Текст книги "Отстойник (СИ)"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 13 страниц)

– Живу, – ворчу я и сразу жалею, что проявил нетактичность, но Дарьюшка неожиданно треплет меня за волосы: – Ершистый, это хорошо. Вот что, сынок, предназначение твоё, определено. Всякий, нашедший драконий камень, приходит к нам. Твоё предназначение было запрограммировано давно. Как давно? Об этом не знает никто. Может, тогда и Земли ещё не было.

Я поднимаю глаза, ищу на её лице следы помешательства, но оно чистое, уверенное, а сила бьёт из глаз, непостижимая.

Дарьюшка ласково улыбается: – На роду нам предписано заниматься не очень приятными делами, мы чистильщики.

– Ассенизаторы, что ли, – хмыкаю я.

– Угу, ассенизаторы, удаляем нечистоты, – весь мир ими заполнен. А ведь, если не разгребём дерьмо, Некто, свыше, примет более радикальные меры, сметёт всё живое с лика Земли. Такое было, и не раз. Помнишь, Великий Потоп, Садом и Гоморру, Помпеи...

– О, да, конечно помню, как вчера, – шучу я.

– Именно, вчера! – с радостью соглашается старушка.– Помимо нас есть мощные силы, они решают проблемы на своих УРОВНЯХ. Мы же, у них под ногами, но работу выполняем честно, – она потирает искрученные артритом пальцы.

– А, что делать то мне? – удивляюсь я.

– Ну, как это помягче сказать, "мусор" выметать. У тебя уже получилось, там, на дороге, спонтанно, правда, но город гудит, два изуродованных трупа. Да не вздрагивай так, они являлись кончеными негодяями, занимались вымогательствами и даже пытками, на их совести были даже замученные до смерти.

– Это что, я! – чай вливается не в то горло, закашлялся. Дарьюшка хлопает ладонью по спине: – Ты, милок, ты. А кто ещё может быть?

– Кошмар, – простонал я, и уронил голову на руки.

– Не всем же выполнять чистую работу, ассенизаторы мы, ни куда от этого не деться,– она вздыхает, подливает чай. – Думаешь, мне нравится? Поверь, не нравится, но бывает, после проделанной работы, получаешь такое удовлетворение! Сегодня пойдёшь в отдел кадров, устроишься на работу. В Инкермане, над пещерным монастырём, башня полуразрушенная, для тебя там будет светиться камень. Нажмёшь, откроется ход. Не бойся, заходи смело, это отдел кадров.

– Голова идёт кругом, – признаюсь я.

– Это с непривычки, обтешешься. Главное, ничего не бойся и от работы не отлынивай, глядишь, и на повышение пойдёшь, – старушка зорко оглядывает меня. – В тебе есть, что-то от нас и нечто другое, разобрать не могу. И ещё, ты драконий камень не пои кровью, страшные вещи могут произойти, силы из-под контроля выйдут, лишь избранные могут их обуздать.

– Дарьюшка, а вот, – я мнусь, – мерещились мне какие-то люди, в рясах, жилы хотели перерезать. Знаешь, кто они?

– Конечно, знаю – это священники, но они не местные, более того, не из нашей жизни.

– Батюшки, что ли? – удивляюсь я.

– Они, родимые, а кто ж ещё! Христос боролся с такими как они, даже плетью из храма выгонял, а видишь, как всё повернулось, вроде как они за Бога, а на самом деле, служат Сатане. Да ты и сам погляди, как некоторые из них живут, стервецы! На иномарках разъезжают, водят дружбу с криминалом, грехи отпускают, за деньги! Да, кто ж им дал это право, только Бог может прощать, не должно быть у него посредников!

– Но есть и хорошие священники.

– Бедные, заблудшие души, – горестно кивает старушка. – В основном, это рядовой состав, те, что повыше, знают всё. Ты Библию читал? – она с насмешкой смотрит мне прямо в глаза, и я вздрагиваю, до чего у неё холодный и пронзительный взгляд.

– Нет, но я крещённый.

– Вот интересно, в христианского Бога веруют, а главное учение не изучают. А если и открывают Книгу, смысл всё равно не понимают. Ты почитай, только, вдумчиво, гони из себя раба, пора становиться свободными. А знаешь, кто такой Христос? – Дарьюшка наклоняется ко мне, лицо становится загадочным.

– Да, вроде известно, все знают, – чувствуя подвох, осторожно говорю я.

– Он пришёл с Севера. Светлые иерархи направили его в страну Золотого Тельца, чтобы он донёс до них истинную веру, но ростовщики казнили Христа, а затем исказили его слова, создав для нас Учение, где мы рабы божьи.

– Как же так?

– Эта тайна под "семью замками", нельзя знать, что мы являемся детьми Бога, всё учение рухнуть может.

На некоторое время мы замолчали, я осторожно пью чай, поглядываю на кота, тот развалился у ног Дарьюшки и, не скрывая враждебности, сверлит меня жгучим взглядом.

– Чудесный у вас кот, такое ощущение, что он всё понимает, – мне показалось, что животное фыркнуло в усы.

– Почему ощущение? – удивляется Дарьюшка и поскребла ему за ухом, кот выгнул шею и заурчал, словно набирающий мощность чайник. – Он всё видит и слышит, а насчёт его ума, так он есть и поверь, иной человек на порядок глупее моего Барсика.

Кот с благодарностью уткнулся в старческие ладони Дарьюшки и ещё сильнее заурчал, но не перестаёт с настороженностью коситься на меня.

Чтобы не смущать животное, отворачиваюсь и ещё раз оглядываю комнату, поражаясь её чистотой. Как-то это не вяжется с жилищем дворничихи, ни какого хлама, ни веников, тазиков, всё аскетично строго, не выдерживаю и бросаю реплику: – У вас как в операционной.

– Заметил, – усмехнулась Дарьюшка. – Что ж, Кирюша, – она отодвинула рукой Барсика, тот мигом перестал урчать, опираясь на стол, старушка встаёт, – покажу я тебе свои владения.

Дарьюшка подходит к ковру на стене, скидывает левый угол с гвоздя, и я вижу дверь.

– Потайная комната? – удивляюсь я.

– Да так, чтоб у случайных посетителей не возникали вопросы, – Дарьюшка толкает дверь, она легко отворяется и мне в нос сразу ударил запах лекарств. – Ты очень точно подметил: "как в операционной", это действительно так. Всякое бывает, иной раз и чистильщикам требуется помощь, – она приглашает меня подойти поближе, но дальше не пускает, – одежда у тебя пыльная, а здесь стерильно, – ласково произносит она.

Но мне и отсюда всё видно, это действительно настоящая операционная с лампами, столом, всякими хирургическими инструментами. Из-за перегородки неожиданно входит немолодая женщина, строго глянула на меня, и я обомлел, её зрачки не круглые, а вытянутые как змеи.

– Знакомься, моя помощница Лаура, настоящая волшебница, иного Ассенизатора буквально с того Света доставала. Руки у неё просто золотые, а душа горячая, хотя кровь холодная.

– Новенький? – сухо спрашивает Лаура.

– Это Кирюша, он ещё не определился, мы ещё не понимаем кто он, но его выбрал драконий камень, – с необычной осторожностью произносит Дарьюшка.

– Он человек? – женщина задаёт странный вопрос, и мне становится как-то неуютно.

– Да кто ж его знает! – всплёскивает руками Дарьюшка.

– Мне бы посмотреть, что у него внутри, – серьёзно говорит Лаура.

Я отшатнулся, Дарьюшка положила ладонь на плечо: – Не обращай внимания на её слова, Лаура, девочка, весьма любознательная, никто тебя не будет потрошить ... если вдруг так случится, попадёшь в серьёзную передрягу, подлатаем, заштопаем ... тогда она и удовлетворит своё любопытство, – Дарьюшка с укором посмотрела на женщину, решительно закрыла дверь и вновь повесила ковёр на место, – вот ты и познакомился с моей помощницей.

– Кто она? – всё ещё испытывая некоторое потрясение, спрашиваю я.

– Рептилия.

В великом удивлении округляю глаза, не послышалось ли мне. Дарьюшка устало садится на табурет, качнула головой, заправила обратно выбившийся из-под платка седой локон: – Ты, Кирюша, пока примитивно воспринимаешь окружающий мир, он настолько сложный и многообразный ... а рептилиям не обязательно иметь гребень на шее и чешуйчатую кожу, многие из них обладают обычным человеческим телом. Ты должен понять, не форма определяет сущность, а душа ... или отсутствие таковой, – с горьким смешком добавляет она. – Для разума не обязательно иметь конкретное тело, ты это поймёшь уже очень скоро.

