Текст книги "Начало конца (СИ)"

Автор книги: Андрей Дедусенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)

– Я научу тебя паре техник, которые являются основными для кровавого практика, – улыбнулся Никита, когда Александр вновь поравнялся с ним, – а когда ты сможешь накапливать в себе большие объемы энергии, эти техники станут невероятно смертоносными.

– А нам как кровавым практикам нужна духовная энергия?

– Конечно, жизненная энергия не для всего пригодна. Оружие и броню ею не усилить, например, – ответил Никита, – и еще, хочу тебя предупредить. Кровавая сила не все может исцелить. Не всякий яд ей подвластен, не любую рану можно залечить.

– Хм, а я думал, что пока есть кровь, мы бессмертны.

– К сожалению, это не так, – печально усмехнулся Никита.

– У меня есть вопрос.

– Спрашивай.

– Почему ты присоединился к Дьяволу? – прищурившись, спросил Александр. Ему хотелось лучше понять сущность коммуны и тех, кто ее создавал.

– Тебе коротко или как? – слегка улыбнулся Никита.

– Поподробнее.

– Хорошо, – кивнул Никита, – ты, возможно, слышал, что я был рабом в государстве Каланов? Но я не был рожден рабом, я даже не принадлежал к поданным Каланов. Я родился в семье воина в государстве Фемистоклитов. Моя родина, совсем небольшая страна, находилась на востоке. После Общечеловеческой войны, в которой я участвовал, будучи еще совсем слабым практиком, начались войны между вчерашними союзниками.

– А я слышал, что ты был простым смертным до встречи с Дьяволом, – нахмурился Александр.

– Враки историков, – пожал плечами Никита и продолжил, – на западе крепла республика Симдов, а чуть восточнее Каланы входили в свой золотой век. Воины империи были закаленными в боях, опытными и уверенными в собственной силе. Экономика росла как на дрожжах из-за притока рабов звериных рас. Но им этого было мало. Всего за десять лет Каланы расширили свои территории в несколько раз. В тот момент, сердце континента Благоденствия – средиземноморье, принадлежало Каланам. Богатейшие земли и море. Золото рекой текло в Каланополис. Моя родина скоро оказалась покорена ими, и я попал в рабство как военнопленный.

– А мне довелось оказаться на каторге… – пробормотал Александр.

– Да? А меня продали на табачные плантации к сатрапу Камбису из рода Ксеркса. Второй по знатности и богатству род в государстве, между прочим. Там, мне на своей шкуре, удалось прочувствовать все горести рабской жизни. Зато именно тогда я избавился от ненависти к другим расам. Я работал сообща с медведями, волками, и даже с львами. Все они когда-то были подданными великого государства Белых тигров. И я осознал, что между нами нет принципиальных различий, что все мы разумные существа, которые могут быть как хорошими, так и плохими.

– Так это ведь очевидно.

– Мне радостно слышать, что в твое время это считается чем-то само собой разумеющимся, – печально рассмеялся Никита, – но когда-то именно расизм был такой очевидностью. Дружба между человеком и зверем казалась абсурдом. Тем более плотская любовь! Внешне практики разных рас почти не отличаются. Мы все человекообразны, что всегда удивляло меня. Почему при развитии все расы обретают облик, который присущ нам изначально? Ответа я так и не нашел.

«Просто человек венец творения», – подумал Александр, но решил не делиться этой мыслью с Никитой.

– Через какое-то время я сблизился с одной волчицей, разумеется, она выглядела как человек. Ее звали Баожей. Мы полюбили друг друга и стали считать друг друга мужем и женой, – Никита нежно улыбнулся и устремил свой взор вдаль, глаза его слегка увлажнились, но вздохнув, он продолжил, – однажды, сын Камбиса – Бесс, прибыл на нашу плантацию. Он был никчемным и жалким существом. Развивать свою силу Бесс ленился, проводя свои дни в увеселениях, вечно пьяный и обкуренный. Но главной его страстью являлись женщины, не счесть скольких он обесчестил, скольких силой уволок в свой гарем. Даже на плантацию Бесс прибыл в поисках новой красавицы и нашел ее в лице моей Баожей. Мерзавец забрал ее к себе и… – Никита замолчал, лицо его выражало печаль, но вместе с тем презрение и гнев. – Когда все закончилось, моя жена была мертва. Я не мог это просто так оставить. Мне удалось уговорить нескольких друзей на отчаянный шаг, сделать это оказалось легко, ведь условия жизни у нас были ужасными. Мы смогли убить одного надсмотрщика, подкараулив его, и сняли с себя сдерживающие кандалы. Затем ворвались в резиденцию Бесса, и я лично снес ему голову! Тогда я думал, что моя жизнь кончена, но тут ситуация начала меняться. Я не ожидал этого, но угнетенный народ взбунтовался. Конечно, жизнь наша была не сахар, но я привык к мысли, что запуганные существа не способны на сопротивление. Я ошибался, загнанные в угол, мы обретаем новые силы. Мы освободили других рабов, завладели оружием и снаряжением всей стражи, которой на удивление оказалось куда меньше, чем должно было быть. Сама Судьба вела нас! Когда на подавление бунта отправили отряд вспомогательных войск, который располагался в ближайшем городе, состоявший не из граждан, а из числа покоренных народов, он перешел на нашу сторону. Я был потрясен, но оказалось, что ситуация в государстве уже давно была революционной. По городам и деревням ходили разумные, распространяя идеи всеобщего равенства и свободы. А среди образованных пользовались популярностью книги Андрея Швитского, в которых критиковалось рабство и тогдашний строй. Тяготы простого народа росли, жизнь становилась все тяжелее, а в это время аристократы утопали в роскоши. Постепенно наша армия пополнялась новыми членами, к нам шли как люди, так и звери. Объединенные общим врагом мы принимали всех. И я, сам того не желая, возглавил движение, ибо убил Бесса. Мы партизанили, на большее сил не хватало, вступать в открытое столкновение с армией Каланов мы не решались. Я понимал, что шансов на победу у нас нет.

– Я читал, что вы два года скрывались в горах, совершая внезапные нападения.

– Верно, – кивнул Никита, – но однажды нас все-таки заставили принять бой, и мы проиграли бы, если бы не появился Лю Хенг. Он спас нас от неминуемого поражения, наделил силой и стал нашим Вождем, который повел нас к победе! У нас появилась полноценная армия, финансирование, ресурсы и Святые. С таким лидером мы победили в той войне. Почему я присоединился к нему? Во-первых, он пленил меня своей харизмой, это признавали даже его враги. Во-вторых, он создал государство, где не было знатных и простолюдинов, где все разумные равны, где у всех есть еда, одежда и дом. Он боролся за свободу, и я пошел за ним.

– Вот оно как… – вздохнул Александр. Ему еще предстояло хорошенько обдумать это.

– Я думал, что Совет поддержит нас, что они за справедливость, – грустно улыбнулся Никита, – я никогда так не ошибался...

– А что насчет красного террора? А жестокие эксперименты? – холодным тоном спросил вдруг Александр, желая проверить Никиту. – Неужели все это враки? Результат вражеской пропаганды?

– Не буду ничего скрывать, – вздохнул Никита, – мы действительно проводили жесткую политику, но того требовало время. Ты знал, что за симпатии к коммунистическим идеям карали смертью? Праведный союз развернул такой же террор, – он скривился, сдерживая гнев, – ты слышал о Пакинской резне? Не знаю, как ее называют ваши историки, но мы именуем ее Трагедией двадцать четвертого перуниона. Мы потеряли тысячи товарищей в тот день!

– О чем ты говоришь? – непонимающе нахмурился Александр. – Неужто о Пакинской чистке?

– Наверное, Пакин ведь город, который основал Лю Хенг, – начал объяснение Никита, – и он всегда был центром коммунистического движения, в нем даже находился главный штаб до его перенесения в Красноград, нашу столицу. Когда уже был создан С.С.К. и мы начали строительство коммунизма, к нам шло все больше и больше разумных, и во многих странах вспыхивали восстания. Разумеется, эта ситуация не нравилась другим государствам, никто не хотел терять свою власть, почти никто, лишь парочка стран изъявили желание присоединиться к нашему Союзу Свободных Коммун. Тогда же, в качестве реакции, появился Праведный союз, и первой их акцией стала резня в Пакине. После нее в городе не осталось ни одного коммуниста, население запугали, а разумные по всему континенту пришли в ярость. Так и началась война.

– Я читал об этом, но в книгах все же была другая точка зрения, – произнес Александр, пытаясь вспомнить то, что читал давным-давно. – Коммунисты хотели захватить власть в Пакине, который формально был частью империи Лонг, а затем начать покорение остальной страны. Уже стянули туда свои силы, но Праведный союз провел блестящую операцию и благодаря героям, в особенности Серафиму Рассекателю, были ликвидированы коммунисты Пакина. То есть, они просто нанесли превентивный удар.

– Историю пишут победители, – отрешенно проговорил Никита, – а в той войне мы проиграли, и теперь все это выглядит как превентивный удар... Враг переиграл нас… сперва Луций предал нашу группу, из-за него погиб Яньди, затем Вивальди пропал в землях драконов. Говорили, что его убил Серафим Рассекатель, но мы не верим в это. Вивальди сильнейший из нас, даже сильнее Лю Хенга. Хотя понятно, что Серафим как-то победил его. Великий человек, жаль, что наш враг.

– Он мой дед.

– Я знаю, Андрей говорил, что нас придет освободить внук врага.

– И он мертв.

– Я зна… ЧТО?! – воскликнул Никита, резко останавливаясь. – Серафим Рассекатель мертв?!

– Я лично видел его бездыханное тело, собственно, так я и получил меч, – кивнул Александр. Он уважал своего деда, даже восхищался им, и это было еще одной причиной неприятия кровавой секты, ведь Серафим с ними воевал.

– Я думал, что он передал тебе меч по собственной воле, как наследнику, по старости лет… – удивленно проговорил Никита, – хотя, если подумать, кто в здравом уме отдаст такой могущественный артефакт? Он мертв… Его убили?

– Да, – кивнул Александр, – его убил Совет.

– Я… не понимаю, – покачал головой Никита, – почему они напали на него? Я всегда знал, что их интересовал Рассекатель, но отобрать его у Серафима значило вызвать недовольство народа, ведь его почитали как героя, наравне с богами, а может и больше, но почему тогда меч у тебя?

– Тело дедушки не досталось Совету, его унес с поля битвы Адриан. А спустя сто лет я нашел его гробницу, и теперь меч у меня, – ответил Александр, вспоминая тот день.

Тогда он познакомился с Асурой и именно его он называет теперь дедулей, а не Серафима Рассекателя, которого ни разу и не видел в жизни, хотя Асура в любом случае его прапрадед.

– Понятно, это очень хорошо, что Совет не смог заполучить Рассекатель.

– Они бы все равно не смогли его использовать.

– Почему?

– Только потомки Асуры могут, – улыбнулся Александр.

– Ха-ха-ха! – рассмеялся Никита, – так ты еще и потомок легендарного Демона. Мы почитаем его как первого бунтовщика против Совета.

– Он жив.

– ЧТОООО!? – у Никиты глаза на лоб полезли от такого откровения.

– Правда, он спит сейчас, но как только я излечусь, Дедуля проснется, – слегка улыбнулся Александр.

– М-да, ты меня уже дважды потряс, – потер свой лоб, как бы смахивая пот, Никита.

– Да, но мы чуть не ушли от темы, – серьезным тоном проговорил Александр, – что насчет экспериментов?

– Они были, – сразу кивнул Никита, – но в основном на добровольной основе, ты даже не представляешь, как много желающих помочь в общем деле было в те дни. Благодаря их жертве, мы смогли значительно продвинуться в развитии медицины и стать сильнее.

– В основном? А кто еще был?

– Враги народа и закоренелые преступники. Не думаю, что тебе их должно быть жаль.

– Хм, – Александр кивнул.

– И не думай, что у вас таких экспериментов нет, и не было. Думаешь, что только мы такие кровавые?

– Ну… вы же буквально кровавые практики, – абсолютно серьезным голосом произнес Александр.

– Кхм, – кашлянул Никита, – в общем, история пишется кровью.

– А что насчет Луция? Он был ребенком, когда его продали в рабство, чем он заслужил такое отношение? Я-то сам не против рабства, строго говоря, но вы ведь за равенство.

– Луций… – нахмурился Никита, – я познакомился с ним, когда он уже был членом Семерки. Его историю я узнал позднее. Тогда я сам спросил Хенга, почему он использовал в своих экспериментах ребенка и всех жителей его деревни? Он ответил: «Я выкупил их у троллей, когда они уже были полумертвыми, спасти их тела оказалось не в моих силах, их организмы слишком ослабли, и простая напитка жизненной энергией не помогала. Не в силах спасти их тела, я попытался спасти их души. Проект «Легион» был довольно перспективным, слияние душ в одно тело. Все получилось далеко не идеально, но они живы».

– Неужели спасти простых смертных так тяжело?

– Бывает и такое, – кивнул Никита.

– Хм… – задумался Александр.

Так началось путешествие Александра в Тартаре. В пути он много общался с Никитой и начал лучше понимать членов коммуны, и его отношение к ним постепенно менялось.

Глава 16 Заговор

«Кровавиком в Бездне называют напиток, созданный при помощи кровавой силы и питающий практика жизненной энергией. А так как в Бездне нет духовной энергией, некоторым расам приходится очень туго, и кровавые практики, которые могут использовать жизненную энергию, создают для них кровавик. Данный напиток является чрезвычайно важным ресурсом и, как я выяснил, дает половину доходов в бюджет Свободограда. Предложить Александру делать кровавик на континенте?»

«Записки обо всем» Асура

***

Вернёмся в Свободоград. В центре города недалеко от парламента находился комплекс зданий, который заметно выделялся на фоне остальных. Это был особняк Синего лотоса, в котором проживали самые влиятельные члены партии Победы. Поскольку их партия имела значительную часть богатств всего города, они могли позволить себе немалую роскошь.

Вход в резиденцию располагался в юго-восточной части строения. Это были большие ворота, состоящие из пяти проемов, из которых обычно открывались трое центральных. Перед этими воротами стояли статуи львов, которые угрожающе рычали и, казалось, что в любой момент они оживут и набросятся на проходящего мимо разумного.

Ворота вели в квадратный дворик, через который уже можно было попасть во внутренний двор. Дальше стояло три здания. Центральное – собственно штаб, где проводились собрания партии. Слева от него находилось здание, где проживала верхушка партии. Справа от штаба располагалось здание, в котором были слуги. Там имелась возможность поесть, поплавать в бассейне, сыграть в карты или другие игры. Если пройти дальше, то через ворота можно было попасть в дворик, где располагались арсенал, небольшая ферма и огород. Пока коммунисты вели обсуждение в доме Швитского, партия Победы созвала свое собрание для решения важного вопроса.

***

В штабе на втором этаже в зале расположились члены Нефритового копья, элита партии Победы – лучшие их воины. Всего их было двадцать, десять практиков этапа Святого первой ступени, пять культиваторов второй ступени и пять – поздней. Лидера Нефритового копья звали Бао Мин, он был одним из тех, кто попал в Тартар задолго до появления здесь членов коммуны. Ему даже довелось встретиться с Генделем. Он был правой рукой председателя Тета, великого златого льва. Их племя внешне отличается от человеческого лишь златым цветом кожи, посему их также называют златыми. Они славятся своими физическими возможностями. Как и исполины, златые не могут поглощать духовную энергию, однако в отличие от них могут иметь святые способности. В Тартаре златые являются одними из самых опасных антропоморфных противников.

За большим прямоугольным столом сидели все члены Нефритового копья. Они взирали на своего лидера, одетого в черную мантию с вышитым на ней длинным копьем. Бао Мин обвел всех присутствующих взглядом и заговорил ровным голосом, с небольшой хрипотцой:

– Наша цель – юноша по имени Александр, который лишь сегодня прибыл в город вместе с Андреем Швитским. Вы могли видеть его на собрании. Мы должны пленить его, – он взмахнул рукой, и перед ним возникло изображение, показывающее молодого человека лет двадцати с алыми волосами.

– На каком он этапе? – спросил молодой синеволосый мужчина. Его звали Субару, он был златым.

– По данным нашего агента в партии коммуняк, Александр даже Святым не является, так что захватить его не сложно, а вот подобраться…

– Нападать в городе будем? – спросила женщина с пышными золотыми волосами, одетая в белое платье. Это была Ичиносе, также златая.

– Нет. По нашим сведениям, он скоро покинет город и направится в Сядон. Не один, конечно, но сомневаюсь, что с большим отрядом, – сказал мужчина, сидевший ближе всех к Бао Миню. Его звали Алексеем. Он считался правой рукой лидера. Его выделял шрам, проходивший через все лицо. Шрам могли исцелить, но Алексей предпочёл оставить его, говоря, что он служит ему напоминанием. Алексей был, как и Бао Мин, человеком.

– А что в нем такого особенного? – поинтересовалась Ичиносе.

– У него есть какой-то могущественный артефакт, или он владеет какой-то техникой. Важно одно, что-то у него есть, и это что-то очень заинтересовало нашу партию. Однако наш шпион не знает, что именно из себя представляет это что-то. Знает только, что при помощи этого чего-то можно покинуть Тартар. И коммуняки, вроде как, давно уже ожидали прибытие Александра, – объяснил Бао Мин.

– Покинуть Тартар? – зашептались члены Нефритового копья.

– Вот уж не думал, что это возможно, – усмехнулся Субару.

– Мастер, а ты не думаешь, что это может быть ловушкой? Что, если они узнали о шпионе в их рядах. Швитский хитер, он мог придумать этот план, чтобы избавиться от нас, – пробасил мужчина, выглядевший почти как старик, но имеющий блестящие черные волосы, которые молодили его. Это был Септимий из расы темных черепах, их волосы всегда имеют черный цвет, а крепкое тело славится во всей вселенной.

– Хм... Хочешь сказать, что за городом нас будет ожидать засада? – задумчиво проговорил Бао Минь, откидывая голову.

– Верно, – кивнул Септимий.

– Ты слишком много думаешь, – усмехнулся Субару, – Швитский глупец, скрывающий свою ущербность за красивыми речами.

– Вот именно! – звонко рассмеялась Ичиносе. – Даже если так, мы куда сильнее жалких коммуняк. А от нашего мастера исходит такая аура, что мне самой порой страшно бывает. Кто из красных справится с ним?

– А что насчёт происхождения этого Александра? Кто за ним стоит? – спросил Септимий.

– Он с континента Благоденствия, с нашей Родины. Из великой семьи, но здесь это неважно, – махнул рукой Алексей.

– Видимо, он тот еще мерзавец, раз его сюда отправили. Ваш континент регулярно присылает к нам всяких негодяев, – скривился Субару.

– Не нравится мне все это, – покачал головой Септимий.

– Вечно ты волнуешься, – насмешливо улыбнулась Ичиносе.

– Его волнение не раз спасало нам жизни, – серьезным тоном произнес Бао Минь, – я доверяю его интуиции.

Несколько разумных кивнуло.

– И посему мы должны тщательно подготовиться, – добавил Бао Мин, – скоро Александр покинет город. И я догадываюсь, по какому пути он пойдет. Самый безопасный пролегает через Застывшую деревню. Там и будем его ожидать.

– Застывшая деревня? – поморщился Субару.

– Неприятное местечко, – кивнул Септимий.

– Мы принесем дары их богу, не стоит волноваться, – махнул рукой Бао Мин.

После этого разговора группа Нефритового копья покинула город. И хотя коммунисты знали об их исходе, они не придали этому никакого значения, так как те регулярно выезжали за пределы Свободограда.

***

Александр и Никита путешествовали уже пять дней, периодически им приходилось сталкиваться с небольшими стаями зверей, но Никита быстро их умертвлял, а во время привалов тренировал Александра, показывая ему кровавые техники.

– А ты умеешь сражаться в строю? – спросил Никита во время одного из обедов.

Они сделали привал у одиноко стоящего дерева колоссальной высоты. Один из ориентиров Тартара. Говорят, что оно такое старое, что никто и не помнит, когда его здесь не было.

– Конечно, – кивнул Александр, – правда, по-настоящему сражался лишь один раз. Но привык я биться в одиночку.

– Аристократы любят такое, им нравятся поединки, где можно показать свою удаль, – криво усмехнулся Никита.

– Сейчас и не приходится почти в строю сражаться.

– Да, я уже понял из твоих рассказов, что мир сильно изменился, – вздохнул Никита. – Масштабной войны уже не было сто лет, невероятно… Раньше даже помыслить такое… абсурд.

– А к чему твой вопрос?

– Битвы между тысячами практиками отличаются от поединков, ты знаешь. Это не просто месиво, где каждый сам по себе. Империя симдов покорила весь запад при помощи самой дисциплинированной армии мира. Их легионы были еще той занозой для наших войск. Когда сходятся многотысячные армии, часто все решает не личная доблесть, а командная работа. В строю ты прикрываешь товарища, а он прикрывает тебя.

– Но ведь один Святой может уничтожить армию, – помрачнел Александр, вспоминая Ангру. – Уж я-то знаю…

– Тут есть сложности. Многим кажется, примени святую область и все. Архиепископы и даже Патриархи падут. Но у любой армии, настоящей, мощной армии, есть Святой, который своею областью защитит своих воинов. К тому же, ты ведь понимаешь какой силой надо обладать, чтобы заставить пасть тысячу практиков? А если их десять тысяч? Да не один Святой на это не способен! – усмехнулся Никита. – После такой выходки он так ослабнет, что его смогут добить простые смертные. Обычно основу армии составляют Архиепископы. И я видел, как одна манипула, состоящая из них, уничтожила излишне самоуверенного Святого.

– А что насчет героев или членов Совета? А Дьявола? Они ведь могут в одиночку сокрушить армию.

– Все это, безусловно, уникальные личности, – задумчиво проговорил Никита, – если взять их эссенции, способности и личные умения, они невероятно сильны. Можно сказать, они действительно боги. Члены Совета, пожалуй, способны уничтожить обычную армию, пусть в ней и будет десять тысяч. Но после такой битвы они будут сильно ослаблены. Несмотря на то, что у них огромный запас энергии, ты даже не представляешь, сколько нужно, чтобы стольких убить. А вот в ком я уверен на сто процентов, так это в Вивальди. Он мог бы и двадцать тысяч уничтожить.

– Так силен? – скептически выгнул бровь Александр.

– Одно слово – сильнейший! – улыбнулся Никита.

– А что насчет кровавых практиков, которые могут поглощать жизненную энергию? Дьявол или ваша Семерка ведь могли бы сделать также?

– Ты ведь не думаешь, что мы способны это делать бесконечно? – усмехнулся Никита.

– А разве нет? – смутился Александр.

– Это миф. Наши тела и души имеют предел поглощения. А чем серьезнее ранение, тем больше энергии нужно на исцеление. А некоторые раны имеют такую природу, что залечиваются с большим трудом. Взгляни.

Никита приподнял свой хитон и показал Александру левое бедро, на котором красовался старый шрам.

– Видишь? Прошло уже пятьсот лет, а он до сих пор не зажил, –криво улыбнулся Никита.

– Это кто тебя так? – поинтересовался Александр.

– Перун.

– Хм…

– А вот еще, – Никита убрал волосы и указательным пальцем постучал по шраму на лбу, – это мне твой дед вонзил меч в голову. Я чудом выжил.

– От чего это зависит?

– Разные факторы, в том числе просто сила. Если тебя ранит Святой, когда ты Архиепископ, то ты с трудом себя исцелишь. Ибо в твоем теле все еще будет остаточная энергия врага. Еще может быть яд, а может оружие такое, с особыми свойствами. Рассекатель как раз такой опасный артефакт, – улыбнулся Никита. – Он ведь не с нашей планеты, кто знает, какие секретные техники применялись при его создании.

– Получается, жизненная энергия не панацея…

– Не панацея, но не стоит расстраиваться. Она и так великолепна. Ты знаешь, что так называемого бога жизни нельзя убить?

– Логично, он же бог жизни, – улыбнулся Александр.

– Вернее, убить его можно, но сделать это почти невозможно. Посему можно сказать, что он бессмертен. Даже исполины не могут соперничать с ним по силе и скорости регенерации. А ведь кроме, наверное, почти бесконечного количества энергии, он неуязвим для всех ядов, насколько я знаю. Да и мало какое оружие может так его поразить, что он будет испытывать затруднение в исцелении раны. Ты можешь его рубить, колоть, голову сносить, на части рассекать, даже полностью тело уничтожить, он все равно будет способен восстановиться.

– Как же его убить? – удивился Александр, только что ему сказали, что жизненная энергия не так всесильна, как он полагал, однако сразу после этого, выясняется, что бог жизни почти неуязвим.

– Поразить душу! – усмехнулся Никита. – Конечно, это не просто, но бога жизни можно убить только так, как бы противоречиво не звучало убийство того, кто олицетворяет силу жизни.

– Понятно… – задумчиво прошептал Александр, – а к чему ты начал этот разговор?

– К тому, что в момент серьезной схватки, где я не смогу быть уверенным в том, что защищу тебя, нам следует создать формацию, которая свяжет наши энергии, как в строю. Я буду напитывать тебя энергией. – объяснил Никита, затем смущенно улыбнулся и произнес. – Я просто увлекся слегка.

– Но ведь ты ослабнешь, – нахмурился Александр.

– Не так уж сильно. Нас всего двое, и я не командир, который должен делиться энергией с сотней воинов.

– И что, это сильно мне поможет?

– Как мы уже поняли из наших тренировок, сила твоего тела где-то на пике Патриарха. Но, если я поделюсь с тобой энергией и напитаю ею твое тело, оно станет еще крепче и сильнее, по моим прикидкам, где-то начальной стадии Святого. Если прибавить еще твои доспехи и твой меч с его способности, то ты сможешь сразиться со Святым, если тебя сразу не подавят областью. Помни, ты тем сильнее, чем быстрее. Ты способен ускорить себя при помощи кровавой силы и при помощи Рассекателя. Такой невероятно быстрый удар сможет поразить Святого! – воодушевленно произнес Никита. – Ты уникальный практик. Формально ты даже не на этапе Архиепископа, но фактически ты можешь сражаться как Святой!

– Получается, что главное отличие Святого от остальных этапов святая область, могущая подавить всех, кто ниже в развитии?

– Не забывай и про способность, хотя она далеко не у всех Святых, порой она имеет решающее значение в бою. Ты ведь видел, что может Швитский?

– Да, его способность невероятна…

– Вот, вот! Они бывают боевыми и не боевыми, а некоторые можно использовать и в бою, и в мирной жизни. Некоторые способности настолько могущественны, что позволяют одерживать вверх даже над тем, кто выше в развитии или над большим количеством противников.

– А у тебя есть способность?

– Конечно! – широко улыбнулся Никита. – Называется «Ренессанс».

– И что же она может? – с интересом спросил Александр.

– Ты ведь видел мои картины?

– Да, хорошо написаны.

– Благодарю, благодарю, – усмехнулся Стендаль и достал из кольца одну из них. – Как видишь, некоторые из них я взял с собой.

Картина в руке Никиты изображала легионера в полном обмундировании: кольчуга, шлем, поножи, наручи, пилум, гладиус и скутум.

– А теперь...

Легионер вдруг зашевелился, затем двинулся вперед и вышел из картины, появляясь в реальном мире.

– Видишь? – гордо произнес Стендаль, – Я могу оживлять нарисованное!

Александр вскочил и начал внимательно изучать ожившую картину. Легионер смирно стоял с безразличным видом. Александр коснулся его лица, но не ощутил тепла и заметил, что солдат не дышит.

– Да, – кивнул Никита, криво усмехнувшись, – он не полноценно живой. У него нет личности, он ничего не чувствует, просто марионетка, выполняющая мои приказы.

– А насколько он силен?

– Я могу наделить пять нарисованных персонажей Святой силой, остальные будут слабее, всего за раз я могу оживить десять картин, потом мне нужен отдых, слишком тело напрягается. Хотя, если картина изображает множество существ, то мне уже не оживить десять.

– А какие еще ограничения? Время?

– Конечно, они существуют всего полчаса и это максимум.

– Все равно невероятно… – радостно улыбался Александр.

– Да, я надеюсь, что, когда способность эволюционирует, я смогу по-настоящему оживить картины.

– Эволюционирует?

– Способности могут развиваться, ты не знал?

– Я думал, это миф, – удивленно произнес Александр.

– Это случается, пусть и редко. Что ж, – Никита поднялся и направился к своему жеребцу. – Нам пора, следующий полноценный и безопасный отдых у нас будет только в Застывшей деревне.

– Разве на нашем пути могут встретиться населенные пункты? Я думал в Тартаре только четыре города, – удивленным тоном проговорил Александр, запрыгивая на коня.

– Нет, конечно, – покачал головой Никита. – Ты,верно, неправильно понял Андрея. В нашей области Тартара действительно только четыре города, но кто сказал, что их больше нет. До нас доходили слухи о существовании других городов. А что касается Застывшей деревни, то это особое место. Сам все увидишь, когда доберемся туда.

И они помчались по пыльной дороге, продолжая опасное путешествие.

Глава 17 Теплый прием

«Действительно, существуют пилюли, способные дать силу. К примеру, пилюля «Пламя дракона», как понятно из названия, дарует принявшему ее силу огня. Можно наделить разумного силой огня, льда, молний, земли и так далее, но, к сожалению, ничто не дает постоянный эффект. А сложность в создании этих пилюль и побочные эффекты делает их производство невыгодным. Но придет время, когда алхимия сможет даровать силу также просто, как это делают так называемые боги».

«Величайшая наука» Симонид Апатинский

***

Через два дня Александр и Никита достигли Переменчивой пустыни, которая называлась так, ибо полгода была обычной песчаной пустыней, а другие полгода – молниевой областью. Каждую секунду практически по всей территории пустыни били молнии самой разной мощности. Сверкали и красные, и зеленые, и желтые, и белые.

– Что это? – Александр вытаращив глаза, в изумлении взирал на это чудо природы.

– Это, друг мой, – весело усмехнулся Никита, – причина, по которой нам придется сделать большой крюк.

– И это длится полгода?!

– Да, – развел руками Никита, – очередной подарок Тартара.

– Интересно, почему так? – потер свой подбородок Александр.

– Ходят слухи, что где-то в этой пустыни находится Дом Бога, – хмуро произнес Никита, но затем, покачав головой, добавил, – однако как-то не верится мне в это.

– Бога?

– Творца всего сущего, – пожал плечами Стендаль, – но я, как и Швитский, не верю в такой Абсолют.

– Абсолют… – задумчиво проговорил Александр. – Хорошее слово для обозначения Бога.

– В Тартаре ходят слухи, что, если попасть в его Дом, то можно узнать Истину и исполнить свои желания, – рассмеялся Никита. – Но, когда молнии исчезают, Дом пропадает. Это, если верить в него. Я вот не верю. Сказки все это.