Текст книги "Николай I. Освободитель (СИ)"
Автор книги: Андрей Савинков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 19 страниц)
И вновь, как показало дальнейшее развитие событий, свернуть с накатанной колеи истории оказалось не так просто. Впрочем, не сказать, и что мое влияние вообще никак не сказалось. Черт его знает, какие рычаги – дипломатического, военного или личного плана – задействовал Александр, однако пруссаки в этот раз действовали более осмотрительно и Йены в этой истории не случилось. Вместо этого пруссаки вместе с саксонцами отступили вглубь территории и смогли соединиться с русскими войсками под командованием Беннингсена, что дало коалициантам некоторое преимущество в численности над французами. Если у Бонапарта было около двухсот тысяч штыков и сабель, считая всяких союзников, то русско-прусское войско вместе с примкнувшим к ним шведским корпусом насчитывало около двухсот двадцати.
После двух недель маневров две армии в итоге встретились под Лейпцигом, где в ходе тяжелейшего и кровавейшего двухдневного сражения, Бонапарт вновь смог обратить своих противников в бегство. Союзное войско потеряло от семидесяти до восьмидесяти тысяч человек убитыми и пленными, на некоторое время полностью утратив боеспособность. Впрочем, победа и Наполеону далась не легко: почти пятьдесят тысяч погибших.
Дальше кампания развивалась по примерно знакомому мне сценарию с поправкой на то, что положение союзников в плане сохраненных войск было все же несколько лучше. 17 ноября французы без боя вошли в Берлин, оборонять его было не чем. 2 декабря их передовые части достигли Варшавы, что уже непосредственно грозило границам Российской империи. Хотя при наличии стотысячной группировки в Восточной Пруссии, нависавшей над левым флангом Наполеона, было очевидно, что на восток корсиканец не пойдет. Война обещала продолжиться и в следующем 1807 году
Дурные вести с полей сражений этой осенью несколько компенсировались моими коммерческими успехами, если это вообще можно сравнивать. Затея со стеариновыми свечами оказалась на удивление удачной, более того Василию Михайловичу и его ребятам понадобилось всего несколько недель, чтобы выполнить мой заказ, ориентируясь только на весьма размытые ошметки воспоминаний от процесса описанного у Жюль Верна, и конечный результат, который я хотел бы получить.
Итоговый продукт превзошел все ожидания: стеарин крыл обычные сальные свечи, которые не слишком хорошо горели еще и вонял при этом преотвратно – а еще их очень любили крысы – как бык овцу в плане качества, а что касается дорогих спермацетовых свечей, то тут выигрыш был в деньгах, причем в разы.
А самое приятное, что свечной рынок России, да и не только в России был просто огромен. Тысячи, да что там тысячи – миллионы штук свечей сжигались ежегодно и вот это уже было гораздо более серьезнее чем все мелкие забавы с шоколадом или застежками-молниями, которые до сих пор, спустя полгода с начала производства, делались под заказ сотнями штук. Да это было модно, дорого, но миллионов на таком объеме не заработаешь точно. А на свечах – вполне.
З.Ы. Убрал по настоянию разбирающихся комментаторов азид свинца. Теперь у нас в капсюлях обычная гремучая ртуть.
Интерлюдия 3
– Лежим, лежим, не шевелимся, – бормотал про себя капитан Авдеев глядя на приближающуюся колонну противника. Он со своими егерями занял склоны неглубокого ущелья, по дну которого текла мелкая речушка и должен был прикрыть основное войско от возможного обходного маневра противника. Собственно турка тут особо не ждали поэтому, и Иван Васильевич Гудович, ставший главнокомандующим русскими войсками на Кавказе после смерти князя Цицианова, и оставил тут всего не полные четыре сотни бойцов. Предполагалось, что двужильные егеря прикроют фланг основной армии, а потом без проблем на своих двои догонят ее на следующем переходе.
Получилось, однако, совсем не так, как гадалось. Юсуф-паша посчитал, что добиться в русскую оборону лбом – дело не благодарное и отправил в обход левого фланга гяуров отряд в полторы тысячи человек, чтобы тот неожиданно ударил в критический момент и решил исход возможного сражения.
