»

Л е н а. Ты не подумай. Он, когда трезвый, очень добрый.

Сосед (вопит): «Я не успокоюсь, пока кого-нибудь не убью!»

Никитин решительно поднимается. Лена пытается его удержать, выбегает в коридор, но он распахивает дверь, выскакивает в коридор, заламывает соседу руки, валит его на пол – и тут только видит, что это Карасев.

Н и к и т и н. Карасев?

К а р а с е в (с достоинством). Да, это я.

Никитин отпускает его, Карасев поднимается.

Н и к и т и н. Вы – здесь? Почему?

К а р а с е в. Я тут живу. Да… Везунки, вроде вас, всплывают наверх, неудачников, вроде меня, тянет на дно. (Обиженно.) Но вы могли бы и поблагодарить. С моей легкой руки началось ваше возвышение.

Н и к и т и н (сухо). Вы пытались меня утопить.

К а р а с е в. Не скажите… Можно и покритиковать, но так умело, что захочется возразить. Воздать страдальцу… А у меня с той поры все под уклон. С работы подвинули. Жена бросила. Разменяли квартиру. И вот я здесь. В чудовищных условиях. В жалком виде. Какая несправедливость! Вы рисковали. Я на этой затее сломал шею. А теперь все тащат со свалки столько, сколько душе угодно!

Н и к и т и н. Что вы такое говорите?

К а р а с е в. Правду! Или, думаете, честность, как жизнь, дается один раз? Нет, честность порой теряют. Потом находят. Честными становятся, а не рождаются. Иногда, правда, с опозданием. Не подумайте, я не о себе. Дело не во мне. Жить стало скучно – вот беда. Я человек риска. Жизнь без риска, как осетрина без хрена. Мне нравится не просто красть, а рисковать. Я при этом ощущал себя охотником, добытчиком. Властелином судьбы. А сейчас… Пожалуйста, открывай лавочку, работай по двадцать четыре часа в сутки – и откупайся процентами… Тоска, а не жизнь.

Открывается дверь. Входит  В о л о д я.

В о л о д я (Никитину). Ты?

Н и к и т и н. Ехал мимо…

В о л о д я. Молодец. Это я понимаю.

К а р а с е в  смотрит на них, качает головой. Уходит.

Малютку-то видел?

Н и к и т и н. Хорош.

В о л о д я. Вылитый я. А?

Н и к и т и н (долго на него смотрит). Я виноват. Будем добиваться для тебя отдельной квартиры. Ребенок не должен расти рядом с такими вот карасевыми. Дурной пример заразителен. (Смотрит на часы.) Мне пора. (Кричит.) Лена, я ухожу.

В о л о д я. Задержись. Посидим, повспоминаем старое.

Появляется  Л е н а. Долго смотрит на Никитина. Он отводит взгляд.

Н и к и т и н. Ну, счастливо. (Уходит.)

В о л о д я. Что это он вдруг объявился?

Л е н а (потупилась). Это я его позвала… Хотела предупредить… о готовящейся статье…

В о л о д я. Зачем?

Л е н а. Думала как лучше. Теперь и сама вижу… Во все влезает. Все ему не так. Дебошир, склочник, скандалист. Хорошо, что тебя выбрала. С таким, как он, жить да мучиться.

Затемнение.

В зале под лозунгом – С у д а р у ш к и н  и  М е т е л к о.

М е т е л к о. Говорю тебе, он все видит, знает, понимает.

С у д а р у ш к и н. Откуда ему знать, если мы никого к нему не допускаем, а сами молчим, о чем бы он ни спросил. Откуда информации взяться?

М е т е л к о. Просто он гордый. Сильный. Независимый. Не покажет слабости никому. Конечно, он сознает, в каком сложном положении оказался, какое наследство ему досталось! Принял хозяйство в чудовищном состоянии. Но он правильно делает, что не показывает виду, как ему тяжело. И справится, я уверен, справится.

Входит  Ч е с н о к о в.

С у д а р у ш к и н. Как вам у нас?

Ч е с н о к о в Многого в толк не возьму, но нравится. Атмосфера здоровая. Свежести. Задора. Все друг другу правду в глаза говорят. Если кто не работает, ему так прямо и говорят, что он не работает. Нелицеприятно. Резко. Так, чтобы человек задумался. Осознал.

С у д а р у ш к и н (толкает Метелко). Нет, кое-чего мы все же достигли.

М е т е л к о. Не кое-чего, а ого-го чего!

Ч е с н о к о в. Как бы все же к Андрею Юрьевичу попасть?

