Текст книги "Карибская эскапада"

Автор книги: Андрей Бондаренко

Глава одиннадцатая
Подземный старт

Идём это мы с Профессором к площадке, где вертолёт должен приземлиться, бок о бок, болтаем себе о разном, словно две подружки закадычные.

Непроизвольно мысль в голову пришла: руки то у меня связаны – раненая правая по-прежнему бинтами к туловищу примотана, левая – скотчем поверх бинтов тех – также, а зубы то – вот они, свободны. Что, ежели резко к Брауну метнутся, и, в горло ему вцепится? А что, все шансы есть – прикончить старикашку противного. У Марка не получилось, вдруг мне повезёт?

Только вот – смысл какой в этом геройстве?

Иду себе, размышляю.

Даже стишок, сам по себе, придумался:

 
Вот и всё, а дальше – только – Стенка.
Бритый мой затылок – холодит…
У Бушкова – новая нетленка,
И, Заря – в том зеркале – горит!
И, горит Заря – назло козлам – Тем!
Наши на подходе – как всегда!
Опоздают – иди – что навроде…..
Мы умрём – на сей раз – навсегда….
На прощанье – стоит побороться.
И, та пуля первая – в бедро.
Доползём – и тонкий лучик солнца
Направленье – показал давно.
Доползём – и – в горлышко – зубами…
А вторая пуля – наповал……
Не успел я – попрощаться с Вами,
Виноват…
 

Да, красиво, конечно, – так вот умереть, напоследок солёной крови врага отведав. Бесспорно – красиво! Кто – что против скажет? Не слышу, ау!!!!

Только бесполезно вовсе, и, в данном случае, вредно даже. Потому как – общему делу навредит только.

Через пол часа в вертолёт загрузились, летим.

Под нами – сиреневые камни Индейского Нагорья, солнышком полуденным освещённые, справа – широкая чёрная полоса, всё что осталось от Сизых Болот, ещё дальше – зелёная стена джунглей, сливающаяся с линией горизонта. Удастся ли ещё когда этой красотой полюбоваться? А над пепелищем Сизых Болот стаи кондоров кружат – неужели Аймар со своими так через пожар и не прорвался? Жалко старика, да и остальных – также.

Кстати, если поразмыслить тщательно, не так всё и плохо, если погибших в пожаре индейцев в зачёт не брать, конечно.

Во-первых, в шахту эту всё равно спускаться было надо, думать – как, когда, а при таком раскладе, а так – кучу времени сэкономим.

Во-вторых, есть вероятность, что Лёхина группа в пещере пожар пересидела, да и Джедди с Маркизом, судя по всему, на свободе остались. Стало быть, можно и на действенную помощь "из вне" надеяться.

Не, не так всё и плохо, подёргаемся ещё, памятью о Че – клянусь!

Прямо возле шахтного копра приземлились, на площадку круглую, забетонированную тщательно. Там уже вовсю работа кипит: полуголые чиго, потом обливаясь, старательно крутят громадный деревянный барабан – груз очередной опускают под землю. Кругом надсмотрщики с автоматами наготове – ситуацию контролируют.

Мари, с развязанными уже руками, тут же в процесс включилась – ходит со списком необходимого под землёй, сверяет количество того или иного, ругаясь нещадно с местными крысами канцелярскими. Правильно, что попусту время терять, дуясь на весь белый свет!

Доктор Мюллер, с разрешения Брауна, мной занялся: рану разбинтовал, промыл тщательно, стрептоцидом и ещё чем-то хитрым – засыпал щедро, заново перевязал.

Руку, на этот раз, к туловищу приматывать не стали, поместив в перевязь из прочной ткани, на мою шею наброшенную, – так под землёй сподручней быть должно.

Ещё один вертолёт – светло серый, без каких-либо знаков опознавательных, приземлился, облака пыли сиреневой подняв. Автоматчики из ближайшего барака новую партию полуголых чиго пригнали, началась разгрузка в бешеном темпе. Куда это они так торопятся? Не иначе, хотят нас до заката в шахту спустить. Может, опасаются, что здесь, на поверхности, мы ночью сбежать сможем? Это они правильно опасаются, однако. Были уже прецеденты.

