Текст книги "Карибская эскапада"

Автор книги: Андрей Бондаренко

Глава шестая
Походные будни авантюристов

Встали в полной темноте, до рассвета оставалось ещё часа два. Оделись в походную полувоенную одежду защитного цвета, навьючили на мулов поклажу – при свете свечей и светильников масляных.

– Обязательно нужно в первый день до Круглых Холмов дойти, – объявил ещё два дня назад Джедди, – До Холмов – только джунгли и болота, нельзя там на ночлег останавливаться, если конечно, среди нас самоубийц нет.

Построились в походный порядок, когда уже засерело кругом, а на востоке появилась тоненькая-тоненькая розовая нитка.

Сеньора Сара подошла к каждому, держась левой рукой за старинную ладанку, что висела на её шее, пожелала Удачи, Маркиза за ухом почесала, Джедди поцеловала в щёку, сказав ему на ухо несколько слов, и, отошла к воротам, украдкой смахнув слезу.

Всё, тронулись.

Впереди индеец Хосе на муле, за ним возок с Джедди, Мари и Маркизом, далее – все остальные, доктор Мюллер замыкающий.

Первые два километра ехали по хорошей грунтовой дороге. По сторонам – кофейные плантации, апельсиновые и банановые рощи.

Взошло солнце, впереди показалась тёмно-зелёная стена – джунгли.

По джунглям передвигаться можно только там, где вырублены просеки. Причём, эти просеки, желательно хотя бы раз в два месяца – дополнительно очищать, беспощадно вырубая мачете молодые ростки тропических быстрорастущих растений.

Мы ехали – по Главной Просеке, ведущей к Столице, и поэтому, поддерживаемой практически в идеальном состоянии. Передвигались с вполне приличной скоростью, лично я даже определённое удовольствие от этой поездки получал.

Смущала только какая-то нездоровая тишина, стоящая вокруг, изредка нарушаемая резкими криками павианов, резвящихся где-то в глубине зарослей. Один раз, со страшным шумом, Просеку пересекла огромная стая зелёных попугайчиков. Да ещё – змеи иногда проползали в непосредственной близости от копыт коня.

Часа через три, повинуясь жесту Джедди, свернули на узенькую второстепенную просеку, отходившую от Главной строго на север. Хосе, ехавший первым, слез с мула, перепоручив его заботам своего напарника Хорхе, следившего за остальными мулами, и, достав мачете, пошёл вперед – расчищая остальным путь.

Скорость передвижения снизилась до минимума, через десять минут сделали краткую остановку – для быстрого завтрака (или, уже – обеда?), и короткого совещания.

– Дальше эта просека ещё больше заросла, – обрадовал Джедди. Так что, впереди должны двое идти, мачете орудуя. Установим сейчас график, и будем каждые пятнадцать минут меняться. До болот совсем уже не далеко – километра два, часа за четыре должны добраться. Вперёд, господа!

Не успели тронуться. Страшный визг со всех сторон раздался, откуда-то сверху ветки толстенные и плоды растений неизвестных полетели. Мне толстая шишка фиолетовая прямо в голову попала. Больно, всё же.

Это павианы-мародёры решили поживиться, чем полезным. Один малый, здоровенный такой, килограммов на сто, вожак – видно, прямо на спину мулу гружённому прыгнул, И. давай тюк с продовольствием зубами рвать. Мул тяжести такой не выдержал, конечно, завалился на бок.

Пришлось первый бой принимать. Славно так постреляли – от души.

Убрались мародёры, не соло нахлебавшись, оглашая джунгли возмущённым воем, оставив на просеке четыре мёртвые тушки.

Отдышались, мула пострадавшего насилу успокоили, поклажу в порядок привели.

Что характерно, на Маркиза вся эта кутерьма со стрельбой никакого впечатления не произвела. Сидит себе на крыше возка – умывается невозмутимо.