– Лежим, лежим…
Благо турок заметили издалека и успели подготовиться: занять склоны, соорудить кое-какие укрытия от вражеских пуль, укрыться белыми маскхалатами. Последние в условиях горной зимы оказались просто незаменимыми. Понятно, что для линейных частей, которые бьются друг с другом грудь в грудь, малозаметность не так важна, однако для егерей, еще и вооруженных штуцерами, возможность дать первый выстрел по ничего не подозревающему врагу, идущему походной колонной с расстояния в две сотни шагов, была просто бесценной.
Повезло еще и со временем: видимо для того, чтобы иметь больше часов короткого зимнего светового дня, турок выдвинулся пораньше и теперь утреннее солнце светило ему вдоль ориентированного с востока на запад ущелья точно в глаза наступающим, что создавало егерям просто полигонные условия для стрельбы.
Вот бодро вышагивающий первым офицер, в длинном изумрудно зеленом кафтане, достиг приметного камня, до которого было как раз две сотни шагов – Иван Васильевич по вбитой на тренировках привычке заранее перед боем наметил для себя ориентиры, это конечно больше пушкарям нужно, но и штуцерникам тоже во вред не пойдет, – и капитан вжав приклад в плечо покрепче, потянул спусковую скобу.
Закрепленный в курке кусок кремня ударил по полке с порохом, и с небольшой в полсекунды задержкой штуцер плюнул в сторону противника куском свинца. Тело при этом сразу же совершенно механически начало выполнять уже десятки и сотни раз отработанный механизм действий без участия головы.
…Достать шомпол в два движения прочистить ствол от возможных горячих остатков предыдущего выстрела…
Продолговатые пули интересной формы, пулелейки под которые, великий князь передал ему перед отправкой на Кавказ оказались с одной стороны просто гениальной штукой, позволявшей перезаряжаться раз в шесть быстрее без утомительного вбивания свинцовой пули по нарезам вглубь ствола, а с другой – мало применимой на практике.
…Достать патрон, скусить головку, отсыпать чуть пороха на полку, остальное засыпать в ствол…
Проблема заключалась в том, что калибр штуцеров, пусть даже в таком небольшом подразделении как отдельный батальон, изрядно отличался. Это только теоретически все русские штуцеры имели калибр в шесть линий, на практике же – учитывая, что некоторые стволы помнили еще бабушку нынешнего императора – это число могло спокойно гулять в пределах миллиметра-двух.
…Отправить вслед за порохом внутрь пулю прямо в бумаге, выступающей в рожи пыжа…
Впрочем, кое как с это проблемой справились, пересортировав штуцеры так, чтобы составить одну скорострельную роту, вооруженную спец пулями – а остальным пришлось стрелять по старинке.
…Вновь схватить шомпол и другим его концом – пяткой – несколько раз с силой стукнуть по мягкой свинцовой пуле, так чтобы ее немного раздавило и она заполнила собой весь диметр ствола…
Спрятать на склонах все четыреста человек естественно не получилось, поэтому Авдеев придумал простенький в общем-то, но при ближайшем рассмотрении перспективный план. Первая, скорострельная рота должна была согласно нему подпустить турка на расстояние выстрела, после чего засыпать свинцом. Как только противник очухается и поймет, что против них всего лишь сотня штыков – отступить на пять сотен саженей назад, где за небольшим изгибом ущелья и дожидались остальные бойцы, продолжающие в это время укреплять оборону.
…Убрать шомпол, еще раз проверить порох на полке, поднять штуцер к плечу…
В первые секунды турки, попавшие под обстрел, заволновались и принялись искать укрытие за валяющимися тут и там камнями. Хитрость заключалась в том, что с такого расстояния в начале 19 века могла в основном стрелять только артиллерия, наличие которой в тесном, зажатом с двух сторон проходе, означала для турок гибель всего живого. О том, что перед ними может быть часть, поголовно вооруженная штуцерами, турки естественно не подумали. Слишком уж редки такие подразделения были. Им понадобилось секунд десять-пятнадцать, чтобы осознать отсутствие впереди орудий, после чего турецкие командиры начали криками и пинками поднимать своих бойцов в атаку.
…Выцелить самого суетящегося вражеского бойца и аккуратно, плавно вновь потянуть спусковой крючок…
За это время русские егеря успели сделать еще по два примерно выстрела, стараясь в первую очередь выцеливать именно офицеров, сержантов и просто активных солдат, которые могут поднять товарищей для решительного рывка вперед. Понятно, что удара в штыки рота егерей не выдержит – десятикратное численное преимущество очень сильный аргумент.
Такая непривычная достаточно для местных тактика – обычно мушкетеры и прочие подобного рода солдаты, вооруженные гладкостволом стреляли скорее в сторону врага, ну или делали это практически в упор – была отработана заранее еще в процессе обучения. Им очень долго вдалбливали, что на войне нет места корпоративной солидарности, что на той стороне в первую очередь враг, который хочет тебя убить и которого нужно успеть убить первым, а уж потом – человек. Вернее, человеком он станет, когда бросит оружие и задерет лапки вгору, а пока вот эта суетящаяся напротив фигура – лишь мишень.
Ну а дальше понятно: без руководства – офицеров, унтеров и сержантов – нет армии. Без барабанщиков и трубачей сложнее передавать приказы, смерть знаменосца и падение стяга сильно бьет по духу солдат. Понятно, что в список приоритетных целей так же попадает артиллерийская прислуга и всякие курьеры, которые тоже могут передавать приказы. И вообще иногда достаточно пристрелить одного человека и не сражаться со всей армией. Были бы австрияки поточнее в бою за Аркольский мост, глядишь бы и закончились революционные войны лет на двадцать раньше.
В общем, такая тактика определенно работала. Попавший под плотный обстрел авангард турок быстро пришёл в смущение и откатился за пределы досягаемости нарезных штуцеров.
На покрытых тонким слоем снега камнях осталось лежать полсотни тел в красных форменных рубахах. Капитану тут же пришла в голову мысль, что будь на турках такие маскхалаты, целиться в них было бы гораздо труднее.
– Перезарядиться, занять позиции, не высовываемся, быть готовыми к отступлению! – Во всю мощь легких прокричал Авдеев.
Этому их тоже научили уже в егерях. Даже если противник знает о твоем присутствии, совсем не обязательно облегчать ему жизнь и позволять, например, считать сколько егерей им противостоит.
Вторая атака турок получилась тоже какой-то вялой. Потеряв после первого же залпа не привыкших, что их целенаправленно выцеливают, командиров противник вновь откатился обратно. Только на третий раз неизвестному турецкому полковнику – а судя по всему перед ними был целый полк, к счастью, без артиллерии иначе бы ничего егеря сделать не смогли – удалось настроить своих солдат более решительно и те с криками бросились вперед с максимально возможной скоростью. Не слишком правда большой – по камням немного присыпанным снегом особо-то не побегаешь, а тропа, виляющая вдоль ручья в силу своей узости для полноценной атаки, подходила мало.
– Максимов! – Рявкнул капитан после первого залпа, – бери свой взвод и отходи к повороту, будете нас прикрывать, когда мы драпать станем!
Поручик Максимов, слегка, как и все окружающее оглушенный стрельбой, скорее догадался, что от него требует командир, чем услышал приказ, поднял свой взвод и начал отступать втыл. Со стороны увидевших спины врага турок раздался торжествующий вопль, османы видимо посчитали что только одним своим видом смогли обратить гяуров в бегство. За такой волюнтаризм им тут же прилетел еще залп, скосивший три десятка вырвавшихся вперед солдат. С расстояния в пятьдесят шагов промахнуться было уже не так-то просто. А вот ответные выстрелы – некоторые турки не выдерживал и начинали стрелять с заведомо слишком большой дистанции только впустую расходуя пулю в стволе.
Убедившись, что все бойцы отстрелись Авдеев скомандовал.
– Отходим к основным силам, быстро!
До турков оставалось совсем немного – метров сорок-пятьдесят, когда егеря похватав ноги в руки бросились назад по ущелью не слишком замариваясь построением в колонны. Это была еще одна их сильная сторона: каждый знал свой маневр и не нуждался в плече товарища рядом, чтобы чувствовать себя в бою уверенно. Ну и конечно стрельба не в плотные колонны, а в отдельных скачущих по камням аки козлики егерей дело – крайне малоперспективное, тем более для турок, всегда больше полагавшихся на схватку грудь в грудь чем на огненный бой.
Отступить в итоге получилось достаточно успешно: размен сотни вражеских пехотинцев на нескольких своих, неудачно все же поймавших вражеские свинцовые подарки, был как ни крути выгоден. Попытка же турок штурмовать основную позицию русских и вовсе закончилась очень быстро и очень плачевно. Убойный залп четырех сотен штуцеров буквально смел наступающих первыми бойцов не хуже пушечной картечи, заставив идущих следом искать спасения в отступлении. Нет, вероятно, если бы турки знали, что показанную раньше высокую скорострельность может поддерживать только одна рота, а прочие могут стрелять, как и положено нормальным штуцериникам, раз в несколько минут, они бы может и решись на один один сметающий все штыковой удар. Но они-то этого не знали, а атака в лоб на противника, который может выпустить за время сближения в тебя больше тысячи пуль, да еще и вдоль узкого ущелья – дело для самоубийц.
В итоге дело закончилось еще парой вялых попыток – скорее демонстративных, чем претендующих на какой-то результат – атаковать, а во второй половине дня егеря снялись с места и «рысью» отправились на восток на соединение с основной армией. Общий счет убитых при этом в маленьком забытом уже через пару лет боестолкновении, не вошедшем ни в какие учебники истории, составил 167 к 9 в пользу русских, а были бы все егеря вооружены скорострельными пулями, потерь бы не было вообще.
Глава 16
– Господа! – Я как радушный хозяин встречал гостей с распростертыми объятиями и улыбкой во все тридцать два на лице. Как профессиональный продажник встречает жирного, денежного клиента. Тем более, что комиссия в этот день собралась более чем представительная. Император Александр, привыкший уже к тому, что я постоянно генерирую какие-то новинки, с ним за компанию приехал и Константин, хотя его как раз я не звал и видеть тут, по правде говоря, не слишком горел желанием. С другой стороны – и не прогонишь теперь.
Кроме старших представителей дома Романовых от армейского ведомства был генерал Вязмитинов Сергей Кузьмич, возглавляющий военное министерство, а также начавший набирать последнее время политический вес, Алексей Андреевич Аракчеев. Ну и конечно же с ними свита, куда же без нее, мать их за ногу! Они ж даже посрать сами не ходят!
Всю эту толпу едва земля вокруг столицы подсохла я вывез за город для демонстрации кое-каких новинок военной техники. Предупредил, что все показанное им будет предельно секретно и лучше бы, чтобы об этом знало народу поменьше, дабы пресечь возможную утечку к неприятелю. И вот на тебе – пятнадцать человек. Как только цыганский табор с медведями не притащили?!
Впрочем, я подозревал, что так будет, поэтому подготовился заранее.
– Господа! Прежде чем переходить непосредственно к демонстрации, прошу подойти вот сюда к столу и ознакомиться с предложенными документами. – Генералы, переговариваясь в полголоса и перебрасываясь удивленными взглядами прошли к длинному установленному посреди полигона столу. – Господа сопровождающие, это вас тоже касается.
Офицеры, совсем уж не скрывая недоумения направились вслед за начальством. Казалось бы, какие документы могут быть одновременно интересны всем участникам загородного выезда? Инженерная документация – вряд ли, теоретическое обоснование – тоже, может таблицы стоимости затраченных материалов и работ – сомнительно. Нет, я решил собрать со всех присутствующих, наверное, первую в истории этого мира подписку о неразглашении.
– Это что шутка? – Буквально через несколько секунд раздался голос Вязмитинова. – Если шутка, что совсем не смешная!
Военный министр, которого ранее я видел только на общих совещаниях и лично никогда не общался, особого впечатления не производил: выглядел каким-то мягким, постоянно косился на императора, как будто отслеживая реакцию хозяина, и вообще был похож на верного пса больше верного чем умного. Собственно, возможно, что именно по этой причине он и был поставлен на занимаемый ныне пост.
– Никаких шуток, Сергей Кузьмич, – я тоже подошел к столу, где лежала стопка одинаковых, отпечатанных типографским способом форм. – То, что сегодня будет вам продемонстрированно, может кардинально поменять ход текущей и будущих войн и наше отчество кровно заинтересованно, чтобы как наши противники, так и наши друзья по ту сторону пролива узнали об этом как можно позже. Я знаю, что многие к полученным на государственной службе различным тайнам и секретам относятся весьма свободно, позволяя себе обсуждать явно не предназначенные для чужих ушей дела с посторонними людьми. Так вот я хочу, чтобы каждый присутствующий сегодня здесь знал – это не тот случай. Впрочем, я никого не держу, каждый может отказаться поставить свой автограф под документом и покинуть сегодняшнее мероприятие без дальнейших последствий для себя.
– «Ну да, без последствий», – хмыкнул я внутри. Естественно, такого отказника я бы тут же взял на карандаш и приложил бы все усилия, что бы тот уехал командовать ротой белых медведей куда-нибудь за полярный круг. Или границу с Китаем караулить.