Мари с Профессором, в сопровождении двух автоматчиков, к нам подошли.

– Так что, – Браун говорит, криво ухмыляясь, – Через час другой можно вам и под землю следовать. Сейчас последнюю партию аккумуляторов спустят, взрывчатки дополнительно – на всякий случай. Если ещё, какие пожелания есть – прошу поторопиться. Фрау Мари, Вы же все списки уже изучить успели. Что скажете?

– Что тут скажешь, – Мари отвечает, задумчиво кипу бумаг листая, – Готовились Вы к этой операции всёрьёз, всё необходимое учтено: продовольствие, лекарства, взрывчатка, лес строительный, цемент, свёрла алмазные, аккумуляторы, всего и не перечислить. Однако в списках необходимого – есть несколько позиций, которые по факту не были в шахту доставлены. Не проясните ли ситуацию?

Профессор, явно притворно, удивляется, картинно воздевая руки к небу:

– Да, помилуйте! Быть того не может! Огласите – весь список забытого!

– Автоматы Калашникова – три штуки, винтовки М-16 – десяток, патроны – двадцать коробок, пистолеты….

– Зачем же время драгоценное на ерунду тратить? – Очень серьёзно спрашивает Браун, – Понятно, что никто ваше участие в этом деле не планировал – совсем другие люди должны были под землю спускаться. Я на вас свою выбор остановил, ибо, как уже и ранее говорилось, завал разбирать вы намного усерднее всех прочих будите. А оружие? Извините, но ваш компания – мне без оружия гораздо больше нравится. Подумайте лучше о мелочах всяких, могущих в путешествии опасном, пригодится.

Доктор Мюллер тоже – с вопросом влезть не преминул:

– Извините, Профессор, за вопрос – возможно неуместный. Но, зачем же нам так много аккумуляторов? Даже отсюда видно, что в шахту кабель спускается, для подачи электроэнергии. У Вас ведь, наверняка, и передвижные дизельные электростанции имеются?

– Имелись, милый доктор, – Хмурится Браун, – Да вот незадача вышла: когда кто-то из вас склад с горючим взорвал, то взрыв такой силы был, что и обе электростанции передвижные, что недалеко от того склада располагались, вышли из строя и восстанавлению не подлежат. Так что – сами виноваты. Пока новую ДЭЗ-ку доставят, горючее завезут – много воды утечёт. Так что – про электричество можете совсем забыть. Лучше – о мелочах необходимых подумайте.

Дрянь, этот Браун, полная, но – в здравомыслии ему не откажешь. После краткого совещания и дополнительный список мелочей требуемых ему предоставили: нитки – иголки, ботинки альпинистские с шипами – полтора десятка, гвозди в ассортименте, инструмент строительный различный, противогазов с десяток, снасти рыболовные, два бочонка мёда, гитара, громкоговоритель, ну, и так далее – на три листа список, почерком убористым. Прочитал всё это Профессор, глубокомысленно в затылке почесал, хмыкнул недоверчиво, но, ничего – дал команду всё просимое предоставить – из того, что в наличие имелось.

Настало время под землю, в полном соответствии с достигнутыми договорённастями, спускаться.

– Помимо вас, – Профессор говорит, – В шахте уже находятся тридцать чиго и двое белых, один из них язык чиго прилично знает. Всем им, как и вам впрочем, свобода обещана – в случае успешного завершения мероприятия. А также, дополнительно доходчиво объяснено, что ваша троица – главные, коим подчиняться следует беспрекословно, мол, только по вашим рекомендациям свобода, в конечном раскладе, предоставляться будет. Понятен – ход?

– Вот как раз – по поводу свободы будущей, – спрашиваю, – Где у нас гарантии, что нас всех потом, по возвращении, не расстреляют – самым пошлым образом?

Улыбается Браун ехидно:

– Нет никаких гарантий, друзья мои, да и быть не может. Вы – дело сделайте, причём, хорошо и быстро – после этого и поговорим. Времени у вас – месяца три, не больше. Как только дублирующая шахта до третьего горизонта дойдёт – так и не нужны вы мне

станете, совсем даже – неинтересны. Так что, копайте там со всем усердием и прилежанием. Ладно, хватит воздух по-пустому сотрясать – прошу в клеть пройти!

