Текст книги "Ужин с шампанским"
Автор книги: Андрей Яхонтов
Жанры:
Драматургия
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 20 страниц)
Вверх по ступеням облаков
Комедия в двух действиях
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА
СКУЧАЛЫЙ – известный писатель.
АДЕЛАИДА – его жена.
ГОЛУБИКИН – неизвестный писатель.
КУНИЦЫН – литературный критик.
МИХАЙЛОВ – ценитель литературы.
ГЛАВНЫЙ.
АНГЕЛ-СЕКРЕТАРЬ.
ПЕРВЫЙ АНГЕЛ – положительного обаяния.
ВТОРОЙ АНГЕЛ – отрицательного обаяния.
ТРЕТИЙ АНГЕЛ – без всякого обаяния.
ХВОСТАТЫЙ.
ЖЕНЩИНА В ЧЕРНОМ.
ЧЕЛОВЕК С ТРЕТЬИМ НОМЕРОМ «НОВОГО МИРА».
ЧЕЛОВЕК С ЧЕТВЕРТЫМ НОМЕРОМ «НОВОГО МИРА».
ЧЕЛОВЕК С СЕДЬМЫМ НОМЕРОМ «НАШЕГО СОВРЕМЕННИКА».
ЧЕЛОВЕК С ВОСЬМЫМ НОМЕРОМ «НАШЕГО СОВРЕМЕННИКА».
ГОЛОЛЕДОВ – директор завода.
СЕКРЕТАРЬ ДИРЕКТОРА.
Действие первоеВ левом углу – обшарпанный, заваленный бумагами письменный стол, стеллажи с книгами, ближе к центру – освещенное дневным светом окно. За письменным столом дремлет Г о л у б и к и н. В правом углу – полированный письменный стол на гнутых ножках, с затейливой инкрустацией. Диван. Ковер. Холодильник. В центре – плавают облака, мерцают звезды, светит солнце. Яблоня. Под ней – еще один письменный стол, на нем селектор, глобус, подшивки газет. Картотека.
Г л а в н ы й в белом хитоне сидит за письменным столом. Входит а н г е л – с е к р е т а р ь.
А н г е л – с е к р е т а р ь. К вам представители перспективного планирования.
Г л а в н ы й. Впусти. И сам останься. Застенографируй наш разговор.
А н г е л – с е к р е т а р ь. Будет сделано. (Идет в правый угол.)
Входят п е р в ы й и в т о р о й а н г е л ы. Они в хитонах.
Г л а в н ы й. Ну, с чем пожаловали?
Ангелы переглядываются.
П е р в ы й а н г е л. Это насчет вашего поручения. Мы подумали…
В т о р о й а н г е л. Посовещались…
Г л а в н ы й. Программу принесли или нет?
П е р в ы й а н г е л. Видите ли…
В т о р о й а н г е л. Мы подумали…
Г л а в н ы й (ударяет кулаком по столу). Бестолочи!
А н г е л – с е к р е т а р ь. Это стенографировать?
Г л а в н ы й (сквозь зубы). Не надо.
П е р в ы й а н г е л. Мы… Мы…
Г л а в н ы й. Я же не требую квартальных планов, детальных разработок… Но хоть в самых общих чертах…
В т о р о й а н г е л. Мы… Мы…
Г л а в н ы й. Му… Му… Му…
А н г е л – с е к р е т а р ь. Стенографировать?
Г л а в н ы й. Да нет же! (Первому и второму ангелам.) Ну хоть какие-нибудь наметки есть? Век на излете, а у нас ни малейшего представления, каким путем дальше вести. И куда. Вы отдаете себе отчет?..
П е р в ы й а н г е л (достает из-под хитона свернутую в трубочку бумагу). У нас тут кое-что родилось…
Г л а в н ы й (берет бумагу, читает). Что ты мне даешь? Чушь какую-то. «Мише Евстифееву помочь купить велосипед. Крыльцову Т. М. устроить подписку на Мопассана». Это что?
П е р в ы й а н г е л. Это то, что должно быть сделано в первую очередь. Без этого никакое историческое движение невозможно.
Г л а в н ы й. Почему?
В т о р о й а н г е л. Верить перестанут. Уж год эти молитвы у нас на контроле.
Г л а в н ы й. Сейчас с ума сойду. Работнички! Это то, что вы каждый день должны делать! Текучка! А вы в генеральный план суете, чтобы еще десять лет баклуши бить. Всех повыгоняю!.. Всех!
А н г е л – с е к р е т а р ь. И меня?
Г л а в н ы й. Ты пока останься.
Ангелы, потупясь, молчат.
(Первому ангелу.) Тебе под персональную ответственность. Чтобы через месяц представил планы. Иначе… Ты меня понял?