– Но, позвольте, вскинулся министр, как же это можно? Тут написано, что в случае разглашения тайных сведений, разгласивший, буде вина его станет доказана, будет подвергнут смертной казни путем повешения, а все его имущество будет конфисковано в казну. Это за что же вешать-то?
– За шею, вешать, Сергей Кузьмич, за шею. И вообще, не понимаю, чего вы всполошились. Вы же не собираетесь передавать оружейные новинки врагам отечества?
– Как можно, ваше императорское высочество, – министр нахмурил брови.
– Ну так и не беспокойтесь тогда, ставьте подпись и забудем про эту маленькую формальность.
Было видно, что обременять себя такими серьезными обязательствами никто из присутствующих не хочет, тем более что о соблюдении тайн тут действительно обычно не сильно заморачивались. С другой стороны и отказаться тоже было бы как-то странно, выглядело бы как признание своих злых намерений.
Разрешил неловкое молчание император, который просто подошел к столу и взяв перо, обмакнул его в чернильницу и размашисто поставил на одном из бланков подпись.
– Спасибо, ваше императорское величество, – я кивнул, принимая из рук брата документ. Естественно, эта сцена была срежиссирована нами заранее, просто так я бы себе такой финт ушами не позволил. Было бы очень глупо, если бы Алекандр в такой ситуации просто прикрикнул на меня, чтобы я мол ерундой не занимался, и показывал то, ради чего все приехали. – Господа?
Само собой, после того, как свое мнение по поводу происходящего высказал «вожак стаи», остальным ничего не оставалось, как подчиниться. Спасибо, кстати, нужно за бланки сказать Сперанскому, который помог в нахождении норм, под которые можно было подтянуть возможное повешение, не слишком часто, откровенно говоря, применявшееся в России. Без него, я бы точно не разобрался.
Собрав подписанные документы, а аккуратно сложил их в папку и передал ее помощнику.
– Александр Христофорович, проследите, чтобы эти документы не потерялись.
Бенкендоф с кивком принял папку и с серьезным видом сунул ее в кожаный портфель, который постоянно таскал с собой.
Начав производство всякого разного, в том числе связанного и с вооружением, я столкнулся с необходимостью организации у себя на предприятиях какой-никакой службы безопасности, которая и за рабочими бы приглядывала, и секретам на сторону уплыть не давала. Самому этим заниматься у меня времени не было, да и невместно брату государя шпионством заниматься, поэтому я обратился с этим вопросом к Александру.
Оказалось, что с разведкой и контрразведкой в Российской империи все еще хуже, чем я предполагал. В самом начале своего правления Александр в соответствии со своими либеральными убеждениями окончательно распустил некогда всемогущую тайную канцелярию. передав ее функции Сенату. Формально именно сенаторы должны били заниматься борьбой с крамолой, недопущением заговоров и прочим, однако реальных полномочий, кастрированный к началу 19 века донельзя орган, так и не получил. То есть фактически в этот исторический момент в России просто не существовало никакой разведки и контрразведки.
При этом я отлично понимал, что и мне никто не позволит заняться этим самому и начать формировать спецслужбы империи, во всяком случае еще ближайших лет шесть-семь точно. Поэтому я решил начать закладывать фундамент этого дела уже сейчас явочным так сказать порядком.
Для начала я обратился к императору с докладной запиской с просьбой выделить мне офицера – и двух унтеров к нему, – который бы приглядывал за порядком на моих производствах, упирая именно на их потенциальную секретность. А чтобы точно не промахнуться, я попросил отдать мне именно Бенкендорфа, которому пока было всего 23 года, и который, по сути, еще ничего собой не представлял. Но лучше пусть будет человек, у которого хотя бы соответствующие наклонности есть, чем вообще Вася Пупкин с улицы.
Александр, занятый осложнявшейся день ото дня внешней политикой, подмахнул мое прошение практически не глядя, и именно в тот день 24 января 1807 года стал днем рождения будущей главной имперской спецслужбы. Впрочем, в тот момент даже я об этом еще не думал.
Что же касается международных дел, то начало года для России выдалось… Сложным. Возобновившаяся заново после короткого зимнего перерыва война вновь пошла не слишком удачно. После нескольких коротких стычек: прусская армия при поддержке русского двадцатитысячного корпуса попыталась задержать Наполеона у Торна при переправе через Вислу но была вынуждена в итоге отойти, и короткого но ожесточенного арьергардного боя под Млавой – в которых обе стороны потерли по несколько тысяч человек убитыми и раненными, французы все же сумели догнать союзников и навязать им решающее сражение у Остроленки 22 февраля.
Лесток, командовавший прусскими силами, как мог пытался избежать сражения, к нему с востока на всех парах спешил Беннингсен с сорокатысячным корпусом, и соединение с этими силами уже позволило бы союзникам чувствовать более уверенно. Против восьмидесяти тысяч французов у объединенного войска в сумме получалось бы сто двадцать тысяч человек. А так сражение произошло в равных составах и вновь корсиканец показал, почему именно его считали лучшим полководцем современности. Пруссаки опять потерпели тяжелое поражение, потеряв пятнадцать тысяч человек – против семи французских – и большую часть артиллерии сумели спастись только благодаря наступившим сумеркам.
Подход Беннингсена, который и возглавил объединённую армию, и недовольство действиями полководцев в обеих столицах – у пруссов это временно был Кенигсберг, поскольку в Берлине стояли французы – вынудил Леонтия Леонтьевича искать сражения.
Политическая ситуация к марту 1807 года была напряженная. С одной стороны, униженная Австрия уже крепко задумывалась над тем, чтобы вновь вступить в войну, буде представится возможность ударить французов побольнее и желательно побезопаснее для себя. С другой стороны, был так же вариант наоборот встать на сторону Наполеона и откусить часть земель у Пруссии, и над этим вариантом Франц чем дальше, тем думал все основательнее. При этом сами пруссаки, до этого столь безрассудно рвавшиеся в драку, хорошо получив по зубам уже начали задумываться о том, чтобы по примеру Фридриха Великого сменить сторону в войне. В общем, перед Россией замаячила во весь рост перспектива войны с Наполеоном не то, что один на один, а еще и с немцами в качестве «младших партнёров» Бонапарта. Остро нужна была крупная победа, способная резко перевернуть ход кампании.
27 марта состоялась кровопролитная битва под Алленштайном, где восьмидесяти пятитысячное войско союзников – около пятидесяти пяти тысяч русских и тридцать – пруссаков – сошлось с примерно такой же по численности армией французов. Кровавейшее сражение, продолжавшееся от рассвета и до заката и стоившее обеим сторонам почти по двадцать тысяч солдат, не смогло выявить победителя, зато подтолкнуло к новому витку активности европейскую дипломатию. Всем уже было очевидно, что война в таком виде, только высасывающим средства и человеческие жизни и не приносящая определенного политического результата, не может продолжаться бесконечно. В армии Наполеон очень остро встала проблема со снабжением армии. Восточная Пруссия за полгода топтания по ней сотен тысяч солдат была полностью разорена, а вести продовольствие и боеприпасы с запада было весьма проблематично из-за не самых лучших дорог в этой части континента. С другой стороны, Россия, по сути, ничего – кроме пятидесяти тысяч солдат – в этой войне еще не потеряла и выглядела более чем равной стороной для возможных переговоров.
В общем, пока войска разошлись в стороны чтобы зализать полученные раны, а дипломаты начали потихоньку прощупывать друг друга на предмет заключения возможного мира – тут я однозначно видел свое влияние на историю, помнится что в моем варианте толчком для Тильзита стало тяжелое поражение под Фридландом, тут видимо Александр решил не испытывать судьбу и начать переговоры раньше – я посчитал, что пора продемонстрировать военной верхушке империи мои достижения на ниве изобретения всякого разного к армии относящегося.
– Итак господа, – я как заправский конферансье подошел к стойке с переделанными ружьями, которая была прикрыта тканью от посторонних взглядов и немного картинно сдернул покрывало на землю. – Обычный пехотный мушкет, всем вам прекрасно знакомый и мало отличающийся от тех, что используют в армиях прочих европейских стран.
К стойке подошли офицеры во главе с самим императором. Несмотря на то, что весна в этом году была относительно ранняя и земля уже успела подсохнуть, ветер все еще порой продувал по-зимнему, поэтому собравшиеся зябко кутались в введённые еще Павлом шинели.
– Недостатков у такого оружия масса – начиная от практически отсутствующей точности и заканчивая сложностью перезарядки. Хорошо обученный солдат может давать примерно два выстрела в минуту, при этом в дождь или во время сильного ветра мушкет почти мгновенно превращается просто в не слишком удобное копье, способное исключительно колоть.
В сырую погоду порох на полке мгновенно приходил в негодность, а в случае сильного ветра его туда насыпать и вовсе порой, в условиях боя, было просто невозможно. Не удивительно, что основным приемом тут считали штыковой бой.
– Итак хочу представить вам мушкеты нового поколения. Мы заменили устаревший кремневый замок, капризный и дающий частые осечки на новый капсюльный, – продемонстрировал собравшимся маленький медный колпачок, надел его на конец бранд-трубки, взятого со стойки мушкета и нажал на спусковую скобу. Курок ударил по капсюлю, раздался небольшой хлопок детонации, и в воздух поднялось жиденькое облачко дыма. – Как видите все максимально просто: капсюль содержит вещество, детонирующее от удара и при этом абсолютно безопасное при повседневном обращении.
Я вытащил из кармана несколько медных колпачков и бросил из на землю – ничего не произошло.
– Сами можете проверить, от слабых толчков состав не взрывается, – офицеры, чуть ли не вырывая друг у друга из рук переделанные мушкеты принялись рассматривать новинку. Просто как дети, – преимущества очевидны. Капсюли не боятся дождя и ветра, отсутствует необходимость досыпать порох на полку, а значит патрон можно забрасывать в ствол целым, не скусывая его и не высыпая порох. Все это ускоряет перезарядку и уменьшает количество осечек. По нашим прикидкам это ускорит перезарядку и позволит делать три выстрела в минуту.
– Я так понимаю, это обычные ружья, просто с переделанным замком, – первым задал вопрос Аракчеев. Перевооружение армии было, можно сказать, его основной специальностью, до этого он реформировал русскую артиллерию, сделав ее одной из сильнейших на континенте. – Именно так, Алексей Андреевич, именно так. Переделка простейшая, справится любая мастерская. За несколько месяцев можно обеспечить ружьями новой системы всю полевую армию.
– А по цене как? – Подал голос военный министр, – сколько стоит переделка и сколько вот эти капсюли.
– Переделка – около двух рублей за штуку, однако, если будет достаточно большой заказ, цену можно будет немного снизить. Приспособим под это дело кое-какие станки, автоматизируем процесс. Может получится скинуть до полутора, но это не точно.
– Достаточно крупный – это сколько? – Поинтересовался император.
– Сто тысяч, например.
– Понятно, а на капсюли цена какая будет?
– Тут сложнее, все от объема будет зависеть еще сильнее. Пока мы вышли на цену в рубль за пятьдесят штук, но думаю, что, получив большой заказ, мы сможем изрядно подвинуться. В принципе, скорее всего наша лаборатория сможет обеспечить капсюлями всю армию.
– А что это за вещество, которое детонирует от удара? – Спросил кто-то из сопровождающих.
– Азид свинца, – выдал я заготовленную дезу. – «Ничего, вот и посмотрим утечет формула на сторону или нет. Ну а если утечет, путь и наши друзья потрахаются с этой гадостью как мы. Два месяца на него убили».
Кроме капсюльных ружей – которые всем очень понравились в первую очередь тем, что больших денег на переделку и последующее использование не требовали – я продемонстрировал императору и господам генералам первый образец армейской полевой кухни, рассчитанной на то, чтобы накормить роту солдат.
Собственно, сама идея кормить бойцов централизованно никакого отторжения у собравшихся на вызвала. Тем более, что кухня на колесах позволяла кормить людей чуть ли не прямо на ходу – не совсем так, но в рекламных целях пусть будет, – что должно было положительно сказаться на длине среднего суточного перехода.
Проблема была в другом. Под эти кухни нужно было менять всю систему снабжения армии продовольствием, и было очевидно, что во время войны этим никто заниматься не будет. В начале девятнадцатого века солдат в русской армии не кормили централизованно. Вместо этого им выдавали крупы, овощи и прочее то, что было пригодно к долгому хранению, согласно нормам снабжения – которые очевидно редко когда соблюдались – а на закупку мясных продуктов выдавались деньги. Солдаты объединялись в «артели» человек примерно по десять и готовили себе пищу совместно, для экономии денег и облегчения быта. Соответственно отдельных людей, занимающихся готовкой в структуре полка и при этом состоящих в его штате – иногда солдаты и офицеры нанимали специальных кашеваров, но они понятное дело частью полка не считались – не было.