Загрузились в просторную клеть, предназначенную для спуска в шахту, напоследок грузный камуфляжник две картонные коробки затащили, вышел, калитку, из толстых металлических прутьев сваренную, с лязгом захлопнул.

– В этих коробках, – откуда-то снаружи Профессор кричит, – Подробные карты всех тамошних выработок подземных, пригодятся они вам там непременно. Не благодарите, не стоит. Ну, как один русский космонавт говорил – «Поехали»!

Надсадно заскрипели канаты от трения о барабан самодельной лебёдки, клеть медленно и плавно начала опускаться под землю.

Звонкая капель, скрип канатов, чьи то тяжёлые вздохи – опускаемся в полной темноте.

Температура атмосферы заметно повышается, воздух словно густеет – становится душно и как-то неуютно.

Минут через пять клеть проходит через небольшое, слабо освещённое одинокой лампой накаливания, работающей явно от аккумулятора, прямоугольное подземное помещение, заваленное разнообразным хламом, площадью метров сто квадратных. Высота помещения – метра два, не больше. Ага, очевидно это и есть первый горизонт. А нишу эту – вырубили в качестве промежуточного лагеря, для складирования различных грузов.

Опускаемся дальше. Становится жарко, на лицах выступают капельки пота, все дышат тяжело, с заметным хрипом. Закрадываются сомнения: может это ловушка, и нас просто решили зажарить заживо? Хотя, зачем? Могли по-простому, и расстрелять, некоторых и изнасиловав предварительно.

Через семь минут – вторая подземная ниша, также слабо освещённая, по площади превосходящая первую раз в пять. В стенах угадываются чёрные прямоугольные отверстия: очевидно, на втором горизонте уже били горизонтальные штреки, проводя поиск следов древней цивилизации Атлантов.

Спуск продолжается. Вдруг, со всех сторон налетает живительная прохлада, стены шахты расступаются, где-то далеко внизу приветливо мигают яркие огоньки.

Ещё немного, и клеть, касаясь дном каменного пола третьего горизонта, замирает. Дверь

открывается, выходим наружу.

Вот это да! Мы находимся в огромном зале, именно в зале – а не в «нише», или «помещении». Высота потолков – метров двадцать, определить площадь зала с ходу не удаётся, но ясно, что речь идёт о многих тысячах метров квадратных. Совсем не похоже, что это – творение рук человеческих.

Рядом горит несколько масляных ламп, но всё равно – вокруг таинственный полумрак, плавно переходящий в полную черноту.

По сторонам угадываются ящики и тюки с различным грузом, вокруг клети собрались люди – наши будущие товарищи по предстоящим поискам.

Из группы встречающих отделяются двое: высокий худой старик, одетый в удобную походную одежду, и низенький полный юноша в очках, облачённый в деловой офисный костюм с бордовым галстуком в синий горох, смотрящимся здесь, под землёй, достаточно комично.

– Разрешите представиться, господа мои, – негромко произносит старик, снимая с головы потрёпанную ветрами широкополую шляпу, – Джек Негро, карибский охотник, к вашим услугам!

– Томас Смолл, горный инженер, – звонким фальцетом представляется его разодетый в пух и прах товарищ.

Представляемся в свою очередь, Мари говорит несколько приветственных слов в адрес чиго, стоящих чуть в отдалении, Джек старательно переводит. Чиго слушают явно недоверчиво, хмурятся и отводят глаза. Ну вот, старик по просьбе Мари, передаёт приветы от Айны и Аймара. Индейцы явно впечатлены, подходят ближе, задают вопросы.

Мари, взяв старого охотника под руку, отводит всех чиго в сторону, начинает обстоятельную беседу. Как же иначе, она в нашей группе всегда отвечала за установление дружеских контактов с местным населением.

Я и доктор Мюллер начинаем дотошно расспрашивать горного инженера.

По словам Смолла, складывалась следующая картинка.