П е р в ы й а н г е л. Понял.
Г л а в н ы й (второму ангелу). Теперь о молитвах на мое имя. Ведь ты за причинно-следственные связи отвечаешь?
Ангелы молчат.
Ты, я спрашиваю?
В т о р о й а н г е л. Ну я.
Г л а в н ы й. Как со старшими разговариваешь?!
В т о р о й а н г е л (в сторону). Тут разберись, кто старший, кто младший. (Громко.) Я отвечаю.
Г л а в н ы й. Совсем распустились! Так вот, я специально ревизию вниз (тычет пальцем) отправил, чтоб твою работу проверить.
В т о р о й а н г е л (тихо). И до меня добрались.
Г л а в н ы й. Случай вопиющий. Старушка просила, чтоб пришли рабочие из ремстройконторы и дырку в потолке залепили. Тебе этот факт известен?
В т о р о й а н г е л. Надо по журналу регистрации проверить.
Г л а в н ы й. Формалисты! Да старушек верующих – раз-два и обчелся! По пальцам можно пересчитать. А так и последних упустите.
В т о р о й а н г е л. Проверю.
Г л а в н ы й. Бюрократы! Месяц мой ревизор ждал – исполнится ли. Нет, как протекал, так и протекает.
В т о р о й а н г е л. За всем не уследишь.
Г л а в н ы й. Чтобы немедленно дырка в потолке ликвидирована была! Из-за вас, лодырей, теряем последних преданных людей…
А н г е л – с е к р е т а р ь (вздыхает). Теряем, ох теряем…
Г л а в н ы й. Но это еще не все. И по ведомству хвостатого тоже нет порядка. Вышел мой ревизор от бабушки и видит: черная кошка мужчине дорогу перебежала. Ну-ка, вопрос первого года обучения: какие последствия у этой приметы?
В т о р о й а н г е л. Это как подойти…
Г л а в н ы й. Да как ни подходи! В любом учебнике одно толкование: к неприятностям. Элементарно. Так вот: ревизор неделю за этим человеком ходил – и хоть бы что. А ведь приметы – одна из наиболее действенных форм воздействия на население. Один раз не сбудется, другой не исполнится, потом на них внимание обращать перестанут. И это в то время, когда битва за умы особенно обострилась!
В т о р о й а н г е л (первому ангелу, тихо). Как он мне надоел!
Г л а в н ы й. Такие мелочи и те не в состоянии под контролем держать. Уж не говорю о вещах глобальных. За что мы вас нектаром и амброзией поим-кормим? Учтите, если не поторопитесь… Хвостатый не дремлет! Я позавчера его застал в компании двух членов художественного совета. Обрабатывает… Сознает важность…
В т о р о й а н г е л. Мы не успеваем. Штат бы увеличить… Население-то растет…
Г л а в н ы й. Не желаю слушать. Чтоб через неделю представили основные направления… Свободны.
А н г е л – с е к р е т а р ь. Да здравствует свобода!
Первый и второй ангелы выходят на авансцену.
В т о р о й а н г е л. Семь пятниц на веку. То будет конец света, то всех в ружье, чтобы новую историю создавать! А уж все давно работу побросали: чего возиться, если все равно псу под хвост – в геенну огненную.
П е р в ы й а н г е л. Хуже нет, чем отпустить поводья, а потом снова натягивать.
В т о р о й а н г е л. Поставить точку – и дело с концом. Нет, продолжай эту тягомотину. А главное – зачем? Дождемся, что на ракете сюда прибудут.
П е р в ы й а н г е л. Придется поднапрячься.
В т о р о й а н г е л. И все на нашем горбу. Добреньким вишь захотел стать – пусть еще поживут… А как жить – ни малейшего представления!
П е р в ы й а н г е л. Короче, надо брать командировку… (Тычет пальцем вниз.) Ты давно там в последний раз был?
В т о р о й а н г е л. Фактически в прошлом месяце. Практически командировку взял, а сам на Венеру махнул. Благодать, никто над душой не стоит, гравитации не ощущаешь… А с Земли каждый раз, как паленая курица…
П е р в ы й а н г е л. Да, заводы коптят, дышать нечем, воду отходами поотравили…
В т о р о й а н г е л. И ему еще планы – чего будет… Ясно чего – экологический кризис. Кстати, самый простой выход. И точка. И нас бы не терзал.
П е р в ы й а н г е л. Ладно, что попусту время тратить? Спустимся. Почитаем газеты. Прогнозы на будущее выведаем – и в сводную таблицу.
Крадучись, входит а н г е л – с е к р е т а р ь. Первый и второй ангелы его не видят.
