Текст книги "Отстойник (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 13 страниц)

Они словно материализовались прямо передо мной, присели на корточки и с любопытством заглядывают мне в глаза. Это мужчина и женщина, на них одинаковые спортивные костюмы и они странно резко водят в разные стороны головами, словно чего-то опасаются.

– Что вам надо? – мне становится не по себе.

– Фу, как же он нализался, я боюсь захмелеть! – тихо как сон, произносит женщина.

– А ты много не пей, остальное я сам допью, – ласково предлагает мужчина.

– У меня с собой ничего нет, – я пьяным жестом развожу руками.

– Глупый, всё, что нам нужно ... в тебе, – тихо засмеялась женщина.

Внезапно мне стало страшно, мне показалось, что из губ женщины выдвинулись два острых клыка.

– Любимый, придержи его, – тихо прошелестел её голос.

– Я чего-то не понимаю! – в ужасе дёргаюсь в сторону, но мужчина с непостижимой скоростью оказывается у меня за спиной и стиснул железной хваткой. В это мгновение женщина налетает сверху, и тут я чётко вижу её длинные клыки. Она резко опускается, с хрустом загоняя их в мою шею. Брызнула кровь, я в шоке онемел, мир, словно перевернулся, неужели это самые настоящие вампиры?! Чушь, мне всё мерещится, это проклятый алкоголь. Неужели "белочку" словил? Струйка крови сползла под воротник и устремилась к чёрному камню, в последнее время почему-то постоянно ношу с собой, мне кажется, он приносит мне удачу.

Женщина завалила меня на землю, и я ощутил на себе её напрягшиеся груди, она со всей страстью обхватывает меня острыми коленками, у меня промелькнула до безобразия глупая мысль: "Она хочет меня изнасиловать! Не дамся!!!" – завопило моё сознание и, всё меркнет, я уже ничего не соображаю, но кровь струится по телу и ... соединяется с чёрным камнем.

Мужчина и женщина с визгом отлетают в стороны, легко поднимаюсь с земли, повёл плечами, за спиной с грохотом развернулись крылья, делаю сильный взмах и поднимаюсь в воздух. Вампиры, делая огромные прыжки, понеслись в сторону заброшенного метро. Быстро догоняю, мужчину разрываю сразу, женщину подхватываю когтями, подношу к глазам. Она истошно верещит, пытаясь цапнуть меня за коготь, сейчас она до предела безобразная – лысый череп, глубоко запавшие глаза, острые уши и оскаленный рот, где торчат длинные клыки всё ещё измазанные моей кровью. Вскоре она мне надоедает, извергаю слепящий огонь и сжигаю дотла, пепел сдуваю в пространство и лечу в ночь.

Резко открываю глаза. Что за бред? Ну и померещится спьяну такое! Нет, больше так пить не буду! С трудом встаю, пошатываясь, бреду, в свою казарму. Вваливаюсь в роту, лицо делаю невероятно серьёзным, пытаюсь незаметно пробраться к своей койке. Нос к носу втыкаюсь в старшего сержанта Селехова, у того округляются глаза, делаю ему пальцами козу, падаю на кровать. Хорошо! Только, кто же меня пинает? Пару раз дрыгнул ногами, не помогает. Куда меня тащат? Сквозь сон слышу, голос каптёра Мурсала Асваровича и меня накрывают, чем-то тёплым.

Снятся кошмары: оборотни, скалящие зубы, некто большой, взмахивает чёрными крыльями, неожиданно возникает встревоженное лицо Стелы, она пытается о чём-то предупредить. На смену ей, выплывают кошачьи глаза рыжеволосой красавицы: "Хватит бухать, пора заниматься делом!" – шепчут пухлые губы.

– Кирилл, просыпайся, скоро ротный с замполитом прейдет! – врывается в мой сон голос каптёра.

Открываю глаза, как включаю свет, вижу крупное лицо каптёра: – Ну, ты даёшь, дух, – неодобрительно говорит Мурсал Асварович, – у нас деды так не нажираются.

– Не знаю таких, – я сажусь, потираю голову.– Маленько перебрал, – всё же соглашаюсь я и, пытаясь раскрыть заплывшие глаза, чтобы рассмотреть суровое лицо каптёра.

– Ждут тебя сплошняком наряды, чёрный будешь. Селехов гром и молнии мечет, боюсь и я не смогу погасить его злость. Зачем ему козу показал?

– Я? – невероятно удивляюсь. – Какую козу?

– Пальцами.

– Значит, заслужил, – я силюсь вспомнить минувшие события.

