Текст книги "Отстойник (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

– Сложно сказать, очевидно, мы переступили некую черту, связывающую нас с другими измерениями.

– Нас хотели убить?

Я задумался: – Вероятно да, но в любом случае, пока мы в безопасности.

– Как здесь темно!

– Воздух чистый, где-то должен быть выход.

– Кирилл, почему на нас всё так навалилось? – едва не всхлипывает девушка, она страшно трусит, сквозь её руку ощущаю, как её сотрясает озноб.

– Наверное, нам по судьбе так заказано, – я пытаюсь усмехнуться, но страх наваливается как душная подушка на рот.

– Я хочу свой камушек напоить кровью, – всхлипнула Катя.

Вздрагиваю и сильно пугаюсь, я тоже постоянно об этом думаю, но Дарьюшка предупреждала: – Вот этого делать не надо!

– Почему!

– Ты сроднишься с теми, кто остался сзади. Будешь разносить смерть и тлен, – стараюсь говорить убедительно, но желание захватывает душу, почти вытаскиваю камень, мотаю головой в злости.

– Тебе плохо? – догадывается девушка.

– Ужасно! – сознаюсь я.

– Тогда мне спокойно, у меня те же чувства, – делает она неожиданное умозаключение,– вместе терпеть легче, – поспешно добавляет она.

Подземный ход вначале идёт ровно, затем резко обрывается, из темноты со свистом струится леденящий воздух, руками ощупываю стены, они покрыты льдом. Вниз ведут скользкие ступени, пойдёшь по ним и мигом скатишься в пропасть.

– Ты чего остановился? – шёпотом спрашивает девушка.

– Ледяные ступеньки, нам не спуститься, – обречённо говорю я.

– Но другого пути нет?

– Ты проницательна, – выдавливаю из себя горький смешок.

– Тогда мы пойдём вниз.

– Покатимся.

– У меня есть шарфик, будем друг друга страховать.

– А ты отчаянная, – хвалю её, но думаю это не реально. Хотя, если ещё использовать мой ремень, стоит попробовать, в любом случае другого пути нет.

Сдёргиваю ремень, связываю с платком, получилось метра два, не густо. Катя стаскивает поясок с пальто, ещё полметра.

– Я пошла, – она обкрутила кисть руки шарфиком, делает шаг вниз, моментально поскальзывается, ловлю её как окуня на спиннинг. Она сильно не барахтается, за что-то цепляется: – Теперь ты, – слышу её милый голосок. М-да, меня точно не удержит, криво улыбаюсь, но становлюсь на ледяные ступени, чудом не поскальзываюсь, прохожу несколько шагов, становлюсь рядом с ней.

– Как ты? – шепчет она.

– Вспотел, ужасно жарко.

– Мне тоже, только пальцы мёрзнут, за кусок льда держусь.

Нахожу ледяную кромку, обхватываю: – Вперёд, Катюша.

Она делает шаг, вновь срывается. Чудом удерживаюсь, стиснул зубы в напряжении. Она не проронила ни звука, болтается как сосиска на верёвке, но вот, извернулась, заскочила на ступеньку.

– Здесь перила! – раздаётся её радостный голос.

Сползаю, к девушке, точно перила. Теперь будет легче, можно перевести дух.

– Знать бы, куда ведёт этот ход, – тоскливо замечает Катя.

– Ветер сильный, явно вырывается не из щели, есть широкое отверстие, – хочу успокоить её.

– Будем надеяться. Пошли, что ли? – она вновь поскальзывается, но перила спасают.

– Что у тебя за обувь? – удивляюсь я.

– Классная, подошвы кожаные, – с гордостью произносит она.

– Лучше б резиновые.

– Ещё калоши посоветуй, – язвит она.

– В данном случае, много отдал бы за калоши, лучшая обувь для скалолазов.

– Я не скалолазка, а обычная девочка, – фыркает Катя.

– Быстро пришла в себя, – удивляюсь я.

– А я никуда и не уходила.

"Вот язва" – думаю я.

– Нет, стерва, – она читает мои мысли.

Мне становится смешно, рядом хихикнула Катя, цепляется за мою руку. По тому, как подрагивают пальцы, понимаю, она на гране нервного напряжения и сейчас лишь хорохорится.

– Катюша, прорвёмся! Ты знай, я тебя не брошу!