В т о р о й а н г е л. Для такой работенки даже нашей бессмертной жизни не хватит… (Хлопает себя по лбу.) О! Идея!
П е р в ы й а н г е л (с надеждой). Чего? Чего?
В т о р о й а н г е л. А вот чего. Бессмертной не хватит, а смертной вполне. Не надо нам ни газет, ни таблиц. А возьмем-ка в соавторы кого-нибудь из ихних… сочинителей. С фантазией, с размахом. И он нам планчик этот набросает. А?
П е р в ы й а н г е л. Мысль! Только ему это зачем?
В т о р о й а н г е л. Пообещаем славу, вечную молодость… Они на это падки. В крайнем случае припугнем. Где у нас ножницы? Чик-чик эту самую нить – и поминай как звали. Они, что ли, себе хозяева?
П е р в ы й а н г е л. Жестокости не надо.
В т о р о й а н г е л. Да и так согласится.
П е р в ы й а н г е л. Дай, я тебя расцелую. (В сомнении.) А вдруг старик прознает? Он ведь всевидящий.
В т о р о й а н г е л. Перестань. Если бы так, зачем мы ему нужны? Он и прежде-то, когда населения вполовину меньше было, не справлялся. А теперь с этим демографическим взрывом… Посмотри, еле ноги таскает. Раньше какие масштабные мероприятия закатывал! Один только потоп вспомнить!.. А сегодня?..
А н г е л – с е к р е т а р ь (потирая руки). Так-так… Ну и заявления… Ну, ребята… Роете себе такую воздушную яму…
В т о р о й а н г е л. Случись конец света, станут на суде бабки подбивать: кого в рай, кого в ад, и что выяснится? Что хвостатый по всем параметрам впереди. Всех заграбастал. Все атеисты. Вот наш и кряхтит, рассчитывает дело выправить.
П е р в ы й а н г е л. Так что, вниз?
В т о р о й а н г е л. Только сначала парой-тройкой адресов запасемся… Поталантливее, поярче найдем…
А н г е л – с е к р е т а р ь. Ишь, какие быстрые…
Раздается дребезжащий звонок.
П е р в ы й и в т о р о й а н г е л ы переглядываются и исчезают.
Г о л у б и к и н, встрепенувшись, трет глаза. Снова звонок. Голубикин встает, идет к двери. Впускает А д е л а и д у.
А д е л а и д а. А телефон у вас что, не работает? Все утро трезвоню.
Г о л у б и к и н. Отключили за неуплату. У вас что-нибудь срочное?
А д е л а и д а. Я не спала всю ночь.
Г о л у б и к и н. И мне не спалось…
А д е л а и д а. Представьте, догадываюсь… Расхаживали по комнате в ботинках, гремели стульями…
Г о л у б и к и н. Я писал. Мне легче работается, когда я вышагиваю. Ритм шагов диктует, подсказывает ритм фразы.
А д е л а и д а. Да ради бога, но почему нельзя надеть тапочки?
Г о л у б и к и н. У меня их нет.
А д е л а и д а. Я же вам дарила.
Г о л у б и к и н. Я не люблю тапочек. Это обувь не для мужчины.
А д е л а и д а. Почему мой муж, когда работает, не расхаживает по кабинету? Почему он надевает тапочки?
Г о л у б и к и н. Потому что ваш муж…
А д е л а и д а. Потому что он уважает соседей. А вы не уважаете тех, кто живет под вами. Писатель, если хотите знать, не может не думать о других…
Г о л у б и к и н. Как вы сказали? Постойте, постойте… О тех, кто живет подо мной?… Вы мне напомнили… Я не спал ночь, а сейчас задремал и видел…
А д е л а и д а. И, кроме того, на пол мы положили ковер. Так что внизу даже не слышно, как муж двигает кресло. Почему бы вам не постелить ковер?
Г о л у б и к и н. Ковер? Какой ковер?
А д е л а и д а. Учтите, я заставлю вас проявлять уважение. (Уходит.)
Г о л у б и к и н. Опять этот сон. Как наяву. И эти облака, и ангелы… (Взволнованно расхаживает по комнате.) Подумать только, я все чаще и чаще его вижу.
Слышен стук в потолок и голос Аделаиды: «Опять, опять ходите! Мучитель!»
(На цыпочках идет к столу, садится в кресло.) Господи, до чего я устал! (Обхватывает голову руками, закрывает глаза.)
Затемнение.
Среди сгустков облаков за письменным столом сидит т р е т и й а н г е л. Входит а н г е л – с е к р е т а р ь.
А н г е л – с е к р е т а р ь. Здорово.
Т р е т и й а н г е л (зевает). Здорово-здорово.
А н г е л – с е к р е т а р ь. С минуты на минуту наши сценаристы к тебе нагрянут. Есть мнение, что помогать им не надо.