Смотрю, Хорхе, ловко так, у одной из подстреленных обезьян голову отрезал, в кусок ткани брезентовой завернул, да в мешок наплечный и спрятал.

– Обезьяний мозг, на костре запечённый, – Джедди говорит, – Для населения местного – лакомство изысканное.

Бывает, конечно, чего уж там. И не такое – видали.

Продолжили путь наш нелёгкий.

За четыре часа джунгли эти преодолеть – не получилось, все пять угрохали. Вышли к болоту уставшие, мокрые от пота – до последней нитки. Так старались, что мачете тупились, несколько раз менять пришлось на новые. Отдохнуть надо бы, да – куда там! Только на край болота вышли – москиты налетели – тучей жуткой. Побрызгали на мулов химии нужной из баллончиков, накомарники на себя напялили, да какой тут отдых, когда вокруг миллиарды гадов кровососущих жужжит, и так и норовит кусок голого тела найти.

Дальше пошли, через болото это грёбанное. Слава Богу, что сейчас не Сезон дождей, подсохло болото знатно, только местами – лужи небольшие, грязью ультрамариновой наполненные. Возок хоть и на колёсах резиновых широченных, но, всё же, изредка застревал в этой грязи. Приходилось спешиваться, и всем списочным составом выталкивать его на сухое место, неустанно подкладывая под колёса сухие ветки и сучья, заранее прихваченные с собой рачительными индейцами.

Уже в ранних сумерках, усталые – до полного отупения, выбрались на самый первый из Круглых Холмов. Эти Холмы представляют собой каменистое плоскогорье, скупо покрытое невысоким кустарником, напоминающим наши заросли ракитника – где-нибудь в долине маленькой речушки Средней полосы России.

Отошли с километр, стараясь максимально удалится от туч москитов. На берегу крохотного ручейка торопливо разбили лагерь, установили две брезентовые палатки, разожгли костёр. В чугунном котелке вскипятили воду, поужинали мясными консервами с хлебом. Хорше и Хосе отошли от основного лагеря в сторону, метров на пятьдесят, развели свой небольшой костерок, палатку ставить не стали, ограничились парой одеял, постеленных на гладкие камни, за день нагретые солнцем. Понятное дело – не хотят ни с кем мозгами обезьяньими делится, жадины.

Мари – страшно усталая, но безумно симпатичная в своём камуфляжном наряде защитного цвета, тоже до палатки не дошла – уснула прямо около костра, пристроив свою платиновую голову на спине у Маркиза, с которым за время пути успела подружиться.

Огромный кот довольно заурчал, не отводя своих огромных глаз от сиреневых углей костра.

Все улеглись спать, оставив у костра дежурного. Первую половину ночи по очереди дежурили индейцы, за ними – доктор Мюллер, потом – Джедди, мне достались утренние предрассветные часы. Мари, как единственная дама, была от обязанностей ночного сторожа освобождена.

Проснулся я сам, минут за двадцать до назначенного времени. Выбрался из палатки, наскоро умылся ледяной водой из ручья, монотонно звенящего в ночи.

Ночь выдалась тёплой и безветренной, над головой висели яркие, неправдоподобно крупные звёзды. Поглядел на небо – нет, Созвездья все – совсем незнакомые.

Подошёл к костру, уселся рядом с Джедди, который задумчиво ворошил угли костра металлическим прутом, предназначенным для приготовления на нём мяса – местным аналогом нашего шампура. По другую сторону костра, старательно укутанная в одеяло, беззаботно спала Мари, всё также используя Маркиза – в качестве подушки.

Помолчали. Минут через пять я закурил, и спросил мальчишку, непринуждённо так, как будто – между прочим:

– Послушай, а как ты обычно к Индейскому Нагорью добираешься? Тоже – мулов покупаешь, продовольствием – затариваешься?

– Я и был там только – один раз, – после минутного молчания ответил Джедди, – Пригласили познакомиться, до Сизых Болот довезли, дорогу дальше показали. Могилу своих родителей настоящих – увидел там, с Большим Человеком пообщался. Больше – не спрашивай ни о чём. Ничего не скажу, не моя – эта Тайна.

Пришёл рассвет, до общего подъёма я успел, благо снасти необходимые – всегда с собой, форели в ручье наловить. Мари первой проснулась, рыбу почистила, пожарила – на сковороде походной. Проснулись все остальные, дела свои утренние переделали, позавтракали, лагерь свернули.

Через пару часов – снова в путь тронулись. Некоторое время вольготно, по сравнению с джунглями и болотами, ехалось. А потом – в ад настоящий попали: солнышко начало припекать, камни плоскогорья нагрелись нешуточно – пришла жара убийственная. Все до трусов (Мари – до купальника) разделись, но, не помогало это – пот ручьями тёк.

Бедные мулы еле тащились, опустив головы к земле, их бока надувались – как мыльные пузыри, и тут же опадали – с пугающей цикличностью, в так сердцам, бьющимся в бешеном темпе.

Хорошо ещё – Хорхе вход в пещеру в горном склоне высмотрел. Подъехали – большая пещера, просторная, прохладная – подарок Судьбы – если коротко. Зажгли масляный светильник – конца и края пещеры не видно.

Заехали все внутрь, разместились вольготно, прохладе радуясь. Отдохнули, перекусили, решили пещеру получше осмотреть.

Ещё пару светильников зажгли. Обнаружилось, что пещера состоит из огромного зала: шириной метров десять, длиной – метров сто, до верхней кровли – метров пять; и, двух узких коридоров, отходящих от дальней стенки пещеры, ведущих – в неизвестность.

Всё пространство у дальней стенки пещеры, там, где начинались эти ходы, было завалено крупными и мелкими костями животных.

– Однако, – прошептал Джедди, вороша босой ногой в груде костей, – тут даже кости тапира имеются.

– А, кто это – тапир? – Робко спросила Мари, испуганно оглядывая пол и стены пещеры.

– Трудно объяснить, – глубокомысленно промолвил наш юный проводник, – Это животное такое, похожее повадками чем-то на дикого кабана, но – не кабан вовсе. Главное, что оно – килограмм восемьдесят весит, следовательно, тот, кто его съел – тоже по размерам приличным должен быть.

Рядом о чём-то залопотали индейцы, тыкая пальцами куда-то в потолок.

Там, на тёмно-синих сталактитах, многочисленными гроздьями, головами вниз, свисали гигантские летучие мыши.

Судя по тому, как Хорхе плотоядно облизнулся, местное население и этих тварей считает деликатесом изысканным. Хосе достал из-за пазухи самодельную пращу, подобрал с пола круглый камень, вставил в кожаную нашлёпку, раскрутил своё нехитрое оружие. Раз – и упитанная летучая мышь смачно шлёпнулась на каменный пол пещеры.

Это он совсем напрасно сделал.

Остальные летучие мыши тут же сорвались со своих спальный мест, бестолково заметались по пещере, подняв невообразимый шум: они визжали, стонали, кричали, и, даже – мерзко хохотали. Зажав уши, мы незамедлительно ретировались к остальной части отряда, поближе к выходу.

Минут через десять крылатые твари успокоились, и, вернулись ко сну.

Однако тишина установилась ненадолго. Кого-то мыши беспокойные – своими воплями, всё же, разбудили. Из правого подземного коридора, отходящего от дальней стены подземелья, вдруг донёсся неясный шум, недовольное грозное ворчание, а, потом – тяжёлые глухие шлепки, как будто кто-то большой и грузный неторопливо шлёпал громоздкими лапами по каменному полу.

Индейцы, вопя нечто нечленораздельное, проворно кинулись к выходу, остальные незамедлительно схватились за оружие, защелкали затворы, доктор Мюллер направил в дальний угол пещеры луч мощного аккумуляторного фонаря, которым он до сих пор не пользовался – берёг на крайний случай.

Сперва на дальней стенке появилась бесформенная тень с четырьмя конечностями, потом, где-то через минуту, из чёрного проёма показалось трёхметровое существо, обросшее густой чёрной шерстью, в свете фонаря блеснули белоснежные клыки, устрашающих размеров, раздался утробный рык.

Ещё через секунду у меня заложило уши от частых выстрелов, пещеру заволокло пороховым дымом. Все стреляли – пока обоймы не закончились, Мари быстро перезарядила свой револьвер и попыталась продолжить стрельбу в слепую, да доктор Мюллер помешал, отобрав оружие из рук воительницы.

Вывели испуганных лошадей и мулов, передали их на попечение индейцев, подозванных с помощью энергичных жестов с дальнего холма. Хорхе и Хосе тряслись мелкой дрожью, но Джедди ослушаться не посмели, подошли почти сразу, кланяясь и бормоча что-то себе под нос.

Дождались, пока дым от выстрелов окончательно рассеется, и, с оружием наготове, освещая путь всеми имеющимися в наличие приборами и приспособлениями, осторожно вошли в пещеру. Пытались Мари снаружи, вместе с индейцами, оставить, да куда уж там, попробуй такую – удержи!

На пол дороги от дальней стены к выходу из подземелья, на каменном полу, в огромной лужи крови, лежало нечто, продырявленное не одним десятком пуль. Меткие мы, всё-таки, стрелки!

Убедившись, что неведомый враг мёртв окончательно, перевернули мёртвое тело, осветили – со всех сторон. Да, доложу Вам, та ещё картинка! Век не забуду!

– В первую минуту я решил – что это – снежный человек, – доктор Мюллер говорит, передёргиваясь от брезгливости, – А теперь вижу, что ошибался. Во-первых, клыки эти острые – сантиметров двенадцать длиной. Во-вторых, уши – почти слоновьи, разве что – чуть поменьше. И, в третьих, снежные люди – по моему разумению, конечно, высокие, но – пропорционально сложенные. Этот же – больно уж широкоплеч и приземист, поперёк себя шире, право.

Воздух в пещере как-то вдруг стал затхлым и зловонным, поторопились к выходу, на свежий воздух.

Отдышавшись немного, все вопросительно уставились на Джедди, словно – объяснений требуя.

Мальчишка, конечно, поломался для приличия, но, всё же, пошёл навстречу, решил таки – ситуацию прояснить:

– Ладно, удовлетворю ваше нездоровое любопытство. Но, давайте договоримся на берегу: я – называю вещи своими именами, а вы – вопросов дальнейших не задавая, быстро на мулах поклажу поправляете, места, согласно походному расписанию, занимаете, и – в путь. Договорились?

Все молча покивали головами, неохотно соглашаясь с таким раскладом.

– Тогда – значится так, – Джедди говорит, – Объясняю только один раз, но – доходчиво и ёмко. Этот чудик – элементарный тролль. Здесь такие встречаются – иногда. Всё ясно? Какие ещё вопросы – вы же обещали! Как говорит незабвенный Капитан Зорго: "Вопросы – отставить! Все – на мачты! Паруса – ставить!".

Остальная часть пути прошла практически без происшествий. Три дня передвигались по всякой разности: горы и горушки, овраги, густые хвойные леса, переправы через горные речки и ручьи, живность всякая….

Красивые здесь, всё же места, если, конечно, усталостью пренебречь.

Джунгли, беспокойные, или, наоборот – таинственно молчащие; голубые далекие горы, полные неизъяснимой печали и зовущие в дорогу – прочь от родного очага, за неведомой призрачной мечтой; стада белоснежных лам, пугливых и грациозных, как наши детские сны…….

Утром шестого дня, по чуть заметной тропинке спустились в ущелье Девяти Самородков.