– В голове не укладывается. Боюсь, мне не дано всё понять, – честно признаюсь я.

– Вот смотрю на тебя, – Дарьюшка подпёрла кулаком дряблую щёку, – ты наш, а в тоже время ... кто его знает. В тебе заключена, какая-та спящая сила, я даже боюсь предположить, что будет, когда она очнётся. Ты действительно не знаешь, кто ты на самом деле? – пронзительно глянула она мне в глаза, и мне стало жутко. Она почувствовала моё состояние, мягко улыбнулась: – Глупый мальчик, не тебе нас бояться, впору нам тебя серьёзно опасаться. Ну, дай бог, шеф разберётся, – она встала, и я понял, мне пора. Мы распрощались, на самом пороге она неожиданно сунула мне свёрток с горячими пирожками. Меня это очень удивило, но ещё больше её глаза, сейчас они такие добрые и ласковые, а внутри глубоко спрятанная боль. Странная она, даже непонятно, опасаться её или при случае искать у неё защиту. С таким противоречивым чувством я покинул её дом.

Гл.3.

До обеда стеклю окно, кормлю кота, затем ношу его на руках, это он очень любит. Наконец, вздыхая, одеваюсь, пора устраиваться на работу.

В Инкерман еду с Графской пристани, катером. Можно на микроавтобусе, это быстрее, но захотел морем.

Вышел на корму, любители подышать свежим воздухом, затягиваясь полной грудью, с наслаждением курят и задумчиво сплёвывают в бурлящую пену. Стал сбоку от курильщиков, подставил лицо к ветру и даже зажмурился от удовольствия до того приятно освежает холодный морской ветер. Небольшая качка, маленькое судёнышко то взлетает на волну, то падает в вниз, солёные брызги взмывают в воздух и касаются моих губ. Жадно вдыхаю целебный коктейль, смотрю по сторонам, а мимо проплывают стоящие у причальных стенок военные корабли, крутятся радары, источают холод толстые стволы корабельных установок.

Минут через сорок катер, сминая подвешенные на верёвках автомобильные шины, со скрипом ткнулся в причал и тихо останавливается. Ловко заброшены концы на чёрные кнехты, выхожу с толпой на берег, сердце ритмично забилось, что-то меня ждёт, не попасть бы в неприятность, но отступать поздно. С правой стороны возвышаются тяжелые скалы, слева бухта плавно переходящая в Чёрную речку.

Идти недалеко, Пещерный монастырь в километре от причала, это сразу после моста через речку. Люблю Инкерман, ещё в детстве, с другом, бывал в мрачных заброшенных каменоломнях. Вспоминаю, как мы бродили в темноте по пустым выработкам, искали на свою голову приключения, а ведь иной раз находили. Шахты, прорубленные с незапамятных времён, изредка пересекают древние тоннели, они большей частью засыпаны, но мы находили лазейки. Маленькие, шустрые, забирались в такие щели, что вспоминая о них сейчас, понимаю, насколько серьёзно подвергали себя опасности быть заживо замурованными.

В одном из таких ходов мы наткнулись на провал в полу, судя по всему, он образовался в результате недавнего землетрясения. Естественно мы ринулись его исследовать. Протиснувшись в узкую щель, спустились на уровень ниже и оказались в полукруглой комнате, она была явно высечена в толще скалы в древнейшие времена. Солома, покрывающая пол толстым слоем, как только мы на неё прыгнули, взвилась мельчайшей пылью, а странная одежда, лежащая у стены, от нашего прикосновения – рассыпалась в прах. Как только прочихались, и глаза привыкли к полумраку, мы рассмотрели огромный, овальный камень с идеально ровной поверхностью и сразу окрестили свою находку яйцом дракона. Что интересно, в комнате имелась дверь, но сколько мы не пытались её открыть, усилия оказались тщетными. При посещении провала в следующий раз щель оказалась замурованной, её кто-то тщательно залил бетоном, мы пытались ковырять её ломиком, бить молотком, но тщетно. Давно это было, а воспоминания свежи, словно – вчера.