Джека Негро люди Профессора поймали пять лет назад, в Сизых Болотах, где он отлавливал молоденьких анаконд – по заказу местного цирка. С тех пор он приставлен к чиго – в качестве переводчика и дипломата. Поначалу кочевряжился, голодовку даже объявлял, потом ничего – прижился, да и чиго его здорово уважают, он для них – единственный белый был, до появления Бернда, понятно, который к ним относился по-человечески.

Самого же Томаса Смолла люди Эстебана, по заказу мистера Брауна, выкрали два года назад с одного гватемальского медного рудника, где он работал главным проектировщиком подземных выработок. Поняв, что он человек мягкий и безвольный, церемонится не стали – сразу избили достаточно сильно и к работе приставили, смутно пообещав освободить за хорошую работу лет через несколько. Томас и смирился – по его словам.

Понятное дело, что мы с доктором – люди недоверчивые, потому как – битые перебитые реалиями этого Мира.

Должен был Профессор Браун с нами под землю своего человека послать. Всенепременно – должен был, не бывает иначе на этом Свете поганом.

Кто же это у нас – казачёк засланный? Охотник старенький, или этот "белый воротничёк"? А, может, оба?

Как бы там не было, будем за этими гавриками тщательно присматривать, тем более что у шпиона гнусного и оружие где-то поблизости – должно быть припрятано.

– С обвалом то – как оно случилось, – продолжает Смолл, очочками своими возбуждённо блестя, – Я тогда наверху был, поднимался – в карты свежие поправки внести, ящики с находками очередными сдать, свежие заказы на продовольствие и взрывчатку сделать. Поэтому могу рассказать только со слов Джека, он тут у клети тогда был в качестве дежурного оставлен. Так тут заведено – когда основная группа проходчиков в дальние коридоры уходит. Из этого зала, мы его называем «Парадный», коридор в другой зал ведёт. Совсем недлинный коридор, метров сто. Вы уже, наверное, поняли, что все выработки третьего горизонта – не мы создавали? Да, это всё ещё от Древних осталось, то ли Атланты эти пещеры выкопали, то ли кто другой, нам неизвестный. Так вот, второй зал, он называется «Загадочный», та ещё штукенция: потолки в нём высоченные – более ста метров, стены отвесные, а при этом – с разных уровней высоты ходы горизонтальные отходят. Причём, нижние ходы – широкие, слон пройти сможет, а те, что на высоте начинаются, узкие – человек средней комплекции с большим трудом может туда протиснуться. Бернд с командой, всего двенадцать человек, двух вооружённых охранников включая, по широкому нижнему штреку на разведку ушли, в Парадном зале Джека дежурным оставив, а в Загадочном зале – чиго-подростка Мелви. С Бернда, по такому случаю, даже ножные кандалы сняли, только лёгкие наручники полицейские оставили. Дальше – совпадение фатальное. Тот склад, что рванул на поверхности, как раз над подземным коридором, по которому основной отряд разведчиков ушёл, и находился.

Завалило этот коридор плотно, но, в самом начале – только на выходе из Загадочного зала. Мелви с ними даже переговаривался недолго, потом в коридоре опять начались обвалы, разведчики поспешили уйти вглубь хода. Коридор сейчас полностью завалило, но, судя по всему, все наши успели целыми уйти.

– А куда коридор этот заваленный ведёт? – Спрашиваю.

– Как это – куда? – Смолл даже удивляется, – В следующий зал, понятное дело, а из того зала – следующий коридор….. Да тут такие лабиринты нарыты – только держись.

Доктор Мюллер уточняет:

– Следовательно, наша первая задача: освободить от завалов тот нижний коридор, что от Загадочного зала отходит?

– Безусловно, так, – кивает головой горный инженер, – Но, не совсем. Первым делом, надо в порядок штрек привести, что Парадный зал с Загадочным соединяет. Его тоже завалило немного, верхняя кровля просела местами. Мелви то по нему ели-ели прополз, ободрался весь, это при том, что он у нас мелкий и худой. А ведь нам в Загадочный зал и оборудование всякое затащить надо, и крепёжный материал. Так что, придётся этот штрек восстанавливать – в обязательном порядке. Да что там – в пустую говорить! Пойдёмте – покажу, он тут недалеко совсем начинается.