Красивейшее место: ущелье неширокое совсем, по бокам каменные россыпи разноцветные, такое впечатление, что в детскую игрушку «калейдоскоп» попал нечаянно.

Проехали по ущелью, заметно поднимаясь вверх, пару километров – тропу речка бурная, текущая по перпендикулярному ущелью, пересекает. И моста не построить – нет никаких деревьев вблизи, камни одни разноцветные. Что делать прикажите? Тут то индейцы наши, Хорхе и Хосе, и доказали свою полезность, о которой Зорго нам в Сан-Анхелино толковал: предложили канал отводной вырыть, благо рельеф ущелья этому способствовал.

Часов за пять, кирками и лопатами усердно работая, выкопали тот канал.

Вскрыли потом тоненькую перемычку, и потекла река в сторону, туда – откуда мы пришли.

Под вечер – вышли к Сизым Болотам.

Бескрайние заросли фиолетовых и сиреневых камышей, редкие зеркальца серой воды, за камышами, в прямой видимости – серые покатые горы, неприветливые и угрюмые.

– Вот и пришли почти, – Джедди говорит устало, пот со лба смахивая, и на те серые горы рукой показывая, – Вот оно – Индейское Нагорье. До него километров двенадцать будет – рукой подать. Вот только возок тут бросить придётся, на нём через камыши – совсем никак. Ничего, пока возок Маркиз постережёт, в Болотах и без него обойдёмся.

Грустная такая эта ночная стоянка получилась. Костёр, помня наставления дона Аугусто, разжигать не стали, поужинали всухомятку.

Молчали – господа записные авантюристы, понимая, что завтрашний день может быть богат – на нешуточные пакости и неожиданности.

Как для всех вместе, так и для отдельных индивидуумов – в частности.

 
Ожиданье. Звёзды. Тишина.
И никто – друг с другом – не общается.
Будто, каждый – сам с собой – прощается…….
Ожиданье. Звёзды. Тишина.
И, молитву – я читаю вдруг:
"Те грехи мне, Господи, прости!
И, молю, и – молят все вокруг:
Эту Смерть, о, Боже, пронеси!
И, пускай – вернутся все – живые.
Слышишь??? Все!!!!! Иначе – грош цена
И Тебе, и – прочим – еже с ними!"…….
Ожиданье. Звёзды. Тишина.
 

Сизые Болота – паскуднейшее место этой Планеты.

Издали, на закате – очень даже ничего смотрится, даже красиво: сиреневые, розовые, фиолетовые камыши переплетаются в причудливых разноцветных узорах, там и тут в камышовых зарослях проглядывают небольшие, идеально круглые озёра, наполненные водой серых и тёмно фиолетовых оттенков, заходящее солнце неожиданно меняет цветовые гаммы пейзажа – будто фокус какой показывая.

Днём же – всё иначе совсем. Камыши оказались неожиданно высокими, прямо рощи настоящие: вначале, на краю Болот – метра два с половиной в высоту, потом – всё выше и выше.

Въехали в эти рощи, и, сразу, – словно потерялись. Вокруг темно и душно, что впереди – загадка сплошная. Стаи москитов и прочих насекомых налетели, пришлось опять накомарники доставать, химию из баллончиков ярких – щедро распылять вокруг.

Только плохо это помогало: итак вокруг темно, так ещё накомарники густо гадами разноразмерными залеплены. Куда идти, спрашивается?

Джедди, всё же молодец – компас захватить с собой догадался, а так бы – и не пройти эти Сизые Болота – ни в жисть.

Жара страшная, пот ручьями течёт, миазмы всяческие – со всех сторон, змеи постоянно под ногами мешаются, жуть – полная.

Да, и строго по компасу идти ни как не получалось – больно уж густо по зарослям были рассыпаны эти озёра и просто – большие лужи: с водой вонючей, берегами – топкими и ненадёжными. Из-за этого, с лошадей и мулов пришлось почти сразу же слезть и тащить их за собой – на длинных специальных кожаных ремешках.

В одном месте путь отряда пересёк странный след, как будто кто-то проехал на огромном мотоцикле с очень широкими колёсами. Оставив своего коня на попечение доктора Мюллера, я подошёл к нашему юному проводнику, Мари, естественно, последовала за мной, ведь любопытство – отличительная черта женщин.

– Ничего необычного, – глухо, сквозь свой накомарник, пробурчал Джедди, – обычная анаконда. Только – большая очень. Но, не стоит беспокоиться. Анаконды – особые существа, с философской точки зрения. Днём – они всех боятся и прячутся целенаправленно, ночью – все остальные пред ними трепещут, прячась – безрезультатно. Ничего страшного – к ночи то мы, уже точно, выберемся из этих Болот. Обязательно выбраться надо. Ночью на Сизых Болотах только чиго могут выжить, да и то – не всегда и с трудом привеликим.

Нешуточно обеспокоенные этим заявлением, все члены отряда заработали ногами с утроенным усердием.

Двенадцать километров пройти всего то и надо было, пусть, с учётом зигзагообразного пути, все семнадцать – всё равно – рукой подать, казалось.

Одиннадцать часов шли, уже на закате – выбрались на каменистую почву Индейского Нагорья. Огляделись – вдоль границы Сизых Болот с Индейским Нагорьем тропа широкая, нахоженная извивается – в обе стороны.

Посмотрел Джедди на часы и говорит:

– По этой тропе, три раза в сутки, дозор вооружённый проходит. До очередного – два часа осталось. Так что надо поторопиться, вон по тому распадку пойдём, километров шесть —

там и заночуем. Хорхе на своего мула уселся, встал во главе нашего каравана, и бодро затрусил в указанном направлении. А, Джедди с Хосе замыкающими идут, задом пятясь.

Наломали камышей, подобие веников уборочных из них сделали, тщательно следы заметают, благо и следов то на камнях почти не остаётся. Перестраховывается мальчишка, или действительно – всё так серьёзно?

В темноте уже, на ночлег остановились, под скалой громадной, рядом с родником крошечным. Костёр, конечно, не стали разжигать, завернулись в одеяло и в брезент палаток, часовых выставили.

Утром Джедди всех разбудил и попрощался.

– Я своё обещанье сдержал, – говорит, – До Нагорья вас довёл. За сим, прощаюсь, дальше – вы уж сами. Поселение здешних Хозяев – к востоку от этого места, километрах в десяти.

Ведите себя тихо и незаметно. Мой вам совет: пару суток понаблюдайте по-тихому, да и – сваливайте к дому. Дорогу то – запомнили? Молодцы! Ещё: если ли хотите побольше информации получить – языка берите. Местные тут себя уверенно чувствуют, от той беспечности иногда и по одному разгуливают. Пленного захватили, дальше без сантиментов вовсе – пытать качественно. Хорхе и Хосе его быстро разговорят, свои индейские штучки применяя. Информацию получили, языка тут же прикончили и закопали тщательно. Потом – дёру без промедления. Всё ясно?

Какой добрый мальчик – Джедди то наш оказался! Просто – диву даёшься, гуманист – да и только.

Попрощался Джедди со всеми, да и отбыл обратно, рюкзак продовольствием нагрузив знатно. Причём, пешком – лошадку, из возка выпряженную, благородно нам оставив.

Провели небольшое совещание, решили, что времени терять не следует. Доктор Мюллер с индейцами оставался лагерь сторожить и ближайшие окрестности осматривать, мы же с Мари выдвигались на разведку – конечно же, на восток, к предполагаемому поселению местных жителей.

Сменили тяжеленные ботинки военного образца на лёгкие кроссовки, вооружились до зубов, да и тронулись, с Божьей помощью, налегке.

Тишком, максимально соблюдая осторожность, через час вышли на берег неширокой реки. На берегу, метрах в ста от нас, какой-то охламон рубку удил. Обычный совсем парнишка, молоденький совсем: в шортах защитного цвета, по пояс голый, грива немытых сальных волос, бородёнка реденькая, автомат в отдалении на берегу брошен.

Посмотрели с Мари друг на друга – последний совет Джедди, о языке запытанном до смерти, сразу на ум пришёл. Я только плечами неопределённо пожал, мол: "А чьего мужа мы здесь разыскиваем? Твоего? Вот – и решай сама".

Вздохнула Мари тяжело, взгляд в сторону отвела, и пошла первой в сторону – обходя того рыболова незадачливого.

За первым же поворотом перешли речку вброд, выбрались на противоположный берег, от холода трясясь, вода то – ледяная.

Ещё через час, никого не встретив, к обитаемым местам вышли.

Засели в кустарнике, что густо склон обрыва невысокого облепил. Под обрывом – несколько хижин разномастных, из подручных материалов слепленных, вперемешку с палатками брезентовыми. Чуть дальше, на отшибе, в непосредственной близости от хвойной рощицы, располагались два вполне современных, сборно-щитовых домика, явно – фабричного изготовления. Перед домиками – ровная площадка с брезентовым навесом над ней, под навесом – массивный стол и несколько стульев, на столе – в беспорядке разбросаны какие-то бумаги. Немного в сторонке – просторный загон, по которому разгуливали мулы и лошади.

– Смотри-ка, Андреас, – говорит Мари, передавая мне мощный бинокль, – Если с этого обрыва спускаться, всё время вправо забирая, как раз в ту рощицу и попадём. А от её края до домиков – метров десять всего. Пошли, попробуем, а? Опять же – собак сторожевых нигде не видно.

– В теории – запросто можно, – осторожно отвечаю, – Только вот – зачем? Что мы там – делать то будем?

– Во-первых, – Мари объясняет, глазами азартно блестя, – Можно просто под кустиком затаится и подождать, вдруг из домика кто-нибудь выйдет – посмотрим на этих Хозяев в близи. Во-вторых, вдруг – несколько человек выйдут, разговор между собой заведут – послушаем. В-третьих, если никто вовсе не выйдет – бумаги со стола мощно стащить – на всякий случай: почитаем, вдруг и поймём что-нибудь.

Трудно с такой аргументацией было спорить, спустились с обрыва, леском тихонечко к тем строениям подобрались. Слава Богу, рассмотрел вовремя тоненькую металлическую проволоку, натянутую в сантиметрах пятнадцати над землёй, в густой траве, метров за десять от того места, где лес заканчивался. Интересно, а что произойдёт, если задеть эту проволоку: рванёт нещадно, или просто – сирена завоет? Не так уж и беззаботны эти Хозяева, берегутся всё же. Аккуратно перешагнули через проволоку, в кустах орешника залегли, ждём.

Минут через двадцать – двое мужчин из домика, что чуть поменьше, вышли.

Видные такие мужички. Один – на профессора университетского похож: высокий – под два метра, пожилой уже, худой, в огромных старомодных очках, одет в шорты и футболку. Но что-то во взгляде его, в движениях плавных грациозных, было такое – хищное и уверенное, сразу становилось понятно: он здесь и есть – самый главный. Второй вышедший – ростом пониже, но крепко сбитый, коротко стриженный, одет в полувоенное хаки, в высокие ботинки со шнуровкой, – вылитый капрал зелёных беретов из дешевого американского боевика.

Встали у стола, в бумаги уставились, перебирая их неторопливо.

– Ну, вот, – Профессор говорит, – Дошли, всё-таки, до третьего горизонта. Только чиго эти – те ещё работники. Ленивые, болезненные какие-то. Нормальные работники нужны. Что скажете, Кью?

– Что тут скажешь, – Капрал отвечает, глубокомысленно левую бровь почёсывая, – Надо бы людишек ещё – приволочь откуда-нибудь.