Т р е т и й а н г е л (подозрительно). Самого?
А н г е л – с е к р е т а р ь. Почти.
Т р е т и й а н г е л. Вопросов не имею.
А н г е л – с е к р е т а р ь. Хорошо иметь дело с понятливыми. Если они с поручением справятся, для нас та еще жизнь настанет. Такая запарка…
Т р е т и й а н г е л. Еще чего!
А н г е л – с е к р е т а р ь. Хотят на земле соавтора приискать. Сами ни в зуб ногой, так чтоб он за них сценарий накропал.
Т р е т и й а н г е л. Поможем. Такую кандидатуру им подсуроплю… (Подходит к картотеке, выдвигает ящик. Тасует карточки, как колоду карт.) Кто был первым, стал десятым, кто был сотым, стал вторым. (Задвигает ящик на прежнее место.)
А н г е л – с е к р е т а р ь. Сам-то не запутаешься?
Т р е т и й а н г е л. Все равно такая неразбериха, что черт ногу сломит.
Появляется х в о с т а т ы й. Ангелы его не видят.
Х в о с т а т ы й. Кажется, меня звали?
Т р е т и й а н г е л. Я при рождении одних талантом наделяю, а книги пишут другие, картины – третьи, науку двигают четвертые, но не те, на которых я благодать распространил.
Х в о с т а т ы й (в сторону). Ты бы почаще на пляже пропадал, я бы и не такой порядок навел…
А н г е л – с е к р е т а р ь. Не подведешь?
Т р е т и й а н г е л. Крыльями отвечаю. Ишь, умники нашлись. Ты, кстати, тоже не забудь о моей просьбе. Ну, насчет отдела смены климата и режимов. А то надоело здесь. Пылища, скука…
А н г е л – с е к р е т а р ь. Я про друзей не забываю. (Уходит.)
Х в о с т а т ы й. Что-то любопытное затевается. По моей части…
Появляется п е р в ы й а н г е л.
П е р в ы й а н г е л. Как жизнь?
Т р е т и й а н г е л (нехотя отрывается от бумаг). Что конкретно тебя интересует?
П е р в ы й а н г е л. Что там у нас внизу с творческими кадрами?
Т р е т и й а н г е л. Полный порядок. Увеличиваем количество на душу населения.
П е р в ы й а н г е л. Указ, что ли, такой был?
Т р е т и й а н г е л. Во исполнение инструкции о дальнейшем росте культуры.
П е р в ы й а н г е л. А что в театрах хорошего?
Т р е т и й а н г е л. Развлечься захотелось? Сейчас скажу. Это у нас по линии газетных вырезок. (Берет альбом, листает.) Значит, так. Во Франции сильная порнопьеска «Миллион постелей». В Штатах неслабый боевичок «Три миллиона пуль»…
П е р в ы й а н г е л. Мне бы что-нибудь глобальное. Для души. И чтоб драматург был на уровне…
Т р е т и й а н г е л. Сейчас по картотеке… (Выдвигает ящик.) Номер один у нас английский драматург Пепи Клобс. Создал шедевр «Собака и снег». Тридцать две рецензии положительные, пятьдесят две разгромные.
П е р в ы й а н г е л. Мне бы единодушное, без противоречий…
Т р е т и й а н г е л. Единодушное… Сейчас, айн момент. Вот немец Ганс… Фамилия… неразборчиво. Пьеска «Торопись не опоздать». Тут девяносто положительных и десять разносных.
П е р в ы й а н г е л. А чтобы совсем без ложки дегтя…
Т р е т и й а н г е л. Ага, пьеса Антона Скучалого «Заводская проходная». Единодушный восторг. Сто семь рецензий.
П е р в ы й а н г е л. А о чем?
Т р е т и й а н г е л. Отмечают широту охвата событий, яркость и масштабность героев, философскую глубину разработки темы… И дар провидеть будущее в приметах сегодняшнего дня.
П е р в ы й а н г е л (тихо). Вот везение. (Насторожившись.) А сведения у тебя какой давности? Пыли-то на карточке!..
Т р е т и й а н г е л. Не хочешь – не ходи. А вместо того чтобы по театрам шастать, поступай ко мне в замы по чистоте. А то мой совсем обленился.
П е р в ы й а н г е л. Пыли тут много. Мне бы адресок театра и драматурга.
Т р е т и й а н г е л. Пиши: Театр имени Отдыха… А вот и телефон…
П е р в ы й а н г е л. Спасибо. Пойду.
Т р е т и й а н г е л. Счастливо отдохнуть.
П е р в ы й а н г е л уходит.