Пещерный монастырь, действует недавно. Он очень долго был заброшенным, в кельях жгли костры, мародёры выковыривали чудом уцелевшую мозаику, хулиганы писали на стенах матерные слова и рисовали всякую похабщину. А сейчас в них живут монахи, обустроились, обзавелись хозяйством. Над монастырём имеется возвышенность, на ней стоят древние полуразвалившиеся башни – мне туда.

Прохожу сквозь тоннель и оказываюсь в уютном дворике. Затем, по извилистой тропе иду мимо маленького кладбища, слегка запыхавшись, поднимаюсь наверх. Вид открывается потрясающий: бухта в белёсой дымке, едва вырисовываются мощные краны, угадываются контуры военных кораблей, между берегов курсируют пассажирские катера. Но долго любоваться не могу, меня ждут в отделе кадров. Внезапно меня посещает мысль: "Что за бред! Какой тут может быть отдел кадров? Всюду горы, каменоломни, ничего кроме змей и скорпионов нет!", но как зомби бреду к развалинам. Останавливаюсь у массивных глыб, тупо разглядываю торчащую из щелей колючую траву, ящериц, пытающихся согреться на плоских плитах, и начинаю тихо смеяться. Меня развели словно лоха, какая милая шутка! Внезапно вибрирует звонок мобилки, от неожиданности подскакиваю на месте и с опаской подношу к уху трубку.

– Что стоишь как баран? Ниже спустись! – слышится хрипловатый голос.

Однако не слишком вежлив, замечаю я. Прыгаю между каменными блоками, действительно, в углублении мерцает тусклое пятно. Подхожу, а сердце предательски ухнуло и застучало столь сильно, что мне показалось, что сейчас произойдёт обвал. Выдыхаю, суюсь как в омут.

Пространство окутывает тело словно кисель, воздух вязкий, будто не дышишь, а пьёшь. Возникает чувство, что сейчас захлебнусь. Судорожно дёргаюсь, от ужаса волосы поднимаются как гвозди, с криком бросаюсь вперёд ... и выныриваю во вполне цивилизованном месте. На стенах обычные обои, на потолке, как белые таблетки, матово мерцают казенные плафоны, и всюду множество дверей, а за ними тихий шум, разговоры, звонки, пахнет свежей краской и кофе.

– Привет, красавчик! – соседняя дверь неслышно открылась, на меня насмешливо смотрит рыжеволосая красавица. Волосы ниспадают на плечи и напоминают хвост ухоженной кобылы, лицо узкое, подбородок острый, носик вздёрнут, но глаза – это что-то, как бездонные озёра. – Я Катя. А ты, новенький?

– На работу пришёл устраиваться, – смутился я под её пристальным, бесстыжим взглядом.

– В качестве кого? – бесцеремонно смотрит на меня оценивающим взглядом.

– Катюша! Проведи его ко мне, – голос раздаётся, словно из воздуха.

– Тебя прямо к шефу. Однако? – удивляется она. – Пойдём, красавчик.

– Меня, Кириллом Сергеевичем, зовут, – недовольно говорю я.

– Кирилл! Как чудесно, – она одаривает меня обжигающей улыбкой.

"Вот язва!" – думаю я. Она словно читает мысли: – Нет, просто стерва! – озорно подмигивает, а в раскосых глазах бегают чертенята. Толкает дверь: – Заходи, шеф тебя ждёт.

Вхожу в кабинет. За необъятным столом сидит небольшой, коренастый мужчина, без определённого возраста, можно дать и сорок и далеко за шестьдесят. На голове залысины, череп круглый, щёки чисто выбриты. Он откладывает бумаги, поднимает взгляд, глаза – нечто потустороннее, выцветшие, радужка почти белая, зрачки едва заметны, но буравят, как дула дальнобойных орудий.

– Сколько можно ждать!

– Так, я ... это ...

– Не тушуйся, мы не звери ... по крайней мере сейчас, присаживайся, наливай газировку, – неожиданно смягчается шеф. – Для мира я, Леонид Фёдорович Белов, как сотрудники меня кличут, услышишь. Раз ты здесь, значит созрел. Как ты догадываешься, работа у нас грязная, но полезная. Исходя из того, что тебя нашёл драконий камень ...

– Это я его нашёл, – набрав полную грудь воздуха, пискнул я.

– Не перебивай, такие артефакты не находят, – непривычно мягко говорит он, – у тебя и у многих из нас сидит ген древней расы, настолько древней, что даже драконы считаются с нами.