Профессор недовольно поморщился:

– Приволочь….. Нет сейчас кадров для этого, сам ведь знаешь – Эстебан только через две недели обещался – подкинуть что-нибудь подходящее.

Несколько минут под тентом стояла тишина – собеседники внимательно изучали корреспонденцию.

Переглянулись мы с Мари непонимающе: в чём тут дело? Где та собака зарыта? Ничего непонятно, хоть – убей!

– Вот кстати, – неожиданно воскликнул Кью, – Гудвин пишет: опять этот Бернд Мюллер сбежать пытался. Замок на кандалах как-то разомкнул, двоим охранникам – головы проломил, еле поймали – через сутки.

Мари тут же напряглась и потянулась к наплечной кобуре, еле руку её успел перехватить.

– Ох уж этот Бернд, – криво усмехнулся Профессор, – Неугомонный какой, право. Пусть уж переведёт всё – и, в расход незамедлительно. Так Гудвину и отпиши. А сейчас —

пойдём-ка, потолкуем ещё раз с нашим пленным, глядишь – скажет на этот раз – что полезного.

Оставив все бумаги на столе, парочка отправилась ко второму домику, где и скрылась, предварительно отперев громадный замок.

Секунд через двадцать после этого, от неожиданности полной я ничем помешать и не сумел, Мари выскочила из нашего укрытия, подбежала к столу и начала ловко распихивать кипы бумаг в загодя раскрытый кожаный планшет. Ещё минута, и она опять рядом со мной, глаза блестят счастливо:

– Всё, Андреас, ходу!

Побежали, через лес, огибая поселение Хозяев, держа направление к нашему лагерю.

Минут через семь сзади раздался чей-то громкий призывный крик, беспорядочно захлопали выстрелы.

Конечно же, обнаружили наглую кражу – плохо дело совсем: больно уж рано, можем не успеть уйти.

Где-то в километре от лагеря, перед неширокой горной лощиной, я остановился, предварительно крепко схватив Мари, бежавшую впереди, за рукав куртки:

– Слушай меня внимательно. Поднимаешь всех, и по той лощине – дальше уходите. И следы всякие – уничтожьте тщательно. Пусть индейцы займутся. Я их тут задержу ненадолго, и, догоню вас. Всё ясно?

Хотела мне Мари что-то возразить, да передумала: тряхнула согласно своей чёлкой платиновой, посмотрела виновато глазищами своими голубыми, попыталась сказать что-то, да не смогла – дышала после бега быстрого – как лошадка загнанная, только рукой махнула и к лагерю трусцой отправилась.

Поднялся я по каменистой россыпи наверх, на скалу, что над входом в ту лощину располагалась, метров сто по гребню вдоль лощины прошёл, место подходящее выбрал, залёг, автомат перед собой положил, два рожка запасных, три гранаты, с собой прихваченные, пот со лба смахнул, отдышался, закурил.

Даже сигарету до половины выкурить не успел – оглоеды показались. Штук восемь, примерно, все вооружены до зубов, бегут по лощине друг за другом, отрывисто переговариваясь, впереди всех – капрал Кью, собственной персоной.

Неосторожно это они – так кучно бежали, совсем даже – напрасно. Мне до них метров тридцать было, не больше, сверху все видны – как на ладони.

Как только со мной поравнялись – все три гранаты, по очереди, россыпью – чтобы всех накрыть, метнул. Через пару минут пыль рассеялась – не надо правки автоматной вовсе, если кто и ранен только – всё равно больше неопасен, пусть уж живёт.

Автомат с рожками запасными прихватил, и, припустил к Сизым Болотам, скупо постреливая время от времени – чтобы след козлы драные не потеряли.

Вломился в камыши и побежал длинными зигзагами, время от времени в стороны гранаты оставшиеся разбрасывая. Типа – для устрашения погони и для запутки полной.