М е т е л к о. Он сейчас занят.

С у д а р у ш к и н. Мы не можем его заменить?

Ч е с н о к о в. Я бы все же хотел представиться. У меня ряд научных идей. И я хотел бы их реализовать. А меня куда-то на мытье окон гонят…

С у д а р у ш к и н. Каждый наш сотрудник должен являть собой пример для подражания – на службе и в быту. Помимо научной деятельности семь раз в неделю все отправляются за город, на лесопосадки. Четыре раза в неделю обязаны дежурить в дружине. Два вечера мыть стекла в квартирах пенсионеров. А через месяц, когда созреют ягоды и попрут грибы, надо сдать на приемный пункт по два пуда того и другого.

Ч е с н о к о в. Грандиозно. Как я счастлив, что попал в такой коллектив. (Уходит.)

С у д а р у ш к и н. Но себе-то мы должны честно признаться: исследовательская деятельность захирела. Планов не выполняет никто. Да, собственно, планов нет, упразднены, всем верят на слово. А что такое слово, не зафиксированное на бумаге? Не заверенное подписью и печатью… Его вроде бы и нету… Душа разрывается… Надо ему сказать!

М е т е л к о. Сейчас не время.

С у д а р у ш к и н. А когда оно, по-твоему, наконец придет?

М е т е л к о. Ты же видишь… И еще эта несчастная любовь. Все-таки он джентльмен. Какое благородство! Она вышла за другого, а он хлопочет им о квартире.

С у д а р у ш к и н. Ведь такое дело можем проиграть! Надо, чтобы он знал. И о прогулах. И о свалке. И о внедрении…

Входит  Н и к и т и н. Устало опускается на стул.

Н и к и т и н. Я ничего не понимаю. Мы здесь боремся. Вкалываем… Я договорился о том, что каждый месяц наш институт будет выделять сто человек для работы на новостройках. Оказывается, с жильем еще столько проблем.

С у д а р у ш к и н (тихо, к Метелко). Я скажу.

М е т е л к о. Да погоди. Ты же видишь…

С у д а р у ш к и н. Я не удержусь…

М е т е л к о. Выдержишь!

С у д а р у ш к и н. Нет сил.

М е т е л к о. Изыщи силы!

С у д а р у ш к и н. Все, не могу! (Подлетает к Никитину, зажимает себе рот, но слова прорываются. Единственное, что он может сделать, – произнести не те слова; которые собирался.) Андрей Юрьевич, если вы и дальше будете столько на себя взваливать, – не выдержите. Рухнете. Нельзя руководить таким институтом и продолжать участвовать в лесопосадках, ходить в дружину, мыть окна и врезать замки. У вас есть коллектив, он возьмет на себя часть ваших забот.

Н и к и т и н. А? Что? Да, вы правы. (Уходит в кабинет.)

М е т е л к о. Ну и чего добился? Только огорчил руководителя.

Стук в дверь. Входит  П е т р о в – Ф р о л о в.

П е т р о в – Ф р о л о в. Мне бы к Никитину.

С у д а р у ш к и н  и  М е т е л к о (вместе.) К нему нельзя! Он занят!

Затемнение.

Н и к и т и н  в кабинете.

Н и к и т и н (по телефону). Поверьте на слово. Я еще с прежними бумагами не разобрался… Все подвалы забиты… Обстановка пожароопасная… Живем в бумажном доме… Ремонта не было много лет, мы поставили задачу привести в порядок то, что имеем. Расчистить свалку, полезное, что прежде выбрасывалось, снова пустить в дело, на месте свалки устроить зону отдыха, деньги, вырученные от реализации платины, пустить на переоснащение института… Планы грандиозные, хватило бы сил… Спасибо. (Вешает трубку.)

Стук в дверь. Входит  м о л о д о й  с о т р у д н и к.

М о л о д о й  с о т р у д н и к. Можно?

Н и к и т и н. Конечно. По какому вопросу?

М о л о д о й  с о т р у д н и к. Отчасти по личному.

Н и к и т и н. Начинайте с другой части.

М о л о д о й  с о т р у д н и к. Хотел вас информировать – в коллективе недовольство. Столько разговоров про обновление, очищение, а свелось к благоустройству территории.

Н и к и т и н. Вы так оцениваете нашу работу?

М о л о д о й  с о т р у д н и к. Нет, не совсем… Но перемены очень незначительны…

Н и к и т и н. Вы хотите сказать, ничего не изменилось?

М о л о д о й  с о т р у д н и к. Кое-что… Хотелось бы быстрее.

