355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андреа Семпл » Проверка на любовь » Текст книги (страница 4)
Проверка на любовь
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 20:14

Текст книги "Проверка на любовь"


Автор книги: Андреа Семпл



сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)

– Вот скотина!

– Это для меня не новость.

– А ты знаешь, с кем он тебе изменил? – Что-что? Что это еще за вопросики?

– Нет, не знаю. И не хочу даже говорить больше на эту тему.

– Прости. Марта, я просто не понимаю, как он мог так поступить.

Голос у Сайраджа теплый и успокаивающий.

– Ты это серьезно?

– Ну, разумеется.

– Ты извини, что я накричала на тебя. Я немного не в себе.

Иногда я жалею о том, что мы с Сайраджем расстались. Может быть, он временами и казался мне апатичным болваном с претензиями на высокий интеллект, но он тем не менее обладает почти женской способностью к сопереживанию, которое бывает очень кстати, как, например, сейчас. Между прочим, должна сказать, что я обратила внимание на эту его замечательную черту только после того, как мы расстались.

Мы болтаем какое-то время, и его неторопливая манера говорить действует на меня лучше всякой терапии. Потом Сайрадж спрашивает меня, не желаю ли я посетить новую выставку картин Магритта. Я соглашаюсь, у меня есть на то свои причины, хотя меня это ни к чему не обязывает, потому что в последнюю минуту я всегда могу отказаться.

Буквально через несколько секунд после того, как я кладу трубку, возвращается Фиона. Она выглядит так же безупречно, как и утром. Хоть она и говорит, что встреча прошла тяжело, ее голос звучит весьма жизнерадостно и оптимистично. Фи не забывает добавить, что босс был очень доволен тем, как она себя вела во время переговоров и как выступала.

– Просто фантастика. – Я заставляю свой голос прозвучать восхищенно.

– Ну, хватит об этом. Как у тебя прошел день?

– Неплохо, – тут же начинаю врать я. – Немного поработала, ходила по магазинам, чуток убралась.

– Ну, ты хоть чувствуешь себя немного получше – внутри, я имею в виду? – Глаза у нее большие и сентиментальные. Совсем, как у диснеевского зайчика.

– Ну, конечно. Со мной все в порядке. Если честно, я о нем даже и не думала.

Я лопочу это скороговоркой, чтобы больше не возвращаться к данному вопросу хотя бы сегодня.

– Хорошо. – Фиона проходит на кухню и начинает инспектировать холодильник и заполненные полки буфета. Продуктов здесь гораздо больше, чем обычно, причем все они достаточно калорийные.

– Ух ты, сколько всего накупила!

– Ты меня знаешь. Я могла бы закатить пирушку на всю Англию.

И снова я мысленно напоминаю себе о том, что это только временное решение жилищной проблемы, и уже завтра мне надо будет начинать подыскивать себе квартиру. Фиона, конечно, вслух ничего не произнесет, но я-то знаю, о чем она сейчас думает. Скоро вернется Карл, и станет чертовски неудобно все время помнить о том, что мое койко-место и их диван в гостиной – одно и то же. Фиона направляется в спальню и переодевается из делового костюма во «что-нибудь уютненькое», как она любит комментировать свое действо (непременно имитируя при этом тоненький и противный голос сутенера).

Я сижу и разрабатываю в уме план поиска нового жилья. Или, по крайней мере, честно пытаюсь на этом сосредоточиться. Но пока что в голову лезут только отталкивающие факторы. Их, если быть точной до конца, набралось уже целых пять:

1. В настоящее время я с трудом умудряюсь приготовить себе завтрак, поэтому еще неизвестно, сумею ли адекватно общаться с нахальными и развязными агентами по недвижимости.

2. Хотя я регулярно зарабатываю неплохие деньги, кредитоспособность моя неудовлетворительна для Западного мира. Вот поэтому мне будет сложно даже оплачивать ренту, а уж приобрести что-то в рассрочку не получится совсем, иначе последний взнос мне пришлось бы делать примерно в возрасте ста семи лет.

3. Стоимость аренды крошечной квартирки «бижу» в центре Лондона в течение полугода значительно выше, нежели стоимость годового валового внутреннего продукта большинства развивающихся стран.

4. Люди, которые дают объявление о том, что сдают комнату или просто приглашают жить совместно с ними в одной квартире, четко делятся на две одинаково отвратительные категории: это либо старые леди, спятившие по причине преклонных лет, – у которых по пять волнистых попугайчиков и двадцать пять сиамских кошечек, мучающихся хроническим несварением желудка, – либо серийные убийцы. Или и то и другое. Это доказанный и неопровержимый факт.