Она утыкается мне в грудь: – Кирилл, мне так страшно никогда не было!

– Знаю, – глажу её волосы и целую в макушку.

– Ты мне как брат, – вздыхает девушка.

Перила, словно подарок судьбы, не будь их, летели б неизвестно куда, под землёй много ловушек.

Спускаемся метров двадцать, Катюша летает через каждую ступеньку, подошвы у неё исключительно скользкие, к тому же покрылись тонким слоем льда. Приходится её постоянно поддерживать.

Наконец адские ступени заканчиваются, стоим на ровном полу. Он тоже ледяной, а наклон, всё же есть, Катя это мгновенно доказывает, валится на попу и тихонько едет вперёд. Чтоб ей не было скучно, плюхаюсь рядом, скользим как на эскалаторе в метро. Незаметно набираем приличную скорость, тормозить не получается. Со свистом несёмся в темноту, орём так, что вибрируют перепонки. Душа давно рухнула в пятки, но мы находим оптимальное решение, расслабляемся и получаем удовольствие, словно это аттракцион, а не кошмарный полёт в неизвестность.

Внезапно появляется свет, вылетаем, как из пушки ядра и стремительно выезжаем в центр ледяного озера освещённого широким лучом света, струящегося из отверстия высоко над головой. Под ногами лёд изумительной чистоты, дно можно рассмотреть в мельчайших подробностях, по бокам вздымаются ледяные органы, а со стен свисают прозрачные сосульки.

– Вот это да, какая красота! – ахнула Катя.

– Это конечно здорово, – я тоже восхищён, но на душе творится что-то неладное, как это похоже на западню. – Отсюда нам не выбраться, отверстие слишком высоко, к моему великому сожалению крыльев у нас нет.

Восхищённая улыбка сходит с лица напарницы: – И что нам делать? – она с тревогой посмотрела на спуск, с которого мы так лихо скатились.

– По нему мы тоже не выберемся, – с горечью произношу я.

– Это я и сама знаю! – нервно отреагировала Катя. – Может у тебя есть какие-то мысли? Поделись надеждой, напарник!

– Очень образно! – фыркнул я. – Давай-ка мы лучше, обследуем этот зал.

– Кирилл, посмотри, вроде ступеньки! Там в стене чёрное пятно ... это ход! Неужели выход!

– Уж слишком всё просто, – нахмурился я, но ноги сами понесли к ледяным ступеням. Смешно расставляя ноги, за мной поспешила Катюша. У ледяного органа она всё же грохнулась на четвереньки, я протянул руку, напарница сердито отмахнулась, быстро вскочила на ноги, но вновь теряет равновесие, но я успел подхватить её за шиворот и выдернуть на площадку перед ступенями.

– Я бы и сама добралась! – вместо спасибо проворчала Катя и в раздражении смахнула со лба непослушную чёлку. – Чего на меня уставился, я в порядке, просто очень скользкие подошвы.

– Знаю, – хмыкнул я. – Пошли, что ли? – я подтолкнул её вперёд.

На наше счастье у входа в новый тоннель лёд исчез, это обрадовало и озадачило одновременно. Не в силах сделать шаг, я как вкопанный остановился, внезапно почувствовал, как нагревается мой чёрный камень, который я в последнее время стал называть своим вторым сердцем.

– Ты чего? – выдохнула мне в затылок Катя.

– Странно, лёд исчез, словно бритвой соскоблили, причём под линейку.

– И чего тут странного? – пожала плечами девушка.

– Мне когда что-то непонятно, затылок начинает болеть.

– Прости, но у меня нет анальгина, – развела руками Катя.

– А жаль, но вообще, я б лучше водки выпил.

– Топай вперёд, алкаш недоделанный!

– Почему недоделанный? – обиделся я.

– Ты издеваешься? – обалдела напарница.

Я посмотрел её в глаза, она что-то в них увидела, вмиг стала серьёзной, вкрадчиво спрашивает: – Кирилл, ты чего-то боишься?

– Правильнее сказать, опасаюсь.

– Обоснуй, – тяжело задышала Катерина.

– Пощупай свой камень.

Она сунула руку в сумочку, глаза округлились: – Горячий!

– У меня тоже. Они у нас так реагируют на опасность. Кстати, на ледяном озере он был не такой раскаленный.

– Предлагаешь нам там поселиться? – с нескрываемой иронией произносит Катя, но видно по побелевшим веснушкам, что она конкретно перетрусила.

– Ничего я не предлагаю, но вот какое-нибудь оружие нам бы не помешало.

– Перочинный ножик подойдёт, – моя напарница лихорадочно засунула руку в сумочку, но вытащила лишь помаду, растеряно развела руками, пришибленно говорит: – Забыла! А ведь хотела взять, карандаш для ресниц постругать.

– Мне кажется, это не то оружие, которым можно отбиться, – мне хочется улыбнуться, но выдавил лишь гримасу.

– Не пугай так. А с чего ты взял? – Катя импульсивно схватила меня за воротник.

– Тихо, кошка, одежду порвёшь, – я убрал её руки и напряжённо вглядываюсь в темноту.

– Так ... а почему ты так думаешь? – Катя приблизила ко мне своё лицо, её зрачки вытянулись в вертикальные линии.

– Мой камень впервые так сильно нагрелся, даже сквозь одежду жжёт кожу, – я с удивлением всматриваюсь в её необычные глаза.

– И у меня он невероятно горячий! Надо срочно уходить!

– Куда, Катюша? Этот ход единственный, а по тому спуску мы не выберемся!!!

– Не кричи! – возмутилась напарница.

– И не думал, – я мгновенно перешёл на шёпот.

– Будет что будет, а я иду в этот тоннель, – неожиданно решается Катя. И действительно, решительно сунулась в темноту хода.

Мне стало некоторым образом стыдно, я оттесняю её и обречённо бреду вперёд, а пульс так зашкаливает, словно сердце пошло в разнос, как неисправный дизель. Внезапно вваливаюсь в небольшой зал, освещённый непонятно откуда идущим светом. Сопя, рядом останавливается Катерина и едва слышно говорит: – Сколько дверей, одна из них их точно ведёт наружу.

– Очень может быть, – я лихорадочно оглядываюсь по сторонам, внезапно взгляд падает на пол, и я вижу нарисованную пятиконечную звезду.

– Что скажешь? – видя, что Катя тоже разглядывает рисунок, спрашиваю я.

– Я не верю в мистику и во всякую магию, причём в чёрную, – она презрительно скривила губы, но веснушки полностью растворились на лице. Носком ноги она потёрла белые линии, глубокомысленно изрекает: – Обычный мел.

Неожиданно меня словно что-то подстёгивает: – Их надо стереть и вместо звезды нарисовать круг! Дай мне помаду!

– Что, Гоголя начитался? – Катя с усилием выдавила из себя смешок, сунула мне в ладонь помаду, а сама принялась с остервенением уничтожать шарфиком линии.

В полумраке пронёсся тяжёлый вдох, мы на миг замерли, но вновь начали лихорадочно удалять пятиконечную звезду. Послышался шорох, стайка летучих мышей заметались под сводами зала, тьма сгустилась, одна из дверей содрогнулась от сильного удара.

– Что это!!! – Катя от ужаса пригнулась к полу.

– Кому-то не терпится сюда войти! – я начинаю судорожно очерчивать вокруг нас круг.

– А мы случаем не рехнулись? Какой круг, он что, может нас защитить? Бред! Кирилл, ты сам в это веришь?!– моя напарница держит перед собой испачканный шарфик.

– Вытирай линии!!! – вместо ответа выкрикиваю я.

Катя последним усилием удаляет последнюю линию пятиконечной звезды, и я замыкаю вокруг нас круг, отбрасываю в сторону изуродованную помаду, мокрый от пота, сажусь на пол и, внезапно чувствую, как мой камень из нестерпимо горячего переходит просто в горячее состояние.

– Получилось, – я импульсивно прижал к себе девушку и со страстью поцеловал её прямо в губы.

– Это что сейчас было? – испуганно отпрянула от меня Катя.

– Ты кофе пила? – хохотнул я.

– Зёрнышко грызла, – непонимающе отвечает девушка.

– Ладно, не парься, это я в порыве чмокнул ... сейчас я и кота бы в нос расцеловал.

– Однако ... – униженно буркнула Катя.

– Но ты знаешь, мне было даже приятно, – я окончательно добиваю своим признанием свою напарницу.

Катя хотела ответить что-то резкое, глаза сузились, уже приоткрыла ротик, но скрипит дверь, лязгают засовы, и повеяло могильным холодом.

Гл.12.

– Окруженные тьмою и имея помраченное зрение, мы, по воле Его, прозрели и отогнали облегавший нас туман, – гнусаво завывая в дверном проёме, появляется в длинной рясе монах. Высохшими пальцами он цепко сжимает трухлявый крест, с синим камнем по центру. К своему ужасу я не вижу его глаз, на их месте виднеются чёрные провалы, а тонкая кожа обтягивает двигающиеся челюсти с редкими желтыми зубами. Следом за ним выдвигается такой же монах, с толстой свечой в руках. Горячий воск капает на костяшки пальцев, но тот не чувствует боли, лишь улыбается страшным ртом, а монах с крестом в руках продолжает завывать: – Обличием вы люди, но содержанием змеи, искусители рода человеческого.

– Позвольте, какие змеи, зачем нам ползать на животе? – волосы у меня давно стоят дыбом, ужас леденит кровь. Не могу понять, что происходит, какие-то монахи, странные изречения.

– Мы, дети Адама, согрешившего по хитрости твоей, познавшие, против воли своей, добро и зло, изгнанные из-за этого из сада Эдемского и должны теперь возделывать землю, из которой мы взяты. И закрыта нам дорога к дереву жизни, охраняет сей путь Херувим с пламенным мечом. Но если изведём всех змеев, отбросит Херувим меч свой и примет нас Бог-Отец в свои объятия.

– Вы бредите? – осторожно спрашиваю я, загораживая телом посеревшую от ужаса Катю.

– Мы перережем жилы на ногах, и вы будете ползать на животе, а чёрные сердца вырвем из груди и отправим в небытие, чтобы они превратились в камни и никогда не воссоединились с вашими телами. Мы станем преследовать вас и в прошлом и будущем, мы изведём всех змеев, так требует наш Бог.

Кирилл, зачем с ними беседуешь, разве не видишь, это мертвецы! – в ужасе вцепилась в меня Катя.

– Мертвецов не бывает, – растерянно произношу я, – это просто очень худые люди.

– Это живые мумии ...

– Ты соображаешь, что говоришь? – я пытаюсь её урезонить, но мой рассудок утверждает, что Катерина права.

Тем временем монахи приблизились к самой линии круга, и неожиданно останавливаются, мы отползаем в самый центр.

– Неужели действует? – нервно шепнула напарница.

– Это конечно неправдоподобно и в высшей степени странно, но вроде да, – я пытаюсь выровнять дыхание.

Неприятно стуча костяшками ног по серым плитам, монахи двинулись по кругу.

– Они нас ищут, – прерывисто зашептала мне в ухо Катя.

Я замер, наблюдая как монахи, завершили полный круг и вновь остановились у исходной точки.

– А если их попробовать вырубить, они какие-то хилые, – с очень большими сомнениями предлагаю я.

– Я так думаю, их сила не в их мышцах, – нервно отреагировала на мои слова Катя.

– Мне кажется, они из круга нас никогда не выпустят, а солнечные лучи сюда не проникают и петухи вряд ли чудесным образом пропоют, поэтому эти твари могут топтаться бесконечно, до тех пор, пока мы не обессилим от жажды и голода и сами не выползем наружу под их радостные вопли.

– Всё же поверил в их потустороннюю природу? – с горьким смешком произносит Катерина.

– Надо что-то решать, – я лихорадочно кручу головой. Полная безнадёга, двери закрыты, и внутренние засовы не открыть ... кроме тех, их которых вышли монахи.

– Брат Датан, я их не вижу, – со скрипом пришли в движение челюсти монаха держащего оплывшую свечу.

– Они где-то близко, я ощущаю их страх, – мёртвый монах поднял вверх изъеденный временем крест, холодно засветился голубой камень, – Они прячутся, змеи всегда находят щели, но на этот счёт у нас есть Святая магия, доставай книгу, брат Раббан.

– Про какую книгу они говорят? – в ужасе содрогнулась Катя.

– Я слышу их голоса! – встрепенулся монах со свечой.

– Они здесь и никуда от нас не денутся, – с торжеством заскрипел челюстями Датан.

Монах по имени Раббан, вытягивает из балахона толстую книгу, со стоном садится на пол, ставит свечу и с трепетом перелистывает страницы.

– Боюсь, они сейчас начнут ломать нашу защиту, – судорожно вцепилась в меня Катя. – Кирилл, что расселся, давай думай! – зло зашипела она мне в ухо.

Я несколько растерялся от её напора, мозги и так раскалились от скачущих мыслей ... и ни одной умной. Всё же решил успокоиться, попытаться поразмышлять. Может, всё же, выскочить из круга, свалить монахов неожиданными ударами ... и, дальше что? Открыта одна лишь дверь. Можно туда забежать и запереть её за собой. А что за ней?

Внезапно Раббан невнятно забормотал, тыча иссушенным пальцем в открытую страницу. Полумрак сгустился, по каменным блокам поползли узкие тени, и на пол плюхнулось безобразное существо с толстым брюхом и лысым, острым к верху, черепом, в темноте засветилось четыре глаза. Ещё одно быстро спускается вниз, поднялось на кривых ногах, шумно вдохнуло воздух, что-то резко проверещало, и мгновенно стены вспухли безобразными наростами и из них начали высовываться остроухие и с длинными черепами грязно-зелёные твари.

– Это определённо упыри, сейчас или никогда! – меня затрясло как в ознобе, крепко хватаю Катю за руку, склоняюсь к её уху: – Что бы ни случилось, беги в ту дверь и сразу запирай её изнутри.

– А если ты не успеешь?

– По крайней мере моя замечательная напарница спасётся!

– Это не честно, хочешь, что бы я всю жизнь себя корила ... а давай я свой камень напою кровью! – решительно восклицает она.

– Хочешь превратиться в дракона? Да ты завязнешь в этой комнате как клизма в заднице, тебя легко порвут на части! Делай что говорят!

Я выбежал из круга. С непостижимой быстротой ко мне оборачивается Датан, в пустых глазницах торжествующе вспыхнул красный огонь: – Я их вижу!!! – он взмахнул крестом. Обнажая жёлтые зубы, задвигались его челюсти, и на меня начала наползать непонятная слабость. Обречённо вскрикнула Катя, и это меня несколько выводит из паутины чёрной магии. Зарычав как зверь, хватаюсь за крест, выдёргиваю его из костлявых рук, с силой бью ногой монаху в пустой живот. Хрустнули кости, мертвец отлетает к стене, непонятная слабость медленно исчезает. Я отпрянул, крепче обхватил руку напарницы, увидел спешащее ко мне четырёхглазое безобразное существо. Со всей силы ударил его ногой в толстый живот, тот рыгнул на меня кровью, а я, увлекая за собой Катю, ринулся к открытой двери. Из вспухших в сенах наростов начали выпрыгивать зеленоватые существа, и, обнажая узкие клыки, смешно цепляясь всеми конечностями за малейшие неровности, как резвые кони побежали к нам. Бормочущий над книгой Раббан, очнулся, медленно поднял голову, в пустых глазницах полыхнул огонь, растопырив костлявые руки, стремительно бросается на нас. Его пальцы сомкнулись на моём горле, ещё миг и он вырвет кадык. Ярость красной пеленой сползла на глаза, дико взревев, наношу удар головой в его капюшон. Раздаётся хруст черепа, из-под балахона посыпались сухие косточки. Раббан отшатнулся, пальцы разжались. Пользуясь моментом, резко отталкиваю его от себя коленом и, до того как на нас набросятся упыри, успеваем забежать за дверь.

На кресте, который я как шпагу вытянул вперёд, ослепительно вспыхнул и почти сразу погас голубой камень, пространство мутнеет и словно взрывается, мы оказываемся в полной темноте. Бросаюсь к двери, чтобы запереть её на все засовы, но пальцы с размаху уткнулись в грубую кладку стены, дверь исчезла. Да и славу богу, теперь они до нас точно не доберутся, мелькнула бестолковая мысль.

Остатки от непонятной слабости быстро растворяются, с шумом выдыхаю воздух: – Вроде улизнули, – неуверенно говорю я, щупая свой трофей – трухлявый крест с холодным камнем в центре.

– Ну, ты дашь, напарник, такая импровизация, я едва не описалась! – Катя отлипла от меня, прошуршала пальцами по каменной кладке, – темно как у негра в жо ...! У тебя фонарика нет? – без особой надежды спрашивает она.

Внезапно я вспоминаю, что ещё дома, чисто автоматически положил в карман плоский фонарь. Глупо улыбаясь, вытягиваю его из шинели и произношу: – Да будет свет, сказал электрик и что-то фосфором себе натёр! – нажимаю на кнопку, вспыхивает белый луч света.

– Ох! – только и смогла произнести Катя.

Я посветил по сторонам. Тоннель вызвал грустные мысли. Он полукруглый, стены сложены из грубо обтёсанных блоков, многие из которых искрошились и почти выползли из пазов. Небольшой толчок, они выпадут на пол, и рухнет вся стена, замуровав нас заживо.

Влажно, пахнет плесенью, изредка из щелей выбегают белые скорпионы, пробежала почти прозрачная мокрица, налетела в мертвенно белые грибы и неожиданно свернулась в шар, скатилась вниз, испугав худощавого паука, который мгновенно драпанул на своих длинных ногах-ходулях.

– М-да уж! Ты куда меня завёл, напарник? – с претензией спрашивает Катерина.

– А чем тебе здесь не нравится? – ухмыльнулся я.

– Послушай ... а где дверь? – обалдела напарница, бросилась к тупику, отпрянула, подняла на меня полный ужаса взгляд.

– Растворилась, – криво улыбнулся я, осветил трухлявые стены, но не нашёл ни малейшего намёка на скрытую под камнями дверь.

– Кирилл, что происходит, где мы находимся? – у Кати в голосе мелькнули истеричные нотки.

– Если исходить из бредовой версии Дарьюшки, то в другой Реальности, – высказываю я несмелую мысль.

– Ты случайно умом не тронулся? – мгновенно отреагировала на мои слова напарница.

– Тебе ли в этом сомневаться, а в восьмидесятый год из 2016-го как мы попали?

– У шефа была такая сложная технология ...

– А здесь, вот этот крест с камнем ... тоже особая технология, – у меня мелькнула догадка, что именно с его помощью мы оказались в этом месте.

– Ты уверен? – серьёзно спрашивает Катерина.

– Пятьдесят на пятьдесят, – сознаюсь я.

– Хоть честно признался, – напарница наконец-то полностью приходит в себя. – Что ж, пойдём, поглядим, куда ты меня завёл, Сусанин хренов. Свети на дорогу, а не мне в лицо! – она осторожно, как кошка, двинулась вперёд.

Под ногами шмякает грязь, сверху льётся зловонная жижа, почему-то воняет формалином и дохлыми кошками. Дышать невыносимо трудно, желудок болезненно сжимается, схватившись за живот, Катюша вильнула в сторону, и её стошнило прямо в клубок, мирно копошащихся на какой-то раздутой туше, белых червей.

– Какая гадость!!! – она едва не сбила меня с ног. – Кирилл, давай идти быстрее, я вся в нечистотах, если через пару минут не выйду на свежий воздух, я клятвенно обещаю, что задохнусь, свалюсь у твоих ног, и буду вонять как та безобразная туша!

– Тухлая перспектива, – соглашаюсь я с ней и резко ускоряю шаг.

К нашей радости совсем скоро забрезжил свет, он нас безмерно воодушевил, захотелось кричать и петь от восторга. Не обращая внимания на разлетающуюся в разные стороны грязь, побежали к свету. Как торпеды вылетаем наружу и ... едва не задохнулись от стойкого трупного запаха. Бог ты мой, мы оказались на краю огромного кладбища! До самого горизонта стоят неровными рядами могильные плиты и не одного креста на них. А всюду бродят толпы, одетых в рванину, людей. Я в ужасе застыл, Катерина смертельно побледнела.

– Это просто очень большое кладбище, – я пытаюсь говорить спокойно, но меня так трясёт, что даже челюсти свело.

– То ... то не люди, – напарница начала закатывать глаза, я встряхиваю её словно куклу, она глянула на меня побелевшими от ужаса глазами, – Кирилл, это мертвецы ... и они ходят!!!

– Типун тебе на язык! – содрогнулся я.

Мертвецы вяло передвигаются между могилами, некоторые из них изредка останавливаются у очередной плиты, становятся на колени и начинают отбрасывать комьями землю, затем, о, ужас(!), помогают выбраться наружу очередному покойнику.

– Кирилл, мне страшно! – Катя заваливается на меня всем телом.

– Такого не может быть! – со стоном произношу я и пытаюсь взглядом, отыскать хоть какие-то просветы в этом Вселенском кладбище. Но, судя по всему, этот мир состоит из одних могильных плит, и властвуют здесь одни лишь неживые. А ведь точно, откуда ещё могли прийти мёртвые монахи, только из подобной страны. Как некстати мы использовали их "дверь", и как теперь нам выбраться отсюда? Сами себя загнали в столь страшное место, как безрассудно поступили? Я хочу рвать волосы на голове и на других частях тела, но гашу рвущуюся наружу панику, начинаю размышлять: – Эти мёртвые монахи каким-то образом покинули кладбище и вошли в наш мир, следовательно, и мы сможем, – я принялся внимательно рассматривать конфискованный крест. Дерево, их которого он изготовлен, почти полностью сгнило, одна перекладина и вовсе отвалилась, другая пошла сквозными трещинами, одним словом – труха. Но синий камень, будто вчера полирован, сияет холодным огнём и манит взгляд. Не особенно думая, освобождаю драгоценность от остатков истлевшего дерева, протираю рукавом шинели, подношу к глазам и, меня словно начинает всасывать внутрь.

– Красивый камень. Наверное, сапфир? Но почти с ладошку! Я таких огромных драгоценностей никогда не встречала! – Катин голосок выдёргивает моё сознание из недр синего сияния, я отшатываюсь от сапфира и со страхом произношу: – Сдаётся мне, это он виновник перемещения из одной Реальности в другую.

– Но как? – Катерина с надеждой поддалась ко мне.

– Наверное, работает как пульт твоего шефа. Ты знаешь его принцип? – со скрытой надеждой спрашиваю я.

Девушка сдула чёлку со лба, задумалась, затем отрицательно покачала головой: – Понятия не имею, всё настройки осуществлял Анатолий Фёдорович, но мне кажется тот пульт, как системный блок, а этот сапфир – типа ноутбука ... это я так, для образа мыслей, – вздыхает она.

– Логика есть, – киваю я, – но как найти нужную программу, ни кнопок ... ничего нет, просто идеально обработанный камень!

– Необходимо поискать "ключик"! – возбуждённо проговорила Катя.

– Да где же я его найду, ни одной зацепки ...

– Поелозь пальцем по поверхности, может, внутри что-то шевельнётся?

Я старательно погладил пальцем поверхность сапфира, ничего не вспыхнуло, не возникло ни одного знака, он всё такой же холодный и, словно излучает неподдельное злорадство. Я вперил в центр драгоценного камня ненавидящий взгляд, и меня потянуло внутрь, в ужасе отпрянул, суетливо спрятал его в кармане, утёр со лба холодный пот.

– Ты чего, Кирилл, что-то увидел? – с жаром зашептала напарница.

– Пока не пойму, но точно никаких значков не выступило ... но словно мою душу чуть не утянуло внутрь ... это так страшно.

– Ага, он испугался, да ты оглядись по сторонам, вот где ужас настоящий!!! Кирилл, продолжай эксперимент! – со злостью потребовала она и даже ножкой топнула.

– Моя драгоценная, – вспыхиваю я, – а не пошла бы ты в жо ... Хотя бы на миг задумалась, а вдруг я единолично исчезну, а ты останешься здесь ... одна ... с живыми мертвецами!

– Прекрати!!! – затряслась Катя.

– Извини, – буркнул я.

– Проехали, – сквозь сцепленные зубы прошипела напарница, – я об этом не подумала. Но монахи, каким-то образом, вдвоём к нам прибыли!

– Я размышлял над этим.

– И что нам делать? – Катя с ужасом кинула взгляд на кладбище.

На наше счастье пока ни один мертвец нами не заинтересовался, может, считают, что мы, как и они мёртвые. А вдруг это так! У меня перехватило дыхание и сжалось сердце, более не соображая, со звериным рычанием укусил себя за руку, брызнула кровь, боль мгновенно отрезвила и взбодрила.

– Что с тобой!!! – отшатываясь от меня, вскричала Катерина.

– Да всё нормально, – с облегчением вздыхаю, – решил проверить я живой или нет.

– Вот дурак, предупреждай сначала, а то я подумала, ты умом тронулся! Представляешь, какая была бы для меня радость, одна на кладбище в обществе сумасшедшего напарника!

– Прости, Катюша.

– Козёл! – всё ещё не может успокоиться напарница.

– Согласен, – усмехаюсь я.

– Он ещё издевается! – прошипела девушка, в её глазах чёрные зрачки вновь вытянулись в вертикальные линии.

– Ещё попробовать? – я нащупал в кармане сапфир.

– А у нас есть выбор? – с грустью произносит Катя.

Внезапно я вижу, как покойники, словно по команде начали поворачиваться в нашу сторону. Замерли, разглядывая нас мёртвыми глазами, хором зашепелявили и, размахивая руками, побрели не быстро, но с пугающей настойчивостью.

Мы отпрянули к тоннелю, первое желание было в нём спрятаться, но там тупик, сами загоним себя в ловушку. Боком двинулись вдоль скалы. Катя хрипло дышит, я даже боюсь на неё смотреть, не хочу видеть искажённое ужасом её лицо. У самого тоже пульс зашкаливает и так вспотел, что даже в панике подумал: "а не обмочился ли я со страху? Ан нет, просто пот!" – это открытие меня насказано воодушевило и окрылило, захотелось расправить крылья ... Расправить крылья. Я вспоминаю о своём чёрном камне.

– Кирилл, – внезапно мои мысли комкает голос напарницы, – а давай напоим кровью свои камни?

Вздрагиваю, испуганно глянул на девушку, она уже держит в руке свой чёрный камень, с трудом произношу: – Может так, и сделаем, но давай в самый последний момент ... иначе, как в образе драконов, мы сможем отсюда выбраться? Это будет лишь отсрочка нашей гибели.

– Отсрочка ... какое чудесное слово! – Катя с остервенением колет заколкой руку и подставляет под струйку крови свой чёрный камень.

– Катя, не смей! – запоздало выкрикиваю я.

Метаморфозы происходят стремительно, тело извивается, растёт, появляются лапы с серповидными когтями, медью вспыхивает чешуя. Я заворожёно смотрю как чудесная, слегка курносая девушка с золотистыми волосами, превращается в страшного зверя, в душе одновременно возникает ужас и восторг.

Катя уже в образе изящного дракона, вытягивает длинную шею, фыркает клубом огня, пасть раскрывается в ухмылке: – Что, напарник, в штаны наложил?

– Дура, – в сердцах восклицаю я, – и что теперь? – Полетаем. Поглядим с высоты, что это за место такое, А ты, тем временем, поразмышляй над сапфиром, может умная мысль появится, хотя я сомневаюсь, – с пренебрежением выдыхает очередной клуб пламени прелестная Катюша. – Лезь на мою спину, бездельник, – скривила пасть напарница и разлеглась передо мной, словно бесстыжая кошка, получившая абсолютное удовлетворение от соседского кота.

Заползаю на её спину, чтобы не упасть, просовываю пальцы в прорези между бронированными чешуйками, прижимаюсь к шее и даже задрожал от восторга, я на настоящем драконе!

– Смотри не испытай оргазм! – цинично, но добродушно прогудела Катерина.

– Весьма пошло! – словно школьник смутился я.

– Пищи громче, человек, тебя плохо слышно! – с издевкой произносит напарница, резко подпрыгивает, с громовым звуком разворачивает крылья, с силой бьёт ими по земле, сметая поднявшимся ветром спешащих к нам мертвецов, и легко взмывает к небу.

Невыносимый густой запах разложения словно смыло волной, воздух становится сухим как на крепком морозе, но холода нет, вокруг, что-то вроде тумана. С опаской поглядел вниз, с каким-то облегчением выдохнул, кладбище всё же имеет придел. Площадь, безусловно, огромная, на ней вполне может поместиться вся Польша, а если потеснятся, то и Румыния с Болгарией, да что там говорить, при необходимости, туда можно втиснуть и Францию вместе с Германией, а если без них, то Украина с Прибалтикой чётко лягут в её границах.

Катерина поворачивает шею ... я с восторгом погружаюсь в глубину её изумрудных глаз. Она насмешливо фыркает, выпускает сноп ярких искр, с иронией спрашивает, и её голос звучит, словно орган на низких и средних диапазонах: – О чём мечтаешь, напарник?

От вибрации её голоса, который проник в каждую клеточку моего организма, я едва не теряю сознание от дикого наслаждения. С усилием гашу это чувство, пытаюсь прийти в себя. Катерина высунула фиолетовый язык, облизала огромные клыки, скривила пасть в ухмылке: – Совсем голову потерял, напарник, уж не влюбился ты в меня?