Н и к и т и н. А вы вспомните, как начинали. Да, с малого. Но я верил: в каждом сохранилось что-то настоящее. И я оказался прав. Каждый заглянул в себя и нашел в себе это малое. И с этого плацдарма начал наступление на себя прежнего. А вы, вы лично начали это наступление?

М о л о д о й  с о т р у д н и к. С Далидадзе и новым сотрудником Чесноковым мы провели обследование. Многие записываются на работу по лесопосадкам, по мытью окон, не являются на этом основании в институт, но и на лесопосадки тоже не приходят.

Н и к и т и н. Не хотят, значит, некоторые жить по-новому… Тормозят… Что ж… Еще какие вопросы?

М о л о д о й  с о т р у д н и к. С вашим предшественником, академиком Всеволодовым, у меня была договоренность о защите кандидатской.

Н и к и т и н. Не сейчас, чуть позже – сами видите, сколько общих задач.

М о л о д о й  с о т р у д н и к (отчаянно). Все готово! Вот реферат…

Н и к и т и н. Не начали, нет, не начали вы этого наступления… на себя прежнего. Идите. И подумайте хорошенько.

М о л о д о й  с о т р у д н и к, ссутулясь, уходит.

Появляется  п о ж и л о й  с о т р у д н и к.

П о ж и л о й  с о т р у д н и к. Можно?

Н и к и т и н. Рад.

П о ж и л о й  с о т р у д н и к. По вашему поручению изучил вопрос с сигаретами. У них (тычет пальцем в неопределенном направлении) сигареты из специальной бумаги. Чтоб быстрее тлели и человек больше выкуривал, а, значит, приносил больше прибыли табачным фирмам. (Улыбается.) А может быть, чтоб перекуры не затягивались?

Н и к и т и н (задумчиво). Ну, мы-то с перекурами, надеюсь, покончили?

П о ж и л о й  с о т р у д н и к (сориентировавшись). Папа мой бедный столько курил! От этого все болезни. Не узнавали насчет больницы?

Н и к и т и н. Еще нет. Но узнаю. (Задумчиво.) Любой окурок может стать причиной пожара. Надо совсем запретить курение.

П о ж и л о й  с о т р у д н и к. Предшественник ваш, академик Всеволодов, договорился с главврачом, нужен один звонок. Звоночек.

Н и к и т и н. Хорошо, поговорю. Когда выдастся минута. Вот закончим с противопожарной профилактикой…

П о ж и л о й  с о т р у д н и к (кисло). Спасибо. (Уходит.)

Появляется  с о т р у д н и ц а.

С о т р у д н и ц а. К вам, Андрей Юрьевич, не попасть. Все в делах, заботах. Нельзя так. Посмотрите, до чего себя довели: бледность, под глазами – круги… Впрочем, бледность вам идет…

Н и к и т и н. Слушаю.

С о т р у д н и ц а. А официальность – не идет. Молодой, интересный.

Н и к и т и н. Слушаю.

С о т р у д н и ц а. Сын в институт поступать собрался.

Н и к и т и н. Наш институт ведь не учебный…

С о т р у д н и ц а (растерянно). Просто хотела поговорить. Посоветоваться.

Н и к и т и н (смотрит на часы). Прошу прощения, у меня встречи.

С о т р у д н и ц а  уходит.

(Бродит по кабинету. Нажимает кнопку селектора.) Пусть зайдут Метелко и Сударушкин.

Затемнение.

В актовом зале, под лозунгом, за большим столом – С у д а р у ш к и н, М е т е л к о, Ч е с н о к о в, П е т р о в – Ф р о л о в, с о т р у д н и к и  и н с т и т у т а.

П е т р о в – Ф р о л о в. Где же Никитин?

М е т е л к о. На совещании. Будет с минуты на минуту.

П е т р о в – Ф р о л о в. Четвертый месяц это слышу. А дело безотлагательное.

М е т е л к о. Докладывайте пока без него. Мы передадим.

П е т р о в – Ф р о л о в. И это тоже слышал.

С у д а р у ш к и н. Говорите.

П е т р о в – Ф р о л о в. Вообще перестали от вас какие-либо проекты получать. Раньше хоть Далидадзе за этим следил. А теперь кто?

П о ж и л о й  с о т р у д н и к. Мы теряем опытные, проверенные кадры. Как ни крути, администратором Далидадзе был толковым.

С о т р у д н и ц а (поколебавшись). Никитин не видит ни в ком из нас людей.

