Текст книги "Архитектура Петербурга середины XIX века"
Автор книги: Андрей Пунин
Жанры:
Искусство и Дизайн
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 23 страниц)
Завершение ансамблей центральных площадей и улиц
Архитектурный облик центра русской столицы, сложившийся к концу первой трети XIX века, в итоге творческой деятельности нескольких поколений зодчих и строителей, приобрел ту гармоническую законченность и соразмерность, которые вызывали восторги современников и продолжают восхищать и в наши дни.
Ансамблевый характер застройки, столь ярко воплотившийся в деятельности петербургских зодчих эпохи классицизма, сохранялся, хотя и с не столь широким размахом, в творчестве ряда архитекторов следующего поколения. В 1840-1850-х годах в целостное созвездие ансамблей центра Петербурга, возникшее на протяжении XVIII века и в первой трети XIX века, были внесены некоторые дополнения.
В 1840-х годах был завершен ансамбль Дворцовой площади. Как уже говорилось, по проекту А. П. Брюллова в 1837–1843 годах на восточной ее стороне было возведено здание Штаба гвардейского корпуса. Главный фасад Штаба гвардии Брюллов спроектировал в формах классицизма, но в очень сдержанной, спокойной и несколько суховатой их трактовке. Он отказался от сильных архитектурных и скульптурных акцентов: постройка Брюллова, декорированная равномерно расставленными полуколоннами ионического ордера, воспринимается как своего рода аккомпанемент в той мощной архитектурной симфонии, которую разыгрывают в ансамбле площади его главные компоненты, созданные Ф.-Б. Растрелли, К. И. Росси и О. Монферраном.
В середине 1840-х годов здание Главного штаба было удлинено в сторону Невского проспекта: к нему присоединился угловой участок, который ранее занимало здание Вольного экономического общества. Архитектор И. Д. Черник возвел на этом участке новое здание, продолжившее постройку Росси к западу и соединившее ее с началом Невского проспекта. Черник стремился трактовать возведенное им здание как продолжение постройки Росси: он придал ему такую же высоту, так же разделил его на этажи и откровенно «цитировал» в оформлении фасадов некоторые мотивы здания Главного штаба – характерный ампирный антаблемент, завершающий фасад, и междуэтажную тягу, декорированную меандром. Наличники окон также решены в традициях позднего классицизма, но отличаются от наличников Росси: этим приемом Черник как бы отчленил свое произведение от постройки Росси, сохранив ее композицию, близкую к симметричной. Произведение Черника тактично дополнило ансамбль Дворцовой площади, и только его немасштабно крупные гранитные порталы свидетельствуют о начинающейся утрате того чувства пропорций, которым отличалось зодчество классицизма в период его расцвета.
В начале 1840-х годов частично изменился облик Малого Эрмитажа, построенного в 1760-1770-х годах архитектором Ю. М. Фельтеном (он расположен на улице Халтурина, рядом с Зимним дворцом). Архитектор В. П. Стасов надстроил над ним четвертый этаж и тем самым уравнял его по высоте с соседними зданиями, придав застройке квартала большую цельность.
Новые здания появились и вблизи Дворцовой площади.
На углу Зимней канавки и Миллионной улицы (ныне улица Халтурина) в 1839–1852 годах было возведено монументальное здание «Императорского музеума», спроектированное архитектором Л. Кленце (см. с. 170–172). Оно завершило ансамбль зданий Эрмитажа и в градостроительном отношении сыграло роль своего рода композиционной связки между ансамблем Дворцовой площади и застройкой Миллионной улицы.
Вскоре после завершения строительства «Императорского музеума», в первой половине 1850-х годов, на противоположном – восточном берегу Зимней канавки было построено новое здание казармы для 1-го батальона и офицеров лейб-гвардии Преображенского полка (см. с. 171). Одним своим фасадом оно выходит на Зимнюю канавку, другим – на бывшую Миллионную улицу. В корпусе со стороны Зимней канавки располагалась казарма для холостых «нижних чинов», в первом этаже – солдатская кухня и столовая; в восточном флигеле, с окнами во внутренний двор, – казарма для женатых «нижних чинов». Корпус, выходящий фасадом на Миллионную улицу, был занят квартирами офицеров, причем весь третий этаж занимала обширная квартира полкового командира из 11 комнат[254]254
ЦГИА, ф. 418, on. 1, д. 1206.
[Закрыть].
Фасады здания обработаны очень сдержанно: большие, редко расставленные окна окаймлены наличниками простого рисунка, стены расчленены тягами и завершаются массивным карнизом. Облик здания строг, по-военному подтянут, даже несколько суров: в мерном ритме окон, в суховатых, графичных линиях руста есть нечто, отчетливо созвучное назначению казармы.
Согласно архивным документам, постройку казармы осуществил в 1853–1857 годах архитектор В. П. Львов «по собственному проекту»[255]255
ЦГИА, ф. 1293, оп. 76, д. 16 – личное дело Владислава Павловича Львова.
[Закрыть].
В 1853 году, когда строительство казармы уже развернулось, возник замысел надстроить расположенный рядом с ней на Зимней канавке небольшой трехэтажный дом дворцового ведомства, примыкающий к Эрмитажному театру, построенному Дж. Кваренги в 1783–1787 годах. Разработка этого проекта была поручена А. И. Штакеншнейдеру[256]256
НИМАХ, № 2805–2808, 2810.
[Закрыть]. В одном из вариантов Штакеншнейдер трактовал надстраиваемый дом как продолжение казармы, применив такую же компоновку фасада, в другом – придерживался мотивов классицизма конца XVIII века в духе Кваренги. Эти проекты остались нереализованными, но они интересны как иллюстрация градостроительных установок середины XIX века.
Здания Нового Эрмитажа и казармы 1-го батальона Преображенского полка, фланкирующие Зимнюю канавку, образовали хорошо уравновешенную композицию, обладающую несомненной художественной цельностью. Так возник своеобразный микроансамбль, продолжающий градостроительные традиции эпохи классицизма, но решенный уже иными художественными средствами, отвечающими стилевым особенностям ранней эклектики. В то же время сопоставление зданий Нового Эрмитажа и казармы Преображенского полка позволяет со всей отчетливостью выявить особенности того нового творческого метода, который лег в основу эклектики. И в том и в другом случае при проектировании фасада был выбран «стиль, приличный сущности дела»: неогрек, дополненный многочисленными скульптурами, – для «Музеума», предельно сдержанный неоренессанс – для здания казармы. Тесная, органичная взаимосвязь функции и архитектурного образа в этих зданиях – один из наиболее наглядных примеров практического воплощения принципа «умного выбора», декларированного эклектикой.
Архитектурный ансамбль Марсова поля, построенный на гармоничном равновесии зеленых массивов садов – Летнего и Михайловского, окружающих его пространство с востока и с юга, и зданий, сформировавших западную и северную стороны ансамбля, в основном сложился в XVIII-первой трети XIX века. Важнейшими этапами в его формировании были создание Суворовской площади, связавшей Марсово поле с Невой (проект архитектора К. И. Росси, 1818 г.), строительство монументального здания казармы лейб-гвардии Павловского полка, осуществленное архитектором В. П. Стасовым в 1817–1819 годах, и жилого дома на углу Мойки, построенного архитектором Д. Адамини в 1823–1827 годах. Заключительные штрихи в формирование ансамблевой композиции зданий, окруживших Марсово поле с севера и с запада, были внесены во второй трети XIX века. В 1830-х годах В. П. Стасов надстроил по заданию нового владельца, принца Ольденбургского, среднюю часть южного фасада бывшего дома Бецкого на углу Лебяжьего канала, сделав объем здания более спокойным и массивным. Служебный корпус Мраморного дворца, возведенный А. П. Брюлловым во второй половине 1840-начале 1850-х годов, тактично сочетаясь с прославленным произведением А. Ринальди, удачно завершил северный фас Марсова поля и сформировал западную сторону Суворовской площади. На западной стороне Марсова поля, рядом с казармой Павловского полка, в 1858–1859 годах появился трехэтажный жилой дом, перестроенный из бывшего особняка Румянцевых[257]257
ЦГИАЛ, ф. 513, оп. 102, д. 51. Проект надстройки и перестройки дома был «высочайше утвержден» в мае 1858 года. Дом тогда принадлежал принцу Ольденбургскому. Сведений об авторе проекта перестройки в архивном деле не имеется.
[Закрыть]. Его сдержанный классицистический фасад, равный по высоте зданию казармы, удачно сочетается с постройкой Стасова, оттеняя ее монументальность и торжественность.
«Казалось, Петербург не может быть красивее, – писала в сентябре 1844 года газета „Северная пчела“, – а вот он в этот год так изукрасился, что его и узнать нельзя. Помните ли вы этот канал, который тянулся от Конногвардейского манежа к Новой Голландии?.. Посмотрите, что тут теперь! Канал покрыт сводом, и во всю длину этой огромной площади (улицею не смею назвать) устроен прелестнейший бульвар с тротуарами, осененный в четыре ряда липами… На углу против Новой Голландии строится полковая церковь Конной Гвардии, на том месте, откуда с бульвара поворот на мост через Неву. Здесь также часть канала до самой Невы покрыта сводом, и теперь здесь также площадь…
В виду Невы стоит исполин Исаакиевский собор, соперничающий ростом с одним из семи чудес древнего мира, с египетскими пирамидами, а красотой отделки – с римским колоссом, храмом святого Петра. За Исаакиевским собором опять новая площадь, открывшаяся сломкой огромного дома Горанопуло и арками через Мойку, пристроенными к Синему мосту. Противу этой площади красуется новый дворец прекрасной архитектуры. Таким образом, вся эта часть города… приняла совершенно новый вид и новые размеры. Это новый город.
Пройдемте далее – и вот оканчивается постройкой Эрмитаж или Музей изящных искусств, а на углу Невского проспекта сломан ветхий дом императорского Вольного Экономического общества и возвышается новое здание, входящее в состав фасада Главного Штаба, и все это в изящном вкусе, в колоссальных размерах»[258]258
Северная пчела, 1844, № 210.
[Закрыть].
Строительство грандиозного Исаакиевского собора, спроектированного О. Монферраном, началось еще в 1818 году, но очень сильно затянулось, так как огромные размеры здания и его сложная отделка требовали больших затрат и времени и средств: собор был закончен только в 1858 году.
В 1840-1850-х годах сформировалась южная часть ансамбля Исаакиевской площади.
В 1839–1844 годах архитектор А. И. Штакеншнейдер построил монументальный Мариинский дворец, замкнувший с юга пространство Исаакиевской площади. Составлявшие этот квартал особняки XVIII века были откуплены в казну и снесены, но стены одного из них – особняка Чернышева, стоявшего в глубине участка, Штакеншнейдер включил в состав западной половины своей постройки. Таким образом, Мариинский дворец оказался отодвинутым вглубь от старой линии застройки и перед ним образовалось дополнительное открытое пространство. При этом и сам дворец стал выглядеть более импозантно, и улучшился обзор Исаакиевского собора, а увеличенные размеры Исаакиевской площади стали лучше соотноситься с масштабом этого грандиозного здания. Так бывший ученик и сотрудник Монферрана выступил его соавтором в создании нового городского ансамбля.
Одновременно со строительством Мариинского дворца, в 1842 году, был расширен чугунный Синий мост через Мойку, построенный В. И. Гесте в 1818 году[259]259
Строительство Синего моста было начато 1 марта 1818 года, проезд по мосту открылся 20 ноября 1818 года. – ЦГИА, ф. 1285, оп. 2, д. 1022, 1023, 1068.
[Закрыть]: теперь его ширина достигла почти 100 метров. Мост стал частью площади, и ее пространственная композиция получила необходимую цельность и глубину.
С постройкой зданий Министерства государственных имуществ, возведенных по проекту архитектора Н. Е. Ефимова во второй половине 1840-начале 1850-х годов, ансамбль Исаакиевской площади приобрел композиционную законченность и ту представительность, репрезентативность, которые отвечали ее важной градообразующей роли в общей системе архитектурного центра николаевского Петербурга. Правда, угловые участки, занятые частными домами, своими более низкими объемами несколько нарушали масштабную целостность композиции: она была достигнута позднее, уже в XX столетии.
Памятник Николаю I. Фотография конца XIX в.
В 1856–1859 годах в центре Исаакиевской площади был сооружен памятник Николаю I. Проект пьедестала разработал О. Монферран, конную статую изготовил скульптор П. К. Клодт. Пьедестал декорирован аллегорическими статуями и изображениями античных воинских трофеев, созданными скульптором Р. К. Залеманом, а также четырьмя барельефами, изображающими деяния императора. Один из них – «Поднесение Сперанским свода законов» – исполнил скульптор Р. К. Залеман, три других – скульптор Н. А. Рамазанов; они рассказывают о подавлении восстания на Сенатской площади 14 декабря 1825 года, об усмирении холерного бунта на Сенной площади в 1831 году и об открытии железной дороги Москва – Петербург в 1851 году[260]260
Токарева И. Г. Предполагаемые и осуществленные сюжеты рельефов памятника Николаю I на Исаакиевской площади. – В кн.: Русский скульптурный рельеф второй половины XVIII-первой половины XIX века. – Сборник научных трудов. Институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И. Е. Репина. Л., 1989, с. 44–50.
[Закрыть]. Фонари у памятника исполнены по модели архитектора Р. К. Вейгельта. Пьедестал был окружен невысокой оградой, спроектированной архитектором Л. Л. Бонштедтом[261]261
Научно-техническая библиотека ЛИИЖТа, д. 5455, л. 41, 43, 44. Разработанный Р. К. Вейгельтом «рисунок канделябра о четырех фонарях» был утвержден 11 декабря 1858 года «взамен рисунка Йозефа Шарлеманя». Проект ограды, разработанный Л. Л. Бонштедтом, был утвержден 26 ноября 1859 года.
[Закрыть] (позднее она была демонтирована).
Памятник Николаю I органично вписался в пространство Исаакиевской площади. Совмещение «натуральности изображения» (в статуе императора и в барельефах) с аллегорическими фигурами и атрибутами, вычурные, почти барочные по своей стилистике формы пьедестала, обилие декоративных элементов определяют художественную характеристику памятника. Таким образом, его пластическое решение и его архитектурная стилистика воплотили те новые тенденции, которые были характерны для развития искусства и архитектуры в середине XIX века.
Заключительные архитектурные штрихи в ансамбль соседней Сенатской площади были внесены в 1840-х годах, когда возникла новая городская магистраль – Конногвардейский бульвар (ныне бульвар Профсоюзов), связавший Сенатскую площадь с новой Благовещенской площадью (теперь площадь Труда). В 1840-х годах был заключен в трубу и засыпан Адмиралтейский канал: на его месте, в соответствии с проектным замыслом К. И. Росси, был устроен Конногвардейский бульвар (работы проводились под руководством Н. Е. Ефимова). Въезд на бульвар со стороны Сенатской площади был оформлен гранитными колоннами, спроектированными К. И. Росси. На колоннах установили статуи Слав, созданные берлинским скульптором X. Раухом.
Новый мост и новая площадь
В середине XIX века начал формироваться ансамбль Благовещенской площади. Она возникла как предмостная площадь на левом берегу Невы в связи с развернувшейся постройкой первого постоянного металлического моста через Неву – Благовещенского (находился на мёсте нынешнего моста Лейтенанта Шмидта). И площадь, и мост получили свои названия по имени расположенной в юго-восточном углу площади полковой церкви лейб-гвардии Конного полка, посвященной празднику Благовещения (построена в 1843–1849 гг. по проекту архитектора К. А. Тона) (см. с. 141) Силуэт церкви, завершенной пятью шатрами, стал высотной доминантой площади.
Благовещенская площадь в 1850-х гг. Вид с Благовещенского моста. Литография Ж. Жакотте и Ш. Башелье по рисунку И. Шарлеманя. Слева – дом В. А. Вонлярлярского. Архитектор М. Д. Быковский. Конец 1840-начало 1850-х гг. Вдали – церковь Благовещения. Архитектор К А. Тон, 1843–1849 гг.
Для устройства предмостной площади засыпали примыкающую к Неве часть Крюкова канала и снесли стоявшие на набережной канала дома. Проектирование новых зданий было поручено архитектору Н. Е. Ефимову. Проект Ефимова, разработанный в начале 1843 года, предусматривал постройку трехэтажного здания с фасадом в стиле ренессанса и с «магазейнами для красных товаров» в первом этаже[262]262
ЦГИА, ф. 218, on. 1, д. 3450, л. 7, 8, 9.
[Закрыть]. На сломку старых зданий были объявлены торги. В мае 1844 года в них включился В. А. Вонлярлярский – писатель и весьма состоятельный человек, хотя в документах он значился просто «отставной поручик». Вонлярлярский обязался «возвести здание по фасаду, который он сам представит на утверждение»[263]263
ЦГИА, ф. 218, on. 1, д. 3450, л. 4.
[Закрыть]. Проектирование своего нового дома на восточной стороне площади, «у съезда с постоянного через Неву моста», Вонлярлярский поручил известному московскому архитектору М. Д. Быковскому – одному из лидеров начинающейся эклектики[264]264
Кириченко Е. И. Михаил Быковский. М., 1988, с. 129–138.
[Закрыть]. Следуя примеру Ефимова, Быковский спроектировал фасады здания с использованием мотивов ренессанса и позднего классицизма. Главный, второй этаж, где располагались парадные помещения, был выделен высокими «брамантовыми окнами» – арочными окнами, заключенными в прямоугольные рамки-наличники. Новым для петербургской архитектуры мотивом был портик с четырьмя кариатидами, украсивший центр второго этажа: позднее такие кариатиды получат в архитектуре эклектики очень большое распространение. Дом Вонлярлярского, завершенный в начале 1850-х годов, стал одним из первых примеров неоренессанса в застройке Петербурга[265]265
Бывший дом Вонлярлярского (современный адрес: площадь Труда, 2, – набережная Красного Флота, Зб) впоследствии был надстроен четвертым этажом и перестроен внутри. В начале XX века соорудили каменный арочный портик со стороны площади, между пилястрами третьего этажа сделали облицовку из «рваного» камня.
[Закрыть].
Особенно важную роль в формировании ансамбля Благовещенской площади сыграл огромный дворец великого князя Николая Николаевича (сына Николая I), построенный в 1853–1861 годах архитектором А. И. Штакеншнейдером. Дворец занял обширный участок на восточной стороне площади – между Галерной улицей и Конногвардейским бульваром (см. с. 205–206). Штакеншнейдер сумел довольно удачно расположить здание Николаевского дворца на узкой площади – он отодвинул его в глубь квартала и перед ним разбил небольшой сад, отделенный от площади узорной чугунной оградой.
Дворец Николая Николаевича, дом Вонлярлярского и Благовещенская церковь придали облику Благовещенской площади новые черты – ансамблевость и представительность, отвечающие ее градостроительной функции предмостной площади, ведущей к исторически сложившемуся на левом берегу Невы центру столицы.
Благовещенский мост был построен в 1843–1850 годах по проекту выдающегося русского инженера С. В. Кербедза[266]266
Воронин М. И., Воронина М. М. Станислав Валерианович Кербедз. 1810–1899. Л., 1982, с. 58–87.
[Закрыть]. Проект моста, утвержденный 15 октября 1842 года, был выбран в итоге многолетнего состязания, в котором приняли участие многие русские и иностранные инженеры и архитекторы[267]267
Кочедамов В. Проекты первого постоянного моста на Неве. – В кн.: Архитектурное наследство, т. 4. Л.-М., 1953, с. 189–220. Особый интерес представляет проект моста с пролетными строениями в виде решетчатых металлических ферм, разработанный инженером Н. И. Богдановым в 1840 году; этот прогрессивный тип мостовых конструкций тогда только начал применяться (см.: Пунин A. Л. Архитектура отечественных мостов. Л., 1982, с. 29, 30).
[Закрыть]. Предлагались самые разнообразные системы, но в конце концов предпочтение было отдано конструкциям в виде пологих чугунных арок: чугун хорошо зарекомендовал себя при постройке многочисленных арочных мостов через протоки и каналы левобережной части невской дельты, возведенных в первой трети XIX века.
Благовещенский мост имел восемь пролетов. Семь из них были перекрыты арками, собранными из чугунных блоков. У правого берега Невы, вблизи Васильевского острова, был устроен разводной пролет очень оригинальной конструкции: он состоял из двух самостоятельных крыльев, опиравшихся на прибрежный устой, в котором находились механизмы разводки. Крылья поворачивались в горизонтальной плоскости, открывая проход для мачтовых кораблей. Сам принцип такой системы был не нов, но зато новаторской была конструкция крыльев: они представляли собой решетчатые фермы с чугунными раскосами и железными поясами. Это был один из первых случаев применения металлических ферм в мостостроении и первый в мире пример использования металлической раскосной фермы в качестве крыльев разводного пролета.
Все металлические конструкции моста были изготовлены на отечественных заводах.
Опоры моста – мостовые быки – были возведены на своеобразных искусственных подводных островах, выполненных из деревянных конструкций, заполненных и обсыпанных камнем. Фасады опор были облицованы гранитом.
Благовещенский мост обладал очень выразительным архитектурным обликом. Пролеты арок плавно нарастали к середине реки, по мере возвышения проезжей части моста над водой, образуя стройный, гармоничный силуэт. Гранитные фасады опор подчеркивали монументальность сооружения и контрастно оттеняли ажурность и изящество металлических пролетных строений.
На мосту были установлены интересные по рисунку перила, спроектированные архитектором А. П. Брюлловым. В их композиции использованы аллегории водной стихии. В центре каждого звена – символы моря: раковина и трезубец Нептуна. Два фантастических морских конька, круто изогнув шеи, взмахивают ластами-копытцами. Их тела переходят в пышные листья аканта, разбегающиеся в стороны подобно пенистым гребням волн. Перила Благовещенского моста по рисунку сложнее и живописнее строгих ампирных перил мостов эпохи классицизма – в этом тоже сказалась общая эволюция архитектурных вкусов в период начинающейся эклектики.
В процессе строительства Благовещенского моста возник замысел украсить его устои аллегорическими скульптурами. Разработка эскизов была поручена П. К. Клодту и Н. С. Пименову. Скульпторы выполнили задание, однако из-за финансовых трудностей замысел остался неосуществленным. Позднее, в 1854 году, на быке у разводного пролета была поставлена часовня, посвященная святому Николаю – покровителю мореплавателей. Часовня, спроектированная архитектором А. И. Штакеншнейдером в формах «русско-византийского стиля», официально предписанного для культовых зданий,(несколько нарушила стилевую цельность интерьера проезжей части моста. Позднее мост был переименован в Николаевский – в память императора Николая I. Впрочем, прежнее название моста – Благовещенский – тоже продолжало употребляться.
Благовещенский (Николаевский) мост. Инженер С. В. Кербедз, 1843–1850 гг. Литография Ж. Жакотте и Л. Регамея по рисунку И. Шарлеманя. Публикуется впервые.
Перила Благовещенского моста. Архитектор А. П. Брюллов, 1840-е гг. Фотография автора.
Новый мост через Неву решено было осветить газовыми фонарями. Проект фонаря, разработанный Д. Цветковым, был утвержден в январе 1850 года и передан для исполнения на завод Берда. Чугунный столб фонаря был оформлен в виде тонкой колонны коринфского ордера, поставленной на полый чугунный пьедестал.
Петербургская пресса оживленно комментировала постройку моста. «Постоянный мост через Неву будет самый величественный и полезный памятник в нашей великолепной столице… – писала в ноябре 1844 года „Северная пчела“. – В самом деле, постройка Невского постоянного моста представляет весьма много удивительного и доселе невиданного! Не говоря уже о самом мосте, даже работы для его сооружения – совершенство в своем роде, истинное гениальное соображение и исполнение… Гений изобретателя и смышленость нашего русского народа боролись с величайшими трудностями и побеждали неимоверную силу природы!»[268]268
Северная пчела, 1844, № 255.
[Закрыть].
До постройки первого постоянного моста через Неву ее главное русло пересекали только деревянные наплавные мосты, которые приходилось убирать на период ледостава и ледохода. Хотя остальные мосты: Сенатский[269]269
Вскоре после постройки металлического Благовещенского моста наплавной мост, находившийся у Сенатской площади, был передвинут к Стрелке Васильевского острова и переименован в Дворцовый.
[Закрыть], Суворовский (Троицкий), Литейный, Тучков и другие – еще продолжали оставаться наплавными, опыт постройки первого постоянного моста был осуществлен успешно и начал новый период в истории петербургского мостостроения.
Благовещенский (Николаевский) мост сыграл важную градообразующую роль в развитии центральной части Петербурга. Его силуэт хорошо вписался в панораму Невы, с моста раскрывался великолепный вид. «Любимая прогулка теперь – Благовещенский мост, драгоценное ожерелье красавицы Невы, верх искусства во всех отношениях!.. – писал современник. – Днем мост кажется прозрачным, будто филигранный, легкий, как волны, а при полночном освещении является громадною массою, спаивающей между собой два города»[270]270
Столпянский П. Н. Старый Петербург. Дворец Труда. Пг., 1923, с. 47.
[Закрыть].
Благовещенский мост успешно выполнял свою транспортную функцию вплоть до 1930-х годов. Однако новые условия и требования судоходства, возникшие в XX веке, и возросшие потоки городского транспорта вынудили провести капитальную реконструкцию моста: в 1936–1938 годах он был заменен новым сооружением – ныне существующим мостом Лейтенанта Шмидта[271]271
Чугунные арки старого Благовещенского моста оказались в столь хорошей сохранности, что позднее их удалось повторно использовать при постройке нового моста через Волгу в городе Твери, сооруженного в 1953–1956 годах по проекту ленинградского инженера А. Б. Воловика. Так началась вторая жизнь моста-ветерана, переместившегося с одной реки на другую, – случай Совершенно уникальный в истории мостостроения. Прежние фонари Благовещенского моста, перенесенные на Марсово поле, установлены у памятника Борцам революции. Перила, созданные по эскизу А. П. Брюллова, были снова установлены на реконструированном мосту.
[Закрыть].