Зажгли ещё парочку фонарей, пошли за Смоллом. Метров через триста в каменную неровную стену упёрлись, а вот и коридор подземный, имевший некогда прямоугольный профиль. Нынче же потолок хода просел и угрожающе выгнулся вниз, на полу громоздились валуны, выпавшие из верхней кровли и боковых стен. Проползти то по штреку, наверное можно, но уж очень страшно – вдруг, какой камень неловко заденешь, и потолок окончательно тебе на голову рухнет? А ещё и грузы всякие в Загадочный зал доставить требуется. Прав Смолл, здесь серьёзный ремонт требуются. Так прикидывали, эдак – меньше чем за три недели не управиться.

Вернулись к клети, сообща составили план работ предстоящих, на смены разбились, бригадиров назначили. Мари, которая с чиго уже окончательно нашла общий язык, попросила нас с доктором продемонстрировать окружающим наши татуировки Че. Продемонстрировали – окончательно сомнения индейцев развеяв.

Ну, что ж, похоже – сработаемся.

Глава двенадцатая
Подземные байки

Через четыре часа первая смена, в состав которой вошли Смолл, Негро, я и пятнадцать чиго, приступила к ремонтным работам, остальные улеглись спать.

Мне бригадирить в основном пришлось, раненное плечо не позволяло полноценным физическим трудом заниматься.

Плохо, конечно, что во второй смене переводчика нет, да ничего, похоже, что чиго настолько Мари очарованы, что понимают её даже не по жестам, а по глазам – только она о чём подумает, взглянет, собираясь руками что-то изобразить, а они уже делать начинают, улыбаясь при этом. Мистика какая-то, право.

Технология восстановления штрека оказалась совсем нехитрой: берутся толстенные брёвна, нужной длинны, подставляются наискось под провисшую кровлю, после чего по их нижним частям (одновременно работаем с несколькими) осторожно ударяем специальными деревянными кувалдами. Кровля постепенно выпрямляется, брёвна меняем на более длинные, с пола штрека убираем тяжеленные камни, выпавшие из стен во время обвала, потихоньку продвигаемся вперёд. За двенадцать часов смены прошли метров шесть – семь, Смолл этим темпом остался полностью доволен.

Работаем как проклятые, себя не жалея, смена – сон, снова – смена….

Сволочная эта работа. По стенам штрека сочится ледяная вода, смешиваясь с каменным крошевом, образует потоки вязкой грязи, переливающихся за края ботинок. Брёвна сосновые тяжеленные, килограмм по двести пятьдесят – руками не обхватить. Спины ломит невыносимо, руки-ноги в синяках чёрных, все простуженные нешуточно – сопли рекой, канонада от кашля не прекращается ни на минуту.

Не смотря на всё это, держимся, лопаем анальгин, доктором Мюллером выдаваемый, вёдрами пьём чай с мёдом.

С личной гигиеной только всё плохо. Холодной воды – море, вернее – целый ручей, что недалеко от штрека восстанавливаемого располагается – вытекает прямо из стены Парадного зала, метров через двести уходит вниз, под каменный пол – через природное отверстие. Но вода там – ледяная, а использовать аккумуляторы для нагрева воды – роскошь непозволительная для нас.

Неожиданно Мелви находит в дальнем конце Парадного зала несколько горячих камней.

Это уже что-то: вычистили четыре пустых столитровых бочек – из под химии какой-то, которая использовалась раньше при вертикальном бурении горных пород шахты, установили на тех горячих камнях. Половина – для мытья тел грязных, другая – для постирушек. С начале смены двое дежурных их водой из ручья наполняют, к концу смены двенадцатичасовой тёплой воды – хоть залейся. Очерёдность купания в бочках тупой честный жребий устанавливает, ни каких тебе привилегий пакостных – демократия полная – все строго по очереди, друг за другом в бочки влезают. Сомнительна такая гигиена, но ничего не поделаешь – другой то нет.

Как-то совсем незаметно для себя – вработались.