– Я сказал прапорщику Бондару, что ты ещё бегаешь, – хмурится каптёр.

– Классный ты парень, Мурсал, – я встаю, делаю отмашку руками. – Побоксируем?

– Да ну тебя, – в раздражении отмахивается он. – Это где ты так зацепился? У тебя весь воротник в крови!

Я пощупал шею, вляпался во что-то липкое, с удивлением смотрю на свои пальцы: – Действительно, кровь. Где-то я упал ... на что-то напоролся ...

– У тебя на шее два пореза, укус напоминает. Тебя собака не кусала?

– Да вроде нет, – задумался я, в голове крутятся какие-то картинки, оскаленные морды и я вспоминаю полёт, словно это я лечу, взмахивая огромными крыльями. Что за бред! Я поморщился. Пожалуй, алкоголь мне противопоказан, мерещится всякое.

Каптёр быстро обработал раны, и ловко наклеил пластырь: – До свадьбы заживёт, – хмыкнул он.

– Мурсал, отличный ты парень, а хочешь, я тебе что-то покажу? – загадочно произношу я.

– Ну что ты хочешь показать? Ты лучше подворотничок поменяй и умойся, да не глаза замполиту не показывайся, на губе сгниёшь.

– Ты что, действительно не хочешь посмотреть, что у меня есть?

– Что там? Показывай, – фыркает Мурсал Асварович.

Вытягиваю офицерское удостоверение. Каптёр берёт, смотрит то туда, то на меня, ничего понять не может: – Что это?

– Что-что, лейтенант я!

– Как это?

– Ещё вчера не знал об этом. Институт экстерном закончил, вот и присвоили.

– Во облом будет! – хватается за голову каптёр.

– У кого? – не понимаю я.

– У старшего сержанта Селихова!

– Ну, не виноват я, – развожу руками.

– Блин, так отметить надо!

– О нет, наотмечался, – взбрыкиваю плечами, для меня такие дозы, явно непотребны,– сладкий стол организую.

– Фи, – кривится каптёр.

– Хорошо, один пузырь поставлю, но не больше ... ну, два, – заметив его гримасу, поправляюсь я.

– Хоть на этом спасибо, – он встаёт в стойку. Минут за десять, выгоняет из меня остатки алкоголя, сила возвращается, туман в голове рассеивается.

Дверь открывается, протискивается прапорщик Бондар. Останавливается напротив: – Понятное дело, где ещё можно лейтенанта Стрельникова найти, – гудит он, – тебя ждёт командир роты.

Быстренько меняю подворотничок, забегаю в умывальник, привожу себя в порядок, аккуратно бреюсь. Вваливается старший сержант Селехов с ефрейтором Матвеевым: – Это ты правильно, что сюда зашёл, месяц будешь гальюны драить, – с нешуточной угрозой говорит Селехов и мне показалось, ещё мгновение, и пространство разорвёт молния, до того у него суровый вид.

– Ради бога, извини меня за козу, – улыбаюсь я.

Его сбивает с толку моя уверенность: – Дух, ты не понял? Месяц, нет, два месяца будешь полировать унитазы, а затем на Северный полюс поедешь служить!

– Извини брат, по рангу не положено, – брызгаюсь одеколоном, бесцеремонно раздвигаю их руками, протискиваюсь между ними, и, чувствую спиной их опешившие взгляды, иду в кабинет командира роты, стучусь и уверенно захожу.

– Рядо ... – по привычке начинаю доклад, но осекаюсь, – лейтенант Стрельников прибыл по вашему приказанию!

За столом, щупая свои дерзкие усики, сидит командир роты капитан Бухарин Алексей Павлович и старший лейтенант Мурашко.

– Присаживайся, Кирилл Сергеевич, – улыбается командир.

Сажусь, улавливаю полный неприязни взгляд замполита.

– Начальник Особого отдела, Леонид Фёдорович Белов, рекомендует тебя в качестве моего зама, конечно временно – пока ты проходишь военные сборы. Сознаюсь, предложение неожиданное, но не мне решать.

– Ты знаешь, что такое быть заместителем командира, – поднимает тощий палец старший лейтенант Мурашко, – это быть постоянно с бойцами, дышать с ними одним воздухом, есть с одного котелка!

– Можно и со своего котелка, – усмехается капитан, – да и дышит с ними одним воздухом уже давно. Впрочем, замполит прав, надо быть в курсе всех событий роты. Кстати, хочу спросить, у нас вакансия на двух сержантов. Хотелось бы узнать твоё мнение, кто достоин этого звания?

