Текст книги "Сны Великого князя. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Андрей Матвеенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

   А единственным случаем, когда японские главные силы в этом бою хоть как-то проявили себя, стал их поход к заливу Талиенван. Русские после интенсивного траления (минные постановки японцев им также весьма досаждали) смогли вывести в этот залив почти под занавес сражения прикрываемый миноносцами и "Яхонтом" "Громобой" с его дальнобойной артиллерией. Увы, но огонь броненосца, ведущийся с изрядной дистанции, был уже не столь действенен, как при первом штурме Цзиньчжоуской позиции. К тому же обнаруженное приближение главных сил японского флота вынудило русские корабли возвращаться в Порт-Артур.

   В результате 23 июня, несмотря на отчаянное сопротивление русских войск, объединенным силам армий Оку и Ноги удалось выдавить их с Цзиньчжоуской позиции. Продолжающееся наступление японцев, как и предполагалось штабом Кондратенко, не позволило занять Тафашинскую позицию. Но хотя из Талиенвана остававшемуся там отряду казаков и пришлось прорываться с боем, в целом русские войска не были обращены в бегство, а отошли, сохраняя боевые порядки, и заняли укрепления на Нангалинской позиции. Портовые сооружения в Талиенване русские при спешном отступлении почти не тронули. Это упущение в какой-то мере удалось исправить "Громобою", уже перед уходом в Порт-Артур "отгрузившему" на них определенное количество 10-дюймовых фугасов

   Потери японцев в ходе второго штурма Цзиньчжоуской позиции, составили, по разным оценкам, от 10,5 до 11,5 тысяч убитыми и ранеными, а также 16 орудий и 3 пулемета. Русские потеряли около 3,9 тысяч человек, 29 орудий (часть из них просто не успевали отвести с позиций под Чзиньчжоу и Талиенваном и их пришлось бросить, предварительно разбив прицелы и вынув замки) и 6 пулеметов – это оружие, уже сполна показавшее себя, велено было спасать в первую очередь. Кроме того, в Талиенване остались ранее снятые с крейсера 2-го ранга "Разбойник" две 152-мм, четыре 107-мм и столько же 47-мм пушек, из них вывести из строя успели только первые два орудия.

   Японцы считали, что после устранения главного препятствия в виде Цзиньчжоуской позиции путь к крепости по суше открыт и с оставшимися ее защитниками вполне справится одна 3-я армия Ноги. Поэтому по завершении сражения из 2-й армии в состав 3-й армии были выделены остатки 1-й пехотной дивизии (около 7 тысяч человек и 12 орудий), а оставшиеся части Оку выдвинулись обратно к Вафангоу, к северному прикрывающему отряду, для действий против основных сил Куропаткина. Соответственно, армии Ноги, к которой уже направлялись из Японии дополнительные подкрепления, предстояло двигаться к Порт-Артуру.

   Русские тем временем продолжали закрепляться на Нангалинской позиции и мотали на ус уроки второго штурма Цзиньчжоу. Так, была признана вполне реальной угроза прорыва японцами и этой позиции с последующим выходом их к железнодорожной ветке, идущей из Дальнего в Порт-Артур, и ее блокированием, как это уже было при прорыве Цзиньчжоуской позиции с веткой на Талиенван. В этой связи из Дальнего активно эвакуировали разного рода имущество и материалы – особенно по части портового хозяйства, что в дальнейшем во многом обусловило успешную работу уже порт-артурских портовых служб по обеспечению базирования в крепости кораблей эскадры и исправлению их боевых повреждений. Все то, что нельзя было демонтировать и вывезти (особенно причальная, судоремонтная и транспортная инфраструктура), по возможности подготавливалось к взрыву для недопущения использования японцами в случае захвата города. Пригодились и запасенные в Дальнем строительные материалы – они были использованы для сооружения укреплений на Нангалинской позиции и иных рубежах обороны крепости.

   Проверку боем все эти приготовления прошли 10 июля, когда русские части 4-й и 7-й Восточно-Сибирских дивизий (19 тысяч человек со 146 орудиями и 24 пулеметами) отразили первую атаку на Нангалинскую позицию со стороны японской 3-й армии, к тому времени с учетом подкреплений насчитывавшей 43 тысячи человек, 192 орудия и 70 пулеметов.

   Успеху русских способствовало то, что японцы вынуждены были группироваться для атаки на сравнительном узком участке хорошо простреливаемой местности. Сыграла роль и возрастающая активность русских в обороне, которые удержание позиций достаточно удачно сопрягали с энергичными контратаками на отдельных участках фронта. Потери русских составили при этом около 1,5 тысячи человек, японцев – около 5 тысяч.

   Также существенную помощь войскам своим артиллерийским огнем оказали вновь прошедшие в залив Талиенван корабли Макарова – "Ретвизан", "Победа", "Орел", "Слава", крейсера и миноносцы. Кроме собственно поддержки войск, броненосцы повторно обработали своим главным калибром город и порт Талиевана, сведя на нет все усилия японцев, которые с самого момента захвата пытались привести его портовые сооружения в рабочее состояние.

   Вторая попытка Ноги овладеть Нангалинской позицией состоялась более чем через месяц, 14 августа. К тому моменту в 3-й армии японцев было уже 50 тысяч человек и 246 орудий против русских 18 тысяч пехоты и 140 пушек. Натиск японцев удалось сдержать и в этот раз, но уже гораздо более высокой ценой – потери русских составили около 3 тысяч убитыми и ранеными, 22 орудия и 4 пулемета. Причиной тому была наконец-то протиснутая японцами через зону высадки у Бицзыво часть осадной артиллерии армии Ноги – 120-мм гаубицы Круппа, огонь которых весьма досаждал русским позициям. Частично купировать эту проблему в очередной раз помог флот, своими действиями из залива Талиенван задержав японское наступление (и заодно вновь пройдясь огнем по порту Талиенвана). Противники русских в ходе трехдневного сражения, завершившегося 16 августа, потеряли около 9 тысяч человек, 15 орудий и 2 пулемета.

   Невзирая на успешный исход этой схватки, штабом Кондратенко было принято решение в случае невозможности удержания позиции при повторном штурме – а это было вполне реально с ростом количества стволов осадной артиллерии у Ноги и соответствующим повышением действенности ее огня – отступать к позиции на перевалах, все это время укреплявшейся в инженерном отношении, в том числе за счет получаемых из Дальнего материалов.

   Третий штурм Нангалинской позиции, состоявшийся 9 сентября 1904 года, принес армии Ноги, в этот раз состоявшей уже из 54 тысяч человек с 258 орудиями и 68 пулеметами, долгожданный успех.

   Причины военной удачи японцев были вполне объективны. Во-первых, русские, которым, в отличие от своих противников, неоткуда было брать подкрепления (да и требовалось думать о противодесантной обороне в других частях полуострова), смогли выставить против них только 17 тысяч человек, 124 орудия и 24 пулемета. Во-вторых, в целом в этот раз японцы вели себя гораздо настойчивее, выбив русских к концу пятого дня сражения (13 сентября) с их позиций на левом фланге и вводя в образовывающийся прорыв все остающиеся у них резервы, что вынудило Кондратенко начать отвод частей на позицию на перевалах.

   Потери японцев в этом бою составили около 12 тысяч убитых и раненых и 11 пушек. Русские потеряли более 4 тысяч человек и 31 орудие. При отступлении русскими частями были взорваны все портовые сооружения и железнодорожная станция Дальнего, а также приведены в негодность пути из Дальнего к станции Нангалин на большей части их протяженности. Однако саму станцию Нангалин, равно как и путь от нее к станции Суанцайгоу русские почти не тронули – они до последнего момента использовались для вывоза из оставляемого Дальнего различных материальных ценностей и военного имущества (например, ранее установленного в Дальнем десятка орудий, снятых с крейсера "Джигит"), а также подвижного состава железной дороги.

   Перед тем, как окончательно оставить этот рубеж обороны, русские миноносцы на прощание вывалили прямо в акватории Дальнего несколько минных банок с общим числом мин около 50 штук. А недавно вошедшие в строй после ремонта броненосцы "Богатырь" и "Витязь" в очередной раз отстрелялись по Талиенвану, уничтожив, в частности, батарею морских шестидюймовок Армстронга, которую японцы с большим трудом установили как раз для противодействия таким обстрелам.

11. Рейд на Эллиот и «срочная доставка»

   В предшествующей части нашего повествования почти ничего не было сказано про то, чем занимался Того, пока Макаров со своими кораблями хозяйничал в заливе Талиенван. Однако думать, что японский флот не предпринимал мер по противодействию силам Макарова в их стремлении помочь сухопутному участку обороны, было бы большим заблуждением. А одним из основных средств вооруженной борьбы на море для обеих сторон конфликта стали мины.

   Корабли Того уже после первых "громких" визитов русских к Талиенвану стали практически еженощно "засевать" ими окружавшие крепость воды, дабы воспрепятствовать операциям своих противников. И данная тактика приносила свои плоды.

   Так, 11 августа на внешнем рейде Порт-Артура подорвался на мине и погиб миноносец "Выносливый". 15 августа еще один миноносец, "Ловкий", получил повреждения при близком взрыве мины во время траления в заливе Талиенван, но смог дойти до Порт-Артура. 5 сентября еще одна мина из числа выставленных японцами в бухте Тахэ отправила на дно канонерскую лодку "Хивинец". Все эти происшествия унесли жизни 23 русских моряков, еще 25 были ранены.

   У русских мин было не так много, как у врага, но распоряжались они ими, пожалуй, даже более умело, чем японцы. Во всяком разе, потери, которые понес от мин японский флот, точно были выше, причем, что интересно, у японцев, как и у русских, их пик пришелся на август-сентябрь 1904 года.

   Урожайным в этом плане днем оказалось 21 августа, когда японский истребитель "Хаятори" погиб с 20 членами экипажа на мине, поставленной миноносцем "Скорый", в 2 милях к югу от мыса Лунвантань, а крейсер "Ицукусима" получил повреждения от мины недалеко от залива Талиенван (1 убитый, 7 раненых). На следующий день минные постановки "Скорого" продолжили взимать дань с японцев, отправив в ремонт крейсер "Цусима". А 8 сентября японцы, как и русские незадолго до того, лишились канонерской лодки – "Хей-Иен" погибла на мине в полутора милях к западу от острова Айрон со 198 членами экипажа. Если приплюсовать сюда еще и разбившийся 15 июня на скалах в 9 милях от острова Сан-шан-тао миноносец N 51, на котором было 13 погибших, счет как по кораблям, так и по людям складывался определенно в пользу русских.

   Несколько подправили эту арифметику события 11 сентября, когда два русских миноносца ("Лейтенант Бураков" и "Боевой") ночью были торпедированы в заливе Талиенван минными катерами с броненосцев "Микаса" и "Фудзи". "Лейтенант Бураков" врагу удалось потопить, а "Боевой", несмотря на повреждения, смог дойти до Порт-Артура. Впрочем, до конца осады крепости он так и не был отремонтирован, служа в основном источником запасных частей для однотипных кораблей. Суммарно на двух этих миноносцах три человека погибли и пятеро были ранены.

   Вообще же между силами Того и Макарова в тот период сложилась, говоря шахматным языком, патовая ситуация. Японцы не рисковали лезть своими главными силами в прибрежные воды на участке от Порт-Артура до Талиенвана, щедро сдобренные и своими, и чужими минами, ограничиваясь посылкой туда исключительно канонерок и миноносцев, реже – легких крейсеров. В свою очередь, русские, тщательно огородив в ходе минных постановок подходы к северной части Квантунского полуострова, вполне удовлетворялись задачами непосредственной поддержки войск на его южном берегу и не особо жаждали идти в открытое море, где их ждали броненосцы и броненосные крейсера японского адмирала.*

   *Справочно:

   Эх, нелегко продумывать за реальных флотоводцев их действия в условиях, не имеющих аналогов в нашей истории... Особенно за противника. Но все же стоит учитывать такое вот высказывание повоевавшего в Порт-Артуре контр-адмирала М.Ф.Лощинского, сделанное им в октябре 1906 года после осмотра минных крейсеров «Пограничник» и «Донской казак» и косвенно затрагивавшее вопрос активности главных сил Того после понесенных ими потерь (орфография автора сохранена): «... будь хоть одно такое судно, как „Украина“ или „Пограничник“ в Порт-Артуре, то с ним была бы снята блокада, которая поддерживалась преимущественно миноносцами, так как большие суда после гибели броненосцев „Хатцусе“, „Яшима“, „Сай-Иен“, „Хай-Иен“, крейсеров „Иошино“ и „Миако“ не подходили ближе чем за 20-30 миль и блокада поддерживалась миноносцами в числе до 40 штук, против которых мы имели только 10 миноносцев, весьма слабых по ходу, так как холодильники их текли и при этом можно было иметь не больше 18-20 узлов, и то на короткое время (часа три-четыре).».

   Ну а тот факт, что мины под Порт-Артуром весьма активно (и результативно) применялись и русскими, и японцами, думаю, в лишних доказательствах не нуждается.

   Японцев такое положение дел все же скорее устраивало, поскольку их противник фактически боролся, что называется, со следствием, а не с причиной, и не пытался подобраться к зоне высадки у Бицзыво, куда постоянно приходили японские войсковые транспорты. А ведь там он уже мог бы причинить гораздо больший ущерб, чем несколько перемешанных с землей полевых укреплений на сухопутном фронте или разрушенные причалы в Талиенване... Однако на самом деле две такие попытки все же имели место, но остались не замеченными врагом – в конце июля и начале сентября подводная лодка «Карп» попробовала наведаться к Бицзыво с боевыми задачами, но кишащие там миноносцы и минные катера не позволили ей выйти на дистанцию торпедного удара по транспортным судам.

   Вместе с тем, все это было совсем не похоже на прежнего Макарова, рвавшегося в бой при любой возможности. Но тому имелось вполне логичное объяснение – помимо решения задач по содействию наземной обороне крепости, Степан Осипович просто дожидался, когда войдут в строй все его ранее поврежденные крупные корабли, чтобы уже полными силами попытаться дать Того очередное генеральное сражении. А до этого он в известной мере усыплял бдительность врага рутинным характером своих действий, жестко реагируя лишь на очередные попытки бомбардировать гавань и укрепления Порт-Артура. Тем не менее, получаемые в подобных стычках повреждения носили единичный характер и не сказывались серьезно на боеспособности кораблей ни одной из сторон.

   Нужный Макарову день наступил 14 сентября 1904 года, как раз тогда, когда к японцам после успеха под Нангалином, оплаченного ценой немалых потерь, потянулись очередные подкрепления. Русским к тому времени удалось полностью отремонтировать все броненосцы и крейсера, а также окончательно достроить для компенсации понесенных потерь в легких силах четыре последних из доставленных в Порт-Артур еще до войны миноносцев – два "сокола" и две "невки". Все это позволило Степану Осиповичу организовать поход эскадры к островам Эллиот для ликвидации имеющейся там операционной базы японского флота.

   Русские корабли вышли в рейд ночью с 13 на 14 сентября и появились у островов Эллиот уже на рассвете. Их приближение было обнаружено японцами достаточно поздно, что в определенной степени сыграло на руку русским, позволив, в частности, броненосцам Макарова удачно отстреляться по слишком медленно убирающемуся с его пути "тихоходному" отряду Катаоки и потопить шедший концевым "Хасидате".

   Правда, первыми в этот день потери понесли все же русские, когда "Слава" на подходах к японской базе напоролась на мину. Принявший около тысячи тонн воды броненосец пришлось с эскортом из двух миноносцев отправить обратно в Порт-Артур – и довести его до пункта назначения русским, в отличие от попавшей в сходную ситуацию японской "Ясимы", все-таки удалось. Но вообще складывалось впечатление, что Макарова словно преследует какой-то злой рок – как только его эскадра в полном или близком к таковому составе выходила для очередного серьезного дела, следовал подрыв на мине, причем обязательно с выводом из строя одного из броненосцев. Хотя, пожалуй, причины такого положения дел были опять же вполне объективны и заключались в трудности проводки через густо засыпанные минами воды больших групп кораблей.*

   *Справочно:

   Ну и кроме логичных объяснений – а почему, в самом деле, судьба не может проявлять себя подобным образом, подбрасывая неприятные минные «сюрпризы» человеку, который в нашем мире как раз от мины и погиб?

   Тем не менее, теперь, когда у Макарова осталось семь броненосных единиц против восьми японских, Того и его младший флагман Мису определенно чувствовали себя свободнее и смогли навязать Макарову и Дубасову свой рисунок боя. В результате все русские броненосцы в этой схватке получили повреждения, причем три из них – достаточно ощутимые и требующие для своего исправления не менее полутора-двух месяцев работ.

   В свою очередь, русские, уже поняв к тому времени, что броненосные крейсера в боевой линии японцев являются самым слабым звеном, старались при наличии к тому возможности концентрировать огонь именно на них. Как результат, у японцев из броненосцев значительно пострадал лишь флагман Того "Микаса" и несколько менее существенно – "Асахи". "Сикисима" и "Фудзи" повреждений, кроме нескольких осколочных пробоин и пары-тройки аккуратных дыр в надстройках от малокалиберных снарядов, не имели. А вот из броненосных крейсеров три были повреждены довольно серьезно, причем "Асаме" и "Ниссину" явно лежала прямая дорога в Сасебо. И лишь "Якумо", которому противостоял "Богатырь", чьи комендоры несколько утратили навыки стрельбы за время пребывания корабля в ремонте, отделался легче прочих.

   Пока главные силы вели свое сражение, не менее бурно "выясняли отношения" и корабли рангом помельче. И именно их действиям у островов Эллиот русские оказались обязаны тем, что японской маневренной базе все же был причинен определенный ущерб.

   Двинувшийся в обход русский отряд из шести крейсеров и пятнадцати миноносцев навалился на японцев с севера, воспользовавшись тем, что основные силы Того вкупе с периодически присоединявшимися к ним тремя оставшимися кораблями тихоходного отряда были увлечены перестрелкой с русскими броненосцами. Быстроходные русские крейсера на короткое время, пока не подошли девять их японских визави с авизо "Чихайя" и миноносцами, оказались в роли лисы в курятнике и сполна воспользовались этой возможностью, пройдясь огнем и по созданной береговой инфраструктуре, и по имевшимся в акватории базы торговым судам. И если три из обстрелянных ими грузовых пароходов затонули на мелководье и в принципе могли быть подняты и введены в строй, то четвертый, перевозивший боеприпасы, был полностью уничтожен при взрыве содержимого своих трюмов.

   В последовавшей затем перестрелке в очередной раз довольно сильно досталось возглавлявшему русский отряд "Варягу", до которого пару раз чувствительно дотянулись "собачки" своими восемью дюймами главного калибра. Три прочих "рюриковича" также приняли на себя какое-то количество снарядов с японских крейсеров, но их повреждения были уже не столь значительны. Верткий "Яхонт", ведомый своим бессменным командиром Н.О.Эссеном, умудрился получить всего один 57-мм снаряд с японского истребителя, весь урон от которого ограничился оборванным фалом на грот-мачте, и несколько осколков от близких разрывов.

   К сожалению, в Порт-Артур суждено было вернуться не всем кораблям этого отряда. Главной жертвой русских в этом бою стал "Алмаз", ввязавшийся в "собачью свалку" с подоспевшими японскими миноносцами. В ходе боя он попытался достать своих юрких врагов торпедами, но при этом сам подставился под торпедный удар противника и после двух попаданий смертоносных "рыбин" почти сразу затонул. 89 человек из его экипажа уже из воды были подняты миноносцами и "Яхонтом", еще 25 впоследствии спасли японцы. Оставшиеся две с лишним сотни душ нашли в морских глубинах свой последний приют.

   Впрочем, оппоненты "Алмаза" тоже свое получили сполна – огнем именно его скорострелок, не прерывавшимся до самой гибели корабля, были уничтожены дестройер "Икадзучи" и миноносец "Кари". Кроме того, русские миноносцы в скоротечной стычке совместными усилиями пустили на дно уже поврежденный до того двумя шестидюймовыми снарядами с "Баяна" и потерявший ход миноносец "Кагеро". Еще одного миноносца японцы лишились в результате неудачного маневрирования – кораблик под номером 58 был практически разрублен пополам форштевнем "Чихайи". Также различные повреждения получили один японский истребитель и четыре миноносца, а из крейсеров русские смогли хорошенько потрепать "Читосе" и не столь существенно зацепить "Касаги". Четыре или пять попаданий малыми калибрами в "Суму" и "Акаси" и один шестидюймовый снаряд, без взрыва пронзивший фальшборт на "Такасаго", сколь-нибудь значимого ущерба не нанесли и в горячке боя остались практически незамеченными.

   В свою очередь, японским миноносцам и крейсерам до тех пор, пока русские не начали выходить из боя, удалось потопить артиллерийским огнем и торпедами два миноносца – "Властный" и "Сторожевой", еще семь русских миноносцев были повреждены. А на закуску русские получили еще одну "ложку дегтя" – "Варяг" уже при возвращении в Порт-Артур вылез за пределы протраленного фарватера и коснулся японской мины. Набравший изрядное количество воды от этого и предыдущих боевых повреждений корабль все же удалось завести в гавань для ремонта, но это оказалось достаточно непростой задачей.

   Если посмотреть на результаты этого рейда объективно, то в целом они были скорее в пользу японцев. Да, русским за счет неожиданности удалось добиться утопления некоторого количества вражеских вымпелов и нанести японской базе достаточно чувствительные потери. Но свою деятельность база так и не прекратила, а причиненный ей вред смогли устранить довольно скоро. При этом собственные потери русских – потопленные "Алмаз" и два миноносца, а также четыре тяжело поврежденных в артиллерийском бою или подорвавшихся на минах броненосца и один крейсер – были определенно выше, чем у врага.

   Кроме того, уже третье крупное морское сражение с начала войны начинало сказываться на общем техническом состоянии кораблей Тихоокеанской эскадры, в первую очередь – по части исправной артиллерии. Так, после рейда к островам Эллиот с "Георгия Победоносца" пришлось снимать еще одно 305-мм орудие для замены поврежденного на "Победе". Серьезные проблемы были и с наличием исправных шестидюймовых пушек на крейсерах и броненосцах – до полного их комплекта на кораблях эскадры не хватало уже как минимум четырнадцати таких орудий, перспективы ввода в строй еще пяти или шести были неясны. Чуть лучше дело обстояло с малокалиберной артиллерией, которую пока еще можно было восполнять, разоружая поврежденные корабли, но 75-мм пушки тоже были близки к тому, чтобы начать быть дефицитом. Средства управления огнем – особенно дальномеры – и вовсе стали "вымирающим видом".

   Поэтому в очередном донесении, отправленном в Чифу (для этого теперь в основном использовалась подводная лодка "Карп", которая высаживала курьеров с донесениями на китайском берегу), Макаровым была запрошена в Морском министерстве отправка во Владивосток 152-мм и 75-мм орудий и прочих необходимых для эскадры предметов снабжения, уже изготовленных для строящихся на Балтике и Черном море кораблей, но более необходимых на театре военных действий. Для доставки их в Порт-Артур из Владивостока, куда они в конечном итоге прибыли в начале ноября, а также вывоза из осажденной крепости наиболее тяжелых раненых Степан Осипович планировал организовать прорыв японской блокады вспомогательным крейсером "Ангара", прикрываемым "нормальными" крейсерами. В этих же целях, имея в виду доставку "обратным ходом" максимального количества различных припасов, требуемых крепости и флоту, Макаров просил подготовить к походу в Порт-Артур вспомогательный крейсер "Лена", а также еще хотя бы пару судов, обладающих достаточным водоизмещением и хорошим ходом, из числа захваченных Владивостокским отрядом во время крейсерства.

   Кроме того, в своем донесении Макаров с учетом возрастающего превосходства японцев в легких силах и крейсерах (среди таковых в бою у островов Эллиот был замечен новичок – вступивший в строй в начале сентября "Отова") особенно упирал на необходимость скорейшей высылки с Балтики на Дальний Восток и русских кораблей аналогичного класса. Эта просьба нашла живой отклик у нового генерал-адмирала, известного апологета крейсерской войны. Но до того, как она была реализована, в Порт-Артуре пришлось для компенсации потерь в крейсерах в ранг таковых фактически перевести минный заградитель "Енисей", для которого во флотских арсеналах уже почти не осталось мин. В целях повышения его огневой мощи, долженствующей соответствовать крейсерскому рангу, на корабль установили дополнительно две 120-мм и четыре 75-мм пушки, снятые с небоеспособного однотипного минного заградителя "Амур".

   Японцы после русского рейда к островам Эллиот тоже не сидели без дела. Пользуясь снижением активности русской эскадры, в которой опять было больше "подранков", чем активных "штыков", и желая прекратить, наконец, набеги на Талиенван и недавно захваченный Дальний, они организовали практически сплошное минирование расположенных южнее Дальнего вод залива Меланхэ – почти до самого острова Сан-шан-тао. Теперь русским, вздумай они вновь наведаться к вышеуказанным портам, активно восстанавливаемым японцами, пришлось бы либо рисковать почти гарантированным подрывом на вставленных заграждениях, вытралить которые полностью они не смогли бы при всем желании, либо забираться мористее, где их уже ждали бы главные силы Того.

   Ну а пока стороны разбирались с итогами состоявшегося сражения, зализывали раны и решали насущные стратегические задачи, мины – пожалуй, самое результативное морское оружие этой войны – продолжали собирать свою жатву. Причем после сравнительно удачных для Того событий 14 сентября теперь не везло почти исключительно японцам.

   Так, 28 сентября и 20 октября 1904 года на минах были повреждены истребители "Харусаме" (8 раненых) и "Оборо" (1 убитый, 3 раненых), первый – к северо-востоку от Золотой горы, второй – к юго-западу от мыса Ляотешань. 10 ноября опять же в окрестностях мыса Ляотешань от русской мины пострадал миноносец N 66 (2 убитых, 1 раненый). 27 ноября в 11 милях к югу от мыса Энкаунтер Рок случился подрыв крейсера "Акаси". Впрочем, все эти корабли врагу удалось спасти.

   Но были и те, кому повезло меньше. В частности, 17 ноября на минном заграждении к северу от Голубиной бухты погиб старый крейсер "Сайен", на котором после подрыва недосчитались 38 членов экипажа, включая командира и 6 офицеров. А 1 декабря японцы лишились сразу двух кораблей – на дно отправились миноносец N 53 со всем его экипажем и крейсер "Такасаго", который днем ранее подорвался на русской мине, выставленной миноносцем "Сердитый", в 37 милях к югу от Порт-Артура (на крейсере погибло и умерло 280 человек). То, что за день до этого, 30 ноября русские потеряли – тоже на мине – миноносец "Стройный", было для противной стороны слабым утешением.

   Помимо того, помощь русскому флоту оказывали и погодные условия. Примером такого содействия стала гибель 24 октября к юго-западу от Порт-Артура японской канонерской лодки "Атаго", наскочившей в тумане на скалу.

   После получения подтверждения прихода во Владивосток железнодорожных составов с запрошенными Макаровым грузами в ночь с 14 на 15 ноября крепость скрытно покинул "отряд прорыва блокады", в который, как и задумывалось, вошли крейсера "Аскольд", "Баян", "Рюрик" и вспомогательный крейсер "Ангара". Идущие компактной колонной на хорошей скорости, эти корабли успели до рассвета покинуть незамеченными район наибольшего сосредоточения японских кораблей и впоследствии благополучно добрались до Владивостока.

   Из Порт-Артура во Владивосток на борту "Ангары" были отправлены около полутора тысяч наиболее тяжелых раненых. Их место на идущих обратно в крепость кораблях заняли свежие пехотные части численностью около полка (3500 человек) и 500 моряков, отправляемых для пополнения некомплекта на кораблях эскадры. Помимо того, четыре транспортные единицы "отряда прорыва блокады" ("Ангара", "Лена" и два достаточно крупных и быстроходных "призовых" парохода) были загружены продовольствием, медикаментами, углем, снарядами для морской и крепостной артиллерии, а также различным оборудованием, необходимым для ремонта кораблей, включая дюжину дальномеров Барра и Струда, двадцать 152-мм и восемь 75-мм орудий.

   Возвращение "отряда прорыва блокады" в Порт-Артур, состоявшееся 2 декабря 1904 года, прошло куда менее удачно, чем хотелось бы русским. Если с Камимурой стараниями Владивостокского отряда крейсеров удалось разминуться, то встреча с Того была практически неминуемой, учитывая, что маршрут движения русских кораблей на его конечном участке предугадать было нетрудно. Собственно, так оно и случилось.

   Уже на самых подходах к порт-артурской гавани корабли "отряда прорыва блокады" были обстреляны обнаружившей их японской эскадрой в составе 4 броненосцев, 2 броненосных и 4 бронепалубных крейсеров. До того, как вышедшие броненосцы Макарова помогли отогнать неприятеля огнем, японцы успели существенно повредить шедшие концевыми "призовые" транспорт – на нем 254-мм снарядом с "Касуги" было полностью выведено из строя одно котельное отделение – и угольщик. Последний, получив две подводные пробоины, все же смог приткнуться к берегу у Золотой горы, сохранив тем самым для крепости свой груз. Но в строй оба этих судна более не вводились и впоследствии были затоплены на внешнем рейде в качестве искусственных препятствий, страхующих от возможных атак японских брандеров.

   Серьезно досталось и прикрывавшему транспорты "Рюрику". 305-мм бронебойный снаряд с "Сикисимы", пришедший практически под прямым углом к направлению движения русского крейсера, буквально развалил правую носовую башню, прошел сквозь нее к другому борту и там взорвался после попадания под погон уже левой носовой башни, выведя из строя и ее и уменьшив тем самым огневую мощь крейсера сразу на треть. Почти полное отсутствие в Порт-Артуре необходимых для ремонта башен комплектующих привело к тому, что исправить эти повреждения смогли только после окончания войны, уже во Владивостоке. Еще ряд попаданий в ходе этой перестрелки в корабли с обеих сторон был уже не столь опасен – нанесенный ими ущерб поддавался исправлению за одну-две недели и не влиял на возможность выполнения ни русским, ни японским флотом своих задач.