И рана моя неожиданно заживать начала – ускоренными темпами. Уже почти наравне со всеми тяжести таскал, поблажек себе не позволяя.

Кончается смена, моешься в бочке, с удовольствием нешуточным, потом – переодеваешься в чистое, стираешься. А затем – полная расслабуха – сытная еда (завтрак? обед? ужин?), неторопливые беседы у костерка, разожжённого из сосновых щепок и остатков фанерных ящиков.

На продовольствие Браун, явно, не экономил. В основном, конечно же, консервы, но, в ассортименте серьёзном: омары, крабы, оливки, грибы, тушёная кенгурятина, овощи разные, даже чёрная икра, иранская – правда, имелась. Да, и со спиртным никаких проблем не было: виски шотландские, русская водка, аргентинские сухие вина, текила….

Так что, после смены время до сна даже с некоторым удовольствием проходило, в разговорах интересных.

Томас Смолл – рассказчик аховый, в том смысле, что хреновый вовсе. Только и может рассказывать, что о горных выработках разнообразных, да и своих годах студенческих, в Нью-Йорке проведённых.

Зато, старикашка Негро – много чего полезного наболтал.

Вот лежит он на шерстяном пледе, рядом с костерком постеленным, курит свою вересковую трубочку, мечтательно в потолок Парадного зала уставившись, и повествует вдумчиво:

– Когда, три года назад, до второго горизонта дошли – тут всякие странности и начались.

Стали камеру расширять, горную породу наверх поднимая, из стенок газ какой-то посочился странный. Зеленоватые такие струи из горных каверн начали местами выходить. Кто ту зелёную взвесь вздохнёт – тут же в идиота полного превращается: на пол падает, начинает в конвульсиях биться, ругаясь на каком-то языке незнакомом. Человек пятьдесят, правда – чиго все, на поверхность подняли. Что с ними дальше случилось – не знаю, пристрелили – скорее всего. Справились с этим на удивление быстро – как только низкочастотную станцию радиосвязи туда затащили – так и пропал тот газ дурманящий. Стали горизонтальные ходы по развалинам Древнего Города бить – новая напасть: комары здоровенные из этих штреков вылетать принялись. Пробуришь скважины горизонтальные, тротил туда заложишь, подорвёшь, только пыль от взрыва осядет – из забоя десяток другой комаров здоровенных вылетает – и давай, жалить всех подряд. Некоторые после тех укусов – сразу умирали, некоторые только распухали во всех местах, но на целую неделю, – следовательно, тоже не работники. С комарами – месяца четыре мучались. Потом Профессор к нам Специалиста по насекомым спустил, говорят, из самого Парижа выписанного. Толковым тот Специалист оказался. По его совету к нам магнитофон доставили, а к нему кассету – с записью воплей стай голодных скворцов, что по осени на яблоневые сады фермеров во Франции налетают. Всё – пропали комары. Специалист, собой довольный, на поверхность поднялся. Только я до сих пор уверен, на все сто, что пристрелили там этого бедолагу сразу – напрасно совсем и радовался – то бишь. Много чего пакостного на втором горизонте было: и черви ядовитые с потолка падали, и пожары от коротких замыканий почти каждую неделю случались… Выдержали всё, пробились на третьий горизонт, то есть – в этот Парадный зал.

– Да уж, – Смолл вторит, – Никогда не забуду, как в этом зале в первый раз оказался! Ой, извините, Джек, перебил! Продолжайте – у Вас лучше получится, у меня, как всё вспомню, – одни сплошные эмоции.

– Дело было так, – Джек Негро, старый карибский охотник и следопыт, продолжает, – На третьий горизонт мы только месяцев пять назад вышли. Последняя шахтная перемычка прямо в Парадный зал и рухнула. Шум, грохот, пыль столбом поднялась. Выждали с часик, внизу – тишина полная. Клеть подогнали, загрузились: Я, Бернд, этот вот Смолл, Капрал Кью – как доверенное лицо Хозяина, чиго – несколько человек, да автоматчиков– бойцов – шестеро. Вышли из клети, осмотрелись – прямо перед нами чёрный Козёл стоит. Огромный – семь-на-восемь-восемь-на-семь, как Бернд тогда высказался. На самом деле, меньше, конечно, три-на-три-на-три, в метрах, понятное дело. Стоит, гад, и рычит – куда там стае тигров. Тут же стрельбу по нему открыли из всех стволов. Минут пять палили безостановочно, рожки– обоймы меняя, а ему хоть бы что. Отряхнулся, заржал глумливо, да в тот коридор, что сейчас ремонтируем, и убежал.

– Вот-вот, так оно и было, – горный инженер подхватывает, – После такого и исследовать эту местность стали не сразу, каждого шороха опасаясь.

– Ну и далее, – Джек продолжает, заново трубку набив, раскурив её, предварительно аргентинского винишка отхлебнув, – Здесь, на третьем горизонте хлопот хватало: то пропадёт группа разведчиков внезапно, то стрела бронзовая кому в плечо прилетит. Причём, полностью «бронзовая», не в том смысле – что бронзовый наконечник, полностью – бронзовая, из одного прута выкованная! Потом ту стрелу наверх отправили, Кью мне по секрету говорил, что какой-то хитрый анализ определил, что той стреле – двадцать тысяч лет!

Негро внимательно обвёл взглядом слушателей, словно проверяя эффект, произведённый последними своими новостями, и продолжил:

– Когда Бернда поставили Главным – по этим раскопкам, вот тут то мы и развернулись! Он то ничего не боялся, точно. По всем коридорам, что из Загадочного отходят, тогда прошлись. Недалеко, правда, но всё же! Разных рисунков наскальных насмотрелись, живности всякой странной. В одной пещере, где подводная речка текла, Бернд даже рыбы наловил – целое ведро. Без глаз вовсе – рыбины те были, но вкусные – в конечном итоге. Он нам из них рыбный суп сварил, называется – "Уха Строгановская". Вот ведь – вещь! Пальчики оближешь. А под ту уху – столько историй рассказал, как в России далёкой рыбу ловят……Вы, дон Андреас, тоже ведь из России? А с Берндом – ходили на рыбалку? Что, много раз? Расскажите – о самой лучшей, о самой – запоминающейся! А что такого? Ваша очередь – с точки зрения принципов демократических!

Трудно на это – найти аргументы, молчание оправдывающие. Придётся, видимо, рассказать.

– Великий Поход-

В моей жизни было множество рыбалок – успешных и не очень, летних и зимних, весёлых и тех, о которых – лучше не вспоминать….

Но эта – на месте особом.

Может – потому, что рыбалка эта получилась на удивление бесшабашной и какой-то бестолковой – относительно результатов конечных – а, может, и наоборот – успешной, как никогда. Это как посмотреть – с философской точки зрения, если.

Конец февраля, студёная зима, последние каникулы. Выезжаем на Кольский полуостров, к моим родителям, со мной – Генка Банкин и Бернд, люди проверенные многократно, виды видавшие.

Папаня встречает нашу банду радушно, стол накрывает, но, узнав, что мы порыбачить приехали, удивляется несказанно:

– Вы чего, – говорит, – С ума сошли? Разгар Ночи Полярной, спит вся рыба по ямам, холод собачий на улице, снегу метра полтора навалило. Бросьте вы дело это бесполезное, только намёрзнитесь до посинения – понапрасну.

Но мы стоим на своём – хотим рыбы половить, и точка.

Отец отвозит нас до озера Коловица. Вылезаем из машины, ещё светло, утро как-никак, но мороз приличный – минус двадцать пять.

Надеваем лыжи, на плечи рюкзаки навьючиваем.

– Видите тот остров? – Наставляет папаня, – До него – километров семь будет. Идите к его левой оконечности. Дальше – строго в том же направлении, ещё километров десять – выйдите на берег озера противоположный. Там избу найдёте. Нормальная изба, только печка дымит немного. Вот, около той избы и рыбачьте – в радиусе километра. Глубины там хорошие, до тридцати метров. В сезон, по весне – к майским праздникам ближе, там и голец крупный ловится, и палия, и налим, и окунь неплохой. Ну, удачи вам! Ровно через десять суток встречаемся на этом же месте.

