Текст книги "Сны Великого князя. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Матвеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 28 страниц)

   А с 24 по 30 апреля 1905 года состоялся последний в этой войне выход крейсеров теперь уже объединенной эскадры на коммуникации противника. Корабли вышли двумя отрядами под командованием Иессена и Небогатова, в состав которых включили почти все исправные крейсера ("Варяг", "Аскольд", "Баян", "Паллада", "Светлана" и "Яхонт") и 8 лучших миноносцев, все – французского и немецкого производства. Данный рейд оказался достаточно результативным – за время нахождения в море русским кораблями было потоплено 4 транспорта и 2 небольших шхуны, а еще один транспорт захвачен и отправлен с призовой командой во Владивосток.

   Русское командование на Дальнем Востоке планировало еще один крейсерский поход, но начавшиеся в мае 1905 года под давлением Англии переговоры о мире сначала отложили его, а затем он и вовсе был отменен. И до конца войны эскадра занималась в основном разведкой, несением дозорной службы, тралением обнаруженных японских минных заграждений, боевой учебой и починкой поврежденных кораблей. Последнему немало способствовал достроенный уже в первые военные месяцы современный судоремонтный завод, сооружение которого в 1901 году заказали американскому промышленнику Крампу в качестве своеобразного "отступного" за отказ от постройки на его верфях двух последних броненосцев "победной" серии.*

   *Справочно:

   В литературе автору встречались сведения о том, что в нашей истории Крамп действительно еще до войны предлагал построить во Владивостоке подобный завод, но русская сторона его предложением так и не воспользовалась. В этом мире поступили более разумно.

   Японский флот после всех потерь в боях у Шантунга и Ульсана также зализывал раны и более не рвался появляться в русских водах. Дополнительным мотивом для такого поведения японцев стало то, что у них вдруг осталось всего два броненосца против пяти у Дубасова (пусть даже отнесение к таковым трех дошедших до Владивостока «богатырей» и было несколько условным) – состав главных сил врага на радость русским проредила гибель флагманского корабля Х.Того, броненосца «Микаса», затонувшего в доке в гавани Сасебо 14 мая 1905 года от взрыва в погребе кормовой башни.*

   *Справочно:

   В основу данного случая положено аналогичное происшествие с броненосцем «Микаса» 30 августа 1905 года. Ну а предложенная дата взрыва в этом мире в определенной мере производна от событий, имевших место в мире нашем. Этакая маленькая авторская месть и своего рода загадка, которую, полагаю, все, кому близка тема русско-японской войны, разгадают без особого труда.

13. Долгожданная помощь

   Неожиданно высокие потери русских морских сил на Дальнем Востоке уже в первые месяцы войны ребром поставили вопрос о высылке Макарову подкреплений. Но когда мудрые головы под шпицем стали разбираться, какие корабли и как можно отправить на подмогу Тихоокеанской эскадре, то выяснилось, что отправлять-то почти и нечего. Да, подводные лодки, которые на Балтике были пока не слишком нужны, вполне можно было перевезти во Владивосток по железной дороге, что в итоге и проделали. Но с кораблями, составлявшими основную силу Балтийского флота, были определенные трудности.

   Все броненосцы "батальной" серии к тому времени нуждались как минимум в замене котлов и окончательно устаревшей артиллерии, без чего они были бы для японцев просто удобными медлительными целями, не имеющими даже возможности достойно ответить противнику. На броненосцах береговой обороны типа "Адмирал Ушаков", если даже решиться вытолкнуть эти корабли в океан, десятидюймовки ранней конструкции не отличались ни прочностью, ни дальностью стрельбы, к тому же за время пребывания в Артиллерийском учебном отряде их орудия среднего и главного калибра были напрочь расстреляны. Не намного лучше обстояли дела и с пушками ходивших в том же отряде броненосных крейсеров "памятной" серии, настрел которых к тому времени также подходил к критическому значению, требующему их замены. Эскадренные миноносцы отечественной постройки – "соколы" и "невки", одни они и имелись на Балтике – показали себя малопригодными для дальних походов. Рассчитывать можно было только на два броненосца "святой" серии, проходящих плановый ремонт, который при необходимости можно было ускорить, и недавно вступивший в строй "Император Павел I". Но посылать три броненосца против всего японского флота было явным самоубийством...