Ч е с н о к о в. Как интересно! Нелицеприятно!

М о л о д о й  с о т р у д н и к. Всеволодов растил молодых, готовил смену. А этот…

Ч е с н о к о в. Ух, здорово!

Входит  с е к р е т а р ь.

С е к р е т а р ь. Звонил товарищ Никитин. Он задерживается еще на час.

П е т р о в – Ф р о л о в. Ну вот!

Все, кроме Сударушкина и Метелко, расходятся.

С у д а р у ш к и н. Слушай, но ведь он не этого хотел. Он просил разобраться и доложить, что за подсчеты ведет Далидадзе. И, я уверен, эти данные его бы тоже возмутили. Сколько их уже, этих отлынивающих! Ведь объективно Далидадзе руководствовался интересами института. Дела.

М е т е л к о. Снова тебе повторю. Мы ведь что людям обещали? Что станут лучше жить. Верно? Но откуда ее взять, лучшую жизнь, если работать никто лучше не стал. Наоборот, бросили. Если доходы от мытья окон мы жертвуем на покупку саженцев и городское строительство… Вот и выходит – надо кого-то выгнать и высвободившуюся сумму поделить…

С у д а р у ш к и н. Что мы, частные предприниматели, что ли? Капиталисты-изверги, чтобы людей на улицу выбрасывать? Нет, я на себя грех не возьму. Надо Далидадзе и всех остальных на службе восстановить.

М е т е л к о. Восстановить, да? Раскинь мозгами. Ведь он наш враг. И еще сколько у нас врагов! Пусть исчезнут. А ты хочешь им волю дать. Если они верх возьмут…

С у д а р у ш к и н. Интересы дела – прежде всего.

М е т е л к о. Подумай, кто будет блюсти интересы лучше, чем мы с тобой? То-то и оно. Воспользуются ситуацией. Сведут счеты. И сами окажемся на улице, и дело, ради которого все затевали, пострадает.

С у д а р у ш к и н. Как я устал от новшеств! От кипения и бурления. Хочется просто спокойно поработать. Посидеть. Поразмышлять. А тут – крутись. Э, какие раньше были времена! Собирались, обсуждали производственные проблемы. Можно было целый день обсуждать. И в прениях рождались великолепные идеи. Что ценней всего для творческого человека! Полет фантазии. Выдумка. Бывало, сболтнешь, понесет тебя… А так ли уж это плохо? Ну и соврал, ну и завысил обязательства, но ведь важен импульс. До такого порой додумывались… А теперь… Знай, погоняет… Ведь загонит всех! Человек не робот, чтобы только и думать, как показатели повышать. А где идейная, воспитательная сторона? (Передразнивает.) «Береги рабочую минуту»… Тьфу! А на деле полное разбазаривание полезного времени получается. Нет, нельзя забывать такую форму, как собрание. Где еще опытом поделиться? О достижениях рассказать? За недочеты покритиковать? Как же без этого можно?

М е т е л к о. Чем всегда была хороша наша жизнь? Тем, что предел мечтаний ограничен. Рваться к большему нет смысла. Крутиться не надо, чтобы все больше и больше зарабатывать. Ради чего? Что можешь себе позволить? Квартиру. Машину. Дачу. Ну и по мелочам – мебель, дубленку, три костюма, обед в ресторане. И все. Все. Ну, если совсем развращенная фантазия, – яхту. Других излишеств просто нет: особняка с бассейном, двух вилл на Сейшельских островах, личного аэроплана… Вот и не надо нервничать, что прогоришь, вылетишь в трубу, не надо на бирже крутиться, чтобы конкурентов опередить… В этом был безусловный плюс нашей жизни… А теперь… Соблазнов не прибавилось, а крутиться заставляют.

С у д а р у ш к и н. Почему ты все же не скажешь ему? Про ошибки?

М е т е л к о. Придет время – сам осознает…

С у д а р у ш к и н. Мы же делаем общее дело. У нас одни идеалы. Общие цели…

М е т е л к о (помедлив). Демагог!

С у д а р у ш к и н. Трус!

С ненавистью смотрят друг на друга. Расходятся.

Затемнение.

Н и к и т и н  и  М а р ь я  Б о р и с о в н а  дома, за чаем.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Попробуй торт. Мне кажется, получился.

Н и к и т и н. Торт удачный.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Ты изменился. Раньше ты находил другие слова. А теперь стал сухим, как магазинное печенье.

Молчат.

Как на работе?

Н и к и т и н. Нормально.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Рассказал бы.

Н и к и т и н. Хочется отдохнуть.