– Они, что, существуют? – вновь перебиваю его. Он укоризненно качает головой, но отвечает: – Не знаю, раньше жили, но их Сила и сейчас присутствует. У нас были с ними разные отношения. Бывало, воевали, иной раз – заключали союзы. У многих народов сохранились религии, где божествами выступают змеи, драконы. Свою лепту, они, безусловно, в цивилизацию Земли внесли. Нам приходится считаться с ними, им – с нами. Так вот, – Леонид Фёдорович не сводит с меня взгляда,– к нам попадают не просто так, надеюсь, это ты понимаешь. Нам необходимо понять твою природу, а тебе разобраться самому. То, что ты так лихо выпотрошил нечеловеков, наталкивает на мысль – ты перевоплощенец.

– Как это? – хлопаю глазами.

– Оборотень.

– Тьфу ты, – я едва не сплёвываю на бархатистый ковёр, а в мозгу вспыхивают сюжеты из фильмов-ужасов.

– Где-то так, – радостно ухмыляется шеф, – только перевоплощение происходит на других уровнях, человеческому взгляду этот не видно.

– Хоть так, – облегчённо вздыхаю я.

– Но не факт, это смотря, куда попадёшь, есть места настолько гиблые, где твоя сущность принимает физическую оболочку, но о них, позже, всему своё время, – неожиданно он наклоняется ко мне: – Вижу, из кожи рвёшься, стремишься прямо бой, похвально, – одаривает он ласковым взглядом, от которого мои волосы вновь поднимаются дыбом.

– Да вроде нет, не рвусь,– передёргиваю плечами, чтоб сбросить так некстати появившийся озноб.

– Может, чайку? – замечает моё состояние Леонид Фёдорович. Губы раздвигаются в отческой улыбке, оголяя острый клык под верхней губой.

– Словно как похолодало, – мямлю я.

Шеф мельком кидает взгляд на термометр, на нём двадцать пять градусов тепла, глубокомысленно вздыхает: – Вот так всегда ... Катюша, чай, пожалуйста!

Рыжеволосая ведьма мгновенно раскрывает дверь, в руках поднос, а на нём дымится чашечка безумно ароматного чаю: – Однако чай, вот так, сразу? – хмыкает она и одаривает меня ехидным взглядом. – Тебе с варением, красавчик? – и бесстыже подмигивает.

Неодобрительно взглянул на неё, хмурюсь, с раздражением беру чашку. Не нравится мне этот тип женщин, всюду лезут. Вот, рыжая бестия, прихватывает меня! К своему великому неудовольствию невольно зыркнул на её выпирающие из лёгкой блузки, острые соски. Катерина моментально отследила мой взгляд, с победным видом вздёргивает носик, явная насмешка вырывается с чувствительных губ.

– Свободна, детка, иди. Подготовь мне восьмидесятый, – мягко говорит шеф, глядя поверх её головы.

– Как скажите, Леонид Фёдорович, – скромно тупит она глаза и, вильнув безупречными бёдрами, как кошка, выскользнула за дверь, оставив за собой волнующий запах.

– Несчастный ребёнок, сколько пережила, – вроде взгрустнул шеф, – но нрав бойцовый, жаль не знаю, кто она, ещё ни разу не перевоплощалась, но в ней сидит какой-то зверь ... очень сильный, – произносит он с какой-то тоской и, я невероятно удивился, с тщательно скрываемым страхом. Затем смотрит на меня долго и пристально. От его отческого взгляда, моя душа покрывается инеем. – Ты её не обижай, – тихо, но властно говорит он, – иначе шкуру с живого сорву.

– Да нет, с чего вы решили, я вообще её первый раз вижу, – мямлю я, ёжась под его буравящим взглядом и, стараюсь как можно больше хлебнуть горячего чаю, чтоб немного согреться.

– Теперь она твоя напарница, будете видеться часто, – с напором, безжалостно говорит Леонид Фёдорович. Мне его сообщение вовсе не нравиться, постоянно видеть её рыжие кудри и это: "Привет, красавчик" – так бесит! Вот я влип!