– Герман Ли и Филатов Миша, – моментально говорю я.

– Что, кореша твои? – ехидно вытягивает тонкие губы замполит.

– Ага, кореша, – радостно соглашаюсь я.

– А кроме этих достоинств у них есть ещё что-то? – сверлит злыми глазёнками старший лейтенант Мурашко.

– Очевидно да. Образованные, учатся в институтах, спортсмены, пользуются авторитетом, правильно оценивают политику КПСС.

– То, что они с образованием и пользуются авторитетом, это естественно не главное – больше минус, но если поддерживают миролюбивую политику КПСС, безусловно – плюс, нехотя соглашается замполит, – но я против их кандидатур, – решительно заявляет он.

– Кстати, лучше их никто не готовит политинформации, – как бы, между прочим, вмешивается командир.

– Ах, это, – краснеет замполит, – это несколько меняет дело. Хорошо, раз вы настаиваете,– прячет в глубине глаз злость, – я за. А вы, лейтенант, потрудитесь быстрее форму одеть, сложно с вами разговаривать.

– Сам хочу, в ателье заверили, что уже сегодня к обеду будет.

– Вот-вот, переодевайтесь быстрее, а то так хочется, глядя на солдатскую форму, тебя в наряд поставить, гальюны драить, – искренне говорит старший лейтенант Мурашко.

– Не форма красит человека, а содержание, – хмыкает командир, весело подмигивает мне.– Что ж, пойдём, приставим тебя народу, – поднимается он.

Рота стоит в две шеренги. Раздаётся команда: – Смирно! – старший сержант Селехов строевым шагом подходит к нам, не может скрыть своего удивления, глядя на меня, стоящего рядом с командиром, с трудом докладывает, даже заикается.

Капитан Бухарин здоровается, рота громыхает в ответ.

– Хочу представить своего заместителя, лейтенанта Стрельникова Кирилла Сергеевича. В моё отсутствие, будет решать все вопросы, прошу его любить и жаловать.

Как положено, выхожу вперёд: – Здравствуйте товарищи! – тишина. – Здравствуйте товарищи! – громко повторяю я. Раздаётся нестройный хор.

– Для тех, кто не понял, я лейтенант Стрельников, сегодня предстану в офицерской форме, – замечаю ехидный взгляд, брошенный моей персоне со стороны замполита, но я не унимаюсь: – Здравствуйте, товарищи! – в третий раз здороваюсь с ротой. На этот раз рота ревет, как положено. Командир улыбается в тонкие усы, он удовлетворён.

Мне как-то непривычно нынешнее состояние, вот так всё сразу навалилось. Могу ходить куда угодно, хоть в Москву езжай, хоть куда, главное успевать на службу. Невероятно высоко взлетел из рядовых, в лейтенанты, причём в заместители командира угодил, как бы ни упасть больно, посещают меня мысли, но от гордости буквально распирает. И ещё, прямо зуд какой-то, хочу одеть офицерскую форму и ... к Стеле бежать.

Наконец примеряю форму. Сидит как литая, эффектно подчёркивает мышцы, голубая фуражка, на петлицах крылышки с красными камушками, это означает, я отношусь к техническому составу. Вешаю на грудь ромб, пока единственный значок, он указывает на то, что я инженер.

Как красная девица кручусь у зеркала, не могу оторвать от себя взгляд. Старый, добрый еврей, снисходительно посмеивается, снимает с кителя несуществующие пылинки: – Красавец, просто красавец, моей бы Сонечке такого молоденького офицера.

– Спасибо, отец, – обнимаю его за плечи, – постарался, хорошо форму подогнал.

– Заходи на чай, будем рады и моя жена Люся, с Сонечкой познакомишься.

– Обязательно зайду, – вру я и выхожу на свежий воздух. Моё нынешнее состояние пьянит сильнее вина, лицо сияет как начищенная бляшка, даже кажется, что моя рожа пускает на асфальте солнечные зайчики.

Едва не вприпрыжку несусь к дому Стелы, но чем ближе, тем сильнее замедляю шаг. Под конец останавливаюсь, меня мучают смутные сомнения. Вот, и что дальше? Прейду к ней. Здрасте! У неё папа генерал, а я зелёный лейтенант, а вчера, вообще рядовой. Тогда ей ничем не был обязан, а сейчас, поймёт, что я на что-то претендую. Да почему я хотя бы не майор? Вот обнаглел! Я сам себе усмехаюсь. Замечаю цветочную лавку, ноги ведут к ней, останавливаюсь, глупо рассматриваю роскошные хризантемы. В моих карманах, голяк.