5. Страх жить в одной квартире с престарелой психопаткой, помешанной на попугайчиках и кошечках, не идет ни в какое сравнение с житьем, готовкой и просмотром телевизора в полном одиночестве. День за днем. Ночь за ночью. И так будет всегда. Аминь.

В начале девятого вечера в дверь кто-то звонит. Мое сердце замирает, а Фи направляется к домофону. Какую-то долю секунды мне кажется, что это должен быть Люк, вооруженный огромным букетом цветов, явившийся сюда с извинениями для переговоров о перемирии. Но я опять ошибаюсь. Это Стюарт, и вооружен он какой-то невзрачной хозяйственной сумкой, до отказа набитой сигаретами и выпивкой.

Он вразвалку входит в комнату, и я уже точно могу сказать, что ему все известно обо мне и Люке. Мне неловко за него и, чтобы облегчить положение бедолаге, я начинаю сама:

– Полагаю, Фи уже доложила тебе все насчет Люка?

– Ах, да. Вот поэтому я все это сюда и притащил, – заявляет он, явно импровизируя и доставая из сумки упаковку из шести бутылок «Ред Страйп».

– Марта не пьет светлое пиво, – напоминает Фиона.

– А у меня и вино есть, – тут же находится Стюарт.

– Стю, сегодня же только понедельник, – осуждающе высказывается Фиона.

Он что-то недовольно ворчит, плюхается на софу, лукаво поглядывая на меня. Это архетип исключительного и неповторимого мужчины, последнего в своем роде, если не принимать во внимание его среду обитания, представляющую собой выгребную яму.

– Стю, это очень мило с твоей стороны, – киваю я. – Правда.

Он реагирует на мои слова застенчивой улыбкой. Надо, правда, заметить, что у Стю все улыбки получаются какими-то неловкими и застенчивыми (если он трезв, конечно).

Остаток вечера мы внимательно слушаем рассказ Стю о тех интересных сайтах, которые он успел посетить за последние дни. Хотя нам приятно узнать, что он, по крайней мере, отклонился от своей любимой темы и теперь не ходит по адресам с весьма сомнительными названиями (например: БольшиеКакДыни. com или ОральноеУдовлетворение. co.uk), все же мы могли бы запросто обойтись и без подробного описания всего того, что он нашел на страничке УдивительныеКинофакты. com.

А известно ли нам, что, вопреки всеобщему убеждению, Хичкок не появлялся во всех своих кинолентах, а малоизвестный фильм «Спасательная шлюпка» как раз и стал исключением?

А известно ли нам, что «Золушка» экранизировалась пятьдесят восемь раз, или что Том Хэнкс является родственником Авраама Линкольна, или что псевдоним Кевина Спейси составлен из имени и фамилии его любимого актера Спенсера Трейси?

А известно ли нам, что учение Джедайя официально признано как религия Австралии только потому, что в опросных листах десять тысяч фанатов «Звездных войн» обозначили идеологию фильма как свою веру?

Нет, нет и нет, ничего этого нам раньше известно не было, но теперь, спасибочки, благодаря вам, мы все узнали.

Глава 7

По-моему, у агентов по недвижимости имеется свой собственный словарь. Я права?

То есть они произносят всем известные слова, но под ними имеется в виду совсем не то, к чему мы привыкли. Возьмем пример. Район Лондона, в котором я только что побывала, был расписан мне агентом как «перспективный и многообещающий», хотя он мог бы просто сказать «посмотрела, вздохнула и отвернулась». А уж проходя по этой «спокойной идиллической улочке, с обеих сторон обсаженной деревьями» (перевод: рай для воров-взломщиков), так и кажется, что здесь каждый дом тихо оплакивает свою трухлявость.

Нет, я человек непривередливый и многого не прошу. Мне нужная очень скромная квартирка. Ну, как в рекламе по ящику про «рено» или вот еще, что на прошлой неделе показывали, в передаче «Вог Декор».

Пятьдесят один, пятьдесят три, пятьдесят пять… ага, вот он, номер пятьдесят семь «А».

Ну, конечно. Так я и знала. Это даже не смешно.

Знакомство с квартирой на первом этаже начинается с полуразрушенной кирпичной кладки, двери с облупленной краской и окон, занавешенных портьерами ранних семидесятых прошлого века. Сам номер 57-А кто-то вывел дрожащей рукой, словно специально выбрав отвратительную краску цвета зеленовато-желтой слизи, прямо на кирпичах. Короче говоря, сейчас мне будет предлагаться одна большая куча дерьма. Ну, что ж, остается надеяться, что первое впечатление иногда бывает ошибочным.

Сажусь на ступеньки и принимаюсь ждать агента. Он запаздывает на пять минут, а когда появляется, то, не отрывая мобильника от уха, продолжает разговаривать с кем-то, если верить его интонациям, о чем-то очень важном.

Он приветливо приподнимает брови, показывая тем самым, что узнал меня и, открыв входную дверь, приглашает пройти следом за ним в квартиру. Внутри она оказывается еще хуже. Теперь я начинаю серьезно подумывать о том, что французское «бижу», должно быть, просто какое-то сокращение или аббревиатура из слов, означающих что-то вроде «смерти от клаустрофобии». В гостиной довольно сыро и пахнет плесенью. На полу лежит задравшийся по краям ковер, а сама комната обставлена мебелью давно ушедших времен.

Наконец, агент захлопывает крышечку мобильника, притворно улыбается и начинает подробно рассказывать о преимуществах окон, выходящих на юг, а также о счастье иметь в квартире настоящий камин. На все это я только изредка вставляю ничего не значащие «хм» и «а-а». После этого он показывает мне раковину, душ и крохотный стенной шкафчик с унитазом, и все это шутливо обзывает «ванной комнатой». В заключение мы проходим в кухню, которая оказывается настолько узкой, что нам приходится поворачиваться на девяносто градусов и ретироваться из нее боком.

– Ну, и каково ваше мнение? – в итоге интересуется он.

М-да… Я еще не совсем сошла с ума и считаю себя полноценным человеком, обладающим нормальным зрением и обонянием. Кроме того, я привыкла жить в условиях европейских стандартов, как минимум.

– Я думаю, что мне надо еще подумать, – неуклюже сообщаю я и удаляюсь.

Примерно тот же плачевный эпизод повторяется еще четыре раза в течение дня, но в разных районах города, а отчаявшиеся агенты наперебой пытаются произвести на меня впечатление: кто авторитетно и маняще позвякивая ключами, кто уговорами, а кто и просто заученными манерами и стеклянными улыбками. Мне даже показалось, что одного из них я уже видела раньше, на прошлой неделе, в передаче «Агенты по недвижимости, вышедшие из Ада».

Но у меня нет другого выхода, и нужно пройти через все это самой. Дело в том, что Карл приезжает уже завтра вечером, и хотя, конечно, он выразит свое сочувствие по поводу нашего с Люком разрыва, думаю, он не очень-то обрадуется, узнав, что я нашла, пусть и временное, но все же прибежище, устроив свой бивуак в его гостиной. А Карл не принадлежит к той категории людей, с кем мне бы хотелось портить отношения. Не знаю, что уж в нем такого особенного, это, наверное, очень трудно объяснить. Но все это время он прекрасно устраивал Фиону. Дело в том, что он как будто постоянно начеку, и это так заметно со стороны, что невольно начинаешь думать, в чем тут причина. А их может быть две: либо он что-то тщательно оберегает, либо скрывает.

Но как бы там ни было, мне нужно найти себе жилье в самом ближайшем будущем. И неважно, насколько невыполнимой кажется эта задача. А судя по тем развалюхам, которые я исследовала сегодня, она и впрямь почти нереальна.

Когда погоня за квартирой заканчивается, я почти физически ощущаю, как усталость опускается на меня тяжелым влажным одеялом. Именно поэтому, когда мне на мобильник звонит Фиона, я сообщаю ей, что никак не могу пойти на презентацию «Ликвид Эн-Эр-Джи», куда она достала нам пригласительные билеты, поскольку завтра утром мне необходимо присутствовать на заседании редколлегии.

– Тебе это поможет забыться и перестать думать о Люке, – не отступает Фиона. В ее голосе звучит столько искренности и участия по сравнению с сегодняшними лицемерами и словоблудами, что я легко сдаюсь.

– Ну, хорошо, хорошо, как скажешь. – В конце концов, я ей обязана слишком многим.

Через пару часов мы начинаем приготовления. Если бы мы отправлялись на вечеринку в возрасте восемнадцати лет, это означало бы следующее: перемеривание, как минимум, двадцати нарядов, сопровождаемое пением с гримасничением под дерьмовую музыку с псевдомикрофоном из щетки для волос, а все для того, чтобы получить халявную бутылку дешевой водки.

Теперь, когда нам уже почти по двадцать пять, наша подготовка выглядит несколько по-другому. Это: перемеривание, как минимум, двадцати нарядов, сопровождаемое пением с гримасничением под дерьмовую музыку с псевдомикрофоном из щетки для волос, а все для того, чтобы получить халявную бутылку дорогойводки.

Вот что значит зрелость!

Фиона сегодня в удивительно хорошем настроении и отчаянно пытается «высушить мое одеяло усталости и отчаяния», прежде чем мы начнем веселиться на вечеринке. Выбрав себе костюм, она забралась на кровать с щеткой-микрофоном и вовсю распевает вместе с хором «Я выживу». Со стороны очень похоже. Ну, просто королева эстрады, поющая своим голосом. Правда, меня это не сильно впечатляет, и тогда она переключается на более душещипательную вещицу «Почему моему сердцу так больно?», и после нее плавно переходит на сумасбродную версию «Уцелевшего». Она поет вместе с группой «Дестиниз Чайлд», и все это записано на одной из тех пленок, которые мы когда-то с удовольствием слушали во время каникул.

Может быть, это глупо, но я всякий раз чувствую себя как-то по-особенному, когда Фи вот так дурачится. Наверное, потому, что я – единственный человек, знающий ее именно с этой стороны. Мне хорошо знакомо это дитя, обычно закованное в доспехи СМИ-атташе.

На презентации «Ликвид Эн-Эр-Джи» присутствует обычная для таких случаев толпа: это в основном представители Сохо – люди известные и откровенные посредственности, разбавленные трезво выглядящими представителями пивоваренных заводов. Фиона притащила меня на дегустацию довольно рано, поэтому я отлично себя чувствую и уже успела завестись этой зеленой шипучей смесью с добавлением водки-текилы-гуараны-кофеина и еще чего-то. Ну, теперь, как мне кажется, я могу провеселиться весь остаток недели.

– Прости, – бросает Фиона, как только мы отыскиваем свободные места, куда можно присесть.

– За что?

– За то, что заставила тебя притащиться сюда, – поясняет она, преданно глядя на меня своими сказочными глазами.

– Ничего подобного. Ты только высказала предположение, что мне здесь будет хорошо, и я перестану думать о Люке. Так оно и есть.

– Как?

– Я перестаю думать о Люке.

– Ты уверена?

– Уверена в том, что уверена.

Да, я действительно уверена в том, что уверена. И хотя я перестала думать о Люке, я не думаю и ни о ком другом. То есть, конечно, мой мозг сейчас полностью заполнен водкой, текилой, кофеином и так далее.

Мимо нас проходят два трансвестита, разукрашенные перьями, и раздают всем желающим леденцы на палочке.

Фиона, несмотря на уже пятую выпитую бутылочку «Ликвид Эн-Эр-Джи», не забывает о работе и, заметив неподалеку редактора известного сайта танцевальной музыки, только что появившегося в толпе, предлагает отправиться к нему и побеседовать.

– Что, если я тебя подожду здесь? – предлагаю я.

– Хорошо. Тогда я постараюсь вернуться побыстрей.

Я вжимаюсь в стул и пытаюсь слиться с мебелью, хотя это практически невозможно, поскольку она сияет флуоресцентными красками.

Ах, черт, вот на меня уже обратили внимание! Какой-то тип с невообразимой прической уставился на меня и глаз не сводит. Даже не старайся. Мне это не интересно. В самом деле. Однако на него моя телепатия не действует, и он, явно нацелившись на меня, начинает зигзагами пробираться вперед через прокуренный зал.

Куда запропастилась эта Фиона?!

И тут, впервые за всю неделю, что-то получается так, как этого хочу именно я.

Откуда ни возьмись, какая-то женщина, внезапно оступившись, пролетает три ступеньки и приземляется точно у моих ног. Я наклоняюсь, чтобы помочь ей подняться.

– С вами все в порядке?

Женщина выпрямляется и очень смешно, почти по-клоунски, смахивает пряди волос с лица. Хотя она, как это сразу видно, здорово набралась, ее внешностью нельзя не восхищаться. Она выглядит фантастично, даже нереально, если хотите.

– Все нормально, сестренка, – кивает она и тут же громко икает. – Мои подушки безопасности, как всегда, смягчили удар. – И она кивком указывает на свою пышную грудь.

Ее огненно-рыжие волосы, пухлые губы и удивительные формы создают потрясающий эффект. Поймите меня правильно. Это не та внешность, которая сразу же вызывает либо зависть, либо ненависть с первого взгляда. Это именно та заразительная красота, когда начинаешь сознавать, что и сама неплохо выглядишь, да и все те, кто находится поблизости, сразу становятся как-то симпатичней.

И хотя тот подвыпивший урод уже отступил, все же остальные обладатели членов тут же начинают пялиться в нашу, вернее, в еесторону.

– Можно, я присяду? – спрашивает женщина, экстравагантно склонив голову набок.

Я не возражаю, и она представляется:

– Джеки Фальстаф.

– Марта Сеймор.

Мы обмениваемся визитками, и я узнаю, что она является одним из промоутеров «Доллар Диско» в престижном клубе высшего света «Зюк» в Клеркенуэлле, который она почему-то довольно грубо рекламирует, как «лучшее место во всем городе, где можно попытать счастья и получить свою долю ВИПов. Под «П» имеется в виду «пенис», разумеется».

Когда возвращается Фиона, она, как я замечаю, немного обескуражена появлением этой неукротимой огненно-рыжей бури, хотя очень быстро приходит в себя и, будучи женщиной разумной и сильной, подключается к нашей беседе.

В ходе разговора мы обнаруживаем, что Джеки имела половую связь почти что с половиной присутствующих здесь мужчин. Один из них, вон тот, одетый во все от Версаче, симпатичный юноша с изумительными зубами, находящийся от нас метрах в пяти, был даже влюблен в нее по-настоящему.

– Неужели? – хором произносим мы с Фионой с преувеличенным удивлением.

– Да, именно так, – подтверждает Джеки. – У нас были самые настоящие любовные отношения. Правда, уже через три недели я поняла, что ничего хорошего из этого все равно не выйдет.

– Почему же? – интересуюсь я.

– Он сексуально примитивный человек и совершенно не знает, чего хочет женщина, – задумчиво отвечает Джеки. – То есть он относится к тому типу парней, которые твердо уверены в том, что «кунилингус» – это название ирландской авиакомпании или что-то в этом роде. – Она так заливисто начинает хохотать над своей собственной шуткой, что мне начинает казаться, будто она сейчас грохнется со своего стула еще раз. – Простите, – старается успокоиться Джеки. – Я понимаю, это старо и вы уже слышали.

Мне становится спокойно и приятно. В самом деле, не часто увидишь такого раскрепощенного человека на подобном мероприятии, в противоположность целому собранию зажатых в журналистов, ди-джеев, всевозможных администраторов, представителей связей с общественностью и прочих деятелей СМИ, бросающих слова на ветер и лижущих друг другу задницы с одинаковым рвением.

И хотя Джеки Фальстаф является членом клуба Красивых Людей, она все равно отличается от всех остальных. Для начала, она действительно по-настоящему красива. То есть, если у нее отобрать Гуччи, снять фальшивый загар, изменить изысканную прическу, она все равно останется своеобразным, уникальным человеком. Вернее, останутся те, кто с удовольствием будет восхищаться ею и исполнять все ее желания.

Я понимаю, что сейчас у меня начнется сентиментальное излияние чувств. Со мной это происходит всякий раз, когда я напиваюсь вдрызг. Ну, с этим уже ничего не поделаешь. Но есть в ней что-то непостижимое, что-то располагающее в ее честных голубых глазах, и мне хочется выплеснуть все, что у меня на сердце, словно я пришла в исповедальню.

Именно так я и поступаю, к большому удивлению Фионы. Сама себе поражаюсь. Меня просто несет. И самое главное, я рассказываю ей абсолютно все, что связано с Люком, как бы парадоксально это ни звучало. Я говорю о том, что вы можете знать человека и в то же время не знать его совершенно. Я распространяюсь о том, как это странно – быть влюбленной. Я распинаюсь на тему о разнице между любовным сексом и сексом плотской страсти, заканчивая тем, что, возможно, на самом деле никакой разницы-то и нет. Я продолжаю что-то бубнить в течение, как мне кажется, часов семи, не менее, и к тому времени, как я иссякаю, я уже готовлюсь увидеть свою новую знакомую в состоянии, близком к коматозному.

Но – ничего подобного. Она продолжает внимательно слушать меня, сидя на краешке стула, все так же склонив голову к плечу.

– Хотите услышать мою теорию? – вопрошает она и тут же выпускает из ноздрей две тонюсенькие струйки дыма.

Мы с Фионой синхронно киваем.

– О верности мужчины можно судить при наличии у него свободы выбора.

Я улыбаюсь. Что ж, неплохое утверждение. Хотя идет вразрез со всем тем, что я когда-то читала в учебных пособиях относительно любовных отношений. Но вот сейчас мне почему-то кажется, что Джеки может быть права. Вернее, это только один из вариантов правильного ответа. Один из тех, с помощью которого мы можем успокаивать или наказывать самих себя.

Простите великодушно, но, кажется, мне пора еще немного выпить.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю