Текст книги "Сны Великого князя. Дилогия (СИ)"
Автор книги: Андрей Матвеенко
Жанр:
Боевая фантастика
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 28 страниц)
На испытаниях все заградители превзошли проектные требования по скорости, развив от 13,11 до 13,39 узла, а "Дунай" достиг даже 14,76 узла – правда, уже при искусственной, а не естественной тяге.* Конструктивно они оказались кораблями вполне удачными и за время своей службы практически не подвергались переделкам. А полученный обширный опыт их эксплуатации сразу на двух морских театрах позже позволил российским корабелам создать без преувеличения уникальные носители минного вооружения.
*Техническая информация:
«Волга», «Обь», «Буг», «Дунай» («замещают» «реальноисторические» «Буг», «Дунай», «Волга»): постройка – 1888-1889/1889-1891 годы, Россия, Балтийский флот («Волга», «Обь»), Черноморский флот («Буг», «Дунай»), минный заградитель, 1375/1500 т, 2 винта, 1 труба, 62,18/66,14/10,36/4,57 м, 1500 л.с., 13,25 уз., 125/250 т угля, 2000 миль на 10 узлах, 8-47 (пятиств.), 350 мин.
Стоимость каждого корабля – около 0,45 млн. руб.
12. Новая главная сила трех флотов
К моменту ввода в строй первых из новых минных заградителей состоялась и закладка следующей серии броненосцев для Российского флота. При этом целый ряд реализованных в них новшеств стал явным результатом союзнических отношений, зародившихся между Россией и Францией.
В частности, высочайшее желание потрафить новому союзнику, ссудившему значительными кредитами, привело к покупке в 1890 году у фирмы "Крезо" лицензии на производство сталеникелевой брони (Лихачева с его мнением о том, что у "Виккерса" броня не хуже, а лицензия может оказаться и подешевле, великий князь сердечно попросил оставить оное мнение при себе и тоньше чувствовать политический момент).* Одновременно было принято решение об использовании в дальнейшем этой брони вместо сталежелезной на всех вновь закладываемых кораблях, и тут уже возражений со стороны председателя МТК не имелось – броня и вправду была гораздо лучше прежней.
*Справочно:
Сведения о приобретении российской стороной лицензии на производство сталеникелевой брони именно у фирмы «Крезо» приведены в главе XIV книги Теодора Роппа «Создание современного флота: французская военно-морская политика 1871-1904».
Помимо того, организованный французами для российской делегации во Франции в начале 1891 года красочный показ возможностей современных скорострелок среднего калибра системы Канэ с унитарными патронами на бездымном порохе, на котором из 152-мм орудия получили 10 выстрелов в минуту, а из 120-мм – даже 12, вызвал к жизни «настоятельную рекомендацию» с верхов о «крайней желательности скорейшего принятия этих систем на снабжение флота». Поговаривали, что инициатором этой рекомендации мог выступить вхожий к своему царственному брату и присутствовавший на французской презентации великий князь Алексей Александрович.
Лихачев, уже почти привычно пробурчав, что, мол, неизвестно еще, лучше ли данные орудия предлагаемых "Армстронгом", тем не менее, смог смириться и с этим вмешательством в его епархию. Однако ему удалось убедить своих непосредственных начальников в необходимости приобретения лишь чертежей этих орудий и принадлежностей к ним для организации их производства силами уже отечественных заводов. Соответствующий договор был заключен в августе 1891 года (в отношении 152/45, 120/45 и 75/50 орудий), а с 1892 года приступили к организации производства новых пушек силами Обуховского завода. С 1895 года к этой работе подключился и Пермский завод.*
*Справочно:
В нашей истории производство 152/45 орудий системы Канэ для нужд Морского ведомства началось на Пермском заводе в 1897 году, а 120/45 – лишь после русско-японской войны.