– Лейтенант, купи букет, ваша девушка будет довольна.

Под пристальным взглядом продавщицы, роюсь в карманах. Пунцовый от стыда, выудил пару пятаков, десять копеек копейками, четыре двухкопеечные монеты. Всё – финансов больше нет!

Вжав голову в плечи, разворачиваюсь.

– Сколько у тебя, – останавливает меня требовательный голос цветочницы.

– Двадцать восемь копеек, – нехотя отвечаю ей.

– Гвоздику одну возьми, – сжалилась продавщица.

Поспешно высыпаю деньги, обхватываю тонкий стебель, понуро бреду к Стеле. Вот и её дом. Останавливаюсь у подъезда и, как столбняк напал, ни шагу сделать не могу. Внезапно из-за поворота вылетает военный УАЗ, резко тормозит, я не успеваю податься в сторону, из машины выбирается лично генерал Щитов. Становлюсь по стойке смирно, отдаю честь, в душе проклиная всё на свете.

– А, это ты? – в ответ отдаёт мне честь. – Институт закончил? Правильно. А здесь, что делаешь?

– В роту иду, товарищ генерал майор, – лихо чеканю.

– Ну да, ну да. Командиру роты гвоздику несёшь? – в глазах мелькает насмешливое понимание.

Я готов провалиться сквозь землю, опускаю глаза вниз.

– Что стоишь, иди! – приказывает Щитов.

– Есть! – прикладываю руку к козырьку, разворачиваюсь и собираюсь уходить.

– Куда идёшь?

– В роту, – останавливаюсь я.

– Да? Ну ... иди.

– Нет, мне к Стеле надо! – с отчаянной решимостью заявляю я.

Генерал смотрит в глаза, взгляд не опускаю, правда, вспотел как мышь, могуч и тяжёл его взгляд.

– Поднимайся, – кивает мне в сторону парадной.

Мельтешу следом. Он заходит в прихожую, Стела моментально виснет на его шее, неожиданно замечает меня: – Ой! Это ты что ли?

– Дочь, налей нам борща и сосисок с вермишелью. И не пялься на лейтенанта, а то сейчас он в форточку вылетит.

– Слушай, как тебе форма идёт, – она подходит совсем близко, от её нежного запаха у меня прерывается дыхание. – Какая красивая гвоздика, – поднимает на меня смеющийся взгляд.

– Это тебе, – поспешно сую ей в ладонь.

Генерал скрывается в кабинете, Стела ведёт меня в свою комнату: – Располагайся, можешь книги, посмотреть, я на кухню. Она что-то напевает, гремит тарелками, а я, млея от восторга, прохаживаюсь по комнате. Вытягиваю за корешки книги: Гюго, Дюма, Стендаль, Жуль Верн, Майн Рид, Джек Лондон, а так же, Чехов, Лев Толстой, Пушкин, Блок, Есенин ... не удержался, беру Затерянный мир Конан Дойля и окунаюсь в сказочный мир, который описан так реально.

– А, Затерянный мир? В третьем классе читала, – неожиданно выныривает из-за плеча Стела.

– Я где-то так же читал, – смущаюсь под её насмешливым взглядом и откладываю книгу в сторону.

– Можешь взять, – просто говорит она.

– Да нет, спасибо, вряд ли у меня будет время, в роте столько дел ...

– А как насчёт сегодняшнего вечера? – она стоит так близко, что я даже пугаюсь, а вдруг она услышит удары моего сердца, которое бьётся в груди как чугунная кувалда, ещё чуть-чуть и рёбра сломает. – В восемь часов в клубе, дискотека. Прейдёшь?

Глотаю тягучую слюну, киваю как китайский болванчик.

– Полвосьмого, зайдёшь за мной?

– Угу.

– Какой-то ты не разговорчивый, – несколько погрустнела Стела.

– Исправлюсь, – буркнул я.

Она считает, что шучу, весело смеётся.

– Пойдём за стол! – тянет за собой, лукаво поглядывая из пушистых ресниц. Как всякая женщина, понимает, что творится в моей душе, это её забавляет и льстит.

Обедать в обществе генерала, пытка. Кусок хлеба не лезет в горло. Как назло, вновь так двинул стол, что генерал едва успевает подхватить свою тарелку, не то б вся скатерть была залита борщом. Затем, случайно бью ладонью по изгибу вилки, та подпрыгнула, но генерал Щитов ловко перехватывает её в воздухе.

– Однако, – качает головой, давно с такой раскованностью не сталкивался. – Далеко пойдёшь, лейтенант!