Я тебе покажу «Заводскую проходную»… Ишь, критикует: пыльно ему…
Х в о с т а т ы й (выходит из-за стеллажей). Кажется, начинаю догадываться…
Т р е т и й а н г е л (возмущенно). Вам чего?
Х в о с т а т ы й. Давно наблюдаю за вашей нелегкой, но такой нужной всем подвижнической работой. Позвольте выразить восхищение.
Т р е т и й а н г е л. Вы как сюда попали?
Х в о с т а т ы й. Просто зашел. Если бы мне такой архив…
Т р е т и й а н г е л. Или вы сейчас же уйдете, или я позову ответственных за порядок…
Х в о с т а т ы й. Так ведь они все на Юпитер завалились, в горный поход. Я же знаю. Стакан воды – вот все, что я прошу. Вы не сможете отказать жаждущему. Это против вашей морали.
Т р е т и й а н г е л. А вы знаете и пользуетесь. Неблагородно. Копейки, что ли, на газировку жалко? (Уходит.)
Х в о с т а т ы й. Болван! И как старик с такими помощниками ухитряется тянуть эту резину! (Выдвигает ящик.) Так, Скучалый Антон Терентьевич. Ого, месяц я здесь не появлялся, а он аж на второе место скакнул. Прозаик, драматург, эссеист…
Возвращается т р е т и й а н г е л со стаканом воды. Хвостатый поспешно задвигает ящик.
Т р е т и й а н г е л. Это в последний раз. Больше сюда не приходите.
Х в о с т а т ы й. Обещаю. Но обещаю также, что никогда не забуду вашей доброты, очаровательный крылатый друг.
Т р е т и й а н г е л. Я вам не друг.
Х в о с т а т ы й. Спаситель. Когда-нибудь и я вас выручу.
Т р е т и й а н г е л. Надеюсь, не понадобится. Идите. А то копытами стучите, работать мешаете.
Х в о с т а т ы й и т р е т и й а н г е л расходятся в разные стороны. Голубикин поднимает голову, прислушивается. Голос Аделаиды: «Вы там что, совсем уж?.. Как лошади подкованные, честное слово!»
Г о л у б и к и н (выходит из-за стола). Как тяжело одному! (Достает из стола фотографию, долго на нее смотрит.) Как мне не хватает тебя. Как давно это было! А я все не могу забыть…
Затемнение.
За письменным столом сидят С к у ч а л ы й, К у н и ц ы н, М и х а й л о в. Вокруг на стульях – ж е н щ и н а в ч е р н о м, ч и т а т е л и.
П е р в ы й и в т о р о й а н г е л ы в костюмах.
К у н и ц ы н (встает). Дорогие друзья, позвольте открыть читательскую конференцию, посвященную творчеству известного писателя Антона Скучалого.
Аплодисменты всех собравшихся.
Долгие годы я являюсь исследователем творчества этого изумительного мастера художественного слова. Поэтому, чтобы не тратить времени, отошлю вас к своим книгам о нем и в коротком вступлении лишь бегло охарактеризую вехи биографии виновника нашей сегодняшней встречи. (Улыбается.) Родился он в семье, где книг, по его собственным воспоминаниям, не читали. И Антон не читал. Затем поступил на завод, где началась его трудовая биография. Здесь молодой паренек с лихвой компенсирует все, чего не добрал в детстве. Именно на заводе Скучалый обретает трудовой и духовный опыт, который позволит ему создать замечательные произведения: романы, рассказы, пьесы… Хочу сразу предоставить слово человеку, с которым писатель когда-то вместе стоял у станка и который был свидетелем его первых шагов в литературе. Товарищ Михайлов, пожалуйста.
М и х а й л о в (приподнимается). Спасибо. Что могу поведать, друзья? Действительно, на завод мы с Антоном… (улыбается) Антоном Терентьевичем пришли в одно время. Были тогда молодыми пареньками… Подружились… И вот как-то наш мастер, теперь он директор завода, предложил Антону написать заметку в стенгазету. И Антон согласился. Долго маялся, подбирал самые нужные, самые точные и емкие слова, советовался с нами, своими товарищами. Все это я помню… Заметка удалась. Ее перепечатала городская газета, затем центральная… Но странно, Антона это как будто не радовало. Я спросил его: «В чем дело?» И он мне честно ответил: не удовлетворен сделанным. Оказывается, чтобы передать мысли и чувства, которые его обуревали, которыми он хотел поделиться с читателями, заметки было мало. Так пришла мечта – написать рассказ. А затем повесть… Как говорят, лиха беда – начало. С той малой заметки начался большой путь Антона в большую литературу.
П е р в ы й а н г е л. Поразительный путь!
В т о р о й а н г е л. То что нам нужно.