Ко времени создания новых броненосцев подоспела и еще одна артсистема, проектирование которой начали по решению МТК на Обуховском заводе в апреле 1892, а испытания стрельбой – в октябре 1894 года.* Это была 40-калиберная двенадцатидюймовая пушка нового поколения – с зарядами на бездымном порохе, без цапф и с поршневым затвором. Именно ей суждено было впоследствии стать главной ударной силой артиллерии русского флота в русско-японской войне 1904-1905 годов.
*Справочно:
Указанные сроки уменьшены на полгода по сравнению с имевшими место в нашей истории.
С разработкой этой пушки была связана одна история, оказавшая существенное влияние на предвоенное развитие артиллерии флота в целом. Назначенный в то время исполняющим должность главного инспектора морской артиллерии Степан Осипович Макаров, еще один крайне «беспокойный адмирал», не остановившись на создании ставшего впоследствии знаменитым бронебойного «макаровского колпачка», начал активно пропагандировать идею о необходимости значительного снижения веса корабельных снарядов. Идея на первый взгляд была красива – снаряды существенно легче, а, значит, дешевле в производстве, занимают меньше места в трюме и при схожей с тяжелыми снарядами внешней баллистике значительно меньше изнашивают ствол. Кроме того, меньшая масса снаряда дает возможность увеличить его начальную скорость, что повышает настильность траектории, кучность стрельбы и бронепробиваемость на малых и средних дистанциях, особенно при использовании бронебойных колпачков.
Однако же эта идея нашла своего противника в лице самого генерала-адмирала. Твердый приверженец принципа "не пороть горячку", тот, невзирая на все приводимые теоретические выкладки, просто не мог понять, почему, только придя во флотской артиллерии к концепции тяжелого снаряда, нужно делать шаг назад, да еще и к показателям десятилетней давности (Макаров предлагал для новых двенадцатидюймовок в качестве основного снаряд массой 331,7 кг – как у орудий "Чесмы", впервые испытанных еще в 1882 году). Да и в тех "вещих" снах, с коими великий князь периодически сверял свои действия (записи об этом попали даже в его дневники), что-то такое смутное, но явно нехорошее проскальзывало по поводу качества боекомплекта российского флота в грядущей войне. Поэтому князь предпочел перестраховаться, и после долгих баталий по данному вопросу в МТК все заинтересованные стороны сошлись на необходимости хотя и уменьшения массы снаряда, но не столь радикального.
В определенной мере этому решению поспособствовал и опыт совместной разработки в 1891-1892 годах Морским и Военным ведомствами единой 254/45 пушки, когда армейцы хотели тяжелый снаряд (263 кг), а Степан Осипович и его помощники настаивали на легком (192,5 кг). Тогда соломоновым решением приняли в итоге снаряд промежуточного чертежа массой 225,5 кг. А Константин Николаевич сумел настоять на применении данного подхода и к прочим калибрам ставившихся в то время на вооружение новых образцов морской артиллерии. Макарову и артиллеристам оставалось лишь тяжко вздыхать, но выполнять указания руководства (впрочем, в грядущей войне с Японией Степану Осиповичу не раз довелось помянуть добрым словом к тому времени уже почившего в Бозе великого князя за проявленную им в данном вопросе настойчивость).
Дополнительным поводом к такому компромиссу стал еще и факт отказа от закупки флотом тонкостенных фугасов конструкции частной фабрики Рудницкого. Изготовленные из высококачественной стали, они по своей цене оказались не по карману Морскому министерству. На казенных же артиллерийских заводах, где подобные снаряды можно было изготовить дешевле, соответствующие марки сталей еще не были освоены производством, а денег на технологическое переоснащение предприятий на тот момент просто не оставалось. В итоге пришлось пойти на утолщение снарядных корпусов, однако при этом массовая доля взрывчатого вещества в снаряде падала до совсем уж мизерных значений. В подобных условиях становилось понятно, что только сохранение достаточно высокой массы снаряда позволит добросить до кораблей противника потребное для выведения их из строя количество взрывчатки.
Как итог, для 305/40 орудия снаряды "похудели" с 455 до 390 кг, для 203/45 – со 133 до 112,2, а для 152/45 – с 56 до 47,6. Для орудий новых в отечественном флоте калибров – 120/45 и 75/50 – массу снарядов установили в 23,1 и 5,6 кг. Но и при этом удалось обеспечить массовую долю взрывчатого вещества в размере всего лишь около 2,5 процента для бронебойных и 5 процентов для фугасных снарядов – у тех же японцев, к примеру, данные показатели были вдвое выше.
Попутно в процессе этой снарядной эпопеи флот смог отбиться от навязываемых ему с целью дальнейшей экономии снарядов из чугуна. Хотя они и входили в боекомплект старых орудий, использующих дымный порох, какая-то светлая голова из числа молодых артиллеристов, привлеченных к работе с подачи Макарова, сообразила, что в новых орудийных системах с большей начальной скоростью снаряда и, соответственно, с большими ударными нагрузками на оный резко вырастает вероятность разрушения хрупкого чугунного снарядного корпуса – и хорошо еще, если не в канале ствола.
Но поскольку сторонники экономии так просто не сдавались, Лихачев, используя свой авторитет председателя МТК и благорасположение великого князя в данном вопросе, решил организовать опытные стрельбы всеми новыми образцами снарядов, дабы "вживую" проверить их боевые качества.
В результате после отстрела в конце 1893 года на Охтинском полигоне из шестидюймовки Канэ опытной партии чугунных снарядов из выпущенных двух десятков семь развалились в воздухе, причем один – практически на дульном срезе, чем изрядно перепугал расчет. Вопрос с чугуном оказался закрыт раз и навсегда.*
*Справочно:
В литературе, посвященной русско-японской войне 1904-1905 годов, автору встречались сведения о том, что в Порт-Артуре при стрельбе из корабельных орудий чугунными снарядами действительно имели место неединичные случаи их разрушения в воздухе. Точное количество таких случаев, правда, не упоминалось, поэтому применительно к описанным опытным стрельбам автор дал некоторую волю своей фантазии.
Однако стрельбы снарядами прочих принятых образцов также выявили проблемы. Во-первых, имела место нестабильность их характеристик – как выяснилось, вес и самих снарядов, и взрывчатого вещества в них мог отличаться в весьма широких пределах, более того, даже гильзы в ряде случаев были изготовлены с нарушением допусков и не давали закрыть затвор орудия. Во-вторых, более чем две трети выпущенных снарядов просто не взорвалось!*
*Справочно:
Описаны вполне реальные проблемы с боекомплектом русского флота той поры.
Разбирательство по второму из этих вопросов как наиболее серьезному позволило достаточно скоро найти «виновника». Им оказался предложенный для новых снарядов слишком «тугой» взрыватель конструкции Бринка, который должен был инициировать подрыв снаряда только после пробития им брони или внешних корпусных конструкций. В итоге же в большинстве случаев взведение взрывателя не происходило вовсе, а все наносимые снарядом повреждения ограничивались аккуратными отверстиями в броневых плитах.
Для устранения проблемы взрыватель Бринка, сохранив его как основной для бронебойных снарядов, отправили на доработку в части увеличения чувствительности (повторные испытания в 1894-1895 годах позволили наконец добиться более чем 90 процентов разрывов). В фугасных же снарядах решено было вернуться к несколько модифицированной ударной трубке образца 1884 года, обеспечивающей мгновенный подрыв. При этом бризантное действие новых боеприпасов по итогам всех стрельб признали "сообразным их конструктивному выполнению" – под этой витиеватой формулировкой крылось понимание невозможности добиться большей их эффективности при текущих условиях фабрикации. В то же время контроль за технологией изготовления снарядов всех калибров на артиллерийских заводах был усилен, что, несомненно, сказалось в лучшую сторону на однообразии их выделки.
Увы, но недостаточно высокая интенсивность опытных стрельб и сравнительно небольшие дальности, на которых проводились как эти стрельбы, так и большинство последующих артиллерийских учений русских эскадр в предвоенные годы, не позволили выявить недостатки самих орудий Канэ – слабость подъемных дуг и возможность разрыва не скрепленного до дула ствола. Эти вопросы флоту пришлось решать уже во время грядущей войны и после нее.
Тем не менее, следует констатировать, что с учетом всех реализованных технических новинок в артиллерии и броневой защите очередные русские броненосцы получились достаточно революционными кораблями, сочетавшими в себе лучшие черты как предыдущих проектов отечественных броненосных кораблей, так и английской и французской школ кораблестроения. За счет некоторого увеличения проектного водоизмещения, сообразного повышения его доли, отводимой на бронирование, и повышения качества брони удалось наделить защитой и оконечности по ватерлинии. Орудия главного калибра, количество которых не изменилось в сравнении с предыдущим типом броненосцев, наконец-то поместили в башенные установки, изготовленные Металлическим заводом (причем впервые в российском флоте их выполнили уравновешенными), а число новых скорострельных 152-мм орудий выросло до 12. В итоге своим составом вооружения эти броненосцы задали своего рода стандарт (4 орудия главного калибра и 12 среднего), который в последующем применялся на всех российских крупных броненосных кораблях предвоенной постройки.
В башнях в одном из вариантов проекта предлагалось разместить и среднюю артиллерию, но это предложение отклонили как из-за нежелания чрезмерного усложнения конструкции кораблей, так и ввиду ожидавшегося большего веса башен в сравнении с традиционными казематами. Уже в процессе постройки МТК была согласована замена на этих броненосцах восьми 47-мм пушек на четыре новых 75-миллиметровки (больше к тому времени просто не удавалось изготовить, так как значительное число этих орудий шло на вооружение новых миноносцев), что и было в итоге проделано.*
*Техническая информация:
«Сисой Великий», «Ослябя», «Пантелеймон», «Георгий Победоносец», «Три Святителя», «Двенадцать Апостолов» («замещают» «реальноисторические» «Три Святителя», «Сисой Великий», «Петропавловск», «Севастополь», «Полтава», «Ростислав»): постройка – 1891-1892/1897-1898 годы, Россия, Балтийский флот («Сисой Великий», «Ослябя»), Черноморский флот («Три Святителя», «Двенадцать Апостолов»), Тихоокеанская эскадра («Пантелеймон», «Георгий Победоносец»), эскадренный броненосец, 2 вала, 2 трубы, 11500/11750 т, 110,19/112,12/21,28/8,37 м, 10000 л.с., 16,25 уз, 750/1000 т угля, 3500 миль на 10 узлах, броня сталеникелевая, полный пояс по ВЛ (2,36 м высоты), центральная часть пояса по ВЛ (71,63 м длины) – 305 мм (с середины начинает утоньшаться к нижней кромке до 152 мм), пояс по ВЛ в оконечностях – 114 мм, траверзы центральной части пояса по ВЛ – 229 мм, верхний пояс (49,61х2,36 м) – 152 мм, траверзы верхнего пояса – 152 мм (угловые, примыкают к нижним кольцам барбетов башен ГК), палуба – 51 мм (плоская поверх пояса по ВЛ)/76 мм (карапасная в носу и корме вне пояса по ВЛ)+38/25 мм (крыша каземата 152-мм орудий на батарейной палубе – соответственно непосредственно над казематами и в центральной части), каземат 152-мм орудий на батарейной палубе – 152 мм (бок и траверзы)/38 мм (разделительные продольные и поперечные переборки между орудиями в каземате)/25 мм (пол выгородок орудий в каземате), 4 отдельных каземата 152-мм орудий на верхней палубе – 152 мм (бок и траверзы)/51 мм (тыл)/38 мм (крыша), барбеты башен ГК – 279 мм, башни ГК – 279 мм (бок)/63,5 мм (крыша), боевая рубка – 254 мм (бок)/63,5 мм (крыша), коммуникационная труба – 127 мм, 2х2-305х40, 12-152х45, 4-75х50, 12-47, 4-37, 2-63,5-мм десантные, 4-381-мм т.а. (2 надводных, 2 подводных, 8 торпед), 50 мин заграждения.
На флоте эти корабли неофициально называли «святой» серией.
Стоимость каждого корабля – около 9,75 млн. руб.
Первые из этих кораблей начали постройкой на петербургских верфях, в том числе в свете принятия программы ускоренного развития Балтийского флота на 1891-1895 годы, подготовленной и высочайше утвержденной в связи с быстрым ростом флота Германии и предусматривавшей первоочередной мерой постройку десяти броненосцев. При этом «Сисой Великий» и «Ослябя» были заложены в феврале 1891 года в эллингах Нового адмиралтейства, а «Пантелеймон» и «Георгий Победоносец» – месяцем позже на Галерном островке.
Проект посчитали настолько удачным по сбалансированности всех основных параметров (водоизмещение, орудийная мощь, защита и скорость), что без всяких изменений применили его и для двух очередных броненосцев Черноморского флота ("Три Святителя" строило Николаевское Адмиралтейство, а "Двенадцать Апостолов" – РОПиТ, оба они были заложены в феврале 1892 года). Был в таком решении еще и прицел на возможный захват черноморских проливов, мысли о котором всегда довлели над российскими флотскими и армейскими умами – после него эти броненосцы, будучи выведены на оперативный простор, должны были быть в состоянии действовать в одном строю с однотипными кораблями, строившимися на Балтике.
Балтийские броненосцы окончательно вошли в строй лишь в мае-августе 1897 года (сказались большая техническая сложность в сравнении с предшественниками и ожидание изготовления новой артиллерии), кроме "Сисоя Великого", для которого эта дата наступила в январе 1898 года, черноморские – в марте 1898 и июле 1897 года.
Задержка со строительством двух кораблей серии была вызвана печальным инцидентом на пробных стрельбах "Сисоя Великого" в мае 1897 года, когда из-за неисправности гидравлического механизма закрывания затвора и перехода на ручной произошло неполное закрытие замка затвора и, как результат, взрыв в кормовой башне при очередном выстреле. При взрыве погибло 16 человек, еще шестеро позже умерло от ран, все башенные механизмы были разбиты, а более чем семитонную крышу башни силой взрыва зашвырнуло на носовой мостик.* Результатом этого инцидента стало принятие на всех строящихся и закладывавшихся впоследствии кораблях с данными артсистемами дополнительных конструктивных мер по недопущению подобных ситуаций. Также в процессе устранения повреждений выяснился один весьма ценный и позитивный аспект неизменного выдвигавшегося Константином Николаевичем требования о серийной постройке кораблей – для ремонта повреждений "Сисоя" оказалось возможным оперативно использовать заказанные и к тому времени уже изготовленные аналогичные детали и механизмы, предназначенные для "Трех Святителей". В итоге этот черноморский броненосец получил недостающее последним из кораблей серии, что и сказалось на сроках его приема в казну.
*Справочно:
В основу описания данного эпизода лег аналогичный (в том числе по наступившим последствиям) реальный случай с броненосцем «Сисой Великий», произошедший 3 марта 1897 года на учебных стрельбах у острова Крит.
Все корабли данного типа на испытаниях смогли превысить контрактные 16 узлов, развив от 16,03 («Сисой Великий») до 16,89 («Три Святителя») узла. Уже как некое привычное зло восприняли 500-тонную (в среднем) перегрузку новых броненосцев, невзирая на нее, демонстрировавших хорошие мореходные качества и в целом полюбившихся морякам, которые оценивали их как примерно равные по силе английским броненосцам типа «Маджестик».
Постройка броненосцев "святой" серии также позволила всем причастным к военно-морским делам вести речь о том, что в отечественном кораблестроении стараниями И.Ф.Лихачева и его коллег уже сформировалась определенная национальная школа, выражавшаяся в создании кораблей, возможно, и не ставящих рекордов по скорости хода, зато неплохо вооруженных и – главное! – отменно бронированных (если речь шла о броненосных единицах). Этот принцип Лихачев старался последовательно проводить в жизнь всю свою бытность на посту главы МТК. Имевшие же место случаи, когда этим принципом несколько пренебрегали в угоду тем или иным тактическим веяниям или конъюнктурным соображениям, как показал опыт грядущей войны, оказались скорее во вред, нежели во благо.
Была связана с новыми кораблями и одна курьезная ситуация, первопричиной которой стали названия двух из них. Великобритания, до правящих кругов которой дошли сведения о строительстве на черноморских верфях "трех святителей" и "двенадцати апостолов", устами своих дипломатов выразила "крайнюю озабоченность беспрецедентным наращиванием морских сил России на Черном море". Разумеется, позабавившись вволю над реакцией "владычицы морей", едва сдерживающие ухмылки российские дипломатические чины чуть позже снисходительно пояснили своим британским визави, что речь идет не о пятнадцати, а лишь о двух кораблях. Однако это уже не могло помешать сей истории войти в число наиболее известных военно-морских анекдотов.
13. Для защиты балтийских шхер
Еще до начала строительства новых броненосцев, в 1890 году в недрах МТК вызрел очередной проект канонерских лодок – на этот раз броненосных. Идея постройки подобных кораблей для Балтийского флота витала в воздухе еще с 1884 года, когда инженером Э.Е.Гуляевым была высказана мысль о возможности получить в подобном виде «действительно полезные, недорогие боевые суда, способные в военное время намного усилить оборону Кронштадта и других наших мелководных прибережий». Однако до ее практической реализации добрались только спустя шесть лет.
В сравнении с лодками типа "Гиляк" проект новых канонерок ощутимо подрос в размерах. Практически номинальную защиту предыдущей серии кораблей в виде полудюймовой броневой палубы сменил бортовой пояс шириной пять футов, закрывающий около 75 процентов ватерлинии и замкнутый с концов траверзами, прикрывающими погреба боезапаса. По верхней кромке пояса шла палуба дюймовой толщины, в носу и корме спускающаяся ниже, превращаясь в полуторадюймовые карапасы. Защищены броней были также подачные трубы главных орудий и боевая рубка. Броню пояса и траверзов для канонерских лодок этой серии – сталеникелевую – поставила английская фирма "Виккерс" (хоть МТК с 1890 года и требовал ее установки на все строящиеся корабли, но отечественные заводы к тому времени еще не успели в полной мере освоить технологию ее выпуска).
Не самым частым, но характерным примером в работе "послереформенного" Морского ведомства стало изменение в ходе постройки новых кораблей состава их главного вооружения. На ранних стадиях проектирования на них планировалось установить по одному орудию в оконечностях – 6-дюймовое на корме и 9-дюймовое в носовой части (оба – 35-калиберные), однако от разработки последней из указанных артсистем МТК отказался, еще в 1891 году переключив все силы на новую 8-дюймовую пушку на бездымном порохе.* Помимо того, как раз начинался переход русского флота на скорострельные шестидюймовки Канэ. Применить эти орудия решили и на новых канонерских лодках вместо пушек старой модели. Так лодки получили в конечном итоге по одному 8-дюймовому и одному 6-дюймовому орудию с длиной ствола в 45 калибров.
*Справочно:
В нашей истории 8"/45 пушка была спроектирована на Обуховском сталелитейном заводе в 1892 году (до 1 мая 1900 года было изготовлено 9 единиц), а последние четыре 9"/35 орудия – для броненосца «Гангут» – были заказаны в 1889 году и на корабль попали тоже в 1892 году. В описываемом мире, где не было броненосцев-"таранов", единственных носителей второй из указанных пушек, данное орудие так и не появилось, а создание первого шло несколько быстрее и количество выпущенных до войны его экземпляров было вдвое выше реального – 26.
Первая лодка этого типа – «Грозящий» – была заложена в январе 1891 года в малом каменном эллинге Нового адмиралтейства, еще две («Гремящий» и «Отважный») – в феврале и марте 1891 года на Балтийском заводе. Завершающий серию «Храбрый» в июне 1892 года начали строить в эллинге, освободившемся после спуска на воду «Грозящего». Номинально первая тройка лодок была введена в строй в период с ноября 1893 по апрель 1894 года, но без главной артиллерии – к тому времени ее еще не успели изготовить. В результате одну кампанию им пришлось отходить с временно установленными старыми 35-калиберными шести– и восьмидюймовыми орудиями из числа имевшихся в наличии запасных стволов, а окончательную готовность новые лодки обрели только летом 1895 года. В отличие от систершипов, завершенный постройкой в июле 1895 года «Храбрый» сразу получил проектный состав вооружения.
Первоначально "Гремящий" и "Отважный" хотели передислоцировать на Дальний Восток. Но опыт предвоенных средиземноморских плаваний, в которых новые канонерки, в отличие от лодок типа "Гиляк" не имеющие полубака, показали неважную мореходность, а также недостаточную автономность при имеющемся запасе угля, вынудил оставить эти корабли на Балтике. Несколько скрашивали такую картину лишь скоростные показатели броненосных лодок – все они смогли превысить проектные требования, развив на испытаниях от 14,11 до 14,4 узла. В 1900-1901 годах состав их вооружения несколько изменили – были сняты все мины заграждения и две 47-мм пушки, а взамен корабли получили по четыре новых 75-мм орудия.*
*Техническая информация:
«Грозящий», «Гремящий», «Отважный», «Храбрый» (замещают «реальноисторические» «Грозящий», «Гремящий», «Отважный», «Храбрый»): постройка – 1891-1892/1893-1895 годы, Россия, Балтийский флот, канонерская лодка, 2 вала, 1 труба, 1625/1750 т, 70,26/72,31/12,8/3,89 м, 2250 л.с., 14,25 уз, 100/225 т угля, 2000 миль на 10 узлах, броня сталеникелевая, пояс по ВЛ (1,52 м высоты, 52,73 м длины) – 114 мм (с половины высоты от нижней кромки начинает утоньшаться к нижней кромке до 76 мм), траверзы пояса по ВЛ – 114 мм, палуба – 25 мм (плоская по верхней кромке пояса)/38 мм (носовой и кормовой карапасы вне пояса), элеваторы боезапаса 203-мм и 152-мм орудий – 25, щиты 203-мм и 152-мм орудий – 25, боевая рубка – 38 мм (бок)/19 мм (крыша), 1-203х45, 1-152х45, 6-47, 4-37, 2-381-мм т.а. (надводные, 4 торпеды), 16 мин (после перевооружения – 1-203х45, 1-152х45, 4-75х50, 4-47, 4-37, 2-381-мм т.а. (надводные, 4 торпеды)).
Стоимость каждого корабля – около 1,5 млн. руб. Перевооружение в 1900-1901 годах – около 0,0625 млн. руб. на каждый корабль.
14. Дивизионные миноносцы? Нет, минные крейсера!
Параллельно с крупными кораблями шло развитие и минных сил. Появившееся к середине 80-х годов 19-го века в военных флотах основных морских держав большое число мореходных миноносцев требовало, по мнению ряда военно-морских теоретиков, создания кораблей, специально приспособленных для борьбы с ними. Считалось, что такие корабли должны обладать преимуществом над миноносцами в скорости хода, иметь сильную артиллерию и минное вооружение и быть достаточно мореходными для совместных действий с эскадрой из броненосцев и крейсеров. Единства в том, как классифицировать эти корабли, не было – их называли и torpedo catchers («ловцами миноносцев»), и минными авизо, но в русском флоте прижилось название «минные крейсера».
Председатель МТК И.Ф.Лихачев по роду службы обязан был присматриваться к различным новинкам в том числе и в минном деле – потому не прошли мимо его внимания и эти корабли. Однако же с внедрением чего-то подобного в отечественном флоте Иван Федорович, чьи интересы лежали скорее в плоскости первоочередного развития броненосной компоненты флота, не торопился. Но, в конце концов, поддавшись на уговоры главы ГМШ Н.М.Чихачева, в декабре 1890 года он выступил перед управляющим Морским министерством и генерал-адмиралом с предложением о включении в состав обоих основных флотов и Тихоокеанской эскадры по паре подобных кораблей – "для наивозможно полного изучения их боевых свойств в применении к различным морским театрам". И Пещуров, и Константин Николаевич после обстоятельного обсуждения данной инициативы сочли необходимым ее поддержать.
Так как российские предприятия не имели опыта проектирования и постройки кораблей такого класса, Лихачев предложил прибегнуть к услугам германского завода "Шихау". В таком решении был вполне определенный резон – именно немцами к тому времени был выработан и успешно претворен в жизнь тип так называемых дивизионных миноносцев-лидеров водоизмещением в 220-350 т при отрядах 85-140-тонных миноносцев.
Германскому предприятию, разработавшему проект на основе своего дивизионного миноносца D5 постройки 1888 года (более современным D7 немцы делиться не захотели), достался заказ на три минных крейсера, названных "Абрек", "Посадник" и "Воевода" – только при таком количестве заказанных кораблей фирма соглашалась передать российской стороне копию всей документации по проекту. Еще два – "Всадник" и "Гайдамак" – строил по германским чертежам завод Крейтона в Або, а завершающий серию "Гридень" – Николаевское адмиралтейство.
Немцы управились с постройкой быстрее всех – их корабли, заложенные в мае-июне 1891 года, вошли в строй уже в апреле-мае 1892 года, уложившись в контрактные сроки. "Всадник" и "Гайдамак" строились практически вдвое дольше – с сентября 1891 по август 1893 года. Но антирекорд в этом отношении поставил черноморский "Гридень" – заложенный в ноябре 1891 года, он был принят казной ровно спустя три года, в ноябре 1894. Зато именно "Гридень" оказался самым быстроходным из новых минных крейсеров, показав на мерной миле 22,37 узла (у прочих кораблей серии этот показатель колебался от 21,1 до 22,19 узла).*
*Техническая информация:
«Абрек», «Посадник», «Воевода», «Всадник», «Гайдамак» «Гридень» («замещают» «реальноисторические» «Казарский», «Посадник», «Воевода», «Всадник», «Гайдамак», «Гридень»): постройка – 1891/1892-1894 годы, Германия («Абрек», «Посадник», «Воевода»), Финляндия («Всадник», «Гайдамак»), Россия («Гридень»), Черноморский флот («Абрек», «Гридень»), Балтийский флот («Посадник», «Воевода»), Тихоокеанская эскадра («Всадник», «Гайдамак»), минный крейсер, 1 винт, 1 труба, 425/450 т, 58,01/60,4/7,39/2,49 м, 3500 л.с. 21,5 уз., 75/100 т угля, 2000 миль на 10 узлах, броня стальная, боевая рубка – 12,7 (бок)/6,4 (крыша), 6-47, 2-37, 3-381-мм т.а. (1 носовой надводный, 2 палубных поворотных, 6 торпед) (после перевооружения в 1902-1904 годах – 2-75х50, 2 пулемета, 2-381-мм т.а. (палубные поворотные, 4 торпеды)).
На флоте по названию первого корабля серии чаще всего именовались «абреками».
Стоимость каждого корабля – около 0,45 млн. руб. Перевооружение в 1902-1904 годах – около 0,05 млн. руб. на каждый корабль.
Скоростные показатели минных крейсеров типа «Абрек», несомненно, оказались на высоте, однако имелись у этих кораблей и существенные недостатки. Уже первые плавания показали их достаточно посредственную управляемость и мореходность – ввиду острых образований корпуса корабли не могли всходить на волну. Котлы локомотивного типа, уже считающиеся устаревшими и примененные авторами проекта только «по привычке», не позволяли на долгое время развивать максимальную скорость. При этом котельное отделение было крайне тесным, что превращало даже обычную замену трубок в операцию, требующую разборки переборок и доставки котла на берег. Недостаточные подкрепления корпуса и ограниченные емкости погребов делали затруднительным усиление артиллерийского вооружения минных крейсеров, состоявшего на этих довольно крупных кораблях лишь из 47-мм и 37-мм скорострелок.