О, как мне хочется сейчас убежать ... и остаться тоже!

– К какой части приписан? – генерал аккуратно режет колечками сосиску, густо макает в горчицу, смачно ест.

– Семьдесят четыре пятнадцать, – пытаюсь из борща выловить картофель.

– Ты что ли, в пять утра часовых пугаешь, спортом занимаешься.

– Нагрузок не хватает, – соглашаюсь я.

– Вдоль леса бегаешь?

– Так дальше, товарищ генерал майор. Или нельзя? – я не понимаю, к чему он клонит.

– Почему же, партии нужны крепкие солдаты и офицеры. Суть не в этом, докладывают, волк объявился. Поведение странное, близко к жилью подходит, не иначе бешенный.

– Как волк?! – округляет глаза Стела. – До Москвы сто пятьдесят километров! Папа, ты шутишь?

– Не шучу, может, он со зверинца сбежал. Кстати, ты завязывай с подругами за черникой ходить. Временно, до выяснения ситуации, – сурово сдвигает брови. Ты тоже, выбери другой маршрут. И ещё, возьми бойцов, прочеши округу. В тех местах ЗКП, офицеры часто в одиночку ходят, не нарвались бы на зверя. Обязательно сходи к заброшенному метро! Это в первую очередь!

– Оружие брать можно? – встрепенулся я.

– Несомненно! Волк, точно, бешенный. Считай это приказом, о результате доложишь.

– Есть, товарищ генерал майор! – от усердия едва не щёлкаю каблуками под столом.

Генерал Щитов доедает второе, с наслаждением пьёт морс, даже крякнул в конце. Салфеткой промокнул губы, встаёт: – Ты не засиживайся, Кирилл Сергеевич, делом займись. Пропуска заберёшь в Особом отделе, я распоряжусь.

– Есть, товарищ ...

– Ладно, сиди пока, – кладёт ладонь на моё плечо. – Дочь, мать звонила?

– Ещё вчера, папа, я же тебе говорила. Она задерживается, новая делегация из Чехословакии должна прибыть.

– А, ну да, ну да, – вспоминает он, в глазах мелькает тоска. Затем, вновь обращается ко мне: – В трёх километрах от ЗКП, заброшенное метро, ещё при Сталине делали, да на плавун наткнулись, пришлось строительство закрыть, – генерал трёт гладковыбритый подбородок и добавляет, – у командира роты возьми карту.

Генерал Щитов уходит, я тоже поднимаюсь.

– Не забудешь вечером прийти? – Стела заглядывает мне в глаза, я снова плыву.

– Обязательно! – обещаю ей, вот только бы побыстрее с волком разделаться, будь он не ладен, думаю я.

Пропуска беру без проблем, под пристальным взглядом майора, расписываюсь, отдаю честь, ухожу.

Моё появление в части производит фурор. Дневальный по тумбочке, с которым мы недавно чистили картошку в столовой, заелозил, не зная, что делать.

– Действуй по уставу, – помогаю я ему. Он встрепенулся: – Дежурный по роте на выход!

Старший сержант Селихов выбегает навстречу, видит меня, теряется, но быстро берёт себя в руки, докладывает.

– Командир роты где? – выслушав доклад, спрашиваю его.

– Выбыл из части ... товарищ лейтенант.

– Прапорщик Бондар?

– В каптёрке. Позвать?

– Сам зайду.

Иду по казарме, чувствую на себе бесчисленные любопытные взгляды. Останавливаюсь у кроватей, там, сидя на табуретках, Миша и Ли подшивают лычки младших сержантов.

Ли вскакивает как пружина, Миша нехотя приподнимает свой зад.

– Сидите ребята, – останавливаю их. – Обедали уже?

– Так точно!

– Очень хорошо. Нам задание, лично от генерала Щитова. Берём автоматы и прочёсываем лес, бешенный волк объявился.

– Как волк? – не верит Ли.

– Со зверинца убежал.

– Тогда понятно, – у Ли в восторге светятся раскосые глаза.

– Лучше карабин, – ворчит Миша.

– Извиняйте, в наличие лишь АКМы, – развожу руками. – Через пять минут подходите к оружейке.

Захожу в каптёрку как к себе домой. Прапорщик Бондар возится с постельным бельём, Мурсал Асварович считает наволочки.

– О, привет! – видит меня каптёр. – Офицерская форма тебе идёт, – жмёт мне руку.

– Ты что-то хотел, Кирилл Сергеевич? – гудит прапорщик.