М а р ь я  Б о р и с о в н а (после паузы). Я собиралась узнать у тебя… Ты выгнал секретаря-старушку. И вахтера…

Н и к и т и н. Они ушли на заслуженный отдых.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Они ведь люди. Члены нашего общества ветеранов. Я этого раньше не знала. А теперь… Одним словом, руководство общества поручило мне поговорить с тобой.

Н и к и т и н (сдерживаясь). Мама, давай условимся, ты и твое общество не будете вмешиваться в мои служебные дела.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Ты стал жесток. А узнал ли ты, прежде чем провожать их на пенсию, об их жизненных планах? Их трудностях? Заботах?

Н и к и т и н. Какие еще трудности и заботы?

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Два человека решили на старости лет соединить свои судьбы, создать семью. Нашли, можно сказать, друг друга… Захотели избавиться от одиночества… И тут ваше решение… Твое решение, потому что в коллективе, мне это известно, многие возражали.

Н и к и т и н. У меня нет времени объяснять одно и то же тысячу раз… Мы хотим попробовать отказаться от вспомогательных услуг. К примеру, на телефонные звонки отвечаем сами.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Я уж не говорю о том, что покойный муж уволенной секретарши, оказывается, учился вместе с твоим отцом.

Н и к и т и н. Это запрещенный прием.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Все средства хороши, чтобы разбудить в тебе человека.

Н и к и т и н (поднимается). Спасибо. Было очень вкусно.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Ты сильно изменился. (Всхлипывает.) Раньше ты таким не был. Черствый эгоист. Не думаешь о людях, забыл о матери. Не бываешь дома, а когда бываешь – из тебя слова не вытянешь. Что, не доросла, чтобы со мной делились?

Н и к и т и н. Опять глупости.

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Хорошо, что ты такой умный. А уж я… я говорю глупости. Превратилась в прислугу. Стирать тебе рубашки, ходить по магазинам я больше не в силах. А ты отказываешься от положенной тебе машины… Сам покупай продукты!

Н и к и т и н. На служебном транспорте нельзя ездить по личным делам. Нельзя возить посторонних…

М а р ь я  Б о р и с о в н а. Вот и дожили! Я посторонняя!.. Скоро, стало быть, и меня погонят, как вахтера и секретаря. Их – с работы, меня – из дома. Хорошо, отец этого не слышит! Счастье, что не дожил. Да и я недолго тебя обременю. (Уходит.)

Н и к и т и н (обхватывает голову). Боже мой! Хоть кто-нибудь поймет меня?

Затемнение.

В актовом зале – С у д а р у ш к и н  и  М е т е л к о.

М е т е л к о. Перестань. Я этой дури твоей не одобряю.

С у д а р у ш к и н. Страшно, конечно, но что делать?

М е т е л к о. Имей в виду, я всем расскажу, что это ты.

С у д а р у ш к и н. Валяй.

М е т е л к о. Зачем тебе?

С у д а р у ш к и н. Не могу я так больше. И никто не может. Институт бурлит.

М е т е л к о. Значит, теперь самое время с Никитиным поговорить. Все ему выложить. Начистоту. Предупредить.

С у д а р у ш к и н. Он уже слушать не хочет. В каждом видит врага. Противника его методов.

Входит  с о т р у д н и ц а.

С о т р у д н и ц а. Сын провалился в институт. (Прикладывает к глазам платок.) Эх, не сочувствуйте, не надо. (Уходит.)

Появляется  п о ж и л о й  с о т р у д н и к.

П о ж и л о й  с о т р у д н и к. Что делать? Папа опять закурил – разуверился, что положат в больницу! (Машет рукой, уходит.)

Возникает  м о л о д о й  с о т р у д н и к.

М о л о д о й  с о т р у д н и к. Эх, черт с ней, с научной деятельностью. Женюсь. И все дела. (Уходит.)

С у д а р у ш к и н. Ты видишь! Каких людей теряем! Как хочешь! Не могу больше так… Бездействовать… (Разворачивает рулон материи, берет баночку с краской и кисть.)

М е т е л к о. Как бы еще хуже не сделать.

С у д а р у ш к и н. Хуже некуда.

М е т е л к о. Я в этом не участвую. (Уходит.)

С у д а р у ш к и н. Сам обойдусь. (Встает на стул, снимает прежний лозунг и вешает новый.) Читает: «Научные работники! Шире боритесь за внедрение своих изобретений в производство!» Вот ведь, когда-то казался анахронизмом. А сегодня как актуально звучит! (Уходит.)