   Поэтому вопрос "Кого послать?" не на шутку озадачил умы флотских начальников. И после долгих дебатов новый глава Морского ведомства, ярый сторонник концепции крейсерской войны, уговорил императора отправить на Дальний Восток лишь отряд из самых современных балтийских крейсеров ("Паллада", "Светлана", "Изумруд" и "Жемчуг") – именно в этом компоненте флота на Дальнем Востоке ощущалась наибольшая нужда, особенно обострившаяся после боя 14 сентября, о чем сообщал с театра военных действий командующий флотом Тихого океана. Более того, Александру Михайловичу удалось убедить своего венценосного родственника послать с крейсерским отрядом и яхты "Штандарт" и "Держава", обладавшие достаточным ходом и артиллерией для активных действий на коммуникациях противника (и даже какой-никакой защитой в виде броневой палубы). Но если оба "камушка" решено было отправлять "как есть", то прочим четырем кораблям еще требовалось пройти предпоходовую подготовку. Завершена она была к концу октября 1904 года.

   За это время "Паллада" и "Светлана" лишились шести установленных по миделю 75-мм пушек, взамен которых на крейсерах появилось по два 203-мм 45-калиберных орудия. Новую артиллерию установили на место носовой и кормовой шестидюймовок, которые переехали на освободившееся пространство бывшей центральной трехдюймовой батареи. Также 63,5-мм десантные и 37-мм орудия были заменены на четыре пулемета. "Штандарт" и "Держава" перед походом получили по две дополнительные 120-миллиметровки на баке и юте, удвоившие их бортовой залп, и по четыре пулемета, а также дальномеры Барра и Струда, при этом за счет сданной в порт мебели и различной утвари из покоев царской семьи удалось полностью избежать дополнительной перегрузки.

   Одновременно с учетом любви императорского семейства к длительным морским вояжам для хоть какой-то замены отбывающих на войну царских яхт 2 ноября из Севастополя была отправлена на Балтику "Ливадия" (забегая вперед, скажем, что этот, казалось бы, ничем не примечательный шаг позже оказал самое серьезное влияние на происходившие в стране события).

   В поддержку "нормальным" крейсерам были выделены также 6 крейсеров вспомогательных – "Днепр", "Рион", "Терек", "Кубань" и "Урал", незадолго до того вынужденных под нажимом Великобритании свернуть свое крейсерство в водах Атлантического океана и Красного моря, а также "Русь", переоборудованный из купленного 28 июля на деньги графа С.А.Строганова английского парохода. Еще один потенциальный кандидат на участие в этом походе, вспомогательный крейсер "Дон", с 24 августа пребывал в ремонте, который явно обещал затянуться.

   Спешка с оснащением "Руси" сказалась на качестве подготовки этого корабля к плаванию – уже через шесть дней после выхода "крейсерского отряда" под флагом контр-адмирала Н.И.Небогатова из Либавы, состоявшегося 13 ноября, он был вынужден отправиться обратно из-за поломки механизмов. Флотское командование, которое связывало с количеством кораблей в этом походе определенные тактические схемы, вынуждено было срочно готовить к оправке на замену выбывшей "Руси" находящийся в Одессе черноморский вспомогательный крейсер "Саратов".*

   *Справочно:

   Поломка и возвращение «Руси» имели место и в нашей истории, причем именно через указанный промежуток времени после выхода из порта. А вот вместо «Саратова» в походе 2-й Тихоокеанской эскадры, правда, в роли госпитального судна участвовал другой вспомогательный крейсер, базирующийся на Черном море – «Орел».

   Путь отряда Небогатова на Дальний Восток, проложенный через Средиземное море, стал изрядной головной болью для российских дипломатов. Так, 29 ноября правительству Николая II по категорическому требованию Германии пришлось гарантировать ей военную помощь в случае возникновения конфликта Германии с поддерживающей Японию Великобританией из-за угольных поставок русском флоту (германские угольщики должны были встретить отряд на подходах к театру военных действий).

   Сложности возникли и при прохождении через Суэцкий канал. Причина их, опять же, крылась в прояпонской позиции хозяйничавших в Египте британцев. Поэтому неприятным, но, пожалуй, неудивительным стало выдвинутое 15 декабря английской администрацией канала требование к находящимся в Суэце русским кораблям немедленно покинуть порт без приемки угля. Уладить это инцидент удалось лишь после вмешательства российского консула.

   12 января 1905 года корабли Небогатова прибыли во французский порт Носси-бе на острове Мадагаскар. Здесь русские крейсера пробыли почти три недели – помимо пополнения запасов провизии и топлива и отдыха команд перед уходом на Тихий океан им пришлось ожидать догоняющий отряд "Саратов". По прибытии последнего отряд уже ничто не задерживало, и 31 января он двинулся через Индийский океан к Корейскому проливу.

   23 февраля "крейсерский отряд" встал на якорь в бухте Камрань во французском Индокитае. Это была его последняя стоянка перед заходом во враждебные воды. После погрузки угля и продовольствия, а также получения дополнительных инструкций из Санкт-Петербурга Небогатов 7 марта повел свои корабли во Владивосток.

   Японская разведка пристально следила за передвижением отряда Небогатова и противник, разумеется, готовил определенные меры противодействия ей. Так, 6 марта Того были дополнительно выделены в состав отряда Камимуры завершающий ремонт после подрыва на мине крейсер "Акаси" и авизо "Яйеяма". Впрочем, этот шаг не слишком-то помог врагу – у русских были свои "домашние заготовки" на предмет того, как избежать встречи с японскими "загонщиками".

   Небогатов неспроста настаивал на равном количестве вспомогательных и обычных крейсеров в своем отряде. 16 марта, после финальной перед заходом в зону боевых действий бункеровки углем крейсеров с немецких транспортов севернее японского острова Окинава, он разделил свой отряд, направив бронепалубные крейсера во Владивосток вокруг Японии. Все вспомогательные крейсера, наоборот, ушли в направлении Корейского пролива с наказом некоторое время двигаться совместно и таким составом обязательно показаться на глаза какому-нибудь японскому или английскому пароходу, идущему в Японию, но только так, чтобы потенциальный соглядатай мог худо-бедно разглядеть лишь "Днепр" и "Саратов". В случае, если эта задумка удастся, японцам предстояло немало поломать голову над тем, с какой именно частью отряда они встретились, ведь силуэты "Саратова" и "Днепра" вполне можно было спутать с "Державой" и "Штандартом" – и те, и другие имели бушприт, две наклонные трубы и три мачты. После обнаружения же вспомогательным крейсерам предписывалось разделиться и начать самостоятельное крейсерство, частью в Желтом море, частью – у южных берегов Японии, при этом им ставилась задача "не стесняясь, топить" все пароходы, на которых будет обнаружена военная контрабанда.*

   *Справочно:

   В нашей истории такой приказ получили вспомогательные крейсера 2-й Тихоокеанской эскадры от командующего ею вице-адмирала З.П.Рожественского.

   Трудно сказать, сработала ли именно эта задумка или тому была иная причина, но во Владивосток основная часть отряда Небогатова попала, так и не встретив на своем пути боевых кораблей японцев. Более того, за время нахождения на японских коммуникациях на пути от Осаки до Иокагамы ей удалось потопить 5 японских, английских и американских пароходов с военной контрабандой, а также несколько рыболовецких шхун. Еще один корабль, крупный угольный транспорт с хорошим ходом, был приведен во Владивосток с призовой командой на борту.

   Примерно на том же уровне оказались и успехи вспомогательных крейсеров. До завершения боевых действий они отправили на дно 8 судов. Наиболее отличись "Урал" и "Терек", потопившие три и два парохода соответственно, "Днепр", "Рион" и "Саратов" записали на свой счет по одному. Не повезло лишь "Кубани" – ни одного судна с контрабандой она не обнаружила и уже 3 мая была интернирована в голландской Батавии.

14. Ходящие под водой

   История развития в войну русских подводных сил – как на дальневосточном театре, так и в целом – заслуживает отдельного рассказа.

   Не приняв предложение Макарова о переброске на Тихий океан по железной дороге в разобранном виде новых 150-тонных миноносцев (были резонные опасения за прочность корпусов этих изначально, неразборных кораблей после тряской дороги и лишних циклов разборки-сборки), Морское ведомство в лице нового генерал-адмирала, тем не менее, компенсировало такое свое решение отправкой во Владивосток указанным способом всех самых современных подводных лодок, имеющихся на Балтике. В Кронштадте решено было оставить только "Форель" и "Дельфин" в качестве учебных пособий для будущих подводников.

   Первыми убыли к новому месту службы две балтийские подлодки типа "Касатка", "Кайман" и "Крокодил", благо для их транспортировки уже имелись специально созданные железнодорожные платформы. Отправленные в середине июня 1904 года, во Владивосток они прибыли к концу июля, а во второй половине августа уже успели совершить пробные плавания.

   Сложнее было с двумя только что вступившими в строй новейшими дизельными лодками – "Кетой" и "Кефалью". Между принятием решения об их перебазировании на Дальний Восток и его фактическим выполнением прошло довольно значительное время, потребовавшееся Путиловскому заводу на изготовление транспортерных тележек под эти более крупные, чем "касатки", субмарины. В итоге их отбытие во Владивосток состоялось лишь в начале августа, а окончательный ввод в строй пришелся на середину ноября 1904 года.

   Впрочем, к активным плаваниям эти лодки смогли приступить лишь с февраля 1905 года. Виновата в том была обычная российская безалаберность, в силу которой портовые власти заранее не озаботились созданием для "Кеты" и "Кефали" во Владивостоке сколь-нибудь значительных запасов требуемого им дизельного топлива.

   Еще две подводные лодки, пополнившие русские тихоокеанские силы во время войны, имели американское происхождение. Покупка их осуществлялась в том числе на средства, собранные "Высочайше учрежденным особым комитетом по усилению военного флота на добровольные пожертвования", среди основных участников которого был и сам генерал-адмирал. Поэтому сообразно вкладу одного из жертвователей купленная 25 мая 1904 года лодка "Protector" проекта Саймона Лэка получила в Российском императорском флоте название "Фельдмаршал граф Шереметев". Приобретенная месяцем ранее, 28 апреля, у фирмы Голланда подлодка "Fulton" проекта Holland-VIIR, названа была куда прозаичнее – "Щука".*

   *Техническая информация:

   «Фельдмаршал граф Шереметев» («замещает» «реальноисторический» «Осетр»): постройка – 1902 год, САСШ, Тихоокеанская эскадра, подводная лодка, 2 вала, 136/174,4 т, 20,6/3,4/3,5 м, 4х120 (бензомоторы)/2х65 (электродвигатели) л.с., 14/9,5 уз., 350 миль на 9 узлах/20 миль на 6 узлах, 45,7 м, 3-457-мм т.а. (внутренние, 5 торпед).

   «Щука» («замещает» «реальноисторический» «Сом»): постройка – 1901 год, САСШ, Тихоокеанская эскадра, подводная лодка, 1 вал, 105/124,1 т, 19,8/3,6/2,9 м, 1х160 (бензомотор)/1х70 (электродвигатель) л.с., 8,5/6 уз., 430 миль на 7,2 узла/33 мили на 5,5 узла, 30,5 м, 1-457-мм т.а. (внутренний, 3 торпеды).

   Стоимость подводной лодки «Фельдмаршал граф Шереметев» – 0,25 млн. рублей, подводной лодки «Щука» – 0,3625 млн. рублей.

   Причиной покупки «Протектора» и «Фултона», помимо желания усилить свой флот и предотвратить возможность их приобретения противной стороной, стал интерес МТК к главному оружию американских лодок – внутренним, а не внешним, как на отечественных субмаринах, минным аппаратам. Поэтому, хотя проекты «американок» и не повторялись напрямую в русском флоте, но определенную роль в деле подготовки российских подводников и выработке рекомендаций по совершенствованию материальной части отечественного подплава они сыграли. Так, например, морякам определенно пришлись по вкусу и возможность перезаряжания их минных аппаратов без захода для этого в порт, и отсутствие такого недостатка, как имевшее место на некоторых лодках российской постройки оржавление частей наружных минных аппаратов и самих торпед.

   "Щука", прибывшая во Владивосток 29 декабря, была готова к плаванию 1 февраля 1905 года. Однако возможность ее боевого использования сдерживало отсутствие торпед (заводу Шварцкопфа в Берлине специально для иностранных подлодок русским правительством были заказаны 75 торпед калибром 45 см и длиной 355 см, но их доставка по Владивосток состоялась лишь 29 марта). Возможно, в том числе и поэтому "Фельдмаршал граф Шереметев", также использующий подобные торпеды, был отправлен из Петербурга на Тихий океан лишь 15 марта 1905 года, а в строй вступил и вовсе в начале июня.

   Помимо покупки лодок за рубежом, российское Морское министерство продолжало их постройку и на отечественных заводах.

   Так, Балтийскому заводу в начале весны 1904 года было выдано задание на постройку двух лодок типа "Кета", получивших названия "Лосось" и "Лещ" и также предназначенных для флота на Дальнем Востоке. Экстренный характер военного заказа и сопутствующее таковому оперативное выделение финансирования позволило ввести их в строй уже в марте следующего, 1905 года – менее чем через год после закладки.*

   *Техническая информация:

   «Лосось», «Лещ» («замещают» «реальноисторические» «Щука», «Пескарь», «Стерлядь», «Белуга»): постройка – 1904/1905 годы, Россия, Тихоокеанская эскадра, подводная лодка, 2 вала, 200/250 т, 40,23/3,12/2,97 м, 500/125 л.с., 11,0/6,0 уз., 1500 миль на 7,5 узла/75 миль на 5 узлах, 50 м, 4-450-мм т.а. (наружные решетчатые, 4 торпеды).

   Стоимость каждого корабля – около 0,75 млн. руб.

   Заказ еще на четыре лодки в январе 1905 года достался Невскому заводу. Это были субмарины уже нового проекта, разрабатывать который начали в конце 1903 года. Главным отличием их от предшественниц стало оснащение, подобно американским лодкам Голланда и Лэка, внутренними трубчатыми минными аппаратами – как уже отмечалось выше, и эксплуатация в мирное время, и военный опыт показали, что наружные аппараты системы Джевецкого были все же не самым удачным конструктивным решением.

   Произведенная для размещения новых аппаратов и запасных торпед для их носовой пары перекомпоновка внутреннего расположения привела также к изменению пропорций корпуса новых подлодок – по сравнению с "Кетой" они стали чуть короче и шире. При не изменившейся мощности силовой установки, состоявшей, как и у предыдущего типа лодок, из четырех дизелей и электромотора, это снизило их максимальную скорость на полузла в надводном положении, и на четверть узла под водой.*

   *Техническая информация:

   «Аллигатор», «Акула», «Бычок», «Белуга» («замещают» «реальноисторические» «Лосось», «Судак», «Карп», «Карась», «Камбала»): постройка – 1905/1906-1907 годы, Россия, Балтийский флот («Аллигатор», «Акула»), Черноморский флот («Бычок», «Белуга»), подводная лодка, 2 вала, 200/250 т, 39,32/3,66/2,82 м, 500/125 л.с., 10,5/5,75 уз., 1500 миль на 7,5 узла/75 миль на 5 узлах, 50 м, 4-450-мм т.а. (внутренние, 6 торпед).

   Стоимость каждого корабля – около 0,75 млн. руб.

   Две из этих лодок, «Аллигатор» и «Акула», пополнили Балтийский флот. А «Бычок» и «Белуга» отправились нести службу на Черном море. Вступление всей серии в строй растянулось с сентября 1906 по январь 1907 года – война закончилась, когда корпуса подлодок еще стояли на стапелях, и после отпадения острой необходимости в усилении флота на Тихом океане, куда изначально собирались отправить эти лодки, с их достройкой уже не торопились.

   Конструкция еще одной лодки, появившейся в русском флоте во время войны, носила характер явной импровизации, поскольку для ее создания планировалось использовать корпус опытной подводной лодки Джевецкого третьего варианта. Тем не менее, в силу сравнительно небольшой суммы денег, запрошенной на реализацию проекта его автором, преподавателем офицерских классов в Кронштадте С.А.Яновичем, Комитет по усилению флота профинансировал соответствующие работы.

   "Дракон", как назвали эту лодку, создание которой доверили заводу Лесснера, фактически был "полуподводным", официально его классифицировали как "минный катер малой видимости". Переход в полуподводное положение осуществлялся заполнением балластной цистерны, при этом выдвигалась шахта для подачи воздуха, служившая для вентиляции и отсеков, и двигателя, в качестве которого использовался 25-сильный бензиновый мотор. Вооружение лодки составили два наружных решетчатых минных аппарата конструкции самого Яновича (в них тоже использовались торпеды Шварцкопфа), позже к ним добавили еще и 37-мм пушку.*

   *Техническая информация:

   «Дракон» («замещает» «реальноисторическую» «Кета»): постройка – 1904/1905 годы, Россия, Тихоокеанская эскадра, «полуподводная» лодка, 1 вал, 7,5 т, 7,01/1,22/1,68 м, 25 л.с., 6,0 уз., 125 миль на 5 узлах, 8 м, 1-37, 2-450-мм т.а. (наружные решетчатые, 2 торпеды).

   Перестроена из опытной подводной лодки Джевецкого третьего варианта. Стоимость перестройки – около 0,0125 млн. руб.

   К боевым действиям лодка Яновича была готова в начале весны 1905 года, а уже 18 мая она прибыла к месту несения службы в Николаевск-на-Амуре, причем командиром ее стал сам изобретатель. Всего за кампанию 1905 года лодка совершила полтора десятка выходов, без единой аварии пройдя своим ходом около тысячи миль, выходила в Амурский лиман и Татарский пролив, имела визуальные контакты с японскими миноносцами. Впрочем, случай атаковать противника ей так и не представился, а срок службы, в отличие от «настоящих» субмарин, оказался недолгим – уже в 1908 году «Дракон» был исключен из состава флота как технически непригодный к дальнейшей эксплуатации.

   Но и подводным лодкам специальной постройки, базирующимся во Владивостоке, увы, не удалось блеснуть в боевом отношении. Все успехи русских подводников в той войне были связаны исключительно с действиями "Карпа" под Порт-Артуром.

 15. На ближних подступах

   После взятия японцами Нангалинской позиции очередным рубежом обороны русских под Порт-Артуром стала позиция на перевалах. Здесь, как и до того под Нангалином, русские смогли выдержать два ее штурма армией Ноги, состоявшиеся 26 сентября и 17 октября 1904 года. В этих боях состоялось первое применение русскими войсками в боевых условиях миномета конструкции Л.Гобято – и свою роль в отражении японского наступления это средство сыграло. Однако третья атака, произошедшая 23 октября, когда японцы подтянули свои резервы и сумели сделать это более оперативно, чем русские, принесла долгожданный успех японскому командующему. Оставив позицию на перевалах, русские части закрепились на Волчьих горах, что фактически означало перевод боевых действий на внешний рубеж обороны самой крепости и начало ее полноценной осады.

   Дальнейший ход войны под Порт-Артуром для русской стороны был сведен по сути к тактике максимально длительного удержания ключевых точек и периодическим отступлениям на новые заранее подготовленные рубежи обороны. Наверное, это было единственно возможным выходом в тех условиях – исчерпание оборонительного потенциала той или иной очередной позиции под огнем осадной артиллерии и рост после каждой атаки безвозвратных и санитарных потерь, которые, в отличие от таковых у японцев, почти не восполнялись, просто вынуждали русских отходить, разменивая время на расстояние и сокращая протяженность удерживаемых рубежей для их надежного прикрытия постепенно уменьшающимся количеством бойцов.

   Первую атаку японцев на позицию на Волчьих горах, начавшуюся 27 ноября, Кондратенко смог отразить. Но менее чем через месяц, 19 декабря, в результате ожесточенных боев силы японской 3-й армии выбили русские войска с высоты Дагушань северо-восточнее Порт-Артура. Помимо всего прочего, в ходе этих боев японцами наконец-то удалось ссадить с небес артиллерийским огнем немало им досадившего и по этой причине стойко ненавидимого "тунца" – так между собой японские офицеры и солдаты называли дирижабль "Россия".*

   *Справочно:

   Русский скорее назвал бы дирижабль «колбасой» (как, собственно, дирижабли и аэростаты порой действительно именуют). Но у японцев все же иные гастрономические пристрастия и им, я так полагаю, будут ближе «рыбные» ассоциации.

   В операции по уничтожению дирижабля противник проявил должную смекалку, соорудив для полевых пушек специальные деревянные подставки, увеличивающие их угол возвышения. Тяжело поврежденная шрапнельными выстрелами «Россия» совершила жесткую посадку на землю все-таки в расположении русских войск, однако при этом была окончательно разрушена. Костович и часть экипажа уцелели, но сам изобретатель при столкновении дирижабля с землей получил перелом ноги и трещины в двух ребрах. Впрочем, на его увлечении воздухоплаванием этот инцидент не сказался.

   Кроме того, в последней декаде декабря японцами впервые был произведен артиллерийский обстрел крепости и гавани с суши. Его результатом стали повреждения, полученные броненосцами "Ретвизан" и "Победа". Флот ответил на это активизацией контрбатарейной борьбы, компенсируя отсутствие авиаразведки максимально возможным в условиях лимитированных запасов в крепости увеличением количества металла, выпускаемого по выявленным позициям японских орудий. При этом в ход пошли даже сохранившиеся на складах устаревшие чугунные снаряды, которые, как и в довоенных опытах, демонстрировали неприятное свойство порой раскалываться в воздухе. Но это был вынужденный шаг – более "свежие" боеприпасы Макаров по возможности приберегал для очередного генерального сражения с флотом Того, в неизбежности которого он не сомневался.

   23 декабря японцы смогли занять высоту Сяогушань. Дальнейшее их продвижение было остановлено русской обороной, поддерживаемой с моря из бухты Тахэ огнем кораблей Тихоокеанской эскадры. Спустя шесть дней русские вынуждены были оставить высоту "Сиротка", а 2 января 1905 года части 1-й пехотной дивизии 3-й армии Ноги взяли поселок Сигоу в пяти верстах севернее Порт-Артура. Еще через пять дней японцами был взят русский опорный пункт на высоте "Угловая" (N 169) и поселок Сигоуцитунь в трех с половиной верстах к северу от крепости.

   8 января начались сражения за гору "Высокая" (высота N 206), форт N 2 и редут "Куропаткинский". Русским войскам удалось отразить все атаки, при этом сражение продолжалось и ночью при свете прожекторов. Японцы отыгрались, тремя днями позже взяв высоту N 174, однако их совокупные потери в ходе декабрьско-январского штурма крепости были весьма велики – около 15 тысяч человек, целая дивизия. Оборонявшиеся русские в этих боях потеряли убитыми и ранеными примерно 6 тысяч.

   На следующий день после взятия высоты N 174 считающий врага близким к окончательному поражению Ноги направил в крепость парламентера с предложением сдать Порт-Артур японским войскам. Предложение было отклонено – у русских имелось свое мнение по поводу возможностей дальнейшей обороны крепости и целесообразности продолжения ею сопротивления, кардинально расходящееся с позицией японского командующего.

   К следующему, третьему по счету штурму крепости войска Ноги смогли приступить только 2 февраля, когда в очередной раз довели свою численность до штатной и пополнили истраченные в предыдущей попытке запасы военного имущества.

   5 февраля в результате непрекращающихся атак армия Ноги смогла занять редут "Кумирненский". В боях за него блестяще проявил себя старший минер с "Баяна" лейтенант Н.Л.Подгурский, предложивший использовать для стрельбы по неприятельским позициям, кое-где отстоявшим от русских окопов всего на 50 шагов, метательные минные аппараты, снятые с паровых катеров. Первые же боевой выстрел этого оружия произвел большое опустошение во вражеских окопах. Полезный опыт получил свое распространение, и всего на разных участках сухопутного фронта было установлено до восьми подобных эрзац-"минометов", применявшихся до самого конца обороны крепости.

   Здесь же было опробовано еще одно детище Подгурского – морские мины заграждения, приспособленные для скатывания на неприятельские позиции. Подрыв их заряда, усиленного до 6 пудов пироксилина, производился с помощью огнепроводного шнура. Вечером 3 февраля одну такую мину доставили на редут и ночью с помощью специально изготовленного деревянного лотка скатили на японские позиции. Эффект от ее взрыва был страшен – большой участок неприятельской траншеи полностью разрушило, среди японских солдат возникла паника, а на самом редуте воздушной волной "погасило все огни". Впоследствии подобное оружие применялось защитниками Порт-Артура еще не единожды, и всякий раз – с неизменным успехом.

   6 февраля части 9-й пехотной дивизии японцев взяли северные укрепления русских войск – редуты "Водопроводный" и "Скалистый", но высота N 206, ключевая позиция русской обороны, выдержала все атаки. Спустя еще четыре дня японское наступление выдохлось, после чего 3-я армия Ноги перешла к обороне на занятых рубежах и подготовке нового штурма.

   Очередной штурм крепости начался 3 марта. Японцы попытались одновременно атаковать северные и восточные укрепления русских, но успеха подобное распыление сил им не принесло и 5 марта они вынуждены были прекратить наступательные действия. Русские войска сохранили все свои позиции, однако не избежали одной большой потери – в ходе штурма японским снарядом осадной 280-мм мортиры был убит находившийся в форте N 2 главный организатор обороны Порт-Артура генерал Р.И.Кондратенко, погибла и часть офицеров его штаба.

   Начальником сухопутной обороны вместо погибшего Кондратенко был назначен генерал В.Н.Горбатовский, тоже весьма опытный командир, действовавший на новом посту вполне в духе своего предшественника.

   22 марта русскими была отражена еще одна атака на северные укрепления и редут "Куропаткинский", штурмовавшие их японские войска потеряли 14 тысяч человек. Главным призом японцев в этом сражении стал захват 1-й пехотной дивизией русского опорного пункта на горе "Длинная", с которой можно было частично наблюдать внутренний рейд и корректировать огонь осадной артиллерии по стоящим на нем кораблям. Своим успехом противник не преминул воспользоваться, что уже на следующий день ощутил на себе броненосец "Слава", получивший два 280-мм снаряда. Макаров ответил на это огневыми налетами на захваченную гору и предполагаемые зоны развертывания осадных батарей, выводом части кораблей на внешний рейд и рассредоточением прочих в места, недоступные для обсервации врагом.