– Товарищ прапорщик, мне нужна карта прилегающей территории и заброшенного метро, это приказ генерала Щитова, необходимо разобраться с волком.

– Да, слышал, волк, – соглашается прапорщик Бондар.

– Младшим сержантам Герману Ли и Филатову Михаилу выдайте личное оружие. Мне так же не помешает автомат.

– Как скажешь, – прапорщик ведёт в кабине командира роты, открывает ключом, достаёт из сейфа карты, разворачивает одну из них.

– Вот ЗКП, вот заброшенное метро. Только, я б не советовал туда ходить, – неожиданно изрекает он.

– Что так?

– Ходят слухи, там огромные крысы живут.

– Справимся, кота с собой возьмём, – усмехаюсь я.

– Кот не поможет, – не принимает шутку суровый прапорщик.

Вот, никогда не подумал, чтоб такой, всегда невозмутимый флегма, огромный прапорщик, а боится крыс. Искоса глянул на него, он перехватывает взгляд: – Крысы крысам рознь, не смейся, зелёный ещё.

– Да и не думал, – смущаюсь я. Не знал, что он такой проницательный.

Ревёт сирена, гремит решётка, заходим в оружейную комнату. Прапорщик выдаёт автоматы, расписываюсь в получении. Пристёгиваем к ремню подсумки с рожками. Затем, получаем рацию и мощные фонари, выходим из казармы. Прапорщик Бондар провожает нас, смотрит на меня странно, явно хочет, что-то сказать, но передумал.

– Вперёд, парни, бегом! Время у нас в обрез, скоро начнёт темнеть.

– В любом случае, волка до утра будем выслеживать, – уверенно говорит Миша,– сейчас он отдыхает в логове. Надо сразу идти к заброшенному метро.

– Значит, следуем туда, – соглашаюсь я с его мнением.

Мимо проносятся последние казармы, выбегаем к аэродрому, несёмся вдоль взлётных полос. Где-то стартуют истребители, возле серебристых ангаров гудят тягачи, лётный состав косится на нас, но понимает, служба.

Вскоре выбегаем за территорию аэродромов. Лес вплотную примыкает к бетонным заборам. В отдалении виднеются сторожевые вышки, на которых замерли бойцы с автоматами.

Сворачиваем в лесную зону. Она окружена несколькими рядами колючей проволокой, а между ними, путанка. Подходим к КПП, нас тормозит сержант и два рядовых с автоматами, выходит старший лейтенант. Предъявляю документы, внимательно рассматривает, отдаёт честь. Входим в лес – вокруг берёзы, листва почти вся под ногами, приятно шуршит, запах одуряющий. Идём по едва заметной тропе, по ней ходят на ЗКП, но на пол дороге нам придётся свернуть в сторону заброшенного метро.

В этих местах практически не бывает людей, спешат на службу, редко сходят с тропы. В отдалении есть грунтовая дорога, один раз по ней ездили, колдобина на колдобине. ЗКП настолько сильно замаскировано, что, даже можно стоять на нём и не знать, что под ногами целая сеть ходов, кабинетов, гудит аппаратура, службы несут дежурства. Вход, как в подводную лодку – массивная круглая дверь с надёжными запорами. Можно лишь догадываться, что происходит под землёй.

Природа вокруг нетронута, первозданна. Листья, вперемешку с сучками и мхом, покрывают всю поверхность, заманчиво блестят шляпки мокрых грибов, изредка шныряют молчаливые лесные птицы. Говорят, здесь много кабанов, да и косули не редкость – заповедник по неволи, людей нет, и как успокоилась природа.

Первый ориентир замечаем сразу, заброшенный ещё с войны, перекорёженный проржавевший почти насквозь, грузовик. Выходим к нему, у бесформенных колёс расстилаем карту. С умным видом склоняюсь, шлёпаю губами, пальцем пытаюсь очертить маршрут.

– Обойти надо, – Миша присаживается рядом, – видишь эти цифры, Кирилл, здесь ров, а тут возвышенность.

– Откуда ты всё знаешь? – пихаю его в бок.

– Кто на что учился, – невозмутимо отвечает мой друг.

– А это что? – тычет веточкой Герман Ли.

– По видимому это и есть заброшенное метро, – делаю предположение я.

– Близко.

– Это на карте рядом, ползти и ползти, к вечеру успеть бы. НЗ взяли?

– Как без этого, – улыбается раскосыми глазами кореец.

– А я забыл, – обречённо вздыхаю, а в животе, начинает подсасывать.

– Поделимся, – успокаивает меня Миша. Его лицо сурово, чёлка, как обычно косо срезана, а глазами так простреливает окружающий лес, кажется, ещё мгновенье, и от его могучего взгляда полетят в разные стороны ветки, словно скошенные автоматной очередью. Я усмехнулся своим мыслям, а ведь если серьёзно, Миша единственный из всей роты, на стрельбах бил в сплошные десятки. Мне кажется, у него на генетическом уровне любовь к оружию и с этим автоматом у него установились дружески-деловые отношения. Вот и сейчас он висит у него стволом вниз. Миша изредка его поправляет, но с плеча не снимает, а я с Ли, то в руках их несём, то целимся и так хочется пострелять! К сожалению, признаю сей факт, ну и дилетанты мы. Странно, что эту операцию, генерал Щитов доверил нам, а не бойцам из роты Обороны.

С маршрутом определились. Незаметно как, но Миша возглавил наше движение. Нюх у него звериный, да и сам похож на хищника, даже белки глаз порозовели. Герман Ли идёт по середине, я замыкаю шествие.

Ощутимо темнеет, дует холодный ветер, зябко и неуютно. Наконец лес редеет, виднеются заброшенные строения: железные балки, перекорёженные металлоконструкции, горы строительного мусора – сейчас укрытые толстым слоем земли и заросшие густой травой – картина мрачная, особенно, при наступлении темноты.

– Место, в плане засады, очень выгодное, – хмурится Миша.

– Не мели чушь, волчара что ли, в завалах с гранатомётом засел, – смеюсь я.

– Я говорю то, что чувствую, – не обращает на мою иронию друг. – Нам бы обойти это место с той стороны, а Герман, пусть здесь заляжет.

– Миша, ты в своём уме, мы что, на войне? Бегом! – вот мнительный парень. Показывая пример, я смело бегу к развалинам, даже автомат не стал стягивать с плеча. Краем глаза вижу, как петляет Миша, прыскаю от смеха. Вот умора!

Автоматная очередь застаёт врасплох. Я останавливаюсь, словно громом оглушённый и кручу головой, словно гусь перед колёсами грузовика.

– Ложись! – остервенело орёт Миша.

Ещё одна очередь выбивает клочки материала, и живот обжигает боль. Как куль заваливаюсь на землю.

Миша, непрерывно отстреливаясь, подкатывается ко мне, оттаскивает под разбитые балки. Там уже, забившись в угол, клацает зубами Герман Ли, но всё же пытается стрелять, высовывая ствол из-за камней.

– Так всегда бывает, не обстреляны ещё, – успокаивает нас Миша.

Но мне безумно стыдно. Надо же, едва в штаны не наложил! Целый лейтенант, хренов!

Кровь струится из-под ткани, но от стыда, даже боли не чувствую, а сознание легонько уплывает, словно воспаряю в небо.

– Перевяжи! – рычит Герману Миша, не переставая поливать огнём темнеющие развалины.

Очнулся резко, в рот льётся вода.

– Кого-то загасил, – неуверенно говорит Миша. Достаёт из пилотки иголку, слюнявит нитку. Чего это он шить собрался? Удивляюсь я.

Он бесцеремонно разматывает повязку, из-под которой, не переставая, льётся кровь, стягивает края раны и смело тычет иглой.

– Блин, что ты делаешь?! – взвываю я, но стискиваю зубы. Жду, когда Миша закончит шить. Игла с хрустом входит в кожу, выходит с другой стороны раны, Он делает узелок и, вновь мучения.

– Я так собак своих зашивал, – с мрачной улыбкой говорит Миша. – Тебе повезло, печень не пробило. Сейчас подорожника разомну и забинтуем. А ты молодец! – неожиданно хвалит меня, – когда шил своих собак, они сильнее выли.

– Непонятно, кто это в нас стрелял? – кривясь от боли, говорю я.

– Такое ощущение, именно нас ждали, словно навёл кто-то, – замечает Миша.

– Этого не может быть. Прапорщик Бондар, никому бы не смог сообщить и зачем ему. А больше, о нашей операции никто не знает, – но внезапно вспоминаю внимательный взгляд генерала Щитова. Чушь, какая! Отбрасываю нехорошую мысль. Не будет ради какого-то зелёного лейтенанта мараться целый генерал. Да и повода нет. Может, ревнует к дочери? Глупо, перевёл бы в другую часть или, вообще, с армии выгнал. Но кто же? Может, случайность? И всё же, во мне гнездится уверенность, это не просто так, я согласен с Мишей, ждали именно нас.

– Знаешь, что больше всего непонятно, это то, почему тебя не убили? – неожиданно заявляет мой друг, – с такого расстояния не попасть невозможно.

– Наверное, не снайпер, – ухмыляюсь я, закашлялся и едва сознание не теряю от боли.

– Или наоборот, снайпер, – загадочно изрекает Миша, – а может, от метро нас отгоняли.

Гл.8.

Некоторое время Миша осматривает развалины, где, по его мнению, он сразил автоматчика. Приходит растерянный, задумчивый, в глазах непонимание и в связи с этим, страх.

– Ушёл? – догадываюсь я.

– Его точно подстрелил. Хорошо всадил, прямо в живот, вся земля в крови, целые лужи!

– И где же он?

– Ушёл и даже автомат унёс. Там ещё волчьи следы есть, они совсем рядом с человеческими, буквально вперемешку друг с другом. Что будем делать?

– В часть идти, – мрачно заявляю я, катая по ладоням свой чёрный камень. Каким-то чудом он не измазался кровью и сейчас внимательно осматриваю его поверхность. Окаменелые ракушки отпали, обнажив слегка бугристую поверхность. Теперь камень имеет несколько иную форму, он явно не круглый, а вытянутый и определённо напоминает сердце. Такое открытие меня сильно удивило, неужели он искусственного происхождения, но это невозможно, судя по окаменелостям, ему сотни миллионов лет. Вытряхнул из целлофана НЗ, я осторожно уложил в плёнку камень и засунул его подальше от кровавого пятна на моей форме. Затем обратился к Ли: – Помоги мне подняться, что-то у меня не по делу кружится голова.

– Много крови потерял, – хмуро произносит Миша, – тебе в госпиталь надо. Я тебя немного подлатал, но нужны антибиотики иначе, можно заработать воспаление, а там и до сепсиса недалеко.

– Утешил, – буркнул я.

– Послушай, Кирилл, чего ты выскочил, зачем поставлялся как последний кретин? – в сердцах ругнулся Миша. На его лице пробежались бугры, а ноздри раздулись как у быка, увидевшего перед своей рожей тореадора. Все эти признаки указывали на то, что мой друг испытывает крайнее эмоциональное волнение.

– Так я ж даже не мог подумать, что волк начнёт из автомата отстреливаться, – пошутил я.

– Интересная версия, – медленно проговорил друг и к моему удивлению задумался.

– Ещё скажи, что то был оборотень, – фыркнул Ли, но наткнулся на тяжёлый Мишин взгляд, помрачнел и, пожав плечами, попытавшись полностью раскрыть свои узкие глаза, с ехидством спрашивает: – Миша, ты действительно веришь во всю эту чушь?

– Я в живот ему несколько пуль всадил, а ты знаешь, стреляю я метко, от таких ранений медведь бы загнулся, а этот ушёл ... причём странным образом человеческие следы как-то трансформировались в волчьи.

– Сказочник, – фыркнул кореец, но в чёрных прорезях его глаз колыхнулся ужас.

– Хватит рассказывать байки, мы не в пионерлагере, здесь нам больше делать нечего, уходим, – решительно произношу я, ощущая, как наливается жгучей болью рана.

Как трудно идти, нитки скрипят, кровь сочится, мучает жажда, ежеминутно накатывает дурнота, ноги дрожат, перед глазами вспыхивают световые пятна. Пытаюсь прислушаться к своим ощущениям, неужели возникают галлюцинации. А ведь точно, огни! Я с трудом воспринимаю реальность, и не сразу понимаю, что перед нами КПП. Меня укладывают на жёсткий топчан, вливают в рот воду. Старший лейтенант объявляет тревогу, скоро прибудет рота Обороны, а меня увезут в госпиталь. Как жаль, со Стелой не попрощаюсь. Перед глазами появляется её видение, но за ней стоит, крепко сжав губы, генерал Щитов. Я отмахиваюсь, они исчезают, а им на смену выплывает полковник Белов, он улыбается словно добрый дедушка, затем мрачнеет: – Вот как бывает, Кирилл, оказывается генерал начальник над нечестью, что расплодилась в заброшенном метро. Необходимо отобрать чёрный камень, иначе он уничтожит всех нас. В том метро есть одно потайное место, где сила артефакта сводится к нулю, его необходимо отнести туда и как можно быстрее. Я знаю, метро должны скоро взорвать и тогда все наши усилия будут напрасны, каста Ассенизаторов исчезнет, а вместе с ней рухнет весь мир. Торопись Кирилл, вспомни для чего ты здесь, возвращайся к своей напарнице! – почти кричит он, и я отключаюсь.