К у н и ц ы н. А сейчас слово нашему дорогому Антону Терентьевичу Скучалому.
С к у ч а л ы й. Дорогие друзья! Спасибо большое за то, что пригласили меня в свой коллектив. Мы, писатели, нуждаемся в таком общении. Оно нам необходимо как воздух. Ведь за письменным столом писатель одинок и советуется только сам с собой. А можно ли жить без осознания, что твой труд нужен другим? Необходима и читательская оценка того, что сделал в тишине и уединении…
В т о р о й а н г е л. Как говорит!
П е р в ы й а н г е л. Да. Очень сердечно. Это важно. Нам нужен как раз такой вот, чтобы с душой…
С к у ч а л ы й. В заключение я готов ответить на ваши вопросы.
Ч е л о в е к с т р е т ь и м н о м е р о м «Н о в о г о м и р а». В чем вы видите свою цель как художник?
С к у ч а л ы й. Чтобы сеять разумное, доброе, вечное.
Ч е л о в е к с с е д ь м ы м н о м е р о м «Н а ш е г о с о в р е м е н н и к а». Что вы хотели сказать образом Даши Добродеевой?
С к у ч а л ы й. Я хотел показать чистоту и целомудрие наших женщин.
Ч е л о в е к с в о с ь м ы м н о м е р о м «Н а ш е г о с о в р е м е н н и к а». Что вы хотели сказать образом Михаила Буланова?
С к у ч а л ы й. Мужество и несгибаемость наших мужчин.
П е р в ы й а н г е л. Лаконичен. Лапидарен.
В т о р о й а н г е л. Это хорошо. А иначе с нашим поручением до конца следующего века проваландаешься…
Ч е л о в е к с ч е т в е р т ы м н о м е р о м «Н о в о г о м и р а». Может быть, это вопрос не по адресу. Вы все-таки не поэт. Но я хочу узнать ваше мнение: что такое поэзия?
С к у ч а л ы й. В душе я поэт. И, может быть, я скажу излишне образно, полемично, заостренно, но мне кажется, что поэзия – это езда в незнаемое. Подчеркиваю, это мое сугубо личное мнение.
Ангелы переглядываются, подталкивают один другого локтями.
П е р в ы й а н г е л. А? Про езду в незнаемое? Будто чувствует, что мы здесь.
В т о р о й а н г е л. Художническая интуиция. Прозревает будущее. Да, то, что нужно.
Ж е н щ и н а в ч е р н о м. О вас столько говорят и пишут. Я читала в одном отзыве, что ваше творчество проливает успокоение на душу. Но в магазине ваших книг не достать. В библиотеке на них запись до будущего года. На спектакли не пробиться. Я сейчас ложусь в больницу. И успокоение мне просто необходимо. Не могли бы вы мне дать с собой хоть одну вашу книгу? С возвратом.
С к у ч а л ы й. Лишних экземпляров не имею.
П е р в ы й а н г е л. Суров…
В т о р о й а н г е л. Это хорошо. История должна быть жестокой.
П е р в ы й а н г е л (с удивлением). Да?
В т о р о й а н г е л. Черт меня побери! Это я его стиль усвоил.
Появляется х в о с т а т ы й.
Х в о с т а т ы й. Кажется, звали? Кого здесь надо побрать?
Ж е н щ и н а в ч е р н о м. А писателя по фамилии Голубикин вы не знаете?
С к у ч а л ы й (думает). Нет, не знаю.
Ж е н щ и н а в ч е р н о м. И фамилия эта вам ни о чем не говорит?
С к у ч а л ы й (думает). Ни о чем.
К у н и ц ы н (поднимается). Дорогие друзья, читательская конференция, посвященная творчеству писателя Скучалого, закончена. Спасибо вам.
Ч и т а т е л и расходятся.
В т о р о й а н г е л. Подойдем?
П е р в ы й а н г е л. А может, еще понаблюдаем?
В т о р о й а н г е л. Да чего тянуть? Ты уж слишком проникся пафосом познания действительности. Мне он ясен. Простой, талантливый мужик. Думаю, даже без посулов обойдемся. Пошли.
Направляются к Скучалому, рядом с которым толкутся Куницын и Михайлов.
Х в о с т а т ы й. Валяйте, ребята. А я предпочитаю не сцену, а кулисы. (Исчезает.)
Затемнение.
А д е л а и д а, напевая, гоняет пыль в прихожей. Появляется х в о с т а т ы й.
А д е л а и д а (вздрагивает). Ой, как вы меня напугали! Как вы здесь очутились?
Х в о с т а т ы й (жалобно). Я проделал долгий и трудный путь, чтобы повидать вашего мужа – писателя Скучалого.
А д е л а и д а. Его сейчас нет.
Х в о с т а т ы й. Вы позволите мне подождать?
А д е л а и д а. Ждите на лестнице. К нему столько народу ходит… Если все будут ждать – весь пол затопчут.
Х в о с т а т ы й (в сторону). Ну и хамка! (Достает колечко, трет о шерсть на бедре.) Сувенир примерить не желаете?
А д е л а и д а (смягчаясь). Красивенькое. (Примеряет.) Спасибо. Ладно, пройдите в кабинет.
Х в о с т а т ы й. Премного благодарен. (Уходит.)
Звонок. Аделаида открывает дверь и впускает Г о л у б и к и н а.
А д е л а и д а (сухо). Антона нет. Он на читательской конференции.
Г о л у б и к и н. А я не к нему, я к вам. Не поможете зашить брюки? Лопнули прямо по шву. У вас ведь машинка. А мне на улицу не в чем выйти.
А д е л а и д а. Не помогу.
Г о л у б и к и н. Почему вы такая?.. Злая?
А д е л а и д а. Голубикин, вам надо жениться. Столько хороших женщин вокруг.
Г о л у б и к и н. Мне нравится быть одному. Писать начинают от одиночества.
А д е л а и д а. Да слышала, слышала уже. Только, знаете, мой муж пишет не хуже вас…
Х в о с т а т ы й (выглядывая из-за двери). Так, любопытно.
Г о л у б и к и н. Я часто вижу, как по утрам вы идете в магазин. А потом возвращаетесь с треугольными пакетами молока… Вы как Клеопатра, а эти крохотные пирамиды у вас в авоське, как вся мирская суета рядом с женской красотой…
Х в о с т а т ы й. Еще наддай!
Г о л у б и к и н. А как грациозно вы выколачиваете во дворе ковер! Это удивительно у вас выходит… Из ковра не вылетает ни единой пылинки.
А д е л а и д а. Голубикин, не подлизывайтесь. Знаете ведь прекрасно, что в глубине души я человек добрый.
Х в о с т а т ы й (тихо). Двинулось дело. Устроим-ка небольшое развлечение…
А д е л а и д а. Снимайте. И на рубашке вон пуговица оторвалась.
Г о л у б и к и н. Отлично. (Проворно стягивает брюки и рубашку.)
Распахивается дверь, входят С к у ч а л ы й, К у н и ц ы н, М и х а й л о в и п е р в ы й и в т о р о й а н г е л ы.
С к у ч а л ы й (Голубикину). А, привет. Ты что это здесь? (Аделаиде.) Ну, доложу тебе, успех грандиозный.
К у н и ц ы н. Триумф, триумф!
Г о л у б и к и н (сквозь зубы). Подпевала.
А д е л а и д а. А что говорили?
М и х а й л о в. Все, все, что написал ваш муж, читали. Знают. Ценят. Любят.
К у н и ц ы н (достает блокнот). Говорили, что последний роман – это новая страница в истории отечественной словесности.
Г о л у б и к и н. А чем мотивировали?
К у н и ц ы н (Скучалому). Это – кто?
Г о л у б и к и н. Вы не узнаете меня?
К у н и ц ы н (морща нос и нацепив очки). Не припомню.
Г о л у б и к и н. Быть не может.
К у н и ц ы н. В жизни, как и в литературе, все может быть.
Г о л у б и к и н. Значит, узнали.
С к у ч а л ы й. Я тебе, Голубикин, обо всем после расскажу. Видишь, у меня гости.
Г о л у б и к и н. Вижу, еще бы. И слышу.
С к у ч а л ы й. Одевай рубашку, брюки…
Г о л у б и к и н. Не «одевай», а «надевай». Так правильнее.
С к у ч а л ы й. Правильнее будет, если ты исчезнешь.
Г о л у б и к и н. Хоть бы приревновал!
С к у ч а л ы й. К тебе? Да ты посмотри на себя.
Г о л у б и к и н. А что?
С к у ч а л ы й. Не смеши, а то заплачу.
Х в о с т а т ы й. Сорвалось! А жаль! Как-то у них все здесь непонятно.
С к у ч а л ы й. Исчезни, Голубикин.
Г о л у б и к и н. Исчезаю. (Уходит.)
С к у ч а л ы й (Аделаиде). Милая, согрей нам чаю и дай чего-нибудь поесть. Немного, но вкусно. (Всем.) Друзья, пройдемте в кабинет.
А д е л а и д а уходит, х в о с т а т ы й проворно прячется за стеллажи.
П е р в ы й а н г е л. А это кто сейчас приходил?
С к у ч а л ы й. Да так. Сосед.
В т о р о й а н г е л. Жалкий вид.
С к у ч а л ы й. И еще вообразил, что к нему можно приревновать. Наглец!
П е р в ы й а н г е л. Он кто?
К у н и ц ы н. Пописывает. Но не впрок. Прозябает.
Х в о с т а т ы й (выглядывая из-за стеллажа). Попробуем, иначе.
С к у ч а л ы й (кричит). Аделаида, ну что там с закуской? Мы заждались.
А д е л а и д а (входя). Дорогой, я не успела сходить в магазин. Я не думала, что вы так рано вернетесь.
С к у ч а л ы й. Это новость. Чем же ты занималась?
А д е л а и д а. Я думала.
С к у ч а л ы й. Вот уж занятие… И о чем?
А д е л а и д а. Ты извини, но я сегодня утром прочитала твой роман «Право на пашню».
С к у ч а л ы й. И чего?
А д е л а и д а. Знаешь, мне показалось… Там есть такие слова… Такая сцена…
С к у ч а л ы й (раздражаясь). Да какая же?
А д е л а и д а. Там женщина пришивает соседу пуговицу к рубашке… И он ей говорит… Ну, что каждое утро видит, как она идет в магазин, и сравнивает ее с Клеопатрой, которая рядом с пирамидами молочных пакетов… Ну, как женская красота – рядом с мирской суетой. И еще: когда она выколачивает ковер, то делает это так грациозно, что из него не вылетает ни одной пылинки… Ты никогда не говорил мне таких слов, милый.
Х в о с т а т ы й. На первый раз достаточно. Брек.
С к у ч а л ы й. Ладно, после об этом. А сейчас я тебя прошу…
А д е л а и д а (идет к холодильнику, открывает дверцу). Полно всего. Что я сейчас говорила? Что со мной? (Уходит.)
Освещается кабинет. Х в о с т а т ы й крадется к кабинету, где расположились гости и хозяин. Останавливается, подслушивает.
П е р в ы й а н г е л. Над чем вы сейчас работаете?
С к у ч а л ы й. Над очередной вещью.
В т о р о й а н г е л. О чем она?
С к у ч а л ы й. Трудно пока сказать. Замысел зреет.
П е р в ы й а н г е л. Крупный замысел?
С к у ч а л ы й. Не скрою: масштабный. Хочу отразить деяния нашего современника. А это задача не из легких.
В т о р о й а н г е л. Вам бы на мировую эпопею замахнуться!
С к у ч а л ы й. На широкоохватную? А что, можно.
П е р в ы й а н г е л. Справитесь?
С к у ч а л ы й. Это – социальный заказ?
В т о р о й а н г е л. В некотором роде.
С к у ч а л ы й. Тогда, как только аванс выпишете, буду приступать. Успех, разумеется, гарантировать не могу, но обещаю стараться.
К у н и ц ы н. Он у нас такой скромный. А ведь ему все по плечу. Все может.
С к у ч а л ы й. Я ведь еще и афоризмы пишу.
П е р в ы й а н г е л. Неужели?
В т о р о й а н г е л. Прочтите что-нибудь.
С к у ч а л ы й. Извольте. (Достает записную книжку, читает.) «Больше килограмма в одни руки не давать».
П е р в ы й а н г е л. Смешно.
В т о р о й а н г е л. Это хорошо, что он с чувством юмора. Нам это важно.
С к у ч а л ы й (обиженно). А что я смешного сказал?
К у н и ц ы н. Что он смешного сказал, товарищи? По-моему, очень глубокая и серьезная мысль.
Ангелы переглядываются.
В этом афоризме затронута серьезная экономическая проблема производства товаров на душу населения. А кроме того, это вопрос правильного воспитания трудящихся.
М и х а й л о в. Это меткое народное словцо. И надо было уметь его услышать и запомнить.
П е р в ы й а н г е л (второму ангелу, тихо). Странный народ!
Х в о с т а т ы й (в сторону). Да уж!
П е р в ы й а н г е л (Скучалому). Мы к вам конфиденциально.
С к у ч а л ы й. Друзья, прошу вас, помогите Аделаиде…
К у н и ц ы н и М и х а й л о в уходят.
П е р в ы й а н г е л. То, что мы хотим вам предложить, – очень серьезный труд. И приниматься за него надо безотлагательно. Возможно, вам придется посетить различные страны, регионы…
С к у ч а л ы й (вскакивает). Вы откуда?
В т о р о й а н г е л. Мы – ангелы.
С к у ч а л ы й. Час от часу… (Облегченно.) Вы меня разыгрываете…
В т о р о й а н г е л (первому ангелу). Покажи ему крылья.
Первый ангел показывает краешек крыла.
С к у ч а л ы й (в смятении оглядывается на дверь). Все равно не верю.
В т о р о й а н г е л. Нам или вообще?