– Немного посвящу в наши дела, – он не сводит с меня пристального взгляда, – то, что развелось всяких подонков, сам знаешь. В принципе, их во все века было много, вроде не страшно, но, – он делает паузу, – ситуация сейчас иная, это принимает формы эпидемии, люди в буквальном смысле заражаются агрессией. Скажу тебе нечто важное, я понял, это вирус, самый настоящий ... не смотри на меня как на полоумного старика. Ты что, вообще, знаешь о вирусах? – благодушно склоняет тяжёлую голову.

– Ну, там, грипп ... свинка, кажется, эта ... ангина вроде, – на этом я иссяк в своих познаниях.

– Компьютерный вирус, – насмешливо подсказывает он.

– Да-да, – обрадовался я.

– Этот вирус ближе к последнему, – посуровел Леонид Фёдорович, – в душах людей происходит сбой программы. Кое-что можно лечить, а что-то необходимо удалять вместе с субъектом, ни какие перезагрузки не помогут. Для этой цели и существуют Ассенизаторы. Мы каста, поверь, весьма древняя. Кто нас выдумал – не знаю, вполне возможно мы существовали всегда, как бактериофаги. А теперь скажу жуткие слова, – он вновь выдерживает паузу, долго смотрит в глаза, словно хочет заглянуть в самую глубь меня, – сбой программ начинает происходить в самих Ассенизаторах – это уже не шутки, начало конца. Если нами завладеет сей вирус, произойдёт Армагеддон.

– И что же нам делать! – пискнул я в ужасе.

– Необходимо собрать все драконьи камни, они несут в себе небывалую силу. Если их не использовать по назначению, мир рухнет в тартарары.

– Так возьмите мой камень! – обрадовался я.

– Не всё так просто, – усмехается шеф, выцветшие глаза сверкнули красным, – одним драконьим камнем проблему не решить. Да и взять его можно лишь убив носителя артефакта, – от этих слов мне вновь становиться зябко, спешу сделать ещё глоток душистого чаю, – всего камней три штуки. Один у тебя, другой – в сфере моего влияния, третий ... с этого времени, не досягаем, – странно глянул он на меня, ты, главное, не пои его кровью, – с нажимом говорит Леонид Фёдорович.

– Как мне хочется его выкинуть, – искренне восклицаю я.

– Придёт время, избавишься, – в глазах у шефа мелькнули красные огоньки.

– Значит, не все Ассенизаторы обладают драконьими камнями? – утвердительно произношу я.

– Тьфу-тьфу, – поплевал через левое плечо Леонид Фёдорович, – не у всех и не у каждого, почти ни у кого и славу богу, не то б проблемы были не решаемые.

– Простите, – внезапно до меня начинает доходить весь абсурд разговора, – вы сказали, что с этого времени его не достать? Как это понимать?

– Да всё очень просто, в этом времени, метро, куда необходимо доставить эти артефакты, разрушено, да и хозяин третьего драконьего камня, на данный момент, слишком силён, а в восьмидесятом он ещё не знает, кто он и есть шанс завладеть его сокровищем.

– Убить, что ли? – неожиданно догадываюсь я.

– Ну да, ну да, – рассеянно качает головой шеф.

– Я не могу! – вся моя сущность завопила от ужаса.

– Не мучай совесть, он кошмарное и беспощадное существо! Ты же не хочешь Армагеддона, – из его верхней губы опять появляется клык

– Я не убийца! – пылко восклицаю я и приподнимаюсь с кресла.

– Тю, только без лишних телодвижений, – поморщился шеф, промокнул залысины белоснежным платком и примирительно произносит: – Безусловно, ты не убийца – ты Ассенизатор, мой дорогой друг.

– Нет, – опускаю глаза, – вы меня простите ... я не могу.

– Не может он!!! – внезапно взрывается шеф. – А кто полицейских на ошмётки разорвал?

– Я не знал и не ведал, что творю, – едва не плача оправдываюсь я.

– Не ведал он, – буркнул Леонид Фёдорович. – Ладно, найдёшь его, а Катюша сама справится, – укоризненно качает головой и смотрит на меня как добрый дедушка, даже стыдно стало.

В дверь легонько постучали.

– Заходи Катюша, – ласково говорит шеф.

Своим появлением, рыжеволосая ведьма совсем выбивает меня из колеи. Одета в строгий костюм, волосы целомудренно зачёсаны назад, уложены в тугой кукиш, на глазах легкие очки, губки плотно сжаты, на лице – неприступность.

– Леонид Фёдорович, я подготовила программу перехода в восьмидесятый год. Пожалуйста, просмотрите, может, какие изменения потребуются?

– Ну что ты, детка, у тебя всегда всё получается безукоризненно, – ласково говорит он. Всё же берёт флешку, вставляет в компьютер, профессионально бегут пальцы по клавиатуре, по дисплею стремительно несётся поток цифр. – Угу, угу ... хорошо, – хвалит он, незаметно, что-то поправляет, затем извлекает флешку, – можешь отдавать в работу.

Катерина, двумя пальчиками, осторожно её берёт и, не глядя на меня, идёт к двери, такая неприступная, как скала, но напоследок, явно против воли, всё же эротично вильнула бёдрами. Я ухмыльнулся.

– Вот и всё, готовься к переходу, – тоном, не допускающим возражения, говорит шеф.

– А как же кот? – пугаюсь я.

– Какой кот? – нахмурил брови Леонид Фёдорович.

– Мой, он у меня живёт.

– Ах, просто кот, – понимает шеф, – не переживай, Дарьюшка позаботится о твоём звере.

– Неужели я действительно, попаду в восьмидесятые годы? – до меня только сейчас начинает доходить смысл. В мозгу пронёсся вихрь воспоминаний: пустые полки магазинов и забитые под завязку холодильники, дружинники – проверяющие, нет ли прогульщиков, заводы – работающие в три смены, пионеры – задорно отдающие честь старикам-ветеранам, институт – где платили стипендию за то, что ты учишься. Вспомнил престарелого Леонида Ильича Брежнева, когда тот, как-то на саммите прошамкал о наших ядерных арсеналах и весь мир усра...ся от страха.

– Будто не хочешь? – лукаво глянул Леонид Фёдорович.

– Хочу! – честно признаюсь я.

– Вот и ладушки. Иди в отдел кадров, напишешь заявление о приёме на работу.

– В качестве кого? – глупо моргнул я.

– Пока простым оборотнем, а там посмотрим, – шеф одаривает меня зловещей улыбкой.

Выхожу в коридор, голова идёт кругом.

– Новенький? – на меня благожелательно смотрит высокий, полноватый парень. Густые, чёрные волосы, размело, словно после бури и укреплены добротным клеем, глаза большие, чуть на выкате и светится в них некий огонёк, способный свести с ума любую женщину. На нём лёгкая белая футболка, свободно ниспадающая на потёртые джинсы. На ногах растоптанные сабо.

– Вроде того, – так же благожелательно отвечаю я.

– В какой сектор направили?

– Оборотнем, – сказав это, я тут же стушевался нелепостью ответа, но незнакомец совсем не удивился.

– Я тоже с этого начинал, а сейчас – программист. Засылаю таких как ты, в дальние командировки. Меня Артёмом зовут, – с ходу представляется он.

– Кирилл, – протягиваю ладонь для ответного рукопожатия.

– Заявление уже писал?

– Нет. А куда пройти?

– Пойдём, провожу.

Мы идём по коридору. Кругом множество дверей, но не часто из них выходят. Народ занят: где-то слышится шум копировальной техники, где-то разговоры и, вроде, никто не обращает на меня внимания, но чувствую, словно воздух наэлектризовывается вокруг меня.

Внезапно из-за угла выплывает Катерина, меряет высокомерным взглядом Артёма: – Ты куда его ведёшь? – требовательно спрашивает она.

Мой напарник тушуется, отводит взгляд: – Катерина Михайловна, в отдел кадров новенького веду.

– Ему не в тот нужно, – она строго смотрит на меня, а на лице сплошной лёд. Я не выдерживаю, безусловно, ей в отместку, подмигиваю. Она прищуривает глаза, пухлые губы шевельнулись то ли в улыбке, то ли в оскале.

Я оглянулся, Артёма нет, парень, словно сквозь землю провалился.

– Нам туда, красавчик, – язвительно говорит она, не сильно толкнув к двери, обшитой коричневой кожей. Остановилась в проёме, я едва протиснулся мимо её острых грудей.

Кабинет разделён на две части. В одной стоит дубовый стол, милая секретарша кокетливо улыбается мне, но моментально гаснет под ледяным взглядом Катерины.

– Семён Семёнович у себя?

– На месте, Катрина Михайловна, он ждёт вас, – секретарша жалко улыбается.

– Подготовь пустые бланки и печать, – Катерина ведёт меня в следующую комнату.

– Катенька, – с радостью разводит руками явно молодящийся дед, с длиннющими усами, – давно не заходила. Юленька, три чашечки кофе! – зычно крикнул он секретарше.

– Не извольте беспокоиться, Семён Семёнович, оформите Кирилла Сергеевича моим напарником.

У деда в удивлении взлетают брови, стрельнул на меня взглядом: – Юленька, кофе не надо, поторопись с бланками.

Длинноногая секретарша с опаской заходит в кабинет, чуть ли не швыряет белоснежные листы и печать и торопится уйти. Дед, сурово глянув на неё, неодобрительно кашлянул и, вновь расплылся в улыбке, когда обернулся к Катерине.

– Ну-с, молодой человек, прижмите ладошки к бланкам.

Немало удивившись, исполняю требование. Пальцы словно тонут в обжигающем песке, едва не выдёргиваю в испуге, но столкнувшись с насмешливым взглядом своей напарницы, мучаюсь дальше. По пальцам бежит слепящий огонь, перекидывается на всё тело, и вскоре я весь пылаю.

– Хватит, – как сквозь вату слышу голос Семён Семёновича. Я отдергиваю руки, и тут мне ко лбу прислоняют, пахнувшую сургучом, печать – во все стороны брызнули искры, и я понял, на работу принят.

– Поздравляю, Кирилл Сергеевич, – дед с чувством жмёт мне руки, – в бухгалтерии получи аванс, ну и ... приятно было познакомиться.

– Мне тоже, – кривлю душой я.

Выходим в коридор, Катерина прижимает меня к стенке, обдав одуряющим ароматом: – Запомни, Кирилл, я начальник, ты – подчиненный.

Внезапно я взрываюсь, за свою жизнь мне так надоели начальники и здесь, то же самое: – А не пошла бы ты в жо ... !

Она отваливает от меня, на лице удивление: – Однако? Хорошо, красавчик, потусуйся пока здесь, а я к программистам зайду, – что-то вроде лукавства промелькнуло на её остром личике.

Блин, вот угораздило меня, про себя ругаюсь я, в раздражении меряя коридор шагами.

– Отстала от тебя, эта ведьма, – слышу за плечом басок Артёма. Оборачиваюсь. Парень смотрит на меня, источая благожелательность.

– Отстала, жаль ненадолго.

– Что так?

– В связке работать будем, она моя напарница.

Артём отступает в недоумении: – М-да, влип, приятель, – с сочувствием замечает он.

– А вообще, кто она такая? – меня давно гложет сей вопрос.

– Она? Она не часто здесь появляется, но как приходит, вечно что-то случается. И ещё, хочешь узнать секрет? – доверительно шепчет он в ухо,– Катюха обладательница драконьего камня.

– Это что, очень круто? – удивляюсь я.

– Странный ты, однако, – Артём смотрит на меня с нескрываемым удивлением, – даже сам шеф боится Катиного камня.

Открывается одна из дверей, повеяло запахом кофе. Благообразная, чистенькая старушка смотрит на меня из толстых стёкол очков: – Молодой человек, проходите за авансом.

– С тебя причитается, – улыбается Артём.

– Само собой, – соглашаюсь я.

Захожу в бухгалтерию. Помещение достаточно просторное, по центру сдвинуты несколько столов, всюду компьютеры, сотрудники в постоянной работе, мельком замечаю, пасьянс не раскладывают.

– Ниночка, детка, выдай, пожалуйста, аванс и командировочные этому молодому человеку.

– Сейчас сделаем, Клара Ивановна, – бодро произносит Нина, – проходите к столу, присаживайтесь.

Девушка открывает некую программу, быстренько перебирает ухоженными пальчиками: – Так, ага, – нажимает на копку, выдвигается сейф, в нём появляется прорезь, на стол вылетают непонятные бумажки, – вот ... сто двадцать рублей аванс и двести – командировочные. Распишитесь.

Механически чёркаю в ведомости, беру деньги. Да это же советские рубли: трёшки, червонцы! В удивлении кручу их перед глазами.

– Давно не видел? – замечает Клара Ивановна.

– Уже забыл, как они выглядят, – сознаюсь я.

– Привыкай, одна из самых крепких валют в мире, – с затаённой грустью изрекает она.