Гул отъезжающей машины, остаёмся одни – бескрайняя белая гладь озера, покрытая чёрными точками островов, серая морозная полумгла.

Успеваем дойти только до намеченного ранее острова, неожиданно быстро темнеет, начинается метель. Дальше идём по компасу – час, другой, третий.

Но, на противоположный берег озера выйти так и не удаётся, кругом по-прежнему только ледяные торосы. Замёрзли нешуточно.

Вдруг слева по курсу, в полной темноте – то ли замечаю, то ли просто угадываю – ещё более тёмное, практически чёрное пятно. Двигаемся туда. Оказалось – крохотный круглый островок – метров пятьдесят в диаметре, густо поросший тоненькими молоденькими сосёнками.

Выбираемся на островок, готовимся к ночлегу – других вариантов просто-напросто нет, метель усиливается.

С большим трудом разжигаем из молоденьких сосёнок костёр, перекусываем на скорую руку. Дальше всё просто – двое спят, один без устали топором машет, огонь поддерживает, через два часа – смена караула.

Наступает утро, светлеет, метель стихает.

Оглядываемся по сторонам – островок находится где-то на самой середине озера – откуда вчера пришли, куда идти дальше – полная непонятка, за ночь метель все следы напрочь замела. Хорошо ещё, что бинокль с собой был, через полчаса на одном из берегов чёрную точку, передвигающуюся чуть заметно, засёк – машина куда-то поспешает. Следовательно, оттуда вчера мы и причапали. Определяемся на местности, завтракаем, трогаемся дальше. Отойдя от островка метров на сто, оборачиваюсь. А островок то практически – голый, за ночь большую часть сосёнок вырубили и в костре сожгли. Жалко, конечно, да что делать то было, не замерзать же?

Часа через четыре добредаем до берега – нет никакой избы! Куда дальше идти – направо, налево? А тут ещё Бернд лыжу сломал, как назло, да и стемнеет скоро опять, – Ночь то Полярную никто не отменял.

Бернд остаётся на месте, костёр на всякий случай разводит, мы же с Генкой идём вдоль берега, налево. Почему налево? Потому что – по барабану.

Через час находим избу – макушка крыши из сугроба огромадного торчит.

Банкин без сил падает рядом с этим сугробом, дышит тяжело:

– Калориев мне, калориев! – Просит.

Быстренько ножом делаю в банке со сгущёнкой две дырки, протягиваю Генке.

Банкин за десять секунд поглощает свои калории, жадно заедает снегом, вроде ничего – оклемался.

Генка, с моей лыжиной на плече, уходит за Берндом, я же откапываю вход в избу, начинаю обстраиваться, дрова на ночь заготовлять.

Уже в сумерках приходят ребята, усталые до невозможности.

Печка, сложенная из дикого камня, первые два часа дымит нещадно – дверь открытой держим, потом камни нагреваются, печь дымить перестаёт, закрываем дверь – внутри постепенно теплеет.

В честь прибытия на место готовим трапезу королевскую – кулёш рыбацкий, долгоиграющий.

Кулёш рыбацкий следующим образом готовится. Берётся большое ведро – литров на десять-двенадцать (в избе как раз такое нашлось), в нём варится каша пшеничка – размазня, жидкая очень. Одновременно в ведро бросается мелко нарезанная жирнющая свинина, а за пять минут до готовности – щедро крошатся сосиски, сардельки и колбаса разная. Классная вещь получается – вкусная и удобная. Удобная – в смысле на всю рыбалку хватает. На следующий день разогреваешь, даешь прокипеть, ещё куски сосисок-сарделек каких добавляешь, ну, и так далее.

Остатки, в конце концов, самые мясные и вкусные получаются.

Плотно ужинаем, чаем крепким запиваем наваристый кулёш, закрываем печную заслонку, ложимся спать.

Мне то – хоть бы хны, – ложусь, не снимая ватных штанов, в двух свитерах – чем теплей, тем лучше. А Бернду с Банкиным жарко, постепенно раздеваются до трусов, лежат на нарах и стонут, жару проклиная, наивные: